Ненастоящий сварщик

На одном из вечерних семейных заседаний в собственной квартире, проводимых женой главного инженера в рамках предстоящей схватки за политический олимп, предстояло рассмотреть специально отобранные для этого кандидатуры. За неделю неустанного поиска, а также по результатам социологического опроса дежуривших на лавках у подъездов пенсионеров таких нашлось трое.

Девяностолетнюю Бабу Маню из третьего подъезда, на сто пять процентов соответствующую практически всем параметрам поиска, временно отложили в сторону, справедливо опасаясь не только за её, но и за здоровье окружающих. С возражениями выступил охламон-сын, напомнив, как прошлой зимой пенсионерка, сколотив шайку таких же, как она, безбашенных пенсионеров-стариков-разбойников, ежедневно участвовала в освобождении автомобилей соседей из снежного плена на нечищеных дворовых территориях. Сей факт подтверждал наличие у Бабы Мани выдающихся организаторских способностей, так необходимых настоящему руководителю. Вместе с отпрыском за пенсионерку кротко заступился главный инженер, благодарно вспоминая, как она с боевыми подругами отбила его у хулиганов, пожелавших узнать, сколько показывает времени его позолоченный хронометр. Ловко управляясь с клюками по технике известного китайского мастера Си Буханя, старушки умудрились не только нанести сокрушительный урон чужакам, но и на протяжении получаса преследовать отступающих до границ своего микрорайона. Этот поступок характеризовал Бабу Маню как человека справедливого, настойчивого и решительного. Однако под суровым взглядом своей супруги инженер свои возражения небрежно скомкал и запихал в укромное место. Отложив анкету Бабы Мани в сторону, собравшиеся перешли к следующему кандидату.

Кандидат номер два, под кодовым псевдонимом «Девочка Катя», проживал в соседнем доме. Девочке Кате на тот момент шёл неумолимый бальзаковский тридцать пятый год. Трудилась она в архиве пенсионного фонда области и выглядела, к сожалению, так же, как и материалы с полок её архива. Семьи у Кати не было, жила она с серым флегматичным котом, полумёртвыми рыбками и неадекватной собачкой, пребывающей всегда в хорошем настроении, даже после того, как её однажды переехала машина. Несмотря на наличие своих домашних питомцев, Девочку Катю постоянно накрывала волна нечеловеческой любви к животным, периодически выплёскиваясь на улицу, где она самоотверженно и ежедневно подкармливала ворон, мышей, бродячих кошек и собак, которые в её отсутствие, строго соблюдая законы Дарвина, нормально питались друг другом сами. Жила Катя скрытно, но, здороваясь со всеми и улыбаясь при встрече, заслужила репутацию хорошего человека.

Прервал доклад охламон-сын, заметив, что у представленного кандидата, как он успел обратить внимание в летний период, отсутствуют ярко выраженные женские половые признаки, другими словами – сиськи, что может в дальнейшем негативно повлиять на решение мужской части электората. Ответом на его замечание послужил короткий, но сильный подзатыльник, любезно предоставленный мамой, по совместительству председателем собрания, после чего, по инерции ударившись лбом об кухонный стол, подросток, собрав к переносице блуждающие по орбитам глаза, увлечённо принялся рассматривать радужные круги, весело замелькавшие перед носом.

Третьим, кому посчастливилось быть избранным на выдающуюся роль будущего слуги народа, оказался Нафанаил Соломонович Псивунен, преподаватель истории двадцать четвёртой причудинской школы для особо одарённых обеспеченными родителями детей. С фотографии, сделанной исподтишка фотоаппаратом-мыльницей, смотрел грустный лысеющий мужичок средних лет в пункте приёма цветных металлов, в момент превращения алюминиевых банок в наличность.

– Что-то, как-то… – начал было главный инженер, но ушёл на длительную паузу. – М-м-м, да…

– Сама знаю! – резко выкрикнула жена, но, моментально собравшись, уже более спокойно добавила: – Зато человек хороший! Может, уже ты кого-то предложишь?

– Осетин по национальности, – читал вслух из собранного досье на учителя охламон-сын, ловко избегая очередной заботливой материнской оплеухи.

Главный инженер погрузился в глубокие раздумья, тщетно перебирая в уме всех своих знакомых и коллег. Вдруг его лицо просияло. Он покраснел, разулыбался и торжественно объявил:

– Есть!

