Мой ураган

Приятно вот так высунуть ножку, обутую в синие бархатные туфли, да-да те, что самые удобные, поправить голубое платье, прикрыв колени его мягкой тканью, и выйти из такой крутой тачки.

– Хорошая машина, – на университетской стоянке встречаюсь с Маратом, внедорожник которого припаркован через две от моей, ой, от машины Олега. – Откуда такая роскошь?

– Друг покататься дал, – бросаю парню и иду по направлению к лекционному зданию, но Марат останавливает меня, хватая за руку.

– Так из-за этого друга ты отшила меня вчера? Могла бы просто сказать, что нашла кого покруче, – он резко поправляет длинный толстый ремешок сумки.

Марат кажется злым. Или расстроенным. Но во мне нет чувства вины. Я не отшивала его. Не бросала его. И тем более не делала этого из-за кого-то побогаче. Я вообще не выбираю парней по денежному принципу. И уж тем более я не меняла его на Самойлова, который как раз и отшил меня вчера. Второй раз. Гад!

– А ты не думал, что это ты меня отшил?

– Что? – парень удивлен, отпускает мою руку, перекидывает сумку на другое плечо и стоит на месте, как вкопанный.

– Что слышал. У нас было свидание, которое, как мне показалось, мы неплохо провели, – я говорю громко, почти кричу, мне плевать, что проходящие мимо студенты слышат нас. Мне вообще плевать на мнение людей. – А на следующий день ты меня не замечаешь! Если это не динамо, то расскажи, что это вчера такое было.

– Да я просто не хотел афишировать, что у нас что-то намечается, – Марат подходит ближе, чтобы можно был понизить тон.

– Почему? Со мной стыдно встречаться?

Я не хотела произносить этого слова, потому что мне не нужны отношения, по крайней мере до окончания универа и пары лет после этого, чтобы я смогла устроиться на хорошую работу и получить опыт.

– Что ты молчишь? – толкаю парня в грудь, не собираюсь строить из себя благовоспитанную девочку. – Стыдно? Или у тебя уже кто-то есть? – толкаю Марата еще раз так сильно, что он отступает от меня на шаг.

– Ты абсолютно больная, – его серьезный тон меня бесит. И вообще он меня бесит весь, его дурацкие серые брюки и легкая рубашка с накинутым серым жилетом, его кожаная сумка, его прилизанные гелем волосы, – если думаешь, что с тобой стыдно встречаться, – ну ладно, сумка у него классная. – Я не хотел афишировать, потому что боялся, что тебе не понравилось свидание. Ты такая живая и веселая, – хорошо, жилет тоже ничего такой, – а я всегда был скучным. Мне не хотелось быть отшитым на публике.

Да и брюки с рубашкой у него стильные, и идеально посажены на его плотной фигуре. Но с гелем да, он переборщил. Улыбаюсь.

– Что у нас первой парой? – смотрю на часы на телефоне, до нее осталось всего восемь минут.

– Правовое обеспечение аппарата управления, – выговаривает Марат.

Опять улыбаюсь. Вот нравится мне, как он называет предметы полными названиями, а не аббревиатурами, как все. Умненький такой, чистенький, стиляжный весь. Куда только геля то столько намазюкал?

– Ты очень хочешь пойти? – спрашиваю с надеждой, потому что мне очень, очень нужно сейчас, чтобы он не хотел.

– Сегодня подготовка к экзамену, будем рассматривать билеты, но я, в общем-то уже все выучил, так что, можем позавтракать где-нибудь.

Молодец какой, миленький мой, Маратушка. Я тоже уже вызубрила этот предмет и могу не ходить на последнюю лекцию.

– У меня домработница заболела, так что я сегодня без еды утром остался.

