На острие чувств

– Включаю запись, – произнес Ветров, распахивая свой чемоданчик и запуская программу.

Мужской голос автоматического переводчика начал озвучивать речь, приготовленную заранее. И, наверное, я могла гордиться тем, что в нее добавили мои идеи.

Вдев наушник, я кивнула коллегам. Мы разместили нашу небольшую раскладную базу: стулья и столы, на которые мы водрузили свои чемоданчики. Находясь в некоторой тени, мы старались привлекать как можно меньше внимания. Мой взгляд беспрестанно возвращался к одному из глав, беловолосому суровому мужчине с темными глазами, губы которого были презрительно сжаты, а недружелюбный взгляд обращен в пустоту. Он был вооружен – рукоять его меча грозно торчала из черных ножен, приделанных к его поясу. Этот мужчина не просто не смотрел на нас, он даже не слушал, и, пожалуй, не утруждал себя элементарной вежливостью.

Если человечество было обречено умереть, то этот мужчина – привести приговор в исполнение. И меч лишь доказывал это.

– Не слушает… – сокрушаясь, прошипела я сквозь зубы.

Ветров скинул один наушник и посмотрел на меня.

– Ты о чем?

До этого его внимание было приковано к арху Авору. Свирепому, одетому во все черное, хищному существу, чей взор был обращен на нашего спикера за трибуной.

Пока звучал голос программы, я поочередно вглядывалась в лица глав, и меня захлестывала обида и… отчаяние. Все казалось напрасным.

– Надо это прекратить, – тяжело втягивая воздух, сказала я. – Нужно выключить запись.

– Что?

– Выключите запись.

– Что ты делаешь, Ульяна, – Ветров наклонился, схватил меня за предплечье, призывая успокоиться. – Ты взвинчена. Сейчас не время.

– Они должны видеть, с кем говорят! Пока мы для них просто… никто. Мы безлики. Они четыре раза слушали лишь чертов переводчик! – я посмотрела в его лицо, и сказала то, что привело его в ужас: – Я сама буду переводить.

Глава 4

– Просто поверьте, – попросила я. – Они должны слышать нас, а не чертов голос из динамиков. Посмотрите на них. Им плевать.

Грудная клетка Алексея заходила ходуном, а на лбу выступила испарина. Он вдруг разжал пальцы, позволяя мне встать, и я, схватив свой чемоданчик, на ватных ногах двинулась к нашему спикеру, который, заметив переполох среди переводчиков, обеспокоенно спросил:

– Что случилось?

Когда я сказала, что текст нашего с трудом согласованного с самим президентом послания изменился, спикер ошарашенно запротестовал. В этот момент Ветров прервал запись, и все погрузилось в тишину. Собравшись с духом, я протиснулась за трибуну, вынуждая спикера отшатнуться, молча положила перед собой чемоданчик и произнесла на обобщенном языке:

– Рада приветствовать вас в этом зале. Меня зовут Ульяна. Я хочу, чтобы мы пришли к соглашению.

Акустика была великолепной, поэтому мне не потребовалось никаких усилий, чтобы мой голос был слышан всюду. Арх Авор, за все время не сделавший не единого движения, поддался вперед. Его темный взгляд переместился с лица спикера на мое лицо, и он внезапно рассмеялся. До того странно, что душа у меня провалилась в пятки.

– Кеса ара эл, Авор! – прогремело в зале, и арх смолк. (Прим. – вольная интерпретация деррианского языка, приблизительный перевод: «Не принимай ее всерьез, Авор!»)

Я боялась поднять взгляд на говорившего. Его голос, как и внешний вид, кричали о том, что он бессердечен и зол. Единственное, что не вязалось с образом карающей десницы, – белоснежные волосы, обрамляющие красивое лицо.

Взгляд арха, между тем, сдирал с меня кожу. Он вдруг заговорил с остальными главами Совета, и каждый из них дал ему ответ, который переводчик в моем наушнике озвучил, как «неизвестный язык».

– Мы достойны быть услышанными, потому что мы такие же, как и вы, – продолжила говорить я, и губы арха тронула злая усмешка.

«Такие же?» – динамики зашумели, а следом голос переводчика взорвался в моей голове.

Боже Всемогущий!

Он отвечает. Мне.

– Человечество достойно жизни, как и любая жизнь. Как и ваша! – выпалила я с горячностью. – Не вам решать, жить нам или умереть. Мы здесь, чтобы говорить за себя. Вы не имеете никакого права судить нас.

