Боги с Нибиру. После вчера… 1-й том из 3-х томов

Он, заглянув в проём открывшийся, увидел отдыхающих, по видимости – будущих «товарищей» – на трёх кроватях возлежащих, в довольно сильно задымлённом помещении 3 на 4 метра.

– По что буркалы [30] выставил, в натуре?

Быстрее закурочь [31] братуху [32]! – ближайший справа, парень возмутился.

Словно домой к себе – ты запулился [33]!

Ты – фраер, ничего не спутал [34]? – спросил постарше человек, расписанный – в татуировках.

Сбился?

Влад за собою дверь закрыл – зайдя вовнутрь каморки и, произнёс в ответ – негромко:

– Меня прислали к вам – сюда, работать. На «химии» долг Родине отдать, как объяснили мне. Естественно – недобровольно. Не вам – это рассказывать.

– Послушай волосатик [35], ты не гони – пробасил первый. Я в рифму не возьму [36], зачем вколачиваешь [37] баки, и кому?

Кто к нам тебя прислать работать мог – сюда? Вот, только если…, нет у нас обслуги. И, нам нужна хозяйка.

– В лоб говори [38] и, не молчи, в натуре [39]! – прикрикнул на него расписанный мужик. Почто метлу вдруг закусил [40] гостинец? Зачем, и почему – притих?

– Да запали ты зенки [41]. Гнедой [42], втихую гонит [43] к нам гусей. Наверно, думает – лапшу втирает клёво, сквозь зубы первый процедил, показывая видом – что нет доверия к залётному.

Быть может, даже вшивый [44], к тому же бескультурный.

– Я не гнедой и не гоню! – в ответ, на них пытался Влад наехать – краем, чтобы не робким показать себя.

Меня отрядный из Багаевки направил, вам помогать на стройке.

Ксива моя ….

– Засохни! [45] – рявкнул расписной. Оправдываться начал, значит – ты виноват?

Нам помогать? Себе поможешь стоном, когда подбадривать начнёшь себя.

Захохотал он. И смеяться стали – другие, будто клоун – к ним прибыл для забавы. Навсегда.

– С хозяином [46] по договору жить должны на стройке мы – спокойно.

Ты хочешь нам сказать – пошла измена? Нет веры – больше?

Давить косяк [47] прислали к нам девятку [48]! 20– вновь закричал, что младше.

Богаевский чабан [49] – скотина, здесь вырастить решил ехидну. – К нам мухомора [50] подослал, чтобы фигарил [51] тот на нас – тому. Не равнодушен к нам он – педераст, прислал наседку [52] … Въехать ему в чёрный глаз…!

– Шаби [53]! – раздался приказ тихий – от человека, как гора.

Влад документы протянул тому – кто старше, продолжив тему, расписному.

– Вы рулите здесь, посмотрите.

– Какой-то мутный [54] – буркнул старший. По фене ботаешь, но не мужик и не блатной. Кто ты по жизни? Отвечай.

Влад промолчал – многозначительно. Будто определять – им он возможность дал.

Затихли все на миг, как будто думать стали.

Со стороны создалось впечатление, что люди правильные обсуждают – того, кого здесь рядом нет. Высказывают мнения, судьбу его решают – держат блатной совет.

– В натуре! К Владу старший обратился. Народу расскажи – как погоняло? Нам отзовись, кто ты по масти? По жизни – ровно было у тебя? Когда, где чалил [55]? По какой статье? Колись! Дави на газ. Готовы слушать твой рассказ.

– Нет погоняла у меня. Я первоходка. И осужден на год я. Статья 206-ая.

– Я, я – головка от х-я. Статья баклана. Ответь мне на вопрос – стоят два стула, на одном точёны пики, а на другом – дрочёны члены. Куда присядешь? Отвечай! Что более – тебе по нраву?

Влад помнил детскую отгадку, но стал искать подвох, вдруг, что-то там не так. Вопрос серьёзный. Не попасть бы в непонятку.

