Предсуществование

– Он… Он отколол от себя частицы своей сущности, впоследствии ставшие душами… Ещё и разделёнными надвое. – Зачем-то добавил я, имея в виду близнецовые пламена. Хотя, дядя обо всём, конечно же, знал.

– Верно. Но он сделал это не сам… Мы с ним не ладили. Соперничали. Боролись за место. Пытались друг друга вытеснить. Хотя, как может одна бесконечность вытеснить другую? Мы были незрелы. В чём-то глупы. Ненадолго утихали. Мирились. Потом опять всё начиналось по новой… Как-то раз мы столкнулись особенно сильно, и… часть его сущности раскололась на мелкие осколки. Я не ожидал такого поворота. Вообще, не представлял, что делать, и как эта катастрофа повлияет на него и меня. А он… Он нашёл, как применить это оружие. Тогда ещё мы оба были всемогущими, но мой брат использовал эти осколки, чтобы ослабить меня. Они были острыми и впились в мою сущность. Таким образом, он смог «связать» меня и бросить в темницу Небытия. А потом начал создавать свой мир…

Дядины слова не укладывались в моей голове. Он старался объяснять доходчиво, используя понятия, привычные физическому миру материальной вселенной, но… Всё равно его объяснение выглядело слишком… примитивным что ли…

– Это жестоко и несправедливо! – только и сказал я. – Пусть вы не ладили, но это же не повод садить тебя в темницу! Он не имел права это делать!

– Спасибо, Кеци, что ты на моей стороне, – улыбнулся дядя. – Я перед тобой в неоплатном долгу.

– Что ты! Я поступил так, как должен был!

– Далеко не все всегда поступают так, как должны. Но ты, Кетцалькоатль, пошёл на этот шаг, подставился сам ради меня… Я этого никогда не забуду.

Просто спросить у дяди, не планирует ли он уничтожать Мироздание, у меня язык не повернулся. Не хотел я портить отношения и нарушать ту хрупкую грань доверия, установившегося между нами. Таким образом, то, что я хотел выяснить, так и осталось для меня тайной.

– Теперь мой отец не представляет для тебя угрозы, даже если вернётся. Во второй раз ты ведь уже не поведёшься на осколки.

– Верно, Кеци. В первый раз он воспользовался эффектом неожиданности. Больше такого не повторится.

А это значило, что мой дядя теперь оставался единственным всемогущим существом во всей Вечности. Меня, как и асов, это не могло не пугать. Но я видел в нём лучшее. Я чувствовал любовь, а потому и не думал о плохом. Я расслабился. Потерял бдительность. Но угроза пришла вовсе не со стороны моего дяди. И теперь он оставался единственным, кто мог нам помочь и избавить мир от ненавистного Вождя. Люминес умолял меня не обращаться к нему, чтобы, как говорится, «не будить лихо, пока тихо», но я даже не желал его слушать.

– А вдруг они объединятся?

– Что за чушь? Зачем всемогущему Тескатлипоке объединяться с каким-то Вождём? К тому же, я уверен, что он давно в курсе, что происходит.

– Почему же тогда ничего не делает? Почему он не предложил тебе свою помощь, раз вы так близки?

– Наверное, потому, что я не просил…

– Да? А я скажу, почему… Потому, что ему плевать на этот мир. И если Вождь со своим Городом его уничтожат, твоему дяде от этого только станет легче! Может, он сам об этом втайне мечтает, чтобы отомстить Парабраману, и не делает этого только ради тебя!

– Замолчи! – не на шутку разозлился я. – Это неправда! Тескатлипока благосклонен к нам и к творению своего брата. Он никогда этого не сделает!

– Но мешать кому-то другому уж точно не станет! Помяни моё слово!

– У тебя просто паранойя! Но я избавлю тебя от неё! Я попрошу у него помощи и докажу тебе, что ты глубоко ошибаешься!

– Не смей этого делать! Слышишь! Кеци!

– Ты не можешь мне запретить! – ответил я.

– А ты не можешь действовать в ущерб интересов творений Тонакатекутли! Хотя, ты уже это сделал, освободив Тескатлипоку!

Я смерил брата гневным взглядом. Тогда он очень сильно меня разозлил.

– Если ты так печёшься о судьбе этого мира и хочешь помочь, не мешай мне, Люминес!

