Некромантика по контракту

Самый главный секрет мне раскрыла мать, когда уговаривала принять его предложение. Оказывается, некромант способен убить свою жену в постели! Но это происходит лишь тогда, когда она не получает удовольствия. А ещё магический резерв женщины должен быть больше, чем его собственный. Не могу сказать, что в то время меня это вдохновило, но сейчас я учла и этот фактор.

Он меня не обидит – невыгодно. Если я помру после первой же ночи, ему предъявят обвинение в убийстве. К тому же где он ещё найдёт столь одарённую дуру, которая согласится с ним спать?

Словом, я потеряю честь, но не должна потерять жизнь. И это меня несказанно радовало.

Поразмыслив, в постель к некроманту я не пошла. Да, контракт между нами подписан, но он не настаивал, а я не рвалась. Чем позже, тем лучше. Нельзя сказать, что я его не боюсь.

Утром меня разбудили, накормили завтраком и вывели с чёрного хода к гаражу. Раньше здесь была конюшня, но гостиница дорогая, постояльцы тут всё при деньгах, а значит, уже пересели с конных экипажей на мобили. Меня это более, чем устраивало, ни разу не ездила на безлошадной магической колымаге. Они быстрее и манёвреннее. Морроуз был на удивление деликатен, но когда я попыталась его поблагодарить, он внезапно мне нагрубил:

– Я забочусь в первую очередь о своей репутации. Не хочу, чтобы пошли сплетни. Мне ещё жену себе искать.

…

Я надулась и в его мобиль уселась молча. Спряталась под раскладной кожаной крышей на заднем сиденье, хотя дождя сегодня не было, лишь туман. Увы, крыша не спасала от утреннего холода, хотя немного защищала от ветра. Морроуз был в пальто – чёрном, конечно, ему-то холодно не было.

– Лорд Морроуз, если вы желаете сохранить товар в надлежащем виде, то мне бы плед или плащ какой-нибудь, – сообщила я его спине, когда мы выехали на центральные улицы.

– Вы замёрзли, леди? Почему же не сказали сразу?

– Вы должны были догадаться, – чопорно ответила я, не желая признаваться, что мне потребовалась добрая четверть часа, чтобы набраться смелости и с ним заговорить.

Его плечи дрогнули, он что-то тихо прошипел – не иначе как ругательство. Совершенно невоспитанный мужчина!

Мобиль резко затормозил возле какого-то дома. Некромант вышел и откинул пресловутую крышу.

– Выходите, Аделаида.

– Но у нас контракт! – пролепетала я, вцепившись в сиденье озябшими руками. – Вы не можете меня вот так просто высадить! Долго нам ехать? Я потерплю, у меня отменное здоровье!

– Выйдите, леди. Внутри вашего сиденья есть пледы.

– О! А! – ничего более осмысленного я произнести не смогла, отчаянно краснея.

Какая же я идиотка! Нет, Адель, так нельзя. Нужно быть сдержаннее. Никаких больше истерических выходок!

В тонком шерстяном платье на бодром весеннем ветру было зябко. Ноги в не высохших со вчерашнего дня ботинках тут же озябли. Пока Морроуз копался внутри мобиля в крайне неприличной позе, я отвернулась, потому что леди (пусть и бывшая) ни при каких обстоятельствах не должна глазеть на задницу мужчины. Даже если эта леди подписала контракт на своё тело.

В садике возле дома всё ещё лежал снег. “Садовая улица, дом 2” – прочитала я табличку на углу. Наверное, приличный район. В неприличных улицы назывались совсем по-другому. Например, моя соседка по меблированным комнатам рассказывала, что родилась в Навозном переулке. А работала она в борделе Рыбного тупика. А тут, наверное, жили порядочные и трудолюбивые люди. И, наверное, растёт много яблонь и слив. Спустя несколько недель зацветут, но я этого не увижу. Жаль.

