Губернатор

– Но царь…

– Царь – слабый, нерешительный человек, – бесцеремонно прервала его девушка. – Он ничем нам не поможет.

Рудницкий кивнул: он тоже заметил, что перед лицом трудностей император не может самостоятельно принять решение и часто полагается на других. Поэтому так долго и безрезультатно лечили цесаревича, только в крайнем случае император решил поступить вопреки воле окружающих.

– Ну ладно, – сказал он. – Поищем Матушкина. Встретимся у меня, сомневаюсь, что в крыле, где живет царская семья, кто-то отважится подслушивать.

– Только бы ты был прав, – буркнула Анастасия. – И откуда эти синяки под глазами? – спросила она, критичным взглядом оглядывая его. – Не можешь спать?

– Спал как убитый. Это усталость, – пояснил алхимик. – Вчера я создал несколько иллюзий. Очень реальных иллюзий, – добавил он с удовольствием. – У меня такое впечатление, что я добился успеха.

– Это не вызывает сомнений, – сухо признала она. – Иначе бы ты не проснулся.

– Не понял…

– Вижу, что не понимаешь. Что тебя заставило использовать именно этот символ? И больше чем раз в день? Ты с ума сошел?!

– Но это только иллюзия.

– Какая, к черту, иллюзия?! Ты забыл, откуда берутся слова силы? Бог не создавал иллюзий!

– Ты хочешь сказать, что… – Рудницкий не закончил, ошарашенно вытаращившись на девушку.

– Да! Это Слово творения. Никто, ни один маг или Проклятый не в состоянии призвать к творению даже наименьшую вещь, призвать постоянно, но временно – да. Только в случае именно с этим символом вся энергия, необходимая для материализации желаемого, должна исходить от адепта.

– Это опасно?

– Очень. Ты же старался, чтобы эффект продержался подольше?

Алхимик кивнул.

– Идиот! Все маги сокращают время как могут, ты один его растягиваешь! И какого черта? Хватило бы и нескольких секунд.

– Несколько секунд? А что за это время можно успеть сделать?

Анастасия прошептала магическую формулу так, что отдельные слоги слились в одно шипение, одновременно в ее руке появился нож. До того как Рудницкий успел сориентироваться, девушка вогнала лезвие в спинку кресла. На глазах ошеломленного алхимика оружие развеялось в воздухе, только глубокая дырка в кресле напоминала, что все произошло на самом деле.

– Достаточно? – кинула она.

– Достаточно… практическое применение этого слова.

– А на что ты надеялся?

– Когда ты успела этому научиться?

– Запомнить, – исправила его Анастасия. – Недавно.

– Я тоже мог бы так, с этим ножом?

– Не узнаешь, пока не попробуешь. Но не сегодня.

– А что-то более сложное? Ну, например, револьвер?

– Нет, не думаю.

– Почему?

– Что ты вчера создал? – ответила она вопросом на вопрос.

– Кролика, – прошептал алхимик, отводя взгляд.

– Что еще?!

– Ну я же говорю, кролика, – буркнул он.

Анастасия закатила глаза, было видно, что она хочет это прокомментировать, но потом махнула рукой.

– Что этот кролик делал?

– Как что? Был.

– Прыгал? Шевелил носом? – спросила она нетерпеливо.

– Нет, – задумчиво сказал алхимик. – Вроде нет. Чтобы он двигался, потребовалось усилие воли.

– Чтобы совершить акт творения, нужно представить себе данную вещь такой, какая она есть. В самых мельчайших подробностях. Ты сконцентрировался только на форме. Потому кролик не прыгал и не загадил ковер, – злобно кинула она. – А нож – это только кусок стали. Револьвер – это уже механизм. Ты можешь представить себе его вид и принцип работы?

– Нет.

– Тогда у тебя есть ответ на свой вопрос, – сказала она. – На будущее – консультируйся со мной до того, как тебе придет в голову гениальная идея.

Рудницкий кивнул.

– Иди за Матушкиным, – сказал он. – А я закажу завтрак на троих.

– Я хочу мяса, – проинформировала девушка. – Мяса с кровью.

– На завтрак?!

– А какая разница?

– Может, тогда что-то живое? – с иронией предложил он. – Будет кровь и писк.

– Думаю, лучше давай откажемся от этого варианта, – парировала Анастасия, глядя на Рудницкого холодным взглядом. – А то еще уговоришь меня.

– Ладно, закажу тебе стейк. С кровью!

