Мой ураган

– Пошли, за вещами спущусь потом.

Он открывает для меня дверь Ягуара, а сам достает из машины спящую Джессику, и с потрясающей нежностью укладывает ее головку на свое плечо, придерживая девочку за попку и спину. Мужчина с ребенком на руках – такой символ их силы и уверенности. И вообще Олег весь такой – сильный и уверенный. Ему безумно идет тонкая короткая курточка тонкой бежевой кожи и светлые джинсы, идеально сидящие на подкачанной заднице. Ух! Так бы и укусила! О Боже! Мне срочно нужно по-быстрому с кем-нибудь перепихнуться и выпустить скопившиеся гормоны. У меня не было секса с празднования Нового года, а мой молодой организм, знаете ли, требует.

Надо было согласиться на свидание с Маратом, моим сокурсником. Он выглядит достаточно мужественно для предположения о том, что в постели может довести девушку до оргазма, который так необходим мне сейчас. В последний школьный год я только так и выжила: учеба, олимпиады, соревнования по шахматам, оргазм, пусть даже иногда с собственной помощью, и снова учеба, олимпиады, и так далее…

Мысли о проблемах и проблемных желаниях улетучиваются, как только мы входим в подъезд… ну, как подъезд… это музей настоящий. Мраморный узорчатый пол, на потолках люстры, как в театре. Консьержка здоровается с Олегом, ну и со мной, получается тоже, так что я произношу «Здравствуйте» с открытым ртом, с которого, возможно, свисает слюна. Живут же люди! А я гордилась цветами и побеленными стенами в подъезде нашей ижевской девятиэтажки.

Лифт весь зеркальный, и это не радует. Мое отражение совсем не подходит этому вычурно богатому небоскребу. Ожидая Олега, я еще раз прибралась в квартире Кобаря, хоть в этом и не было нужды – все равно без ремонта не обойтись. Хотя, нет, необходимость была. Воображаемые микробы грозились забраться во все мои щели, так что перед выходом пришлось протереть уши перекисью водорода.

Лифт останавливается на семьдесят третьем этаже. И тут только одна квартира. Так что, снова – охренеть можно! Холл уставлен цветами и небольшими скульптурами разных животных. Разглядываю фарфорового льва с раскрытой пастью, не могу удержаться и провожу ладонью по его острым зубам. Надо же, как с настоящего вылеплен. «Сонь, проходи» – шепчет Олег, уже скрывшийся за дверью квартиры.

И я прохожу.

Пару минут стою, боясь наступить на идеальный бело-серый паркет, выложенный мозаичным узором, словно могу сбить задумку его автора. Стены в большом коридоре тоже белые и узорчатые, а в зале уже просто белые, увешаны новомодными картинами и кашпо с цветущими растениями. Посередине большой, расположенный буквой «п» диван насыщенного синего цвета, несколько кресел, подходящих по дизайну, кофейный столик. Мне нравится открытое свободное пространство, огромный плоский телевизор на стене и панорамные окна с видом, которого я и ожидала. На город уже опускаются сумерки, и он зажигает свои притягательные огни, приглашая насладиться всеми столичными прелестями. Жаль, сегодня я не могу этого сделать, необходимо разобраться с новым местом жительства. Но завтра…

– Разувайся, – Олег появляется откуда-то из-за угла, уже без девочки, – чувствуй себя, как дома. Пошли, покажу все.

– Охренеть!

Честно, я знаю еще слова. Правда. Много слов. Мой лексикон довольно обширен, но при виде супер современной, с навороченной техникой кухни, из меня снова вылетает это слово. «Холодильник в твоем распоряжении» – Олег достает из него бутылку минералки, делает пару глотков, и продолжает. «Сюда вноси список необходимых продуктов, Таня все купит» Словно сбежавшая из средневековья сельская мирянка, смотрю, как пальцы Самойлова пробегают по высвеченной на дверце холодильника клавиатуре, внося в отраженный на этой же дверце небольшой экран слово «минералка». «Список падает сразу в приложение Тани, так что она по дороге сюда заказывает все необходимое. Тут еще есть колонка с меню, можешь вносить туда любые блюда. Таня приготовит»

– А если я хочу омара? – шучу я.