А может и не молодец. Мужчина должен уметь готовить себе еду – мое глубокое убеждение. И вообще, что за мужики избалованные пошли? У всех домработницы, тачки хорошие, шмотки дорогие. В стране жизнь налаживается или… ах, ну да… Столица, один из самых популярных и дорогих факультетов…

– Бургеры? – предлагает бедолага, оставшийся без заботы домработницы.

– Неа, – мотаю головой, улыбаясь, – ты отвезешь меня куда-нибудь, где поменьше народа.

– Что-то я тебя не понимаю, Соня, – мой однокурсник снова поправляет сумку, которую мне уже хочется выкинуть, мне кажется, она отвлекает его от меня, а я гораздо важнее.

– Не тупи, Марат, сессия на носу, мне надо расслабиться, – я начинаю злиться, почему самый чистоплотный на курсе парень самый тупой?

Володьке вот хватило полукивка в сторону кровати в его комнате. Он уже через секунду штаны стаскивал.

– Типа, ты приглашаешь меня на массаж? – тупит гелевая голова.

– Мрррр, – я рычу, правда, просто рычу, от тупости парня, потому что меня уже распирает. – Где тут ближайшая гостиница?

– Что? Зачем тебе…

Сжимаю зубы и кулаки, злобно буровя взглядом этого тупицу, и до него наконец-то доходит, чего я хочу от него. Марат еще раз поправляет свою сумку, дважды, несколько раз быстро моргает, и…

– Прокатишь меня на Ягуаре?

– Гостиница с тебя, – ставлю условие.

Уверена, деньги у него есть. Марат одет, что называется с иголочки, обедает чаще всего в кафе, а не в столовой, его мобильный трижды за этот год менялся на модель поновее, а машина всегда вычищена до блеска.

Завожу тачку, пока Марат высматривает в телефоне ближайшую гостиницу.

– У тебя есть предпочтения? – приятно, что он интересуется. – Ну, там, может чтобы бассейн был, или…

– Марат, – сжимаю зубы, он просто хочет, как лучше, хочет, как лучше, – какой бассейн? Плавать, что ли едем?

– Ну прости, прости, – его ладонь ложится на мое плечо, и уже одно это успокаивает меня, да, мне определенно нужен оргазм, один, маленький оргазмик, и я буду спокойна ближайшие пару недель. – Это все так быстро, если бы ты дала мне день, я бы подготовился. А сейчас я растерялся.

– Давай сюда, – выдираю телефон из его рук, нахожу гостиницу, ближайшую к ВУЗу, кидаю телефон на колени Марата, – звони, закажи номер. Любой, главное, чтобы было чисто и душ.

– Ты знаешь, что ты очень необычная девушка? – его ладонь сжимается на моем плече, и я жму на газ.

В гостинице оставляю Марата на ресепшне, мне все же там неуютно. Жду его у лифта. Наш этаж седьмой. Наш номер пятьдесят первый. Я проверяю простынь и полотенца на предмет пятен, мельком осматриваю душевую. Марат смотрит, как я ношусь по номеру в поисках различного рода нечистот. Плевать, что он подумает, я не смогу расслабиться, если не буду уверена, что моя задница лежит на максимально чистых простынях.

– Заказать тебе что-нибудь? – немного робко спрашивает он.

– Нет, – мотаю головой, кидая сумку на кресло у окна, – иди в душ, потом я.

– Может, сначала, – его плотная фигура приближается, его руки ложатся на мою талию, приподнимая ткань платья, но я отталкиваю его.

– Сначала душ, – говорю требовательно.

Я не прикоснусь к этому парню, пока не увижу, как с него стекает вода.

– Это самый странный секс в моей жизни, – обреченно вздыхает и бредет в ванную, пока я хихикаю над его реакцией.

Володька вот сразу в душ побежал. Но он то меня с первого класса знает, так что даже не пытался убедить меня в своей чистоте. Я не слишком нежна. Мне нравится лишь сам процесс получения оргазма. Его механика. Я хочу научиться максимально владеть своим телом, чтобы ощущения становились ярче с каждым разом. Но с кем учиться то? Один торопился, как будто в пятничной очереди за пивом стоял. Второй вот ошарашен требованием чистоты.