Только после ухода девушки он понял, что его лоб вспотел.

– Пошутишь с такой, – пробубнил он.

* * *

Утверждение, что у Матушкина было плохое настроение, было бы большим приуменьшением: офицер едва сдерживал ярость.

– Это тот жандарм! – процедил он сквозь зубы. – Это все его вина! Хотели отправить меня в какой-то занюханный гарнизон на другом конце страны, чтобы я случаем не организовал спасательную операцию. К счастью, я успел взять отпуск.

– Я так понимаю, что рассчитывать на власть мы не можем? – уточнил Рудницкий.

– Нет. Тайная полиция убедила царя, что это безнадежно и нет смысла ослаблять Конвой. Генерал Малютин хотел помочь, но не может проигнорировать прямой приказ Его Величества.

– Кто такой Малютин?

– Начальник Конвоя. Сашка заменял его какое-то время по состоянию здоровья, а сейчас он вернулся на службу.

– А ваши?

– Какие, к черту, наши?!

– Ну, знаешь… – Рудницкий сделал неопределенный жест.

Матушкин посмотрел на него из-под нахмуренных бровей, нервно помешивая кофе.

– Не хочу даже думать, что ты имеешь в виду и откуда ты это знаешь, – ответил он через минуту. – Повторяю: никто нам не поможет.

– А неофициально? – вмешалась Анастасия.

– Десяток солдат и офицеров сейчас в отпуске. Я мог бы стянуть дюжину. В гарнизоне знают и любят Сашку, возможно, я смогу собрать взвод добровольцев. Человек двадцать, – пояснил он, видя выражение лица алхимика. – Это максимум, если нам нужно спешить. А мы должны поспешить, правда?

– Правда, – подтвердил Рудницкий. – Но этого слишком мало. Нам нужно огневое преимущество. Не знаю, с чем столкнулся Сашка, но если у него проблемы, значит, винтовок не хватит.

– Возможно, – признал Матушкин. – Они взяли с собой даже пулемет Льюиса. Лучше было взять броневик, но это почти невозможно.

– Почти? – переспросил алхимик.

– Сейчас на территории Петербурга находятся три броневика Накашидзе-Шаррон с тяжелыми пулеметами системы «Максим». Проблема в том, что заведующий военными гаражами полковник Тургенев имеет репутацию ужасного служаки. С другой стороны, я знаю, что он воевал на Кавказе в том же полку, что и Сашка.

– Нужно посетить его. И договориться, – задумчиво произнесла Анастасия.

– Я не могу одновременно собирать солдат и вести переговоры с Тургеневым, – заметил Матушкин. – Кто-то должен мне помочь.

– Я займусь броневиками, – решил алхимик. – А этот Тургенев не родственник писателя Тургенева?

– Да, и даже очень близкий. Думаю, отсюда и его усердие – писатель Тургенев никогда не пользовался поддержкой власти и даже был арестован. Полковник всю жизнь старался выйти из его тени, но, похоже, не слишком преуспел, иначе был бы генералом.

– Нужная информация, – буркнул Рудницкий. – Ну, за работу, до того как царь решит отдать приказ не выпускать нас из дворца.

Матушкин неохотно поморщился: было видно, что замечание про царя ему не понравилось, но он не стал протестовать.

– Будет лучше, если выйдем по отдельности, – сказала Анастасия. – Я пойду первая. Попытаюсь достать немного первичной материи.

– Только незаметно и без эксцессов! – беспокойно сказал алхимик.

– Я воплощение рассудительности и деликатности, – заверила она, похлопав его по щеке.

– Ага, как же! – хмуро согласился Рудницкий. – Я уверен, что барон Куракин полностью поддержал бы этот тезис.

Девушка погрозила ему пальцем, после чего исчезла за дверью.

– Что за Куракин? – поинтересовался Матушкин.

– Он ранил ее во время битвы во дворце. Анастасия переломала ему все кости, а потом сломала шею, – объяснил алхимик.

– Но она достанет нам эту первичную материю?

– Достанет. Немного есть в бронированном шкафу в комнате цесаревича. Проблема в том, чтобы открыть сейф, – нужно два ключа. Один у меня, а второй у Гуэрини.

– И ты считаешь, что…

– Я считаю, что у профессора Гуэрини сегодня будет тяжелый день, – закончил Рудницкий. – Ладно, моя очередь. На тебя внимания не обращают, так что выйдешь последним.

