Договорились. Цена, которая себе

Выбросив салфетку в мусорное ведро и схватив два стакана с вином, Игнатьева вернулась в компанию. Карина почувствовала укол совести.

– Как ты живешь вообще?

– На таблетках, – пожал плечами Зайкин. – А дома у нас каждый день убираются.

Она помотала головой, не испытывая ни особого чувства жалости, ни сочувствия. Убирался он наверняка не сам, и тем более не мать. Богатство сильно облегчало их быт. Это в ее семье ему пришлось бы несладко. Там пыль даже после уборки никуда не девалась, а диваны и кровати использовались на протяжении всей жизни, не меняясь. Он на таких без таблеток схватил бы анафилактический шок. Карина только поджала губы и вернулась в круг.

Они как раз закончили колоду, когда Зайкин пригласил всех к столу. Кесадильи, разрезанные каждая на четыре треугольных сектора, красиво лежали на плоских блюдах, украшенные зеленью и дольками черри. Карина видела в них много жира и лишних калорий, за которыми ей приходилось тщательно следить, чтобы сохранять фигуру. Поэтому мозг не хотел это кушать, но желудок уже раскрыл свою бездну и жаждал наполнить ее вредной вкуснятиной. Пахло очень заманчивой смесью ароматов, в которой читались и жареное мясо, и лук с чесноком, и пряные овощи, и печеное тесто.

Варданян с Гогой, не церемонясь, быстро схватили по кесадилье и сунули оба по первому куску в рот, по-хомячьи набив щеки. Игнатьева тоже не стеснялась и откусила половину от треугольника. Настена вела себя скромнее. По взгляду подруги Карина поняла, что ту терзали такие же сомнения насчет калорийности блюда. Но мозг от голода отключился, и она схватила свою порцию, впившись в нее зубами.

Поджаристое тесто хрустело во рту и отдавало пресной сладостью, смягчая остроту и насыщенность всего остального. Мясо жевалось как сыр, до того было нежным. Пикантный соус добавлял ему сочности. Жирность разбавляли овощи. Блюдо казалось идеально сбалансированным. Смаковать хотелось каждый кусочек.

– Ммм, – Карина не сдержала восторга. – Это очень вкусно.

Она торопилась говорить, еще не проглотив первый кусок, потому прикрывала рот рукой. Зайкин засиял по всему периметру длинного тела. Синие глаза смотрели на нее радостно. Он поднял победоносно руки с криком «Ура!» и уткнулся ими в потолок, чуть не выбив навесные плиты.

– Ой.

Карина опять закатила глаза, но не стала ничего говорить. Рот был занят вкуснятиной. Остальные ели, как голодные волки, даже не садясь. Все стояли в узком коридоре, забив его полностью.

– Зайка, ты бог! – восторгался Гога, смакуя остатки кесадильи.

На тарелке ничего уже не было, только размазанный соус.

– Угу, – активно кивала Настена. – Я даже прощаю тебе тот дурацкий «комплимент».

Она посмотрела на Зайкина с укоризной. Он подмигнул.

– А, по-моему, в июне в походе гораздо вкуснее вышло, – заметила Игнатьева, облизывая пальцы.

– Блин, там настоящий гриль был, – оправдался Зайкин.

– А я все, что из-под его руки выходит, обожаю, – вставил Варданян. – Мне кажется, он и собственное говно может превратить в кулинарный шедевр. Возможно, он нас им даже угощал, просто мы не заметили.

Все рассмеялись. Карина наблюдала за тем, как Зайкин робеет. Это он делал тоже неуклюже. Лыбился еще более по-идиотски, чем обычно, поднимал костлявые плечи, выпячивая ключицу, прикусывал нижнюю губу двумя передними зубами, как мультяшный кролик. И казался совсем несуразным, но выглядел счастливым.

– Вы доиграли? – спросил он, когда все тарелки остались пусты, и собрал разбросанные карты.

– Да, – за всех ответила Игнатьева.

Остальные образовали кружок на прежних местах. Зайкину выделили свободное пространство у кровати.

– Че еще мы там принесли?

Он протянул через весь диаметр неровного круга руку к коробкам. В кармане красных шаровар что-то завибрировало, следом раздался громкий инди-рок. Зайкин вытащил телефон и, выключив звук, отбросил его на пол рядом. Звонок продолжал идти, только теперь совсем неслышно. На экране крупными белыми буквами высветилось имя: «Андрюха».

– Спохватились? – спросила Игнатьева, сделав глоток вина.

– Походу.

Зайкин смотрел на коробки с «Дикситом» и «Alias».

– Ну, че? В слова или в ассоциации? – поинтересовался он у остальных.

– Давай в слова, – махнул Гога.