– Ты сильно не очкуйся [56], культурно Гоша предложил, мы на кукане [57] здесь – все вместе.

Потеть [58] на нарах – никому не в кайф, поэтому – всё будет честно, честь по чести. Здесь много лучше – чем на зоне чалить, пусть даже правильной. В натуре.

Захочешь сделать выбор, мы поможем – хозяйкой нашей станешь. Это несложно и почётно.

– Когда есть выбор, чалиться не в кайф – на зону, здесь намного лучше – с ним согласился Расписной и сразу же умолк, задумавшись о доле.

Немного подождав, спросил.

– Ты выбор сделал? И, куда присядешь? Что выбрал? Отвечай!

– Возьму пики точёны, срублю члены дрочёны! – ответил Влад, вздохнув.

Решился – так ответить, как с детства знал.

Испуганно притих.

И будущие сотоварищи молчали.

Тогда взял Гоша в руки полотенце, и одобрительно – сквозь зубы процедил.

– Принёс, что вкусного – в общак [59]? Балясины [60] запас пополнишь, бухало [61] для братвы? Отметим славно появление твоё, как день рождения хозяйки. Сидор – сюда неси.

Наметился и, бросил Владу полотенце, словно без сил – небрежно.

– Вот полотенчико пухнарь [62], ты цапли вытри, подходи к столу.

Нас угостишь и, мы тебя… Все, не в обиде будут. И кушать будешь рядом с нами… Чуть в стороне. Заслужишь.

Бросил он полотенце – неудачно. За спинку шпонки зацепилось. Влад не поймал. На пол свалилось. От неожиданности он согнулся, но видя, что оно в грязи – мгновенно разогнулся.

Гоша обрадовался, закричал:

– Хозяйка есть у нас – женою общей будет! Станет рачком вперёд – всё в хате приберёт. Жену мы назовём Маруся.

– А ты не перебьёшься?! – ответил резко Влад. Он вспомнил – с пола поднимать нельзя – не только ложку и продукты. И полотенце, значит – догадался.

Я не нагнулся – увернулся, немного менжанулся. Мне показалось, что в меня ты кинул, что-то.

– Маруся – не оправдывайся. Лапшу не вешай на уши. Базар теперь – до лампочки! Права качать не нужно [63]. Поздно.

Если так хочешь, отгадай – ещё загадку, чтобы в дыму [64]21 не быть, в разворочённой думе бытом! С того и мучаюсь, что не пойму, куда несёт нас рок событий [65]22

– Мне не нужны ваши загадки. Загадывайте те – себе!

– Ты не груби. Нужны – тебе они, не между прочим! – тебя спросили лишь для уважения, всё также тихо – пояснил амбал, спокойным тоном. Ты не буди здесь лихо.

Ответ давать обязан нам, раз позу принял – нам приятную. Теперь очком сдавать экзамен будешь. Возможно, станешь ты для нас – хозяйкой работящей и, старательной.

– Я ничего не должен вам!

Экзамен принимать придётся – на половую зрелость испытать тебя на этот раз. Ты постарайся энергичней – Вовка, экзамен сдать сейчас, чтобы боль испытать – тебе не довелось.

Впервой тебе придётся или какой-то опыт есть? Ты радуйся, что так всё обошлось. – Ты, непоняткой не прикрыл глаза, не опоганил нашу честь.

– Нет опыта, и не было желания. Не будет моего согласия!

– В догонку, Маша – отвечай, условие поставил Гоша, взяв в руку преогромнейший тесак. Дашь в жопу или мать родную – за дёшево продашь? Что выберешь и как?

– Никак.

– Неправильный ответ. Одно из двух – ты выбрать должен, потребовал амбал.

– Ни то, и ни другое! Не продаётся мать и жопа не даётся. Мать не продам и в жопу никому не дам – ответил он, почти что обречённо, понурив взгляд – смотря лишь на заточку только.