Когда он оказался в коридоре, то сразу же поспешил к лестнице, стремясь как можно быстрей покинуть дворец. «Если этому жандарму действительно так хочется смерти Сашки, уверен, он не будет стоять в стороне от организации спасательной экспедиции», – подумал он.

Выходя из-за угла, он едва не столкнулся с молодой, хорошо одетой женщиной.

– Добрый день, Олаф Арнольдович, – поприветствовала его Люда фон Крис. – Куда вы так спешите?

– У вас есть тут экипаж? – ответил он вопросом на ее вопрос.

– Что-то получше: автомобиль. «Штутс Беаркат»[11], – добавила она.

– Быстрый?

– Очень. Сто верст в час.

– Я надеюсь, что ваш шофер умеет управлять этой машиной, – буркнул Рудницкий. – Мне нужно как можно быстрей увидеться с тетушкой. Вы одолжите мне свой автомобиль?

– К сожалению, это двухместная конструкция. Я сама поведу, я – автомобилистка. Вы не знали? – сладко протянула Люда фон Крис.

Рудницкий пытался сохранить равнодушное выражение лица, но, похоже, ему это не удалось, поскольку девушка искренне рассмеялась.

– Вы мало знаете современных девушек, правда?

– Правда.

– Ну что, идемте? Вы же спешите.

– Идемте.

– Не грустите, поездка на автомобиле такого класса – это незабываемое впечатление. Разве вы никогда не хотели обогнать ветер?

– Наверное, нет.

– А сейчас?

– А сейчас мне хочется перекреститься.

Девушка снова рассмеялась и потащила его за руку, не обращая внимания на слуг и охранников.

– Со мной вы в безопасности. Обещаю.

Алхимик не ответил – джентльмену не пристало перечить даме.

* * *

Княгиня Волконская не выглядела удивленной, увидев Рудницкого в компании с барышней фон Крис, а снисходительная улыбка свидетельствовала, что она не против углубления их отношений. К сожалению, повод, из-за которого он приехал к Марии Павловне, не имел ничего общего с молодой аристократкой.

– Тетушка, – сказал он, прерывая приветственные церемонии. – Нам надо поговорить. Немедленно. Это дело не терпит отлагательств.

Мария Павловна нахмурила брови, испугавшись не только его тона, но и его обращения. Несмотря на многократное позволение, Рудницкий всегда обращался к ней только по имени и отечеству, чтобы избежать фамильярности.

– Извинишь нас, Люда? Мы отойдем на минутку, а тем временем слуги подадут тебе чай и пирожные.

– Может, я могу вам чем-то помочь, – спросила девушка. – Из поведения Олафа Арнольдовича я понимаю, что у вас серьезные проблемы.

– Олаф? – княгиня обратилась к алхимику.

– Подозреваю, вы бы предпочли не знать, – нетерпеливо ответил Рудницкий. – Возможно, нам придется действовать на грани закона. Или за его пределами, – добавил он тише.

– Вы не спутали меня с какой-то своей знакомой? – злорадно ответила Люда. – Я уже несколько лет как контролирую интересы семьи, у меня есть свои люди на трех континентах, и хоть я не самая богатая в России, но точно в первой десятке. Это все я отдаю в ваше распоряжение. А незаконная деятельность не дает мне заскучать.

Княгиня Волконская кивнула, подтверждая слова барышни фон Крис.

– Я знакома с дедушкой Люды, – сказала она. – В молодости он занимался морской торговлей, а при любом удобном случае и… – Она замолчала, не зная, как закончить фразу.

– Пиратством, – спокойно ответила девушка. – Ну что, мне нужно попрощаться?

– Ох, садитесь уже! – рявкнул алхимик. – Только потом не пожалейте.

Люда фон Крис легко покачала головой, но выражение ее лица позволяло понять, что она явно довольна оказанным ей доверием. Зато княгиня Волконская кинула на Рудницкого грозный взгляд.

– Рассказывай, – сказала княгиня, отсылая взмахом стоящего на пороге слугу.

Статный мужчина поклонился и вышел, закрывая за собой двери.

– Разговор пойдет о Сашке…

Рудницкий глубоко вздохнул и, не вдаваясь в подробности, описал ситуацию.

– Что… что ты хочешь сделать? – спросила Мария Павловна. Кровь отхлынула от ее лица, она побледнела как стена, хватаясь за сердце. – Сашка всегда должен во что-то впутаться! – с бессильной злостью воскликнула она.

