Удивительный человек – такое разительное отношение к собственной дочери и внуку! Как будто я давно ее чем-то обидела, и мама с тех пор не может меня простить. Для меня – это дичайший абсурд. Я сама будучи мамой, не представляю, что так можно относиться к своему единственному ребенку.

Треплю сына по плечу и слегка подталкиваю в гостиную.

– Макс, иди, можешь посмотреть мультики по телевизору, а я пока пообщаюсь с бабушкой.

– Хорошо, мамочка! – и уносится в указанном направлении.

Ангел, а не ребенок!

Следую за мамой на кухню, спинным мозгом чувствуя, что разговор будет не из приятных.

Так и есть.

Едва прикрываю дверь на кухню и опускаюсь на стул, мама разворачивается и упирается бедрами в подоконник. Смотрит свысока, как в детстве, когда отчитывала за то, что я получила четверку вместо пятерки.

Мама пронзает меня взглядом и продолжает молчать. Словно это не она, а я предложила поговорить. И такое ее поведение здорово нервирует и злит.

Когда я, достигнув своего предела, поднимаюсь, чтобы просто уйти и больше не тратить своего времени, мама все-таки решает снизойти до меня.

– Ты же не собираешься натворить глупостей? – выплевывает холодно и снисходительно. Как с дурой разговаривает.

– Не понимаю, о чем ты.

– О разводе с Аркадием и потаканию детских причуд. Даже не вздумай, Карина.

Вскидываю бровь и внимательно осматриваю мать. Она не выглядит удивленной, ошарашенной или сбитой с толку. Абсолютно спокойна и непоколебима.

Подготовленной – да. И что-то мне подсказывает, ее ввели в курс дела. И это не Максик.

– Я думаю, я сама разберусь со своим мужем, мама. И да, для меня важно мнение моего ребенка. И я буду его учитывать при принятии решения. Всегда.

Делаю шаг по направлению к двери. Я не намерена больше говорить на эту тему. Берусь за ручку, и в этот же момент, как камень в спину, прилетает:

– Не повторяй моих ошибок.

Медленно разворачиваюсь. Смотрю на маму, склонив голову набок. Догадка быстро созревает и дает первые росточки. Они слабые, неуверенные, но им все равно удается пробить мою броню, которую я наращивала много лет.

– Потом все время будешь жалеть, – каждым словом как гвозди забивает прямо в меня. – Как я.

– Жалеть о чем, мама?

– О разводе. О том, что ты на всю жизнь останешься одна…еще и с ребенком на руках.

Медленно оседаю обратно на стул. Внимательно скольжу взглядом по лицу мамы. И нахожу на нем лишь глубокую печаль, обиду и сожаление.

– Ты жалеешь…– шепчу сквозь слезы. Неожиданная догадка, как молния ударяет в голову. Грудь сдавливает словно тисками, и вся обида рвется наружу. – О том, что я мешала тебе устроить личную жизнь? Поэтому ты меня никогда не любила?

Мама отводит взгляд в сторону. Не отвечает.

Но тут уже не нужны слова. Ее молчание вместо тысячи слов.

– Я люблю тебя, – все же выдавливает из себя мама. – Именно поэтому стараюсь вправить мозги. Предостеречь. Кто, если не я? Подумай, Карина, кому ты будешь нужна?

Глава 19

Карина

Утираю влажные дорожки со щек. Как и все четыре года, мысль о сыне делает меня сильнее.

– Я в первую очередь сыну нужна. Мужчина – преходящий, а ребенок со мной на всю жизнь.

– Ты избалуешь его, а по итогу Макс сядет тебе на шею. А потом не успеешь обернуться, а сын уже строит свою жизнь, а про тебя забудет.

Мама отворачивается. Поджимает губы. Ее плечи слегка подрагивают: видно, что она сдерживается, чтобы не заплакать. Но у меня нет никакого желания ее утешить.

– Знаешь, мама. Если мужчина по-настоящему любит женщину, он полюбит все, что с ней связано. И ее ребенка тоже! И я про тебя никогда не забывала, – добавляю надломленно шепотом. – Просто ты сделала все, чтобы меня оттолкнуть…

– В тебе говорит максимализм! Детский сад! Пора взрослеть, Карина! Лучше синица в руках, чем мифический журавль хрен знает, где. У тебя очень хороший муж. Добрый, заботливый, умный, хваткий…Ты с ним горя не знаешь, Аркаша тебя всем обеспечивает!

