Боги с Нибиру. После вчера… 1-й том из 3-х томов

Быть может, так задумано судьбой, чтобы нашёл без них я клады…, немного позже? Без этих хвостопадов, что всех бандитов хуже.

«Охотники», нарочито услужливо – переместили «зайца» за свой стол. Тот отказаться не посмел, прекрасно понимал, что вляпался по яйца. Он выбраться бы не сумел из этого дерьма, как бы не захотел, тянула тяжесть вниз содеянного – ноша.

Он не заметил, как исчезли из кармана – чужие доллары. Но не жалел о них, они чужие были. Его судьба и жизнь – ему дороже.

Официантка вскоре принесла солянку и котлеты, добавив хлеба в хлебницу.

Солянку – разом съел, котлеты – проглотил мгновенно. Казалось, не насытился…

Но большего не предложили Владу. Считали, хватит этого – лжецу, домушнику и…, будущему казнокраду. Пусть будет рад и этому.

Влад чувствовал – истома с живота, по телу потекла – неспешно и, как в тоннеле, захотел спать – неудержимо.

– Быстрей бы отпустили, решился помечтать, в надежде – судьба благоволит ему, как прежде.

– Да ты салага, спишь! – воскликнул, глядя на него – второй «охотник». Ещё немного, и в тарелку клюнешь носом.

Вставай, поехали. Пора на нары – место обозначено тебе. Прекрасно выспишься. Побеспокоились мы о твоём хорошем сне.

Там времени, поверь мне – будет много.

И расплатившись за него, под руки взяв, к машине повели – их ждавшей рядом с выходом. Поехали, недалеко – в Аксай, где повернули в тупиковый переулок. В конце того – ворота распахнулись, открыв вид на барак. Пред ним остановились. На этом месте отключился Влад – заснул и, больше ничего не видел. Устал, плюс сытно пообедал. Сон – победил вновь Влада. Как в камеру попал – не знал.

Проснулся в камере – с решётками на окнах. Дверь, изнутри не открывалась, как и предполагал. Была закрыта на засов – с обратной стороны. С блокированием – на петлях.

– Выходит, в камере, будто преступник. Попал! – решил, осматриваясь и, ища «толчок». Терпеть больше бы – он не смог.

Да и не стал. В углу увидел и, к нему пошёл.

– Удобства есть! Я рад, что облегчён.

Спал на матрасе голом, без одеяла, но на подушке в наволочке.

– Вшей, чтобы не завёл, себя подначив, забеспокоился – надолго ли я здесь устроился – в подвальной камере? И, что с ним сделают они. Здесь беззащитный он, как мышка. Ведь КГБисты/ВЧК – звери безбожные, от Дьявола.

Наверно, опыты на мне – буду вести, предположил. Бить станут или…? Жестокая ли будет – месть? Криков – не будет слышно здесь. Один, нет папы, мамы, почти без сил… – беспомощный. Их – отпустить, просил. Я бы – себя простил.

Увидев треугольный штамп на наволочке, прочитал: № … части войсковой.

– В карцер попал – на гауптвахте спал?!

Держать меня здесь не имеют права! – хотел он возмутиться, закричать, стучать ногами, требовать – сейчас же отпустить из заключения. И передумал, вспомнив – с «охотниками» встречу в ресторане и, воровство в квартире….

За ним, возможно, наблюдали или воды звук на «толчке» услышали.

Немолодой солдат принёс с котлетой кашу, хлеб и чай – в посуде алюминиевой.

– Служивый – час какой, подскажешь? – спросил солдата Влад, благодаря за завтрак или ужин.

Солдат ответил, улыбаясь.

– Восьмой, твой первый ужин. Посуду вымоешь, на стол положишь, глазами в угол показал, и отвернулся – собравшись выйти.

– А как давно я здесь?

– Чуть больше суток. Всё время спал. Набедокурил сильно? Замучили? Видно – устал.

– Что-то подобное, словами не расскажешь.

– Здесь строго, поделился опытом солдат, за время службы виденным не раз и, удалился сразу, дверь на засов закрыв, со скрежетом, петли замкнув.

– Чтобы я не сбежал… Замкнули на засов, как будто бы преступника, пытался возмутиться – вяло, но продолжать не стал, прекрасно помня – документы, и пачку долларов украл.

Насчёт работы, он не беспокоился, был в отпуске заслуженном. Его бы не хватились, минимум – с полмесяца. В квартире жил один. За это время, выпустят? Или… оставят здесь – надолго, ждать – до потери пульса?

