Память Крови

Я закрыла глаза, пытаясь мысленно воспроизвести свои воспоминания, и вот в ноздри отчетливо ударил запах мокрой собачьей шерсти.

– Видишь, она делает это почти на инстинктивном уровне, Ленс. Ее надо учить. И Эмму тоже, – с улыбкой сказал Хелл.

– Что я делаю?

Мне не понравился взгляд отца, которым он наградил советника. Во всем лице короля читалось недовольство, он явно не хотел, чтобы я и брат учились магии. От чего-то он опасался подпускать нас к этому таинству. Хотя сам являлся могущественным, по моему мнению, магом. Я слегка отпрянула от отца, и он увидел мою щеку. Его большой палец прошелся по глубокой царапине, и я ощутила легкое щекотание силы Королевской магии. Я всегда млела перед способностями короля.

– Сходи до миссис Хелзгуд, она обработает твою царапину. Я скажу Тэнни приготовить тебе ванну. – Король отошел к столу. – Оставьте нас.

– Но… – хотел возразить Кэмот, но отец резко его прервал.

– Никаких «но», Кэмот. Я должен обсудить произошедшее со своим советником! И решить, что будет дальше с Кэндэл. Это касается судьбы твоей сестры, неужели нельзя проявить терпение?

– А моя судьба тебя совершенно не интересует, – с обидой сказал Кэм. Лицо его побледнело, брат выглядел не только пристыженным, но и оскорбленным словами своего короля. Не дожидаясь ответа, он спешно вышел из кабинета отца.

Я не нашла слов, чтобы оправдать брата, и ускользнула вслед за ним.

Кэмот буквально летел по коридору, стремясь сбежать от обиды и боли, которую ему причинил отец. Я ощущала это не только сердцем и душой, которые давно были половиной моего брата, но и видела по сгорбленной спине и сутулым плечам. Я шла за ним до тех пор, пока не остановился. Он весь дрожал и, прижавшись лбом к стеклу, стал блуждать взглядом по внутреннему двору замка. Осторожно положив руку на его ладонь, я ощутила его облегчение.

– За что он так со мной, Эл? Он даже не спросил, чем закончилось мое путешествие.

– Дядя расскажет ему, Эм.

– Дядя… – горько повторил брат, зажмурившись, чтобы не дать себе слабину. Но я не посчитала бы это слабостью. Отец часто был жесток с Кэмотом, словно тот не оправдал его надежд, и за это стоит его осуждать. Я всегда купалась в отцовской любви, так что иногда не понимала их напряженных отношений.

Я стала проникаться братом и тут же поспешила отстраниться от него, поняв, наконец, что имел в виду дядя, говоря, что я занимаюсь магией почти инстинктивно. Интересно, как давно он это заметил? Я уже часто ловила на себе его оценивающие взгляды, когда я тянулась к чему-нибудь своей силой. Все-таки у королевского советника было много секретов, думаю, даже мы с братом не знаем и половины.

– Ладно, Эл, оставим это, – вдруг заявил брат, глубоко выдохнув и незаметно проведя рукой по глазам, чтобы стереть все-таки выступившие слезы обиды.– Идем к миссис Хелзгуд. Она поможет.

Я согласно кивнула, и брат, взяв меня за руку, пошел к покоям нашего лекаря. Мне не хотелось говорить, что такая царапина не стоит даже моего внимания, но брат всегда отчего-то с остервенением выполнял приказы нашего отца. Конечно, я понимала его злость и обиды, но с другой стороны я могла бы сказать, что ему надо быть немного мягче. Ведь это не отец, а он не желает прийти к пониманию. Кэм лишь говорил, что король хочет в нем видеть орудие, перчатку, но он хочет быть рукой. Я обычно оставляла эти споры, ведь они никогда еще не приводили ни к чему хорошему.

Бледная кожа его руки на темном фоне двери вызывала мурашки по моей спине, ведь брат был больше похож на призрака, чем на принца, который решил среди ночи получить помощь лекаря. Миссис Хелзгуд открыла почти сразу, словно уже давно ждала нашего появления.

