Казачья поляна

Рукопашному бою Георгия учил отец. Оставив военную службу он посвятил всего себя семье и детям, усердно обучая сына знаниям и навыкам доставшимися ему от деда и прошедшие проверку войной. Бывший майор спецназа Алекс Уилсон почти ничего не рассказывал своему отпрыску о войне. Но сына обучал тому, что на ней обязательно пригодится: ставил удар, учил обращению с холодным и огнестрельным оружием, и в конце, когда убедился в готовности подростка к этому знанию, научил входить в Силу. Так он называл то состояние боевого транса, в котором Георгий впоследствии проводил достаточное большое количество времени – и из любопытства, и по необходимости. Обучение отец завершил экзаменом (понятное дело, втайне от матери): мамин брат, Широбоков Степан Михайлович, то есть дядя Георгия, в течении минуты бегло стрелял из «Ремингтона» по пляшущим перед ним в десяти метрах фигурам отца и сына (откровенности ради – резиновыми пулями, но это выяснилось много позже). А Георгий уверенно откачал маятник, вместе с отцом, после чего удостоился его крепкого рукопожатия. И веского уведомления, что обучение Георгия воинским премудростям он завершает, так как ничему больше научить не может, а в довесок отец подарил ключи от новенького «Харлея». Однако вдоволь покататься на железном чудо-коне ему не довелось. Уже следующей осенью он поступил в Военную академию в Уэст-Пойнте.

Разумеется, решающим тут оказался пример отца, но в том, что казак по роду и крови выбрал профессию военного не было ничего необычного. Георгий был далеко не первым в этом списке и не последним. До него сотни его земляков, а вместе с ним добрый десяток сверстников повторяли путь предков – с оружием защищали свою землю и дом. Другое дело, что с каждым годом казачьи ряды в армейском строю редели и не по причине войны или бюрократизма. Всё было и проще, и печальнее: объяснялось это одним словом – ассимиляция.

Местное казачье сообщество американизировалось с каждым годом всё быстрее, можно даже сказать стремительно. Некогда компактно проживающая казачья община утрачивала свои границы и рубежи, защищающие самобытную культуру, по вполне жизненным обстоятельствам. Молодёжь уезжала получать образование и работу, заводила новые знакомства и дружбу, прерывала крепкую и непосредственную связь с родовой, обретала новые семьи, а вместе с тем и новые устремления или говоря иначе приоритеты, то есть – американизировалась. Поэтому правильно взращенный в соответствии с вековыми традициями и культурой казак, представляющий из себя умелого и образованного воина, сегодня стал штучным продуктом, за которым понимающие люди не ленились вести «охоту». Нужно ли удивляться тому, что Георгу Уилсону после окончания Академии предложили служить в силах специального назначения?

Дальше всё было как и у отца: три официальные военные операции (две в Ираке, одна в Боснии), и не один десяток неофициальных миссий по всему миру. За это время привитые отцом воинские умения и навыки превратились в самое ценное, что не купишь за деньги – опыт. Сослуживцы тоже ценили его качества, но по своему, дав прозвище «Вольф». Волк, значит. Дюжина медалей, два ордена, успешное продвижение по службе и невыездной статус тому порукой. А если не считать лёгкую контузию и пулевое в предплечье по касательной, то и отсутствие серьёзных ранений (за это спасибо отцу и деду, выручало фамильное искусство).

После трагической гибели Виктории, в сентябре 2011, Георгий словно отрешился от суеты этого мира. Скорбь и печаль – вот и всё, что осталось после этого на донышке его души. От Вики не нашли даже останков, только подтвержденная регистрация и посадка в самолёт, и последняя смска от неё, как память. Первое время он не мог смотреть на пролетающие в небе самолёты. Потом всерьёз подумывал о возвращении на службу и мести (к этому времени как-раз началась очередная война в Иране). В конце-концов отец заметив неладное с сыном разложил ситуацию на составляющие, объяснив как ребёнку, что генерация всего происшедшего была вне рамок привычного нам мира. И мстить нужно иначе, выполняя волю прадеда и наказ атамана. После этого разговора вместе отстояли молебен в Свято-Николаевском соборе, что на 97-й стрит, и Георгий вышел на крыльцо храма уже другим человеком.