– Жадный такой или простой, как шалунишка?

Влад к Гоше подскочил и, неожиданно, что было сил – влепил ударом в подбородок – сильно. Тот, выронив заточку, рухнул.

Схватив заточку Влад, направился к двери.

Но там – облом. На входе стал амбал с лопатой штыковой, готовясь разрубить его – до ног, напополам, коли тот кинется к нему.

– Слушай, Амбал! Успею я в тебя воткнуть заточку, хотя и ты меня, конечно – рубанёшь. Уж лучше пропусти! Вальну [65] тебя, другого выхода не вижу, извини.

– Ну что, вали писака, коли валить надумал!?

Дальше, что было – Влад не помнил ничего. Почувствовав удар по голове, присел мгновенно на колено. В глазах – от боли потемнело.

Для настроения, по тыкве приласкал – из-за спины, их старший – Расписной.

Вскочив, опомнившись, ударил в скулу Влад – заточки ручкой, в отмашь. Тот – отлетев к стене, отхаркнул зубы с кровью, шипя со злостью:

– Завалить так мог – урод. Сейчас – за всё ответишь. Так ведь – не бьют своих. Паскуда!

Слышишь!

Схватив за волосы, Влад Гошу подтянул к стене и, положил тесак тому на горло, всем показал, что если будет продолжение бесчестья на него, тому конец – мгновенный.

Амбал в ответ негромко засмеялся: – вальнуть решил вначале ты меня, теперь другого пацана. Перо раз в цапли взял – пиши, писака! Шоментом [66]. Что же медлишь, фраер?

Или слабо?

Возьми и подсади его – на красный галстук [67],23 зато на зону с шиком свалишь – козырным. Вали, не то тебя сейчас завалим, мальчик.

– Можно подумать – вы завалите меня, и не отправитесь на зону – следом?

– Правда твоя – Амбал с ним согласился. Тогда, для нашего спокойствия, ещё одну загадку отгадай, и будем принимать решение. Крайнюю – в этот раз и, навсегда. Развеем все наши сомнения.

Поверь, так лучше будет для тебя. И не нарушат наши самомнения.

Часть 2

Глава 1. Опоздал? Под землю попал

– Такое – лишь со мной возможно! – Артём подумал огорчённо. Мы на минуту отлучились, по нужде – с товарищем вдвоём, назад вернувшимся благополучно. А предо мной, из техникума – дверь во двор, замкнутой оказалась. Как будто бы – сама замкнулась или её замкнули специально.

Пришлось мне пол квартала оббегать по Энгельса, Халтуринскому, Шаумяна. И в результате – умудрился опоздать я, на автобус ср… ый.

Пришёл автобус, задержавшийся на час и, загрузив в себя всех будущих героев – борьбы за урожай, отправился в колхоз с названием одноимённым – в Багаевском районе.

С чувством досады, я стоял на месте сбора – искателей наград «Героя битвы с урожаем», не зная, что мне делать, где теперь искать уехавших героев. Увидев выражение лица руководителя учебной группы, понял – неисполнение им взятых обязательств – быть положительным всегда, во время обучения – сегодня боком выйти может. Сейчас – неукоснительно исчезнуть должен с глаз, дать ей возможность – сделать вывод обличительный, чтобы незамедлительно исполнить отчисление из техникума, как прогульщика. Или добраться срочно до колхоза. Как? Ей неинтересно. В их отношениях – нет рифмы, только проза.

Выгнать хотела с первого семестра – четыре двойки из двенадцати предметов, а во втором – не оправдание надежд, как говорил Грызлов Игорь Евгеньевич – преподаватель физкультуры техникума, Артёма приняли учиться из-за спорта (высоких результатов для его возраста) – прыжки в длину и стайера – дистанций средних.

