Падаю в воду. Она не знала, чем обернется эта командировка

Падаю в воду

Она не знала, чем обернется эта командировка

Рита Олеговна Гаева

© Рита Олеговна Гаева, 2024

ISBN 978-5-0064-5903-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 глава

Будучи еще совсем ребенком, Кетеван уже знала, кем она станет, когда вырастет. Перед глазами был пример не только будущей профессии, но и идеального мужчины. Каждое утро, когда папа надевал полицейский китель, Кете, как называла ее мама, замирала в искреннем восторге. И она всегда представляла, как она вырастет, тоже наденет форму и будет ловить преступников и расследовать громкие дела. Как папа.

Все любимые игры сводились к погоням и расследованиям, поиском кладов и воображаемой служебной овчарке Фифи. Чуть позже, воображаемая Фифи приобрела материальное тело. Но настоящей живой овчаркой с пушистым хвостом она была лишь в детской фантазии.

Родители были исключительно против собаки, аргументируя тем, что такому животному не место в служебной однушке.

Но Кете не унывала, зная, что однажды ее мечта сбудется. А пока приходилось лелеять игрушечную таксу с пуговицами вместо глаз. Каждый раз завязывая на ее шее красивый бант, Кете выходила играть во двор.

Местные девчонки были не в восторге от идеи снова играть в полицейских и преступников, а вот мальчишки, наоборот, только и ждали появления Кете в уютном палисаднике.

– Целый полк нам воспитает! – смеялся папа, смотря на то, как дочка браво строит пацанов и раздает им приказы. А потом ребятня с визгами «Вы задержаны» и «Сопротивление бессмысленно» несется по двору. А дочка гордо, с важным видом, восседает на раскидистом ореховом дереве, почти у самой верхушки, и словно сокол, наблюдает за «работой своих оперативников».

И так продолжалось, пока на двор не опуститься вечер.

– Генерал Горадзе, разрешите обратиться? – посмеивался отец, смотря на дочку.

– Разрешаю! – деловито отвечала Кете, болтая ногами.

– Генералу пора домой. Ужинать и спать.

– Отставить разговоры, полковник! – девочка сурово свела брови и стукнула кулачком по дереву. Папа рассмеялся. Усы игриво подскочили, обнажая ровный ряд зубов, а вокруг глаз заиграли морщинки: – Слезай и идем домой, поздно уже.

Игры играми, но спорить с папой было бесполезно. Стоило ему сурово свести брови, и игрушечные генеральские погоны утрачивали свое значение.

После ужина, Кете быстро уснет. И будут снится ей погони, задержания, звон наручников и лай служебной собаки. Она будет вздрагивать во сне, и тогда ее ласково разбудят нежные руки мамы, поправляющие одеяло.

А в другом сне она снова увидит водонапорную башню, стоящую посреди поля. Тяжелое грозовое небо нависает тучами, и угрожающее рычат раскаты грома в танце с молниями. Воздух наполнен свежестью и озоном. Ветер игриво раскачивает кроны молодых деревьев, в предвкушении бури и ливня.

А потом ей приснится шумный Тбилиси, который Кете видела лишь однажды, погостив несколько дней у бабушки.

Она стоит на возвышенности, с которой открываются потрясающие виды на город. Но его омрачают и уродуют несущиеся с горизонта вихри. Небо стремительно затягивают тучи, освирепевший ветер вздымает пыль, злобно швыряя ее в лицо девочке. И накрывало такое чувство одиночества и безысходности. Казалось, что она совсем одна в этом сумасшедшем мире.

О ногу потерлось что-то мягкое. Кете обернулась, и увидела прибившуюся к ней серую кошку. Животное обвивало ее ногу длинным пушистым хвостом, и щурилось от поднявшейся пыльной бури. Кете снова подняла глаза на стремительно приближающиеся вихри. Они сносили все на своем пути, набирая силу и разрастаясь все больше и больше. В груди заколотился ужас. Он будто пытался пробить грудную клетку, остервенело колотя холодными лапами.

Пыль больно резала глаза, хлестала по щекам порывами ветра. Кете сквозь боль приоткрыла глаза и прижала к себе кошку, прикрывая вспотевшими ладошками мордочку. Кошка была абсолютно спокойна. Она не вырывалась, не кричала и не пыталась скрыться от бедствия.

И когда вихрь был совсем рядом, и казалось, что гибель неизбежна, – она открыла глаза. И все закончилось.