Теперь он был собран, сосредоточен и крайне мотивирован на результат. Немедленно отправиться в Россию мешало лишь одно обстоятельство – в ближайшие семь лет он ещё являлся невыездным, как секретоноситель. Нарушать законодательство было бы опрометчивым поступком, гораздо практичнее было использовать отпущенное время на подготовку миссии и обустройство личной жизни. О последнем недвусмысленно намекали отец и мать, с уважением относясь к его душевной боли. Но разве личная жизнь устраивается лишь по чьему-то желанию?

Вот и у Георгия не обошлось без Божьего провидения. С Элизабет он познакомился в Hard Rock Cafe на Таймс-сквер, где оба оказались совершенно случайно – друзья у обоих решили закатить вечеринку по случаю уикэнда. Таких компаний в подвальном ярусе заведения оказалось в избытке, никак не меньше полудюжины. Чинно и благородно посидеть не вышло. Ближе к полуночи трое крепко выпивших парней стали в открытую приставать к прилично одетой, хрупкой на вид девушке. Словами никто ограничиваться не собирался, парни уверенно пускали в ход руки, пытаясь лапать бока молодой леди. Всё происходило совсем рядом со столиком, за которым расположилась компания Георгия, и он с удивлением наблюдал за поведением друзей девушки: никто из них и не подумал вмешиваться. Когда громкие женские крики стали слышны даже на фоне тяжёлого рока, Георгий не выдержал. Встал, вывернул кисть хапающего бока парня и ткнул его лицом в слабо прожаренный шницель. Второго ухватил железной хваткой за ухо и рванул вниз, на встречу мощному удару коленом. А третьего просто хлестнул пальцами по глазам, начисто лишив ориентации. Но этим всё не закончилось.

Мелкий по сути конфликт лавинообразно перерос в драку. И какую! Через столик гуляла компания этих парней и оттуда на помощь потерпевшим фиаско кинулись ещё четверо. Передвинув девушку себе за спину Георгий азартно принялся за дело. Ах, какая это была драка! Песня, а не драка! Парируя удары вооружённых столовыми приборами рук и уворачиваясь от летящих стульев Георгий успел сломать противникам минимум три конечности, работая в ограниченном пространстве в режиме лайт (не входить же в боевой транс, в самом-то деле?). Когда послышался звон разбитого стекла, и с витража кафе посыпались на пол коллекционные гитары, он решил, что пора и честь знать. К этому моменту активно функционирующих противников не осталось, все пожелавшие принять участие в спарринге лежали на полу или под столами и он счёл за благо ретироваться, прихватив с собой и даму.

Если вы считаете, что уложить врага это главное, то поверьте: это не всегда так. Покинуть место события не оставив следов – вот это иной раз важнее. Вы пробовали бесследно исчезнуть из эпицентра круто заваренной вами каши, в самом центре Нью-Йорка? И не пробуйте, вряд ли у вас получится. Георгий смог.

Элизабет оказалась американкой из испанской семьи и вышла за него замуж через три месяца, а ещё через год подарила ему и миру сына. И следом, через десять месяцев, второго. Старшему дали имя Серж. Младшего назвали Майклом. Возражения с выбором имён не принимались: у старшего на левом предплечье чернела фамильная метка, небольшое родимое пятно определённой формы, в виде цветка сирени. Такое же было у всех представителей его семьи по мужской линии, переходя через поколение. Поэтому имя выбрал Георгий, по святцам. Майклу имя выбрала Элизабет, всё честно.

* * *

Весной 2009 года закончился срок его ограничений на выезд. Он уладил все дела с визой и осенью того же года прямым рейсом Аэрофлота вылетел в Москву. Если откровенно, то кроме душевного подъёма от предстоящей миссии он испытывал некоторую озабоченность или, правильнее сказать, необъяснимое гнетущего чувство. Это ощущение появилось уже в терминале посадки, перед самым вылетом, но Георгий не стал придавать ему большого значения.

Родина предков встретила его ясной погодой, что после почти десятичасового перелёта было весьма кстати и поднимало настроение. Пограничный контроль оказался на удивление лояльным: проверили визу, декларацию, поставили штампы в паспорте, вот и вся процедура. Почти как в Америке, если не считать более серьёзного выражения на лицах пограничников – никаких улыбок и явно просматривающееся перманентное подозрение к каждому пассажиру. Что-ж, добро пожаловать в Россию, мистер Уилсон! И он пожаловал.