Когда стал первым в области по боксу, надеялся – о нём забыли. Тем более, что первая оценка – в диплом ушедшая, была – на удивление для всех – отличной.

В автодорожный техникум попал случайно. Знал в тот момент лишь три учебных заведения – спортинтернат, автодорожный техникум и механический.

В последний день приёма документов, – 30 июля, в субботу, перед выходным, забрав из интерната документы, уехал – сдать их в механический. Но опоздал – приём был до 17-ти часов. Отправился в автодорожный техникум на Энгельса. Успел в последнюю минуту – до закрытия в приёмную комиссию войти.

Без казуса не обошлось. Члены комиссии ушли, замкнув все документы в сейфе, кроме лишь списка.

Любезно заявление приняв, брать документы отказалась – секретарь, не захотела отвечать за них – без сейфа, Артёму предложила принести их утром ранним, в понедельник, ведь главное – в подавших документы список, она внесла Артёма.

Не оставалось делать ничего Артёму, как принять предложение – до понедельника. Но негде было спать, и не было средств на питание, остались деньги – на проезд до дома. Мир не без добрых был людей. Уборщица пригрела пацана – жить разрешила, выходных два дня – под лестницей в подсобке. Как оказалось, жил в ней нелегально – студент-дипломник, с ним он познакомился. Тот накормил Артёма, и объяснил – все прелести и сложности учения. И подсказал, что главное – диплом, где тот применишь в будущем, кому какое дело. Редко работают – окончившие техникум по избранной специальности. – Такая – жизненная практика.

Сегодня – день был жаркий. Хотя сентябрь вёл отчёт, солнце палило сильно, ни дуновенья ветерка. Словно вернулось лето.

Асфальт сжимался под ногами – мягко, предупреждая – относись ко мне – внимательно. Особенно – девчат, с их шпильками на туфельках. – Проколют слой, в него погрузятся. Туфли испортятся.

Бредя по тротуару – с южной стороны центральной улицы Ростова – по имени кормильца «Капитала», как сплетничали недруги – второй «жены» [68]24, искал Влад выход из печальной ситуации, куда попал при странных обстоятельствах. – Отправку пропустил – в хутор Пустошкин для совершения геройства при помощи колхозникам – при сборе урожая. Теперь на грани исключения из техникума.

Он понимал – не спрячется за справку из медпункта. Что предпринять – ещё не знал. Собравшись с духом, повернул обратно, направился вновь в техникум, чтобы узнать точнее – куда десант их отделения отправился. Быть может – рядом тот, и нет проблем к нему добраться, коли немного постараться. Узнав, где точно тот находится – в Богаевском районе, отправится к нему скорее. Исправить ситуацию, и обойтись – без отчисления.

Большие круглые часы, выше дверей – пред входом в техникум показывали время городское – всем мимо проходящим людям, указывая – жизнь их временная и, есть ещё другие – малоизвестные и виртуальная.

– Им – явно безразлично, куда и кто, зачем идёт. Спешить им никуда не нужно. Часы, минуты, равномерно – итог отчитывают наш, Артём подумал – с завистью, на них смотря скабрезно. И не опаздывают… на автобусы, не то что идиот – Артём. У них всегда всё в норме – не так, как у меня, в моей – короткой жизни; со мной всегда проблемы происходят. Наверно, я проблемный? Мой дом – дурдом, лечебница психушка (рядом)?

С собою разговариваю, словно писих. Не знаю, у других есть – Я второе, кто говорит со мною?

Сейчас молчит – притих?

На третьем этаже свернув направо, отправился к «родному» деканату – узнать, где место битвы с урожаем для группы – запланировали бюрократы. Чтобы понять, как до него добраться.

Ведь всё равно – от этого не денешься. Вся группа там, а он единственный оставшийся. Как будто выделился – симулянт.

Надеялся, что разрешит проблему, найдётся выход – неожиданно. К ним он имел талант, их действие невозвратимо при некоторых вариантах – при всех происходящих ситуациях.