– Час назад ели! – отрезала погруженная в тягостные мысли жена и мрачно посмотрела на ликовавшего супруга.

– Есть у нас такой человек! – продолжал инженер. – Сварщик Валера, очень хороший парень!

– Сколько ему лет? – заинтересовалась супруга.

– Вроде двадцать восемь, – пожал плечами главный инженер. – Утром уточню в отделе кадров!

– Женат?

– Вроде нет.

– Гомосексуалист?

– Не замечен!

– Наркоман, пьёт?

– Я его пьяным не видел никогда! – утвердительно ответил инженер.

– Так! – подытожила супруга и, ткнув пальцем в мужа, строго напутствовала: – С тебя, дорогой, завтра полное досье. Кто, что, как и с кем. Да, и характеристику с места работы! С фотографией!

Так на одной из городских кухонь решилась моя судьба.

Утром следующего дня, придя на участок, я с удивлением заметил изменения, произошедшие за ночь с одним из моих коллег. Целый день главный инженер с периодичностью в десять минут забегал в нашу бытовку с какими-то нелепыми вопросами, при этом пристально смотрел на меня, улыбался и даже пытался подмигивать. Это поведение не осталось незамеченным внимательным бригадиром. С тяжёлым вздохом, затушив папиросу об дно консервной банки, служившей теперь пепельницей, Палыч, хитро прищурившись, повернулся ко мне и лукаво спросил:

– Ну, рассказывай, голубь, что у вас с инженером?

– В каком смысле? – оторопел я, откладывая в сторону инвертор, который тщетно, но тщательно пытался отчистить от грязи.

– В педерастическом! – язвительно сказал бригадир, собрал к переносице брови, что придало ему вид грозного наставника, и добавил: – Я такого на нашем участке не потерплю! Мне этих двух педиков хватает!

С этими словами он злобно зыркнул испепеляющим всё живое взглядом на сантехника Жору и его прижавшегося в немом ужасе к шкафам для сменной одежды Аскольда.

– Палыч, ты чего? – капризно обиделся сантехник с непонимающим видом и глазами, полными слёз, взирая на бригадира.

– Бригадир, ты совсем? – обиделся я и, подойдя к Палычу, приподнялего за грудки одной рукой на траекторию своих глаз, собираясь с размаху с помощью кулака разместитьего нос с глазами внутри его же черепной коробки.

– Э! Мужики! – заорал мастер на все руки Лёха и повис на моём кулаке, что в принципе не помешало бы мне осуществить задуманное.

Я бросил быстрый взгляд на Палыча. Выражение лица бригадира произвело на меня охлаждающий эффект. Висящее на вытянутой руке тельце скрючилось в нелепой позе и безвольно подёргивалось, а на лице застыла маска ужаса. Рот, перекошенный немым криком, слегка подёргивал губами, а взгляду мог бы позавидовать котяра изамериканского мультика про зелёного огра с болота. Я отпустил Палыча, сел за стол и прокомментировал ситуацию:

– Ты думай, прежде чем болтать!

Бригадир дрожащими руками потянулся за карандашом и, словно белка, моментально сточил его оставшимися от встречи с неумолимым временем зубами до самого кончика. В бытовку снова забежал набравшийся где-то мужества главный инженер и замер. Всеподозрительно смотрели на него.

– Валерий Валерьевич, – заикаясь, выговорил вошедший. – Мне нужно с вами очень серьёзно поговорить!

Пришедший в себя Палыч неодобрительно хмыкнул и нервно засунул в рот папиросу.

– Наедине, если можно! – уточнил инженер.

– Здесь говори, у меня секретов от ребят нет! – злобно рявкнул я, заранее подозревая что-то нехорошее.

Представитель руководства подозрительно оглянулся, просканировал быстрым взглядом присутствующих, проглотил накопившуюся во рту слюну и присел за стол, положив свой портфель рядом.

– Я не знаю, с чего начать, – продолжал заикаться инженер. – Но мы с женой выбрали вас!

Присутствующие молча, с недоумением посмотрели на меня, потом на него, а я очень красочно представил отрывок из немецкой порнухи, просмотренной накануне, где два мускулистых мужика пихали свои половые органы везде, куда они помещались в скользкую от пота густонапомаженную блондинку. В голове зазвучало непрерывное кряхтение и истошные стоны «о-я-я!».

– В каком смысле? – грубо спросил я, грозно приближаясь к главному инженеру, который моментально потерял голосовой интерфейс.

