bannerbanner
Шутка шутера
Шутка шутера

Полная версия

Шутка шутера

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 11

Шутка шутера


Валентин Никора

© Валентин Никора, 2024


ISBN 978-5-0064-7932-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Цикл романов «Седьмой уровень»

Уровень второй, скрытый

Шутка шутера

Автор посвящает книгу светлой памяти Ивана Соколова, жизнь которого стучит в наши сердца.


Мой ли Екатеринбург?

Path Engine. Mob 1 1Первая кровь

Автоматные очереди стихли. Последняя гильза с жалобным звоном упала на пол, покатилась, уперлась в плинтус. На меня со всех сторон обрушилась гнетущая тишина.

Я стоял, тревожно озираясь, ожидая топота берцев, гортанных криков команд. Но никого здесь больше не было.

Я знал, что враги повсюду. Они, наверняка, слышали стрельбу и ждали меня в укрытии. Несколько мгновений я колебался, не дернуть ли дверную ручку, но потом решил выждать, отступил, нырнул в нишу, притаился.

Где-то надо мной бубнило радио. Слов не разобрать.

Прошла минута, другая.

Тишина.

И только новобранец, прошитый моей очередью, все так же лежал возле стола, в луже крови, уставившись на меня с немым укором. Ему бы глаза закрыть, чтобы он так дерзко не пялился, но почему-то страшно приближаться к мертвецу.

Умом-то я прекрасно понимал, что он не схватит меня за руку, не подомнет под себя, не навалится со зловещей ухмылкой торжествующего зомби, но что-то не давало мне сделать шаг вперед.

Странно, но сердце все еще бухало, отдавалось нервными толчками в голове и в кончиках пальцев. Возможно, мне это казалось, но руки слегка дрожали от напряжения.

Я снова посмотрел на убитого. Это был совсем мальчишка. Юношеские прыщи на лице, пушок под носом.

Их нельзя жалеть! Он просто не успел меня убить. Ему не повезло.

И все-таки, что-то в этом было не правильно. Во всем происходящем был какой-то подвох.

Я остался стоять в своей нише, только облокотился спиной о стену и неожиданно услышал позади себя скрип приводного механизма. Это было неожиданно. В этот момент я выпрыгнул из своего укрытия, развернулся, и высадил весь рожок, не глядя даже, куда палю.

И только когда автомат перестал отдавать прикладом в плечо, я снова пришел в себя, устыдившись истеричной паники, что охватила меня.

Это всего лишь открылся тайный проход, ну, как в древних замках. Наверняка, тоннель, ведущий под землю, за пределы здания. И, похоже, этот ход никем не охранялся, потому что из мрака дохнуло затхлостью и плесенью. Однако сразу заглянуть во мглу открывшегося в стене прохода я так и не успел.

Вот теперь, наверное, сработав-таки и на мою пальбу, и на грохот тайных дверей, где-то в гулких коридорах взвыла сирена тревоги.

Секунду я ждал, не выскочит ли из открывшегося лаза сонный охранник, потом торопливо метнулся к мертвецу, схватил его вещмешок, втайне надеясь, что найду там пару рожков с патронами, прихватил и его автомат, вместо своего разряженного, метнулся было к той двери, через которую сюда вошел.

Но неожиданно эта дверь открылась сама. Офицер в парадном белом кителе и с пистолетиком в руках зловеще усмехнулся. Мы столкнулись нос к носу. У него были раскосые черные глаза и брови, сросшиеся на переносице. Почему-то именно на это я обратил внимание.

А потом я увидел яркую вспышку, точно передо мной зажглась сверхновая звезда. И сразу боль обожгла левое плечо.

Ярость застила мне глаза багровой пеленой.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я размахнулся отобранным у мертвого солдатика автоматом, саданул офицера прикладом по голове. Тот только ойкнул, отлетел, ударился виском о косяк, и студнем сполз вниз.

Но в проеме распахнутой двери показались еще двое. У этих в руках были уже не пистолетики!

Красная пелена перед глазами исчезла, но боль в плече осталась.

Закусив нижнюю губу, собрав волю в кулак, я вскинул автомат и двумя короткими очередями уложил растерявшихся торопыг.

Один солдат взмахнул руками, вскрикнул и упал.

Второй несколько секунд стоял, точно ошеломленный своей внезапной смертью, а потом шмякнулся вниз лицом.

