Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Альфонс учил сына своему ремеслу как своего преемника. Ронни имел пригодные к труду руки и сноровку строителя, но, в отличие от отца, был слишком разговорчив и нетерпелив. Альфонс любил работать неспешно, старательно, чтобы с гордостью смотреть на дома, построенные его фирмой, а его сын трудился на скорость и постоянно вносил в свой труд какие-то идеи, а потом с энтузиазмом проверял свои идеи на деле. Это новаторство сына утомляло мужчину, и тот нередко отпускал мальчика с работы раньше времени.

Выйдя на улицу, Ронни чувствовал себя счастливым и очень занятым человеком, то он играл с соседскими мальчишками в ковбоев, гарцуя на смирных лошадках, отправляющихся на водопой; то охотился на кроликов, которые к тому времени так расплодились в лесу, что сильно досаждали крестьянам, то целый день купался в морском канале.

Ронни всегда стремился проверить свои возможности в экстремальных условиях. Например, он был уверен, что переехать на велосипеде пешеходный мостик над каналом с закрытыми глазами – дело плёвое, ведь сколько раз он ездил по мосту туда-сюда.

Как можно было человеку удержаться от такого замечательного эксперимента?

И этот день настал! По дороге в школу Ронни остановился перед въездом на мост, плотно завязал глаза маминым платком и уверенно набирал скорость, раскручивая педали, но вскоре руль вырвался из-под контроля и велосипед рухнул в воду. Вода в канале была по-осеннему холодная, не до купания. Мальчик велосипед из воды вытащил, но тот нуждался в ремонте, а одежда каскадера – в стирке.

На его счастье, у мамы не было времени выяснять, что случилось с её сыном и его велосипедом, потому что она спешила в гости и со словами напутствия типа: «Всё расскажу папе», она покинула дом, а за ней, держа в руках плюшевого мишку, засеменила сестрёнка Диан.

Пока мама, гуляя по посёлку, по очереди навещая своих подружек, Ронни привёл себя в надлежащий вид, помылся сам, вычистил от грязи велосипед , а заодно отремонтировал его, и теперь работал живым насосом. Играть ему всё равно было не с кем, так как, его друзья ещё сидели за школьной партой.

После дождя в гараже стояла вода. Гараж находился под домом, и во время паводка в него бежали дождевые потоки. Вычислив объём воды, зная при этом объём вёдер, Ронни принялся выносить вёдрами воду из гаража, следя за временем. Когда все расчёты были им завершены, то выяснилось, что он работал с мощностью тридцать пять литров в минуту.

Валентина, пришедшая из гостей, по достоинству оценила труд сына и не рассказала отцу об утреннем происшествии. Ей уже порядком надоело получать записки от педагогов, что ее сын невнимателен на уроках, что он не делает домашнее задание, и она отправила Ронни учиться в поселковую школу, куда можно добираться и на велосипеде, а поездка на велосипеде денег не стоит.

Она не догадывалась, как скучал ее сын, слушая дотошное объяснение учителя каких-то простых вещей, ии он демонстративно глядел в окно. Сколько раз его хотел подловить учитель на том, что тот пропустил какую-то тему, но Ронни каждый раз доказывал, что все, что говорилось на уроке он или уже знал, или сам догадался, но домашними заданиями себя не утруждал.

Когда мама отправила Ронни в ту школу, куда он пришел в первый класс, то его там радостно встретил директор.

– Ронан Де Гроте? Узнал, узнал! Возвратился-таки блудный сын в свои родные пенаты! Ну и зачем пожаловал, дружок?

– Пришёл доучиться, господин директор, – ответил Ронни, огорчившись, что мама опять забыла записать его в школу.

– Значит не надоело ещё учиться! Ну, сударь, и в какой же класс тебя определить? Сколько тебе лет? … Двенадцать, значит должен учиться в третьем классе средней школы. Так и запишем, а теперь ступай в класс, и чтоб мне без глупостей. Учись хорошо, не ленись.

Так Ронни в один момент перескочил сразу на два класса вперёд. Программу мальчик усваивал хорошо. Занятий в школе ему было достаточно, чтобы не делать домашних заданий, ибо не хотел тратить свое мальчишеское время на пустяки.