– Ваш плед, леди Вальтайн, – отвлёк меня от разглядывания небольшого, но добротного дома Морроуз. – Прошу в мобиль.

Тон его был издевательским, но я сделала вид, что ничего не поняла. Молча запрыгнула на заднее сиденье и укуталась в серое клетчатое покрывало. Морроуз сел за руль.

– Почему мы не едем? – через некоторое время спросила я.

– Потому что вы не закрыли дверь, леди.

– Разве это не должен сделать мужчина? – подняла брови я.

– Разве у вас нет собственных рук? – обернулся некромант, с насмешкой глядя на меня.

По его виду было совершенно ясно, что он и не собирается вести себя как приличный лорд. Надо сказать, что я пока ещё не привыкла к своему статусу. Наверное, за содержанками никто не ухаживает, как за леди. Нужно сказать спасибо хотя бы за то, что я еду в тепле и комфорте, а не иду пешком.

Пришлось мне само́й захлопнуть эту прокля́тую дверь – и клянусь, я чуть было не вывалилась из мобиля! Но Морроуз этого даже не заметил.

Пригревшись, я задремала, а потому не сразу поняла, что мы уже едем далеко за городом.

– Разве мы не остановимся где-то на обед? – спросила я Морроуза. – Мне бы… умыться.

И не только, но ни одна женщина вслух подобного не произнесёт.

– Через пару часов будем в Вейре. Потерпите? Или остановиться возле кустиков?

Я от возмущения задохнулась. Да как он посмел предложить такое?

– Так что, останавливаться?

Нет, я не ослышалась. Прокля́тый некромант даже не пытался больше вести себя прилично.

– Потерплю, – сквозь зубы процедила я, чувствуя, как пылают щёки.

– Очень хорошо.

Я ни разу не выезжала за пределы Льена, разве что на поезде к морю, в те славные времена, когда мама была ещё жива. Но поезд – это совсем другое. Там ты сидишь в уютном купе первого класса на красном кожаном диванчике, смотришь в окно, пьёшь вкусный чай с булочкой или читаешь книжку. А теперь мобиль подпрыгивал на кочках, жужжал и грохотал. Постепенно небо разъяснилось, выглянуло солнце и стало совсем хорошо. Я даже рискнула выглянуть из-под крыши.

– Не укачивает вас, Аделаида? – любезно осведомился Морроуз. – Многие дамы не могут ездить в мобиле, им становится дурно.

– Вовсе нет, – улыбнулась я, радуясь и солнцу, и небу, и свежему ветерку. – Мне всё очень нравится!

– Я рад. Почти приехали. Видите впереди дым? Это деревня. Там неплохой трактир.

При мыслях о еде у меня неприлично заурчало в животе. Матушка пришла бы в ужас от подобного непотребства, а отец бы напомнил: что естественно, то не постыдно. Надеюсь, всё же Морроуз не слышал. А если слышал – пусть ему станет стыдно!

Спустя, наверное, четверть часа я, стеная и охая, выползла из мобиля. Разглядела место нашей остановки, прикрыла глаза и тихо выругалась себе под нос.

Глава 4. Больше не леди

Он привёз меня в трактир. Не на постоялый двор, не в гостиницу, не в поместье кого-то из своих друзей. Нет! В придорожный трактир с дурацкой вывеской “Хромой кабан”. Ни одна леди не остановилась бы здесь по доброй воле. А если б её заставили – то упала бы в обморок от вида кривой облезлой вывески, грязного снега под ногами, перемешанного с подгнившими опилками и навозом, запахов дыма, конюшни и варёной капусты.

Пришлось в очередной раз напомнить себе, что если я и могла когда-то считаться леди, то, подписав контракт с Морроузом, утратила все права так называть себя даже мысленно.