– И его Таня тоже приготовит, – улыбается хозяин квартиры.

– А Таня это робот или волшебница?

– Это моя домработница, – Олег отпивает еще минералки, – которая может превратиться в настоящую ведьму, если ты оставишь грязную посуду где-нибудь кроме посудомойки, или предъявишь претензию по поводу того, чего не внесла в список. Она работает только по нему. И готовит только ужины, потому что днем меня дома не бывает. Если хочешь, могу договориться с ней об обедах.

– Нет, что ты, – закатываю глаза, – я, так уж и быть, переживу только ужины.

Самойлов посмеивается, ставит бутылку с водой на столешницу, и манит меня рукой к выходу из кухни.

– Вон там, – он указывает в правый от зала коридор, – комнаты Джес. Дверь в ее спальню всегда открыта, так мы договорились, но если хочешь зайти, ты должна постучать все равно, или она может пнуть тебя, – хохочу наглости девчушки, и Олег тут же шипит, приложив палец ко рту. – Она подмешает соль в твой кофе, если разбудишь ее.

– А это точно твой дом? – уже тихо смеюсь я. – Что-то тебя тут все гнобят, и домработница и ребенок.

– Женщины, – отмахивается Олег, – не умею вам отказывать. – А там, – его рука указывает левый коридор, – мои комнаты. Тоже советую стучаться.

– Да я и не думала к тебе заходить, – пожимаю плечами, нафига мне его комнаты?

Стоп! Комнаты? И у Джес, и у Олега комнаты? Во множественном числе? Типа как покои у цариц? Вот же зажравшиеся денежные мешки.

– На втором этаже две обустроенные спальни, можешь…

– На каком этаже? У тебя два этажа? Что, бывают такие квартиры?

Олег тихо смеется, и ведет меня к лестнице, не замеченной мною ранее. Простая такая, белая лестница, на каждой ступеньке которой стоит то цветочек, то фигурка, то светильник. А на одной так вообще подушка с книгой. «Это Джес читала» – поясняет Олег.

– Короче, вот эту спальню забирай, – Олег быстро открывает дверь одой из спален. – Ванна на этаже одна, в полном твоем распоряжении. Зал тоже. Да вообще весь этаж, считай твой, кроме той комнаты, – он указывает на две двери, – там Романовы ночуют иногда. Я тут редко бываю, так что чувствуй себя совершенно свободно.

– Круто, – присвистываю, такого я никак не ожидала.

– Там, кстати, закуток рабочий, – смотрю на большой моноэкран, установленный в уголке зала, и укрытый парой больших фикусов. – Комп не запаролен, так что можешь пользоваться. На третьем этаже…

– У тебя три этажа? Как вообще называются такие квартиры? Это законно? – возмущаюсь я.

Это несправедливо! Почему кто-то живет один в трехэтажной квартире в центре Москвы, с роботом-горничной. А кто-то вынужден ютиться вчетвером в двухкомнатной квартире, пусть и ленинградке, в центре провинциального городка?

Я срочно должна завоевать Москву!

Ладно, спокойно, а то Олег уже трясется от смеха, поднимаясь на третий этаж. У меня обязательно будет своя квартира в столице. Не такая, конечно. Маленькая, но уютная и своя. Не такой уж и зубастый этот город.