– Миледи, милорд, – почтительно кивнула она, вопросительно глядя на нас.

– Посмотрите щеку Эл, миссис Хелзгуд, – не менее вежливым тоном попросил брат. Но я слышала в его голосе что-то еще. Я бы даже могла с уверенностью сказать, что это был мягкий приказ. Я верила, что когда-нибудь из Кэмота получится замечательный король. Не слишком жесткий, как отец, но более гибкий и рассудительный. Тот, кто слушает разум, а не свои страсти.

Лекарь тепло улыбнулась мне, пригласила войти и усадила меня на высокий деревянный стул у очага, чтобы было больше света. Ее мягкие пальцы пробежались по моей коже, она задумчиво нахмурилась и вышла в каморку, где хранились ее травы и мази. Я смотрела на брата, который уже нашел выход своему любопытству, пролистывая здоровенный альманах. Глаза его вспыхнули жизнью, он буквально получал удовольствие, скользя подушечками пальцев по желтым старинным страницам. В такие моменты я видела в брате такую силу, о которой не подозревал наш отец. Она была не в его умении держать меч или управляться с ним, сила Кэмота таилась в жадном на знания его гибком разуме. Он был готов впитывать все интересное, как сухая губка, и каждый раз Кэмоту было мало того, что ему предоставляли. Я иногда думала, может, он обладает Королевской магией? Ведь сила такого интеллекта могла стать поразительной в проявлении отцовских способностей.

Лекарь прижала к царапине тряпочку, пахнущую абрикосовым бренди, который так любил мой дядя. Потом она наложила на ранку какую-то мазь, но губы отчего-то ее были недовольно поджаты.

– Что-то не так, миссис Хелзгуд? Это же просто царапина.

– Я знаю, – согласно кивнула она.– Но лучше бы на нее посмотреть королевскому советнику. Я простой лекарь, а он лекарь, который может смотреть сквозь ткани. Однажды он очень помог, когда… – женщина запнулась.

Брат с интересом оторвался от альманаха.

– Когда?

– Ох, это было давно.

– И все же, – настаивала я.

Лекарь хотела бы отказать мне в моей просьбе, но она знала, что я принцесса, и при желании могу буквально приказать рассказать мне все, что она знает. Даже то, что принцессам знать не полагается.

– Хеллс Беллс увидел яд в крови нашего короля, природу которого я никогда не сумела бы обнаружить. Я пыталась помочь, но, увы, не знала как. Впрочем, и советник королевы… то есть, тогда он был ее советником. Даже он не сумел бы помочь, если бы… – она вновь замялась.– Если бы не ваша мать. Она спасла короля Силенса, едва ли не ценой собственной жизни. Продолжительное время королева была без сознания, и за ней ухаживал лишь Хелл. Его способности дали поразительные результаты – она встала. И оказалась самой здоровой женщиной во всем Королевстве. – Миссис Хелзгуд улыбнулась.– Ведь она выносила вас, и роды ее… Проходили тяжело. Ах, если бы я была в замке Бладсан, возможно, мне удалось бы избежать родильной лихорадки. Но королеве не повезло…

– Постойте, – прервал Кэм. Глаза его ошарашено блестели.– В замке Бладсан? Вы хотите сказать, что она пошла в битву на сносях?

Рука женщины испуганно метнулась ко рту, словно она могла бы вернуть сказанные слова обратно. Я тоже вопросительно смотрела на нее, как и брат, ведь мы никогда не слышали таких подробностей своего рождения. Дядя и отец говорили, что наша мать принесла Дейстроу победу, но когда вопрос заходил о подробностях, они лишь молчаливо уходили от ответа. Как, впрочем, и все слуги. Я проверяла это лично, хотя и знала, что моего брата не интересует судьба матери. Он почти ненавидел ее, но сам не понимал почему.

