Золотая клетка для Гвендолин

Очнулась я в собственной постели. Я лежала на животе. Спина была будто в огне.

– Выпей, полегчает, – раздался в тишине еле слышный голос.

Подавив стон, я повернула голову. Замершая у постели Альтид протягивала мне кружку. Судя по запаху, в ней был травяной отвар.

– Спасибо, – пряча взгляд, произнесла старуха. – Не стоило заступаться за меня, но… Спасибо.

На миг забыв о боли, я слабо улыбнулась. Приятно слышать столь редкие для рабыни слова. Взяв кружку с теплым отваром, сделала глоток. Я не могла как следует рассмотреть комнату, но и без того ясно – боевых магов в ней нет.

Будто угадав ее мысли, Альтид прошептала:

– Господин не думал, что ты так быстро очнешься. Ты сильная, – добавила она с оттенком одобрения в голосе.

Я попыталась пожать плечами, но поморщилась от прострелившей спину боли.

– Не шевелись, – мягко произнесла Альтид. – Я обработаю твои раны.

Конечно, мне ведь еще предстоит служить Воргату месяцы, годы или десятилетия. До тех пор, пока какой-нибудь проступок не разозлит его до такой степени, что он захочет от меня избавиться.

Отвращение накатило волной и схлынуло, оставив лишь тошноту.

– Я хочу сбежать, – вырвалось у меня.

– Это невозможно, – раздалось над самым ухом, – бежать некуда.

Я скрежетнула зубами. Спины коснулся смоченный в чем-то, остро пахнущий лоскут ткани.

– Лучше умереть свободной, чем рабыней.

– Неправда, – возразила Альтид. – Неважно, как ты умрешь. Важно лишь, что твоя жизнь закончится.

– А зачем мне такое существование?

Ответом мне была тишина.

Я закрыла глаза. Нужно сбежать отсюда… Но как? Я и сама понимала, насколько безрассудна сама мысль о побеге. Вокруг – незнакомые земли, союзников там мне не найти. Не найти ни приют, ни помощь. Любую беглую рабыню, которая бродит по Эль Кхара в одиночестве, убьют или пленят, едва завидев.

Раздавшиеся в тишине слова Альтид заставили меня широко распахнуть глаза. И почувствовать, как среди пепла глухого отчаяния воскресает надежда.

– Если ты твердо решила сбежать, я тебе помогу.

***

Альтид сдержала слово.

На следующий день она пришла ко мне с нехитрой едой. Правда, в сопровождении боевого мага, а потому поговорить с ней не удалось. Но я все же сумела прочитать по губам Альтид одно-единственное слово.

Библиотека.

Не выказывая недоумения, я принялась за еду. Рабыня ушла, а боевой маг остался караулить, раздражающе маяча в проеме. Я знала, что библиотека заперта на ключ. Все же помимо книг на кафа и родном языке элькхе, о котором я имела весьма отдаленное представление, там наверняка хранились и книги на других языках. В том числе, на даневийском. А рабынь предпочитали ограждать от любых знаний о Непримиримых Землях. Очевидно, мужчины опасались, что полученная информация может быть использована им во вред.

Я не сразу смогла понять, что именно означают слова Альтид. Ответ нашелся сам собой. Пережевывая ломоть хлеба, я чуть не сломала зуб о попавшийся в нем кусок металла. Сердце на мгновение сбилось с ритма. Не зная, куда направлен взгляд боевого мага, я старалась не выказывать охватившего меня напряжения. Медленно проглотила хлеб, спряв металлический предмет за щеку. Ключ. Это должен быть ключ.

Осторожно подняв глаза, я увидела, что маг стоит ко мне спиной. Вынув изо рта маленький ключик, я стремительно спрятала его под тонким одеялом. Теперь оставалось только дождаться подходящего момента, чтобы воспользоваться подарком рабыни.

***

Последующие дни я вела себя настолько безукоризненно, насколько это вообще возможно. Однако при этом незаметно оценивала окружающую обстановку, стараясь подмечать каждую деталь.

Боевые маги и сам Гаен Воргат в дневное время обитали, в основном, в гостевом зале на первом этаже. Все спальни (не считая, конечно, каморок рабынь) располагались на втором. На третьем находилась библиотека, внушительных размеров балкон и длинный коридор, ведущий в пустующие сейчас гостевые комнаты. Маги редко забредали туда. Как объяснила Альтид во время наших коротких, почти мимолетных разговоров, библиотекой уже давно никто не пользовался. Мужчины Непримиримых Земель были слишком заняты войной друг с другом и с Даневией.

