Бывший. Мой несносный босс

Аллергии, предрасположенности, отклонения, поломанные гены, которые могут стать причинами серьёзных заболеваний или вовсе противопоказанием к рождению детей из-за высокого риска для плода…

У нас в стране могло бы быть намного меньше больных детей!

Это очень дорого, да, но «Биолайф» уже второй год разрабатывает программу, которая позволила бы взять на себя половину расходов клиентов без ущерба для компании.

Тимуру, конечно, нафиг это не нужно. Какая ему разница, благое это дело или нет? Ему нужно лишь, чтобы компания стабильно приносила деньги.

Рассеянно смотрю в пустоту.

Взгляд мой упирается в фотографию с родителями.

С недоумением беру в руки рамку. Первое сентября, первый класс… Моё любимое фото.

Но я ведь всё убрала, по-честному. И ничего не тащила обратно, несмотря на малодушные порывы пойти против указов местного сатаны.

Значит?..

Тимур Андреевич, неужели в том куске льда, что вы гордо именуете своим сердцем, есть малюсенький тёплый островок эмпатии?

– Мне оно нравится.

Я вздрагиваю от резкого голоса, едва не роняя рамку на пол.

– Да, мне тоже.

– Как ваши родители, Валерия Игоревна? – Тимур несёт в руках две чашки с кофе. Ставит одну передо мной. – Живы, здоровы?

– Да.

Не буду я с ним откровенничать!

– Хорошо. Родители – это важно. Мы должны их ценить, пока они рядом.

– Тимур… – поднимаю на него взгляд. – … Андреевич, мне очень жаль вашего отца. Он был замечательным человеком.

– Мхм, – кусает губы. – Но слишком много работал. Работа его и доканала.

– Так может, мы будем учиться на ошибках своих предков?

– О чём вы, Валерия Игоревна?

– О тимбилдинге. Это ужасная идея. Мы и так живём на работе пять дней в неделю, а провести несколько дней бок о бок с коллегами… Не все здесь белые и пушистые. Да сотрудники скорей повесятся, чем согласятся куда-то выехать вместе!

– Вы недооцениваете силу денежной мотивации.

– Собираетесь заплатить нам?

– Это поможет?

Задумываюсь.

Ну, будем откровенны, от премии я бы не отказалась.

– Так что, Валерия Игоревна, готовы плодотворно поработать?

Бросаю выразительный взгляд на часы. Тимур вторит моему жесту.

В гробовом молчании ждём.

– Готова, – пододвигаю кресло плотней к столу, когда секундная стрелка отщёлкивает последнее мгновение часа.

Тимур цокает.

– С чего сегодня вы планируете начать пожирать мой мозг? – щелкаю ручкой об стол.

– А давайте взглянем на договоры с подрядчиками? Вы ведёте всю договорную работу?

– Верно, я занимаюсь…

Телефон Тимура на столе вибрирует.

На автомате бросаю на экран взгляд.

Ольга Захаровна.

От одного лишь имени этой женщины меня бросает в дрожь!

Среди прочих плюсов нашего с Тимуром расставания самым главным для меня является факт того, что Ольга Захаровна не станет моей свекровью!

Она тяжёлая. Гораздо тяжелей своего сына, хотя казалось бы…

Помимо того, что она до сих пор считает Тимура маленьким мальчиком, она ещё и склонна к склокам и лютой ипохондрии. Она сама вечно диагностирует себе смертельные заболевания ради манипуляции сыном.

– Тимур Андреевич, ваша мама, – подаю телефон.

Тимур вздыхает. Принимает видеозвонок и натягивает улыбку.

– Здравствуй, мама!

– Тимурчик, ты вчера мне так и не отзвонился!

– Я написал тебе сообщение о том, что мы долетели.

– Ты же знаешь, я совершенно не дружу с этим гаджетом! Он смерти моей хочет! Пиликает без конца и днём, и ночью! Я совершенно не высыпаюсь из-за него, а ты ведь знаешь, у меня больное сердце!

Про больное сердце я ещё пять лет назад слышала. Только вот подтверждений этому от врачей так и нет. Всё у неё в голове.

– Отключи звук, и будет тебе счастье, – поджимает губы Тимур.