Из Шереметьево уезжал не на такси, а нашёл частника. Прилично одетый парень с удовольствием согласился подвести до ближайшего интернет-кафе, не выказав никакого удивления подобной просьбой. Разумеется не за спасибо – Георгий оставил 50 баксов из задекларированных 10 тысяч, решив про себя, что надо поскорее обменять часть на местные рубли, иначе будет привлекать к себе внимание (и напрасно беспокоился, кстати – в Москве доллар везде брали с любовью и охотой, разве что кроме магазинов).

В интернет-кафе он оплатил терминал и за час нашёл несколько устраивающих его предложений по сдаче квартир в аренду. С терминала же договорился о цене и времени заезда, и уже на такси добрался до нужного адреса, не забыв удалить всю информацию с буфера обмена. По пути попросил таксиста заехать на ВДНХ, где в первом же ларьке приобрёл бланк удостоверения сотрудника невесть какой компании, вклеив в него своё фото, и в соседнем ларьке купил Нокию-5130 с симкой, предусмотрительно вынув из телефона аккумулятор.

Квартиру снял подальше от центра, в Выхино: во-первых, цена полегче, а во-вторых меньше ненужного ему внимания, поэтому и выбирал так долго. Хозяйка квартирки, крепкая ещё старушка лет семидесяти, вдумчиво разглядывала его удостоверение на имя некоего Даниила Амурцева, выслушивая историю о командировке и высланного фирмой паспорта с документацией, который прибудет буквально на днях. А квартиру он снимет на месяц, вот и деньги приготовил, даже на пару сотен больше, чем договаривались. Ничего, что долларами? Ничего.

Обговорив с хозяйкой непременные условия проживания (чтоб не курил в комнатах, безобразия не пьянствовал и если девиц водил, то тихо, соседей не беспокоя), Георгий закрыл за ней дверь и осмотрелся, мысленно поздравив себя с первым этапом миссии.

Он успешно пересёк границу, неправдоподобно быстро обзавёлся документами и жильём (да, документы были ярко выраженной «липой» и разумеется не пройдут никакую серьёзную проверку, но всё же лучше, чем ничего). Кроме этого у него была связь, какой он теперь мог пользоваться при необходимости и в исключительных случаях. И однокомнатная квартирка попалась не хуже, чем иные в Бруклине и даже со своей стиральной машиной. Коротко говоря, можно жить и работать.

Ещё его удивила та беспечность, с какой иностранцам теперь было дозволено передвигаться по стране. Может быть он недооценивает систему контроля и проверок, или чего-то не знает? Так или иначе, а перемещаться дальше он решил самостоятельно или автостопом, избегая вокзалов и аэропортов. Поэтому предупредил хозяйку, что уезжает по делам на некоторое время, и следующим утром, 21 октября, был уже на Люберецком паркинге, выбирая себе попутный трак до Самары.

Наступил второй этап специальной миссии, каких за время своей службы он прошёл бессчётное количество. Было только одно отличие – в этот раз его миссия была частной.

Волчий скок

(Георгий Уилсон, 21–23 октября 2009 года, Россия)

Скоро комфортное одностороннее движение по шоссе закончилось, полотно дороги сузилось и фуры пошли почти сплошными встречными потоками. Сразу резко увеличилась активность общения водителей траков по рации. Обменивались новостями, предупреждали о работающих машинках (так называли передвижные посты ГИБДД), помогали друг другу в манёврах при обгоне, подсказывали о неисправностях, если видели её у другого, травили анекдоты, байки и конечно переругивались. Куда ж без этого?

Жека добродушно посмеивался над колкими репликами водительской братии, понимающей толк в крепком словце. Сам в перепалки не встревал, больше слушал, добросовестно предупреждая из корпоративной солидарности встречных коллег о радарах и постах. Опыта ему было не занимать, управлял огромным грузовиком уверенно и даже лихо. Поэтому поздно вечером они уже прикатили в Тольятти, где заночевали на стоянке недавно открывшегося логистического центра – утром предстояло разгружаться и брать очередной попутный груз.

– Не боись, Данила, – так сказал Жека своему пассажиру, – утром скину эту дрянь, и возьмём попутку, хозяин уже договорился. Времени много не потеряем, к обеду поедем. Точно говорю.

– Да чего мне бояться? – улыбнулся Георгий, устраиваясь на верхнем ярусе комфортного спальника. – Пока ты с грузом разбираться будешь, я в город проскочу. Посмотрю кое-что для фирмы.

– Ну и добро. Давай спать.