Выходя из душа, обнаруживаю Марата в спальне, лежащим на кровати, полностью голым.

– Неплохой размер, – делаю комплимент эрегированному члену, в длине чуть превышающим размер моей ладони, и это нормально.

Снимаю с себя полотенце, и вопросительно смотрю на парня.

– Что? – не понимает тот.

– Марат, презерватив!

Нет, он меня достал. Может, мне его еще надеть самой?

– Только не говори, что у тебя нет, – в моем голосе угроза, я готова развернуться и вернуться в универ.

– Да, точно, – парень тянется к своей сумке, откуда через три секунды появляется маленький розовый пакетик.

Процесс натягивания презерватива мне тоже нравится, он дает защиту. Защита – это хорошо. И то, как аккуратно парень положил розовую упаковку на прикроватный столик, мне нравится. Аккуратность – необходимый спутник чистоты.

Ложусь к парню в кровать. Прошу его поцеловать меня, и пока наши губы соединены, подбадриваю рукой член. Крепкий, плотный, ровный, мой второй член в жизни. Интересно.

– Хочешь, я.., – Марат затихает, ища слово, и я жду, какой он найдет синоним кунилингусу, – я так, – и опускается ртом между моих ног.

Синоним кунилингусу – «я так» – минус сексуальному образованию нашей страны.

Чистая механика. Его язык проходится по складкам моей вагины, клитору, и я получаю удовольствие – почти наука. Не то, чтобы мне очень хорошо, но мне, определено, приятно.

И приятно, когда он проникает в меня. Я ловлю несколько приятных мгновений, но ярких ощущений не получаю. Оргазм слабый и не воодушевляющий, я даже не устала. Зато Марат ложится рядом, тяжело дышит и прижимает меня к себе. Это тоже приятно.

– Тебе понравилось?

И что он поинтересовался этим, тоже приятно. Важно, чтобы партнер заботился о тебе. Но в эту минуту, когда Марат прижимает меня к себе, лаская рукой мое плечо, в моей голове вдруг возникают испытанные вчера ощущения, когда на этом же плече была рука Самойлова. Он делал это без нежности Марата, но в моем животе запели птички. Сейчас же я просто выжидаю пару минут, чтобы не обидеть сокурсника, и перебираю в голове парней с курса, с кем можно было бы повторить то, что случилось сейчас с Маратом. Увы, никто не лезет в голову, в ней только блестящие ногти Самойлова, дважды отшившего меня и три параграфа международного торгового права, которые я должна буду прочитать вечером. А еще я понимаю, насколько важно вести порядочную половую жизнь. Мне потребовался целый год, чтобы приглядеться к Марату, и вряд ли я смогу в ближайшее время подпустить к себе кого-то еще.

– Это было хорошо, – отвечаю на вопрос Марата.

– Знаешь, я понимаю, что не асс, так что будет круто, если мы сможем говорить об этом, – по-моему, этот парень идеален!

– О чем? – приподнимаясь над сокурсником на локте, улыбаюсь игриво, хочу болтать на пошлые темы.

– Ну, об этом, – Марат приподнимает брови, объясняя, потому что я же такая глупая, что не поняла «этого» завуалированного названия секса.

И игривый настрой пропадает. С юмором у парня не ахти, прямо скажем. Скучно. А уж тот факт, что он не может произнести слово «секс» совсем депрессивно.

– Давай вечером посидим где-нибудь, – предлагает он.

– Заедешь за мной часов в восемь? Я скину адрес.

Зря. Мне не нужен ужин с ним. Мне нужен был секс. Я его получила. Мавр сделал свое дело – Мавр может уходить.

– Конечно. Куда ты хочешь?

