Предсуществование

Планета раскололась на две части, и я увидел жуткий провал в абсолютную пустоту, словно кинжалом пронзивший Йар. Две половины громадного шара и более мелкие осколки застыли в шатком равновесии. Конечно, охватить взглядом весь масштаб разрушений было невозможно, я скорее догадался, как они выглядели со стороны.

И тогда впервые я увидел в лицах своих друзей отчаяние. Их исказила гримаса боли.

– Тескатлипока! Тескатлипока! Прошу, услышь меня! – закричал я, и эхо от моего голоса, казалось, пронзило стрелой всё Мироздание, пройдясь дрожью через каждую молекулу вселенной. – Дядя! Помоги нам!

– Не смей звать его! – ожесточённо вмешался Люминес.

Я оттолкнул его и продолжил взывать к Тёмной Троице.

Но пришёл отнюдь не близнец Творца, а Вождь Лже-Дмитрий – посланник Тронд-даура.

Левитируя, он медленно спустился с чёрного неба, обводя нас недобрым надменным взглядом.

Асы держали оружие наготове. Мы с Шолотлем ударили в Лже-Дмитрия мощной волной энергии, но импульс прошёл сквозь врага, не причинив ему ни малейшего вреда.

– Знаете, что я хочу сказать? – паясливо заявил Вождь. – Вы слишком назойливы в своём стремлении остановить меня. И слишком глупы, чтобы понять, что это невозможно. Вы все мне до ужаса надоели! Поэтому я принял решение, что уничтожу вас первыми.

Унго едва сдерживалась, чтобы не кинуться к нему. В её сердце он всё ещё оставался для неё тем Димой, которого она полюбила восемьдесят с лишним лет назад. Она из последних сил боролась с собой.

Как раз в тот момент Лже-Дмитрий сильно ударил по нам, послав в воздух энергетический импульс. Он рассыпался золотыми искрами, а затем ушёл в расколотую землю, вызвав страшный гул. Никто не смог удержаться на ногах.

Асы безуспешно пытались противостоять Вождю, но он был слишком силён.

Мишкоатль закрыл собой Чантико, но это не помогло. Вождь, решивший расправиться со всеми поодиночке, наступал на них. Он занёс над несчастными свой горящий ярким белым пламенем меч, намереваясь обрушить на них последний удар.

Энергетический импульс раскидал нас в стороны и практически лишил сил. Мы с Унго беспомощно ползли по земле, пока Вождь был занят расправой над Чантико и Мишкоатлем.

Короткая передышка позволила нам восстановиться. Собрав последние силы, мы с Люминесом соединили наши энергии и ударили в Вождя ещё раз. Всё заволокло божественным светом, который казался ярче миллионов звёзд. Вождя, как враждебную силу, мгновенно развоплотило. Но исчезло лишь его тело, рассыпавшись белым пеплом по чёрной земле. Его дух уцелел.

Мишкоатль и Шолотль оказались ранены. Чантико находилась без сознания. Более-менее боеспособными оставались лишь мы с Люминесом.

Вождь потерял свой физический облик. С одной стороны, это играло нам на руку – вместе с ним он лишился изрядной доли своих сил, с другой – осложняло и так непростую битву. Без материального воплощения отследить его местоположение было невозможно, а значит, он мог наносить удары по нам предельно точно, мы же по нему – вслепую.

Спустя пару минут Люминес скривился от боли и упал на колени – видно, Лже-Дмитрий ударил в него невидимым энергетическим импульсом.

– Тескатлипока! – закричал я. – Прошу, помоги нам!

– Нет, не смей его звать! – шипя от боли, из последних сил прохрипел брат, но я даже не думал останавливаться.

– Дядя, я прошу тебя! Я умоляю! – в отчаянии промолвил я, постепенно оседая на Землю.

Лже-Дмитрий сломал и меня. Я чувствовал, как силы мои постепенно угасали, и я проваливался в ужасающий чёрный колодец абсолютного Небытия без права на возвращение. Я был загнан в угол.

– Дядя! – в последний раз воскликнул я. – Я поставлю эту чёртову Печать!