– Прежде, чем толкать меня к умному и заботливому мужу, ты бы поинтересовалась причиной развода и у меня тоже. А не только то, что Аркаша тебе на уши развесил! К твоему сведению, он мне изменяет. Изменяет давно. Да так, что она не просто любовница, а его вторая жена! И я лично принимала у нее роды! Сын родился у Аркаши, но не от меня!

К концу своей бурной речи я повышаю голос. Чувствую, как лицо краснеет, а щеки жжет от соленых слез.

Но моя мама – человек с камнем вместо сердца.

Внимательно разглядывает, слегка вздернув бровь. Скользит взглядом сверху вниз и обратно. И лишь слегка пожимает плечом и бросает небрежно:

– Ты сама виновата.

– Что?!

И, пока я задыхаюсь от возмущения, мама назидательным тоном учит меня жизни:

– Мужик, Карина, он ласку любит. Ему внимание уделять нужно, порой даже больше, чем ребенку. А ты же помешана на сыне и работе своей. Брала бы поменьше смен, да и вообще перешла бы на полставки! Проявила заботу о муже. Устраивала бы романтики, свидания только для вас двоих, и тогда бы Аркаша даже не глядел бы на сторону! В конце концов, забеременела бы, чтобы его удержать!

Замираю на последних словах.

Мама не в курсе моей проблемы. Собственно, мы никогда не были близки, чтобы я призналась ей в том, что еще до тридцати лет у меня стремительно развивалось бесплодие. Вот такая вот ирония судьбы – я помогаю женщине обрести счастье материнства, а сама вряд ли еще когда смогу…

И теперь моя мама, сама того не зная, вонзила в открытую рану ржавый нож и от души его прокрутила.

– Странно подобное слышать от тебя, мама. Отца почему-то не удержали ни твои пироги, ни то, что ты стелилась перед ним ковриком, ни ребенок. То есть я.

Мама вздрагивает как от пощечины, прошивает злым ненавидящим взглядом насквозь. Сжимает челюсти, и ее глаза мгновенно наполняются слезами.

Но мне плевать на ее чувства. Я терпела всю жизнь, искала материнской любви и ласки, но не находила. Сейчас же я просто научилась давать сдачи.

– И передай Аркаше, что настоящие мужчины со своими семейными проблемами разбираются сами, а не вмешивают в это дело тещу.

Я успеваю выйти в коридор, крикнуть Максу и взять его рюкзак с вещами. Прохожу мимо кухни, а мама так и стоит, замерев в одной позе. Смотрит в одну точку и не дышит.

Я прохожу мимо, помогаю сыну обуть сандалии, когда мать все же выплывает в коридор. Вроде такая же, вот только взгляд стал более жестоким и арктически холодным.

– Не вздумай разводиться, Карина. Имей в виду, если ты уйдешь от мужа, я тебя не приму и не пущу.

Кажется, только что моя мать добровольно отреклась от меня…

Глава 20

Карина

Следующие два дня я усиленно ищу квартиру, где мы с Максом спокойно будем жить, пока идет бракоразводный процесс и раздел имущества.

Да, это и моя квартира тоже, и я не обязана съезжать, да еще и с ребенком. Но, учитывая какой-то маниакальный настрой моего будущего бывшего, спокойно он мне жить тут не даст. Да и после новости о его измене мне претит сама мысль находиться с ним на одной территории. Не хочу, чтобы с этим кобелем меня хоть что-то связывало. Особенно быт и общая квартира.

Аркаша, как выяснилось, уехал в срочную командировку. Едва я это выяснила, в голове промелькнула злорадная мысль, что муженек помчался за утешением к третьей любовнице. Но следом вспомнила, что Милана только родила от этого Аркаши, и стало как-то ее жалко. Не хотела бы я оказаться на ее месте. Это самая ужасная шутка судьбы – узнать, что ты у мужа не единственная в момент, когда наиболее уязвима и нуждаешься в его поддержке.

Тишину квартиры разрывает громкий звонок. Отставив в сторону чашку с чаем, вздохнув, иду к двери. Внутри зреет глухое недовольство.

– Опять так рано? – бурчит показавшийся в коридоре сын. Он хмурится и трет глаза кулачком. Сонный, взъерошенный он мне больше всего напоминает домовенка Кузю. – Если это дядя Аркадий, то давай его прогоним.

– Обязательно так и сделаю, – отвечаю, распахивая дверь.

За ней, ожидаемо, курьер с очередным дорогущим веником.