Однажды Ронни поспорил с друзьями, что он на своём велосипеде переедет по дну канала на другую сторону. Мальчик уже хорошо знал как особенности канала, так и работников дамбы, которые доверяли ему проводить суда через шлюзы.

Оказалось, что проехать под водой по дну канала на велосипеде было делом новым не только для Ронни, но и для всей детворы в округе, поэтому любопытные пацаны собирались у канала во время его тренировок, среди них были и фанаты смелого Де Гроте, и те, кто скептически относился к затеям поселкового авантюриста.

Сначала Ронни въехал в канал на большой скорости, и его тут же под напором воды его перевернуло через голову, и вскоре уже велосипед плыл на своём хозяине. Теперь малолетний каскадёр, на собственном опыте прочувствовав сопротивление воды, перед въездом в канал чуть притормаживал, а только, находясь в воде, вновь набирал скорость. Но у него возникла другая проблема. Воздуха в лёгких хватало только на полпути, а, когда он научиляс првильно задерживать дыхвание, его продвижению по дну канала мешали то старая детская коляска, то сломанный велосипед.

День за днём постигал Ронни тактику подводной езды на велосипеде, он входил во вкус своего эксперимента, чувствуя себя покорителем новых подводных миров.

Через неделю тренировок Ронни на глазах у поселковой детворы переехал на велосипеде по дну канала с одного берега на другой и стал героем дня, но в этой победе ему не хватало похвалы той девочки, которая бы могла стать его подружкой.

После предательства подружки Диан повзрослевший Де Гроте сторонился всех девочек без исключения, но, как там ни крути, а подросток стал нуждаться в девичьем внимании, тем более, что с ним стали происходить странные вещи: ему начали сниться женщины.

Обнажённая грудь голливудской красавицы, Брижит Бордо, сводила подростка с ума почти каждую ночь. Эта актриса сияла красотой на экранах кинотеатров и была кумиром всего мужского населения планеты, в этом никто не сомневался. Какой нормальный мужчина сможет противостоять чарам блондинки, оголившей свою грудь для зрителей всего мира? И хотя женская грудь звезды экрана Брижит Бордо промелькнула на экране как мимолётное видение, но это эротическое видение пробудило в юноше целый шторм сексуальных желаний. Ронни стал мечтать о близости с женщиной, и грудь актрисы манила его по ночам, потому что днём ему было не до таких глупостей.

Валентина видела, что к мальчику с возрастом приходят нормальные подростковые желания, но её огорчало то, что её сын совсем не обращал внимания на девочек, и она поделилась своей тревогой с мужем.

Как-то вечером Альфонс подозвал сына к себе в мастерскую и сообщил ему прямолинейно, по-отцовски, что мужской член дан человеку для того, чтобы его время от времени пускали в дело. На этом его отцовское половое воспитание закончилось, а волнение его жены только разгорелось.

Мадам Де Баккер, вырастившая трёх хороших сыновей, посоветовала Валентине самой помочь Ронни освободиться от его мужского желания, которое не давало ему спать по ночам. Валентина последовала её совету, и однажды в полночь она вошла в спальню к Ронни и, встав на колени перед его кроватью, стала поглаживать его возбуждённую мужскую плоть. Вскоре мужская влага излилась, сын во сне блаженно улыбнулся, перевернулся на бок и крепко уснул.

Валентина мысленно поблагодарила всезнающую мадам Де Баккер и, довольная собой, отправилась в свою спальню, где уже видел десятый сон Альфонс.

В одну из душных летних ночей Ронни опять страдал во сне от неутолимого желания быть обласканным актрисой. …Вдруг сама Брижит Бордо протянула к нему руки и прижала к нему своей восхитительной груди. От счастья Ронни проснулся, а когда проснулся, то чуть было не свалился с койки, потому увидел маму, склонившуюся над его животом.

Весь следующий день Валентина злилась на сына и с ним не разговаривала, а тот не мог понять, что он должен делать в таких случаях, и это незнание сильно досаждало Ронни, но не настолько, чтобы грустить.

Потом и Валентина взглянула на себя со стороны, ей стало совестно за свои проделки в спальне у сына. Сначала она злилась на мадам Де Баккер, которая давала такие бесстыдные советы, но когда первая волна стыда прошла, то женщина почувствовала радость, что её усилия по спасению сына от юношеского невоздержания безнадёжно провалились. Почувствовав свободу от тайных мыслей, приводящих её в постыдный трепет, она оставила сына в покое: пусть теперь он сам спасает себя.