Он, несмотря, что был голодным, заснув, проспал немало. Сейчас наелся досыта и, захотел – снова «на долго».

– Как хорошо, что здесь один, не надо никого стесняться, он думал, выполняя моцион. Есть всё, до зубочистки – лишь бы прогулки были, и воздух – мне необходимый, бумага туалетная и шпонка.

Спать не хотелось. Словно ленью накачали и, нежеланием узнать, что будет, лежал не возмущаясь, заснуть – слабо пытаясь, кровать «не сладко» поминая (сильно ругаясь про себя).

В голову лезли непривычные в обычной жизни – мысли. Задумался о Гипносе, Морфее, что под землёй приснились…, и начал задавать себе вопросы – о зле, добре в семье и в обществе. Больше всего, он встретиться бы не хотел с Кербером – псом злым и страшным, что выдыхает вихри пламени из глоток, и обжигает жертву – с головы до пяток.

Хотелось верить, что ему приснилось всё, но получалось это трудно, за исключением моментов. Необъяснимых – явно.

Влад чувствовал, как начинает засыпать, и не мешала ему кровать. Задвижек громкий скрежет, сон перебил.

– Что нужно ночью им? – подумал Влад, со вздохом поднимаясь, набравшись сил.

На этот раз, другой охранник – зайдя к нему, дал знать – за ним пришёл, его забрать. Он был большого роста с квадратной челюстью, улыбка – как гримаса ужаса.

– Сменили на страшилу? – подумал Влад, приказ исполнив сразу. Решили, значит – запугать?

Наручники не стали одевать, как на опасного преступника – на этот раз.

– Или здесь некуда бежать? – Влад усмехаясь и, приглядываясь ко всему, что на пути встречалось, подумал – может пригодится. Запомнить всё, что видит – нужно.

Знакомый из охраны – первый, в каптёрке – сидя в кресле, чай пил из кружки алюминиевой – неспешно. Окинув взглядом, улыбнулся и, опустил глаза, словно виновным в чём-то пред Владом – был он или… Улыбку прятал – сволочуга! На повороте лестничной площадки, охранник – ведший Влада, проход собою перекрыл и, жестом показал – с открытой дверью кабинет, сказав, чтобы в нём ждал Васильевича. Остался в коридоре – сам. Дверь в кабинет не стал Влад закрывать. Тот был почти квадратным, четыре на три метра. Рядом с окном стол, небольшое кресло руководителя, напротив – у стола по стулу с других сторон – для посетителей.

Лежала папка на столе, с написанной фамилией и именем, и отчеством, годом рождения его, как провокация – не убранная. Руки тянулась сами к ней, чтобы открыть, прочесть, что про него написано. Сдержал себя, прекрасно понимая, что папка на столе оставлена – не по оплошности, для провокации.

– Но для чего? – не мог никак понять.

Присев на стул для посетителей, стал ожидать.

Время тянулось, устал ждать. Прошло не меньше часа, но в кабинете никто не появлялся. Мысль билась в голове – немного возмутиться, но тут послышались шаги по лестнице.

– Ты здесь уже? – спросил вошедший – удивлённо, знакомый старый – КГБист.

Ты извини, что разбудил. Сказали, крепко спишь и сладко дышишь. Значит – снова заснёшь, как только ляжешь. Славно.

Успеешь выспаться. Дней много впереди.

– Не страшно, выспался уже, ответил Влад – скабрезно. И здесь вздремнул, Вас ожидая – если честно.

– Так хочешь возмутиться – держим, зачем тебя? – спросил у Влада, Александр Васильевич, подвинув принесённый диктофон к нему поближе.

– Надёжное, наверно – место?

– Ты догадался, где находишься. Тебе – это известно.

– Скорее – да, чем нет. И дураку – это понятно.

В войсковой части КГБ под вывеской рабочей – СКВО. Здесь, в балке Мухинской – в Аксае, недалеко от городища – прослушка установлена, от – КГБ и, кое-что ещё.

Не любопытный я, немного знаю.

– Достаточно и этого. Откуда мог узнать?

– Откуда мог узнать? Полгорода об этом знает. Сами сливаете, скрывая большее за этим – серьёзное и значимое, от народа.

– Тебя здесь спрятали мы – ради блага твоего, начал Васильевич – без предисловия. Ты не туда полез, куда возможно было – без последствия, и кстати – жив остался. Что удивительно.