Несмотря на это, долго находиться в библиотеке слишком опасно – любой заглянувший на этаж маг мог меня там обнаружить.

Пытаясь успокоить бешеный стук сердца, я неторопливо поднялась на третий этаж и сразу же направилась к библиотеке. Руки дрожали настолько, что с первого раза попасть ключом в замочную скважину не получилось. Мысленно умоляя дверь не скрипеть, я осторожно ее открыла и проскользнула внутрь.

Библиотека оказалась достаточно вместительной. Льющийся из окна свет, рассеиваясь, падал на шкафы, подпирающие стены и заставленные множеством книг. Среди них я должна отыскать карту Эль Кхары, а также книги, которые помогут мне понять, что представляют собой окружающие земли, и что меня там ждет. Что-то я знала из книг, оставшихся в прошлой, свободной жизни, но для побега этого недостаточно. Даневия совсем близко, но в какой стороне? Карта и книги могли бы ответить на важный вопрос: как беглой рабыне выжить в чужой стране и добраться до родного дома?

А после нужно будет отыскать тех, кто поможет мне найти маму и Лили. Если в захваченном Гларингеле никого уже не осталось, я отправлюсь дальше, в другие города. Если будет нужно – и в саму столицу.

На поиски карты у меня ушло несколько дней. Как бы я ни храбрилась, каждый раз, находясь в библиотеке даже пару минут, я испуганным мышонком замирала при любых раздающихся снаружи звуках. Если Воргат или его приспешники найдут меня в библиотеке, прошлые пытки покажутся нежным, ласковым касанием.

Вполне возможно, это будет мой последний день.

Наконец судьба вознаградила меня за старания. Карта оказалась в моих руках. Не тратя драгоценного времени, я скрутила ее в свиток и прикрепила к бедру так, чтобы его придерживала ткань нижней юбки. Передвигаться со спрятанным свитком было не слишком удобно, но возможно.

Я выглянула в коридор и убедилась, что этаж по-прежнему пуст. Только после этого вышла и заперла библиотеку. Беспрепятственно спустившись вниз, я направилась в свою комнату. Мелькнула мысль спрятать карту под кроватью, но от этой идеи я отказалась очень быстро. Нужно более надежное хранилище.

Единственное, что я могла использовать в качестве тайника – узкое пространство между ящиком для одежды и стенкой. Успокоенная, я расправила карту на коленях. Прислушиваясь к звукам вне комнаты и готовясь в любое мгновение спрятать карту, принялась ее изучать.

Мысль о побеге больше не казалась простой фантазией. Только теперь я отчетливо поняла, сколь тяжелую задачу перед собой поставила. Даже если я смогу сбежать, не попавшись стоящим на страже магам, что делать дальше? Цепные псы Воргата, пустившись на поиски беглянки, могут очень быстро преуспеть. Чтобы пересечь Непримиримые Земли и выйти к границе с Даневией, мне нужен четкий план. Вот только плана у меня не было. Все, что мне оставалось – полагаться на судьбу, на милость Дитя Звезд и Матери Истока.

В один из бесконечно долгих дней Альтид вновь протирала лечебным отваром мою спину, пострадавшую от гнева Воргата. Ярость и злость за промахи и поражения в затяжной войне между домами Непримиримых Земель он выместил любимым и ставшим уже привычным способом.

Протирая смоченной в отваре тканью рубцы, старуха прошептала мне на ухо:

– Господин отправился в Эллас. Его не будет пару-тройку дней.

– Зачем? – одними губами спросила я, вполоборота повернувшись к рабыне.

– Хочет уговорить приехать одного из Немых. Тот нужен ему для войны.

И все. Больше ни слова.

Мой мозг лихорадочно работал, переваривая информацию. Воргата не будет несколько суток, а значит, я свободна от его гнета. И возможно, это мой единственный шанс сбежать. Воргат наверняка забрал часть магов с собой для собственной защиты, а значит, если я надумаю бежать, преследователей будет меньше.

Но что, если Воргат предвидел подобные мысли с моей стороны и приказал боевым магам следить за мной еще пристальнее? Тогда побег обречен на провал.

Я снова осталась в одиночестве, но уснуть, несмотря на утихшую боль, не могла. Сомнения раздирали меня на части. Больше всего на свете я хотела вырвать у судьбы свободу. Но если меня поймают, все мои страдания окажутся напрасными.