– Я не имею права говорить вам этого… Я и так сказала лишнего. Мой король…

– Это неизбежно, миссис Хелзгуд, – рассудительно заметил Кэм.– Рано или поздно мы узнаем всю правду. Почему вы не можете рассказать ее нам? Если вы боитесь гнева короля, то я спешу вас успокоить – никто не узнает об это разговоре, – заверил он ее, закрепив сказанное теплым и искренним взглядом янтарных глаз.

Женщина неуверенно прошлась по комнате, а потом вернулась к очагу, чтобы в последний раз обработать мою ранку. Губы ее были сжаты в тонкую линию, она была бледна, но все же мы ожидали, затаив дыхание, словно призраки прошлого могли бы изменить наше будущее.

– Я сама об этом узнала от советника, и не должна предавать доверие нашей многолетней дружбы с ним, – вздохнула она.– Но раз вы так просите, я считаю, вы заслуживаете знать героическую и вместе с тем трагичную историю судьбы вашей матери.

Кэм подошел ко мне, его рука легла сверху на мою ладонь, я с силой сжала его пальцы, пытаясь преодолеть взявшееся из пустоты волнение.

– Да, юный принц, вы правы, ваша матушка отправилась на войну, нося вас двоих под сердцем. Я вообще не понимаю, как ей удавалось скрывать беременность, но даже сам король не знал о том, что в будущем он станет отцом. Лишь один человек был посвящен в ее тайну, и это был ее советник. У них вообще были странные отношения, к которым мой король всегда ее ревновал. Это не удивительно, – с грустью сказала миссис Хелзгуд.– Ведь так никто не любил ее, как Хелл, – женщина осеклась, но мы с братом сделали вид, что давно знали об этом, хотя мне хотелось вскочить со стула. Такой силы было мое удивление. Пальцы Кэмота еще сильнее сжали мою ладонь.– Разве что еще сильнее ее любил ваш отец. Но об этом было бы много разговоров, если бы кто-нибудь еще, кроме них троих знал об этом. Думаю, устроив допрос капитану Коктону, вы узнаете много интересного. Он часто сопровождал королеву и ее советника в их дипломатических миссиях в другие герцогства.

– А откуда вам знать, что Хелл любил нашу мать? – несмело, чтобы не выдать нас, спросил Кэм. Мы хотели знать больше подробностей, но лекарь уже практически отошла от того, что так неосторожно высказала.

– Я знаю его чуть ли не с самого детства. Еще когда он хранил свое существование в тени. Никто в замке раньше и не подозревал о его существовании потому, что он прятался. То, что он не старел, раньше было почти феноменом, это теперь магия Волхов стала открытой, и люди могу обращаться к ним за помощью. Раньше ходили лишь слухи, и поразительная способность Хелла могла вызывать много разговоров. Тем более, что он сын Э… – Глаза миссис Хелзгуд пораженно расширились, она прикусила язык и резко отвернулась от нас.– Я сказала достаточно. Уходите.

Я переглянулась с Кэмом.

– Но…

– Пожалуйста, – она повернулась к нам, глаза ее наполнились слезами.– Пожалуйста.

Кэм кивнул, потянул меня за руку и вывел из покоев лекаря. Но я слышала лишь биение собственного сердца, которое буквально оглушало меня. Наш дядя любил маму? Что это могло значить. И слишком много вопросов оставалось теперь, я не хотела уходить от миссис Хелзгуд.

Брат буквально тащил меня, уходить мне совершенно не хотелось, и хоть мы уже были в другой части замка, я желала вернуться и расспросить лекаря обо всем. Но сознательность брата в который раз нас спасла. У моих покоев стоял дядя, и вид его не предвещал ничего хорошего. Хмурый взгляд светло-зеленых глаз заставил меня задрожать, и только близость Кэмота спасла меня от паники. Мой брат был половиной меня, и эта близость усиливалась, когда он держал меня за руку.