Девушка – методистка деканата, немного его старше, на карте области отметила два хутора – Пустошкин/Резников в Багаевском районе.

Большего вряд ли мог узнать, и не успел бы. – Ему не повезло. Сквозь щель двери открывшейся, услышал голос узнаваемый – руководительницы группы ЖСМ, с преподавателем – незнающим Артёма. Беседующей о проблемах с ним.

Увидев – увлеклась, он выскочил и, спрятался за выступом, чтобы не злить руководителя и здесь – своим незваным видом.

– Пришла докладывать о новом моём хамстве – подумал обречённо, слыша – сопоставимое с примером разгильдяйства – имя, какое у него с рождения.

Он был не против слушать – о себе рассказ, вдруг новое – чего не знал, в нём появилось.

Не повезло на этот раз – не предоставила возможности ему руководитель. Излив – им недовольство, возмущения, она с преподавателем простилась и в деканат зашла. Дверь плотно затворила.

Покинул и Артём обитель, где прятался бесстрашно, как вынужденный зритель.

По коридору – взад, вперёд сновали люди: администраторы, преподаватели, студенты. У всех были дела, а у него проблемы.

Прекрасно понимая – попасть ему в Пустошкин/Резников, быстрее нужно, Артём направился на выход, ещё не зная точно – как будет туда добираться.

Не с самым лучшим настроением, какое быть могло сегодня, вновь оказался на проспекте Энгельса – кормильца Маркса.

Вспомнил – не завтракал ещё, голодный. Как мельница смолол бы всё, что было. Чего и не было возможности купить.

Он усмехнулся – недовольно:

– Осталось – лишь о том мечтать.

У продавщицы пирожков, стоящей у стола с большим лотком, прикрытым белой тканью – рядом с кафе, с названием приятным – «Отдых», купил беляш огромной жирности – для русского желудка изготовленный.

Взяв в руку, чувствовал – ладонь руки мгновенно, горячим жиром увлажнилась, словно под краном её мыл – без мыла. Бумажка – за салфетку – не спасала, поток ручьями по руке струился.

Артём старался, чтобы грамм растопленного жира – на землю не упал и не пропал. Надеялся насытиться по максимуму – продуктом этим странно-русским – из теста и свиного жира. Денег немного было, купить второй беляш, позволить он себе – не мог. – Ещё добраться нужно мне – до пункта назначения, подумал сокрушённо, представляя, как он стоит на трассе – голосуя, и просит все подряд автомобили – несущиеся мимо, до места – автостопом подвезти. Безрезультатно.

– Жаль, электрички – заячьи, туда не ходят, вздохнул он – с сожалением. Хотя могли построить – ж/д. дорогу до Волгодонска, через Богаевку, Пустошкин! Наверно, не подумали… Или несвоевременно им это….

Глупые мысли!

После горячего жирнющего продукта, пить захотелось – сильно. Как специально – на Будённовском у филармонии, с водою автоматы не работали. В гортани и во рту всё пересохло. – Дышать от этого – довольно трудно. Пришлось идти в парк «Горького» – к ближайшей точке по продаже газировки. Можно пройти было и за «Козлята» – на улице Подбельского и Энгельса, ведь расстояние почти что одинаковое, но в парке – несколько прохладнее, там не могло пробиться солнце – сквозь мощные деревьев кроны и, ветерок – тела приятно охлаждает.

И если покупать не в автомате – газировку, менять не нужно две копейки – по копейке, ведь автомат за две копейки даст – как за одну и, воду – часто не холодную, и мало-газированную.

Достав монету двухкопеечную, не в состоянии сказать ни слова, он продавщице жестом показал, чтобы налила стакан полный. Он знал, что на копейку наливают – чуть больше пол стакана, за две копейки – стакан полный.

Сделав глоток, второй, он неприятно удивился, увидев – половину выпил. Вторую половину пил глотками маленькими, стараясь растянуть на сколь возможно – блаженство, удовольствие.