Пришедшая в голову мысль сначала показалась сумасшествием. Потом – неплохой идеей, которую я принялась обдумывать со всей тщательностью. К тому моменту, как зажили оставленные Воргатом рубцы, в моей голове созрел план побега.

Столкнувшись с Альтид на кухне, я улучила момент и сообщила, что намерена бежать. Кажется, старая рабыня не ожидала, что я все же решусь на это. По слову, по фразе я рассказала Альтид свой план. Не сразу, но рабыня меня поняла и ответила, что готова помочь.

К тому времени, как Воргат вернулся в особняк, я была готова к побегу.

Глава 6. Побег

Вместе с Воргатом на виллу прибыли поистине странные гости.

Знающий – неопределенного возраста мужчина, с ног до головы закутанный в черное. Молодой красавец лет тридцати, одетый, вероятно, по последней моде Эллас: белую рубашку и бежевые брюки, заправленные в штаны из мягкой светлой кожи. Последней гостьей оказалась жуткая седая старуха. Точно не элькхе и не эллинес – об этом говорили и черты лица, и очень бледная, тонкая, словно пергамент, кожа.

С самого приезда старуха ни на шаг не отходила от привлекательного незнакомца… впрочем, как и он от нее. Однако кем были друг для друга эти двое, что их связывало, я понять так и не сумела. У меня от старухи мурашки бежали по коже. Та вела себя одновременно жутко и странно: то смотрела по сторонам рассеянным, будто одурманенным взглядом, то плотоядно облизывала губы, то вонзала в меня тяжелый и давящий взгляд.

Но не зловещая старуха была главной для меня угрозой.

Каждый раз, когда я сталкивалась с Немым, сердце начинало колотиться как бешеное. Меня преследовал страх, что Знающий услышит это биение, словно оглушительный колокольный звон, и заподозрит неладное.

В такие минуты я заставляла себя думать о том, как тяжела жизнь рабыни. И как мне, днем и ночью запертой в доме, хочется увидеть солнце, почувствовать на коже его согревающие лучи. Оставалось надеяться, что эти мысли, вполне ожидаемые от невольницы, отводили от меня все подозрения чужеземца, облаченного в черный балахон.

Я всячески избегала и Знающего, и старуху со светловолосым красавцем, которого Воргат назвал Парисом. И вместе с тем понимала: дальше тянуть нельзя. Или я сбегу сейчас, или неизбежно настанет момент, когда мой план раскроется.

***

Я так нервничала, что, помогая Альтид на кухне, порезала палец. Ойкнув, приложила его к губам, оставив на них медный привкус.

Сложно не нервничать, когда решается твоя судьба.

Весь день в главном зале Воргат и его маги были увлечены каким-то жарким спором. Я накрыла на стол, дождалась, пока мужчины поужинают, а после снова наведалась к рабыне – якобы за едой для себя. На Альтид от волнения лица не было, и я начала опасаться, как бы слоняющийся на кухне маг (вероятно, приставленный наблюдать, чтобы рабыни использовали ножи исключительно по назначению) ничего не заподозрил. Однако он, кажется, был всецело поглощен собственными мыслями. Служанки на кухне поговаривали, что маг влюблен в девушку из враждующего с ними дома.

«Поделом вам обоим», – мстительно подумала я.

Как бы тяжело ни приходилось женщинам-элькхе, наверняка и они не гнушались использовать в своих целях даневийских рабынь.

И все же я с неослабевающим напряжением следила за действиями Альтид в ожидании того, ради чего пришла. Достав с полки хлеб, старая рабыня вложила в руку и небольшой мешочек. Я взяла оба предмета. Стрельнув глазами в сторону мага, убедилась, что он ничего не заметил. Мешочек спрятала в лифе платья.

Я встретилась глазами с Альтид, и та едва заметно кивнула. Это означало, что чай с порцией сонного эликсира для Знающего уже готов. Чуть позже личная рабыня отнесет ему чай.

Когда я только узнала об умении Альтид создавать различные эликсиры из покупаемых Воргатом трав, предложила воспользоваться этим и усыпить магов виллы. Однако Альтид быстро спустила меня с небес на землю: трав, необходимых для создания эликсира, было слишком мало и на большое количество мужчин просто не хватило бы. А вот на одного – вполне.

Быстро перекусив, я поднялась и вышла. Внешне я оставалась спокойна, но внутри кипел ураган эмоций – от страха до нервного предвкушения.