– Тимурчик, ну как ты устроился? Ты снял квартиру?

– Я живу в отеле, мама. Всё хорошо.

– В отеле! – ужасается Ольга Захаровна. – Но ведь в номерах нет кухни!

Тимур отворачивается, закатывая глаза.

– Мам, там есть ресторан.

– Ресторан! А ты знаешь, как и из чего готовят в этих ресторанах?

– Думаешь, то, что готовлю я – безопасней? Увы. У меня нет ни сил, ни желания стоять у плиты после рабочего дня.

– Во-от! – с нажимом. – Именно поэтому тебе пора жениться!

– Мам, – тормозит её Тимур и кивает мне на выход.

«Это мой кабинет», – шепчу одними губами и развожу в наигранном сожалении руки.

Пропустить такой интересный разговор? Нет уж!

– Тимурчик, там кто-то есть с тобой?

– Ага! – весело улыбается гад и разворачивает экран в мою сторону. – Поздороваешься?

«Убью!» – снова артикулирую без звука.

Тимур посылает мне воздушный поцелуй.

– Здравствуйте, Ольга Захаровна!

– Валерия? – надменно и с отчётливым холодком.

– Как поживаете?

– Валерия, а что вы делаете в кабинете моего сына?

– Вообще-то, это мой кабинет. А ваш сын нагло вломился сюда и не желает уходить. Видимо, он не может без меня жить, раз проделал такой путь ради того, чтобы остаться со мной наедине.

Ольга Захаровна стремительно бледнеет, лицо теряет всю краску.

Я прекрасно осведомлена о её полном непринятии меня не только как женщину, но и как человека в целом. Просто тотальная нелюбовь, ничего не поделать.

– Ти-тимурчик! – она хватается за сердце, но не забывает держать камеру так, чтобы в неё чётко вмещалось её болезненно белое лицо. – Что же это творится?!

Подрываюсь из-за стола.

Ну ладно, дел наворотила, противника деморализовала, теперь можно и сбежать!

Глава 9

Тимур.

Лера довольная сматывается.

Мама, задыхаясь, лезет по шкафам на кухне. Капает что-то в стакан.

Причитает себе под нос.

– Мам, ну что опять?

– Всё! Моё сердце! Снова колет, – закрывает глаза, со страдальческим выражением на лице опрокидывает в себя стакан воды. Дышит глубоко. – Сейчас станет лучше… Надеюсь, не придётся снова вызывать скорую!

– Давай я позвоню Роману Львовичу, он заедет к тебе, проверит давление.

– Твой Роман Львович бестолочь! – злится мама.

Да, мама его титуловала бестолочью, потому что он все её приступы называет великолепной актёрской игрой. А маме нужен врач, который подтвердил бы её критическое состояние.

Только нет у неё никаких смертельных заболеваний. Исключительно спекуляция на чувствах неравнодушных зрителей.

– Тимур, почему Лера там?

– А где ей быть? Она здесь работает.

– Эта девчонка тебя преследует! – с возмущением.

– Вообще-то всё выглядит несколько иначе.

– Тимур, я знаю, ты очень не любишь, когда я лезу в твою личную жизнь, и…

– И поэтому сейчас ты снова в неё влезешь? – закипаю я.

– Марика очень хорошая девочка! Ну открой наконец глаза!

– Мои глаза открыты. Только помимо того, чтобы смотреть, мне хочется, чтобы с человеком можно было ещё и поговорить!

– Так говорите, кто же вам мешает?

– Да о чём? О её еженедельных полётах в Милан? О том, как какой-то именитый дизайнер лично отметил её четкий профиль? О подписчиках и лайках?

– Ты же любишь собак, Тимурчик.

– О, мам! Да не те лайки! Блин, к чему это сейчас? Я всё тебе уже сказал.

– Это не точка, – укладываясь на диван в позу великой страдалицы, тянет мама. – Мы ещё вернёмся к этому разговору. А от этой… Валерии… Держись лучше подальше. Она тебе не ровня. В ней нет благородной крови!

Мне хочется рычать от злости.

Потому что в нас тоже нет никакой, нахрен, голубой крови! И всем, что мы имеем, мы обязаны упорству и трудолюбию отца.