– Выборы, депутаты, «Сильная Страна»! – только и успел выговорить он и застыл, как памятник вождю мирового пролетариата в парке на набережной.

Разрулил ситуацию Жора, который успел оторвать вцепившегося в дверку шкафчика Аскольда и с интересом наблюдал за происходящим. Достав из кармана чекушку водки, он незамедлительно вылил содержимое в кружку иодним движением быстро плеснул из неё в рот оцепеневшего инженера. Тот моментально ожил, проглотил водку, крякнул и быстро по-армейски доложил обстановку, рассказав про вчерашнее заседание на кухне.

– А чего! – вдруг разулыбался расслабившийся Палыч, прослушав рассказ. – По-моему, Валера, надо тебе идти в депутаты, раз шанс такой представился!

– Так ты же сам ругаешь и хпочём зря последними словами, – возразил Лёха. – Пидорами называешь!

– Так оно и есть! – согласился бригадир. – Но это те пидоры, родились они такими, так и живут и помрут тоже пидарасами! А тут парень наш, хороший, честный, работящий, справедливый! Я бы за такого с удовольствием проголосовал! Вот наберётся таких пяток, глядишь, и в стране порядок будет!

С этими словами Палыч встал, подошёл ко мне, взобрался на скамейку, положил руку на плечо инапутствовал:

– Давай! Хватит уже по подвалам лазить! Иди, делай нашу жизнь лучше!

Вокруг прозвучали одобрительные возгласы.

– Да ну! – засмущался я. – Получится ли?

– Получится, получится! – затараторил захмелевший инженер. – Ты это, приходи сегодня к нам на ужин, жена всё тебе расскажет!

Этим вечером, надев свой самый чистый свитер, как положено, с оленями и спортивные штаны «Адидас» с отутюженными стрелочками, почистив гуталином кроссовки, я пошёл на званый ужин, не забыв купить жене инженера шоколадку, а сынишке дешёвую пластмассовую машинку. Когда-то моя интеллигентная бабушка, в моём глубоком детстве, отправляя меня в первый раз на день рождения к сверстнице, говорила мне, что главное – это не подарок, а внимание, когда я засомневался, зачем пятилетней девочке пластмассовый пистолет с пистонами. Тогда всё прошло замечательно, и счастливая именинница весь вечер носилась с ним по квартире, понарошку убивая из него родителей и гостей. Сколько лет сыну инженера, в этот раз я не знал, но, по словам его отца, «малыш» у него был умница, поэтому я решил, что машинка ему вполне подойдёт.

Поднявшись на лифте на шестой этаж, где проживал инженер с домочадцами, я позвонил в дверь квартиры и прислушался. За дверьми, как мне показалось, раздался весёлый топот детских ног, и когда она открылась, передо мной возникло худое тело, почти с меня ростом, с растрёпанными волосами и очками на переносице.

– Здравствуйте! – звонким юношеским голосом поприветствовал меня сын инженера, а в том, что это был он, я уже не сомневался, найдя одинаковые черты на физиономии подростка. – Заходите! Родители вас ждут!

Пребывая в некоем смятении, я шагнул за порог, а охламон-сын, которого, кстати, звали Анатолий, ловко захлопнул за мной дверь и громко позвал предков. Через секунду в дверях, ведущих в гостиную, нарисовались два силуэта – тонкий и объёмный. Тонкий принадлежал инженеру, который сегодня был нарядно одет в синюю клетчатую рубашку с модным розовым галстуком. Волосы были бережно зачёсаны набок, как у Гитлера, а усы аккуратно уложены под носом и не торчали во все стороны, как в рабочее время. Его жена, женщина необъятных размеров в красном платье, напоминавшем автомобильный чехол, а вместе с ней целую пожарную машину, моментально рванула мне навстречу, улыбаясь во все тридцать два зуба, протянула руку для приветствия, куда я незамедлительно вложил шоколадку. Машинку сынишке, во избежание непонятных ситуаций, я дарить воздержался, представив себе жуткое зрелище, как этот акселерат с бурчанием, напоминающим моторный рокот, немедленно примется увлечённо катать её по полу.

– Татьяна Павловна! – представилась жена инженера и моментально добавила: – Ну что ж вы стоите! Немедленно проходите к столу!