Кете лежала в своей кровати. Через легкие шторы пробивались ласковые лучи солнца, шумела листва. А в воздухе витал аромат чего-то невероятно вкусного, испарив нотки оставшейся тревоги от кошмарного сна.

« – Блинчики!» – подумала девочка, вскакивая с кровати. Сейчас она позавтракает и снова будет играть с друзьями во дворе.

На кухне ее встретила мама. Увидев дочку, женщина улыбнулась и потрепала ее за хвостик.

– Доброе утро, принцесса! – мама всегда ее так называла, пусть Кете и была недовольна своим прозвищем.

– Я не принцесса! – нахмурившись, отчеканила девочка, усаживаясь за стол.

– А кто же ты? – рассмеялась мама: – Генерал полиции?

– Да!

– Ешь давай, генерал. – хохотнула мама, поставив на стол тарелку с манной кашей. Кете скривилась. Она до чертиков ненавидела манную кашу, да еще и комочками. Один только ее запах вызывал непреодолимое желание перевернуть тарелку.

– А блинчики? – разочарованно посмотрев на маму, спросила девочка.

– А блинчики папе. А тебе чтобы вырасти большой и сильной, коль уж в полиции служить удумала, надо кашу есть.

2 глава

До мечты оставалось совсем не много, ведь первый шаг был пройден – она стала курсантом.

И сердце трепыхалось в груди, как совсем юный птенец. И стоило ему расправить крылья, как он взмоет в высокое осеннее небо. А сегодня оно было особенно прекрасно. Ясное, без единого облачка. И такое глубокое, непостижимо далекое.

Совсем юная, и полная надежд девушка, стояла напротив главного корпуса Академии МВД. Современное здание величественно возвышалось среди просторной улицы, рассыпая отблески от окон.

Кете распирала гордость: она не изменила своей детской мечте. Еще немного и она станет настоящим полицейским, как папа. И пусть семья была не в восторге от этой идеи, сейчас Кете чувствовала себя самой счастливой. Она потрудилась на славу, и ее усилия окупятся сполна.

Под массивными дверями уже собиралась шумная толпа студентов. Выглядели они взволнованно, переминались с ноги на ногу, переговариваясь между собой. Кто-то томился в предвкушении, кто-то был абсолютно спокоен, а кто-то откровенно напуган. Кете шагнула к ним навстречу, дабы поприветствовать собравшихся. Всем вместе пережить волнение будет проще.

Подвернув ногу на непривычно высоких каблуках, Кете пожалела о своем образе. Пусть и красивом, но ужасно неудобном.

– Помочь? – со стороны послышался чей-то приветливый голос. Подняв глаза, она увидела перед собой рослого юношу. Он был совсем не похож на остальных студентов в строгих костюмах, начищенных туфлях. Даже возникло чувство, что он попал сюда случайно, или вовсе проходил мимо. Из-под кепки выбивался хвост, лицо обрамляла аккуратная борода. Да и потертая временем байкерская куртка, с кучей всяких замочков и заклепок, не вписывалась в окружение Академии.

– Привет, – Кете растерялась, рассматривая незнакомца. Она уже хотела отрицательно качнуть головой, но он подхватил ее: – стоит быть аккуратнее на таких каблуках.

– Мне нужно идти. – она уже твердо встала на ноги.

– Тебе же туда? – парень улыбнулся, указав на здание Академии. Кете кивнула.

« – Неужели и ему туда же?» – мысль проскочила, как шальная пуля. Сложно верилось, что этот суровый байкер будет учиться с ней в одном заведении. Как ей всегда казалось, у таких людей свои порядки и законы в жизни, да и не очень-то они жалуют сотрудников МВД.

– Дай угадаю, – незнакомец задорно вскинул темные брови: – ты сейчас подумала о том, что такой как я не может учиться на полицейского? И что такие как я лютые анархисты? – он хохотнул, прикрыв рот ладонью.

Кете аж открыла рот от изумления. Ее впервые в жизни так легко и ловко раскусили. А ведь даже отец, опытный оперативник, редко мог вычислить ее ложь, и прочие хитрости.

– Ты умеешь читать мысли? – она замерла, заглядывая в его глаза, словно пыталась найти и отгадать какую-то сокровенную тайну. Парень рассмеялся еще сильнее, мотнув головой: – Конечно, нет. А мне и не нужно. Все и так написано у тебя на лице.

– Или же, скорее всего, ты догадался, что я могла поддаться стереотипам? – Кете прищурилась.

– Предрассудки и стереотипы – враги свободного общества. – байкер сделал несколько шагов в сторону Академии.