– Там массажный кабинет и спортзал, – Олег кивает в сторону закрытой двери, словно это так просто и нормально, иметь в квартире массажный кабинет и спортзал. – А там небольшой бар и кальян, – подходим к следующей двери. – Но тебе к бару подходить не советую, не собираюсь снова отвечать за тебя перед Кобарем, – упоминает про наше знакомство на свадьбе моей сестры. – Там ванна, еще одна, и еще пара комнат. В общем, разберешься, – он смотрит на запястье, где красуются, похоже золотые часы, – пошли, покажу еще кое-что.

Спускаюсь за ним на первый этаж. Самойлов останавливается у встроенного в стену экрана компьютера, включает его.

– Тут можешь вызвать массажиста, или заказать завтрак из кафе на пятнадцатом этаже, – он быстро нажимает на кнопки, за которыми я не успеваю следить. – А тут можешь посмотреть сколько народа в спортзале и бассейне на двадцать втором этаже. А это, – он достает из встроенного же в стену шкафчика белую пластиковую карточку, – домовой пропуск. По нему консьерж пускает тебя в дом, с ним ты попадаешь в квартиру, по нему ты входишь в спортзал, бассейн и им же ты расплачиваешься в кафе. Не теряй.

– Олег, мне же только квартиру открывать, – теряюсь я, – я не буду ходить больше нигде. Зачем мне? Да и продукты я могу купить сама.

– Ты из-за денег что ли? – усмехается хозяин. – Не парься, Леха уже закинул туда твои расходы, так что можешь ни в чем себе не отказывать, он не обеднеет. И поверь, ты и думать забудешь о деньгах, когда будешь расслабляться на массаже, попивая коктейли. Теперь я занесу твои вещи, потому что мне давно уже пора разбудить Джессику.

Он отступает к входной двери, и пока надевает кроссовки, проговаривает несколько правил.

– Если будешь звать гостей, предупреждай, только не устраивай тут треш. Если остаешься ночевать где-то, тоже предупреждай, чтобы я всегда мог ответить Кобарю, где ты. Всегда бери трубку, по этой же причине. А если к тебе придет парень, – Олег хитро смотрит на меня, – будь благоразумна, пользуйся презервативами и следи за тем, чтобы Джес не увидела и не услышала, чем вы занимаетесь.

– Да я и не собиралась…

– И помни, – перебивает он, – будешь косячить, отправлю на перевоспитание к Романову.

– По вашим словам этот Романов просто геспаповец, – закатываю глаза, надоели со своими угрозами.

– Хуже, он НКВД-шник, – Олег подмигивает мне и скрывается в холле.

Да уж, вот это я попала… в трехэтажную квартиру.

Прогуливаюсь по ней, словно по музею. Холодильник прямо очень интересный, открывается с легкой мелодией, и каждая из полок подсвечена разными цветами. А на самих полках чего только нет. Настоящий рай для любителей наполнить пузо. Больше всего, конечно, интересен второй этаж. Он, вроде как, полностью мой. Валюсь на супер большую кровать, с супер удобным матрасом, и пару мгновений наслаждаюсь яркой золотой змеей машин за панорамным окном. В спальне, как и в каждой комнате на стене висит большой телик. Сама комната довольно просторная, поскольку мебели особо нет, зато встроенный шкаф может вместить в себя несколько человек. Ловлю себя на мысли, что мне совершенно не хочется встать на четвереньки и обползать все углы с тем, чтобы проверить их на наличие пыли. Ведь при одном взгляде на любой угол квартиры, в глаза бросается идеальная чистота.

Поверить не могу, что я буду жить в таких условиях три, а то и четыре месяца, пока Аня с Лешей не вернутся, и ремонт в их квартире не будет сделан.

Пишу Леше сообщение с благодарностью за этот договор с Олегом и за закинутые на домовую карту деньги. «С тебя двое выходных, когда мы с Анютой вернемся» – приходит ответ, который означает, что мне придется водиться с близнецами Вовиком и Павликом, чтобы Леша и Аня могли посвятить себе несколько вечеров. Хотя, почему придется? Мальчишки мне нравятся, особенно, когда не выпускают слюни и другие свои жидкости на открытые части моего тела.