– Эмма! – с радостью приветствовал советник, заметив нас. Я ощутила раздражение брата, хотя его бесстрастное лицо не выдало ни единой его настоящей эмоции.– Ты припозднился. Завтра придется наверстать упущенное, моя дорогая принцесса. Хотя… – он задумчиво посмотрел в мою сторону.– Иди сюда, Эл. – Это был четкий приказ.

Я отстранилась от брата и сделала шаг вперед, вытянувшись перед дядей, словно я была солдатом. Советник принялся разглядывать мою ранку, будто обычный ржавый гвоздь мог на моем лице оставить не просто царапину. Я смотрела на него и не могла поверить в то, что узнала от лекаря. И мой дядя любил мою маму? Это даже звучало как-то странно. Я ни разу не замечала в нем скорби, боли или любви. Он был всегда язвительно ядовит, но прекрасен в своих танцах острого на шутки языка. Видимо, все самое настоящие сильные люди прячут глубоко внутри.

– Хватит на меня смотреть взглядом королевы, – пожурил меня дядя, погрозив пальцем, который скользнул по моей щеке.– Это Динео, бесспорно. Ты наткнулась на нору Алди. Эх, где же этот старый волк, – задумчиво говорил Хелл, будто нас с братом и вовсе не было рядом.

Я ощутила легкую щекотку, мужчина мне улыбнулся и опустил руки. На щеке не осталось и следа. Слегка обескураженная, я подумала, сколько же раз советник исцелял свою королеву, если для него это оказалось так просто и легко.

– Как твое колено, дядя? – неожиданно спросил Кэм, заставив нас с советником разомкнуть скрещенные взгляды. В его светло-зеленых, почти такого же цвета, что и мои, глазах светилось некое беспокойство.

Советник убрал руку с моего лица и расплылся в холодной, но ядовитой улыбке.

– Ты сам прекрасно знаешь ответ, – его брови вызывающе приподнялись.– Что ж, – вздохнул дядя, отходя от меня, – завтра у вас обоих будет трудный день. Я думаю тебе пора в постель, Эмма, – сладко обратился он к брату. На лице Кэмота не дрогнул ни один мускул, зато я ощущала, как бушует в его душе огонь ненависти. Все-таки дяде Хеллу не повезет, если когда-нибудь мой брат станет искусным бойцом.

Мысленным прикосновением я попыталась успокоить Кэма, но, видимо, последние сутки, проведенные исключительно в обществе королевского советника, лишили парня всякого терпения. Его губы дрогнули в гневной гримасе, уже были готовы сорваться жестокие слова, как дядя поднял палец, и этот спокойный жест мгновенно успокоил принца.

– Не стоит, мой дорогой друг, не стоит, – заметил Хелл.– Я ничуть не оскорблюсь тем, что ты хотел сейчас сказать, но заяви я твоему отцу, что ты в курсе давней маленькой истории… – В его голосе не было угрозы, простое предупреждение, которое подействовало на моего брата наилучшим образом.– Доброй ночи, принцесса, – он склонился к моей руке, запечатлел легкий поцелуй на прохладной коже.– И тебе, – коротко кивнул Кэмоту.

Шаги королевского советника гулко отдавались в тишине уже отошедшего ко сну замка. Я поймала взгляд брата и попыталась ему улыбнуться, но он только покачал головой, и вскоре я смотрела на еще одну удаляющуюся спину. Кэмот был чем-то подавлен, и все-таки делиться этим со мной он не захотел. Звук моего тяжелого вздоха оказался слишком громким, я вздрогнула, испугавшись сама себя, и тут же тряхнула головой, обвиняя в себя в глупой детской трусости.