– Я ничего не видел там. В момент какой-то – испугался, назад удрал.

– Пугался две недели?

– Не представляю, как недели пролетели. Лишь раз заснул. Проснулся оттого, что снилось – будто меня в Аид отправили, почём за зря. Я испугался Ада, бежал назад, что было сил. Вот всё, что помню – не забыл.

– А может, ты не спал и, ничего не снилось?

– Навряд ли. Столько бы без сна – не выдержал я никогда. С мифическими сущностями – там там встречался я, во сне – с богами: Гипносом, Морфеем, и псом ужасным – Кербером, во тьме.

– Царство Аида, было рядом?

– Да. Может – лишь присниться это. Внизу. За райским садом.

Васильевич, в рассказе – не скрывал, что было интересно.

– Рассказывай до мелочей, что помнишь, честно.

– Рассказывать то нечего. Я всё вам рассказал. Приснилось мне – устав, заснул и, разбудил меня Морфей. Повёл меня он к брату Гипносу….

Я убежать пытался, Кербер меня догнал и, в результате – к Гипносу я вновь попал. Потом, не помню – как я снова убежал.

Всё рассказал, что помнил. Видел – по мере пояснения рассказа, лицо Васильевича изменялось – два-три раза. Стал – сильно беспокоиться о чём-то.

– И, что? Выходит, это был не сон? – Влад удивился, испугавшись. Меня действительно – в Аид могли отправить, где Персефона правит?

– Похоже – так, ответил Владу тот. И дело Влада взяв, не записав ни строчки, и диктофон – в сейф положил, замкнув ключами на три оборота.

Не будем ставить точки, иди и отдыхай.

– Добавлю, этот миф не знал я раньше, разоткровенничался Влад. Спросил бы меня – кто-то, недели две назад – о братьях близнецах Морфее, Гипносе, я ничего бы не ответил – ни кто они, ни то, что в подчинении Аида. Как то, что Персефона – его супруга.

– Ты должен меня правильно понять, забочусь о тебе – не оттого, что интересны мне воришки. Из-за того, что изменил наш план, и операция вошла – внезапно, в другое русло. Теперь ты главный исполнитель. Так вышло!

– Мавр сделал своё дело, и будет – не нужён? Так, значит – вышло?

– Заверю вынужденно – нет, к большому сожалению. Для нас ты ценен, защищаем от всего, что может приключиться в завершении. Положено начало к действиям секретным и, кто из нас в них станет мавром – мне неизвестно.

Раз в мире нестабильно всё, предполагать, возможно – изменчиво стремительно и относительно. Планируем одно, но результаты могут зачастую – отвратительными быть, мучительно неудовлетворительными. Поэтому, нельзя узнать, как, что с тобою будет. Могу сказать лишь – Бог рассудит, судьба по Воле Его правит.

– Гипнос сказал мне фразу, как помнится во сне. – Судьба наказывает дважды таких, как ты – вначале в исполнении желаний, затем, поставленные цели жизнью не исполняет, преграды выставляя на пути.

– Сказал красиво и, наверно – правильно, Васильевич, вздохнув, обдумывая ценность мысли; прекрасно понимая, что не сумел бы сам сказать – так значимо, красиво.

В камере находясь, пришли на ум стишки из фонда графомана Владу, которые запомнил он:

На охраняющих солдат не стану злиться.

Меня пусть охраняют и, темницу.

Я наслаждаюсь тишиной, как будто бы нирваной.

И убегаю от себя, от этой жизни странной.

Раз мне судьба благоволит своей охраной.

Зло дольше пусть поспит, в кроватке сраной.

Я, убегая – убежал от страшных мифов.

Тут же к другим я в плен попал, вот и «нашёл» так – злато скифов!

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной, я убегаю от себя, от этой жизни странной.

Здесь думы мучают меня не самые здоровые. Не накликали мысли те, мне беды непутёвые.

Всё в голове смешалось, мифы стали явью.

Что снилось мне во сне, вдруг – стало былью?

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной, я убегаю от себя, и этой жизни странной.

Выходит – был трёхглавый пёс, Аида страж – ужасный.

Он не пускал меня назад, огнём жёг адским.

Я не хочу им помогать, не тут-то было.

Обставили меня, что на душе постыло.

И понимаешь – не они, порвут другие, им было бы что получить – ведь все они такие.

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной.

Я убегаю от себя, от этой жизни сраной.