Родители Ронни были активными членами социалистической партии Бельгии, и каждое лето отправляли сына в лагеря, организованные для детей социалистов. Скауты всех возрастов были разбиты на отряды и носили униформу с шёлковым галстуком на шее. Галстук красного цвета с белыми шариками нелепо смотрелся на толстой шее Ронни, который не понимал смысла в бесконечных походах по дюнам с шёлковым «ошейником» на шее. Лагерная жизнь напоминала ему ту же школу, только школу летнего сезона.

В начале каждого сезона находились задиры, любители подшутить над плотно сбитой фигурой Ронни, которая при малом росте действительно казалась несуразной. Они кричали за его спиной типа: «Ой, толстая груша, не дай себя скушать!» или «Колобок, колобок, побежал наутёк». На подобные выпады ребят Ронни отвечал одним ударом под ребро обидчика, и тот тут же вспоминал его имя, а забывал своё. Были в лагерной жизни и свои хорошие моменты, ибо в совместных походах еду на всех ребят часто готовила его мама, а готовила Валентина всегда сытно и вкусно.

Альфонс и Валентина также состояли в клубе любителей природы, члены которого иногда устраивали совместные пикники с играми и ходьбой на свежем воздухе.

Как-то раз несколько семей клуба любителей природы договорились вместе съездить в Париж. Эта поездка была приурочена к пасхальным каникулам, но в последний момент что-то помешало Валентине и Альфонсу принять участие в этой поездке, и они вместо себя отправили во Францию своего тринадцатилетнего сына, под присмотром своих друзей.

В Париже женщины, любители природы, решили пройтись по магазинам и с согласия мужей разбежались кто куда, а их мужчинам ничего другого не оставалось, как податься на улицу красных фонарей, где их ждали неприличные развлечения. Только прибыв на место назначения, они вспомнили о присутствии в их компании несовершеннолетнего подростка, сына Де Гроте.

Перед тем, как зайти в дом терпимости, в витринах которого зазывали клиентов полуобнажённые красотки, мужчина попросили юношу подождать их возвращения на улице. Ждать друзей отца на улице красных фонарей было совсем нескучно, и Ронни, прислонившись к стене противоположного здания, с любопытством стал разглядывать весёлую жизнь на улице свободной любви. Прошло немного времени, как и к нему подошла одна полненькая кокетка, Ронни сразу узнал в ней проститутку.

– Что, скучаешь, крепыш? – обратилась она к подростку и улыбнулась ему ярко накрашенным ртом.

От волнения Ронни не услышал вопроса, потому что не мог отвести глаз от женской груди, которая оказалась прямо перед носом. Такой прелестной женской груди и так близко он ещё не видел.

– Хочешь потрогать? Не бойся, малыш, грудь женщины любит ласку, а я не кусаюсь! – рассмеялась девушка.

Ронни не мог ничего с собой поделать, его тянуло последовать примеру взрослых мужчин, но было как-то боязно.

– Ну что, мой мальчик, мелочь на конфеты накопил? – спросила девушка, похлопывая его по карману штанов.

Ронни быстро вытащил все деньги, полученные от родителей на развлечения. Девушка охотно взяла мелочь, пересчитала её и проворно засунула монетки в потайной карман панталон. Потом она повела стеснительного подростка за собой.

В чужом доме, в маленькой комнатке с широченной кроватью случилось то, о чём Ронни так часто мечтал в своих снах. Но это произошло до обидного быстро: девушка прижала его к себе, потом Ронни задохнулся от сиюминутного приступа чувственного восторга, и лёгкость, наступившая в теле, почему-то сменилась разочарованием в душе. Он ожидал чего-то большего от этого «запретного плода», который назывался – доступные женщины.

Деньги, впрочем, были потрачены, и обиженных не было, а вечером папины друзья повели Ронни в ночное варьете на площади Пигаль. В середине представления над публикой стала парить большая птичья клетка, в которой сидела голая женщина в перьях, но теперь Ронни не хотел прижать её к своей груди.

По приезде домой он почувствовал себя значительно взрослым и самостоятельным мужчиной.

– Де Гроте, за минувший год ты не сделал ни одного домашнего задания! – в голосе директора звучало огорчение.