На первом этаже слышны звуки. Спускаюсь. Это Олег вернулся, таща на себе сразу три моих мешка.

– Меня обсмеяли в лифте, – сообщает он, – ты мне должна.

– Да все, что угодно, – улыбаюсь его виду, парень держит два мешка на спине, словно бурлак. – Хочешь, станцую тебе? – верчусь вокруг собственной оси, подрыгивая руками, шучу, конечно.

– Лучше не стоит, не уверен, что смогу просто смотреть на танец. А если мой член вдруг окажется в тебе, Кобарь меня гвоздями к двери приколотит.

– Смело, – он смешной, – но, боюсь, этому точно не бывать.

– С чего это?

Олег говорит просто, спокойно улыбаясь, и я продолжаю дальше говорить глупости, следуя за ним по лестнице, ведущей к моему этажу. Господи! У меня свой этаж.

– А ты не староват для меня?

– А разве девчонки не любят мужчин постарше?

– Смотря насколько. Вот тебе сколько?

Два мешка приземляются на пол моей новой спальни с глухим звуком. В них мои шмотки. А вот третий Олег кладет аккуратно, видимо, заметив в нем технику и учебники.

– Скоро юбилей, – важно произносит парень.

– Дай угадаю, – постукиваю пальцем по губам, театрально раздумывая, – тебе исполнится двадцать годиков?

– Детка, – хозяин трех этажей подходит ближе, так, что до моего носа добирается приятный запах легкого цитруса и переливов древесины его туалетки, – если бы дяде Олегу исполнялось двадцать годиков, ты бы уже по третьему кругу отрабатывала свое проживание тут. Так что поблагодари всех богов, что дяденьке будет тридцать, – уголок его губы приподнимается в хитрой усмешке, и по моей коже пробегает ветерок, приподнимающий волоски, – и он может воспринимать тебя лишь как родственницу друга.

– То есть, если я предложу отработать свое проживание тут, ты откажешься? – встаю в важную позу, сложив руки на груди, попутно жалея о том, что все еще не сняла толстовку, под которой супер сексуальная маечка с огроменным вырезом на груди.

– Можешь быть в этом уверена, – его смех меня обижает, почему это я не востребована?

– Обидно, – пожимаю плечами, смотря прямо в глаза цвета грозового неба.

– Зато безопасно.

С этими словами Олег покидает мою комнату, оставляя в ней тонкий аромат, плотно заседающий в моих легких. Козел белобрысый. Думает, такой весь взрослый и важный? Интересно, сможет ли подтвердить свои слова действием? А точнее, их отсутствием? Вот просто интересно. Обычно я добиваюсь своего. А после смеха в адрес своей женственности, я очень хочу увидеть Самойлова, умоляющего меня отработать свое проживание тут.

***

– Эй, малышка, – поддергиваю маленький носик крестницы, мирно спящей в своей кроватке принцессы, с опущенным розовым балдахином, – пора вставать, а то всю ночь уснуть не сможешь.

– Дядя Олег, – малая открывает глаза, – у меня живот болит. Я уже давно не сплю.

– Почему раньше не сказала?

– Ты Соне показывал дом, мне не нравится отвлекать взрослых, если они заняты.

– Давай договоримся, малышка, – аккуратно снимаю одеяло с ребенка, – ты никогда не отвлекаешь меня, поэтому, чем бы я ни был занят, я всегда свободен для тебя.

– Юра так же говорит.

– Конечно, мы оба любим тебя. А теперь поднимайся, думаю, после посещения туалета, твоему животику станет лучше.

– Ладно уж, пойду…

Посмеиваюсь. На детском лице выражение вселенского горя. Джес уходит, сложив ручки на животике и грустно прикрыв глаза, словно из нее сейчас кирпич выйдет. Это же всего лишь шаурма. Но на всякий случай вспоминаю, где у меня лежит детская аптечка, которую Орловская притащила. Как будто я сам не способен купить лекарства, которые могут потребоваться моей крестнице.