Внешний вид и причёска хозяйки, а также содержимое стола говорили о том, что готовилась она основательно и разговор предстоял долгий. Воздух был безвозвратно отравлен разнообразным парфюмом семьи, да настолько, что я даже стал задыхаться. Стол, в свою очередь, ломился от закусок и выпивки, которые инженер со своей зарплатой мог, наверное, позволить себе только лишь на Новый год. При виде угощений у меня, как в опытах известного мучителя животных – академика Ивана Петровича Павлова, начал шустро выделяться желудочный сок, и если бы его в этот момент можно было незамедлительно собрать и продать, я бы наверняка разбогател.

Мы уселись за ломившийся от яств стол. Ужин, как и в любой нормальной семье, проживающей в нашем государстве, начался с обсуждения политической ситуации в стране, плавно перетекающегок указам президента. Затем мы поговорили за войну на Ближнем Востоке и холодомор в соседней аграрной стране, а также про достижения наших спортсменов, не забыв особенно отметить кривоногихи косоглазых миллионеров из сборной по футболу. Через полчаса я понял, что наелся, как тузик на помойке, а еда всё не заканчивалась.

– Какой политической партии вы сочувствуете? – неожиданно развернула тему беседы Татьяна Павловна, пытаясь незаметно поглядывать на часы.

– Я им всем сочувствую, помаленьку, – ответил я, протолкнув непрожёванную котлету в пищевод и с ужасом поняв, что только что ляпнул, запил всё это дело водкой.

– Ну а всё же? Какая у вас любимая партия? – убедительно настаивала хозяйка дома.

– Да никакая! – честно ответил я, запихивая с горкой наполненный салатом столовый прибор в рот, и зачем-то добавил уже с набитым ртом:

– Наш бригадир, Палыч, их всех считает придурками, ворами и жуликами!

Употреблять сленговые слова и идиоматические выражения в интеллигентной семье за столом, да ещё ив присутствии ребёнка, я постеснялся. Однако, услышав мой ответ, инженер моментально чем-то подавился, а сын Анатолий заржал, как скаковая лошадь перед прививкой. Татьяна Павловна наградила домочадцев жёстким взглядом, и смех с кашлем моментально оборвались, а она, радушно улыбаясь, снова украдкой взглянула на часы и повернулась ко мне, заискивающе спросила:

– А как вы, Валерий, относитесь к партии «Сильная Страна»?

В этот момент в дверь позвонили, и Анатолий собрался моментально сорваться с места, чтоб узнать, кто ещё пришёл на званый ужин, но жена инженера, набрав в лёгкие воздуха, громко рявкнула, да так, что зазвенели стёкла, сопровождая свой голос ударом кулака по столу:

– Сидеть!

От этой команды у меня на минуту заложило правое ухо и чуть не случился непроизвольный акт дефекации, инженер опять чем-то незамедлительно подавился и отчаянно кашлял с покрасневшим до синевы лицом, а его сынишка съёжился на стуле и, наверное, как мне показалось, обмочил штаны.

– Я сама открою! – ласково улыбаясь, нежным голосом закончила Татьяна Павловна и, встав, шустро поплыла в сторону прихожей.

После непродолжительной возни в коридоре в дверях гостиной снова появилась хозяйка дома, а с ней какой-то невысокий, толстенький и розовощёкий хмырь в сером костюме-тройке с красным галстуком и таким же носом.

– Вот! – смущённо презентовала жена инженера. – Познакомьтесь! Это Эрнест Пантелеймонович, руководитель нашего отделения партии «Сильная Страна»! Он как раз случайно проходил мимо и решил нас навестить!

«Проходивший случайно мимо» незамедлительно рванул ко мне и принялся яростно трясти мою руку, изображая дружеское рукопожатие.

– Здравствуйте, Валерий Валерьевич! Очень рад знакомству, я о вас уже наслышан! И безумно счастлив, что вы решили пополнить наши ряды! – радостно затараторил он.

– Ваши – это чьи? – уточнил я, откладывая пустую стопку в сторону.

В этот моментвся семья главного инженера молча и дружно, как по команде, продемонстрировала свои удостоверения, подтверждающие причастность всех к политической секте под названием "Сильная Страна".

– Но я ещё… – начал я, но был перебит самым небрежным образом.

– Всё замечательно! Вы даже не представляете, в какие хорошие руки вы попали и какой отличный депутат из вас получится! А как будет счастлив народ! – без передышки трындел Эрнест Пантелеймонович, одновременно употребляя со скоростью слов виноград из стоящей рядом вазы и отпивая коньяк из бесконечного бокала.