Дыхание обдирало горло, с трудом врываясь в легкие. Я чувствовала, как слабеют колени. И видела, как глаза Авора становятся двумя раскаленными щелками.

Его голос прорезал тишину и зашелестел у меня в ухе металлическим звуком переводчика: «Мы решим судьбу планеты, исходя из ваших деяний и ценности».

– Вы не можете определять нашу ценность. Мы здесь, чтобы просить вас о помощи, но это не значит, что мы хуже. Просто наши возможности не так велики.

Я ощущала на себе чрезмерное внимание глав совета, и кожа буквально зудела от их заинтересованных взглядов.

– Чего вы хотите за вашу помощь? – наконец, спросила я то, ради чего и была организована эта встреча.

Авор облокотился ладонью на трибуну, усмешка на его губах стала еще более омерзительной. Он указал на нашего спикера, и в моем наушнике прозвучал перевод брошенной им фразы: «Подарите повелителю Дерры эту девушку».

Признаться, я не сразу осознала смысл. Почувствовала лишь, что Ветров осторожно подталкивает меня к выходу. Переговоры еще не были закончены, но наша группа вернулась в зал, где расположились пилоты, чтобы организовать связь с Землей. Кажется, дипмиссия уверовала в то, что с помощью меня решатся все наши проблемы.

Дожидаясь, когда послышаться позывные центра управления, я опустилась на пол и взъерошила густые темные волосы. Поймав на себе растерянный взгляд Ветрова, усмехнулась:

– Только не говорите, что оставите меня здесь.

– Ульяна, – он сел рядом. – Нам просто нужно время, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

Голос Одинцова сменил резкий шум помех, и наш спикер произнес:

– Нужна консультация и связь с правительственной группой. Мы получили первое предложение.

Марк был хладнокровным руководителем, но точно не был глупцом. Он понимал, что никто не может распоряжаться моей жизнью. Но сейчас он, кажется, забыл об этом, потому что слушал молча.

– Вы думаете, они обменяют девушку на спасение Земли. Насколько это реально? – спросил он в итоге. – Какие гарантии?

– Никаких. Мы все еще испытываем трудности в интерпретации перевода, – произнес спикер.

Динамики молчали – Одинцов должен был сказать то самое пресловутое «нет», но почему-то раздумывал.

– Ремезова? – наконец, позвал он, и от этого голоса моя выдержка дала трещину. – Это шанс их понять. И выжить. А, может, и переубедить. Питание вашего скафандра будет отключено. Обратно вы не полетите.

Не самое лучшее время для шуток. Я взглянула на Ветрова, ища поддержки, но он лишь добела закусил губу, уведя взгляд в сторону. Олег тоже на меня не смотрел, и я почувствовала, как холодеет кровь в жилах.

– Вы с ума сошли, – лишь прошептала я. – Это… незаконно.

– У нас есть все полномочия по принятию любых решений, – сказал Одинцов. – Миссия, содержание переговоров, происходящие события засекречены и никогда не станут доступны широкому кругу лиц, а законы, действующие на земле, не действуют в космосе.

– Вы просто… не имеете права! – взорвалась я.

– Со своей стороны могу заверить, – произнес Марк. – что, если у нас появится возможность, мы вас вытащим.

Когда мы вернулись в зал переговоров, мои щеки горели от злости. Шум связи сквозь наушник просачивался прямиком в голову и оглушал. Я видела, как судорожно сглатывает спикер, а Ветров нервно постукивает мыском ботинка по полу. Я исподволь взглянула на правителя Дерры. Клянусь, все, что было в его ответном взгляде – презрение. Видимо сама мысль иметь такого питомца, как я, резала его на лоскуты.

На мгновение я прикрыла веки, и перед глазами возникла жуткая картина из прошлого: я просила отца не уходить и не бросать меня и умирающую от рака маму. Но отец брезгливо выдернул руку из моих ладоней. В ту самую секунду, глядя на его удаляющуюся спину, я поклялась никогда больше не унижаться до мольбы. И сейчас не буду.

Деррианец поднял руку и поманил меня к себе. Его мощная кисть, затянутая в перчатку, приковала к себе мой взгляд. Этой лапищей он мог запросто меня придушить. Втянув носом воздух, я молча поднялась из-за стола и начала машинально складывать свой чемоданчик. Руки дрожали, вынуждая ошибаться, но я продолжала методично и сдержанно паковать свой скромный багаж. Зарядки хватит на неделю, как минимум. Больше у меня ничего нет.