Утром Георгий ехал в столицу легкового автомобилестроения, слушая короткую лекцию таксиста, посчитавшего своим долгом просветить постороннего человека об исторической значимости подобного визита. Местный автопром Георгия интересовал, мягко говоря, мало (если точнее – совсем не интересовал). Ему был нужен компактный металлоискатель. Пришлось покататься по торговым центрам, к искренней радости таксиста. Но в конце концов Георгий приобрёл новенький Garrett ACE 250 и несколько упаковок батареек к нему. Со всем этим и вернулся на стоянку, где его уже ожидал Жека, традиционно варивший ароматный кофе на бампере грузовика.

– Ну как, купил что было нужно? – поинтересовался, поглядывая на чехол в руках Георгия. – Ну и молоток, я тож загрузился. Пей кофе, да погнали. Мне теперь в Челябу ехать.

Оказалось, что в Челябинск надо доставить почти полную фуру сигарет местного производства, которые ему подвезли прямо на стоянку клиенты хозяина. Поэтому и загрузились так быстро. Георгия подобная оперативность вполне устраивала: можно было рассчитывать, что такими темпами сегодня он уже будет на месте.

С самого выезда с Тольятти Жека занервничал. Это стало заметно по его частым и быстрым взглядам в зеркала заднего вида и постоянно меняющемуся скоростному режиму – то необоснованно медленному, то чрезмерно быстрому. И ещё он дважды набирал чей-то номер по мобильному, но абонент не отвечал. Георгий молчал, тоже поглядывая время от времени в боковое зеркало. Показалось, что на протяжении получаса он несколько раз заметил один и тот же автомобиль позади фуры.

– У нас проблемы? – спросил спокойно водителя.

Жека дернул подбородком и ответил не сразу:

– Не знаю. Что-то смурно на душе.

– Что тебя смущает?

– Да понимаешь, такой груз на стоянки не подвозят. Только сейчас понял. И всегда выделяют охрану в дорогу, а меня одного отправили. И хозяин трубку почему-то не берёт. Странно это.

– За нами хвост?

– Хвост? – удивлённо переспросил Жека, посмотрев на него. – А, да. Клиент обещал сопроводить до поста на Самару, на всякий случай. Если вопросы какие по документам там, и вообще…

Но на посту ДПС никто не обратил на фуру внимания, и дальше пошли уже с крейсерской скоростью, не выбиваясь из общего потока. Ровное и размеренное движение постепенно сняло напряжение Жеки, тут и хозяин ответил на звонок, что-то ему объяснив, и это вполне его устроило. После Курумоча водила даже повеселел. Когда же на Самарской развилке повернули на Уфу и вовсе успокоился. Крутил баранку, уверенно жал педали ногами в тапочках и каждые полчаса попивал из термоса кофе. Георгий же наоборот, с каждым километром стал явственно ощущать нарастающее чувство опасности. Как в глубоком рейде по тылам противника, перед неожиданной схваткой (было у его подсознания такое свойство, не раз выручавшее и не единожды спасавшее жизнь).

Давно проехали Суходол и прошли поворот на Северное, когда в рации зашипело и грубоватый голос произнёс:

– Вольво три-пять-восемь, в канале?

Жека от неожиданности дёрнулся и не сразу поймал рукой микрофон на витом шнуре.

– Три-пять-восемь, Вольво, ты в канале?

– В канале. Слушаю.

– У тебя заднее колесо на фуре спущенно. Притормаживай, потеряешь.

Голос был уверенным и даже чуть командным. Жека суетливо глянул в оба зеркала, потом на панель приборов и, не заметив ничего странного или подтверждающего слова неизвестного доброжелателя, пожал плечами.

– Не пойму. Вроде нормально всё…

– Тормози, тормози, коллега, – ещё раз прозвучала рация, – скоро площадка будет с твоей стороны.

– Не останавливайся, – спокойно сказал Георгий.

Он уже заметил серый джип, следующий за фурой на небольшом удалении. Этот внедорожник попадался ему на глаза пару раз и раньше, с час назад. У него вполне были время и возможность обогнать, но он почему-то всё ещё тащился следом, ранее выдерживая дистанцию, а сейчас уверенно её сократив. Тем временем дорога была полупустой, время перевалило к вечеру, солнце давно клонилось к горизонту, обещая ранние сумерки. Вывод? Ну, не будьте детьми, какой ещё тут может быть вывод?