Самостоятельно выбравшись из машины, ещё раз себе об этом напомнила. Я не леди. И нечего ожидать знаков вежливости от некроманта. Дверь мобиля захлопнула самостоятельно. Подхватив юбку, поёжилась. Здесь куда холодней, чем в столице. Нерешительно шагнула вперёд, ожидая своего… хозяина? Спутника? Понятия не имею, как его теперь называть, и думать не буду. В контракте не прописано, что мне думать нужно, а особых указаний Морроуз не давал.

На плечи вдруг опустилось тепло. Оглянувшись, я обнаружила на себе чёрное пальто некроманта.

– Отказываться даже не думайте! – произнёс он холодно. – Лекари нынче весьма не дешёвы, а сопливая девица мне не нужна.

И обойдя меня по широкой дуге, этот нахал двинулся в сторону приземистого тёмного здания “Хромого кабана”.

– И поторопитесь, Аделаида, – громко сказал он не оборачиваясь. – Времени у нас немного. Не больше часа, я полагаю.

Час? За это время леди никак не сможет… Влетела в трактир с шумом и скоростью поезда и громко стуча каблуками, промчалась через весь круглый зал к стойке трактирщика.

– Комната только одна, – круглолицый пройдоха-трактирщик бесстыдно окинул меня тёмным масленым взглядом. – Зато с тёплым клозетом и мыльней. Горничной нет, она… – быстрый взгляд в сторону, – на всю эту ночь занята.

– Я не… – задохнулась от нахлынувшего возмущения, но поймав на себе выразительный взгляд некроманта, смолчала.

И правда. Контракт я вчера подписала. Там были слова о желаниях и услугах. Но не в трактире же!

– Ужин поднимите в комнату. К мобилю не подходить, я поставил охранное заклинание.

Морда трактирщика приобрела умилительно-подобострастное выражение.

– Моё почтение, господин…

– Лорд Морроуз, – некромант бросил на меня цепкий взгляд и добавил: – С племянницей.

Вот как? Хотя… Представить меня своей супругой Морроуз не мог, уж больно я видом не походила на молодую жену целого лорда. Просто спутница? Унизительно. Бедная дальняя родственница? Этот статус снимал все вопросы. Я обожгла его взглядом, но промолчала.

– Всё равно другой комнаты нет, прошу нас извинить. Приезжают путейцы из Брюста. Ужин вам подадут через четверть часа. Берри, проводи лорда со спутницей в пятую.

Унижения продолжались. Переминаясь с трудом с ноги на ногу, я шла следом за тощим, бритым наголо мальчишкой по узкой лестнице, ведущей в глубокое брюхо трактира. Только бы там не было клопов и прочей живности, в этой комнате “с клозетом”. За спиной абсолютно бесшумно шагал лорд Морроуз, чьё присутствие доводило ситуацию до абсурда.

Маленькая, хоть и довольно чистая комната выглядела даже приличнее той, что я снимала последние недели. Большая кровать под величественным балдахином, обеденный стол, пара кресел, на камине – громоздкий подсвечник. Маг-светильников нет, газового освещения тоже. Только коробка со свечами на каминной полке.

За неприметной дверью, скорее всего, находился тот самый “клозет”, от одной мысли о пользовании которым, у меня уже сводило колени.

При лорде в уборную? Да я лучше умру! Гордой, голодной, но не опозоренной. Морроуз в мою сторону бросил быстрый взгляд и кинул мальчишке монетку. Тот поклонился и вышел.

– Дорогая племянница, – в голосе лорда звучала усмешка. – Прошу вас, располагайтесь. Удобства за дверью, воспользуйтесь, не стесняйтесь. Вид у вас больно уж бледный, боюсь, что до ужина вы не продержитесь.

Я вспыхнула, словно меня подожгли вдруг франкийской свечой. Да как он посмел!

Уже откровенно смеясь надо мной, лорд продолжил:

– Я, пожалуй, проветрюсь пока. Принесу наши вещи, проверю мобиль, – и тут его голос стал строже. – Без меня никого не впускайте, прошу вас. Места здесь не самые благополучные.

