Ментальная связь

– Лу, хватит пятиться на Бредика. Я тут пытаюсь вершить судьбу Филиппа! Не хочешь помочь? Это вообще-то твой бывший парень! – Вивьен тупо пялится в монитор около двадцати минут.

– Мне плевать на него! Через два дня он станет законным мужем Элеоноры. Ура! Ура! Что ещё сказать?

– Не-е-е-ет…. я не могу этого так оставить. Он должен хотя бы объясниться в причине измены. Почему он бросил тебя? – она смотрит на меня, я пожимаю плечами. – В запасе целых два дня! Мы же можем, если захотим, сорвать свадьбу! – потирая ладони, говорит Вивьен. – А вдруг на него нахлынут воспоминания о тебе? Филипп всё бросит и приедет в Сиэтл! За тобой. Встанет на колено, произнесёт слова раскаянья, признается в любви, и всё будет как прежде!

– Вив, кажется, ты выпила лишнего, – открывая взгляд от экрана телевизора, смотрю на неё, как на умалишённую.

– В общем, сама решу. Ок? Ты лично разрешила мстить за тебя, и я намерена привести план в действие! Последствия не интересуют.

– Да, да, делай, что хочешь! Мне абсолютно всё равно на Филиппа Тейлора и его свадьбу! Будь он проклят…

– Вот это по-нашему, детка! Тогда напишем письмо. Только целесообразней будет, если ты будешь диктовать. Давай, Лу, выскажи всё, что наболело! Смелее! Бумага стерпит. Пусть Филипп немного подёргается.

– Эм…

– Я помогу. Согласись, ты знаешь своего парня куда лучше, чем я.

Вивьен усаживается поудобнее, отпивает добрый глоток мартини из фужера, закусывает оливкой и, показательно разминая пальцы рук, приготавливается печатать.

– Даже не знаю, с чего и начать… – произношу, запрокидывая голову на спинку дивана. Смотрю в потолок, пытаясь отыскать подходящие мысли.

– Для начала выключи телевизор и сосредоточься. А потом просто начинай говорить. В колледже я занималась машинописью, так что быстро печатать смогу. Что успею – запишу. Положись на меня в этом вопросе.

– Всё же, я думаю, плохая затея отсылать письмо бывшему, накануне свадьбы, – упрямлюсь, морща носик.

– Лу, пока ты не отпустишь прошлое, не сможешь начать жить настоящим! Мы сотни раз обсуждали подобную тему. Тебе необходимо решиться на радикальный шаг. В самом худшем развитии событий Филипп просто ничего не ответит. Зато прочитает написанное. Может даже вместе с Элеонорой. Ещё лучше! Пусть знает накануне свадьбы, что выходит замуж за козла! Пришло время, подруга, сказать то, что накопилось в душе, и отпустить Филиппа.

– Боже, ты действительно серьёзна как никогда, Вив! Вспомнилась одна фраза из рассказа про барона Мюнхгаузена*.

– Какого барона?

– Мюнхгаузена! Святая Дева Мария! С кем я дружу, если ты не знаешь, кто это такой! – выкрикиваю, поднимая голову и злобно посмотрев через плечо, где она сидит.

– Почему меня должен волновать какой-то барон Мюн..? Короче, и что он сказал?

– Цитирую: «Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо – это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!».

– Что сказать? Чувак явно обладал чувством юмора и отменным умом.

– Вив, хорошо, что тебя не слышит Рудольф Распе*, иначе бы он в гробу перевернулся. И пока ты не задала следующий вопрос: кто такой Распе? Погугли.

– Обязательно займусь на досуге. А сейчас я готова выслушать тебя, дитя моё.

После часового обсуждения и споров вот что у нас получилось:

Кому: Филиппу Тейлору

От кого: Лулу Макнил

Дорогой Филипп! Хотя я и не имею больше права тебя так называть, и всё же позволь сделать это в последний раз. Как трудно собраться с мыслями и высказать мысли даже в письме, когда ты не видишь моего заплаканного лица.

Ты меня предал. Нет, не так… Ты предал нашу любовь, наши прекрасные дни и ночи, а главное – наше будущее! Твой поступок показал, что я для тебя ровным счётом ничего не значу. Больно…

Видимо, я сама не заметила, как стала твоей привычкой. Ты по привычке звонил, по привычке приезжал и, совершив предательство, не извинился. Как-то бесчувственно и неискренне получилось, не находишь? Ты смотрел на меня, когда на тебе скакала другая. Мерзко. Мерзко даже писать об этом. Возможно, ты струсил. Зачем создавать лишние проблемы, верно?