Рудницкий выругался под нос и позвонил в маленький серебряный колокольчик. Служанка появилась, как по мановению волшебной палочки.

– Лекарство княгине, – сказал он. – Немедленно!

– Со мной все нормально, – слабо запротестовала Мария Волконская.

– Ну конечно!

Алхимик бесцеремонно схватил ее за руку, меряя пульс.

– Почти сто двадцать, – недовольно заявил он. – Вы должны лечь или хотя бы удобно сесть.

– Но я не могу, у меня гостья.

– Я уверен, что внучка пирата переживет это, – сухо сказал он.

Он помог княгине пересесть на софу, подложив под спину подушки.

– У вас есть мой медальон? – спросил он.

– Да, я его постоянно ношу. Мне правда уже хорошо, – сказала Мария Павловна уже более сильным голосом. – Это была минутная слабость.

Некрасивая, пухлая женщина в белом, пахнущем крахмалом фартуке подсунула ему флакончик, наполненный рубиновой жидкостью, и стакан воды. Рудницкий старательно отмерил семь капель и поднес стакан старушке.

– Я еще могу держать стакан! – гневно фыркнула она.

– Не сегодня. Пейте.

– Не нужно мне никаких лекарств!

– Пейте! – грозно повторил он.

– Олаф Арнольдович!

– Вы знаете, тетушка, что у меня были и более упрямые пациенты. Однако должен предупредить, что напоить такого больного – довольно затруднительная процедура.

Княгиня вздрогнула от решительного тона алхимика и послушно осушила стакан.

– Это шантаж! – буркнула она. – Люда – свидетель!

Барышня фон Крис дипломатично кашлянула, казалось, что все ее внимание поглощено созерцанием шелковых обоев.

– Где Иосиф Андреевич? – спросил Рудницкий.

– Работает в библиотеке, – ответила послушная распоряжению Марии Павловны служанка. – Он не любит, когда ему мешают.

– Все в порядке, – задумчиво произнес Рудницкий. – Пусть работает. Княгиня должна отдыхать по меньшей мере час, позже может встать и легко пообедать. Перед сном она должна принять следующую порцию этого препарата, но, если не будет ухудшений, только четыре капли. Это понятно?

– Да, господин, – поклонилась служанка с уважением.

– Если княгиня встанет раньше чем через час, скажите об этом Иосифу Андреевичу и расскажите ему о моем диагнозе. Даже если это будет мешать ему работать.

– Конечно.

– Олаф! Это переходит все границы.

– Не волнуйтесь, тетушка, отдыхайте. День – два, и я вернусь с Сашкой.

Рудницкий поклонился и поцеловал старушку в щеку.

Неожиданно на глазах Марии Павловны появились слезы.

– Береги себя, – попросила она.

– Все будет хорошо, – заверил он.

Он повернулся на пороге, княгиня благословила его крестным знамением. Алхимик с трудом совладал с нервной гримасой. Во время учебы он обратился к модному тогда среди интеллектуальной элиты атеизму. Но окончательно оттолкнуло его преобладающее в этой среде забавное в своем самодовольстве убеждение о превосходстве научных аргументов над верой в ситуациях, когда новые открытия с регулярностью метронома рассыпались в прах, хотя ранее были признаны абсолютно научно правдивыми. Не то чтобы он был особенно набожным, принимая существование абсолюта, но он оставил религиозные размышления богословам и хладнокровно игнорировал все формы культа, узнав, что битва за здоровье и жизнь пациентов значит в глазах Бога больше, чем каждодневный визит в костел. Однако с того времени, как он узнал первое слово силы и Проклятых, Бог из абстрактной идеи становился все более и более реальным. И это не было приятным ощущением. И волей-неволей он задавался вопросом: не вызывает ли у Него недовольство использование осколков Божьей силы? А если да, то не накажет ли Он его здесь и сейчас?

«Что же, узнаю об этом рано или поздно, главное, чтобы не слишком рано», – подумал он с мрачным юмором.

* * *

Военные гаражи и автомобильные мастерские находились недалеко от казарм Преображенского полка. Вопреки опасениям Рудницкого, охрана пропустила их без проблем – хватило визитки алхимика. Конечно же, нормальной визитки, поскольку Рудницкий не собирался доводить полковника Тургенева до обморока, не говоря уже о том, что лишить его сознания – не лучший способ начать переговоры.