Заправляю детскую постель, пока Джес справляется со своими делами. Вытаскиваю одно из ее домашних платьев, и достаю купленные сегодня книги. Предполагаю, читать их придется мне, причем вслух. Сажусь на ковер у кровати, опершись на мягкую розовую обивку.

«Как Джес?» – приходит сообщение от Тины.

«Почему ты не спрашиваешь, как я? Я что, всем безразличен?» – кидаю ответ.

«О-о, бедняжечка Олежек, все забыли о малыше! Какая несправедливость. Как ты, детка?» – смеюсь язвительному отзыву, балдея от этих слов – они значат, что моя школьная подружка все больше приходит в себя после ужасного случая в лесу, когда Юран чуть не прикопал ее.

«Малыш в порядке. А малышка делает свои большие дела» – шустро выискиваю в интернете картинку унитаза и посылаю Орловской.

«А как твоя вторая маленькая гостья? Она очень даже ничего, в твоем вкусе» – сообщение сопровождается подмигивающим эмодзи.

«Откуда тебе знать мой вкус?» Орловской точно неизвестно, как долго мне пришлось заставлять себя не смотреть на зеленоглазых брюнеток. Я вынудил себя полюбить блондинок, чтобы не думать об этой идеальной девушке, которую так опрометчиво пропустил в школе, и которую прибрал к рукам Романов, как только увидел.

«Братан, я бы ее трахнула» – из меня вырывается ржач, потому что я точно представляю себе «крутое» выражение лица Орловской при этой фразе, с искривленными «крутостью» губами и сморщенным носом.

«А Романов знает, что ты трахнула бы девчонку?»

«Прикинь, как мне приходится стараться?» – тут же прилетает ответ от Юрана, и я откидываю голову на кровать Джес, сотрясаясь от смеха.

«Ежевечерний обмен фотками» – приходит сообщение уже из общего чата под названием «Крылья Коршуна», а следом за ним летящий на фоне заката маленький Виталик, его сын, в крутых черных труселях, с хищной птицей посередине. Дальше летит фотка орущей, с искаженным лицом Риты, которой, похоже, не понравилось летающее приключение ее сына. Дальше уже сам Коршун показывает пальцами козла в кадр. А следующим кадром Коршун скидывает Тину, сидящую на лежащем в траве Романове. По мне пробегает легкое возбуждение от этой картины. Надеюсь, я хотя бы не на Юрана возбудился.

Леха скидывает селфи с близнецами, плескающимися с ним в море, и Анюту, пригубившую бутылочку светлого пива.

Соня, понявшая, что сопротивляться нашему надзору бессмысленно, скидывает фото комнаты, утонувшей в раскиданных шмотках. Похоже, ей не помешает помощь. Решаю оставить это на ночь, когда уложу Джессику спать. А сам дожидаюсь, когда малышка выйдет из туалета и фоткаю нас с баснями Крылова.

***

При обследовании второго, выделенного мне этажа супер-пупер-мега квартиры, стиральной машинки не обнаружено. Ну а что, полагаю, люди, живущие в таких вот апартаментах, не утруждают себя стиранием своих труселей. Не удивлюсь, если тут вообще стиралки нет. Наверняка одежду для этих людей стирает какая-нибудь крепостная, живущая в одном из подвалов этого дома-гиганта, которая до сих пор не в курсе, что крепостное право отменили полтора века назад. Придется завтра спросить однокурсниц, нельзя ли постираться у кого-нибудь. Почти вся моя одежда, полотенца и постельное белье, в момент потопа находились на полу, потому как шкафы сушились после еженедельной уборки. До сих пор не понимаю, почему провидение позволило мне вытащить все свои тряпки именно в этот день. Вынимаю из кучи вещей на полу легкую блузку насыщенного синего цвета и клетчатые темные брюки, которые собираюсь надеть завтра на учебу. Придется постирать их вручную. Надеюсь, они успеют высохнуть к утру.