Прошёл год. Сегодня я увидела твой пост о предстоящей свадьбе и поняла, что всё окончательно разрушено. Шанс, что ты одумаешься и вернешься, равен нулю. Мне нужно что-то поменять в жизни и больше не ждать твоего возвращения. Ты начинаешь свой новый путь. Я не прощаю тебя, но отпускаю. Навсегда.

– Отправлено! – торжественно восклицает Вивьен.

– Отлично! Время позднее, мне рано вставать. Пошли спать. Ты же останешься ночевать?

– Нет, дорогуша. Ложись, а я вызову такси. Хочу уснуть в своей кроватке. У меня завтра отгул, так что раньше обеда не проснусь. Если негодник ответит, перешлешь?

Она встаёт передо мной, протягивает руки и поднимает меня с дивана.

– Он не ответит, Вив. Не надейся. Я для Филиппа – пустое место. Год он не объявлялся. Думаешь, после задушевного письма в нём взыграет совесть?

Вив, толкает меня в спину по направлению к спальне.

– Иди спать. Утро вечера мудренее. Завтра заставлю тебя установить Тinder*. Не обсуждается. И слышать не хочу протесты. Ты каждые выходные встречаешься и ужинаешь с братом. Он из жалости потакает тебе, но так не может продолжаться вечно!

– Джейсон от всего сердца мне сочувствует. Он понимает, что такое разбитое сердце, – протестую я.

– Джейсон просто искренне любит тебя, Лу.

Вивьен достает из заднего кармана джинсов телефон и вызывает через приложение такси.

Через десять минут остаюсь одна. Тишина морально давит.

Открытый ноутбук освещает комнату. Тихонько бреду на кухню. Спать резко перехотелось. Безумно хочется выпить. Всё равно, что пить. Виски – дерущее глотку, текилу – согревающую внутренности, или вино. Безразлично.

Открываю навесной шкаф, где припасена бутылка красного, которую на двадцать пятый день рождения подарил мне Филипп. Мы мечтали открыть её на нашу свадьбу, (вернее мечтала я). Пришло время распить её сейчас.

Почему жизнь так не справедлива? Вообще, в последнее время я многое не понимаю. Например, не могу объяснить ни подруге, ни родным, ни самой себе, зачем после расставания с Филиппом мне понадобилось переезжать на другой конец города и менять классный уютный дом мечты на квартиру?

Если речь идёт о начале новой жизни, то как можно где-то начинать, если не покончено с прошлым? Я не могла оставаться в доме, где всё напоминало об отношениях с любимым. Для меня переезд стал логичным поступком. Дом, который нам достался в наследство от бабушки, прекрасен. Когда бабушка умерла, мама отказалась переезжать в Сиэтл. Джейсон в то время поступил в универ, который располагался в другой части города. Поэтому так само собой вышло, что поселилась в доме я. Мне нравилось удаленное местоположение, приветливые соседи, воздух. Ко мне часто приезжал Джейсон, и мы закатывали вечеринки.

С появлением Филиппа я стала «вить гнездо» аккуратно, без давления на партнера. Преображала дом всякими мелочами, обустраивала быт. В доме происходило много счастливых моментов.

После измены Филиппа настала острая необходимость кардинально сменить обстановку, поэтому мною единолично решено было съехать в дешёвую квартирку поближе к работе.

Теперь в дом заселился Джейсон.

В моей новой съёмной квартирке комфортно, хоть она и оставляет желать лучшего. Что касается соседей. Обитатель напротив, так называемый сосед, ещё не давал о себе знать. Старая ворчунья, сдававшая жилье, поведала, что он редко появляется дома, а когда приходит, то тих, как мышь. Похоже, она не врала. Я действительно никогда его не видела и не слышала. Меня такой расклад вполне устраивал. Возможно, никакого таинственного соседа и вовсе нет. Я реально ни разу не слышала никаких звуков. Даже открывающейся входной двери.

Что если человек просто умер? В какой-то момент я серьёзно озадачилась этим вопросом. Каждое утро, уходя на работу, я принюхивалась к различным запахам на лестничной клетке. Меньше всего хотелось, чтобы сосед напротив, разолгался в нескольких метрах от моей квартиры. Хотя я ничему не удивлюсь.