– Тяни до следующего перекрёстка, там пост, – привычка поднимать предстоящий маршрут на карте и запоминать его до мелочей себя оправдала и в этот раз. Георгий внимательно разглядывал преследовавший фуру внедорожник, пытаясь разглядеть и оценить вероятного противника.

Подвёл Жека, сбросивший газ перед показавшимся впереди съездом на пустую строительную площадку.

– Не, если что действительно с колесом, то не дотянем. Хозяин потом вычтет втридорога. Сейчас гляну что там, если в порядке, то…

Подняв пыль на обочине и зашипев тормозами фура свернула с асфальта трассы на грунтовую площадку. Следом за ней свернул и джип, остановившись за фурой так, чтобы его не было видно с трассы. Увидев в зеркало выходящих из джипа высоких и крепких парней Жека побледнел, и проговорил враз севшим голосом:

– Кажись, приехали.

«Трое. Со стволами» – Георгий уже оценил обстановку. Двое зашли сзади фуры, двигаясь к водительской двери, а третий шёл к пассажирской, доставая из-за пояса пистолет. С этой стороны он был скрыт грузовиком от любопытных на трассе.

К кабине они подошли почти одновременно, но дверь пассажирской стороны открылась чуть раньше, от уверенного рывка. И Георгий скользнул с сиденья вниз, оказавшись прямо перед противником уже войдя в Силу. Скруткой ушёл с линии огня, перехватил ствол и перевёл застрявший в спусковой скобе палец на болевой контроль. Опустил замычавшего от неожиданности и боли противника себе под ноги, и положив ладонь на лицо парня надавил до треска в позвонках. Гася возможные крики ударил коленом в висок. Когда тело обмякло высвободил ТТ и сунул себе за пояс (не проверенным оружием пользоваться избегал, а осматривать было недосуг). Всё это заняло несколько секунд, для стоявших у водительской двери их «коллега» просто исчез с поля зрения. Но им было не до него. Они уже вытащили из кабины Жеку и пока один деловито обыскивал его карманы, прижимая к крылу автомашины, второй шустро поднялся в салон, бегло осмотрев кабину и спальное место.

– Где бумаги на груз, сука? – голос был грубым, дерзким, явно тот, что говорил по рации.

– Там, в папке, – дернул головой Жека, не сводя глаз со ствола, упёршегося ему в живот.

– Ага, нашёл. Всё, вали его, Рэм. Жила! Ты где там? – сидящий за рулём наконец обратил внимание на отсутствие третьего бойца, вытягивая шею в сторону пассажирской двери.

Георгий скользнул перед радиатором грузовика, вынырнул с водительской стороны и оказался нос к носу с бандитом, ведущего Жеку за фуру. Молниеносным движением забрал у него ствол и ударом локтя в подбородок свернул шею. Здоровяк ещё падал, когда он поднырнул под открытую водительскую дверь, взлетел в салон, дёрнул на себя сидящего за рулём и врезал в висок рукоятью ТТ, ломая тонкую кость. Вытащив у него из-за пояса хорошо знакомый «Glock 17» удовлетворенно хмыкнул. Обогнул фуру, скользнул к урчавшему мотором внедорожнику – вдруг не заметил ещё кого. Нет, всё чисто. «Три – ноль»…

Бегло обыскал два трупа и лежащего без сознания Жилу. Собрал стволы (два «Type 54», китайские копии ТТ, и австрийский Глок), две самодельные финки и стянул ремнём конечности пленному, постепенно возвращаясь сознанием в обычный режим. Несколько секунд потратил на разборку-сборку Глока (решил оставить его себе), и размышлял над дальнейшим.

Пока происшедшее вполне укладывалось в растяжимое понятие самообороны. Произойди подобное в Штатах, так и вовсе к нему не было бы никаких претензий. Но сейчас предать огласке случившееся автоматически означало свёртывание миссии и долгие разборки с местным правосудием, с очень мизерными шансами на успешное разрешение дела в его пользу. Если откровенно: при полном отсутствии шансов…

Жека пребывал в ступоре. Он так и стоял у своего грузовика, оперевшись о крыло и старательно смотрел в сторону, избегая опускать взгляд на лежавшее у его ног тело. Сгустившиеся сумерки в целом скрывали картину от проезжавших по трассе, но следовало быстрее убрать за собой, пока на площадку не завернул ещё кто-нибудь. Поэтому Георгий начал с простого – пару раз толкнул Жеку, призывая помочь ему оттащить тела к джипу. Дёрнувшись от первого толчка водила не сразу понял, что от него требуется, но после повторного механически ухватил труп за ноги и скоро весь груз был упакован в обширный багажник. К этому моменту Жила стал приходить в себя и Георгий заткнул ему рот кляпом из грязных тряпок, притянув широким ремнём к бугристому бритому черепу. Покончив с этим взял ветошь и прошёлся по салону грузовика, убирая свои возможные следы и отпечатки.

