Моя школьная девочка

– Романов! Ну что ты молчишь то? Давай, говори!

– Ты самая лучшая, – улыбаюсь.

– И самая умная!

– Не перебарщивай, – смеюсь.

– Ну и ладно, – она снимает платье, кидает его мне, оставаясь в желтом раздельном купальнике, ярко выделяющемся в темноте. – Позови сюда Ирину, только сделай это так, чтобы никто не услышал. Никто не должен знать, что мы тут.

– Что? Почему? Я думал мы…

– Юр, то, о чем ты думал, будет завтра, если, конечно, ты найдешь для этого уединенное место. Потому что мой подарок должен быть преподнесен только тебе. А теперь позови Ирину, и проследи, чтобы нам с ней никто не мешал!

Что-то девчонка наглеет. С чего это я должен тащить сюда Гуся, да еще и следить за тем, чтобы им никто не мешал. С каких, вообще, пор, я нанялся к ней на побегушки? Что за дела?

– Ты здесь не для того, чтобы проводить время с Гусем! – возмущаюсь, засовывая руки в карманы дурацких ярких желтых шорт, которые Тина заставила меня купить.

Ей, видите ли, не нравится, что мой гардероб состоит в большинстве из шмоток темных тонов. Мы же едем на пляж… тут солнечно… все должно быть разноцветным… бла-бла-бла… в общем, у меня еще майка в желтую полоску. Чувствую себя клоуном, почти как Коршун на выпускном.

– А ты здесь для того, чтобы получить свой подарок, – складывает руки под грудью, предлагая мне смотреть на то, как та приподнимается и округляется, знает, как действует на меня этот вид. – Но если сейчас не будешь лапочкой, то никакого подарка тебе не видать!

То есть меня теперь еще и шантажировать будут? Получит же она у меня.

– Зачем тебе Ирка?

– Я обещала ей, что мы искупаемся голышом, – выдает моя девушка.

– Что? А ты не охренела ли? Тут полно наших одноклассников!

– А ты для чего? Ты будешь нас охранять. Тебе придется стоять спиной к нам, чтобы не смущать Ирину, и отгонять всех, кто решит зайти на нашу территорию.

– Нифига ты не будешь тут голышом плавать, Тина! – Я взбешен! – Это не бассейн в доме порно-звезды!

По-моему, девчонка еще пьяна.

– Юр, – она подходит ко мне, просовывает руки под мою майку, гладя пресс, – ну пожалуйста, – касается губами моих губ, – я обещала Ирине. Ей это так надо сейчас. Она не уверена в себе, пожалуйста, можно я помогу ей. Она должна полюбить себя…

Дальше я не слушаю. Во-первых, мне плевать, что там надо Ирке, во-вторых, я хочу трахнуть свою девушку прямо тут, на песке, омываемом волнами, и плевать, кто может увидеть нас.

Ладно, беру себя в руки. Почему бы ей не поплавать голышом? Было бы гораздо круче, будь на месте Гуся я, но, раз уж она обещала ей, что ж, обещание надо выполнять.

– Хорошо, – соглашаюсь, – но завтра ты будешь поздравлять меня долго, без перерывов и так, как пожелает именинник!

Тина подпрыгивает от радости моего согласия, хлопает в ладоши и смеется.

– Жди тут. Я приведу Гуся.

Ирки у костра уже нет. Нахожу ее в одной из спален, где та задрыхла. Делать нечего, я обещал Тине привести ее. Нагловато бужу ничего не понимающую одноклассницу и тащу ее к океану, по пути захватываю пару покрывал, чтобы девчонки могли завернуться после купания. А затем тащу их обеих через пальмовые заросли к небольшому природному бассейну, окруженному со всех сторон растительностью. Об этом месте знаем только мы с парнями. Тут никто не увидит мою девушку голой. Пьяная Ирка требует, чтобы я отвернулся. Типа мне интересно на нее смотреть. Мне уже год как не интересно смотреть на кого-либо, кроме Тины. И она это знает, иначе не пригласила бы быть их телохранителем.