Наливаю вино в бокал, делаю маленький глоток и представляю, как Филипп поднимает его со мной за наше счастье. Мне начинает казаться, что это не я одна пью вино, а мы оба. Что он сейчас рядом, обнимает меня, и мы смотрим друг другу в глаза. Чувствую, как вино начинает постепенно согревать тело и душу, и я начинаю забывать обо всех проблемах.

Фантазирую, как слышу стук в дверь. Бегу открывать. На пороге стоит Филипп. Он выглядит таким же красивым и обаятельным, как и в тот день, когда мы встретились.

– Привет, – неуверенно произносит он. – Я скучал по тебе.

Не могу поверить своим глазам. Я думала, что никогда больше не увижу его. Бросаюсь к нему на шею и обнимаю так крепко, как только могу.

– Я тоже скучала по тебе.

Мы стоим, обнимаясь, весь мир исчез. Есть только мы двое. И наша любовь.

– Простишь ли ты меня когда-нибудь? Знаю, я поступил неправильно, – виновато произносит Филипп, стараясь не смотреть мне в глаза. – Я не должен был тебя бросать без объяснения. Та измена ничего для меня не значила. Это глупость, ошибка.

– Всё в порядке. Я прощаю. Главное – ты вернулся.

Мы отстраняемся и смотрим друг другу в глаза.

– Милая, я бы хотел начать сначала. Как ты смотришь на то, чтобы пожениться? Выйдешь за меня? – Улыбаюсь и киваю.

– Да. Конечно, да!

Мы обнимаемся, и я чувствую себя самой счастливой женщиной в мире. Я знаю, что теперь всё будет хорошо. Мы расстаёмся, пообещав друг другу завтра во всем разобраться. Завтра тот день, который изменит будущее.

Открываю глаза, возвращаясь в жёсткую реальность. Хорошо, если бы случилось именно так. Я бы смогла простить Филиппа? Смогла! Зачем? У меня нет лаконичного ответа на вопрос. Когда ты любишь, мало что поддаётся логике.

С бутылкой в руках подхожу к окну и распахиваю настежь, запустить свежий воздух. Из низкого свинцового неба заморосил дождь.

Дом выходит фасадом на шумную улицу, но в небольшом дворике с палисадником, где ворчливая хозяйка, мисс Розалинд, разводит цветы, почти тихо. Никогда не возражала против шумной атмосферы района. Даже не против различных магазинов со сверкающими вывесками, которые располагаются на первых этажах таких многоквартирных домов. Главное – вся городская атмосфера разительно отличается от подстриженных Филиппом лужаек нашего прежнего дома.

Сквозь сумрак мне подмигивают фонари на соседних зданиях. Разглядывая чужие окна, замечаю молодую пару, которая мило усаживается за столик ужинать. Они ставят на стол свечи, садятся друг напротив друга и начинают попеременно кормить друг друга с вилки едой. Мило до противности.

Тут я вспоминаю, что в выходные приглашена к Бернарду (своему начальнику) на благотворительный ужин. Чёрт! Совсем вылетело из головы. Прежде я бы получила удовольствие от шумного празднества, пусть и чужого, но не в этот раз. Настроения веселиться совсем нет. Отказаться тоже не получится. Бернард частенько устраивает подобные мероприятия с целью приобретения новых партнеров по бизнесу.

Погрузившись в раздумья, закрываю шторы, отгораживаясь от чужого тепла и уюта. На душе становится ещё более тоскливо. Не хочется никуда идти, ни с кем общаться. Хочется забиться в угол и спрятаться от целого мира. Но я знаю, что этого делать нельзя. Нужно взять себя в руки и идти вперёд, несмотря ни на что.

Достаю из шкафа нарядное платье, которое припасено специально для подобных мероприятий. Прикладываю к себе, но оно кажется мне унылым и безжизненным. Не хочется надевать. Но нужно. Ведь Бернарда я не могу подвести.

Сжимая пальцами пульсирующий висок, откидываю платье, делаю глоток из бутылки, а потом ставлю её на подоконник, пытаясь отогнать мысли о Филиппе и дурацком письме. Только сейчас осознаю, какую совершила ошибку. Теперь-то они с Элеонорой вдоволь поглумятся.

Воспоминания, как призраки прошлых грехов, всё же не отступают, вызывая легкую тошноту и мигрень. Беру с себя обещание с завтрашнего дня не думать о Филиппе Тейлоре. Вычеркнуть его из сознания.

Навсегда.

Сегодня он для меня умер.

Никакого раскаяния.

Сожаления.

Печали.