– Всё, отдыхай и не нервничай больше. Я позвоню позже.

– Хорошо, Тимурчик. И Марике тоже позвони, она волнуется!

Сбрасываю звонок, борясь с раздражением.

Это мамина излюбленная тема – находить для меня «невест», по её мнению, подходящих мне по статусу и родословной.

А мне удавиться хочется от того, насколько они ущербны, эти дочки влиятельных знакомых нашей семьи.

Все прошлые попытки окольцевать меня, коих было уже штук десять, провалились.

Сейчас мама пытается сосватать мне свою очередную протеже – племянницу генерального прокурора Москвы.

Марика эффектная, спору нет.

Длинноногая, с упругой задницей и с классной, но явно сделанной троечкой. Очень привлекательная внешне, а вдобавок к этому ещё и не законченная дура. Но избалована вниманием и деньгами так, что мне с ней душно становится уже через десять минут общения.

Её слишком много, поэтому я держу дистанцию.

А мама, тем временем, невзначай раскладывает по своему дому журналы и брошюры свадебных агентств перед каждым моим визитом. И недвусмысленно намекает на то, что ждёт от нас с Марикой внуков.

Не знаю, что эти двое там себе придумали, но я в этом цирке участвовать не собираюсь.

Если и женюсь когда-нибудь, то только на Лере.

А если Лера решит меня слить, то вовсе не женюсь. Ибо нехуй в браке делать без любви.

Дверь в кабинет распахивается. На пороге Мирон в солнцезащитных очках.

– Ты почему меня не разбудил? – Сразу с предъявой.

– Будил. Десять минут долбил в дверь.

– Не слышал… – снимает очки, падает на диван рядом со мной. Хватает мою чашку кофе со столика. – С ядом сегодня?

– Какой ответ тебя устроит?

– Мне бы с ядом. Чтобы сдохнуть поскорей. Башка трещит.

– Пить меньше надо.

– Не начинай… – опрокидывает в себя кофе залпом.

Лера возвращается.

Заглядывает в кабинет, вопросительным взглядом сканирует Мирона.

– Доброе утро, Мирон Юрьевич. Весёлая ночь? Плохо вам? – с искренним сочувствием.

Эй, а почему у меня ты не спрашиваешь? Мне тоже плохо…

Гашу в себе порывы ревности.

– Валерия Игоревна, а вы вот так постойте, – расплывается в блаженной улыбке Мирон.

– Зачем?

– А мне так хорошо становится! Сразу боль отступает, – потирает виски.

– Мужчины… – хмыкает Лера и убегает.

– Аверин, ты мне это брось!

– Что?

– К подчинённым яйца подкатывать. Ищи себе развлечения за пределами офиса.

– А сам-то? – дёргает с вызовом бровью. – Хватит её жрать глазами. Ну или на вот тебе!

Тянет свои тёмные очки.

– Зачем?

– Чтобы хотя бы не палиться так, когда будешь на Юдину свою залипать.

Лера возвращается. Несёт в руках высокий стакан со светло-зелёным нечто.

– Возьмите, Мирон Юрьевич. Это смузи из сельдерея и яблок. В кафетерии попросила специально для вас. Не очень вкусно, но на ноги поднимает в считанные минуты!

– Лерочка, вы мой герой! – принимает стакан. – Мне вас сам Бог послал.

Лера, смущаясь, отступает.

Подходит к стеллажу и наклоняется, выуживая с нижних полок папку с бумагами.

Смотрю на аппетитную попу сердечком…

Вся кровь из тела приливает к члену. А в виски пульсом долбит «Хочу!».

Я бы с удовольствием её сейчас зажал в ближайшей подсобке.

Мирон многозначительно тычет меня в бок.

Надеваю очки.

А неплохо придумано…

Глава 10

Лера.

На обеденном перерыве ухожу из офиса и пишу Олесе, что буду ждать её на нашем месте.

Прямо за зданием «Биолайф» большой ухоженный парк с прудом и качелями вдоль узких тропинок. Я люблю гулять тут, чтобы переключиться мыслями с работы на что-то другое. Это просто необходимо, когда большая часть жизни проходит в офисе.