Новая встреча Влада с КГБистом была днём следующего дня. На этот раз, тот не один был. Добавился, к знакомому по задержанию – с натянутой улыбкой, худой и хлипкий человек, словно дебил – смотрелся, как богомол – со стороны. Казалось – если он согнётся, то может поломаться.

– Это Иванович, рукою показал Васильевич на старого знакомого, решив – с ним также познакомить Влада, а это наш гипнотизёр Высоков Ульяно'вич. При помощи гипноза, он будет пробовать высвобождать всю информацию из мозга, полученную под землёй тобою – вытягивать насильно.

– Предполагается, что есть такая у меня?

– Не только мы предполагаем, а уверены. Уверенность за выводом. Зачем им нужно было – держать тебя в том состоянии, чтобы потом Гипносу показать на время краткое? Конечно! – Лишь для того, чтобы от разума, произошедшее скрыть – тщательно.

Они же не могли подумать, что интерес ты представляешь для меня. Подумали, что выйдя – будешь помнить, что спал и, что приснилось – показалось.

И почему позволили уйти? Сегодня выяснить пытаемся. Какие ставили при этом цели? – Нам непонятно. Несвойственно им это было раньше.

Тебя могли оставить навсегда и, никогда, никто бы не полез туда – искать тебя. Мы, кстати – думали, что так с тобой случилось. Служебная лишь дисциплина заставила высиживать – положенные две недели по протоколу.

Надеюсь, что сегодня, мы к тайне ситуации – приблизимся. Моё предположение – они исследовали мозг твой, убедившись, что ты не подсадной, а лишь искатель кладов, неудачник. Поэтому решили отпустить – стерев всю информацию, ведь ты не представлял для них опасности, и интереса. Сознание подчинено не только подсознанию и сверхсознанию. Душевный разум сообщается с подобными себе. И информацию возможно получить из подсознательного разума, из впечатлений индивидуумов, подобно отражению из зеркала [26]14. Ты уверяешь, – ничего не знал о древнем мифе раньше.

Если бы не был долго там, полученную мозгом информацию, расценивать возможно, как результат разрозненных частей полученных тобою в школе или других источников: во время отдыха, труда физического, бесед о чём-то схожем.

Столь продолжительное времяпровождение – там без следов, даёт большое подозрение, что информация о нём в твоём мозгу – была нарочно стёрта.

– То есть, выйдя оттуда позже, не встретил бы вас в ресторане?

– Нам сообщили бы о появлении твоём, и в ресторане, дома, на работе.

– Конечно, Влад подумал, – предположение бессмысленно. Какой же всё таки он гад! А я доверчивый… простак.

– Надеюсь, ты не будешь возражать против эксперимента нашего, для получения закрытой информации?

– Наверное, нет. И без или…

– Давай-ка без, наверное!

– Нет, отчеканил Влад. Не возражаю против я – эксперимента, подумав про себя – вы всё равно добьётесь своего, без моего согласия.

– Тогда здесь подпиши и здесь, что ты по доброй воле (без принуждения) участвуешь в эксперименте. Такие правила и, мы не звери.

После согласия – подписанного Владом, Васильевич убрал в сейф документ и, приготовил диктофон. Гипнотизёр, прибор установил на стол. Соединили – с телом, к голове – пятнадцать датчиков, затем ввели в сон гипнотический, и начали над ним производить – ему не видимую экзекуцию.

Сколько часов так продолжалось, ему не сообщили; не посчитали нужным.

Себя разбитым чувствовал, опустошённым – после сеанса, отходя, как и гипнотизёр, пот вытирающий со лба, как будто выгружал вагон лопатой.

Участники эксперимента, избавиться старались от него, после того – как он очнулся, хотя узнать, что он наговорил, ему не меньше – интересно было.

Он слышал много раз по телевизору, читал в изданиях научно-популярных, что в ситуациях подобных – люди говорили, что никогда не видели, и помнить не могли – вплоть до потусторонних случаев.

Уставшего, разбитого, опустошённого, обиженного – словно элемент использованный, отправили вновь в камеру, закрыли на защёлку, – подобно выброшенному презервативу. Вскоре доставили обед ему. К тому не прикоснулся – не было аппетита.

Влад, сделал вид, что хочет спать – отправился на шпонку, чтобы его не просчитали по выражению лица, то повернулся к стенке. Он не заметил даже изменений. В углу стоял, огромный телевизор – «Темп». Влад на него за малым не наткнулся, когда проснувшись – шёл в гальюн.