Пялюсь на небо, находя известные мне созвездия, пока девчонки плескаются голышом в воде, то и дело смеясь и взвизгивая. Иногда смотрю на них – проверяю, не пошел ли кто ко дну.

– Не смотри! – кричит Ирка, когда я встречаю их, выходящих из воды, с покрывалами наготове.

– Да не парься ты, я закрыл глаза! И вообще, тут темно.

А как мне еще подать ей покрывало? Кстати, Ирка, ничего такая, пухленькая.

Но разве кто-то может сравниться с точеной фигуркой Тины? Жаль, что мы не одни. Но ничего, завтра я все наверстаю.

– Знаешь, – пьяно выговаривает Гусь, – а ты не такой уж и гад, каким хочешь казаться, Романов!

– Иди давай, – подталкиваю тела одноклассниц к стеклянному дому, куда хочу сплавить Ирку как можно быстрее.

– Ты просто по школе такой серьезный ходил, грозный такой, – смеется жертва Коршуна, – к тебе даже подойти страшно. А вот сейчас прямо человечище! Охранял нас! Укрыться вот чем, взял, опять же. Хороший ты!

Бляяя… Ненавижу пьяных баб! Благо, в темноте никто не видит, как закатываются мои глаза от надоедливой болтовни толстушки.

Отправляем Гуся в спальню, где уже валяется Света. Присоединяемся к оставшемуся у костра Олегу. Его план по соблазнению Майки не удался, девушка, завороженная языками пламени не отводит от него взгляд. Леха развалился в гамаке. Отхлебываю минералки. Тина прижимается ко мне, обнимая за плечи. Она, наконец-то поборола свою стеснительность и может теперь обниматься со мной на глазах наших одноклассников.

– Вы куда пропали? Коршун пошел вас искать. Подумал, что вы могли потеряться в джунглях, или на вас напали дикие животные, – Леха смеется, раскачиваясь в гамаке. – Взял с собой нож и пошел вас спасать.

– Вы сказали ему, что тут нет джунглей и диких животных? – интересуюсь.

– Нафига? Вдруг поймает кого-нибудь? Его уже минут двадцать нет.

– Он же нажрался, вдруг потеряется?

Блииин, какого хера они его отпустили? Это же Миха, он может влипнуть в неприятности даже на церковной службе. Еще и нож ему дали. Идиоты! Поднимаюсь с облюбованного места, не смотря на протестующий окрик Орловской, иду искать длинного.

Повезло. Миха притаился неподалеку от дома. Спрятался в кустах в позе снайпера.

– Какого хера ты тут валяешься?

– Тссс!

Парень прикладывает палец к губам, призывая меня к молчанию, и показывает ладонью рядом с собой. Полагаю, это приглашение. Принимаю его, как можно тише сажусь рядом. Прослеживаю движение его указательного пальца и… В нескольких метрах от нас, за кустами в полулежащих позах примостились Ирка и Света. И верх их купальников сейчас отсутствует. Возбуждающая картина. Когда они успели сюда прибежать? Я же их минут десять как оставил в спальне. Девчонки пьяны, и вряд ли отдают себе отчет в производимых действиях. Ну а что, посмотрим, чем дело кончится.

– У меня такой стояк, что уже лежать больно, – шепотом жалуется Коршун, поправляя свое хозяйство, сунув руку в штаны.

– Если начнешь тут дрочить, я тебя с самолета скину на обратном пути.

– Не дождешься, – лыбится генеральский сын. – Я присоединюсь к ним. Только посмотрю сначала.

Действительно, если уж Коршун застукал девчонок в таком вот положении, путей отступления у них, считай, нет. Тем более, они, похоже, действительно возбуждены. То, что мой член от этой картины встал только наполовину настораживает. Вот если бы на месте любой из этих девчонок была Орловская… процесс запущен. Член наливается кровью. Черт, это уже плохо. Сидим тут в кустах с Михой, как два девственника у женской бани, подглядываем за одноклассницами, которые, к слову, что-то увлеченно обсуждают.