Сзади, за моей спиной, грохнула распахиваемая пинком дверь, та, другая, не потайная, в которую я тоже не решился войти. Оборачиваясь и одновременно падая на пол, я открыл огонь.

Еще двое, удивленно охнув, рухнули прямо на пороге.

Я рывком поднялся, подбежал к убитым, забрал рожки с патронами, торопливо пихнул их в вещмешок за спиной, огляделся.

Сигнализация верещала так, что закладывало уши. Скоро сюда сбегутся десятки солдат, и тогда уже живым не выбраться! Вот только куда бежать: назад, откуда пришел, или вперед, где еще не был? Где будут искать в первую очередь?

Теперь у меня было несколько секунд, чтобы все-таки осмотреть тайный проход в стене, в нише, где до этого я прятался. Скорее всего, там нет выхода, лишь секретные документы или новое, еще не тестированное оружие. И, хотя, оттуда тянуло холодом, это могла быть просто вентиляционная дыра, в которую пролезет разве что крыса.

Есть ли выход или нет – конечно, важно, но если там просто спрятаться – можно переждать тревогу. Лишь бы солдаты ничего не знали о лазе!

Эх, была, не была! Я кинулся в проем и стал шарить по стене, чтобы найти тайную кнопку, закрывающую стену.

Прошла минута. Тайник по-прежнему оставался распахнутым.

Сквозь вой сирены слышался топот. Судя по звуку, на этот раз бойцов было гораздо больше. И, похоже, они уже обнаружили своих мертвых товарищей в коридоре.

Уже не убежать! Я снова упал на пол, откатился за выступ ниши, приготовился подороже продать свою жизнь.

И тут снова раздался противный скрежет. Видимо, я вновь задел скрытый механизм.

Мгновение – и стена встала на место, закрывая меня от приближающихся врагов.

Я выдохнул, не веря своему счастью.

Пару минут я лежал во мраке, опасаясь, что охрана знает про двери, что враги сквозь вой сирены слышали, как скрипели приводные механизмы, что они сейчас ринутся в атаку.

А еще я боялся неправильно пошевелиться и нечаянно открыть еще раз эту чертову дверь!

Но вскоре шум и крики за стеной стихли.

Повезло!!!

Скорее всего, какое-то время, здесь меня искать не будут. Но, в любом случае, задерживаться нельзя! Нужно обшарить тайник: вдруг из него есть еще один выход.

Я сел, достал из нагрудного кармана зажигалку, и при ее свете обыскал вещмешок. Патроны, две банки тушенки, складной нож, ложка, кружка, фонарь.

Но ничего, что можно было бы пустить на бинты. Никакого шнапса или просто фляжки с водкой. Даже сигарет – и тех нет. Что это за армия такая?

А плечо уже просто горело. Я потрогал его: кровь пропитала рубаху.

Недолго думая, я оторвал рукав и, с грехом пополам, сделал себе перевязку.

Сейчас нужно поскорее выбираться отсюда, пока я от кровотечения не потерял сознание. А потом уже можно будет думать о том, как обработать рану, извлечь пулю.

Да, медлить нельзя, но нужен спирт, что-то острое. И кто-то еще, кто сначала будет ковыряться в моем плече, а затем вернет меня в чувство, когда я непременно провалюсь в беспамятство от боли.

Это мы уже проходили. Братва все стреляет в Славку Позднева и стреляет, и плечи мои болят и болят. Три месяца назад меня так же подстрелили, правда, я был за баранкой и смог справиться с управлением. И пулю тогда поймал другим плечом, правым.

Оставив в мешке лишь рожки с патронами да нож, включив найденный фонарь, я двинулся во мрак.

Коридор был узким, пол – скользким. Приходилось двигаться мелкими шашками.

Я боялся сюрпризов в виде проволоки, ведущей к мине, обычной мышеловки, в которую вполне можно было угодить в таком мраке. Но мне везло. Дорога оказалась безопасной.

Вскоре я уперся в бронированную сейф-дверь.

Что ж, нужно же было убедиться, что отсюда нет другого выхода.

У меня с собой не было ни набора отмычек, ни тротила. Похоже, я загнал себя в тупик!

Со слезами на глазах я яростно пнул по двери. Та поддалась.

Я налег плечом. Петли со скрипом повернулись. Это было странно.