Тургенев, очень похожий внешне на известного писателя, только без бороды, принял их без проволочек, оказывая особенное внимание Людмиле фон Крис, и, как выяснилось, не из-за ее неоспоримой девичьей красоты. По крайней мере, не только из-за нее.

– Одна из моих фирм поставляет для войска двигатели и броню, – прошептала ему Люда.

Полковник выполнил социальные требования, жонглируя формулами вежливости, однако в конце концов напрямую спросил о цели их визита.

Рудницкий нервно сглотнул, после чего прямо представил ситуацию.

Тургенев выслушал его молча, с полуприкрытыми веками. Казалось, что он дремлет, однако, когда он перевел взгляд на алхимика, его взгляд был твердым и осознанным.

– То есть вы хотите спасти генерала?

Рудницкий кивнул.

– Невозможно! – оценил офицер. – Вы погибнете через пятнадцать минут и, что еще хуже, потянете за собой других. Вы когда-нибудь были в анклаве?

– Много раз, – процедил алхимик. – А вы?

– Месье Рудницкий – выдающийся алхимик и адепт магии, – поспешила ему на помощь Люда фон Крис. – Недавно его вызвали ко двору Его Величества, и он вылечил наследника престола.

– Минутку! Так это вы принимали участие в битве во дворце?!

– Да, – сухо подтвердил Рудницкий.

– Извините, что я сразу не сообразил. Тогда да, у вас может быть шанс. К сожалению, у меня его нет.

– Не понимаю?

– Если я позволю вам взять броневики, то окажусь перед военным трибуналом, и наименьшее, что мне грозит, – это увольнение из армии. И не исключено, что крепость или петля.

– Я думаю, будет не настолько плохо, – неуверенно произнес Рудницкий.

– Возможно, это зависит от результата вашей экспедиции. Если вы спасете Самарина, то станете героем, а те, кто вам помогал, заслужат снисхождения Его Величества. К сожалению, в случае фиаско или если вы не вернетесь, то осудят со всей суровостью. Прошу прощения, но я не могу себе позволить такой риск. Уже и так из-за моей фамилии моя карьера под знаком вопроса.

Рудницкий стиснул зубы, но до того как успел что-либо сказать, Люда схватила его за запястье.

– Мы понимаем ваше положение, – заверила она. – Однако оказанная вами помощь могла бы изменить неблагоприятное отношение к вам. Сложившаяся ситуация во многом связана с результатами деятельности тайной полиции, а вы прекрасно знаете, какое отношение к охранке у генералитета. Вы станете любимцем армии!

– Если это предприятие закончится успешно.

– Кажется, это решающий фактор, – осторожно признала девушка. – Однако шансы большие, в поисках генерала примут участие двое магов, превосходные солдаты, а если мы добавим к этому огневую силу нескольких броневиков, успех почти гарантирован.

– Это слишком оптимистичное предположение, – буркнул Тургенев.

Рудницкий расслабил напряженные мышцы – несмотря на показное возражение, похоже, офицер серьезно размышляет над предложением.

– Есть ли что-то, что, по-вашему мнению, могло бы минимизировать риск? – осторожно спросил он.

– Сначала я хотел бы спросить, зачем вы это делаете?

Алхимик сделал движение, свидетельствующее о его раздражении, он не хотел посвящать незнакомого человека в свои мотивы, но не думал, что Тургенев отступится. Ну и от искренности мог зависеть успех спасательной операции и, естественно, жизнь Самарина и его солдат.

– Мы родственники, – неохотно ответил он. – В принципе этот глупец меня мало волнует, но тетушка беспокоится, что он не вернется из анклава.

– Княгиня Волконская, – вмешалась Люда фон Крис.

На лице офицера появилось удивление.

– Прошу прощения, я думал, что вы – поляк.

– Да, поляк. Это долгая история, – добавил Рудницкий, опережая следующий вопрос.

– Княгиня имеет огромное влияние среди аристократов, – задумчиво сказал Тургенев. – Забываю, что Сашка ее внук. Власти не могут себе позволить предать гласности факт, что оставили его на произвол судьбы. А генералитет… – Он замолчал, нервно постукивая по подлокотнику кресла.

– Так что же? – спросил Рудницкий.

– Десять тысяч рублей, – сказал Тургенев. – Сейчас. Если операция окажется успешной, я отдам все до гроша. Если нет, эта сумма позволит мне спокойно жить гражданской жизнью.