При выходе из комнаты сталкиваюсь в дверях с Олегом, который как раз собирался постучать в мою дверь.

– Я собирался предложить тебе помощь.

На нем простая белая футболка с логотипом известной спортивной марки и шорты до колен приятного голубого оттенка. Похоже, он только что побывал в душе, потому что пахнет от него мужским гелем, возбуждающе и притягательно. Блин! Я срочно должна найти парня, иначе гормоны объявят мне войну и я не смогу сосредоточиться на приближающейся сессии. А еще иногда меня мучают воспаления на лице, мстя за отсутствие полноценной и постоянной половой жизни.

– Шмотки разложить, или, может, с компом помочь разобраться…

Парень смотрит выжидающе, убирая влажную челку назад длинными пальцами с идеально вычищенными и ровно подстриженными ногтями, а я смотрю на это его действие и ловлю во рту предательскую голодную слюну. Завтра же спрошу Марата, не оставил ли он еще желание сводить меня на свидание. И, надеюсь, это свидание не закончится только поцелуем у дверей дома одного из нас.

Одного из нас? Нет. Не могу я привести его в квартиру Олега. Надо срочно узнать, не выглядит ли девушка шлюхой, если на первом свидании едет в гости к парню. Хотя, что там узнавать то? Конечно, выглядит… Эх… Ладно, потерплю до третьего свидания. Надо просто все их проводить каждый день, друг за другом. Итого, уже через два дня будет третье свидание, и я смогу заняться сексом с Маратом, не подвергая себя критике. Хотя, не я же одна сдаю сессию досрочно. После одного из экзаменов обязательно будет вечеринка у кого-нибудь на квартире или даче, можно будет закрыться с ним в одной из комнат, дождавшись, когда наши сокурсники напьются и…

– Ау! Соня! Помощь! – перед моим лицом трижды щелкают пальцами, привлекая внимание.

– А? – даже вздрогнула. – Я задумалась.

– О чем?

– Будет ли девушка считаться шлюхой, если на первом свидании поедет в гости к парню?

Что? Да о чем я его спрашиваю? Кто вытянул из меня эту фразу?

Губы Самойлова сжимаются, сдерживая ржач, который его поблестевшие глаза выдают в полном объеме. Он даже чуть кивает, или просто наклоняет голову, обдумывая услышанное. Наблюдаю за покрытыми светлыми волосами руками, складывающимися на груди, отчего накачанные бицепсы увеличиваются в размере и моя голова пристыжено опускается. Боже! У него еще и на ногах идеальные ногти! Ровные, блестящие, лишенные кутикулы и искрящиеся чистотой, словно он только что вышел из салона.

– Зависит от того, что произойдет дальше, – раздается смеющийся голос над моей головой.

Да ну его! Подумаешь, посмеется надо мной. Что такого то? Поднимаю голову, стараясь выглядеть как можно более уверенной.

Не дергать топ! Руки прочь от топа!

Но пальцы цепляются за топ, зачем-то оттягивая его вниз.

Почему я всегда нервничаю?

– А если дальше произойдет то, чего мы оба ждем друг от друга?

– Зависит от того, чего вы ждете, – да, он надо мной смеется, да и плевать.

– Ой, – пылю я, – ты же знаешь, кто и чего ждет. Просто скажи мне и все, – прошу я, заставляя пальцы отцепиться от топа, и тот подпрыгивает на талии.

– А с кем это у нас завтра свидание? – у Олега приятный, чуть тягучий голос, заинтересованный и…

Черт! Этот парень просто подтрунивает надо мной.

– С одним парнем с моего курса, его зовут Марат, мы вместе готовили презентацию на английском. Он давно уже зовет меня сходить куда-нибудь вместе, и я решила, почему бы и нет.