– Мне пофиг, – ответил Варданян, устраиваясь лежа на боку вдоль комода.

Длинные ноги в грубых джинсах уперлись в стену. Настена сидела на бедре следом, согнув коленки. Игнатьева с Гогой откинулись на диван в обнимку.

– Я тоже за слова, – проголосовала Настена.

Глава 3.6

Зайкин посмотрел на Карину. Она пожала плечами, потому что мало играла в настольные игры. В компании Трунова это не особо приветствовалось. Там больше болтали ни о чем, делились гламурными фотками и катались на модных тачках с громкой музыкой и открытыми окнами. В других компаниях она не тусовалась. Она вообще часто была одна. И ей это в основном нравилось. Но сегодня ночевать в одиночестве ни в какую не хотелось, поэтому пришлось подчиниться запросам толпы.

– Мы с Вардом – супертим14! – Зайкин ткнул в друга пистолетом из пальцев и подмигнул, как ковбой. – Мы же вас всех сделаем сейчас.

– Ты всегда так говоришь, и вы всегда проигрываете, – уняла его Игнатьева.

– Блин, Рит, Кариша же об этом не знала. А вдруг сегодня бы все получилось.

Зайкин сбросил пафос и стал привычно глупым. Карина с Настеной переглянулись и договорились взглядом уничтожить мужскую команду. Игнатьева с Гогой сохраняли нейтралитет. В этой игре требовалось объяснять сокоманднику слова другими, не однокоренными, за время, которое отмерялось песочными часами. Выигрывала та пара, которая отгадала больше всего слов. Право начать получили Зайкин с Варданяном.

Только последний произнес первый звук первого слова, как у Зайкина опять зазвонил телефон. Теперь какой-то «Лелик». Он перевел звонок в беззвучный режим и показал рукой партнеру продолжать. Но Варданян вместо объяснения слова заметил:

– Потеряли. Скоро до всех дойдет, тогда телефон просто взорвется.

– Гура еще не звонил? – Гога беспокоился. – А то мы его, получается, кинули.

– Да ему не до нас было, – фыркнула Игнатьева. – Наверняка прямо сейчас с той телкой чпокается.

Карина плохо понимала, о чем они говорили, но потом вспомнила пост Трунова. У Зайкина ведь намечалась вечеринка. До нее быстро дошло, что компания во главе с организатором сбежала с тусовки, оставив всех гостей на месте.

И Трунов где-то там наверняка клеил очередную первокурсницу с длинными раздвижными ногами. «Хватит! – резко остановила себя Карина, чувствуя, как в груди напирает ревность. – Меня это давно не касается».

– Блин, давайте, заново начнем, а то все время прошло, пока вы тут болтали, – проворчал Зайкин.

Пришлось дождаться, пока песок из верхней колбочки весь пересыплется в нижнюю, чтобы перевернуть ее для обратного отсчета.

– Есть футбольный, есть волейбольный…

– Мяч! – резко крикнул Зайкин.

Варданян отложил карточку.

– Вот «Диксит» про это.

– Ассоциации? Ассоциация!

Еще одна карточка полетела вниз.

– Ну… это такое жидкое… но не очень…

Заиграл уже знакомый рингтон. Зайкин недовольно глянул на телефон. Теперь звонила «Инга С». Он быстро выключил звук и махнул рукой, показывая Варданяну продолжать. Карина уже хотела прикрикнуть на него, чтобы либо перевел телефон в беззвучный режим полностью, либо поднял, наконец, трубку, но не стала мешать им доигрывать. В итоге парни набрали восемь очков.

Следующими ходили они с Настеной. Подруги переглянулись решительно и кивнули друг другу. Напряжение давило на обеих. Объясняла Карина. Каждая карточка содержала восемь слов, она должна была объяснять вторые и на первом же встала в ступор: «Эндемик». У нее даже ассоциаций никаких не возникло, но термин показался биологическим. За сброс слова давалось минус очко. Карина не хотела уступать Зайкину.

Из тупика ее вывел очередной звонок.

– Да ответь ты уже! – не выдержала она.

Зайкин отреагировал на такой резкий выпад невозмутимо.

– Да это тусовщики всякие с вечеринки. Ничего важного.

– Тогда звук отключи.

– А вдруг мама позвонит?

Это оказался всепобеждающий аргумент. Карина не нашлась, что ответить, и перевела недовольный взгляд на карточку с незнакомым словом. Время быстро текло белым песком сверху вниз сквозь тоненький тоннель из прозрачного пластика.

Только она хотела сбросить карточку, как снова заиграл рок.

– Гура, – озвучил Зайкин, оглядев всех по очереди, и нажал на зеленую кнопку.