– Коршун, пошли, – тяну его за плечо, – стремно как-то подглядывать.

– Это если думать, как ты, то стремно. А ты думай, как я. Мы не подглядываем, мы набираемся опыта. Девчонки друг с другом раскрепощеннее, чем с нами. А значит, мы можем лучше узнать, что им нравится.

– Ну ты и извращенец.

– Извращенцы это те, кто подсунул меня Тому, – ворчит парень.

– Что?

Я в шоке.

В летние каникулы мы с парнями летали в Лос Анджелес, где познакомились с друзьями Орловской. Один из ее лучших друзей Том оказался геем, и я, будучи в шутливом расположении духа, пообещал познакомить его со своим другом, шутканув про его нетрадиционную сексуальную ориентацию. Под этим другом, я, естественно, подразумевал Коршуна.

Неужели Миха все-таки попался другу Тины?

– Думаешь, я не знаю, что вы хотели из меня педика сделать? – друг злобно зыркает.

– Подробнее, пожалуйста, – ухмыляюсь.

Я хочу знать эту историю. Да что там – все хотят знать эту историю! Уверен, по ней можно книгу написать!

– Я подкараулил Шен на вторую ночь, когда она спать пошла. Ну, как пошла, поползла. В общем, я пополз за ней. А Том пошел за мной. Я думал, он настроен на групповушку, и обрадовался. А он ко мне! Это вы, козлы, ему напиз..ли, что я педик, – друг имеет в виду мою шутку. – Я хотел ему втащить, но решил не обламывать тройнушку.

Черт! Ржу, стараясь не издавать при этом ни звука. Закусываю губы.

– Че ты ржешь, урод? Он хотел лишить меня девственности… ну… там, – Миха указывает подбородком на свой зад, и я краснею от сдерживаемого хохота. – Да не ржи ты, а то не расскажу нихера! – бесится друг.

– Да говори уже!

Пинаю его коленом в бок.

– Я сказал, что если хочет, он может отсосать мне.

Мать вашу! Если сейчас мой друг скажет, что его член побывал во рту другого парня, я… я даже не знаю, что мне делать – надеяться, что хотя бы в его заднице гостей не было? А как еще реагировать? Это же Миха… ну, что с него взять?

– Но свою задницу я ему не отдам, – продолжает кудрявый. – И сам сосать тоже не буду. Чувак расстроился, – об этом Мишель говорит с грустью. – Знаешь, мне даже его жалко стало. Может, он влюбился в меня?

Мои глаза сейчас вылезут из орбит.

– А что? Ты видел вообще меня? Я красавчик! И я не против, если мужики тоже меня хотят. Короче, чтобы его утешить, я предложил народу тройнушку. Ну, как обычно. Шен то, конечно, не против. Так что пока Том думал, я решил не терять времени и залез на эту телку. В общем, никакой Том не гей.

Что? Какого… Теперь не до смеха.

– Точно тебе говорю, у нас была четкая тройнушка МЖМ. Он и думать забыл про мою задницу! Зато Тининой подружке от нас досталось.

– То есть Том, – во мне что-то закипает, – который купался голышом с моей девушкой… Том, который видел ее голой миллион раз, спал с ней в одной комнате… и вообще, имеет к ней самые близкие подходы, не гей?

Мне сейчас хочется сказать совсем другое слово в отношении этого парня.

– Я думаю, у него и на телок и на мужиков встает. Мы договорились повидаться как-нибудь.

– Пожалуй, я с ним тоже повидаюсь, – мои руки сжимаются в кулаки, и костяшки на них моментально белеют.

– Да не парься ты, они же просто друзья, – как ни в чем не бывало произносит Коршун, возвращаясь к наблюдению за девчонками.

– С Шен они тоже просто друзья.