– Доброе утро, – парень, который за эти два дня стал мне как родной, приветливо улыбается. Взглядом указывает на икебану в своих руках. – Этот тоже не нравится?

– Не-а, – складываю руки на груди, прислоняюсь плечом к косяку. В его же манере киваю на мусоропровод. – Может, сегодня сам выбросишь? Мне на работу нужно собираться.

– Вы же знаете, я не могу. Не имею права. А мне нужна эта работа, я на учебу коплю.

Вздохнув, выхватываю букет и сбегаю на пролет ниже и без каких-либо угрызений совести выбрасываю его. Туда же отправляется бельгийский шоколад.

Расписываюсь, и парень, отсалютовав мне, шагает к лифту. Но в последний момент разворачивается и выпаливает:

– Могу спросить: почему вы выбросили все букеты? Настолько не любите цветы? Аллергия?

– Их дарит не тот мужчина, – отвечаю, не задумываясь. И я довольная собой, захлопываю дверь.

И это вторая веская причина, по которой я хочу съехать из собственной квартиры.

Дело в том, что Аркаша решил не мытьем, так катаньем завоевать мое прощение. Шлет мне по пять раз в день цветы и на работу, и домой. Мой любимый шоколад, чай, клубнику, фрукты и даже ювелирные украшения. Все без зазрения совести выбрасываю, а сладости раздаю коллегам.

Тем временем, я знаю, что мой общественный муженек Милане, женщине, подарившей ему сына, прислал цветы лишь однажды. И от этого Аркаша не просто опустился на самое дно в моих глазах, а закопался в иле.

Завожу сына в садик, приезжаю в клинику, и привычная рабочая смена затягивает в свой водоворот.

Слегка стучу в дверь и прохожу в палату, не отрывая взгляда от карты Наташи.

Замираю.

Забываю, как дышать.

Чувствую, как по моему телу один Наглец проезжается взглядом. Как от него жжет кожу. И сносит с ног волна эмоций и желания. Кажется, даже воздух в палате становится терпким.

Низ живота теплеет и сводит от желания. Губы горят, а щеки покрываются румянцем – вспомнила наглый украденный поцелуй.

Осторожно вскидываю голову. И в груди печет от представившейся картины.

Глава 21

Карина

Ярослав держит на руках племянницу. Он покачивает ее, как будто делал это не один и не два раза. Как будто за плечами огромный опыт в обращении с детьми. Наглец ласково улыбается девочке и осторожно, как будто она хрустальная, поправляет шапочку на голове.

В его руках малышка хоть и выглядит хрупкой и еще меньше, чем есть на самом деле, я уверена, находится под надежной защитой.

Неожиданно. Учитывая, с какой стороны открылся мне Наглец в первый день нашей встречи, я даже представить не могла, что он может быть таким ласковым, заботливым и нежным.

Но в то же время это так естественно, что ловлю себя на безумной мысли…

И тут же топчу ее, чтобы потом не было мучительно больно.

Но при этом Наглец пожирает меня взглядом, не стесняясь сестры. Его глаза вспыхивают и горят, заставляя в моей голове зажигаться картинки с рейтингом восемнадцать плюс.

– Извините, я, кажется, не вовремя, – бормочу, пятясь спиной к двери, но не разрывая зрительного контакта. – Я позже зайду на осмотр. Дайте знать, нажав кнопку вызова, когда освободитесь.

– Нет-нет, все хорошо, – восклицает Наташа, поудобнее устраиваясь на койке. – Карина почти уснула. Представляете, она моментально успокаивается у него на руках. Мой братец, кажется, прирожденный отец.

И я согласна с Наташей на все тысячу процентов. Вид Ярослава с младенцем на руках будоражит сознание похлеще виагры.

Снова ловлю на себе взгляд Наглеца. Вот только на этот раз он с какой-то примесью горечи и тоски…

А потом до мозга доходит другая, не менее важная информация.

– Как вы сказали…

Наташа серьезно, без тени веселья, кивает.

– Я назвала дочь Кариной. В вашу честь. Если бы не вы…страшно представить, чем бы это все закончилось. И для меня, и для ребенка. Еще раз спасибо вам, что спасли нас! И простите, что так вышло с вашей машиной…

– За это не переживайте, – наконец подает голос Наглец. Он тихий, окутывает меня своей бархатной хрипотцой, заставляя сердце биться, как птица, пойманная в клетку. – Вопрос уже решен. Машина будет готова через пару дней. Я сам ее пригоню, куда скажешь.