8

Когда я пришёл, дядя был очень занят. В замке его не оказалось. Тогда я мысленно позвал его, и услышал в ответ: «Приходи. Я здесь недалеко. Открою тебе портал».

Тут же рядом со мной засветился синим светом проход между пространствами, и я, не раздумывая, шагнул в него.

Я оказался на незнакомой планете, которая выглядела очень своеобразно. И чудесно, конечно же! Её просторы покрывали удивительные леса с могучими деревьями высотой с гору. Их гладкие серые стволы оканчивались аккуратными округлыми кронами с ярко-сиреневыми светящимися листьями. У подножий исполинов текли мелкие зеленоватые ручьи и речки, собираясь в озёра и моря. Как я понял, в них была не вода, а, скорее всего, кислота, но дух захватывало от великолепия этого мира.

Большая красная звезда, вокруг которой вращалась безымянная планета, находилась на таком расстоянии, что даже её скудного тепла хватало, чтобы разогреть поверхность до нескольких сот градусов.

Моему телу такие нечеловеческие условия не причиняли вреда, потому что я был окружён защитным магнитным полем, которое генерировала моя душа. Я будто парил над поверхностью, не касаясь её.

Что делал дядя на такой неблагоприятной для жизни планете, я не знал. И он, прочитав мои мысли, ответил мне: «Смотря, для какой жизни».

Затем мне показалось, что Тескатлипока перенёс меня в огромную лабораторию, располагавшуюся у подножия гигантских красно-розовых скал. Оставалось лишь догадываться, из какого удивительного минерала они были сформированы. Но меня больше интересовало место, в котором я оказался.

Это, сто процентов, была лаборатория. Об этом свидетельствовали высокие абсолютно белые стены, огромные экраны с бегущими строками данных и прозрачные капсулы, которые светились голубым светом. Они были расположены в три ряда, от них отходили тонкие серебристые провода, уходящие в стены.

Я не решался приблизиться к объектам. Боялся увидеть, что они скрывали. Что бы там я ни думал, но в глубине души я боялся Тескатлипоку и опасался, что он либо уничтожит вселенную, либо создаст каких-нибудь «монстров» на погибель человечеству.

«Не бойся же. Подойди. Взгляни на мой труд!» – раздался голос в моём сознании.

Я еле решился сдвинуться с места.

Дядя оставался невидим, но когда я сделал шаг, он проявился в окружающей действительности. Взглядом он снова указал на капсулы.

«Что там?»

«Лучше спроси – кто», – ответил он и хитро улыбнулся.

Сердце пропустило удар. Неужели, мои опасения подтвердились, и он, действительно, создал чудовищ?

Мои глаза готовились увидеть что угодно, но только не то, что я увидел.

В капсулах находились существа. Их силуэты походили на человеческие. Но! Тела их были будто сотканы из пламени! Я смотрел на красно-рыжие переливы огня и не мог понять, как это возможно. Я любовался необычными созданиями сквозь прозрачный материал капсул и в какой-то момент не удержался и прикоснулся ладонью к гладкой прохладной поверхности. Даже сквозь преграду я ощутил мощный поток энергии, который излучали огненные создания.

– Кто они? – поражённо спросил я дядю.

– Пока у них ещё нет названия. Эти существа созданы на основе кремния. Их тела практически вечны. По крайней мере, существовать они смогут очень долгое время.

– Они разумны?

Хотя, это был, конечно, глупый вопрос. Естественно, они были разумны! Мой великий дядя не стал бы создавать животных из огня.

– Конечно! – ответил он.

– А… У них есть души?

– А вот это – самое интересное, – таинственно ответил Тескатлипока. – Есть. И в каждом теле заключена полноценная душа.

Я смутно вспомнил, как асы рассказывали мне, что на заре творения возникла необходимость разделить души надвое из-за того, что хрупкие углеродные тела не могли вмещать их в себе, но кремниевые смогли бы, однако мой отец не стал создавать их. А дядя…

– Постой! – спохватился я. – Но как же! Ведь все души давно разделены и находятся в Бардо!

– Я соединил часть ещё невоплощённых близнецовых пламен заново и поместил души в новые кремниевые тела. Когда мои творения пробудятся, они будут жить на этой планете и создадут величайшую цивилизацию. И, самое главное, – они не будут страдать от неполноценности, от которой и пошли все беды. Я исправил ошибку своего брата.

Я поражённо смотрел на дядю и не мог поверить его словам.