Скабрезно усмехнулся – двух мнений нет, он раунд первый выиграл, хотя и юн – заигрывают пред ним и, улучшают содержания условия. Продолжить нужно – им сопротивление!

На утро следующее, под гипноз, вновь Влада попытались погружать, он отказался помогать. Ни уговоры, ни угрозы не подействовали. Он продолжал держать отказ и, не внимал их уговорам и угрозам.

Не стали долго уговаривать и, погрузили без согласия в сон гипнотический. Очнулся лёжа в камере. Лишь к вечеру в ней появился КГБист.

– Ты зря себя ведёшь так, начал он без пояснения. Ты знаешь, как попал сюда, без приглашения. Знать хочешь вывод – да, скрываем многое – без объяснений. Подумаешь, поймёшь, что это норма для подобных ситуаций.

Закончится, когда-то операция – с тобой, что делать? Убрать, в вину поставив, тв слишком много знал? Мол, не проходит апробаций.

Пройдя проверку, папку не открыв с фамилией своей, нам показал, что ты не глуп, сейчас валяешь дурака в эксперименте. Нам непонятно поведение твоё. Есть знания историка, врача, геолога, быть может, археолога или хотя бы антрополога? Кого из них? В калошный ряд в базарный день – не попадёшь с одним желанием (одной калошей) ни в этом, ни в другом моменте. Такой расклад.

Мы собираем по крупицам информацию. Ты изменил ход нашей операции, но не саму её. И в результате, отправлять туда, кого готовили немало времени, теперь опасно. У оппонентов – это вызовет вопросы, беспокойство. У нас прикрытием – клады сарматов были. Вновь если это? Скажут – зачастили!

Могу сказать, что изменив ход операции, ты подозрений никаких не вызвав, продолжить её сможешь, если внедрим тебя в неё – безотлагательно.

Ведь главное, – они, проверив мозг твой, поняли, что ты не казачок – к ним засланный. Что нам позволит без большого риска пройти этап внедрения – удачно.

– Внедрения к ним вновь? А вы спросили, я хочу туда спускаться?

– Узнаешь больше – спустишься и не туда, захочешь и не это.

– А как моя работа?

– Для нас, вопрос такой решить – не сложно. Продлится отпуск твой, насколько будет нужно.

Глава 7. Перед внедрением

Влад больше не устраивал проблем с экспериментами.

Довольны были экспериментаторы, полученными под гипнозом – результатами. Все их приказы выполнял – беспрекословно, будто исправился, стал – зомби. Не ожидая приказания – повторного.

Помня о посещении пещер – возможном (вскоре), вопросов Влад не задавал – не менее, ни более. Он понимал, что никуда не денется, не глупый мальчик, что не так, то от-имеется, коли поставлено на кон всё, что имелось в жизни у него. Как и задумано – куда ему идти, ползти – всё сделает, как этим нужно. Нет выхода, как и другого нет пути.

Так хочется (свободно) жить, а не в казарме гнить, на гауптвахте долго (почти-что вечно).

К нему ответно – относились с пониманием, любезностью, большим вниманием. Объём работы под гипнозом увеличили, оперативника готовя из того, решать вопросы обучали кратко, причём – самостоятельно; при появлении их – своевременно, чтобы враг не опомнился и, он был первым, и путь к победе его – верным.

Хотел на воздух, в город с душной атмосферой, как в вечер – перед подземельем. Но не пускали…, он и не просился, ведь понимал, что не отпустят звери.

По камере метался, когда тоска душила. Так время в камере и проводил, что вновь пройдёт по Александровке – мечтал, когда-то будут праздники на улице его – знал. Надежда – на освобождение не уходила – крепла, когда тоска ослабевала.

Когда она задавливала, казалось – верх брала, терялся аппетит. Заметили начальники – не в духе был тогда, сердит. Сегодня утром, выпив чай – с усилием, он на сардельку с кашей перловой – не взглянул…

Утром – охранник вывел, как и всегда – из камеры. Но не наверх идти направил, а во двор, чем явно Влада озадачил,. Там, возле джипа русского – УАЗика стояли, Влада ждали: Васильевич, Иванович.

– Не долго ждали, вышел. – Васильевич отметил – радостно. А то – ждать стало тягостно.

– Можно сказать? – Влад усмехнулся криво – подозрительно.

– Что хочешь нам, сказать ещё – глупого?