– Точно, об этом я как-то не подумал. Вообще, парень гений. А может он просто запутался в себе, ну или как там бывает.

Бывает так, что я врежу ему со всей любовью, как только увижу.

– Да не бесись ты, псих, – посмеивается Мишка. – Может, у него просто на меня встал, а тут Шен подвернулась.

Ладно, надеюсь, Миха прав. Но этому парню лучше держаться подальше от моей девушки.

Стараюсь не думать, по какой причине мой друг так спокойно рассуждает о том, что у какого-то парня встал на него, и сваливаю из кустов как можно тише. Не хочу обламывать Коршуна, спугнув его будущий улов.

Пожалуй, эту историю я оставлю в своей голове. Тине расскажу только перед ее поездкой домой, чтобы не слишком то сближалась с этим гей-гением. Вот нафига надо было мне тогда шутить на тему Михи? Возможно, ничего этого не случилось бы, не думай Том что Мишка из его команды.

Что там говорят? Инициатива еб.т инициатора? Ой, я имел в виду – инициатива имеет инициатора, хотя… смысл от этого не меняется.

***

Сплю до обеда. Даже гомон голосов за окном не смог разбудить меня. После плотного приема пищи катаемся на катере и купаемся в открытом океане. Это настоящая сказка! Я даже представить себе не могла, что однажды буду отдыхать вот так! Возвращаемся только к вечеру. Пока мы катались, в доме убрались и приготовили еды. Олег говорит, сюда приплывает на лодке супружеская пара с заселенного острова неподалеку. Серьезно, я хочу так жить!

Интересно, если я выйду замуж за Романова, у меня будет свой остров? Ну, если даже и не будет – не страшно. Зато я буду жить в его огромном доме, отдыхать на самых дорогих курортах, и не знать проблем. Кристина Романова! Звучит!

Даже не пытаюсь отогнать от себя эти мысли. Я хочу этого парня. Он нужен мне. Я уже учусь в Москве? Учусь. А ведь в конце одиннадцатого класса я боялась, что это невозможно, что родители не отпустят меня. Так что, все возможно. Я уже приступила к своему плану, и пока все идет хорошо. Юра уйдет в армию, куда я собираюсь последовать за ним, чтобы ему не взбрело в голову найти там себе кого-нибудь. А когда его выпустят, мы вместе закончим университет и поженимся, нарожаем двоих красивых детишек, будем на зависть всем счастливы и умрем в один день. Так же не только в сказках бывает? В жизни тоже. Сказки не просто так придуманы. Их пишут из жизненных историй, только чуть-чуть переделывают.

Юра, конечно, не готов к этому сейчас. Но и я не собираюсь замуж. Ему всего ничего – девятнадцать лет. Он и к отношениям готов не был. А теперь, вот – мы всегда вместе. Я просто буду в его жизни. Буду помогать ему, дарить ему ласку, экспериментировать вместе с ним, и…

– Тина, пошли, покажу тебе местечко, о котором ты просила.

Олег, настоящий друг, отводит меня к тому месту, где ночью мы купались с Ириной. За зарослями открывается небольшой пляж, где стоит маленькое бунгало. Я интересовалась у него, где могу уединиться с его другом. Чтобы по дороге мне не было стыдно, и дабы раскрепоститься, готовясь к подарку, выпиваю порцию коктейля.

– Тут есть электричество и все дела, – поясняет Самойлов. – Я прослежу, чтобы вас никто не потревожил. Тебе нужна помощь?

А помощь мне нужна. И это круто, что есть Олег, всегда готовый прийти на помощь. По моей просьбе он приносит мою спортивную сумку. А через полчаса передает от меня сообщение Романову с тем, чтобы он посетил этот чудный уголок острова.

***

Бегу к хижине на другой от нас стороне острова так быстро, как только могу. Прихватил с собой бутылку с намешанным для Тины коктейлем, уменьшив в нем долю алкоголя до минимума, пару бутылок пива для себя и нехитрую закуску.