Ожидание момента, когда Знающий отправится ко сну, оказалось тяжелейшим испытанием. Его поселили на третьем этаже, в одной из пустующих гостевых комнат, потому я не рисковала блуждать по коридорам, а сидела в комнате и прислушивалась к каждому звуку за приоткрытой дверью.

Негромкие шаги… звон посуды – знак, поданный мне рабыней. Знак, что Знающий выпил чай с усыпляющим эликсиром.

Идти к нему было слишком рано, но и сидеть спокойно я больше не могла. Нервно ходила из угла в угол, мысленно отсчитывая секунды. Выждав время, которого должно было хватить, чтобы зелье Альтид подействовало, я начала приготовления. Разорвала вынутое из ящика платье, лоскутом ткани привязала к бедру карту, а оставшуюся ткань забрала с собой. Удостоверилась, что мешочек надежно спрятан в лифе и не выпадет при ходьбе.

Оставался последний, решающий шаг.

Открыв дверь, я прислушалась. До меня донеслись негромкие голоса мужчин, обсуждающих предстоящее нападение Воргата на один из домов Эль Кхары. Я легко различила голоса магов и самого Воргата, а вот молодого гостя и его пугающей спутницы слышно не было.

Некстати появившиеся мысли мешали сосредоточиться на плане. Мешал, конечно, и страх. Страх, что меня поймают и шанс на спасение из клетки исчезнет. А с ним из этого мира исчезну и я сама.

Я прикрыла глаза в попытке успокоиться. Собравшись с духом, открыла дверь шире и выскользнула в коридор. Призывая на помощь все свое новообретенное умение оставаться незаметной, я добралась до лестницы и бесшумно поднялась на третий этаж.

Остановилась, лишь оказавшись перед дверью в комнату Знающего. Стояла так несколько мгновений, пока не поняла – выжидать, пока успокоится сердце и разыгравшееся воображение, рисующее самые жуткие картины, бессмысленно и даже опасно. Я могу никогда не решиться на то, чтобы открыть эту дверь.

И тогда все мои страхи станут явью.

Не раздумывая больше ни мгновения, я легонько толкнула дверь. Та без усилий отворилась, являя лежащего на кровати человека. Не услышав ничего подозрительного, я вошла и прикрыла за собой дверь. Хотела сделать все как можно быстрее, но не смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть на Знающего. Черная маска, как и вся одежда, лежала на табурете и больше не скрывала его лица. Людская молва не обманула – Знающий действительно был уродлив.

С трудом оторвав взгляд от лица, словно изъеденного рытвинами, я взяла с табурета облачение мага – и отрез ткани, служивший ему маской, и балахон. Осталось самое важное. Я достала из лифа грубого серого платья мешочек, отданный мне Альтид. Развязала его, вынула кресало, кремень и небольшой кусочек льняного трута – обычные атрибуты для розжига огня. Трут положила на принесенную с собой ткань, теперь лежащую на табурете вместо одежды Знающего.

Держа в руках кремень, я поднесла к нему кресало и резко ударила. Руки тряслись, и зажечь пламя удалось не сразу. С очередной попытки платье наконец загорелось. Не став дожидаться, пока пламя перекинется дальше, я выскочила из комнаты. Бросилась вниз по лестнице, звонко, отчаянно зовя на помощь.

Не было нужды притворяться напуганной – страх завладел моим телом и мыслями.

Началась паника. Привычка оказалась столь сильна, что даже сейчас я не могла смотреть в глаза магам. Они же, не обращая на меня никакого внимания, бросились наверх. Конечно, они боялись за жизнь Знающего, оставшегося в охваченной огнем комнате.

Мне нужно покинуть дом прежде, чем у кого-нибудь возникнет вопрос: а как, собственно, начался пожар?

Я бросилась на кухню, где меня уже ждала Альтид. Не теряя времени, сбросила рабское платье, оставшись в исподнем. Лоскутами ткани туго утянула грудь и облачилась в одеяние Знающего – черный балахон с закрывающей лицо повязкой. Благословленный Метис маг не был так худ, как я, но просторный, бесформенный балахон эту разницу скроет.

Я пыталась уговорить Альтид бежать со мной, но та лишь качнула головой.

– Кости у меня старые, не убегу далеко, а тебя задержу. И тогда ты потеряешь последний шанс обрести свободу.

– Но что, если Воргат поймет, что вы мне помогали?