– Но ты вмешался…

– Ты считаешь, что я что-то сделал неправильно?

– Нет, вовсе нет, просто… Наверное, ему не понравится это вмешательство.

– Его здесь нет.

– А как же души для воплощения новых людей?

– Конечно, я не использовал все близнецовые пламена, а лишь пары, которые мне удалось отыскать в Бардо. Те же, которые частично воплотились, остались, и будут ожидать отправки на Землю. Так что, для человечества ещё найдутся свободные души. Только, боюсь, ситуацию, в которую оно угодило, это уже не исправит.

– Кстати, о ситуации… – Спохватился я, решив, что настал подходящий момент. – Мне нужна твоя помощь.

– Я в курсе, что происходит на Земле, Кеци. Я помогу тебе… Но и ты должен будешь кое-что сделать для меня.

Я весь напрягся. Конечно, как я мог рассчитывать на бескорыстную помощь?

– И что же?

– Ты должен будешь поставить энергетическую Печать, чтоб твой отец больше не смог вернуться в этот мир из Великой Непроявленности.

Дядины слова поразили меня будто громом. Я ожидал какой угодно просьбы, но только не этой.

– Поставить её можешь только ты, – продолжал Тескатлипока. – Твоя кровь – ключ. Меня она освободила, а ему не позволит прийти сюда вновь.

Я даже не знал, что ответить. Стоял, не в силах вымолвить ни слова от ступора.

– Ты можешь не давать ответ сразу. Подумай. Я приму любое твоё решение и на наши отношения оно никак не повлияет.

– Я же освободил тебя… – Вымолвил, наконец, я. – Неужели, этого не достаточно, чтобы оказать мне и всему миру услугу, расправившись с Вождём?

В моём голосе слышалось разочарование.

– Дорогой мой Кеци, я бесконечно благодарен тебе за то, что ты сделал, но и ты пойми меня. Такой шанс! Я не могу его упустить.

– Почему тогда ты просто не попросил меня поставить эту Печать? – с раздражением спросил я.

Дядя усмехнулся.

– А ты бы согласился? Думаю, нет. Но теперь есть большая вероятность, что согласишься. Услуга за услугу, племянник.

Как, однако, ловко он обвёл меня вокруг пальца и усыпил мою бдительность!

– Да и… Лучше тебе помалкивать об условиях нашей сделки, если ты согласишься, – напоследок сказал Тескатлипока.

Я пребывал просто в шоковом состоянии от внезапно переменившегося отношения ко мне. Я, ведь, считал нас семьёй, думал, что мы на одной стороне. Как он мог так со мной поступить?

– Мы и есть семья, – увещевал меня дядя, когда я начал предъявлять ему претензии.

– В семье родственники помогают друг другу за просто так, потому что они родственники! Ты же требуешь за свою помощь невозможную плату для меня!

– Это – вынужденная мера, Кеци! Я должен обезопасить себя. Если мой брат вернётся, он не оставит меня в покое. Никогда. Здесь, в этой вселенной, я смогу спрятаться от него.

– Ты же всемогущий! Чего тебе его бояться?

– Он тоже всемогущий, пусть сейчас и временно ограничил свои силы, но он может легко снять с себя все ограничения своего всемогущества. И тогда он будет снова искать способ, чтобы заточить меня в Пустоте. Мы будем драться вечность, до скончания веков. Меня такая жизнь не устраивает. Я не хочу повторения.

– Ты же можешь уйти! Не знаю, боже, ну, куда-нибудь… Уйти в другие пространства и создать свой мир. Запретить ему туда вход…

– Других пространств нет, Кеци! Мне сложно объяснить словами то состояние и то место, в котором мы с ним пребываем. Я скажу лишь одно: что мы боролись за него постоянно, вечность, вместо того, чтоб мирно сосуществовать.

– И кто же был инициатором этой борьбы?

– Он.

– Думаю, отец указал бы на тебя.

– Его здесь нет.

– Я не хочу разбираться, кто из вас прав, кто – виноват. Но если я сделаю то, о чём ты меня просишь, я уподоблюсь ему. Ты тоже уподобишься ему, если его поступок по отношению к тебе был несправедливым.

– О, нет, Кеци. Эта месть будет оправданной!

– Ты не можешь ничем доказать свои слова. Почему я должен тебе верить после того, как ты заикнулся о Печати?