– Одна из заповедей анархиста? – разговор с незнакомцем становился все интереснее.

– Да. – шаркнув сапогами по асфальту, байкер остановился и смолк. Выдохнув, он продолжил: – Да и никакой я не анархист. Анархия, в первую очередь, подразумевает свободу и отрицает принудительное управление человека человеком. А мы с тобой – без пяти минут представители силовых структур. И все же, имеем некую принудительную власть над другими людьми.

– Свобода – это большая ответственность. И не каждому человеку она по силам, – добавила Кете: – кому-то надо держать контроль.

– Тут ты права. – кивнул байкер. Глянув на Кете, протянул руку: – Тамаз.

– Кетеван. – рукопожатие сухое, крепкое. Но без хвастовства и некой показухи. Отпустив ее ладонь, Тамаз продолжил: – Ты первак?

– Что?

– Ты первокурсница? – он улыбнулся шире, наклонив голову чуть набок.

И все же, она была немного забавной, пусть и пыталась показаться серьезной, пуская пыль в глаза. Взволнованный взгляд, неловкие движения, – ее выдавали с потрохами.

Тамаз и сам невольно вспомнил себя в первый день учебы. Такой же растерянный вчерашний школьник, полный энтузиазма и идей, думающий, что мечта уже в руках. И что учеба ему будет приносить искреннее удовольствие, и даваться легко.

3 глава

Спустя 8 лет.

Монотонный гул двигателей самолета убаюкивал, и навевал некую тоску. Сквозь иллюминатор пробивались яркие лучи солнца, протягивая светлые нити по всему салону. Лучи приветливо щекотали лицо, но Кетеван не оценила данную солнцем ласку. Скривившись, она натянула маску на глаза.

Кете слышала каждый шорох сквозь легкий сон. А рев самолета уже казался родным и совершенно естественным. Лайнер легко и приятно покачивался, слышались тихие голоса пассажиров и бортпроводников, шорох пакетов, звон телег и посуды, и даже едва уловимое шипение газировки в стакане у соседа. И вдруг ей подумалось, что самолет – это рукав, по которому можно попасть из пустоты в совершенно иной мир. Если ты готов к этому миру.

Через час воздушное судно грубо коснулось бетонной полосы, и бодрый голос бортпроводницы растекся по салону. Кетеван, разбуженная и раздраженная, резко стянула маску с лица, скривившись от яркого света в салоне.

Судно еще неслось по полосе, ощетинившись железным оперением. А на аэропорт упала пелена молочного тумана, нежно окутывая промелькнувшую вышку. По стеклу стремительно скатывались мелкие капли дождя, срываясь с фюзеляжа. Судно ощутимо замедлилось, и теперь была возможность рассмотреть унылый пейзаж аэропорта. Погода навевала тоску. Кете успела в красках представить, как она, избалованная теплым грузинским солнцем, замерзнет и промокнет до нитки.

Издали Кетеван заприметила машущего рукой рослого мужчину, который уставился прямо на нее. Рядом с ним стояла эффектная рыжая женщина. Махнув в ответ, Кете направилась к ним. В груди теплилось легкое волнение, заставляя сердце стучать быстрее. Тревога растекалась по всему телу, будто подготавливая Кете к возможному действию.

– Ну привет! – высокий, с виду грубоватый мужчина, расплылся в теплой улыбке, протягивая ей руку: – Рады встретить. – рукопожатие было мягким, вопреки мимолетному ожиданию Кете. Она уставилась на мужчину с неким детским удивлением, рассматривая его. Над выбритыми висками, оставшиеся на макушке волосы были скручены в тугой пучок, а на лице – недельная небритость. На ногах легкие кеды, несмотря на сырую и холодную погоду. И на вид ему было лет тридцать-тридцать пять. Или чуть больше.

– Здравствуйте! – немного растерянно ответила Кетеван, поглядывая на женщину. Если мужчина вызвал неоднозначные эмоции, то женщина заставила насторожиться. Ее серые глаза блестели сталью, и с таким упорством она изучала Кете, что становилось не по себе. Уголки ее рта подрагивали, а пальцы нервно сжимали края куртки. Вокруг глаз играли небольшие морщинки, говоря о несгибаемом характере. Вернее, об умении сдерживать свои эмоции и не показывать их никому. Этот суровый взгляд Кете уже был знаком – такие люди были в ее родном отделе. И чего них можно ожидать, она знала не понаслышке.