– Без разницы. Придумай что-нибудь интересное, – прошу я скорее автоматически, чем по желанию. – И я не против, если там будет еда, – улыбаюсь, я проголодалась.

Мы не торопимся. На вторую пару правового обеспечения мы опоздали. Это не страшно, мы оба готовы к экзамену. Зато Марат ведет меня в блинную напротив гостиницы, где я заказываю три разных вида блинчиков, с разными начинками и целых поллитра шоколадного коктейля. Секс пробуждает аппетит. Вот только за соседним столиком сидят парни из компании Марата, и я чувствую, как взгляд Ильи не сходит с моего лица и тела. А вот это неприятно. А еще неприятно то, что парни, скорее всего, видели, как мы выходили из гостиницы.

***

Выходной – отличная штука. Я написал Лизе, что сегодня не приду, ранним утром, как только собрался лечь спать, получил в ответ пожелание хорошего выходного и… Слова этой девушки воплотились в жизнь. Дрых до обеда, потренировался в спортзале на третьем этаже, вызвал массажистку, сгонял в стриптиз, где круто провел время. У них появилось много новеньких девочек, пока меня не было. Встретился с отцом, который приехал в Москву из Тайланда, где живет с того самого времени, как его бывшая жена вышла замуж за отца Коршуна. Старик депрессует. Так и надо. Он не ценил мою маму, когда они были женаты, и теперь, когда она отстрадала с ним свое и нашла счастье с товарищем генералом, скучает по ней.

Теперь вот наблюдаю, как вернувшаяся с учебы Соня поглощает вторую порцию мясной запеканки и рассказывает мне, потому что, очевидно, мне это интересно, как решилась ее ситуация с Маратом. Да-да, мне очень интересно. Занимательно слушать про ее гостиничные похождения и представлять, как трахает этот малолетний дебил единственную девушку, до которой мне никак нельзя тянуть руки. И чем больше я слушаю это, тем больше понимаю, как хотел бы быть на его месте. И нет, я не повез бы ее в первую попавшуюся гостиницу… Ай, да ладно, я бы с ней даже до гостишки не доехал бы, трахнул по привычке в том месте, где встал и все. Будь это тачка, туалет универа или парк, не важно. Сонечке, похоже, не слишком понравилось это ее приключение, так что я даже рад, ведь знаю точно, будь она в той гостинице со мной, об этом слышала бы вся гостиница.

А еще не могу понять, хочу ее по привычке, то есть, потому что лишен возможности закрутить с ней, или потому что эта девушка до боли привлекательная, позитивная, откровенная, без дурацких девчачьих ужимок, живая…

– Мне надо ехать за Джес, – останавливаю девчонку на полуслове, когда ее рассказ подходит к концу, и поднимаюсь с дивана.

Мне, правда, надо забрать Джес из балетной школы. Только через пару часов. Но я найду, как их провести, лишь бы не слышать, как эту потрясную блондинку с супер-секси фигурой трахал какой-то малолетний урод. Да и с каких вообще пор мы стали с ней так близки, что она рассказывает мне все это?

– Я думала, ты забираешь ее в шесть, – Соня отставляет пустую тарелку, которую умяла без малого за пять минут, вскакивает с дивана и несется за мной в мою спальню.

Хочу закрыть дверь, но миниатюрная фигурка, не понимая неприятность для меня своих рассказов, успевает запархнуть в комнату и запрыгнуть на кровать, подмяв под себя ноги.

– А у тебя красиво, – осматривает белые стены, кровать и белые же занавески, и себя в огромное зеркало на двери гардеробной, больше в спальне ничего нет. – Так вот, а когда мы зашли в блинную, оказалось, что там сидят наши сокурсники. И, кажется, они видели нас, когда мы выходили из гостиницы и поняли, естественно, что мы там не книжки читали. И вот что мне теперь делать?

Да Боже мой! Почему я должен выслушивать этот бред?