– Я говорю правду. Твой отец заточил меня в темницу несправедливо. Ты можешь верить мне.

Я задумался. Верить дяде у меня не было причин, не верить – тоже.

– А если я… Если я поставлю эту Печать, я смогу её снять?

Дядя долго молчал, видно, взвешивая, говорить мне правду или нет.

– Нет, – наконец, ответил он. – По крайней мере, минимум сто миллиардов лет.

– Что? То есть, ты предлагаешь заточить его там навечно?

– Не навечно! Сам ты Печать снять не сможешь. Но с моей помощью – да. И я хочу сразу предупредить, что не сделаю этого как минимум ближайшие пятьсот миллиардов лет. Именно столько я провёл в заточении. Пусть теперь твой отец побудет на моём месте. И то… Он ведь не будет полностью заточён. Он будет свободен, только лишится возможности навещать своё Мироздание. Но он сможет создать другое и жить в нём.

– Но и ты можешь так сделать. Зачем тебе эта вселенная?

– Отомстить ему таким образом. Лишить его этого творения.

– Может, он и сам не захочет приходить сюда целых пятьсот миллиардов лет!

– Захочет. Ты его плохо знаешь. Я чувствую, что он скоро вернётся. Тебе придётся поторопиться с принятием решения. Думай быстрее, Кетцалькоатль.

Понятие скоро в нашем понимании могло значить сколько угодно времени. Но за него Вождь мог уничтожить человечество либо окончательно превратить людей в рабов Тронд-даура. Мне, и вправду, следовало поторопиться, чтобы жертв разбушевавшейся на Земле войны было как можно меньше.

Я покинул безымянную планету со смешанными чувствами. Я был растерян и ощущал себя обманутым. О своих проблемах я решил никому не рассказывать. О том, что попросил дядя в обмен на свою помощь, нельзя было распространяться никому, особенно Люминесу. Я знал, что бы услышал в ответ: обвинения в том, что я сам во всём виноват. Действительно, у ситуации, в которую я умудрился угодить, был лишь один виновник. И он не мог поступить иначе. Зато теперь появился шанс одолеть Вождя и Город. Но какой ценой?

Кровавые жернова войны, бушующей на Земле, перемалывали всё новые жертвы. И конца этой мясорубке не было видно. Мне следовало что-то немедленно решать. Я наплевал на свои личные чувства. На то, чем лично для меня обернётся эта Печать. Старался об этом не думать, и одновременно меня снедала досада.

Я злился на дядю, но вместе с тем не мог отказаться от него. И не мог, естественно, отказаться от отца. Мне нужны были они оба. Я не хотел вражды. Я желал установить мир во всём творении Парабрамана. И как было это сделать?

Когда мне казалось, что я всё решил и уже порывался сказать дяде что-то типа: «Спасибо. Мы справимся сами», на следующий день, после ночи тяжёлых размышлений и кратковременного сна, я снова впадал в сомнения. Мне нужен был совет, но я никому не мог рассказать о ситуации, в которую умудрился попасть. Ответственность за будущее Мироздания отныне лежала лишь на мне.

Я читал ужасающие военные хроники из человеческого Интернета и ненавидел себя за своё бездействие.

Одно слово, один звонок, одна нужная мысль – и всё бы это закончилось по мановению дядиной руки. Может, я был слишком горд?

9

Вскоре я предпринял ещё одну попытку договориться с Тескатлипокой.

– Если мой отец вернётся – я не позволю ему снова заточить тебя. Я клянусь тебе. Я даю слово. Ведь ты дорог мне.

Но дядя, казалось, даже не слушал меня. Он был занят совершенствованием кремниевых существ, которых он создал. Они вышли из лаборатории и заселили безымянную планету. Развивались они очень быстро – гораздо стремительнее людей. Их телам и разумам не требовалась эволюция, а душам – недостающая половина. Они и так были совершенны.

– Ты меня, вообще, слышишь? – раздражился я.

Тескатлипока, наконец, обратил на меня внимание. До этого он созерцал прекрасных огненных существ, заселивших каменные леса.

– Я назвал тебе условие, при котором помогу. Что ты ещё хочешь услышать?

Я понял, что всё бесполезно.

– Ты не веришь мне, да?