– Я майор Александр Жуковский. А это… – он уже хотел представить свою коллегу, как она перебила его, показывая ксиву: – Капитан Рената Барсова.

– Капитан Горадзе, – коротко кивнула Кете: – только удостоверение далеко, надеюсь так поверите.

Капитан Барсова заметно напряглась, всем своим видом показывая, что она не в восторге от столь безобидной шутки.

– Поверим, поверим, – усмехнулся майор: – Что же, поехали? – Александр ловко перехватил чемодан, из рук Кетеван.

Привокзальная площадь встретила Кетеван промозглым ветром и моросящим дождем, противно впивающимся в кожу, как мелкие иголки. Прохожие с зонтами не вызывали особого интереса – их здесь было много. Очередной порыв сырого ветра пригнал мысль о том, что все же стоило одеваться теплее, так и простудится не далеко.

Дорога до отдела показалась Кете бесконечно долгой. Непогода разыгралась еще сильнее, добавляя к мороси первые снежинки. Ленинградское шоссе безбожно встало, мигая огнями машин, которые встряли в длинную пробку. Майор Жуковский был за рулем, а капитан сидела рядом, тихо о чем-то рассказывая, изредка поглядывая украдкой на Кете, будто бы боялась, что та ненароком услышит разговор, или хуже того, встрянет в него. Александр лишь поддакивал, изредка кивая.

Со временем усталость от дороги дала о себе знать. Веки Кете налились тяжестью, и когда она уже не могла справиться с утомлением – закрыла глаза. Голоса новых коллег размазались в какофонии затора на шоссе, а ее саму затянула черная мягкая пелена забвения.

Во сне Кете увидела уже знакомые стены – ее первого отдела в маленьком курортном городке в Грузии. Она как сейчас видела удивленные и недобрые лица будущих коллег. В их глазах читалось, что ожидания от вчерашней курсантки крайне невелики. Никто из них даже не поздоровался, и пусть это было неприятно, и в некоторой степени неожиданно, она сумела проглотить комок и сделать первый шаг самой.

На ее приветствие никто не ответил, сидевшие в кабинете полицейские лишь переглянулись между собой, будто обменялись мыслями. Ей тогда было до ужаса неловко, ведь иллюзии о работе в полиции начали разбиваться. Сев на свободное место, и находясь среди коллег, чувствовала себя неким противником. Кете вздохнула, понимая, что ей предстоит тяжело поработать, дабы показать на что способна и влиться в коллектив.

Жуковский очередной раз глянул в зеркало заднего вида, и сейчас заприметил, что Кетеван уснула, уткнувшись лицом в запотевшее стекло автомобиля. Он улыбнулся, смотря на девушку. Сейчас она была такая спокойная и расслабленная, напоминала маленького ребенка, который вдоволь наигрался и нечаянно уснул.

Рената заметив куда смотрит коллега, скривила лицо, заострив на нем взгляд полный негодования. Почувствовав кожей сгустившуюся ауру вокруг Ренаты, Саша повернулся к ней, мимолетно поглядывая на дорогу.

– Ты чего? – он удивленно распахнул глаза. Рената поджала губы, обдумывая ответ.

– Ты из-за новенькой что ли? – догадаться было не сложно, пусть и капитан Барсова зачастую имела подобное выражение лица. Но сейчас ее привычное недовольство бренным миром, все же, отличалось. Ее привычная злоба была четко направлена на одного человека.

– Не нравиться она мне, – тихо брякнула Рената, переводя взгляд в окно. Она хотела еще что-то добавить, но Жуковский ее опередил: – Ну ладно тебе! Вы даже познакомиться толком не успели!

– Ох, Саша, – тяжело вздохнула Рената, откидываясь на спинку кресла: – я нутром чую, что эта «царица Тамара» даст нам прикурить. – она перешла на шепот.

– Ренат, – скептично начал Саша: – ну вот чего ты начинаешь? Конкуренции боишься? – он хохотнул, не сдержавшись.

– Попомнишь ты мои слова! – шикнула Барсова.

– А! – Саша отмахнулся от нее, полностью концентрируясь на дороге, которая начала понемногу оживать, мигая сотнями фар и перекрикиваясь гудками машин.

Всю оставшуюся дорогу коллеги молчали. Рената иногда поглядывала на Сашу, изнемогая от желания ляпнуть чего-то едкого. Но не решалась, зная крутой нрав майора. Спорить с Жуковским было бесполезно. Природное чутье Ренаты никогда не подводило, а лишь росло и крепло в силу профессии. А сколько раз оно спасало ей и сослуживцам жизнь – не сосчитать. И сейчас, при виде этой девушки, чутье проснулось, и задевая поджилки, указывало на опасность и нечто темное.