– Спасибо.

Ярослав, как хищник, осторожно и бесшумно подходит ко мне. Вернее, к кувезу, рядом с которым я стою. Бережно опускает уснувшую девочку и похлопывает ее по спинке. Сердце и душа буквально захлебываются от нежности и милоты.

И от безумной мысли – я бы хотела, чтобы у Макса был именно такой отец…

– Мне пора – у меня совещание через час. Я постараюсь вечером заехать, – стреляет в меня многообещающим взглядом, и уголок губ дергается в предвкушающей улыбке. Ясно дает понять, что последнее сказано специально для меня.

Спешу отвернуться, чтобы Наглец не заметил моего расшатанного состояния. И того, что подсознательно я желаю, чтобы он поцеловал меня еще раз.

Едва Ярослав скрывается за дверью, приступаю к своим прямым обязанностям – осмотру пациентки.

– А вы очень хорошо смотритесь вместе, – широко и довольно улыбается Наташа. А мое лицо заливает краска смущения. Ну, как школьница, ей-богу!

– Не понимаю, о чем вы…

– Ой, бросьте! – отмахивается пациентка. – Я хорошо знаю своего брата. Он женщин меняет чаще, чем носки. Мне кажется даже, что он их имен не запоминает. Но никогда еще у него не горели глаза при взгляде на девушку. А вас он сожрал едва ли не с порога. Но и вам он не безразличен. От вас обоих искрит так, что мне прямо неловко было за вами подсматривать.

Закусываю губы, чтобы не выдать своего состояния. Заполняю карточку, не поднимая головы. Мне дико неудобно. Но тем не менее, глупая улыбка так и тянет губы.

А еще совершенно нет желания возражать. Да, мне сейчас не до отношений, но и отрицать наше с Наглецом влечение друг к другу глупо.

– Было бы здорово, если Ярик нашел свою вторую половинку. Я от всей души желаю ему счастья. Он заслуживает его как никто другой. Особенно после всего того, что случилось в его жизни…

Резко вскидываю голову. В душе кометой проносится тревога.

Наташа сжимает губы в тонкую линию, окидывает меня грустным взглядом. Медленно качает головой, отвечая на мой немой вопрос:

– Простите, я не могу рассказать вам. Ярик насмерть запретил распространяться о прошлом. Он сам поделится, если посчитает нужным.

Киваю. В конце концов, мы с Наглецом виделись всего два раза. С чего вдруг он должен мне душу выворачивать?

Завершив осмотр, делаю последние пометки в карте Наташи. Желаю хорошего дня и иду к следующей пациентке. Я настолько погружена в свои мысли, что не слышу, как меня окликают несколько раз.

– Карина Владимировна, да стойте же!

Не сразу соображаю, что голос кажется мне знакомым. А когда разворачиваюсь, уже становится поздно.

Потому что ко мне спешит…Милана!

Глава 22

Карина

Осматриваюсь по сторонам в поисках путей отступления. Сотрудники клиники до сих пор обсуждают скандал Аркадия, а становиться героиней местной Санта-Барбары у меня нет никакого желания. Я просто хочу спокойно работать. Без скандалов, без любовниц и вот этих выяснений отношений посреди коридора.

Но, как назло, вокруг ни палаты свободной, ни подсобки.

– Карина Владимировна…

– Что случилось? – обрываю я пациентку, надеясь вывернуть разговор в иное русло. – Что-то болит? Что-то не то с ребенком?

– С сыном все хорошо. Он идеальный малыш. Ребенок сейчас в детском отделении спит. Я отвезла его, чтобы немного привести себя в порядок, – короткая улыбка озаряет лицо девушки. Но Милана сразу же становится серьезной. – И со мной тоже. Я хотела с вами поговорить.

– Милана, послушайте, если вы по поводу Аркадия, то я не собираюсь его с вами делить…

В ее глазах на мгновение мелькает боль, и мне становится ее жаль. Впервые рассматриваю Милану внимательно и так близко. Молодая, хрупкая, красивая, девчонка совсем. Возможно, это первая ее серьезная влюбленность, и так жестоко обжечься…Боюсь, девушка нескоро сможет вернуть веру в мужчин.

Как и я…

– Карина Владимировна, – пациентка вцепляется в мою ладонь. Проникновенно и умоляюще заглядывает в глаза. – Скажите, Аркадий правда ваш муж?