– Зай, ты где? – тяжело дышал в трубку противный голос. – Тебя тут все обыскались.

На фоне гремела музыка, из-за громкости которой жанр было даже не разобрать, хотя звук явно чем-то приглушили, наподобие окна или двери, потому что вопли и смех звучали как будто за стенкой.

– Я уехал, – просто ответил Зайкин, положив локоть на край кровати.

– А Рита с Гогой? Вард тоже? Вы меня кинули, что ли?

Ребята сдерживали смех.

– Мы видели, как ты был увлечен той красоткой. Не хотели мешать. Кстати, как, победа? – синие глаза внезапно загорелись кокетством.

– Ясно все с вами. Да, канеш, победа, но без триумфа. Бревно засушенное.

Варданян посмотрел на Зайкина, мотая головой. Тот отвечал усмешкой. Игнатьева поправляла свои пучки, закрученные из кос.

– Слышь, Зай, тебя тут какая-то Лина выспрашивает. Попросила набрать. Дать ей трубку?

Зайкин нахмурился и напрягся, что было для него редкостью.

– Не надо. Она тебя слышит?

Игнатьева с Гогой повернулись друг к другу. В глазах обоих загорелись вопросы. Они глянули на Варданяна, тот пожал плечами. Карина следила за каждым, не отрываясь от телефонного разговора.

– Вроде нет. Я специально на балкон вышел.

– Просто скажи, что меня не будет.

– А че за куколка-то? – голос Гурьева приобрел развязный тон. – Ниче такая. Могу эту барби откенить, если че?

Зайкин коротко посмеялся.

– Можешь хоть отневаляшить.

– Понял-принял, – Гурьев приободрился и свистнул. – Сочная. Реально тебя не понимаю. Все за блядью этой бегаешь, а тут такую чику упускаешь.

Зайкин быстро перевел взволнованный взгляд на Карину. Она задышала глубже от проснувшейся обиды. Кошки, притупленные вкусной кесадильей и вином, снова зашевелились и заскребли острыми коготками по стенкам внутренних органов.

– Иди нахуй, Гура, – голос Зайкина погрубел, Карина никогда его таким не слышала. – Сам ты – блядь, ебешь все, что движется.

– Зай, да погоди, не обижайся только, – встревоженный Гурьев быстро затих с коротким пиком.

Зайкин выдохнул. Все, кроме Карины, опустили глаза, прятались от неловкости. Она поднялась, потому что бокал и алкоголь остались на столе. Надо было потушить раскалившуюся жижу. Он поднялся за ней.

– Кариш, к тебе это не относится.

Она резко развернулась и спросила с сарказмом:

– Хочешь сказать, ты еще за какой-то блядью бегаешь?

Схватила бокал и бутылку. Желтоватая жидкость заплескалась о тонкие стенки. Пара брызг задела запястье.

– Нет, но ты же не блядь.

Зайкин выпрямился. Кулаки повисли в карманах и оттянули хлопковые штаны вниз, чуть оголив косые мышцы с обеих сторон живота и тазовые кости. Карина судорожно делала один большой глоток за другим, пока не стала заглатывать воздух. Внутри все кипело. Она и сама не понимала, почему ее задело одно короткое слово, сказанное каким-то Гурьевым, последним человеком, с мнением которого ей стоило считаться. Но реакция остальных подсказала – с его мнением согласны многие, просто только Гурьеву хватало борзости произносить это вслух.

– Я тебя тоже не понимаю, Зайкин. Че вы приперлись в мой притон? Приличным господам и дамам водиться со мной не комильфо.

Карина поставила бокал на стол со звуком и оперлась на спинку стула обеими руками, часто дыша.

– Гура – дебил, – легко сказал Зайкин, встав рядом. – Не заводись, Кариш. Съешь лучше ягодку.

Он взял две вишенки за ветку и подвесил над ней.

– Когда жуешь, гнев сам отступает. Проверенный метод.

Карина посмотрела в синие глаза, обрамленные красным, и почему-то послушалась. Притянула ягодку посочнее языком и обхватила хищными губами. Зайкин глядел завороженно. Встретившись с ним взглядом, она остановилась на секунду, а потом сцапала вишенку и зажевала.

– Ух, как сексуально ты это делаешь, – поерзал он плечами и съел вторую.

Глава 3.7

Карина покраснела, осознав неуместность собственных рефлексов, и отвернулась, чтобы сплюнуть косточку в салфетку и не натыкаться еще на четыре пары внимательных глаз. Увидев на столе второй бокал с вином, она выдула его залпом. Щеки надулись. Зайкин ухмылялся.

– Ты в курсе, что это был мой бокал?

– Зай, осторожно, она же щас тебе в лицо прыснет, – зажмурился Гога.