Подъехав к отделу, Жуковский заглушил мотор, тяжело вздыхая. Рената в очередной раз покосилась на Сашу, будто хотела что-то сказать, но держалась из последних сил.

– Ну что опять? – заметив на себе стальной взгляд, спросил Саша.

– Не нравиться мне все это, – протянула Рената, выудив из кармана пачку сигарет и зажигалку: – не спокойно мне.

– Не начинай! – шикнул Саша, поворачиваясь к спящей Кетеван.

– Саш, – Рената коснулась его руки, заставив его замереть: – не к добру у нас такое затишье. Как перед бурей. – она смолкла. Жуковский поджал губы. С вечным недовольством напарницы он еще мог мириться, но эти редкие моменты разыгравшейся ее мнительности, майора порядком напрягали.

– Ренат, не накручивай. Ты вроде бы бывалый опер, а цепляешься за всякую ерунду. Ты еще скажи, что баб с пустыми ведрами боишься и протоколов на капоте!1

– Ты непробиваемый. – это прозвучало несколько обиженно. Рената вышла из авто, хлопнув дверью. Саша прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Переведя дыхание, он повернулся, протянув руку к Кетеван.

– Доброе утро, – аккуратно толкнув девушку в плечо, майор улыбнулся. Кете промычала, поморщив нос.

– Давай, давай, просыпайся, – Жуковский потрепал ее за плечо: – Приехали.

– Угу, – сонно протянула Кетеван, не открывая глаз. Вид у нее сейчас был жалким, как у маленького побитого и брошенного котенка. Под глазами остались следы размазанной туши, а на губах пятнили остатки помады. А светлые волосы были взъерошены, словно их пытались расчесать несколько рук одновременно. Но это ее не портило.

4 глава

Стоило лишь войти новоиспеченной сотруднице, как на нее голодными волками набросились мертвое освещение, холодные пластиковые панели и серые бетонные стены. Навстречу вышла высокая женщина в черном строгом костюме. Жесткая, уверенная походка, колоссальная энергетика сильного человека, волевой взгляд. Создавалось впечатление, что она вся из металла. Женщина казалась сильной и уверенной в себе. Под стать этой обстановке. Эдакая ледяная королева. Но эти глаза, смотрящие исподлобья, выдавали ее мудрость, рассудительность и некую печаль. У Кете сразу появилась к ней какая-то симпатия. И как она поняла – это была начальница отдела.

– У нас новое дело! – четко и без прелюдий начала женщина. Но тут ей на глаза попалась Кетеван. И глянув на новенькую, сказала: – Здравствуйте! Добро пожаловать в коллектив. – пожала руку. Рукопожатие было твердое, уверенное. Ладонь сухая, жесткая. «Да, такая начальница всех оперов в узде удержит.» – промелькнула мимолетная мысль. Но Кетеван ответила лишь коротким «Здравствуйте».

– Так, что за дело? – Рената насупилась, скрестив руки на груди.

– Так, – показалось, что начальница замешкалась на секунду, смотря то на Ренату, то на Кетеван: – но давайте сначала познакомимся. Я полковник Уланова Виктория Георгиевна. – она мягко улыбнулась, и сталь в глазах исчезла, и показалось, что даже радужка заиграла новыми оттенками. Женщина продолжила, чуть приобняв Кете за плечо: – Прошу любить и жаловать! Наш новый сотрудник, приехала к нам по обмену опытом. – это было сказано будто в пустоту, которую заполняли люди.

– Горадзе Капитан… Кетеван. Капитан полиции. – Кете неловко зажмурилась, оговорившись.

– Капитан, капитан. – усмехнувшись, Жуковский похлопал девушку по плечу.

– Что ж, тогда пройдемте ко мне в кабинет, расскажу о новом деле. Оно весьма интересное. – при всем первом и достаточном сраяном освещении, немного футуристичном – жизнь в отделе била ключом. Здесь были люди, живые. Теперь Виктория Георгиевна представлялась, скорее, императрицей вулкана, не потухшего, а немного спящего. Но – поди тронь, и он же рванет.

Идя по длинному темному коридору, Кете чувствовала себя неуютно, тревожно. Как не в своей тарелке. «Еще и эта глупая оговорка!» Она даже не успела толком ни с кем познакомиться и ввестись подробнее в курс дел, как уже случилось что-то ужасное. Ведь по другим поводам их отдел не дергали…

В кабинете Улановой, за длинным столом уже сидело несколько человек. И завидев на пороге начальницу, они все, как один, повставали.