– Вы сказали, что мы здесь на час! – Прозвучало несколько истерично. В эти слова я вложила все пережитые чувства: страх, негодование унизительной ситуацией.

– Я передумал.

Стремительно развернулся и вышел. Потрясённая, я стояла и хлопала ртом, как свежая рыба, принесённая с рынка в корзине кухаркой. Хлоп. А что ты хотела, Адель? У тебя, между прочим, контракт. Хлоп… И комната подходящая… Передумал он! Уж не после того ли, как поглядел на большую кровать?

Туалетная комната в номере вполне походила на городскую. Воздав должное современным удобствам, я вымыла руки и с ужасом посмотрела на ванную. Большая, чугунная, на широких львиных лапах. С артефактом горячей воды, что само по себе было прекрасно.

Фасон прокля́того платья давно устарел. Сейчас не шьют наряды со шнуровкой на спине, это крайне неудобно. Впрочем, утром быстрая и молчаливая отельная горничная её затянула, потом помогла причесаться и совершенно безмолвно исчезла. Удивительно удобно – иметь такую тихую прислугу. Если у меня когда-нибудь будет свой дом, то я непременно найду себе немую горничную.

Потянулась к шнуровке, уже ясно осознавая всю тщетность попыток раздеться. И что мне прикажете делать?

– Помочь? – от звука низкого голоса я подпрыгнула и ударилась об угол ширмы, скрывающей деревянное кресло для самых интимных нужд.

….

– Как вы сме…

– Я трижды стучал, – некромант усмехнулся, блеснув глазами в полутьме ванной комнаты. – Вы были так увлечены, что не слышали. Так вы позволите? Или будете сидеть тут до завтрашнего утра? Ужин, кстати, уже принесли.

Я молчала. Перспектива сидеть в темноте уборной всю ночь совершенно не прельщала. К тому же тесное платье давило, стесняя дыхание. Я не могла толком даже набрать воздуха в грудь, чтобы высказать нечто разумное. Или не очень разумное, но громко и с чувством.

Молча развернулась спиной, уцепившись рукой в стойку ширмы. Стиснула зубы, зажмурилась. Всё шло совсем не так, как я себе представляла. Где свечи, где шампанское, где личная горничная? Настоящих леди… не должны раздевать мужчины. Наверное. Матушка не успела меня просветить.

Крепкие пальцы быстро и ловко распутывают шнуровку на спине. Меня начинает трясти – от холода ли, от волнения? Некромант уверенно и со знанием дела справляется с платьем. Интересно, откуда у лорда подобная сноровка? Мне казалось, он не должен быть столь опытен. Сколько женщин убил он за жизнь прокля́тым тёмным даром?

Неожиданно шею согрело дыхание. Обжигающее прикосновение губ. Моего обнажённого плеча касаются гладкие и прохладные волосы. Подпрыгнув от неожиданности, я едва не роняю несчастную ширму. Судорожно ловлю платье, предательски сползающее с плеч.

– Что вы творите, Морроуз?! – вместо крика из горла вырвалось трусливое сипение. Сердце бешено колотилось, руки совершенно заледенели. Он уже пьёт мою энергию? Забирает силу? Иначе с чего бы мне вдруг стало так холодно?

– Вы побледнели, Адель, – в полутьме ванной комнаты некромант выглядел как… как чудовище. Чёрные волосы, синяки под глазами, глаза эти… тёмные, словно дыры в белой стене.

– Выйдите! – я закричала, отшатнувшись к ванне. – Вы мне мешаете! Я хочу… искупаться!

Шарахнула с перепугу по крану, вызвав целый фонтан тёплой воды.

– Я хотел вам помочь.

– Я сама! – так страшно мне ещё никогда в жизни не было. Богиня, чем я думала, когда соглашалась стать любовницей тёмной твари? Я совершенно не готова ни к чему подобному!