– Я должен познакомиться с ним, – важно кивает Олег. – Я не могу отпустить тебя с парнем, которого не знаю. Думаю, именно этого ждал от меня Леха, когда попросил присмотреть за тобой.

Он это серьезно? Похоже, серьезно, или… нет, ржет. Урод!

– За Джес присматривай, придурок, – бурчу я, обходя его внушительных размеров фигуру. – Мне восемнадцать, мое тело – мое дело, – повторяю свою любимую фразу, отражающую ответ на вопрос, оставленный Олегом без ответа. – И я могу ходить на свидания с кем захочу!

Вхожу в ванную, превышающую размеры моей спальни в Ижевской квартире, половина одной стены которой покрыта зеркальной плиткой. Включаю кран в раковине, замачивая в ней блузку. Похоже, стирать придется мылом, не припомню, чтобы у меня хватило ума положить в мусорные пакеты стиральный порошок. Ну как же так? О чем я только думала?

– О техническом прогрессе в виде стиральной машинки не слышала?

Насмешливый голос раздается в дверях, но я не собираюсь поворачиваться к нему. Умный какой! Прогресс у него! О своей робототехнике рассказал, а где стиралка показать не удосужился. Теперь еще и насмехается. Так! Делаем вдох… выдох… намыливаем блузку… аромат от мыла бомбический, наверное, так пахнет на каком-нибудь заграничном курорте – солнцем и фруктами. Еще вдох, поглуже…

Покурить бы. Никотина не хватает до нервного содрогания пальцев.

– Сонь, ты будешь тут жить несколько месяцев, и можешь пользоваться стиралкой. А еще на десятом этаже есть прачечная.

– А на свете существуют вещи, которых в этом доме нет?

Закатываю глаза. Это не дом, а какой-то другой мир. Тут можно жить, вообще не выходя. Настоящее отдельное государство. Надо, кстати, погуглить, может, тут и работенка для меня найдется? А что, репетиторы английского сейчас всем нужны, да и шахматам детей многие хотят обучить. Было бы круто заниматься пару часов в день репетиторством, о котором Леше и Олегу знать не обязательно. Но этим я займусь позже. Сейчас самое важное – сессия. Я должна сдать ее еще до официального начала, чтобы освободить лето от ненужных переживаний.

– На свете очень много таких вещей, – усмешка парня никуда не пропала, мне почему то хочется увидеть ее, но я позволяю себе лишь взглянуть на собственное отражение, рядом с которым в зеркале отчетливо виднеется Олег. – Ладно, в случае чего на первом этаже есть гладильная, стиралка стоит там же. Пользуйся.

Бурчу «спасибо» себе под нос, когда дверь ванной прикрывается. Достирываю блузку, выполаскиваю ее, и вешаю на зеркальный полотенцесушитель. Присаживаюсь на прикрытый унитаз, раздумывая.

Нехорошо вышло. Олег пустил меня к себе, выделил для меня целый этаж, всю квартиру показал, разрешил пользоваться всем, не заикнулся о деньгах на продукты, разрешив при этом заказывать его роботу-домбработнице все, что угодно. А я злобно набурчала на него, словно это он виноват в том, что мне не хватило собранности закрыть кран в квартире его друга.

Надо извиниться, иначе я буду чувствовать себя негодяйкой.

Собираю все темные вещи, разложенные на полу комнаты, в найденную в ванной корзинку и спускаюсь на первый этаж. Олег сидит на диване в холле, попивая пиво из темной бутылки. На экране мелькает лицо Фионы Галлагер из «Бесстыжих», которых я начала недавно смотреть перед сном. Крутой сериал. Ухахатываюсь с каждой серии. Фиона сейчас как раз оседлывает очередного любовника. Ох, как же она круто выглядит, сдергивая с себя эти ее вечные темные маечки!