Да, меня ждет мое поздравление. Тина так много о нем говорила и шантажировала меня, что я ожидаю что-нибудь очень особенное. И убеждаюсь в своей правоте, как только перешагиваю через порог бунгало.

Она ждет меня в супер-сексуальном изумрудном костюме, расшитом какими-то блестяшками. Верх аккуратно обрамляет ее великолепную грудь, длинная юбка колышется при малейшем движении. Черт, да! Меня ждет танец живота. Я десятки раз представлял себе это! У меня встает от одного взгляда на девчонку.

– Сядь сюда, – говорит несмело, смущается.

Усаживаюсь на одно из плетеных кресел. Ставлю принесенный алкоголь и закуски на тумбу. Я готов ко всему, что она покажет мне сейчас.

– Учти, если начнешь ржать, я уплыву на другой берег.

– Ага, – вылетает из меня, – ты сегодня с этого пляжа никуда не свалишь. Танцуй давай.

– Пф, – закатывает глаза, – какой ты романтичный, Романов.

– Приступай, я готов.

Машу пару раз рукой, чтобы она приступала к поздравлению и расслабляюсь в мало удобном кресле.

Тина включает восточную музыку на телефоне, ее тело начинает двигаться. Нет, не так. Ее потрясающее, великолепное, идеальное тело плавно изгибается в танце. Если бы лесные нимфы существовали, то Тина была бы одной из них. Она словно летает, размахивая ручками. Даже ее маленькие пальчики двигаются в такт музыке. Тонкая талия изгибается, выделывая виражи, на которые я никогда не подумал бы, что она способна. Эта картина завораживает. Я словно восточный шейх, просматриваю танец своей наложницы. И это возбуждает. Очень. Девчонка поворачивается спиной, поднимает руками распущенные волосы, и все ее тело трясется мелкой дрожью. Ненавижу гребанную юбку, закрывающую вид на трясующуюся упругую попку. Моя рука несознательно тянется к ней, и тут по комнате разносится звук гребанных серебряных колокольчиков ее смеха, а водопад волос закрывает притягивающий меня зад, опускаясь на него стеной. Черт! Это не так-то просто – смотреть, как она танцует. Я и в клубе то не могу оставаться спокойным, когда девчонка двигается в такт музыке, смотрю на нее, давясь слюной, а теперь… Нет, надо успокоиться. Не стоит накидываться на нее, иначе она поймет, что имеет надо мной власть. Какую власть имеет! Сжимаю руку в кулак, одергивая. Закусываю нижнюю губу, пока она не видит, и тут же расслабляю челюсть, когда Орловская поворачивается и подходит ближе. Она в метре от меня. Ставит маленькую ступню на мое колено, не опираясь на него. Полы юбки открывают гладкую блестящую кожу стройной ножки. Хочу облизать ее, и не могу оторваться от зеленых смеющихся глаз. Она знает, что делает сейчас со мной! Кукольное лицо приближается к моему, тянусь к ней губами, и бунгало снова рассекает звук долбанных колокольчиков. Тина лишь поднимает ножку, отталкивая меня ей, и тут же отступает, заходясь в тряске. Изнывая от жажды прикосновения к этому телу, наблюдаю, как трясется грудь, выпирающая из яркой блестящей ткани и сглатываю слюну. Это не укрывается от Орловской, и она облизывает полные губы, подмигивая. Ее руки при этом гладят все тело, от груди до бедер. Да, пожалуй, она будет шантажировать меня этими танцами до скончания веков, ну или сколько мы будем вместе?

Давай же, подойди ко мне. Мне это очень нужно! Я готов умолять ее. Я на пределе. Яйца сейчас отвалятся, а член оторвется от тела и убежит от этой пытки. Но девчонка продолжает мучить меня, перегибаясь через спину. Ее волосы касаются земляного пола хижины, а грудь практически выпрыгивает из лифа. Тренированным движением она возвращается в исходное положение, и я снова вижу, как идеальное тело заходится мелкой тряской.