– Тогда я с достоинством приму наказание. Да и недолго мне осталось. – Альтид выдавила улыбку. – Беги, дитя. Беги и думай только о том, чтобы выжить и вернуться домой. Живи и наслаждайся жизнью и свободой… за нас обеих.

Рабыня накинула мне на плечо сумку с едой и водой.

– Все, дитя. А теперь беги.

Усилием воли я сдержала слезы, закипающие в уголках глаз, и порывисто обняла Альтид. В благодарность и… на прощание.

Я вышла из кухни, намеренно замедляя шаг. Подавляя желание бежать со всех ног, как и завещала Альтид. Мой взгляд был прикован к входной двери – последнему препятствию на пути к свободе. А потому я не сразу обнаружила гостя дома Воргат.

Как ни в чем ни бывало, Парис сидел в кресле в гостиной. Сидел вальяжно, поигрывая ножом. И конечно, рядом с ним была странная старуха.

Я сглотнула. Казалось бы, что может быть легче – просто сделать дюжину шагов вперед. Просто преодолеть небольшое расстояние от кухни до входной двери. Но время словно замерло, а тело заиндевело.

«Иди, – приказала я самой себе. – Докажи, что ты не слабая, не безвольная, не покорная, какими принято считать рабынь».

Я сделала первый шаг – самый первый, самый сложный. Остальные дались чуть легче.

Все эти несколько дней, что Знающий находился в доме, я пристально наблюдала за ним. Отмечала малейшие детали: походку, осанку, широту шага. И сейчас, направляясь к двери, старательно копировала увиденное.

Расправить плечи и выпрямить спину – надменные Немые никогда не ходят с согбенной спиной. Делать шаг шире, подобно мужскому, стараясь только, чтобы наружу не показывались ботиночки – грубые, но узкие, исключительно женские ботиночки, которые мгновенно меня выдадут. Обуть сапоги Знающего я не могла – они просто слетели бы с меня при первом же шаге. Да и скрываться от преследователей в такой обуви будет нелегко.

Я контролировала каждое движение, стараясь идти ровно, без манерности и покачивания бедрами. Длинный, рубленный мужской шаг. Только бы не выдать истинную сущность того, кто скрывался под черным балахоном и повязкой, натянутой до самых глаз. К счастью, сами глаза – миндалевидные, окруженные ореолом пушистых ресниц – рассмотреть на расстоянии Парис не мог. Разглядеть могла лишь старуха, сидящая ближе к ней. Но ее взгляд был, как обычно, словно одурманен и обращен на молодого спутника.

Я видела, как тот поморщился при моем появлении. Едва ли не каждый человек в этом мире ненавидел и боялся Немых. Или, как в случае Париса, презирал, особенно этого не скрывая. Непросто смириться с мыслью, что твои мысли для кого-то – открытая книга.

Он же смотрит прямо на меня!

Я никогда прежде не испытывала такого сильного, сковывающего ужаса. Даже когда захватчики ворвались в наш дом. Тогда мои чувства оказались будто заморожены после столь жестокой и неожиданной утраты отца. Сейчас же страх был почти осязаем. Каждая клеточка моего тела словно онемела, хотя я продолжала идти. В голове звенело, мысли лихорадочно метались в ней, словно рой разбуженных пчел. Сама не знаю, как умудрилась не потерять сознание.

Я продвигалась вперед на ватных ногах, чувствуя бегущий по спине холодок. В опустевшей разом голове осталась одна-единственная мысль: какое препятствие ни встанет на моем пути, сколько лишений ни придется пережить в моем странствии, назад, в дом Воргата я больше не вернусь. И это знание меня окрыляло.

Я уже ощущала вкус свободы на языке. Ветер в волосах, сладковатый свежий воздух, до отказа наполнивший легкие…

Когда до двери оставалась лишь пара шагов, страшная старуха повела носом, словно голодная бродячая псина у пекарни.

– Какая сладкая кровь…

Вздрогнув, я повернула голову в ее сторону.

– Ты проголодалась, моя милая старушка? – насмешливо спросил Парис.

– Кровь… Ее запах – в воздухе. Сладкий, вкусный запах.

«Богини…Она чует мою кровь. Мой запах».

Палец. Проклятый палец, который я порезала сегодня за обедом…

Мне хотелось бежать. Но все, что я могла – это отвернуться и так же степенно, ничем не выдавая свой страх, продолжать движение.

– Ты получишь свою кровь, старуха, – лениво проговорил Парис. – Когда вернемся во дворец.