Увидев дно стакана, с сожалением – отставил его, отвернувшись к кинотеатру. И через «яму» – по аллее направился к нему, немного успокоившись. Там небольшой сквозняк – всегда гулял, было прохладнее и…, в парке находиться безопаснее.

Тяжко вздохнув, он погрузился в мысли невесёлые, готовый провалиться от досады – вновь неожиданно попал в историю, где не был виноватым. Такое с ним случалось часто – по жизни кинутым бывал и, выкарабкивался из них – трудно. Словно – такие ситуации ему – внезапно, специально, кто-то создавал. Он понимал, что это невозможно.

Не рад был, что в гальюн отправился, на случай – вдруг захочется в дороге, опаздывающий автобус ждать устав. Недолго в туалете находился.

– И надо! Словно специально – замкнули дверь, чтобы я опоздал, вокруг квартала оббегая!

Случайность? В них не верю. Неужто – специально? Но для чего? Не значащая я – персона. Ни для кого, пока. Тогда – в чём дело?

Особо интересным было – когда во двор я прибежал, узнал – автобус без меня уехал, дверь в корпус дёрнул – та открылась, будто никто не закрывал (!?).

Места не находя в себе, поднялся с лавочки, и словно под гипнозом, спустился в «яму» [69] 25парка.

Опомнился – с восточной стороны у склона, с заброшенным бассейном рядом.

Чёрный и белый лебеди – искусно плиткой мозаичной созданные, смотрели на него – будто живые. Артёма спрашивали – нальёт ли им в бассейн воды, чтобы ожив – в том плавали они, и проходящих рядом – радовали своим изяществом, великолепием. Красавцы.

Заметив сбоку от бассейна – под мостиком в проёме, дверь обветшалую, он подошёл к ней ближе. Не замечал Артём дверь – раньше, хотя нередко здесь бывал. Необъяснимое – тянуло к ней магнитом, как будто кто-то звал, он к ней пришёл по зову.

Приподнимая край двери – попробовал открыть, но перекос держал. Забыв, что хочет пить, Артем к ней приложился с полной силы. После усилия, дверь – заскрипев, сдалась, маня в прохладу тёмную, и в неизвестность.

– Возможно – мной руководят, вставляют в ситуации. И их нельзя считать случайными? А я не замечая начала изменений важных, способствую им – выполняю заданное.

Обидно, что я не уверен, так ли это? – мелькали мысли в голове.

Наверное, мог помешать им или… они бы больше мне мешали? Всегда? Везде?

Принял решение. – Пусть, раз не спрашивая, привели сюда меня! – ответил сам себе Артём, вперёд шаг делая, принюхавшись. (знал, что в местах таких, когда приспичит, делают …, от взоров спрятавшись.)

Не чувствуя тех запахов определённых, немного успокоился, хотя на нос он не всегда надеялся. Нос иногда такое чувствовал – никто не замечал, а мог не слышать «голубей» соседских – вблизи запущенных.

Невольно вспомнил случай – словно анекдот, при возвращении в Ростов из дома – после выходных, в автобусе произошедший.

Автобус был заполнен пассажирами – разморенными от жары, уставшими. В салоне было душно.

Окна водитель открывать не разрешил, открыв лишь люки верхние.

Ехать из Шолоховки до Ростова примерно пять часов, в зависимости от маршрута.

Кто-то испортил воздух и, в автобусе дышать – от вони стало невозможно. А «голубятник» добавлял всё время «голубей», к запущенным – большими порциями. Народ кричал и возмущался:

– Кто тот урод, нахал – мы разорвём того на клочья.

Артём в том рейсе вони не почувствовал.

Поднялся солидняк и все притихли, не ожидавшие – интеллигент такое сделать, может?