Пытка длится полчаса. Полчаса! Тридцать минут я умоляю член не дергаться так сильно. Тридцать минут исхожу слюной. Тридцать минут наслаждаюсь изгибами обворожительного тела, свечением ее кожи в тусклом свете, бликами черных волос и играющими со мной зелеными глазами. Я не видел ничего, хоть сколько-нибудь похожего на то, что она дала мне сегодня. Стрип? Да кому он нужен? Оказывается, возбуждающим может быть не только обнаженное тело.

Отныне я заставлю ее носить дома только шелковые, нежные ткани, которые делают ее похожей на восточную принцессу.

Девчонка садится ко мне на колени, не выключая музыку, и наши губы наконец-то могут ощутить друг друга. Я задыхаюсь от того, что сейчас она сделала со мной. И боюсь, что с этого момента я должен буду видеть эту картину так часто, как только смогу.

– Тебе понравилось?

Опускает глаза. Потрясающая черта Тины. Сейчас она дикая соблазнительница, а в следующую секунду стеснительная девочка.

– Я хочу видеть это каждый день. Буди меня этим танцем, укладывай меня им же, – хриплю я, касаясь губами нежной кожи, выглядывающей из лифа. – Если я вдруг заболею, просто станцуй, и я выздоровею тут же.

– Это не слишком… ну, понимаешь, – пухленькие щечки покрываются румянцем, что не укрывается от моего взгляда даже в этой полутьме, – не слишком развратно… или…

– Тина, это не имеет значения. Тут же только мы вдвоем, – хочу успокоить ее, отблагодарить за доставленное мне удовольствие. – Мы можем делать все, что захотим.

– Тебе правда понравилось?

– Ты еще спрашиваешь? Я хотел уже выбежать из бунгало, чтобы не наброситься на тебя. Ты совершенство.

Ненавижу себя за это слово. Совершенство! Теперь она будет знать, как действует на меня. Но я забываю об ее власти надо мной и своем бешенстве по этому поводу, ведь девчонка улыбается и опускается на колени. Мой член пульсирует в ее руке, а затем во рту. Я чувствую ее буквально каждой жилкой и борюсь с желанием надавить на ее затылок, чтобы пройти дальше. Игривый язычок проходится по яйцам, и снова возвращается к члену. Откидываюсь на спинку кресла. Я в раю.

Тина поднимается, оставляя мой стояк неудовлетворенным. Снимает лиф, хочет снять юбку, но я прошу оставить ее. Мне нравится ткань и цвет. Так даже интереснее. Кидаю на земляной пол покрывало, потому что кровати в хижине не имеется, и укладываю нежное тело, полностью готовое принять меня.

***

Опираюсь на плечо Романова. Он утомил меня. Не выпускал из хижины около часа. Не могу напрячь ни одну мышцу. Вот только стакан с коктейлем и получается держать. Юра делает глоток пива. На острове совсем темно. Хижина за нашими спинами, так что единственное, что освещает нас – лунная дорожка. Наслаждаюсь его поглаживаниями и стараюсь не рассмеяться от счастья. Правда! Мне никогда не было так хорошо! Хорошо настолько, что из груди просятся наружу крики. Я готова скакать по острову, подняв руки к небу и кричать от радости. Разве может быть все так хорошо? Так идеально, что становится страшно.

– Юр, уже ноябрь, – говорю тихо, словно боюсь, что кто-то услышит нас.

– Да, – кивает парень.