Прошла едва ли минута. Я лежал ничком на земле, находясь на последней границе сознания. Люминес пытался меня тормошить. Тупая невидимая сила, витавшая в воздухе, пропитавшая злобой и духом разрушения всё вокруг, никак не успокаивалась, стирая Йар в пыль. Планета-город продолжала разрушаться. Куски поверхности таяли на глазах, растворяясь в пустоте. О судьбе асов, что находились там, можно было лишь догадываться.

Я почувствовал, как на грудь мне давит неведомая сила, не давая вздохнуть. Сердце начало останавливаться. Я проваливался в душный чёрный колодец бессознательного состояния.

«Кетцалькоатль… Позови его ещё раз…» – пронеслась в голове чужая мысль, и я даже не понял, кому она приналежала. Я был так слаб, что даже на единственную мысль не осталось сил. Я больше не звал Тескатлипоку, мне оставалось лишь смириться со своей участью. Мы сделали всё, что могли, всё, что было в наших силах. По крайней мере, хотя бы совесть перед этим миром у меня оставалась чиста.

На краю угасающего сознания я увидел странное фиолетовое зарево, разгорающееся на востоке. Но я подумал, что это галлюцинация вследствие кислородного голодания клеток мозга. Ничего больше.

10

Итак. Он в итоге победил. Тескатлипока победил. И Вождь тоже победил. Я ощущал себя бессильной тряпичной куклой, валяющейся на поверженной земле, в ожидании своего последнего часа.

После того, как я произнёс те роковые слова, назад пути не было. Отныне я потерял всякий контроль над Мирозданием, над его дальнейшей судьбой и над своей собственной жизнью.

Тескатлипока молчал, казалось, вечность, хотя с момента, как я пообещал, что поставлю Печать, прошла едва ли пара минут. За это время Вождь успел бы сто раз расправиться со мной и всеми остальными, добить нас окончательно и распылить Йар на атомы, но он почему-то затих.

Только потом я узнал, что в те страшные минуты мой дядя вёл с ним переговоры, очевидно, предлагая принять его сторону, чтобы у него появился союзник. Боже, зачем ему это было нужно, если я и так на всё уже согласился?

Скорее всего, Лже-Дмитрий отверг его предложение, потому как я внезапно почувствовал облегчение, невероятно тяжёлая ноша пала с моих плеч. Дышать стало легко. Боль ушла, и я смог с трудом подняться на ноги.

За моей спиной расцветало яркое сиренево-фиолетовое сияние, пожиравшее всё вокруг. Это значило лишь одно: Он пришёл.

«Но лишь после того, как я согласился поставить Печать… – Горько подумалось мне. – А сам я для Тескатлипоки ничего не значил, но значил многое, если не всё для своего отца, которого теперь буду вынужден запереть вместо дяди в темнице Непроявленности».

Сквозь пелену отчаяния я видел, как фиолетовый смерч окутал что-то чёрное и липкое, похожее на плазму, извивающееся в железных тисках непреодолимых чужеродных сил. То был кошмарный облик Посланника, физически воплощённый волей Тескатлипоки.

Мой дядя поймал его, как зверя, в клетку, но я не мог понять, намеревался ли он его уничтожить, либо решил, словно сытый хищник, наиграться напоследок. Тысячи нечеловеческих голосов закричали одновременно. Послышался лязг, грохот, скрип. Воздух завибрировал от давления. Видно, дяде надоело играться. Фиолетовое сияние стало нестерпимым. Оно жгло кожу. Я инстинктивно заслонился от него руками, но это не помогло.

«Отойди подальше!» – послышался неумолимый приказ Тескатлипоки в моей голове.

Я повиновался, и в ту же минуту раздался оглушительный взрыв. Низкие частоты были такой силы, что едва не порвали ушные перепонки.

Под воздействием сил Посланник рассыпался на тысячи осколков чёрного стекла. По крайней мере, то, что упало мне под ноги, было очень похоже на стекло. Я с опаской разлепил веки и убрал руки от головы, каким-то чудом устояв на ногах.

Сияние постепенно гасло. В его середине, окутанный божественным мерцанием, стоял Тескатлипока. Один. Вождь был повержен.

Дядя окинул обстановку вокруг строгим взглядом. Увидев меня, немного смягчился. Он подошёл ко мне, обнял, успокаивающе гладя по спине.