Прохладный ветерок, дующий из окна, ласкает кожу, вызывая мурашки. Он освежает настолько ощутимо, что невольно ежусь от порыва ветра, влетевшего в раскрытое окно. Обнимаю себя за плечи. Где-то вдалеке уличный музыкант наигрывает мелодию, полную томления и печали. Звуки проникают сквозь открытое окно и вьются вокруг, словно призраки прошлого, но на этот раз они несут не боль, а умиротворение. Закрываю глаза и вдыхаю пропитанный осенним дождём ночной воздух, надеясь, что мелодия очистит мою душу от накопившейся боли и разочарования.

Внезапно музыка обрывается. Открываю глаза. Музыкант исчез, оставив меня наедине со своими мыслями. И хотя боль всё ещё ноет в груди, чувствую, как понемногу отпускаю прошлое. Больше нет смысла цепляться за то, что я не силах изменить. Хочу жить настоящим, будущим. Быть счастливой.

Допиваю оставшееся в бутылке вино. Не знаю, что ждёт меня завтра, но я готова принять это с распростертыми объятиями. Пришлось пройти через многие жизненные трудности, и теперь ничто не сможет меня сломить.

Смотрю на бескрайнее небо, усыпанное звездами, и загадываю желание, чтобы прошлое больше никогда не преследовало, а настоящее стало светлым. Загадываю женского счастья. Пусть оно будет таким же безграничным, как звёздное небо.

По сравнению с прохладным воздухом снаружи, температура внутри квартиры приемлемая. Старуха домовладелица не скупится на отопление.

Кстати, мисс Розалинд довольно необычная женщина. Тут же вспоминается её хрипловатый голос, театральные жесты, аляпистое платье ниже колен и жемчужные бусы, доходящие до пупа… Мисс Розалинд. Кто бы сомневался! Произнося имя вслух, становится страшно. Допускаю, именно по этой причине во всем доме царит полная гармония и тишина. При заселении, мисс Розалинд интересовало моё происхождение и кем являлись мои предки больше, чем оплата за полгода вперед. Мир полон чудаков. Мисс Розалинд – отдельный случай. Сварливая старуха преклонного возраста с энергией двадцатилетней девушки знает вся и всех. Такой пронырливой надо уродиться. А может, данное качество приобретается с годами? Мисс Розалинд знает каждого жильца в лицо и мало того, знает всех его родственников до десятого колена и их любовниц, если таковые имеются. Она обладает отменной памятью, что в её возрасте весьма хороший показатель. При первой встрече я чувствовала себя неуютно. Тёмные глаза под обрамлявшими глубокими морщинами жгли насквозь. Старухе было необходимо узнать о жильце как можно подробнее при заселении, особенно ценились грязные тайны. Их она хранить умела, отчего чувствовала себя хранительницей судеб. Когда обстоятельства требовали, она доставала из своего сундука тайные секреты и ловко ими манипулировала.

На сегодня хватит размышлений. Пора спать. Закрыв кухонное окно, я вернулась в гостиную. Усевшись на диван, стала тупо пялиться в монитор ноутбука. Вивьен не закрыла страничку чата с Филиппом. Мне бросается в глаза, что отосланное сообщение ещё не прочитано. Я тихонько выругалась. Нельзя думать о проклятом сообщении. Если позволить мыслям вновь глубоко пустить корни, они пышно расцветут угрызениями совести. А за последний год я на собственной шкуре испытала последствия: ночные кошмары, пробуждение в холодном поту, бессонница, паника, истерика. В общем, вы поняли. Весь спектр затяжной депрессии.

Вивьен в мои периоды обострения настаивала на походе к психологу, но пока мне удавалось оставить подобную затею. Хотя я периодически подумываю об этом, когда посещают мысли о суициде. Регресс на лицо. Я стремительно двигаюсь к последней стадии.

Потные ладони и паника несовместимы с работой архитектора. Пока мне не очень удаётся скрывать подавленное состояние от коллег. Атмосфера становится более напряженной. Не могу толком сосредоточиться, сфокусироваться и вникнуть в детальность поставленной задачи. Каждый день стараюсь абстрагироваться от окружающих, уйти в себя, чтобы не отвлекаться на внешние факторы и посторонние проблемы. Выходит скверно. Попытки остаются тщетными, словно я пытаюсь плыть против течения в бурной реке.