– Это совсем скоро…

Он поворачивается лицом, предоставляя возможностью любоваться легкой горбинкой на носу и четкими линиями подбородка. Молчит. Он знает, о чем я говорю. Время бежит слишком быстро. Уже ноябрь! Я вернулась в Москву в августе… а теперь ноябрь, и я не заметила, как пролетели два с половиной месяца. Грустно. Юра проводит рукой по влажным волосам, убирая наверх отросшие пряди, мучительно долго вдыхает, и еще дольше выдыхает, ища, видимо, что сказать. Но я не хочу, чтобы он успокаивал меня. Я знаю, он не может. Мы сейчас не принадлежим себе. Но мне было бы приятно, позови он меня с собой. С его помощью мне было бы проще решиться на это, и не так страшно рассказать родителям о своем решении.

Будущее туманно и размыто. Во всяком случае мое, потому что Романов давно со всем определился. Вот только, когда он определялся, меня в его жизни не было! А значит, он мог бы поменять свои планы! Ну, или включить в них меня.

Вот почему он молчит? Теперь я хочу, чтобы он сказал хоть что-нибудь. Толкаю его плечом, недовольно отворачиваюсь и цокаю языком, чтобы парень понял, как я раздражена его молчанием.

– Говори, – слышу его усмешку.

– Что? – я обижена.

– Я слышал, как шевелились в твоей голове недовольные извилины, – парень посмеивается, – выкладывай.

– Ничего в моей голове не шевелилось!

– Тогда прекрати цокать, повернись ко мне и улыбнись.

– Обойдешься!

Вскакиваю с песка и гневно направляюсь к хижине. Вдали слышны веселые возгласы одноклассников. Все веселятся. Почему я сижу тут? Плевать, что он смеется надо мной, пойду к ребятам и устрою для себя праздник. Когда мне еще удастся побывать на острове Робинзона?

– Куда ты пошла? Снова сваливаешь от разговора? – долетают до меня его четкие слова.

– Плевать! – кидаю я, и направляюсь к чаще, за которой продолжается вечеринка.

Вот почему он такой? Как он не понимает, о чем я думаю? Как не понимает, что я думаю о нас. Почему он не может пересмотреть свои планы и построить их вместе со мной? Почему не может остаться в Москве, продолжить учебу и жить спокойно? Со мной. Далась ему эта армия. Уверена, его отец нашел бы способ не отправлять его туда. Но нет, Романову вечно надо что-то доказывать. Доказать, что он может прыгнуть с парашютом, что управится со всей школой, что размажет парня, обидевшего его девушку, что победит на соревнованиях. Вот предложи ему сейчас вплавь добраться до соседнего острова… да, он примет вызов, и он доплывет… оставив меня на этом берегу, потому что брать с собой груз он не хочет. Вот что я такое – груз, случайно прибывший в его школу из-за океана. Чемодан, тащить который до главного пункта назначения он не рассчитывал, но решил вытащить из него самое ценное. Забрать мою девственность, упившись своим первенством. Насладиться тем, что я у него есть. Вытрясти из меня все наслаждения, которые я могу подарить ему. Прихватить с собой мое сердце, высосав душу, и отправиться в свой путь дальше, оставив меня, ведь таких чемоданов по дороге ему встретится еще множество.

Гад! Сволочь! Ненавижу!

Чертов малоэмоциональный единоличник!

Останавливаюсь в зарослях какого-то цветущего кустарника. Прислоняюсь спиной к пальме, утирая набежавшие слезы. Он хотя бы понимает, что я могу вернуться домой. Это просто, надо только думать о школьном мальчике, как об этапе жизни. Это не сложно. Родители будут счастливы, если я вернусь, пойду в колледж, где встречу новых друзей, и среди них будет человек, готовый впустить меня в свою жизнь и строить совместные планы.

Да, это просто. Хватит мечтать стать хозяйкой огромного особняка и женой самого потрясающего парня из известных мне. Пусть он идет своей дорогой, раз не хочет выбрать тропинку вместе.

Похоже, ему нравится идея свалить от меня на два года, а меня оставить тут. Это же так удобно. Он будет делать там, что ему вздумается, а я буду в Москве совсем одна. В его голову даже не закралась мысль о том, что я могу поехать с ним, что он должен позвать меня с собой, что я просто должна быть рядом.