Моя комната всегда действовала на меня успокаивающе. Когда-то давно я делила ее вместе с братом до того момента, пока мы не стали чересчур взрослыми, чтобы спать в одной постели. Я не могла не улыбнуться, вспоминая свое детство, хотя кто-то мог бы назвать его горьким. Маленькой девочкой я не совсем понимала всю тяжесть отсутствия матери, но чем старше становилась, тем больше размышляла о том, какой бы была моя жизнь, будь она со мной рядом. Эти мысли всегда были горькими, и я не разделяла позиции брата, который тихо ненавидел мать, которую никогда не знал. В этом и была причина его детской злости. Он считал, что она бросила нас, хоть мы почти с раннего детства знали о смерти королевы из-за родильной лихорадки. Кэм не понимал, что она отдала свою жизнь, чтобы даровать нам возможность жить самим. За это я любила ее еще больше, пусть и не всегда не понимала, откуда во мне берется такая странная любовь к человеку, которого я никогда в жизни не видела. Но все же иногда я словно ощущала нежную материнскую заботу, ее присутствие и легкое дыхание. Когда я сидела рядом со своим учителем, пока тот отвлекался на замену пера, я чувствовала на себе одобрительный взгляд. Когда я сбегала от своих нянек, чтобы забраться на крышу конюшни или покормить сладостями гончих собак отца, я слышала одобрительный смех смешанный с искренней тревогой. Ведь я могла упасть с этой самой крыши или получить неблагодарный укус непривыкших ко мне псов. Объяснить всего этого я не могла, как, впрочем, поделиться с братом интимными переживаниями, какими бы близкими мы не были друг другу. Кэмот ее ненавидел, я ее любила. И жажду узнать о ней все, что только возможно. Сегодня старая, как мир, миссис Хелзгуд приоткрыла завесу тайны. Теперь я хочу знать больше.

Тэнни заботливо приготовила мою постель, застелив ее свежим бельем. Я радостно заметила, что жестяная ванна полна горячей, еще парящей воды, а на белой скатерти величаво устроился пузатый чайник, распространяющий вокруг себя аромат моего любимого чая с вербеной. Служанка задремала в кресле, и я старалась ступать бесшумно, чтобы не разбудить ее, но бдительная Тэнни почти мгновенно открыла глаза, как только за мной с неразличимым звуком закрылась дверь.

– Моя леди! – радостно и с оживлением приветствовала она, порывисто дернувшись ко мне, но тут же опомнившись, она присела в реверансе, заменив им объятия, о которых подумала в первые секунды. – Вы…

– Я в порядке, Тэнни, – улыбнулась я, поспешно избавляясь от грязной и пахнущей норой одежды.– Надеюсь, завтра учителя дадут мне поблажку, – вздохнула я, опуская ногу в горячую воду. По поверхности пошли мелкие волны, которые разбивались о медного цвета борта ванны.

Тэнни отошла к комоду за свежей ночной рубашкой, и я в очередной раз задумалась, не влияю ли я на нее магией, тем самым отдавая приказы в мысленной, а не словесной форме. Но горячая вода лишила меня всяких мыслей, расслабив мышцы и наполнив тело приятной, тягучей теплотой.

– Боюсь, что нет, моя леди, – сочувственно произнесла Тэнни, раскладывая рубашку на кровати.– Милорд королевский советник пожелал вашего присутствия на завтрашнем занятии принца Кэмота.

– Когда? – удивилась я, разбрызгивая воду из ванной.

– На рассвете, моя леди, – странным тоном отозвалась служанка, словно я задала вопрос, который изначально имеет в себе ответ.

Я с ожесточением намыливала волосы, размышляя о том, как дядя может успевать несколько дел одновременно. Но потом поняла, что он уже ждал нас с братом возле моих покоев, так что ему ничего не стоило заранее предупредить Тэнни о своей просьбе. Или приказе? За столько лет я еще не научилась понимать, имеет ли Хелл такую же власть, как мой отец, или мне это только кажется.

– Боюсь, Кэм тоже не будет рад этому утреннему уроку, – угрюмо заявила я, погружаясь в воду с головой.

Вынырнув, я протянула руку за полотенцем, которое мне услужливо подала Тэнни. Влажные пряди волос разметались по плечам и спине, я спешно надела ночную рубашку и забралась под легкое одеяло, облегченно вздохнув.