Лорд пару секунд мрачно разглядывал меня, а потом развернулся на каблуках и вышел, тихо пробормотав:

– Видит Пресветлая, я пытался…

Плюхнувшись на краешек ванны, я тихо расплакалась. Сейчас он отступил, но ночь длинная. Что ждёт меня в постели с чудовищем? Хватит ли у меня резерва, чтобы пережить эту кошмарную процедуру? Да что там резерв, хватит ли мне душевных сил? Он совершенно точно меня убьёт. Выпьет до самого донышка! Для того и остановился в трактире, где никто не знает ни меня, ни его. Выпьет и бросит в канаве. Никто не узнает. Никому нет дела до бедной сиротки. Жила, умерла… Никто и не заметит.

Тряслась я в уборной ещё четверть часа, а потом наскоро умылась холодной водой, чтобы убрать следы слёз, и вышла. Принять ванну мне сил уже не хватило, да и зачем?

В комнате пахло едой. Лорд Морроуз задумчиво ковырялся в тарелке, медленно отрезая кусочки жаркого и запивая какой-то тёмной жидкостью из простого стакана. Головы на меня не поднял, о чём-то усиленно размышляя. Это было хорошо. Скажи он что-то ядовитое – и я выброшусь из окна. Хотя тут лишь второй этаж, шею сломать сложно, а вот ногу или руку – запросто.

В моём прежнем доме за обедом и ужином не велось никаких бесед. Матушка всегда говорила: нельзя портить пищеварение никчёмными разговорами. Но сейчас молчание было густым, вязким и липким. Да и я больше не леди, а значит, некоторыми правилами можно пренебречь. К тому же мне совершенно нет дела до пищеварения некроманта.

– Трактирщик сказал, что все комнаты занимают путейцы, – выдавила я из себя, опускаясь на стул с высокой спинкой.

Под сияющей крышкой широкого блюда обнаружилась россыпь обжаренных овощей и жаркое. Пах и выглядел ужин весьма недурственно, а артефакт подогрева на крышке не очень вязался с простым придорожным трактиром.

– Верно, – после нескольких долгих секунд гулкой паузы Морроуз всё-таки снизошёл до ответа. Полоснул меня нечитаемым взглядом, но милостиво налил мне в стакан странный напиток из высокого керамического кувшина.

– Но что они здесь забыли? – вежливо изогнув правую бровь, изобразила я лёгкое недоумение.

Я прекрасно владела навыком веде́ния пустых, но приятных разговоров. Меня этому матушка учила лично. Только некромант, вместо того, чтобы поддержать ненавязчивую беседу, вдруг откровенно повеселел. Что такого смешного он услышал в моих словах? Он повёл чёрными, густыми бровями, тщетно пряча улыбку, сложил приборы и ехидно поинтересовался:

– Вы решили сбежать?

Я поперхнулась напитком. Взвар мне неведомых ягод чуть горчил, но на вкус был приятен и свеж.

– Как вы себе это представляете? – невесело усмехнулась и вздёрнула подбородок. – Может, мне стоило бы подцепить кого-то из путейцев? Нет уж, увольте. Я подписала контракт. Вы, конечно, можете считать меня легкомысленной, но милорд, я…

– Я могу и считаю вас маленькой глупышкой, верящей в страшные сказки, – лорд поднялся во весь свой недюжинный рост и уставился на меня сверху вниз со странным выражением лица. – На случай если всё же решите сбежать, просто знайте: железная дорога рядом. Станция в часе езды от моего поместья. Мы могли бы ехать и на поезде.

– Но тогда не было остановки здесь, в этом гнусном трактире! – я нервно смяла льняную салфетку и прищурилась. – Я всё знаю про некромантов! Знаю и то, что первый раз – самый опасный! Если я умру, то такое не получится скрыть от прислуги. Вас сдадут ловчей службе и посадят в тюрьму, так? Подобного поворота событий вы не желаете!

– Очень верно подмечено, – совершенно равнодушно ответил Морроуз. Он уже почти покинул комнату, но в последний момент обернулся. – Не желаю. Кстати, с недавнего времени при покупке билета на поезд требуют предъявлять удостоверение личности. А у вас оно есть?