– Согласен! – поспешно ответил Рудницкий. – При себе у меня нет столько денег, но…

– У меня есть, – прервала его девушка, потянувшись за сумочкой.

Рудницкий удивленно заморгал, стопка банкнот не поражала размером, но и не должна была: она состояла из пятисоток.

Тургенев, не считая, скинул купюры в стол.

– В таком случае идемте, – сказал он энергично. – Покажу вам стальных чудовищ.

Алхимик пропустил его вперед, ожидая Люду.

– Зачем вы это сделали? – прошептал он.

– Разве это не очевидно? Может, я хочу, чтобы ты стал моим должником, – ответила она с озорным блеском в глазах.

– Я отдам тебе деньги.

– Конечно. Но ты все равно будешь мне благодарен, правда?

Рудницкий окинул ее гневным взглядом, но их разговор прервал скрежет открывающихся дверей гаража.

– Вот железный кулак нашей армии! – с гордостью заявил Тургенев.

Щелкнул выключатель, и большой зал залил свет. Прекрасно видимые в свете электрических лампочек мощные силуэты бронированных машин напоминали допотопных рептилий. Они внушали ужас.

«Может, у нас и будет шанс, – подумал алхимик. – Может быть».

* * *

Мужчины оказались ветеранами. Среди собравшихся не было никого моложе тридцати, а двоим из них, несмотря на хорошую физическую подготовку, явно было за пятьдесят. Рудницкий жестом отозвал Матушкина.

– Когда выходим? – спросил он.

– Ты решай.

– Спятил? Я – аптекарь, а не солдат!

– Они все офицеры, а один выше меня по званию. Если мы собираемся выбраться из всего этого живыми, должен быть кто-то, кого они примут. Примут безоговорочно! – с нажимом сказал Матушкин. – Обрати внимание на мундиры: кавалерия, пехота, один артиллерист, три моряка. Они никогда не согласятся, чтобы им отдавал приказы кто-то из Конвоя. Понимаешь, между разными типами войск существует определенная… неприязнь.

– Ты спятил, – беспомощно повторил алхимик. – Да они же засмеют меня.

– Только если ты это позволишь. Битва во дворце уже стала легендой. Все они знают, что вы спасли цесаревича. К тому же вы маг, а они прекрасно понимают, что в анклаве могут встретиться существа, которых будет сложно убить даже с помощью серебряных пуль. Это хорошие солдаты, других я не брал, но им нужен командир.

– Я должен приказывать офицерам?!

– Да, если хочешь спасти Сашку и вернуться живым. Другого выхода нет, – заверил Матушкин.

– Что с обслуживанием броневиков? У нас их три.

– Не волнуйся, в группе есть несколько водителей, и каждый солдат справится с пулеметом.

Рудницкий еще раз оглядел людей, с которыми должен был отправиться в анклав, и вынужден был признать правоту Матушкина, уже сейчас среди добровольцев было заметное разделение: кавалеристы разговаривали только друг с другом, также и пехотинцы, и моряки.

– Ладно, собери их. Проясним все нюансы.

– Прекрасно!

Алхимик вздрогнул, услышав жесткие военные команды, Матушкин передал его просьбу буквально. Еще сильней беспокоил тот факт, что люди, которые в нормальных условиях не подали бы ему руки, сейчас вытянулись по стойке смирно.

– Скоро мы войдем в анклав, – начал Рудницкий. – Это для вас незнакомая территория, и там действуют другие правила. Забудьте о своих военных званиях и подразделениях, потому что сейчас они не имеют никакого значения. Порядок подчинения следующий: я, барышня Анастасия, Матушкин. Если вся наша троица погибнет, следующего командира выберете сами. Будете действовать в тройках, и мы сделаем это простым способом: отсчитаем по три.

Матушкин, не ожидая распоряжений, отдал следующую команду, и алхимик с удовольствием отметил, что ни в одной из троек не было мундиров одного и того же цвета.

– Живущих в анклаве демонов не интересуют ваши споры, они просто хотят убить всех, поэтому вы должны защищать и охранять друг друга. Неполные команды не будут объединяться с другими! Тот, кто утратит товарища, будет рассчитывать только на себя. А сейчас к делу: у нас три броневика, два «Накашидзе-Шаррон» и один «Руссо-Балт». Это достаточная огневая сила, чтобы смести все, что встанет на нашем пути. Ну почти все. Эта задача на вас. Если угроза станет сильней, тогда этим займемся мы с Анастасией. Вопросы?