– Почему же? Верю, Кетцалькоатль. Я дорог тебе, и ты будешь пытаться помочь мне, но я не верю в то, что у тебя хватит сил противостоять своему отцу. Ты не справишься с ним, и он меня изгонит. Поэтому, нет. Извини.

В тот момент я окончательно понял, что это точка. И одновременно во мне возникла чёткая уверенность в том, что я должен ответить. Хотя, следующие слова будто против воли слетели с моих уст.

– Что ж, – сказал я, – не переживай. Мы справимся сами.

Сказать это было проще простого, но справиться с Вождём и его проклятым Городом в разы сложнее. Но я всё для себя решил. Решил сохранить совесть. И пусть весь мир взлетит на воздух, зато она не будет меня мучить, и я останусь чист перед собой и своей семьёй.

Я покинул каменный лес, в котором происходил тот короткий разговор и, не оглядываясь, шагнул в портал. Деревья будто всё понимали. И мне казалось, что они мысленно говорили мне, что я поступил правильно.

Мне не удалось по достоинству оценить прекрасный мир моего дяди, что он создал на безымянной планете. Хотя, позже я узнал, что существа, пробудившиеся на ней, называли её Яр. Забегая вперёд, скажу, что они довольно быстро построили собственную цивилизацию и обратили взор к звёздам, чтобы найти братьев по разуму, хотя первичной в их культуре считалась именно душа, да и физически так и было на самом деле. Рождаясь, души выходили из божественных кремниевых деревьев и начинали создавать себе физическое тело сами. Вот почему часто родители и дети были совсем не похожи друг на друга, но являлись родственниками по душе.

Эти божественные деревья немного напоминали секвойи, но лишь по размерам и формам крон. Их серые, практически гладкие стволы устремлялись вверх, на головокружительную высоту, поддерживая аккуратную круглую крону с сиреневыми светящимися листьями. По мере роста листья темнели, постепенно приобретая насыщенный фиолетовый цвет. У самых старых деревьев листья были почти чёрными. Жили деревья долго – около десяти тысяч лет, но за весь этот период они могли воспроизвести лишь одну душу, иногда, в качестве исключения, – две.

Леса были не равномерными. Обычно деревья росли стайками и имели общую корневую систему. Это значило, что все души, воспроизведённые внутри такой стаи, являлись членами одного рода. Их называли соулмейтами.

Там, в глубине стволов, происходил удивительный процесс душевоплощения. Он длился долго – сто, а иногда и более лет. И во время него сквозь кору просвечивали бурные потоки энергии, пульсирующие внутри. Те, кто наблюдал это таинственное явление, говорили, что прекрасней его нет ничего во вселенной.

Кремниевые существа рождались полноценными, одухотворёнными, совершенными. Они рождались полными противоположностями людей, тех, кому изначально эти души предназначались. И я восхищался творениями Тескатлипоки. Он устроил всё, действительно, гораздо лучше и мудрее, чем мой отец. На Яре не было зла, несправедливости, боли, страданий. И я бы мог назвать это место раем, если б доподлинно знал, как он должен выглядеть.

О том, что Вождь может напасть на кремнитов не могло быть и речи. Создатель защищал их и скрывал мощным энергетическим полем от посторонних глаз. Это человечество, как всегда, осталось предоставлено само себе – без проводника, без защитника, без опоры; обездолено, забыто и исковеркано кривой судьбой. Не понимаю, что в нём привлекло Вождя? Неужели, он желал бы править такими сломленными существами, а Город – терпеть у себя таких жильцов? И Лже-Дмитрию и Тронд-дауру нужны были рабы. Сломленность и привлекала их. Такими, право же, легче управлять.

***

Забегая вперёд, расскажу, как вместе с кремнитами-ярцами мой дядя зачем-то создал ужасных метаморфов – расу космических кочевников, опустошающих планеты.

Их родиной была маленькая неприметная звезда KMX-14 – коричневый карлик с единственной железной планетой, обращающейся вокруг неё. Суровый климат, однако, не помешал созданиям, живущим на ней, имевшим необычную биохимию тел на основе азота, развиться до должного уровня, чтобы отправиться к звёздам. Но только лишь с одной целью – с целью собственного обогащения. На пути они встретили Яр и едва не разорили его.

Метаморфы имели удивительную способность принимать облик любого существа. Так они незаметно вторглись на планету кремнитов, приняв их облик, и устроили грабежи и разбой.