Я открыла было рот. И закрыла. Нет. Все мои документы остались у господина Феонеля, семейного юриста Вальтайнов. Я их никогда даже в руках не держала, я ведь леди… была. За меня всегда отвечали родители. И это было совершенно законно. Через полгода после смерти отца я должна буду вернуться в Льен, и стряпчий точно скажет мне, что осталось от наследства. Ничего хорошего от этой встречи мне ожидать не приходится. Дом уже забрал банк по закладной, всё ценное имущество ушло с молотка. А сколько долговых расписок ещё лежало в отцовском сейфе – о том знает теперь лишь господин Феонель. Во всяком случае, некоторые новые знакомые советовали вовсе не появляться в Льене, не вступать в права наследства, чтобы остаток отцовских долгов не пришлось выплачивать до конца жизни.

– И сразу хотел бы уведомить вас, леди Вальтайн, что с детьми я не сплю! – неожиданно зло прервал мои унылые мысли некромант и с грохотом захлопнул за собой деревянную дверь нашего номера.

Я вздохнула. Какой глупый разговор, почти что скандальный! Я осмелилась сказать вслух о том, о чём приличные люди не говорят даже шёпотом. А от откровений Морроуза леди обязана упасть в обморок. Но… ужин так вкусно пахнет, а лорд покинул номер. Желудок протестующе напомнил о себе, и я решительно схватила вилку и нож. Хорошо и прекрасно, что он с детьми не спит. Пусть хоть в мобиле своём ночует, мне всё равно. Я больше не леди.

Глава 5. Виновный во всем

Утром внезапно объявилась горничная. Видимо, её “важные дела” покинули трактир. Голосистая крупная девица разбудила меня грохотом ставень на окнах и окончательно прогнала сон сводкой местных новостей: о “беспутных путейцах”, о сбежавшем у повара молоке, об кем-то дровах и грядущем дожде. Не горничная, а натуральный “Вестник Льена”. И прогноз погоды, и светские хроники, и криминальные происшествия. Смешная.

На столе, накрытом для завтрака, меня ожидала записка. Дорогая мелованная бумага, красивые, строгие буквы, безукоризненный почерк. Лорд Морроуз любезно мне сообщал, что от утренней трапезы он воздержится, и выражал надежду, что не позднее восьми утра я соизволю закончить с дорожными приготовлениями. Настенные часы грустно свесили крупные стрелки и показывали половину седьмого. Будить кого-то в такую рань – злодеяние!

Я быстро приняла ванну и с удовольствием воспользовалась услугами горничной, не замолкавшей ни на миг. Она ловко меня причесала, потом принесла порядком уже надоевшее платье, искусно очищенное и расправленное. Громкое щебетание девушки я уже даже не слушала. Пригубила крепкий чай, отломила кусочек сладкого хлеба, понюхала и положила на блюдце. Есть совсем не хотелось.

Накинув на плечи кашемировое пальто некроманта, в половине восьмого я вышла из номера. Провожать меня не пришлось, я отлично запомнила путь к залу трактира и далее – к выходу.

Однако сделав пару шагов, я остановилась и прислушалась. В глубине коридора кто-то тихо бормотал и жалобно поскуливал. Ноги сами меня понесли в направлении звуков. За приоткрытой дверью в торце коридора прятался ребёнок, девочка. Тканевый чепец с трогательными кружевами сполз на плечи, светлые волосы растрепались. Девочка сидела на полу и, уткнувшись в колени, горько плакала.

Я присела рядом с ней и осторожно дотронулась до хрупкого плечика.

– Привет. Я Адель. Что у тебя случилось? Я могу тебе чем-то помочь?

Девочка вздрогнула, как от удара, отнимая ладони от щёк, и подняла на меня васильковые глазки, припухшие от слёз. Прехорошенькая. Вырастет настоящей красавицей. Будет кружить головы всем кавалерам столицы…

– А вы можете Грэга убить? – всхлипывая, поинтересовалась малышка. – Отор-рвать ему голову!