В фудтраке беру два кофе: капучино для Олеси и сладкий кокосовый раф с огромной сливочной шапкой для себя.

Приземлившись на одну из качелей с широкой лавкой, рассчитанной на двоих, жду.

Смотрю на проплывающие по небу облака.

Небо, зачем ты надо мной издеваешься? Неужели мало выпало на мою долю? Почему я не могла просто жить свою спокойную жизнь?

– Боже мой, я думала, не вырвусь! – Олеся садится рядом. У неё в руках два стакана с кофе.

– И ты купила?

– Ох, щас накофеинимся!

Меняемся.

Отдаю Олесе её капучино, забираю себе второй раф.

– Лер, вот ты мне скажи, неужели в таком режиме целый месяц придётся пахать?

– Скажи спасибо, что Сатана Андреевич не ввёл режим внештатной ситуации, иначе ещё и ночевали бы здесь.

– А так можно?!

– Нет, но ему закон неписан.

– Монстр. Неприятный тип!

– А я говорила.

– Внешность обманчива. Ты попала в список счастливчиков, которых Громов берёт на тимбилдинг?

Я этот список и составляла. Под чётким руководством Тимура, конечно.

– Попала. И ты тоже.

– А Тёма – нет, – обиженно надувает губы.

– Порадуйся за него! Если кто из нас и счастливчик, так это он. Сатана Андреевич нас заездит на этом долбанном недельном корпоративе.

Олеся откидывает голову на спинку качели, смотрит задумчиво в небо.

– Наверное, оно правда к лучшему. Будет мне время на подумать.

– О чём?

– О нас. Точнее, никаких «нас» по сути и нет. Я думала, что его знаки внимания – это не просто так, но время идёт, а ничего не меняется.

– Тёма робкий. И тормоз. Может, его нужно подтолкнуть?

– Я его скоро подтолкну с крыши! Сил нет! Женщину ведь нужно завоёвывать, покорять, удивлять. А он что?

– Что?

– Ну, он удивляет, да. Нечеловеческой тупостью! – Олеся зло отхлёбывает кофе. – Я тут решила взять всё в свои руки. Пришла к нему в кабинет и сказала, что на мне нет трусиков. Знаешь, что он ответил?

Кусаю губы, пряча улыбку. Вопросительно изгибаю бровь.

– Он сказал: «Олеся, ты что, как можно забыть надеть трусы?! Ты же можешь застудить яичники!»

– Беспокоится о твоих яичниках…

– Если бы он действительно о них беспокоился, то уже давно заделал бы мне ребёночка! Ну, тормоз, как он есть! Нет, невыносимо. Надо искать другой вариант.

Перекатываю в голове эту мысль.

Я от Тимура тоже уходила с мыслью, что надо искать другой вариант. И была уверена, что у меня получится разлюбить, забыть, отпустить и начать всё заново.

Но этот мужчина плотно засел в моих мозгах и никак не хочет их покидать.

– Глянь, кто здесь! – пихает меня в плечо Олеся.

– О, нет. Сатана и его Цербер.

– Церберочек, – строит умильную рожицу Олеся. – Такой он душка, этот Мирон Юрьевич. И сразу видно, что он мужчина, умеющий заявить права на свою женщину.

– Какие ещё права на женщину? Мы что, в средневековье, Олесь? – шикаю на неё.

– Девчонки, привет! – Мирон Юрьевич приосанивается к основанию качели, открывает перед нами небольшую крафтовую коробочку. – Налетайте на эклерчики!

– А вы тогда на кофе, – передаю ему второй, ещё нетронутый раф. Он ведь тоже любит сладкий кофе.

Олеся без удовольствия протягивает стаканчик Тимуру.

– Ну команда мечты! – расплывается в кошачьей улыбке Мирон.

– А вы что, ходите и всех тут угощаете? – стреляет глазками Олеся.

– Не всех. Только самых симпатичных!

– О, какой вы льстец, Мирон Юрьевич!

Закатываю глаза.

Боже! Можно мне уже уйти отсюда?

Тимур смотрит, не открываясь, на меня. На его лице привычная маска холодной сдержанности и отстранённости.

О чём ты думаешь? Что варишь в этом своём бестолковом котелке?