– Сонь, мне надо переодеться.

– Ой, я видела тебя в полотенце, – отмахивается девчонка, – чего уж там. В принципе, ничего такого в этом нет, мы же взрослые люди…

Заберите ее туда, откуда взяли! Я готов собрать ее шмотки, сунуть ее саму в тот же чемодан и отправить почтой Кобарю, пусть сам выслушивает бредни своей родственницы. Своей синеглазой, стройной, маленькой шальной родственницы с пышными светлыми волосами, в которые мне хочется зарыться лицом.

Раздеваюсь при Соне, с ухмылкой наблюдая, как та отводит взгляд, когда я оголяюсь полностью, потому что боксеров на мне нет. Спокойно рассматриваю шмотки, аккуратно висящие на вешалке встроенной гардеробной, повернувшись к синеглазке голым задом, со злорадством отмечая воцарившуюся в комнате тишину. Специально дверь не закрыл. Наконец-то, я не слышу имени этого мелкого ублюдка. Подольше выбираю джинсы, примериваю их к телу, растягивая время. И когда моя задница оказывается закрыта тканью, поворачиваюсь к Сонечке, затаившей дыхание. Ухмыляюсь. Вот так, синеглазка, не будешь лезть в комнаты к большим дядям.

Дар речи возвращается к Соколовой, только когда мою грудь укрывает черная футболка поло, а сам я сажусь поближе к ней на кровати. Во-первых, мне нравится наблюдать за ней, во-вторых, мне нравится находиться вблизи от нее, а в-третьих, она так сильно достала меня разговорами о своем парне, что я хочу заткнуть ее рот своим языком.

– Так что дальше? – спрашиваю спокойно, с ухмылочкой, но пальцы мои впиваются в черное покрывало так, как они хотели бы впиться в шею ублюдка, который попробовал сегодня мое блюдо.

– И вот, – Сонечка сглатывает, и теперь уже не тараторит, а наоборот, говорит слегка заторможенно, отчего моя ухмылка растет в ширину. – Я… я подумала… что, они, ведь может, – с каждым ее прерывистым словом, я смотрю на нее все более вопросительно, – в общем, я подумала, мое тело – мое дело, не так ли? Плевать, что они там подумали… Вот.

– Потрясающая мысль, – издевательски хвалю ее. – Напиши эту фразу на табличке и носи с собой. Говори это каждому, с кем трахаешься.

Не понимаю, почему так резко реагирую на эту фразу и на весь ее рассказ в целом. Она всего лишь родственница моего друга. Разве не так?

– Считаешь, я поступила неправильно?

– Нет правильных и неправильных решений, Соня, – стараюсь успокоиться, чтобы не наговорить лишнего, того, что на самом деле думаю. – Ты делаешь то, что считаешь нужным, и потом остаешься с последствиями этих поступков. Ты имеешь право спать, с кем тебе вздумается. Только в тот момент, когда чей-то член оказывается в тебе, твое тело перестает быть твоим делом.

Нет, у меня не получается оставаться спокойным. Мне хочется заорать на нее и сказать, что она совершила глупость, но я останавливаю себя, потому что сам делал так сотни раз. Я знаю все гостиницы Москвы, я бывал везде. И я забывал об этом, как только выходил оттуда удовлетворенный, без раскаяния, без раздумий, без сожалений, без имен девок, с которыми был там. Надеюсь, Сонечкин Марат не поступит с ней так, как я поступал со всеми. Мне будет жаль ее. Мне вдруг хочется позаботиться о ней, сказать, чтобы была внимательнее, ведь не смотря на долю правды в ее словах, наш мир гораздо более суров к женщинам, чем к мужчинам. Гуляя напропалую, я ничем не рискую, оставаясь красавчиком, а вот девушке при моем поведении может достаться, в лучшем случае, парочка нелицеприятных слов, поэтому, если уж этой малютке так нравится быть взрослой, что в ее понимании, видимо, означает хождение по членам своих сокурсников, то пусть она хотя бы будет аккуратна в выборе мест.