Железные двери обычно делают так, чтобы их открывали от себя, в этом есть резон: снаружи труднее выбить. А тут… И, потом, тайный вход принято закрывать на ключ.

И снова я подумал, что что-то здесь не чисто.

Через мгновение я оказался в комнате, похожей на бункер. Пошарив лучом фонарика по стене, обнаружил выключатель, щелкнул им. Надо мной зажглась лампа.

Комната была странной. В стене был плоский монитор, мигающий движущимися по нему зелеными точками. Эти огоньки перемещались по странной электронной карте.

Я пригляделся и вдруг понял, что вижу схему этажа здания. Зеленые точки прочесывали кабинеты, арсенал, бухгалтерию и усиливали охрану перед кабинетом с сейфом. Я же был здесь красной точкой и мигал в полупрозрачном слое этажа.

И тут до меня дошло, что если я вижу самого себя, значит, здесь повсюду понатыканы если не камеры, то датчики движения и все колебания воздуха пишутся и кодируются на этой карте. И я для компьютера не маркирован зеленым цветом, потому что у меня нет какого-то чипа или опознавательного маячка. Я для всех неопознанный бегающий объект. Может быть, кот, гуляющий сам по себе. Но на военном объекте не полагается шнырять даже крысам, и потому меня все равно найдут!

Не может быть, чтобы такая уникальная программа транслировала информацию на один монитор, который, к тому же, находится лишь в тайной комнате, о которой простые солдаты не догадываются? Или может?

В любом случае, я в мышеловке. Ждать, пока все угомоняться – не выход, ведь я ослабну и физически не пробьюсь к выходу. Рвануть отсюда сейчас, стреляя налево и направо – тоже верная смерть.

От злости я саданул автоматом по экрану.

Кулер невидимого мной процессора забулькал так, точно компьютер, смеялся надо мной. Я понял, что сейчас взорвусь от ярости, выпущу всю обойму в этот чертов монитор, но бульканье вдруг оборвалось.

Справа от меня вдруг отошла стена, и в проеме показался взлохмаченный человек в штатском. У него не только не было оружия; он и армия, вообще, казались несовместимыми. Классический ботаник, настоящий Эйнштейн, он смотрел на меня, но при этом создавалось впечатление, что он разглядывает не врага, который может размазать его по стене, а какую-то редчайшую, прямо-таки удивительнейшую и редкую разновидность туфельки-инфузории.

Он и одет был как физик-ядерщик: аляповато, в мятой одежде с кучей карманов. Однако больше всего внимание привлекали его пальцы: необыкновенно тонкие, как у музыканта, но, в тоже время, именно в них чудилась настоящая и безумная силища.

Я вдруг осознал, что этот чудак весь состоит из таких вот противоречий, что от него можно ждать чего угодно, кроме правды. А еще я с ужасом понял, что он мне даже симпатичен.

– Рад тебя видеть, Соколов. – человек покачал головой, и потер указательным пальцем переносицу возле двух вертикальных морщин, прорезавших высокий лоб. – Но, надо сказать, меньше всего я ожидал проникновение сюда землян. Особенно не ждал тебя, Иван.

Я фыркнул от возмущения, но вдруг меня словно осенило. Бог мой, да ведь это Аррах – ученый, создавший ту странную игру «Summer House», ставшую порталом для пятерых человек с Земли. Вот теперь я узнал его, конечно, я же видел его выступающим по телевидению Чужих, когда он бросался громкими обвинениями в сторону Шеллеша и Лиррил.

Но вот так, лицом к лицу, я встретился с ученым впервые.

Да, попасть в Империю, похоже, можно только через игры, а вернуться назад – только сливаясь с сознанием дракона. Угу, как учил меня Ким.

И вдруг я с ужасом осознал, что никак не могу вспомнить, как именно я попал в это здание; и, если я – просто шофер, а не боевик у Славки Позднева, то с какого же перепугу стреляю по военным в неизвестном мне здании? Ведь это беспредел по любым понятиям, а я боком к уралмашевской братве лишь тем, что нравится мне жизнь за баранкой – и только!

– Вот и мыслительный процесс пошел. – Аррах потер руки, точно находился в радостном предвкушении очередной победы в своих безумных исследованиях. – Видать, не зря Аллана потащилась за тобой в ссылку, не побоялась гнева самого императора! Есть что-то в тебе, Соколов, такое, что я никак не могу понять. То ты, в обход работы всех программ, сваливаешься нам на голову, то угоняешь космические корабли там, где это ни по каким критериям невозможно! Как, ну вот как, ты преодолел силовой барьер? Каким образом ты разорвал временные связи? Кто ты, вообще, такой?