– Чем же тебя обидел этот бедняга? – изумилась я.

– Он не бедняга, а мой брат! Жадный, гадкий, злой! – закусив распухшую нижнюю губу, девочка обстоятельно загибала красивые пальчики. – Совсем не красивый, и я его не люблю!

– Боюсь, дорогая, – с трудом сдержав смех, я протянула ей руку, – что этим грешат все мужчины. Предлагаешь убить половину человечества? Оторвать им всем головы?

Малышка задумалась. Потом, оценив весь масштаб злодеяния, тяжко вздохнула, взяла меня за руку и всхлипнув, признала:

– Придётся тогда потерпеть. Но недолго. Вот найду себе жениха и убегу из дома. Ты не видела мою маму? А завтракать уже пора?

Поправив на малышке чепец и отряхнув платье, я взяла её за руку и почувствовала себя героиней. Ещё бы, спасла от жестокого истребления всех мужчин! Поднялась с колен и буквально упёрлась в фигуру Морроуза. Ненавижу смотреть на мужчин снизу вверх!

– Ты Кэтлин? – проигнорировав моё присутствие, некромант вперил грозный взгляд в ребёнка. – Тебя родители обыскались! Пойдём скорее!

И требовательно протянул свою длинную руку.

Девочка молча попятилась, отпустив мои пальцы и сжав кулачки. Спряталась за широкую юбку, снова зашмыгала и засопела.

– Вы пугаете ребенка, милорд! – я подхватила малютку на руки – ух и тяжёлая она оказалась! – и сделала шаг в сторону от этого чудовища. – Любите пугать женщин, да? Пойдем, милая. Так что ты хочешь на завтрак?

Она хотела и чаю, и молока, и какао, и булочку, и сказку из книжки с картинками, и посмотреть, как достанется Грэгу от мамы. Мешавшее мне пальто соскользнуло с плеч, лорд Морроуз поднял его с пола, приняв вид совершенно равнодушный. Я отнесла Кэтлин в обеденный зал и отдала взволнованным родителям – таким же путешественникам, как и мы. А потом четверть часа выслушивала благодарности и уверения в вечном признании. Кстати, Грэг оказался весьма милым кудрявым мальчишкой лет восьми. И не сказать по нему, что он жадный и злой.

Впрочем, я росла единственным ребёнком в семье, у меня не было старших братьев. Я и понятия не имела, насколько они бывают противными.

Когда наконец я упала на жёсткое сидение мобиля и завернулась в заботливо приготовленный плед, большие часы в зале трактира пробили ровно восемь. Меня не в чем упрекнуть. Я сама пунктуальность. Поймала вдруг странный взгляд некроманта. Задумчивый и оценивающий.

– Лорд Морроуз, я должна извиниться. Моё поведение вчера… было неподобающим. Больше этого не повторится.

– Вы можете дать мне слово? – с насмешкой спросил некромант.

Я поджала губы. Нет, не могла. Разве непонятно, что я цепенею от одного его прикосновения? Это он во всём виноват, запугал меня до икоты.

– Я так и думал. Впредь не обещайте того, чего не можете выполнить.

Всю оставшуюся часть пути до имения мы благоразумно молчали. Каждый думал о чём-то своём.

….

Когда машина остановилась, я обнаружила, что большую часть пути дремала, подперев щеку ладонью и свернувшись клубочком под пледом. Сколько мы ехали? Кажется, вечность. Живот громким урчанием напоминал об отсутствии завтрака и вполне вероятно – обеда. Тело предательски онемело и распрямлялось с неимоверным трудом.

– Добро пожаловать в Крапиву, леди Вальтайн! – развернувшись ко мне на водительском кресле, лорд Морроуз щурился, подставляя лицо нежным лучам уходящего солнца.