Директор учительствовал уже долгие годы. Он видел, что в мальчике погибает талант исследователя, но был бессилен что-либо изменить в его судьбе. Понимая, что ребёнок не может видеть своего падения, пока не упадёт, директор навестил семью мальчика. Валентина напоила важного гостя крепким кофе, но не сразу поняла, зачем он пришёл. В конце беседы она сообщила директору, что её сын, Ронан Мария Альфонс Де Гроте, является единственным наследником фамильного процветающего предприятия мужа, поэтому ему не обязательно быть учёным, а надо быть богатым и здоровым. На прощание она посоветовала директору оставить её сына в покое, потому что по народной мудрости книжки читать – лишь тоску нагонять.

Пришло время, и директор школы с сожалением сообщил Де Гроте младшему, что его школьные знания недостаточны для перехода в следующий класс.

Ронни совсем не расстроился решением директора и отправился домой, мечтая о свободе и играх на воле. Однако Валентина думала по-другому.

В первый день каникул ни свет, ни заря она разбудила сына и отправила его искать работу на сосисочной фабрике. После завтрака Ронни сел на велосипед и поехал на завод, который был в двадцати километрах от дома. Завод показался ему гигантским полигоном. В отделе кадров прежде всего спросили дату его рождения.

– 21 сентября 1944 года, – ответил мальчик.

– Когда тебе исполнится полных четырнадцать лет, тогда и приходи.

Счастливый, Ронни вернулся домой. Всё лето он трудился в саду, потом помогал отцу, иногда подрабатывал, ремонтируя велосипеды друзей и детские коляски подруг мамы, а иногда разъезжал по посёлку на автомобильном киоске «Мороженое» вместо его соседки, у которой были гости, причём он каждый раз зарабатывал больше, чем сама продавщица мороженого.

Однажды юноша увидел, как его богатый сосед выкорчёвывает старый дуб на лужайке перед своим домом. Дуб был хоть древний, но ещё в силе, перед ним пожилая пара казалась парой жалких лилипутов. Ронни подъехал на велосипеде прямо к их забору.

– Давайте, я вам помогу, – обратился он к соседу, обходившему дуб с топором в руке уже в который раз.

– Тебе, юноша, не справиться, а эта задача нам с женой не по плечу, – с тоской в голосе ответил сосед, а его жена с надеждой посмотрела на подростка.

– Уверяю вас, что справлюсь с этой задачей за полчаса.

– Сынок, если справишься, мы хорошо заплатим.

Ронни ловко перепрыгнул через соседский забор, привычно взял в руки лопату и быстро подкопал под деревом яму. Вскоре лопата сменилась на топор, которым паренёк подрубил оголившиеся толстые корни, потом юноша влез на самую верхушку дуба и стал раскачиваться как на качелях. Крона дерева склонялась всё ниже и ниже в противоположную сторону от ямы, но его корни из последних сил цеплялись за почву.

В какой-то момент юноша ловко спрыгнул на землю, а дуб прощально заскрипел и рухнул поверженным на зелёный газон.

– Молодец, сынок!

– Меня дед этому научил, ещё в детстве! – с гордостью сказал Ронни, принимая от соседей заработанную мелочь.

Первого сентября Ронни не пошёл в школу. Все дети его возраста сели за школьные парты, а он в первый день занятий купил на заработанные им деньги старый мотоцикл господина Де Баккер, хотя этот мотоцикл не заводился, но это никого не огорчало.

21 сентября Ронни исполнилось 14 лет, и он отправился на сосисочную фабрику на своём, видавшем виды, велосипеде.

Часть 4

Глава 1

Осень нежилась в оранжевом золоте деревьев и кустарников, а ленивый ветер, пригревшись на солнышке, не спешил сдувать с них эту лиственную красоту. В такую погоду ездить на велосипеде только в удовольствие, но какое может быть удовольствие, если велосипедная езда диктовалась необходимостью. Уже почти год Ронни ездил этим путём 20 километров на работу и те же двадцать километров обратно. Природа активно подстраивалась под времена года, а у него в жизни ничего не менялось. Труд сосисочника в тёмном, влажном и холодном цеху совершенно не соответствовал его юношеским мечтаниям.