Я прошла мимо спикера, который выглядел так, будто именно ему предстояло провести остаток жизни вдали от своей родины, без элементарных вещей, к которым он привык. Ветров тоже виновато отвел взгляд.

– Передайте это Одинцову от меня, – сказала я ему, а когда он посмотрел мне в лицо, выставила средний палец.

Я не сразу нашла путь до трибуны моего нового хозяина, и сгорала от стыда и ярости за то, что даже в такую минуту выглядела жалкой. Отвергнутой другими землянами, словно во мне не было никакой ценности.

Хотите знать, чего мне стоило подойти к дьявольски высокому, широкоплечему и грозному существу, чьи белые волосы струились по плечам, а черные брови были сурово сдвинуты к переносице? Всей воли моей души – вот чего!

На черной верхней тунике и широком поясе его одеяния шли плотные строчки символов, вшитые серебряной нитью. «Великий» – вот как это переводилось. Кайма белоснежной нижней рубахи плотно прилегала к его груди, а за v-образным вырезом скрывалась вязь черной татуировки. Его руки были в черных перчатках, а меч – в черных ножнах. Это существо – сама смерть в обличии мужчины. Не человек.

Сглотнув, я остановилась рядом с ним, с удивлением отмечая, что даже при своем среднем росте не дотягиваю макушкой до его подбородка.

– Ульяна Ремезова, – зачем-то сообщила я, будто его, вообще, могло волновать мое имя.

…ну, или называй меня, как хочешь…

Мужчина взглянул на меня искоса, и его темные глаза, источающие холодность и превосходство, сощурились.

Дороги назад нет. Все самые страшные моменты моей жизни – ничто по сравнению с этой секундой.

Глава 5

Сжав ручку чемоданчика, я покорно пошла следом за правителем Дерры, с трудом удерживая себя от того, чтобы не оглянуться. Закусив внутреннюю сторону щеки, я молила Всевышнего, чтобы у меня хватило здравого смысла не расплакаться.

Смогла бы я в таком состоянии вспомнить, как мы ушли из зала переговоров? Нет. Просто в один момент широкие своды зала сменились другими: мрачными, холодными и темными. Вспышками приходило осознание, что мне следует быть осторожней в своем поведении. Нормы морали деррианцев, их быт и культуру мне еще только предстояло узнать. Но, чего бы я, современная девушка, не смогла бы вынести – это стать сексуальной игрушкой, наложницей или какой-нибудь рабыней.

В лицо вдруг ударил горячий воздух. Очнувшись от тяжелых мыслей, я с изумлением услышала рев двигателей – гигантские турбины набирали мощь, выдувая столбы дыма. Ко взлету готовился огромный корабль деррианцев. На нем мне предстояло покинуть околоземную орбиту.

Ожидающие у корабля деррианцы были сплошь черноволосы, вооружены и одеты в черное, на манер древних ханьцев. Закутанные в многослойные одежды до самых пят, суровые, словно древние божества, они казались абсолютно одинаковыми. Скорее всего, это была личная охрана правителя Дерры. И эти тренированные рослые мужчины падали на колени и прятали глаза, когда тот проходил мимо.

Я отметила, что он был крупнее. Его лицо, если говорить о внешности, было образчиком мужественной красоты. Но было еще нечто жесткое, холодное и волевое, что крылось глубже – в его темно-карих глазах. А сейчас, когда я не смотрела в них, а попросту шла рядом, я могла оценить его профиль: четкую линию челюсти, красивые твердые губы, выраженные надбровные дуги и черные брови. Прядки белых, как снег, волос падали ему на лицо, слегка закрывая обзор.

Он был самоуверен и спокоен.

Мне казалось, что ни одна живая душа не смогла бы противиться его воле. Это читалось в нем столь очевидно, что у меня по спине скользил ощутимый холодок.

Пока я без конца прокручивала в голове тревожные мысли, декорации изменились. Гулкие коридоры космического корабля сменились просторными апартаментами, из огромного иллюминатора которых просматривался черный космос и орбитальная станция Совета. Здесь было прохладно, тихо и совершенно блекло. Серые стены, кровать, низкие причудливые кресла и большой безликий стол у окна – это даже не лаконичность, это беспросветное уныние.