Дальше была часовая лекция о несправедливости, происходящей в жизни, о том, что они – партия «Сильная Страна» – единственная надежда народа и опора нашего государства. Что каждый человек, думающий о судьбе Родины, обязан незамедлительно вступить в ряды партии и продолжить беспощадную борьбу со всем злом в мире. В процессе презентации подтянулись ещё несколько активистов из соседей инженера, недавно завербованные Татьяной Павловной, и еда на столе стала убывать, а оратор, покончив с виноградом, с той же ловкостью переключился на салат из крабовых палочек.

«Как он не подавится?» – думал я, глядя на это представление, одновременно уплетая пятую тарелку тушёной картошки. Наконец еда и двухчасовое выступление руководителя Причудинского отделения партии «Сильная Страна» закончилось, и жена инженера с соседкой – помощницей – засуетились, подавая чай.

Слегка захмелевший Эрнест Пантелеймонович ни на минуту не оставлял меня без внимания, теперь уже обещая несметные возможности и богатства, которые можно отжать в ходе деятельности на посту депутата Законодательного собрания области.

– Запомни, Валера! – перейдя черту фамильярности, как будто мы были знакомы сто лет, продолжал руководитель отделения партии. – Главное в нашей жизни – попасть в обойму. А дальше всё будет как в сказке!

Когда вечеринка подошла к своему логическому завершению, я поблагодарил как мог хозяев дома за угощение и тяжело направился к выходу. Инженер уже мирно спал в тарелке с тортом, его сынишка ещё в начале лекции улизнул ксебе в комнату, где погрузился в виртуальный мир, остальные же изъявили нечеловеческое желание меня провожать.

– Завтра к тебе приедет человек, – сквозь безмятежный сон напомнил на прощание Эрнест Пантелеймонович, вися на моём плече. – Он подготовит тебя и научит, как стать настоящим депутатом. Всё за счёт заведения!

С этими словами он громко икнул, махнул на прощание рукой, и я, с трудом оторвав его от себя, скрылся за дверью.

2. Будь готов!

Прогремевшему с утра дверному звонку не удалось застать меня врасплох, так как я уже давно поднялся и даже успел выпить чаю. Завтракать после вчерашнего вечернего чревоугодия мне абсолютно не хотелось, и я готовился к встрече обещанного мне руководителем партии «Сильная Страна» мастера политических технологий, и тот не заставил себя ждать. Я открыл дверь и пригласил войти. На пороге стоял абсолютно незнакомый мне немолодой, стремительно лысеющий мужчина в дорогом костюме, от которого прихожую моментально наполнил резкий запах какого-то очень вонючего одеколона. Он ехидно ухмыльнулся и, осмотрев меня с ног до головы, словно кот страуса, последовал приглашению.

– Я ваш куратор, Валерий! – уверенно поприветствовал он и, быстро пройдя в комнату не разуваясь, представился: – Пётр Константинович Косяковский!

– Вы из столицы? – просто так спросил я, чисто для начала диалога.

– Давай на «ты», – незамедлительно предложил он и сразу ответил на мой вопрос: – Да, из неё, златоглавой!

– Чаю? – гостеприимно предложил я.

– Виски или коньячка, если есть, то не откажусь! – хитро прищурился куратор, понимая, что обломится, как овсяная печенюшка.

– Только водка! – пожал плечами я.

– Дешёвая водка? Детям! Детям! Детям! – подражая голосу Владимира Ильича Ленина, произнёс Пётр Константинович, пристально осматривая моё скромное жилище.

– А кто вы по профессии, Валерий?

– Сварщик, – признался я.

– Настоящий? – зачем-то уточнил он и расхохоталсятак, что у него потекли слёзы из глаз и сопли из носа, но, заметив просыпающееся во мне недопонимание, моментально успокоился и вытер лицо белоснежным носовым платком, который извлёк из внутреннего кармана пиджака. В тот же платок он опосля громко высморкался.

– Анекдот есть такой, не слышал?

– Нет, – признался я.