– Садитесь. – Виктория Георгиевна кивнула. Пройдя, она села в кожаное кресло: – На повестке дня у нас новое дело, как я уже говорила. И оно весьма странное. Так же к расследованию присоединится Следственный Комитет.

По ходу рассказа Улановой выяснилось: погибла сотрудница службы досмотра одного из столичных аэропортов. Как раз того, в котором пару часов назад приземлилась Кетеван. С виду это было обычное ДТП со смертельным исходом. Погибшая ехала домой после ночной смены, видимо, уснула за рулем. Но все оказалось не так просто. В ее крови был обнаружен яд. Цианистый калий. Именно поэтому дело передали им, и коллегам из Следственного Комитета. При упоминании о последнем большинство сидящих за столом сотрудников поморщили носы. Как подметила Кетеван, они были не в восторге от такого симбиоза.

Стоило Виктории Георгиевне сказать последнее слово и дать добро на работу, как все мигом повскакивали со своих мест. Кете охватила растерянность. Она озадаченно огляделась. Все куда-то спешили, перекидываясь парой слов с друг другом. До новенькой никому не было дела.

– Ну, – Кете вздохнула, беря себя в руки: – как и сказала Виктория Георгиевна, познакомимся по ходу дела.

– Потерялась? – она уже хотела сделать шаг, как на ее плечо легла тяжелая ладонь. Кете чуть вздрогнула.

– Да ты не пугайся, это я. – майор добродушно улыбнулся, придерживая Кете за локоть. Она улыбнулась в ответ, осторожно заглянув в его глаза. Как будто хотела разгадать какую-то тайну. Саша замер. Молчание затянулось. И Кете понимала, что эта тайна ей абсолютно не нужна. Что ж, тайны в ее профессии встречаются на каждом шагу.

– Что-то не так? – Саша первым подал голос, внимательно смотря на Кете. Качнув головой, будто стряхивая с себя наваждение, она ответила: – Нет, нет.

– Тогда идем?

– Да. – она коротко кивнула, даже не спросив куда.

Кетеван молча шла за Жуковским, уставившись в его спину. Сейчас она заметила на его руке татуировку, часть которой выглядывала из-под футболки. Это был чешуйчатый то ли хвост, то ли щупальца, тонущая в черно-сером облаке. Татуировка была очень старой, мелкие детали выцвели в грязно-серый цвет, а где-то – поплыли.

Александр спиной почувствовал пристальный взгляд Кетеван, будто по коже проскакали крупные, едва ощутимые мурашки.

– Все хорошо? – он обернулся к девушке, глянув на нее через плечо.

– Да. – она оторвала взгляд от татуировки: – Что у тебя там набито?

– А, – майор отмахнулся, продолжая путь: – по молодости-дурости набил. – по его интонации можно было сказать, что Саша не желал об этом говорить.

– Понятно. – Кете улыбнулась, нагоняя Сашу: – Так, а что там, расскажешь?

– Тебе бы одеться потеплее, – Жуковский остановился около окна: – а то совсем замерзнешь тут у нас. – он топорно перевел тему разговора, заметно напрягаясь. Кете осеклась, спрятав глаза. И даже стало немного стыдно.

Между ними снова повисло неловкое молчание, и Кете вдруг ощутила сильное беспокойство. Она глухо откашлялась, словно хотела что-то сказать, но передумала.

За окном вальсировали редкие и мелкие снежинки, задеваемые ветром. По неровному асфальту текли ручьи, образовывая целую систему.

– Ладно, – внезапно отозвался Саша, повернувшись к Кетеван: – пошли. Рената, наверное, уже ждет нас на стоянке. – былой добрый задор исчез, а блеск в глазах померк.

– Хорошо. – сдавлено ответила девушка. Стыд будто схватил ее за горло, и мучительно душил. Кете не выдержала: – Ты меня извини. Я, наверное, не должна была спрашивать о татуировке.

– Проехали. – майор снова заулыбался, и сложилось впечатление, что он страшно нуждался в ее извинении.

Подходя к авто, Кетеван успела замерзнуть. А около машины их и правда ждала недовольная Рената, и судя по ее виду – сигарета в ее руках была далеко не первая. Заметив Кетеван, она замерла с сигаретой в зубах, и смотрела так, будто увидела нечто неизведанное и даже страшное.