Я озадаченно замерла в центре апартаментов, раздумывая над тем, зачем правитель Дерры привел меня сюда. Взглянув на большую кровать, заправленную по-военному туго и тщательно, я нервно облизала губы. Еще раз отметила, что у деррианца были крепкие руки и сильные длинные пальцы – разумеется, я ему не противник. Мне даже бежать некуда.

Сняв с пояса ножны, правитель Дерры сел в кресло и положил ножны себе на колени, что было похоже на приглашение к диалогу. Выдохнув с облегчением, я опустилась в кресло напротив, водрузив на свои колени «свое оружие» – чемоданчик-компьютер с программой автоматического переводчика. Кажется, мы с правителем Дерры были готовы – наши взгляды соприкоснулись, изучая друг друга. Не скажу, что это прошло незамеченным для моей расшатанной психики. Все внутри меня перевернулось, будто я прыгнула с тарзанки. Самые ответственные переговоры, ради которых я прошла подготовку по космической программе и полетела в космос, должны были состояться прямо сейчас. Все, что было в зале Совета, утратило первоначальный смысл – здесь и в эту секунду все и решится.

Трясущимися руками я распахнула чемоданчик и вдела наушник.

– Спасибо, что согласились меня выслушать, – сказала я на обобщенном языке, после тщательного анализа этой фразы программой.

– Тейн, – вдруг произнес мужчина, и его глубокий спокойный голос пробрал меня до костей. – Так ты должна обращаться ко мне. Это означает «бог».

Я не подала вида, что удивлена.

– Хорошо, но… гм, у землян принято обращаться друг к другу по имени. Я могу узнать ваше? – я вскинула взгляд, но сразу опустила, будто обжегшись.

Так не смотрят обычные люди. Боже правый – так никто не смотрит. Этот тягучий, удушающе пристальный взгляд был способен прожечь насквозь.

– Вэйт Варис Эрдан Рейрак.

Я судорожно вобрала в легкие воздух. Это имя или заклинание Ктулху?

Пальцы промахивались мимо клавиш, и я чувствовала, как по спине скользит капля пота. Кажется, это имя – его имя – навеки врезалось в мою память.

– Итак, – хрипло произнесла я и откашлялась в кулак: – Совет поможет спасти Землю?

Я осторожно вскинула ресницы. Какой бы смелой я ни была на Земле, здесь я чувствовала себя ребенком, и габариты сидящего напротив мужчины лишь подтверждали это.

– Кхм, – я потерла покрасневшую от волнения шею, – нам нужно прийти к какому-нибудь решению.

Широкая ладонь тейна скользнула по лаковой поверхности ножен, и мой взгляд проследил за этим движением.

– Я дам тебе решение, человек, – раздался мужской голос: – Ваш вид будет уничтожен.

Я остолбенела – очень мило поболтали, черт. Сняв наушник, я потерла пальцами глаза. Захотелось лечь на холодный пол и просто лежать.

– Могу узнать, почему? – мой вопрос просипел напряженным волнением. – Это какая-то принципиальная позиция?

Губы деррианца тронула легкая усмешка, но взгляд остался холодным. И презрительно-надменным.

– Человечество не представляет ценности, – ответил он, – Не вижу смысла оставлять жизнь тем, кто все-равно ее потеряет. Это мое решение, и оно останется неизменным.

– Ваше решение? – глухо повторила я.

– Голоса Совета разделились. Мой стал решающим.

Я снова потерла шею, чувствуя, что сердце бомбит в груди со скоростью отбойного молотка. Для чего Авор потребовал подарить меня этому бессердечному деррианскому ублюдку? Что за игру они затеяли?

– Что я должна сделать, чтобы вы передумали? – сорвалось с моих губ.

Глава 6

Эрдан Рейрак редко смотрел кому-то в глаза, потому что глаза его подданных были всегда стыдливо опущены долу. Он никогда не утруждал себя пустыми разговорами, не снисходил до объяснений и не нуждался в посторонних. Одиночество было его вечным спутником, в котором он находил упоение и единство с самим собой. В его душе всегда был сумрачный холод, но, когда земная девчонка села в кресло напротив него, что-то затрепетало изнутри и разлилось горячим жидким металлом.

– Что я должна сделать, чтобы вы передумали? – у нее был приятный, мелодичный голос, в котором, между тем, отчетливо звучало упрямство.