И, желательно, не рассказывать мне о своих похождениях.

– Мир несправедлив к женщинам.

Вздыхает уныло, отчего мне хочется засмеяться. Девчонка. Мелкая, ничего не знающая о жизни, считающая наличие секса признаком собственной взрослости. Глупая.

– Уверена, тебе никогда не приходилось переживать о том, что тебя застукали выходящим из гостиницы.

А вот когда она бухается спиной на мою кровать, оголяя плоский животик, и мой взгляд окидывает все ее маленькое гладкое тело, мне приходится проглотить желание улечься рядом. Это скоро пройдет. Обычная похоть – не страшно. Она скоро уедет. Она не будет жить тут вечно… кстати, сколько она будет тут жить?

– Марат пригласил меня сегодня посидеть где-нибудь.

Да замолчи ты! Марат, Марат, Марат… Вот точно завтра поеду к ней в универ, посмотреть, что за Марат такой… сам в него влюблюсь скоро… если смогу разненавидеть.

– Как думаешь, мне стоит приодеться, или идти в обычной одежде?

Она во мне подружку что ли нашла?

– Приодеться, – выдавливаю из себя. – Всегда выбирай приодеться.

Исходя из ее рассказа, этот Марат не так уж плох. Если не рассматривать его как соперника, которым он мне не является, и не думать о том, как сильно я хочу лежащую на моей кровати девушку, с которой он был сегодня. Он вел себя с Соней гораздо лучше того, как я вел себя с женщинами в его возрасте. Возможно, он неплохой вариант для нее.

Черт! Я! Я ее вариант! Самый лучший вариант! Со мной ей будет лучше всех!

Она даже не кончила нормально с этим придурком. Она думает, что оргазм был не ярким. Нет! Его просто не было!

Молчание… Ее жизнь – не мое дело.

– Да ну, – Сонечка переворачивается на бок, опираясь головой на ладонь, и ее лицо оказывается совсем рядом. – Вот еще, больно надо. Я ж не встречаться с ним собираюсь…

И опять ее упущение. Может, она и не собиралась с ним встречаться, но к этому все и идет. Хочешь просто периодически трахаться с человеком – не ходи с ним на ужины. Бухай, отрывайся в клубах, даже в отпуск езди, но на ужины не ходи. Именно ужины ведут к отношениям. Там, где происходят разговоры, там, где вы сидите напротив друг друга и смотрите в глаза, там, где ваши руки соприкасаются и происходит единение мыслей. Ужин должен быть только в одном случае – когда после него вы трахаетесь и расходитесь.

Кроме того, если нужен только секс, скажи об этом партнеру! Всегда ставь партнера в известность, чтобы избежать неприятных последствий. Парням тут сложнее, а для девчонок вообще нет проблем. Большинство парней такую девушку на руках носить будут.

Но я не тот, кто должен говорить об этом Соколовой. У нее своя жизнь, свой опыт, свой путь. Да и кто сказал, что я правильно живу?

– И вряд ли он меня в какой-нибудь ресторан шикарный поведет. Да я и не хочу, – рассуждает сама с собой, но ее глазки все чаще останавливаются на мне. – Я бы лучше еще раз на байке покаталась, как вчера. Мне понравилось. Знаешь, это чувство скорости, свободы, словно еще чуть-чуть, и я смогу взлететь. Во мне столько сил появилось сразу. Мне теперь еще больше хочется…

– Чего?

Вот теперь мне интересны ее слова. Они не о парне, которому досталось сегодня то, чего хочу получить я. Они о Соне, о том, кто она такая.