– Прошу спокойствия! – он произнёс, я экстрасенс. Сейчас мы вместе с вами вычислим засранца. Мне нитка длинная нужна – на весь салон.

Кто-то отдал ему катушку ниток. Он попросил – ту нитку протянуть, с начала до конца салона, затем за нитку взяться всем и, за неё держаться.

Когда все подтвердили – в руки нитку взяли, тут же спросил:

– А воздух кто испортил, взял?!

– Услышав – «да», народ остановил автобус. Без принуждения, «советов», слыша вослед – что бы уср…, быстрее пули вылетел виновный «голубятник». [70]26 Дальше – без продолжения.

Внезапно, впереди – за плавным полукруглым поворотом Артём увидел свет. Это не комната – он понял, и интересно стало. – Значит там, что-то есть, раз вижу освещение? – он рассудив, к нему быстрей пошёл.

Каменные стены после поворота, на протяжении двух сотен метров – прямыми были как стрела, без швов – насколько позволяло видеть зрение во тьме. Шероховатые, при приложении усилия к неровностям, крошились.

– Старая кладка крошится не меньше, когда воздействуешь усилиями на неё, думал Артём. Но…, это же не кладка. Казалось – камни и песок обожжены. – Обжечь такие ровные ходы могли лишь сущности разумные, к примеру – люди, или молнии большие – шаровые, мелькнуло в голове Артёма.

Но молнии одной не сделать это, а сотни молний, или сотни тысяч лет…. По коридору носится, когда ей нужно, энергию пытаясь сбросить? – вопросом дал ответ.

Возможно, впереди свет – молния, я приближаюсь, а она отходит? – Держит дистанцию до нужной ситуации? Зачем? Могу попасться под обстрел, в любой момент? И, стоит ли мне нарываться?

Но тут же возразил себе – была бы воля, в живых бы не было меня, давно. Такая моя доля – где интересно и проблемы, я всегда.

Преодоление пути решил ускорить. Что было сил, он побежал – в почти кромешной темноте.

Пол был не скользким, чуть шероховатым.

Почувствовав, что стало жарче, решил – остыть, уменьшить скорость. Ему казалось – свет стал ярче, хотя, как прежде – отдалялся, как не старался, не ускорялся – не мог приблизиться к нему.

А в это время с ним боролось – Я второе.

– И так ты далеко зашёл, нужно сейчас бежать обратно!

Ему Артём ответил тихо:

– Ведь я прошёл довольно много. И жалко будет – что немного я не добрался до него!

Не нужно понимать превратно. В Пустошкин/Резников попасть могу я даже ночью.

– Нет! Я прошу – беги обратно!

– Зачем я в эту дверь вошёл?! Понять бы, кто меня привёл?!

Артём так сильно разозлился, что вновь он глупость сотворил.

– Ты на меня сейчас зря злишься?! Устал, наверное – нет сил? – тихо спросило Я второе. Не обижайся – почём зря. Мне одному быть скучно, и лезу вновь с вопросами, подначками. – Не уважаешь ты меня, обидно. Считаешь ты себя – умнее и, много меня «выше». С тобой мы – больше чем родня! Мы вместе можем «развернуться» и сотворить такое… – не перестанут удивляться все вокруг. Ты перестанешь быть изгоем среди богатых, войдёшь в их круг – хапуг. Те, кто с тобой якшаться не желает, мы превратим с тобою в слуг.

Артем хотел ответить резко – грешно ведь, на таких как ты – мне обижаться, но сдержался. И молча продолжал идти.

Чувства – растерянности, неизвестности, усиливали недовольства. Плюс, эта яколка в сомнениях, вместо определений ситуации и, помощи в их исправлении.

Проход расширился. Артёму показалось, что он услышал зов – продолжить путь, зовущий. Оценивая ситуацию, и понимая, что далеко зашёл, и дальше может быть – всё то же, он повернуть решил обратно и…, повернув – увидев несколько ходов похожих, стал – растерявшись.