С сочувствием качаю головой. Парадоксально, возможно, даже глупо, но я не чувствую в Милане соперницу. Да и винить мне, ее, по сути не в чем…Она в таком же шоке, как и я. А такое не сыграешь. Только вот я в более выигрышной ситуации – нас с Аркадием связывает лишь квартира, а их –общий ребенок.

– Хотела бы я сказать, что это не так…Но увы.

– Сколько вы лет женаты? – продолжает допрос. – Простите, вы говорили, но я забыла. Столько всего навалилось…

– Два года. В день ваших родов была годовщина.

– Значит, он был уже женат, когда сделал мне предложение и ребенка? – и добавляет шепотом, осторожно касаясь кончиками пальцев губ, как будто не верит, что произносит это. – У вас же официальный брак?

– У меня паспорт испачкан точно таким же штампом. С фамилией и именем нашего общего мужа. С разницей только в том, что в качестве жены указана я.

Девушка закусывает губу и запрокидывает голову к потолку. Меня просто прошибает, как будто молния ударила. В груди просыпаются одновременно злость на общественного мужа и жалость к Милане.

Осторожно обнимаю ее, и девушка тут же сникает. Прижимается ко мне и роняет голову на плечо. Кажется, если бы я не держала ее, она бы рухнула на пол.

– Мне так стыдно, простите, – едва слышно выдавливает из себя. Ее плечи вздрагивают и опускаются под грузом проблемы. Душу выворачивает. Аркашу придушить хочется, правда! Как вообще можно было так поступить с девчонкой? Кем нужно быть?! – Я не знала! Правда, не знала, что Аркадий женат! Я бы никогда…Но он так ухаживал, так трепетно относился…Я влюбилась буквально с первого взгляда…

О, это Аркаша умеет. В этом ему нет равных – очаровывать девушек и залезать с ногами в душу. Мы обе смогли в этом убедиться.

– Тшшш, Миланочка, успокойся. Тебе нельзя нервничать. Ты только родила, и нужно думать о ребенке. Малышу нужна здоровая и спокойная мама.

– Простите…

– А, ну-ка перестань! – слегка встряхиваю Милану. – Тебе не за что передо мной извиняться. Ты ни в чем не виновата. Мы с тобой просто две жертвы мошенника. Он хороший психолог, поэтому мы и влюбились. Обе.

Милана отстраняется и осторожно утирает слезы.

– Но…зачем? Зачем Аркаше нужно было жениться, если у него уже были вы?!

Хороший вопрос. В точку. Я и сама много думала об этом, не могла понять…

И тут подсознание подкидывает одну небрежно брошенную Аркашей фразу…

– Твой отец – влиятельный человек? Замещает высокую должность? У него много связей?

Милана хмурится, шмыгает носом, но окончательно перестает плакать.

– Да…он – министр предпринимательства…Плюс папа знает толк в инвестициях и все такое…Я не вникала, если честно. Но знаю, что он хорошо разбирается в вопросах бизнеса.

Во рту скапливается горечь. Хочется выблевать ее вместе с воспоминаниями о муженьке, его прикосновениях и в целом о супружеской жизни.

– А у Аркаши свой бизнес.

Милана замирает. Задерживает дыхание и долго, с минуту, смотрит на меня во все глаза. Ждет, что я добавлю что-то еще. Обнадеживающее, ласковое.

Увы, это не мои методы. Я не вру пациентам и не даю ложных надежд. Я сразу ампутирую все, что гниет и нарывает. Да, больно. Да, сложно всем. Но зато есть шансы на излечение.

– То есть, – глаза Миланы опасно сужаются. Кажется, процесс выздоровления от любви запущен. И у девушки, стоящей напротив, есть все шансы излечиться. – Это был, мало того, что фиктивный брак, мошенничество, так еще и по расчету? Ради того, чтобы папа протолкнул бизнес зятя?

Пожимаю плечом и развожу руками.

– Думаю, примерно так. Мне жаль такое говорить, но вряд ли он женился на тебе ради ребенка. Сейчас можно и без похода в ЗАГС воспитывать малыша. Достаточно признать его, и ребенок получит права и защиту со стороны закона.

– Ну да…– Милана крепко задумывается. Обнимает себя за плечи, растирает их. Запускает пальцы в волосы и слегка тянет. – Это вышло случайно. Я очень хотела ребенка, а Аркаша просил повременить. Говорил, что в бизнесе все непросто, да и для себя хочется пожить. Наш разговор случайно услышал папа. И тут же пообещал, что с бизнесом проблем не будет. Он обязательно поможет. А дальше папа увел Аркадия к себе в кабинет, и они там долго о чем-то общались. Совпадение?