– Однажды маленький мальчик нашёл на стройке во дворе сварочную маску, – начал куратор, не дожидаясь моего согласия услышать. – Бегает он в ней по двору, значит, то через неё на солнышко посмотрит, то на окружающих – не видно нифига, прикольно! Не заметил, как выбежал на городскую улицу. Останавливается рядом дорогущий «мерседес», а внутри дядечка, такой весь в костюмчике белом, с причёской набриолиненной, в очках дорогущих тёмных, с платочком шёлковым на горле, парфюмчиком недешёвым смердит. «Мальчик, не хочешь на машинке покататься?» – спрашивает. «Хочу!» – отвечает мальчик и залезает в машину. Едут. Мальчик в маске по сторонам пялится – не видно ничего, прикольно! А дядечка его и спрашивает: «А слышал ли ты, мальчик, что существуют так называемые сексуальные отношения?» – «Ага!» – отвечает мальчик. «Угу, – отмечает для себя дядечка и продолжает: – А слышал ли ты, мальчик, что существуют такие сексуальные отношения, где мужчина с мужчиной?» А мальчик снимает сварочную маску и испуганно отвечает: «Дяденька, а я не настоящий сварщик!»

Заливаясь громким смехом, куратор повалился на диван, где и продолжил пребывать в истерике, однако, не услышав моей реакции на анекдот, быстро взглянул на меня и, осознав, что наверняка сейчас будет бит, немедленно извинился:

– Не сердись, просто история забавная! Больше не буду.

– Когда приступим к обучению? – чтобы разрядить ситуацию, спросил я.

– По ходу дела! – уже серьёзно ответил Косяковский и неожиданно спросил: – А ты чего вдруг в депутаты-то попёрся? По убеждению или как?

– Предложили! – честно ответил я.

– По совету друзей! – процитировал фразу из знаменитой комедии Гайдая Пётр Константинович. – Купил автомобиль «Москвич», последней модели! Да-да!

– Мне сказали, что нужны новые, молодые, честные! – продолжал я.

– Да, нам нужны новые жо… – осёкся он и тут же исправился: – Лица в политике, а то ведь к старым стремительно падает доверие, примелькались, проявились, проворо…, а впрочем, да!

Спустя время я лично убедился, что эта «оговорочка по Фрейду» была совсем не случайной.

– А честность и политика, мой друг, – пристально глядя в окно, продолжал куратор, – это как провода плюс и минус в розетке. Они вроде как бы рядом, но вместе никогда не будут! Так что ты выбирай либо одно, либо другое.

– И что, – удивился я, – надо обязательно врать?

– Обязательно! Ври или недоговаривай, обманывай, а если не умеешь – учись! – сказал Пётр Константинович, с интересом наблюдая, как две бесхозные собачки под окном устроили весёлую свадьбу под одобрительный лай своих сородичей.

– Тогда я боюсь, у меня ничего не получится! – вздохнул я.

– А что ты сразу-то сдался? – удивился он. – Ты даже не пробовал! Попробуй, а нет, значит, нет! Тем более ты ничего не потеряешь.

– Кроме совести! – злобно пробубнил я.

– А совесть у политиков чистая, – с улыбкой парировал куратор, – они ей не пользуются!

Заложив руки за спину, словно мудрый учитель в классе, Пётр Константинович принялся расхаживать по комнате, выискивая что-то взглядом на полу.

– Тебе нравится, как ты живёшь? – вдруг неожиданно прервав молчание, спросил он.

– Ну, так, – пожал плечами я.

– Тебя всё устраивает?

– Ну, в целом, да!

– У тебя машина есть?

– Нет.

– А хочешь, чтобы была? – продолжал он и ловким пинком загнал мой заблудившийся носок под диван.

– Ну, – засмущался я. – Да!

– Думаешь, накопишь и купишь хорошую и новую машину? – ехидно спросил куратор. – Лет этак через сто? У тебя появился шанс получить от жизни всё и быстро! – продолжал он. – Пробуй, а я тебе помогу. Как в своё время писал один из вождей мировой революции: каждая кухарка может управлять государством, а тем более настоящий сварщик!

Последнее словосочетание он выделил особым тембром голоса и засмеялся.

– Безвозмездно поможешь, ага? – улыбнулся я.

– Конечно, нет! Мне за тебя платят. А у тебя таких денег нет, не было и, если не поумнеешь, не будет! С тебя требуется безоговорочно мне верить и выполнять всё, что я скажу! – ответил куратор.

– Убивать людей, рушить города, захватывать новые территории… – съехидничал я.

– Нет, до этого, я надеюсь, дело не дойдёт! – с улыбкой возразил он. – Как говорил один известный деятель: Всё в рамках закона и Уголовного кодекса! Ну, или почти всё. И будет тебе счастье!