– Его не было в замке несколько дней, – задумчиво произнесла Тэнни и тут же осеклась.

– Да, он путешествовал вместе с дядюшкой, – подтвердила я, вдруг замечая на лице служанки странную улыбку.

Тэнни была старше меня, но не настолько, чтобы я не смогла истолковать этот нежный взгляд, предназначенный моему брату, которого здесь не было. Служанка заметила мое внимание и залилась краской.

– О, Тэнни, – улыбнулась я.

– Миледи, – смущенно отозвалась девушка и присела в прощальном реверансе. Дверь глухо закрылась за ней.

Неужели она влюблена в моего брата?

Вопрос остался подвешенным в воздухе, потому что сон сейчас был для меня приоритетным занятием.

Я стала чуть больше понимать неприязнь брата к дяде, когда Тэнни настойчиво тормошила меня, не в силах разбудить незадолго до рассвета. Мои попытки отбиться от ее заботливых атак не увенчались успехом, и я со вздохом открыла глаза, сонно хлопая ресницами. Ставни были уже распахнуты, комната наполнилась свежим летним воздухом, делая ее чуть ли невесомой, свежей, похожей на весеннюю траву под солнышком. Служанка раздвинула балдахин, подвязывая его полы к столбикам моей кровати, а я недовольно наблюдала за ее действиями, хотя первые лучи солнца, пробивавшиеся в комнату и падающие на белоснежное постельное белье, заставили меня улыбнуться.

– Доброе утро, моя леди! – радостно приветствовала Тэнни, порхая по покоям, будто бабочка. Думаю, причиной этому была ее скорая встреча с моим братом. Я расплылась в более искренней улыбке, думая о том, что Кэмот был бы в восторге от перспективы испытать новые ощущения.– Вы так улыбаетесь… – смущенно начала она.

– Видимо, сказывается непривычно ранний подъем, – вздохом перебила я Тэнни, опуская ноги на прохладный пол. Ковры на лето были убраны, хранимые в специальных помещениях от нашествия моли. Пошевелив пальцами на ногах, я все-таки решила, что один раз не выспаться не так уж и страшно. Тем более, что дядя поднимает Кэма так каждый день, и как бы он не ворчал, брат слушается королевского советника. Эм хотел показать отцу, что из него может получиться настоящий принц и мужчина, как бы он не любил упражняться с мечом, брат старался. А король, увы, не часто это понимал.

Я только собиралась закончить завтрак и сменить ночную рубашку на что-нибудь более подходящий, когда вслед за настойчивым стуком в дверь голос пажа сообщил, что королевский советник просит меня поспешить и отправиться на тренировочный корт, не тратя время на то, чтобы искать принца в его покоях. Нахмурившись и быстро одеваясь, я думала о том, насколько же силен Хелл, если он сумел предугадать мои собственные действия, о которых я практически не задумывалась. Отец нам почти не разрешал что-либо узнавать о магии, но я успела усвоить, что она бывает трех видов – Динео, Королевская магия, магия Волхвов. Природа, сила мысли, их сочетание и практическое применение. И все они вели свое начало от магии Иных, которыми обладали Всадники Ветра. Ах, если бы король разрешил мне посетить одну из деревень…

Тэнни настойчиво дергала меня за рукав рубашки, которую сегодня я предпочла платью, и я согласно кивнула, следя за ней. Мысли о магии так часто занимали меня, что я боялась потеряться в тех дебрях знаний, которые когда-нибудь нам откроют. Ведь даже сейчас я путалась как в собственных способностях, так и в том, что иногда ощущала со стороны брата или дяди.

Солнце еще не поднялось, а на площадке было уже жарко, и я заметила, что советник и брат стоят в тени, о чем-то споря. Лицо Кэма гневно исказилось, когда он принялся что-то рьяно доказывать, но дядя лишь качал головой. Какое-то короткое слово вырывалось из принца, брови Хелла гневно и грозно сошлись на переносице. Его четкий и грозный ответ уже был слышен мне.