На фабрике Ронни не ставили оценки, не выгоняли раньше времени домой, как это было в школьные годы, и никого не интересовало, хочет ли он работать в цеху на побегушках и крутить сосиски, которые рабочим мясного цеха полагалось пробовать. Ронни старался быть всем нужным, чтобы не чувствовать себя забытым между кипящими котлами, висячими шлангами и гигантскими мясорубками.

Видя усердие четырнадцатилетнего паренька, рабочие охотно заваливали его всевозможными поручениями. Каждому в цехе хотелось поучаствовать в трудовом крещении новичка, а как тут обойтись без весёлой присказки?

– Эй, Ронни, подай ведро воды, только смотри сам в ведро не угоди! Ха-ха!

– А ну-ка, дружок, наточи ножи поострей! Как свинину нарежем, так твой чуб со лба и срежем!

– Эй, малыш, здесь вытри, а там подотри и в штаны не наложи! Хи-хи!

Когда мальчик со всех ног бежал, чтобы выполнить очередное поручение и в спешке спотыкался о шланги, которые змеились на цементном полу, то его предупреждали: «Алло, Ронни, сынок, шею-то не сломай, а то больно будет!»

К прибауткам Ронни был приучен дедами с детства и сам любил пошутить, а за добродушие и старательность рабочие в цеху признали его приёмным сыном, но родным сыном он так и не стал. Главным для всех тружеников сосисочного цеха оставались всё-таки работа и персональный заработок.

В последнее время старый велосипед часто ломался, поэтому на работу юноша всегда торопился, а домой катил не спеша, жалея своего двухколёсного друга, который уже отсчитывал свои последние километры.

Времени в пути было достаточно, чтобы задуматься и понять, что Ронни сам виноват, что прошляпил удачу.

Конечно, поначалу он даже радовался тому, что никто не заставляет его ходить в школу, делать уроки и учить то, что он или уже знал, или вовсе не собирался знать. Эта радость сочеталась с гордостью рабочего человека. Все его товарищи по-прежнему оставались школярами и поначалу смотрели на своего друга восторженно, а его потная рабочая спецовка была для них символом взрослой жизни.

Когда тревожно завыли ветры и на корню засыхали цветы, Ронни стало катастрофически не хватать того сопротивления, которому ему необходимо было сопротивляться, в череду будней превратилась его молодая жизнь.

Целые дни паренёк работал на фабрике, ел даром аппетитные сосиски, каждую неделю приносил он домой получку, которую его мама прятала в толстый кошелёк. Вот и всё, что происходило теперь в его жизни.

Никакой мечты, никаких свершений!

Потом наступила зима. Она моросила холодными дождями, дула северными ветрами, серой пеленой заволокла небо, чтобы не всходило по утрам солнце, и этим портила Ронни настроение, чтобы тот сам прочувствовал, как буксует его судьба по дороге на фабрику и обратно. Работа сосисочника исключала любые мысли о приключениях, и друзей у него не осталось. Тупик.

Случилось, что в самую длинную ночь прошедшего года Ронни понял, что единственный человек, который искренне интересуется его дальнейшей судьбой, он сам!

Никого вокруг не заботило, будет ли Ронни учиться дальше или до старости станет крутить длинные сочные мясные сосиски. Состариться мясником ему не хотелось, да и подобная участь совсем не соответствовала тем космическим походам, о которых мечтал он в детстве, но решение учиться дальше было принято осознанно, когда в лицо бил колючий снег, а ехать до дома на велосипеде казалось пыткой.

Нет, Ронни не позволит загнать себя в мёртвый угол, потому что теперь он сам, и никто другой, будет выбирать то, что ему делать и как ему жить!

Когда сын объявил о своём решении учиться в школе для взрослых, первой запротестовала его мама.

– Чего тебе не хватает, Ронни? Учиться захотел? Отец твой не учился, а своё строительное дело имеет! Следуй его примеру!

Валентина нетерпеливо поглядывала на мужа, а тот, словно глухой изголодавшийся тетерев, причмокивал, доедая аппетитное мясное жаркое и не собирался вразумлять своего сына. Тогда Валентина пошла по запасному, как ей казалось, беспроигрышному пути.

– Ронни, работа у тебя хорошая. В цеху работать – это не под дождём. Трудись себе на здоровье и денег много зарабатывай! Может быть, тебе нужны деньги, чтобы погулять вечерком или в кино сходить? Сколько тебе надо? Я тебе дам.