Мне стало обидно. Это не я свалился на голову всяким там Аррахам, это они вторгаются в мою жизнь! Правда, они делают ее не такой скучной, но экстрима мне в реальности и так хватает, потому как Славка Позднев – человек авторитетный, на него раз в месяц обычно кто-то пытается напасть. Принципы там или просто бизнес – мне все равно, но в никому не нужных парней – не стреляют!

– Я – гриб! – обиженно буркнул я.

– Кто? – Аррах всерьез растерялся, у него даже челюсть отвисла.

Ага, не знает межзвездный гений о древней легенде, что наш вождь мирового пролетариата потому не погиб от ядовитой пули, что всю жизнь жрал грибы, и сам стал грибом!

Грибы не хоронят, их сушат, маринуют, жарят – и съедают. Вот потому, поди, и не случилось мировой революции, что коммунисты очень хотели кушать, но так и не съели Кука, тьфу ты, Ленина. Они только законсервировали этого гриба Ульянова в Мавзолее и молятся теперь на него, боятся, чтобы он не заплесневел, потому как плесень – это другая, неразумная, капиталистическая форма грибов.

Мне это, в свое время, Ким в уши напевал. Мол, есть такие грибы у них там, в их священных Шамбалах и в Пекинах, которые стреляют спорами непременно в мозг животных и паразитируют именно на живых существах. Не доверять Киму у меня никогда оснований не было, но верилось в подобные страшилки с трудом.

– Чего: не догоняешь? – на ученого приятно было посмотреть. Он едва не вскипал от быстроты мыслительных процессов. И все-таки он не понимал меня. И это было приятно. – Ладно, забей.

Ученый совсем впал в ступор. Наверное, принял последнюю фразу в прямом смысле, и теперь решал вопрос, не собираюсь ли я украсить гвоздем стену его тайного убежища.

– Скажи-ка, дядя, лучше, – продолжал я скалиться, – ты снова меня хочешь сдать в поликлинику для опытов?

Аррах натужно улыбнулся:

– В данный момент мне не платят за опыты. И потому я мирно исследую жизнь аборигенов Земли, скрываясь и от них, да и от возмездия молодчиков Шеллеша, вот прямо здесь.

– Ага. – радостно согласился я. – Так я тебе и поверил!

– Посмотрим на проблему в ином свете. – Аррах снова потер указательным пальцем переносицу. – Ты понимаешь, где находишься?

А вот это был удар ниже пояса. Четко сформулированный, циничный в своей лаконичности вопрос сразу все расставлял по полочкам. Конечно, я не знал. И моя мелкая шпилька с грибом теперь уже не приносила радости.

Граждане Империи Третьего Союза всегда будут выше нас, землян, они обречены вечно таращиться на нас, точно мы насекомые, и ничего с этим, похоже, не поделать.

– Думаю, меня каким-то чудесным образом снова затянуло в твою пресловутую «Summer House». – я пожал плечами, но это непроизвольное механическое движение мышц принесло лишь всплеск боли, заставило вспомнить о ране.

– Что ж, почти верно. – и Аррах глубокомысленно воззрился на меня, точно увидел только что. – Ты, стало быть, понимаешь, что в игре? Но как, гхыр тебя подери, тебе это удалось? Люди не могут разделять поток своего сознания. Удовольствие геймера в том и состоит, что ему кажется, будто игра начинает становиться явью. В состоянии интеллектуального опьянения игроки просто не могут мыслить математически точно, их полностью захлестывают эмоции! Или я не прав?

– Прав. – обиженно буркнул я. – Только вот тот процентик интеллекта, который вы нам выделили, он все-таки работает. И я – лучший представитель землян! Наверное…

– Ты ранен. – Аррах прошелся от стены к стене. – Тебе больно. Мир вокруг реален, статичен. Откуда у тебя, вообще, взялись мысли об игре?

– От верблюда. – радостно объяснил я.

– Вьючные животные не разговаривают. – устало возразил ученый. – Думаю, ирония сейчас не уместна.

– Хорошо. – проворчал я. – Ну, если мы не в игре, значит в Кеше или в буфере обмена данными, или еще в какой-то там матрице-перематрице, где реальность еще не полностью переплавилась в иллюзию набора циферок.