Закинув в джип чехол с металлоискателем, лопату и топор, он подошёл к водиле, который пытался налить себе трясущимися руками остатки кофе из термоса. Выходило плохо, горячий напиток обильно орошал брызгами грузовик и одежду, пока Георгий не прервал это занятие, переключив внимание водилы на себя.

– Как там твой хозяин поживает? Ты ему уже звонил?

– Ммм… – Жека несколько раз мотнул для убедительности головой в стороны.

– Скажи мне, только подумай сначала: ты жить сильно хочешь?

Жека ничего не ответил, лишь неуверенно кивнув, мол, какие ещё тут варианты?

– Тогда запоминай. Ты меня высадил на трассе у Самары. Конкретно – перед развилкой. Больше меня не видел. Это первое. С этой братвой ты пил кофе. Они помогли тебе накачать колесо и потом уехали. Никаких подробностей – просто угостил кофе и разъехались. Это второе, и только в том случае, если кто-то будет об этом спрашивать. Хозяину сейчас не звони. Доедешь до поста, там остановишься на ночь и оттуда позвонишь. Скажешь ему, что заболел, у тебя приступ аппендицита, ехать дальше не можешь и попроси прислать сменщика. Это третье. Лучше всего, оставь фуру на хранение постовым и уезжай попутным транспортом домой. Сделай всё, как я говорю и, возможно, будешь жить. Ты запомнил?

– Вроде да… – постепенно Жека пришёл в себя, а обозначенная цепочка простых действий запустила у него слабенький мыслительный процесс. – Он что же, хозяин-то, с ними был за одно?

– Не факт. Но за фуру получил бы страховку, это точно, а тебе дешёвый памятник за счёт фирмы, и то в случае, если бы твой труп нашли. Поэтому делай, как говорю: пост, звонок, болезнь и домой. Ничего не видел, никого не запомнил. Ну всё, бывай. А про меня вообще забудь. Совсем. Очень тебя прошу, – для убедительности Георгий ещё раз встряхнул водилу за ворот.

С трассы он сворачивать не спешил, какое-то время следовал на джипе за фурой слушая рацию и оценивая обстановку – всё было спокойно. Сейчас он отступал от привычных стереотипов: следовало бы убрать всех свидетелей, в том числе и водилу, а фуру сжечь, уничтожив следы. Но так он поступил бы на войне. Сейчас же режим функционирования другой и его миссия частная. Кроме всего, пока ещё был шанс избежать лишнего шума, а вот сгоревшая фура была бы ненужным концом нити, за который ухватятся сразу и ещё неизвестно, что там вытянут. Так что он просто выбрал наиболее оптимальный вариант.

Убедившись, что Жека уверенно держит курс на пост ДПС, не стал дольше испытывать везение и свернул на просёлок, уводящий от трассы южнее. Местность основной операции он изучил хорошо, по спутниковым снимкам недельной свежести, поэтому визуально представлял, где сейчас находится и куда нужно держать направление. Миновал лесной массив, светлеющий голыми берёзовыми стволами в не по осеннему тёплой лунной ночи, оставил по левой стороне огни старого села Ключёвка и проскочив полями свернул на едва заметную, заросшую травой дорогу – надо было пообщаться с пленным, да и от груза пора избавиться.

Дорожка привела его на старую, забытую и заброшенную пасеку. Когда-то тут стоял крепкий омшаник, от которого остался теперь лишь приличного размера котлован, а с краю поляны виднелся фундамент от давно разобранного дома или избушки. Не обращая внимания на сдавленные мычания, доносящиеся с багажного отделения, Георгий обошёл поляну, внимательно присматриваясь к местности и, убедившись, что она как нельзя лучше подходит для предстоящей беседы, вернулся к машине. Открыв дверь багажника выволок наружу извивающегося Жилу. Следом выдернул из салона уже успевшие закоченеть трупы, бросив их на землю рядом с пленным. Наконец уделил внимание и ему.