Этот вопрос – гребаная провокация. Что эта девчонка должна сделать? Может, не смотреть в его глаза, для начала? Или перестать вести себя вызывающе?

Его взгляд скользнул по ее телу. Ничего не было скрыто: ни ее стройные длинные ноги, обтянутые тканью комбинезона, ни узкая талия, ни миниатюрная грудь, ни изящные запястья и щиколотки. Ее собранные в небрежный хвост темно-каштановые волосы отливали красным, кожа была чистой и белой, а губы, которые она распахивала, делая глотки живительного кислорода, казались маленькими и пухлыми. Разумеется, эта слабая, беспомощная и хрупкая особь, в отличие от сильных, выносливых и крепких деррианских женщин, создана для удовольствия. Для мужчины. Природой она устроена так, чтобы ублажать. Люди недалеко ушли от животных в этом вопросе.

Если провести по ее шелковистой коже ладонью, это наверняка окажется приятным. Легкое раздражение заставило Эрдана искривить губы, ведь без перчаток он не брал ничего, кроме своего меча.

Похоть – это порок, калечащий души. Каждый уязвленный пороком деррианец – позор для тейна. Для системы. В людях слишком много того, против чего Эрдан боролся. Они словно зараза.

– Кто ты такая, чтобы я изменил свое решение? – равнодушно спросил он.

Девушка защелкала клавишами.

Любопытно, какие узкие у нее ладони и маленькие пальцы. А какие хрупкие плечи и тонкие ключицы. Острый подбородок так мал, что хочется приподнять его и заглянуть в светло-карие глаза, наполненные решимостью.

Эрдану не приходилось видеть, чтобы женщины смотрели так, как она. На него, тем более. Это разжигало в нем что-то нехорошее. Что-то похожее на… желание подчинить, показать жалкой землянке ее место, потому что своим вызывающим поведением она претендовала на то, чтобы подчинять мужчин, всех без исключения.

Зная нравы землян, Эрдан не сомневался, она сменила множество партнеров. Свободная в нравах, считающая себя образованной, живущая самостоятельной жизнью, она отдавала то, что было в ней самым ценным. Она занималась с мужчинами разными видами секса только из прихоти, ради минутного удовольствия. Редкостная шлюха – вот кто перед ним.

– Если ваше решение принято и неизменно, – произнесла она, стараясь выглядеть максимально уверено: – зачем вам я?

Неужели она думает, что он ведет с ней переговоры, и что она имеет право что-то от него требовать? Кем бы она ни была на Земле, здесь она бесправная вещь.

– Я в тебе не заинтересован.

Кажется, она выдохнула с облегчением.

Красно-каштановый локон прилип к ее тонкой светлой шее, и Эрдан вновь и вновь возвращался к нему взглядом, ощущая страшное раздражение.

– Раз я вас не интересую, я могу вернуться на Землю?

Судорожные короткие вдохи, когда она старалась скрыть волнение, румянец на ее молочной коже, трепет ресниц, выдавали ее с головой. Эрдан умел замечать даже скрытое – она боялась его.

– Это не в моих интересах, – произнес он.

– Если я останусь с вами, что меня ждет?

К чему она клонит? Привыкла торговать собой? Может, это ей не польстит, но человечество – слишком высокая цена за ее сомнительные прелести. Кроме того, Эрдан этим не интересовался. Совершенно.

– Я отошлю тебя на Дерру.

Девушка поджала губы, раздумывая над этими словами, и по ее внешнему виду было не понять обрадовало ее это или напротив огорчило. Кажется, она и сама не знала, как к этому относится.

– Какой у меня будет статус в этом случае? – спросила она. – Я буду свободна? Смогу перемещаться? Получу права?

Эрдан чувствовал, как горячий металл медленно проникает в его легкие, и ему становится трудно дышать. Возможно, это просто ярость, которая клокочет в его груди в ответ на ее самонадеянную наглость, или бессильное раздражение, а возможно что-то новое, чего он еще никогда не испытывал. Во всяком случае, это приносило чудовищный дискомфорт.

– Ты никогда не будешь свободна. Ты просто подарок.

Почему он, вообще, разговаривает с ней? Может, это дань уважения за ту смелость, которую она проявила перед главами Совета, отстаивая свой жалкий мир?