– Потрясающе! – Аррах всплеснул руками, как это делала наша Вера Николаевна в пятом классе, когда я неожиданно, даже для самого себя, вдруг решил на доске задачу тремя способами.

Но тут нашу познавательную беседу прервали.

Монитор в стене яростно замигал, взвыла сирена.

Мы с Аррахом оглянулись на компьютер.

По электронной схеме в полупрозрачный слой этажа просочились зеленые точки. Они двигались прямо сюда.

Одна неприятная особенность бросилась мне в глаза: в нашей тайной комнате мигала только одна красная точка. Похоже, это был я. А вот Аррах никак не отражался, он не светился на карте вообще никаким цветом.

С кем я говорил? С духом, с призраком?

Меня прошиб холодный пот.

Или Аррах – это все-таки голограмма компьютера, управляемая электроникой, и потому не фиксируемая датчиками движения?

Аррах с ними, с солдатами? Или за меня?

Впрочем, этот пройдоха, всегда сам за себя!

Я вставил новый рожок в автомат, щелкнул затвором.

Это все почему-то совсем не похоже на игру. Я дышу, я чувствую боль, я вижу стены, я понимаю, что сейчас сюда ворвутся злые спецназовцы, и откроют огонь. И спасения не будет, потому что из этой комнаты нет выхода!

– Соколов, – Аррах вдруг заговорщески подмигнул и указал взглядом на стену, – так ты решил умереть?

Как можно верить юниту в игре, который не учитывается самой программой, в которой он же и прописан?

Но разве у меня есть хоть какой-то выбор?

Я покосился на ученого. Тот прижался спиной к стене, и в ней открылся тайный проход. На этот раз не было никакого скрипа.

Точно! Как же это у меня вылетело из головы, что Аррах появился как черт из табакерки!

Конечно, я метнулся за спасителем. Стена за нами плавно вернулась на место.

Узкий коридор на этот раз был освещен.

Аррах победно улыбнулся:

– Это круто: испытывать чувства, в этом есть такой драйв, а мои сушеные граждане просто не понимают этого! Ни один из них не сунулся бы сюда без приказа. Ну что, побегаем? Через три минуты солдатики найдут и этот тайный лаз!

Я хотел было послать Арраха куда подальше, но промолчал, вдруг понял, что нужно беречь силы. Все-таки в сухой разумности тоже есть хорошие стороны.

И мы рванули вперед, только пыль взвилась столбом!

Эх, давно я не участвовал в таких забегах на короткие дистанции!

Аррах мчался впереди, но спортсмен в нем явно умер еще в младенчестве. Я буквально наступал ученому на пятки, сбивался с ритма, потому что постоянно приходилось тормозить, но обогнать Арраха и бросить его одного в этих коридорах я не мог: меня бы потом совесть замучила!

Виртуальный он там или настоящий, отбрасывающий тень или продавший душу дьяволу, юнит ли игры или бета-тестер – бросать слабых и раненых – это удел позорных фашистов во главе с их Фридрихом фон Шлиссенбургом. И, хотя раненым был как раз я, но слабейшим оставался – именно Аррах.

Вот, наконец, и спасительные двери.

Аррах вдруг затормозил перед ними, обернулся ко мне с перекошенным от ужаса лицом:

– Не тот выход!

– Какая, фиг, разница?

– Я не программировал эти двери! Они нарисованы в самой игре. За ними – пространство, которое я не контролирую, в котором меня непременно увидят!

– И незамедлительно пристрелят. – выдохнул я, тревожно озираясь, гадая, скоро ли нас настигнет арьергард противника. – Подумаешь, велика важность! Есть еще вторая жизнь.

– От смерти не спасают перезагрузки. – фыркнул Аррах. – Это только люди могут верить, что в играх дается вторая и третья жизнь, что можно начать все заново, с чистого листа.

– Твою Третью Империю, Аррах, ты мне сейчас весь кайф обломал! – я отвернулся от запертых дверей, упал на пол, положил палец на спусковой крючок. – Ложись уже, гений-переросток! Или, раз, они тебя не видят, потому и пули их тебе нипочем?

– Этого я не проверял. – дрогнувшим голосом прошептал ученый.

– Эх ты, интеллигенция! – я заметил в коридоре движение. – Вниз, Аррах!