– Валерия Игоревна, пройдёмся?

Вздыхаю.

– Конечно.

Мирон Юрьевич подаёт мне руку, помогая подняться, и тут же занимает моё место.

Строго зыркаю на Олеську, взглядом приказывая ей: «Не шалить!»

Мы с Тимуром идём по асфальтированной дорожке, огибающей пруд. Мимо, поднимая пыль, проносятся самокатчики и велосипедисты.

– Вы следите за мной, Тимур Андреевич?

– Да.

Поворачиваю голову к нему.

Я думала, будет отпираться…

– Валерия Игоревна, договор с контрагентом…

– Нет, – перебиваю я. – У меня есть правило: во время перерыва я не обсуждаю рабочие вопросы. Это моё личное время, которое я провожу с удовольствием для себя.

Тимур пару раз открывает рот, порываясь что-то сказать, но так ничего и не произносит.

Что, лимит доступных для нас тем сводится к обсуждению рабочих процессов? Что ж, тогда и правда лучше помолчим.

Сворачиваем под густые кроны. Солнца в этой части парка меньше, ветер тихо шелестит листьями.

Покой и умиротворение… Был бы. Если бы не Тимур, вышагивающий рядом.

Мне с ним нервно.

Мысли пляшут, а на шее будто петлю затягивают. И вечно не хватает воздуха от удушья.

Молчание тоже оборачивается пыткой. Судорожно подыскиваю тему для разговора, но каждая из них неминуемо срывается в личное.

А нам нельзя в личное.

– Валерия, а расскажите, как вы в «Биолайф» оказались? Это достаточно отвлечённая тема?

– Ваш папа посодействовал. Помог устроиться.

– Я бы тоже мог помочь, – с досадой дёргает щекой. – Но ты почему-то решила к нему обратиться.

– Обращаться не пришлось, он сам.

Единственный адекватный Громов. Ему за произошедшее было стыдно. И он, в отличие от Ольги Захаровны, не морщил брезгливо нос при виде меня, словно я ходячий мешок с протухшими пищевыми отходами.

Он меня уважал. И да, очень помог.

Если бы не он, возможно, моего папы сейчас просто не было бы в живых.

Кстати, сегодня нужно заехать к родителям, привезти лекарства, – задумавшись, ухожу глубоко в себя.

– Лера, осторожно! – выкрикивает Тимур и хватает меня поперёк талии.

Резко прижимает к себе, отрывая моё тело от земли.

С испугу сжимаю бумажный стаканчик, расплескивая на нас кофе, но мы оба этого будто не замечаем. Наши лица близко-близко, и мои подрагивающие губы ловят горячий воздух, который выдыхает Тимур.

Мимо нас со свистом проносится какой-то безумный гонщик на электросамокате, ровно там, где шла я. А мы зависаем в этой переходящей все грани субординации позе.

Тимур подаётся лицом вперёд ещё немного. Так, что мне кажется, наши губы сейчас встретятся. Закрываю глаза…

Но тут же распахиваю их широко.

Что ты делаешь, Валерия? Совсем сдурела?

Верни себя в реал!

– Ти-Тимур… Андреевич, – мой сиплый голос ломает магию момента.

Упираюсь рукой в его грудь, тормозя.

Тимур словно тоже очухивается из какого-то гипнотического состояния. Опускает меня на асфальт, рассеянно стряхивает крупинки пыльцы с моих плеч.

– Самокатчики… – тяжело сглатывает.

– Терпеть их не могу…

– Да.

– Нам нужно возвращаться.

– Да.

Разворачиваюсь. Иду вперёд.

Одна.

– Тимур Андреевич?

– Идите, Валерия. Я ещё пройдусь, – бросает через плечо.

Киваю.

Торопливо убегаю подальше от него.

Выуживаю из сумочки влажные салфетки, пытаясь оттереть кофейное пятно, расползающееся по белой блузке. А руки дрожат…

Ругаю себя за эти неожиданные и неуместные реакции тела.

Ты что, Лера, не знаешь, к чему это может привести?

А к чему?