Медленно качаю головой из стороны в сторону.

– Не знаю…Но в свете всего, что мы с вами узнали, вряд ли…

Повисает пауза. Нехорошая. Тягучая. Давит на плечи бетонной плитой.

Смотрим друг другу в глаза, осознавая открывшиеся факты, которые начинают жутко смердить.

– А на вас Аркаша зачем женился? – Милана расстреливает в упор неожиданным вопросом. – Что ему нужно от вас?

Глава 23

Карина

Впадаю в ступор от неожиданного вопроса.

Всматриваюсь в пытливые глаза Миланы, замершей в ожидании и… не нахожу ответов.

А ведь действительно, зачем?

Я не завидная невеста, у меня есть внебрачный ребенок, я не ворочаю миллионами, и мама у меня простая женщина без связей и прочего. Сейчас я знаю точно, что Аркадий не испытывает ко мне всех тех чувств, в которых клялся у алтаря. Любимых не предают и всеми силами стараются уберечь от боли. И уж точно не заводят втихаря вторую жену!

И снова возвращаемся к тому, с чего начали: зачем Аркадий на мне женился?

По спине бежит холодок. Дома, когда буду собирать вещи, нужно будет тщательно перепроверить все документы. Мало ли, вдруг Аркадий втихаря оформил на меня кредит? После его двойной свадьбы я не удивлюсь, если муженек и это провернул за моей спиной.

– Я не знаю, – растерянно пожимаю плечами и признаю свое поражение. – В любом случае это неважно. Мы разбежимся через месяц-другой…

– Мы тоже…– Милана, тяжко вздохнув, опускает голову. Но тут ж резко вскидывает ее и решительно, со злостью выпаливает: – Уж лучше я буду одна воспитывать ребенка, чем у моего сына будет такой пример отца перед глазами! И в свидетельстве поставлю прочерк. Аркадий теперь для меня просто донор биоматериала, не более.

Улыбаюсь такому настрою. Не удерживаюсь и похлопываю девушку по плечу.

– Ты справишься. Я даже не сомневаюсь. И в твоей жизни обязательно будет мужчина, который искренне полюбит, и тебе будет не страшно впустить его в вашу с сыном семью.

– Спасибо вам, – эмоционально выпаливает Милана и крепко меня обнимает. – Никогда бы не подумала, что с женой собственного, но почти бывшего мужа можно подружиться. Спасибо, что оказались такой адекватной!

Мы тепло прощаемся с Миланой, и я иду в ординаторскую заполнять карточки пациенток.

Когда почти заканчиваю, дверь распахивается и входит букет.

Именно так.

Входит. Букет из кроваво-красных эквадорских роз. На ногах.

Только потом выглядывает раскрасневшийся парень – курьер.

– Прошу прощения, где я могу найти Карину Владимировну? Мне сказали, что она здесь, – и смотрит на меня умоляюще. Видимо, устал тащить такую махину по жаре.

– Это я.

– Тогда это вам, – как-то обрадованно восклицает парень и улыбается во все тридцать два. Шагает ко мне и пытается уложить букетище на стол. – Примите и распишитесь, пожалуйста.

Тяжело вздохнув, поднимаюсь на ноги и двигаюсь к двери. Подманиваю опешившего парня за собой.

– Помогите мне, пожалуйста.

– Д-да, хорошо…

– И букетик прихватите.

Тяжело вздохнув, курьер подхватывает подмышку цветы и покорно следует за мной. Я чувствую не только его обжигающий взгляд между лопаток, но и заинтересованные взгляды коллег. Четко слышу перешептывания женской части клиники и присвистывание врача – травматолога.

Вывожу парня через запасной ход и подвожу к контейнеру.

– Кидайте.

– Что?!

– Выбросите, пожалуйста, я сама не смогу – эти цветы для меня очень тяжелые.

И признаться честно, нет никакого желания к ним прикасаться.

На лице парня отражается смесь эмоций – удивление, растерянность и боль от того, что придется выкинуть на мусорку несколько тысяч рублей. Буквально.

– Вы уверены? Заказчик просил…

– Уверена.

Тяжело вздохнув, парень все же бросает цветы в контейнер и расстреливает меня тяжелым взглядом из-под насупленных бровей.

– А теперь давайте, где там нужно расписаться?

Не глядя, ставлю на бланке размашистую подпись.

– Спасибо за помощь. И за доставку.