– Нет.

– Что случилось? – ненавязчиво вмешалась я, ускоряя шаг и сокращая расстояние до спорящих.

Когда дядя повернулся ко мне, в светлой зелени я заметила незнакомый мне доселе гнев. Он словно имел свою особенную силу и прожигал мне насквозь, я даже резко остановилась, заставив свою служанку неуклюже встретиться с моей спиной.

– Доброе утро, принцесса, – смягчившись, приветствовал меня Хелл.– Ничего особенного. Мы с Кэмотом обсуждали его успехи… Это не так важно.

Я кивнула и повернулась к брату, сделав шаг ему навстречу. Кэм порывисто меня обнял, и я обняла его в ответ, нежно поцеловав в щеку. Наша связь с ним не была похожа ни на что, даже если бы кто-то попросил меня описать это, я бы только молча пожала плечами. Иногда я могла поклясться, что слышу его мысли, но довольно часто я просто была не в силах достучаться до него. Раньше мы не умели скрывать друг от друга что-то, но чем старше мы становились, тем больше сложностей и секретов возникало. Это не нравилось нам обоим, но оба смиренно мирились с неприятными изменениями.

– Сегодня я представлю юному принцу моего… – Хелл задумался.– Скорее, нового помощника Кэма. Он будет помогать ему учиться искусству меча.– Во взгляде советника читалось смущение.– Видимо, я слишком жестко учу его, или консервативно. Кому как больше нравится, – отмахнулся дядя, выходя из тени навстречу пока еще ласковым солнечным лучам.

– Ты в порядке? – спросила я, когда Тэнни почтительно удалилась к месту, где в отдалении стояли скамьи для отдыхающих от тренировок или просто любопытных зевак.

Подбородок Кэма недовольно дернулся, на мгновение я залюбовалась его тонкими аристократическими чертами и впервые поняла интерес Тэнни. Пусть рубашки на плечах принца не трещали по швам, он не гарцевал мускулами и не был вызывающе красив с безупречной улыбкой, в нем были те особенные тихая привлекательность и гордая мужественность.

– Нет, – угрюмо отозвался он.– Меня будет учить…

– Мисс Фэйрлит! – радостно приветствовал кого-то за моей спиной дядя, заставив вздрогнуть от громкости его голоса.

Я сочувственно улыбнулась брату, но заметив в его глазах заинтересованное удивление, обернулась, чтобы увидеть новую наставницу Кэмота в военном искусстве.

Сначала я решила, что уже где-то видела ее в замке, но потом убедилась в том, что ошибалась. Если бы мне встретилась девушка такой красоты, я бы вряд ли смогла это забыть. Я никогда раньше не размышляла о том, какой должна быть женщина внешне. Видя портрет матери в Сверкающем зале, я лишь мечтала стать такой же привлекательной, как она, и не предполагала, что когда-нибудь встречу ту, чья внешность сумеет меня так поразить.

Новая наставница Кэмота выдавала собственную силу и уверенность не только завораживающей красотой, но и походкой, осанкой, взглядом. Взгляд этот словно проникал под кожу, хоть я была девушкой, я дрожала внутренне от него – от этого странного сочетания мягкого оттенка цвета дубовой коры, который в солнечных лучах превращался в спокойный малахит. Темные угловатые брови, похожие на четкий росчерк опытной руки художника лишь добавляли ее взгляду уверенности и некой остроты. Нежная смугловатая кожа, имеющая оливковые переходы, аккуратный, словно высеченный любящей рукой скульптора нос. И алый акцент пикантных выразительных губ. Довершением прекрасного лица был каскад темных густых волос, упругими волнами подпрыгивающий на ее плечах. Ее сочная красота была пронизана терпким темпераментом, я была в этом уверенна, иначе бы дядя никогда не доверил бы ей такое ответственное занятие, как обучение моего брата.