Достав НЗ из точки, решили снова отдохнуть, чуть-чуть. В точке лежала, коногонка. Свет ярко осветил карман, завалы в штреке и, нагромождения. Было достаточно его, чтобы масштаб представить ясно, произошедшей катастрофы.

Я слишком много знал? Поездка к «другу» – исполнителю? На свежем воздухе, по протоколу. И без свидетелей.

– Придурок! В камере так делать легче. Тебя не просветили? Зря. Есть не только волны – остановки сердца. Или тромб оторвётся. Второе – в разы чаще.

– Как умер господин Собчак по слухам? И…, не смогли спасти.

– Возможно, нет. Ведь каждый мог и сам «уйти»….

– При помощи лучей низкочастотных – волн генератора? Рассказы были. Проходили.

– Или простого шила – тончайшего, чтобы не заморачиваться. Вполне достаточно.

Ты настроение мне портишь! Тебе так хочется урок? – спросил он, сев в машину – к Ивановичу, сзади.

Не повезло тебе. Изменится лишь содержание. Тебе – это, надеюсь – когда-то пойдёт впрок. Продолжишь злоключение, пока мотаешь срок.

Влад, подойдя к машине, не зная почему, открыл не заднюю дверь, а переднюю. Водитель – удивлённо посмотрев, тут же хотел – «послать подальше», но не успел. Васильевич ответил на вопрос – не заданный.

– Пусть молодой садится спереди. Сегодня – денёк значимый.

Вначале к ресторану «Океан» поехали. У Влада сердце сжалось. – Наверно, ставка очная или…, спускаться вниз?

С официантками он не хотел встречаться, как и спускаться вновь под землю.

– Или туда загонят всё равно, подумал вариант – испуганно, рукою пробуя дверную ручку – незаметно.

От глаз Васильевича, движение его не скрылись, и он совет дал не спешить, остепениться, не совершать ошибки новые, и вновь, по самые… не вляпаться.

Стояла чудная погода. Жара ушла, и духоты не стало. Потоки ветерка несильные со стороны реки, водителя и «пассажиров» – обнимали, сквозь окна пробиваясь – охлаждая разгорячённые тела.

Подъехав к ресторану, стали. Иванович – руку подняв со сжатым кулаком, всем пожелав удачи на прощание, вышел степенно из машины и, прямиком отправился… за ресторан.

Влад лишь догадывался – пошёл туда и, загадал желание – под землю не отправится сегодня.

Машина развернулась и, нырнув под путепровод [25] 15– влево, направилась к мосту чрез реку Дон, к Влада большому удивлению.

Сборщики подати – мгновенно отвернулись, увидев номер на машине – РДБ, как от токсичной. И встречи – нежеланной. – Чтобы за поведение «служебное», не поплатиться головой при исполнении.

– Собрались далеко? – не понимая цели доброты, спросил Влад у Васильевича – осторожно, есть цель – куда направились, подскажите? – хотел бы понимать, что предстоит – сегодня испытать. Какой-то праздник намечается по жизни?

– Время своё всему – Васильевич ответил, о чём-то думая – в тот миг. Когда придёт, узнаешь всё. Ещё, возможно – пожалеешь, что быстро так оно пришло. Назад не повернёшь – ушедшее.

Захочешь повернуть, не сможешь. Поздно уже. Ушло.

Вопросов больше Влад не задавал. Знал, что ответа не получит. Что сеешь, то и жнёшь. Никто не выручит и, не поможет.

С моста свернули – за рекою вправо и, развернувшись по кольцу, пошли по серпантинам напрямую.

Проехав Ольгинскую, повернули влево, и ехали так – долго прямо….

В какое-то миг – почувствовал, что он забылся. Не знал, какое время продремал. Открыл глаза и, испугался, сжался – пытался дверь открыть на всём ходу, желая выскочить, но не решился.

Сущность сидящая вместо водителя, расхохоталась громко. Другая – сзади, скабрезно улыбалась – молча.

– Куда везёте? – Влад спросил их, недовольно.

– Не догадаешься! – произнесла – сидящая с ним рядом сущность.

Влад видел, что летят, не едут по асфальту, немного оторвавшись от земли, как на подушке воздуха, на скорости приличной, быстрей чем ехали – несутся.

– И не боятся, нет в них страха! Не чувствуется выбоин – подумал Влад, стараясь не показывать, что испугался – чудишь вида.

– Зачем вам нужен я?

– Узнаешь обо всём – мальчишка. Немного потерпи, совет дала – сидящая сзади него – уродина. Скоро прибудем на площадку, у Пустошкина.