– Это особая кровь. Одаренная. Но не такая мерзкая, как у того урода.

Первой моей мыслью было: «Кто бы говорил об уродстве…» Вторая, будто с ног до головы окатившая меня ледяной водой: «Она говорит о Знающем. О том, кто горит там, наверху. В чьей одежде я сейчас нахожусь».

Дверь, ведущая на свободу, была так близко! И одновременно невозможно далеко…

– А ну стой! – скомандовал Парис.

Обмирая, я медленно развернулась. Парис, отложив нож в сторону, подался вперед. Из его позы исчезла вальяжность, из глаз – ленца. Сейчас они жадно, голодно горели.

– Сними повязку.

Сопротивляться было бессмысленно. Бежать – тоже. И все же я не могла заставить себя это сделать. Показать ему свое лицо – значит, подписать себе смертный приговор.

Правда в том, что каждая секунда промедления лишь оттягивала неизбежное.

– Безпута!

Имя старухи, вероятно, одновременно служило чем-то вроде приказа или команды «в атаку». Из груди вырвался лишь один прерывистый вздох, а старуха уже преодолела разделяющее их расстояние и сорвала повязку с моего лица. Разглядев то, что она скрывала, Парис недоверчиво хмыкнул.

– Рабыня, значит. Сбежать надумала, malako, – нехорошо улыбнувшись, произнес он. Наигранно поцокал языком: – Что ты распознала в ее крови, Безпута?

– Дар, – томно проговорила старуха. И громче, словно вынося вердикт: – Исток.

Я стояла, обратившись статуей, вперив в пространство перед собой опустевший взгляд. Не может быть, что между мной и свободой встала одна-единственная капля уже давно запекшейся крови. Такого просто не может быть.

Парис откинулся на спинку стула и громко расхохотался.

– А меня еще спрашивают, почему я держу это страшилище рядом с собой. – Он склонил голову набок, изучая меня. – Великолепный трофей, не находишь, моя дорогая старушка? Уверен, Фобос обрадуется столь очаровательному подарку. Он как раз совсем недавно лишился своего Истока. У бедняжки не выдержало сердце…

Безпута облизнулась, и я с ужасом увидела, что два ее передних зуба – клыка – в два раза длиннее человеческих.

Парис лениво махнул рукой в сторону старухи.

– Обездвижь ее.

«Роуз ошиблась, – прикрыв глаза, думала я, пока в мою шею впивались острые клыки. – Мой путь не освещают звезды. Мой путь – непроглядная тьма».

Глава 7. Дворец архонта

Я и впрямь сумела выбраться из дома Гаена Воргата. Но клетка, в которую меня, связанную магией, везли сейчас, была куда больше и страшней. Фобос, которому Парис решил вручить меня как подарок, оказался правой рукой самого… Аргоса.

Пока тот продолжал терзать на клочки Даневию, таинственный Фобос, судя по всему, не покидал Эллас. И именно туда, на родину матери, во дворец главного врага своего народа меня сейчас и везли.

Все то, что происходило со мной в последние дни, проведенные в доме Воргата, показалось лишь легкой насмешкой судьбы. То, что предстояло – ее ударом.

Я ехала прямиком в змеиное логово, чтобы стать игрушкой какого-то мага.

Парису нравилось видеть мою страх, мою слабость. Потому он так много говорил со мной на даневийском, пусть и нещадно коверкая слова. Мне, ошеломленной, оглушенной, полагалось молчать… и слушать.

Каждый день армия Аргоса захватывала все новые и новые земли. Каждый час список убитых и порабощенных им и его воинами все пополнялся. Король Эдуард начал стягивать силы к столице Даневии. Недалек тот час, когда Алькастер станет последним бастионом для даневийцев.

И если падет и он…

Парис хвастался военными успехами Аргоса так, будто они – его заслуга. Однако кое о чем он все-таки умалчивал.

Пусть один секрет – мое происхождение и сущность Истока – раскрыла Безпута, другой мне все же удалось сохранить. Я ничем не выдала, что знаю язык эллинес. Потому разговоры Париса с его кровожадной спутницей не были для меня тайной. А болтал он много. Очень много.

Шли пятые сутки с того момента, как я очнулась в запряженной лошадьми повозке, в которой вместе со мной ехали Парис и Безпута. К счастью, больше он не позволял старухе пить мою кровь – хотел преподнести подарок архонту в наилучшем виде. Вероятно, это понятие включало в себя отсутствие укусов на шее и болезненной бледности лица.