Каждый новый день начинается с раздражения, как только я слышу визгливый голос Джеки – секретарши, которая, кажется, наслаждается способностью выводить меня из себя. Её постоянные перерывы на кофе и громкие телефонные разговоры нарушают хрупкое равновесие моего разума. В команде есть и другие личности, которые вызывают бурю негативных эмоций. Кевин с его снисходительным тоном и склонностью перекладывать ответственность на других, будит во мне желание сжать кулаки и разбить его самодовольную улыбку. Сара с вечными сплетнями и завистливыми комментариями, которая висит невыносимым бременем на моём плече, как младший специалист. Благо, у неё сейчас отпуск.

С каждым днем сдерживать гнев становится труднее. Вспышки агрессии возникают внезапно, словно лавина, сметающая всё на пути. Я могу сорваться на подчинённых, коллег, бросаю папки с проектами на пол и даже однажды ударила ногой по столу, когда Джеки прервала меня в самый разгар важной презентации. Понимаю, поведение стало неприемлемым, но я не могу контролировать его. Это похоже на яд, который медленно отравляет разум, разъедает изнутри. Боюсь, что если позволю себе окончательно сорваться, то потеряю работу. У меня перспективная должность, которая открывает заманчивые возможности. Не могу позволить себе их упустить. Тем более на горизонте не маячит никаких других предложений.

Нахожусь в отчаянии. Кажется, жизнь превратилась в бесконечный цикл разочарования и гнева. Больше я не тот талантливый архитектор, которым когда-то была. Я стала тенью себя прежней. Измученной, на грани нервного срыва стервой, с разрушенной личной жизнь.

Ноутбук по-прежнему стоит передо мной и светит экраном. Гулкая пустота квартиры подчеркивает одиночество. Превосходно! Именно такое место я и искала, чтобы скрыться в «своей раковине». Максимум, что здесь требуется – игнорировать единственного призрачного соседа.

В целом квартирка мне нравилась. Строители сохранили просторные комнаты, высокие потолки, камин и узкие высокие окна. Оконные рамы из светлой древесины и кремового цвета стены. Мисс Розалинд заверила, что если я возжелаю к переменам, она позволит перекрасить стены, но я и не думаю заниматься внутренней отделкой. Того, что есть, достаточно.

В момент, пока я отвлекалась на очередные мысли, ноутбук издаёт характерный звук уведомления. Мой взгляд устремляется к экрану. Две галочки под прочитанным сообщением теперь светятся зелёным цветом.

Возможно, очередная моя иллюзия. Не верю глазам, но признаю очевидное – Филипп прислал ответное сообщение. Не текстовое, а файл. Значит, написано более обдуманно.

От волнения меня начинает потряхивать, а эффект лёгкой тошноты от головной боли усиливается. Готова ли я к тому, чтобы прочитать его письмо?

Протягиваю руку к компьютерной «мыши» и собираюсь с мыслями, прежде чем нажать и открыть фаил. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Считаю до десяти. Ещё раз и медленно обратно. Ничего не помогает.

Трусиха.

Давай же, открывай, чертово письмо!

Не могу. Страшно. Резкий выброс адреналина заставляет сердце колотиться быстрее.

Соскакиваю с дивана. Начинаю метаться по комнате взад-вперёд, покусывая ногти на руках. Понимаю, что открыв фаил, получу очередную оплеуху от Филиппа. Текст в стиле «сама во всем виновата» и всё такое ждёт. Найти крайнего всегда легко – это тот, кто рядом. Ладно, опустим философию. Пора решаться.

Давай, Лулу, ты сможешь! Филипп не вернётся, поэтому плевать, что он написал. Слова не имеют значения.

Хватаю ноутбук с журнального столика, разворачиваю к себе и открываю файл. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Требуется несколько минут, чтобы собраться с силами и открыть файл. Пальцы дрожат, когда нажимаю на значок и смотрю, как на экране загружается документ.

Кому: Лулу Макнил

От кого: Филиппа Тейлора

Дорога, моя милая Лулу! Знаю, что расставание было горьким для нас обоих, и я до сих пор несу тяжесть вины на сердце. Пусть мы больше никогда не встретимся, прошу тебя, прочти письмо до конца.

Я глубоко сожалею о том, что не оправдал твоих надежд. Если бы можно было повернуть время вспять и изменить то, что я сделал, я бы, не задумываясь, пожертвовал собой, чтобы избавить тебя от причиненной боли. Поначалу я ощущал твою близость каждое утро и каждую ночь. Во мне глубоко отзывались твои страдания. Я не лгу – болью и слезами были пропитаны все мои сны. Чувство вины не оставляет меня до сих пор. Судьба сыграла с нами злую шутку, перекроив планы.