Сказав это, она быстро засеменила в свою спальню и возвратилась оттуда с пухлым потрёпанным кошельком. Не глядя на сына, Валентина принялась считать деньги. Её брови сморщились, а подкрашенные губки безмолвно двигались в такт счёту. Ей никак не удавалось сосчитать, сколько будет стоить билет в кино и стакан колы с кульком вздутой кукурузы.

– Мама, не нужны мне деньги. Я буду заниматься в вечерней школе. Я слышал от рабочих, что по окончании учёбы можно получить аттестат зрелости, а потом я смогу учиться на профессию.

– Но вечерняя школа находится в тридцати километрах от дома. Думаешь, что ты будешь каждый день ездить на трамвае? Как бы не так! Учти, я денег на трамвайный билет тебе не дам, – решительно заключила Валентина.

– А я на велосипеде буду ездить, мама.

В ту ночь родители долго не спали. До Ронни доносился их возбуждённый разговор, но сам он был спокоен, потому что сделал выбор и не обременит своих родителей лишними расходами. Утром следующего дня Альфонс, уходя на работу, сказал сыну коротко: «Хорошо, если ты хочешь, делай то, что тебе под силу!»

Начиная со следующей недели Ронни после работы на фабрике быстро съедал приготовленный мамой ужин, вскакивал на велосипед и преодолевал те тридцать километров, что отделяли его дом от школы для взрослых. Возвращался домой он к двенадцати часам ночи и поскорее запрыгивал в кровать, чтобы в шесть часов утра съесть свой завтрак и отправиться на работу. Теперь в пути мечтал он редко. Сидя на жёстком велосипедном седле, Ронни то дремал, то просто бездумно крутил педали, отдыхая от всего на свете.

Работа оставалась работой, мастер был им доволен, а сам Ронни был доволен и мастером, и учителями вечерней школы. Школьный материал преподавался в сжатой форме и хорошо усваивался пареньком. Теперь он был лучшим учеником в классе, и учителям приходилось тщательно готовиться к уроку, чтобы удовлетворить жажду знаний любознательного Де Гроте. К зиме Роннин велосипед приказал долго жить.

– Мама, мне нужен новый велосипед, потому что мой старый окончательно сломался. Я уже не смогу его починить.

– Если сломался, то нужно купить другой. В магазине большой выбор новых велосипедов, а с рук будет дешевле, – рассудительно ответила Валентина и встала из-за стола для убедительности своих слов. Она уже давно подготовилась к этому разговору.

– Мама, ты же знаешь, что у меня нет денег на покупку велосипеда, ведь я всю зарплату тебе отдаю.

Альфонс, покашливая, вышел из-за стола и включил телевизор, а Валентина не унималась:

– А я тебя кормлю… Если ты настаиваешь, хорошо, я дам тебе денег, но дам только взаймы. Эти франки ты должен будешь отработать у отца, на строительстве… в выходные дни. Я правильно сказала, мой дорогой?

Альфонс кивнул головой, и Валентина гордо удалилась в спальню, чтобы отсчитать сыну деньги на покупку нового велосипеда. Ронни был очень рад, что его проблема так легко разрешилась. Теперь по выходным дням он стал подрабатывать у отца на предприятии. В отличие от мастера на сосисочной фабрике, отец был скуп на похвалу, поэтому Ронни работал на строительстве без особого энтузиазма. Альфонс видел это и молчал, он любил своё дело и любил работать с чувством, с толком, с расстановкой, а сыну дал только одно наставление: «Гордиться своим трудом – это хорошо, но зазнаваться – плохо».

Как только сумма, выданная мамой на новый велосипед, была отработана, Валентина одолжила сыну деньги на новые кожаные ботинки, потому что его старые ботинки уже совсем прохудились и в дождь промокали.

С каким нетерпением ждал Ронни прихода весны, и вот приход весны с раннего утра трелями соловья будил рабочий люд, заливая всё вокруг солнечным светом, ароматом цветения и теплом.

В один из таких пригожих весенних дней юноша ехал в вечернюю школу в благодушном настроении и ни с того ни с сего решил сократить дорогу, и свернул по тропинке в зеленеющий лес, знаменитый своим боевым прошлым.