Ученый неуклюже плюхнулся подле меня, задев раненое плечо. Я чуть не взвыл от боли.

Ну да, граждане, они же ничего не чувствуют, у них нет ни эмоций, ни боли, им не понять нас, глупых землян!

В следующее мгновение преследователи показались.

Я нервно сглотнул.

Это были явно не из тех срочников, которых я уложил в кабинете. Они были в черном. Лица их были завязаны платками. Они не мчались, как глупые юниты во всех шутерах, они делали короткие перебежки, припадали на колено и застывали, точно мумии. Это было красиво, мрачно и страшно.

А еще я совершенно четко осознал, что никакая это не игра. И мне отчаянно захотелось жить.

Огненные точки лазерных прицелов шарили не только по стенам, но пролетали по полу, по потолку.

С каких это пор преследователи всяческих компьютерных героев научились предполагать, что враг может удержаться наверху, упираясь руками и ногами, скажем, в несущие балки, приклеиваясь слюной человека-паука, да мало ли как?

Ох, не игра это!

Аррах за спиной тихо ойкнул. И сразу же, в ответ на звук, коридор прошили автоматные очереди.

Я тоже выстрелил.

Один из солдат завалился набок, остальные тут же юркнули назад.

Прошла секунда, вторая, третья. Почему-то никто не выбегал с радостной ухмылкой на лице и с двумя ручными пулеметами, чтобы героически расстрелять нас на месте. Мне даже на мгновенье показалось, что эти юниты, на самом деле, боятся смерти, что они живые.

Снова раздался шелест. Я не сдержался, шмальнул длинной очередью вперед, откатился в сторону, поменял рожок, достав его из вещмешка, и замер.

И тут я его увидел.

Черный, маленький солдат, больше похожий на подростка или даже на девочку, нежели на бойца, словно змея, извивался по полу. Он скользнул черной тенью.

Я снова выстрелил, но враг оказался быстрее моей очереди. Он метнулся и схоронился за трупом своего погибшего товарища.

Я ощутил, как стали скользкими от напряжения пальцы, как капли пота медленно поползли по виску, угрожая соскользнуть прямо в глаз. Я перекатился обратно к ученому. Нужно было прикрыть этого недотепу.

Похоже, Аррах перепугался сильнее моего. Он вдруг громко икнул и дернулся всем телом. От этого он толкнул меня, и прицел сбился.

В ту же секунду из-за мертвеца в прыжке пантеры вылетел маленький черный человек, из рук которого в нашу сторону веером полетели ножи.

И тут произошло самое удивительное!

Видимо, почувствовав свою вину, Аррах метнулся навстречу спецназовцу.

Я услышал зловещий шелест металла, входящего в живую плоть. На мгновение меня замутило. Я выстрелил.

А потом, как при замедленном воспроизведении, я увидел ученого, стоявшего надо мной, падающего на пол спецназовца.

Аррах покачнулся, повернулся ко мне вполоборота и странно так улыбнулся. Из его груди торчало не менее пяти метательных ножей, но никаких вспышек порванных электронных проводов или пикселей нарисованной крови не было. Передо мной стоял растрепанный гений, погибший из-за меня. И в этот миг я готов был простить все этому космическому авантюристу, я готов был поменяться с ним местами!

А еще мне было мучительно стыдно, что это не я отдал жизнь за других, а кто-то другой ценой своей смерти купил мне несколько лишних минут!

А потом ученый упал прямо на меня. Ни откатиться, ни увернуться было нельзя. Слишком мало места осталось для маневра.

Кто так строит тайные лабиринты в играх? Ну, кто так строит?!!

Мне повезло, что Аррах рухнул, не задев мою рану, но ноша мне, надо сказать, досталась тяжелая. Чем их только кормят, в этих Империях?

Я попытался пошевелиться, но из-за спины, со стороны той злосчастной двери, которой здесь быть не должно, внезапно раздался глухой вопрос:

– Кто?!

Очень хотелось ответить, что «як в пальто», но под весом Арраха было совсем не до шуточек.

– Стоять! Стреляю на поражение!!!

Я еще подумал, чего это они разорались, я и так лежу, словно на пляжу. Сейчас меня всякий обидеть может, особенно если он заходит со спины. Но хотя бы одного из этих черненьких, что преследовали нас с самого начала, я непременно уведу с собой в могилу!

На страницу:
1 из 11