Мы ведь с ним уже выяснили на практике, что совместное будущее нам не светит. Он не рассматривает жену-простолюдинку, мезальянс – не его тема. А я, как ни крути, простолюдинка и есть. И, между прочим, очень горжусь тем, чего добилась сама!

Тимуру нужна жена, равная по статусу. Такая, у которой налаженные связи в ФСБ, налоговой и, желательно, кто-то из ближайших родственников сидит в правительстве. Это полезно для бизнеса.

В чём мне его винить?

Каждый хочет устроиться в этой жизни как можно лучше.

Но все эти факты только сильней склоняют чашу весов в сторону прекращения всяких вот таких «невинных» прогулок по парку. Потому что если у мужчины нет намерения сделать женщину своей, то меня такой мужчина не интересует. Статус любовницы в командировке меня не устроит.

Всё это к чёрту. Нам оно не нужно.

Но я растворяюсь в эмоциях, не в силах вынырнуть из ощущений его крепких объятий.

Дохожу до Олеси.

Они по-прежнему воркуют на качелях с Мироном Юрьевичем, и я вылетаю к ним откуда-то из кустов с безумными глазами, взлохмаченная и грязная.

Зашибись погуляла!

– Лерка?

– Небольшое ДТП, – улыбаюсь.

– Никто не пострадал? – подрывается мне навстречу Мирон Юрьевич.

– Только мой кофе. Олесь, идёшь? Мне нужно ещё переодеться.

– Да, – с сожалением.

Поднимается с качели. Убегаем с ней к офису.

– Ты где Сатану Андреевича потеряла?

– Он решил ещё пройтись.

– Надеюсь, он там заблудится!

Хихикая, заходим в здание.

Поднимаемся на наш этаж.

– Лерок, я после работы по магазинам, ты со мной?

– Нет, мне к своим надо, – приваливаюсь спиной к двери кабинета, поворачиваю ручку не глядя. – А завтра можно.

– Мы ж уезжаем!

– А, да. Тогда в другой раз.

Машу Олесе, бочком входя в кабинет. На ходу расстегиваю верхние пуговицы блузки.

Липко, мокро… Гадость.

Распахиваю блузку на груди.

– Кхм. – От стола.

Медленно разворачиваюсь.

Тимур давит ухмылку, покусывая кончик карандаша.

Плотоядным взглядом пожирает мою грудь, прикрытую совершенно несерьёзным кружевом лёгкого бюстгальтера.

Хреновенькая броня.

Я глупо разеваю рот и с возмущением запахиваю блузку.

Да как ты здесь вперёд меня оказался?! Ещё и в чистой рубашке!

Вот же… С-с-сатана!

Глава 11

Тимур.

Беззастенчиво разглядываю Леру, которая пытается закрыть от моего взгляда грудь предплечьями.

Что ты там прячешь? Думаешь, я не помню, как она выглядит?

Да будет тебе известно, Валерия, я знаю твоё тело настолько хорошо, что без труда нарисовал бы по памяти по нему топографическую карту. Со всеми стратегически важными объектами, особенно чувствительными и нежными точками.

Под лопаткой родинка, тонкий шрамик под левым ребром, на пояснице крошечная татуировка – ветка цветущей сакуры. Осиная талия, а грудь… Стоячая роскошная двойка, которая создана для того, чтобы идеально помещаться в моих ладонях. И соски розовые и сладкие, как две маленькие вишни.

Ммм…

Меня моментально сносит в невменоз.

Лера – самая невероятная женщина. И даже когда она холодная, как айсберг, она всё равно обжигающий огонь.

Встаю из-за стола, делаю пару шагов вперёд. Сердце колотится, мозги заволакивает туманом.

– Тимур А-а-а… , – заикаясь, пятится она.

– Андреевич.

– Андреевич. Перестаньте пялиться.

Я пялюсь? А, ну да.

Но у меня только два варианта: либо пялиться на это шикарное тело, либо им пировать. И я, между прочим, мужественно держусь, чтобы не сорваться во второе. Потому что я адски голоден.

– Валерия Игоревна, вам чертовски к лицу мокрые блузки, – скольжу голодным взглядом по выпирающим полусферам груди.

– А вам чертовски к лицу психдиспансер, вы бы отлично смотрелись в смирительной рубашке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.