Так случилось, я встретил другую. Любовь к Элеоноре обрушилась, как ураган, накрыв с головой и лишив сил сопротивляться.

Да, я понимаю, что поступил с тобой непорядочно. Я не должен был обманывать тебя на протяжении нескольких месяцев. Ведь к тебе я испытывал совсем другую любовь – платоническую, духовную. Это была не та страсть, что охватила меня по отношению к Элеоноре, но она была ничуть не менее сильна и чиста.

Я любил тебя искренне и нежно. Твой звонкий смех и озорные искорки в глазах дарили неподдельную радость. Ты была преданным другом, моим доверенным лицом и самой близкой душой. Я не оправдываю себя, милая. Не ищу пощады или твоего понимания. Просто хочу, чтобы ты знала: я сожалею обо всем, что сделал. Обещаю, что никогда не забуду тебя и ту любовь, которой ты меня одарила.

Прости меня, дорогая моя Лулу. Прости, что жестоко растоптал твоё сердце. Я был слаб и эгоистичен. Не смог устоять перед искушением, и последствия оказались катастрофическими. Если бы у меня была возможность, я бы отдал всё на свете, чтобы вернуть так, как было раньше. Чтобы вновь почувствовать тепло твоих объятий и услышать ласковый шёпот твоего голоса. Но, к сожалению, прошлое изменить невозможно.

Надеюсь, со временем ты найдешь силы простить меня. И что в твоем сердце найдется место для новых чувств. Ты достойна только самого лучшего, моя милая! Будь счастлива, Лулу. Будь так же счастлива, как когда-то была со мной. Прощай, моя дорогая и любимая. Я никогда не забуду тебя.

С любовью, который разбил твоё сердце, Филипп.

Не помню, сколько раз перечитала письмо. И что со всем этим признанием делать? Воздуха в комнате стало мало. Сердце сдавило так, что казалось, ещё немного и я задохнусь. Слезы градом лились по щекам.

Узнать про его связь с Элеонорой стало самым большим унижением в жизни. А когда в итоге я узнала, что история между ними длилась не один месяц, такой поворот событий окончательно добил остававшиеся крупинки моего самообладания. Что-то в тот момент сломалось. Глубоко внутри. Подобное я стала ощущать каждый день. И каждый раз невольно сжималась от страха, стоило какому-нибудь парню лишь взглянуть на меня.

Ещё раз перечитываю письмо.

Жалею, что закрыла окно в кухне. Зачем жить? Для кого? Твой бывший признается, что ты не такая, как Элеонора, что с ней он испытал те чувства, которые ты не смогла ему подарить! Полный отстой! Предательство, оскорбление, уничтожение…

Мне никогда не доводилось испытывать на своей шкуре, когда вырывают сердце из груди, но я испытываю в данный момент не меньшую боль.

В тот момент, когда я узнала о связи Элеоноры и моего возлюбленного, всё оборвалось. Это не просто унижение, а разрушение всего, во что я верила. Тогда каждая клеточка тела наполнилась болью и разочарованием. Я больше не могла доверять никому.

А теперь я читаю письмо, в котором он признается в чувствах к другой женщине. Каждое слово, словно острый нож, вонзается мне в сердце. Филипп пишет, что Элеонора дала ему то, чего не смогла дать я. Что с ней он испытал страсть и близость, о которых даже не мечтал со мной! Ах-ри-неть! Пардоньте, конечно, эмоции.

Слезы застилают глаза, я едва могу разобрать буквы. Не надо быть гением, чтобы понимать скрытый смысл. Он пишет, что я обычная, ничем не примечательная женщина. А Элеонора – яркая, особенная, та, которая пробуждает в мужчине неизведанные ранее желания. Типа Вивьен. В оправдание подруги оговорюсь: она может быть любовницей, но чужую семью никогда не рушит. Даже когда мужики готовы уйти из семьи, она обрывает отношения с такими.

Чувствую, как в душе рушится последние элементы самоуверенности. Любящий когда-то мужчина сравнил меня с соперницей. И в этом раунде я проиграла.

Сжимаюсь в комок, сгибаюсь пополам, обнимаю себя за плечи, пытаясь хоть как-то заглушить боль. Не могу поверить, что человек, которого я так любила, так жестоко поступает со мной. Чувствую себя полным ничтожеством, использованным и выброшенным на обочину жизни. Ни о каких новых отношениях с мужчиной и речи не может быть. Страх давно поселился в моём сердце после поступка Филиппа, а теперь прочно закрепился.