– Зачем ты это сделал? – возмущался я. – Одной рукой подарил им рай, а другой – отнял? Зачем ты создал мерзких метаморфов? А вдруг они доберутся до Земли?

– Слишком много вопросов, мой дорогой племянник, – невозмутимо отвечал дядя. – Их я создал для того, чтобы было равновесие. И до Земли они не доберутся. Ведь она так далеко, что лететь к ней при их современных средствах передвижения придётся тридцать миллиардов лет, и каждую минуту это расстояние увеличивается благодаря расширению вселенной.

– А если они изобретут квантовые порталы и смогут перемещаться мгновенно?

– Тогда человечеству придётся защищаться.

Но я ушёл в своём повествовании слишком далеко в будущее. Я думаю, было бы уместнее сначала рассказать, чем закончилась история с Вождём и его Городом.

После окончательного ответа дяди я вернулся в Йар ни с чем. На меня тут же накинулся с расспросами Люминес, и я отчего-то соврал ему, что помощи у Тескатлипоки я не просил.

– Где же ты тогда был? – допытывался он.

– Мне… нужно было собраться с мыслями.

– Думаешь, меня так легко обмануть? Он отказал тебе, верно?

Я завидовал проницательности брата.

– Слушай, чего ты привязался? Я же сказал, что не виделся с ним!

Но Люминес будто не услышал меня.

– Я знал! – торжествующе заявил он. – Знал, что доверять ему не стоит. Но ты меня не послушал!

– Всё? Ты удовлетворён? Удовлетворён тем, что я остался в дураках?

– Не нужно язвить. Меня просто бесит, когда ты не слушаешь меня.

– У меня есть своя голова на плечах.

– Ну, тогда думай! Думай, как вытащить нас всех из передряги, в которой мы оказались по милости твоей Унго!

– Виноваты все в равной степени. Нужно было лучше следить за Мирозданием!

– И это говоришь мне ты? Тот, кто освободил ужасного близнеца Создателя и, возможно, подверг мир ещё большей угрозе, чем Вождь и Тронд-даур?

– Дядя никак не вредит нам.

– Но и не помогает! Или… он запросил слишком большую цену? Что он попросил тебя сделать?

– Ничего! Я не виделся и не разговаривал с ним, ясно?

Не понимаю, почему я защищал Тескатлипоку даже от словесных нападок своего брата, особенно после того, как он отказал мне в помощи? Вернее, выдвинул такие условия, что я сам вынужден был отказаться от неё. Наверное, потому, что в глубине души верил в него и знал, что, что бы ни говорил Тескатлипока, он всё равно не оставит меня в беде. Я чувствовал за спиной опору. Ощущал, что не один, и никакой Вождь хоть с десятком своих городов мне нипочём.

***

Я ожидал, что вновь увижу Золотое Сечение, но судьба распорядилась иначе. Вождь напал на нас первым. Он бил словно из ниоткуда, и одновременно был нацелен на то, чтобы уничтожить город асов, повредив его центр сил – невидимое золотое сечение.

Искусственная планета, на которой расположился мир асов, раскололась надвое. Всё это сопровождалось безумным грохотом разрушающихся зданий, криками и паникой, вспышками малиново-сиреневой энергии и мощными подземными толчками, как при землетрясении.

В хаосе я не знал, куда деться. Я намертво вцепился в руку Люминеса, который бежал куда-то сквозь клубы дыма и пыли. Дышать становилось всё труднее, видно, мощный луч энергии, которым Вождь ударил в Йар, повредил вакуумонепроницаемый купол над городом, из-за чего воздух начал постепенно разрежаться.

– Скорее, туда! На возвышенность! – прокричал брат.

Сквозь ионизирующий туман я едва разглядел его очертания и направление, в котором он указывал.

«На возвышенность? Чтобы задохнуться ещё быстрее? Присутствовала в его голове хоть какая-то логика?» – возмутился я, но всё же последовал, куда велел Люминес.

Он привёл нас на возвышенность, с которой хорошо просматривались все прилегающие к ней территории. Абсолютно не почувствовав подъёма, я вдруг оказался на самой вершине, сам не поняв, как туда попал. Возможно, так действовал стресс. Хотя, необычная геометрия Йара никогда не укладывалась в мои слишком человеческие представления о пространстве.

Вначале я ничего не смог разглядеть, но затем, когда пыль и дым немного рассеялись, передо мною открылась ужасающая картина.