– Больше таких ощущений, – на ее красивом лице появляется улыбка, такая широкая, счастливая, чистейшая, абсолютно прекрасная. – Чувство полета, силы, – ее ножки вытягиваются он напряжения, – как будто все можешь. Мне хотелось кричать, и я кричала, а потом мне хотелось прыгать по траве…

– Так почему же не прыгала? – я не могу держать в себе вопросы, мне нужно больше ее, каждое слово, каждую мысль, иначе я буду думать об этом весь день.

– Тебя стеснялась, – смеется синеглазка. – Ты такой весь серьезный, большой… хотя, вот сейчас улыбаешься. Это ты надо мной смеешься?

– Ты смешная, – трясусь я.

– Ах ты! – мне прилетает удар ее ножкой, прямо по голени. – Покатаешь меня сегодня снова?

– Адреналинщицей становишься? – я балдею от свечения ее лица и озорных глаз.

– Еще какой, – Сонечка снова переворачивается на спину, складывает руки под голову и недолго, но очень живо перебирает пальчиками ног, ногти на которых выкрашены, как и на руках, в черный лак. – Мне вчера не хватило. Я еще хочу.

– Уложу Джес и покатаемся, – обещаю я.

– Я как раз успею прочитать три параграфа, схожу перекусить с Маратом, и вернуться домой.

– А если не вернешься?

На месте этого Марата я бы ее домой не отпустил.

– Вернусь. Сегодняшнего секса мне хватит на неделю минимум, – взрываюсь ржачем, потому что при этих словах ладонь Сони довольно потирает животик, словно она отъелась чем-то съестным. – Вообще не надо было соглашаться. А то еще напридумывает себе про отношения и всякую такую муть, – вот, это уже здравая мысль. – А мне это не нужно, понимаешь? – и снова ее лицо смотрит на меня с вопросительным ожиданием. – В жизни так много всего, что мне жалко ограничивать себя рамками. Глупо быть в отношениях с кем-то и терять общение с другими людьми так же, как глупо есть одно блюдо чаще другого. Мне хочется попробовать все. Знаешь, подняться в горы, спуститься по горной реке, прыгнуть с парашютом, объездить много стран, завести кучу друзей, полетать на вертолете, встретить самый красивый рассвет…

– Ты все еще успеешь, – моя улыбка теперь искренняя, она говорит то, о чем я думал в ее возрасте.

Какая учеба? Что за идиотизм? Я хотел путешествовать, увидеть, попробовать как можно больше всего. Ни секунды не проводить на одном месте. Как можно больше новых людей, острых ощущений, ярких впечатлений. Просыпаться в новых местах, засыпать там, где… ну, засыпать, конечно, приходилось там, где алкоголь догнал… А что? Я ведь могу прямо сейчас выполнить хотя бы один пункт из списка желаний этой девочки? Мне вдруг до безумия хочется сделать для нее что-то приятное, что вызовет в ней бурю эмоций, заставит ее улыбаться…

– А ты очень хочешь сегодня встретиться с Маратом?

– Да так, – синеглазка пожимает узенькими плечами, садясь на кровати. – Не сильно. Не хочу сидеть дома и ждать, пока Джес заснет и мы поедем кататься.

– А если я предложу тебе не встречаться с ним сегодня, но и дома ты при этом сидеть не будешь?

– А что?

– Соглашайся и не пожалеешь.

– Ммм…

Блондинка прищуривает один глаз, раздумывая, и все пятнадцать секунд этих раздумий я мысленно умоляю ее согласиться, ведь мне тоже не помешает небольшая встряска.

– Я должна прочитать три параграфа международного торгового права за сегодня, в остальном я свободна, – наконец кивает светлая голова.

– Жди меня через.., – смотрю на часы, черт, мы проболтали почти час, мне пора выезжать за Джес. – Жди меня через час, стиль одежды спортивный, – поднимаюсь с кровати, которую мне совсем не хочется оставлять, потому что уютнее, чем сейчас, на ней еще не бывало. – Настроение авантюристическое, и захвати куртейку.

***