Она долго пристально смотрела в его глаза, покусывая нижнюю губу и сжимая занесенные над клавиатурой пальцы, будто ответ собеседника выбил почву у нее из-под ног. «Раз я просто подарок, – прошипела она на русском, жутко покраснев: – тогда ты просто придурок». Но расслабив руку и встряхнув пальцами, сказала на обобщенном:

– Предлагаю это обсудить. Я все-таки живой человек.

Терзающее Эрдана чувство стало обжигающим: кровь закипела в его жилах. Он настолько редко выходил из себя, что забыл, когда это случалось в последний раз. Упорные тренировки и годы, проведенные в одиночестве, закалили не только его тело, но и дух. Но сейчас эта землянка делала невероятное – бесила его до одури.

Вряд ли она догадывалась, что он знал множество земных языков. Прежде, чем настаивать на уничтожении целой планеты, он потрудился изучить ее. В отличие от земной женщины он был дальновиден и расчетлив, а она была не способна отвечать даже за свою собственную жизнь, и прямо сейчас балансировала на грани жизни и смерти.

Эрдан поднялся, заставив девушку от неожиданности вжаться в спинку кресла. Преодолев расстояние, разделяющее их в пару шагов, он поставил ногу на сидение ее кресла и склонился, положив свободную руку на свое колено.

Было приятно увидеть, как девушка испугалась и застыла, пытаясь прочитать в его глазах, что ее ждет, и почему он, вообще, выкинул что-то подобное. Склонившись к ней ниже, так что едва уловимый аромат ее тела проник в его легкие, он приказал холодно:

– Скажи это еще раз.

Ее губы раскрылись от растерянности, и долбанная дрожь нетерпения, зародившаяся у него в животе, ударила сметающей здравый смысл волной. Не доставая меч, Эрдан поддел ножнами чемоданчик на ее коленях, и с грохотом перевернул его на пол. И в этот момент девушка даже не дернулась, продолжая с ужасом смотреть в его глаза.

– Повтори, – приказал Эрдан жестко.

Землянка выглядела озадаченной и настолько беспомощной, что захотелось схватить ее за шею и приблизить к своему лицу. Так близко, чтобы этот гребаный запах, которым он задыхался, пропитал его легкие.

– Ты назвала меня придурком, – подсказал он. – Повтори это еще раз, глядя на меня.

Ее губы дрогнули, хватая воздух.

Взгляд тейна переместился на ее рот. Именно эта часть ее лица раздражала больше всего – настолько бесстыдной она была.

В дрожащих кофейных радужках ее глаз сменилось так много эмоций, что наблюдать за этим оказалось очень приятно. Девушка шелохнулась, случайно задевая коленом подол его туники, и Эрдан ощутил, как проклятая дрожь проникает жутким опаляющим огнем в каждую его мышцу. Он дернулся так, будто пропустил сокрушительный удар. Деррианский бог не привык к прикосновениям. Он не терпел их.

Глава 7

Кажется, арх Авор выбрал для меня самое мучительное наказание – стать вещью деррианского бога, взгляд которого – искусный инструмент по вскрытию черепной коробки. Его осатаневший вид, заострившееся черты лица, пылающий негодованием взгляд, могли напугать кого угодно.

– Никогда не прикасайся ко мне, – он умел играть голосом так, что все внутренности у меня леденели от ужаса.

Я не нашла в себе смелости возразить, что это прикосновение к его одежде – случайность. И, вообще, какого черта он сам подошел так близко?

Мужчина убрал ногу с сидения, распрямился и посмотрел на меня сверху вниз так, что я захотела проваливаться сквозь кресло и исчезнуть. Просто сбежать из-под его взгляда, потому что он давил, словно бетонная плита. Но я не могла себе позволить малодушно струсить, когда на чаше весов стояло так много.

– Где вы научились языку? – спросила я.

Тейн слегка поджал верхнюю губу, будто тревожить его вопросами – величайшая глупость с моей стороны.

– Подумай головой, человек, – грубо бросил он. – Вокруг твоей планеты крутится моя станция, везде построены мои базы.

«Моя станция… мои базы…» Это и правда принадлежит только ему?

– Значит, вы нас изучали, – сделала я вывод. – И что же? Мы вам настолько не понравились?

Он все еще стоял, сжимая в руке меч, а я сидела, вцепившись скрученными от напряжения пальцами в подлокотники и переживала, кажется, нечеловеческий стресс.