Карина бросила в того скептический взгляд и медленно проглотила терпкую жидкость, слегка поморщившись.

– Теперь мои микрочастицы внутри тебя, – Зайкин говорил об этом, как о высоком достижении. – Чувствуешь, как мы стали ближе друг к другу?

Левый глаз подмигнул.

– Ни на микрон, – Карина не разделяла ни его радости, ни его гордости. – Водку достань.

Он посмотрел на нее вопросительно.

– Надо убить твои микрочастицы во мне, пока не расплодились, а то стану такой же дурочкой.

Зайкин рассмеялся и полез в спортивную сумку.

– Не бойся, идиотизм не заразен. А вот за наших детей я бы беспокоился.

– Именно поэтому их никогда не будет, – надавила Карина, заглатывая еще одну ягодку.

Ребята тихо смеялись над ними. Обстановка снова разрядилась.

Водка всех окончательно расслабила. После стопки для каждого настало время «Диксита»15. Все легко влились в новую игру. Время стало незаметным. То ли водка разжижала мозг, то ли просто все притерлись друг к другу, но перестали скрывать странные мысли и охотно загадывали самые неочевидные ассоциации, которые порой требовалось пояснять после розыгрыша.

Телефон Зайкина по-прежнему разрывался и всех раздражал. Только после того, как все пятеро накинулись разом, он включил беззвучный режим с вибро, но от этого легче не стало. Один незнакомый номер названивал активнее всех. В какой-то момент звонки просто стали идти друг за другом.

– Та барби по имени Лина, наверно, – предположила Игнатьева. – Видимо, ты ей очень сильно нужен.

Она подняла брови и всмотрелась в друга с немым требованием все пояснить. Зайкин уткнулся в карты, неумело делая вид, будто не чувствует вибрации, не слышит Игнатьеву и находится не в компании.

– Зайкин, ответь уже человеку, – устало вздохнула Карина. – Если стесняешься, выйди на балкон или в подъезд.

– Ладно, я уберу вибрацию.

И ровно через пять минут ему позвонила мама. Ребята одновременно усмехнулись, а Зайкин оглядел всех упрекающим взглядом, будто, действительно, мог пропустить такой важный звонок.

– Да, мам.

– Сынок, а ты разве не на даче? – голос матери хорошо было слышно в тишине квартиры. Он казался немного взволнованным.

– Нет, я у Кариши.

– У Кариши?! – удивление волной пролетело по комнате и вылетело через окно на улицу.

Карина напряглась, удивившись не меньше, и уставилась круглыми глазами на Зайкина. Тот улыбался как ни в чем не бывало.

– Оу… подожди, сейчас проверю, в какую вселенную я попала. А то как раз обновление установила, вдруг случайно портал открыла.

– Мам, ну, хватит, – Зайкин посмеивался. – Я тут не один. Мы компанией. И Кариша нас не приглашала. Мы навязались.

– А, ну, значит, в ту, – выдохнула его мать. – Ты уже и до ее дома добрался? Святая дева, как у нее только терпения хватает.

Карина невольно улыбнулась, пока ничего толком не понимая. Остальные тоже по-тихому смеялись. Зайкин подмигнул Карине.

– Она – крепкий орешек, – и добавил тоскливо. – Такую измором не возьмешь.

Карина от недоумения просто хлопала ресницами.

– Ладно, завтра посекретничаем, – залепетала мать Зайкина, будто торопилась. – Мне ведь только что Лина звонила, представляешь?

Лицо Зайкина чуть поморщилось от злости, губы поджались вверх, подбородок напрягся. На фоне послышался резкий свист тормозов, он даже оттащил телефон от уха.

– Тебя ищет, – спокойно продолжила Зайкина.

– Что ты ей сказала?

– Правду. Что не знаю, где ты. Такая интересная. Будто я на тебя жучок поставила и слежу за твоими перемещениями. Это, конечно, не так, но на всякий случай за ухом не проверяй.

Игнатьева, Гога и Настена вытянули шеи, чтобы заглянуть за левое ухо, Карина с Варданяном проверили правое. Все было чисто. Зайкин на них косился в замешательстве.

– Номер твой просила. Что ей надо?

– Не знаю, – он отвечал невозмутимо. – Наверное, придется с ней связаться.

Мать вздохнула.

– Смотри сам.

– Угу.

– Таблетки не забыл? Там наверняка пыльно.

Зайкин извинился перед Кариной взглядом с улыбкой.

– Они у меня всегда с собой.

– Хорошо. Ладно, целую. Не буянь только. Кариша и так с тобой намучилась.

– Люблю тебя, мамуль.

Он чмокнул угол экрана и завершил звонок.

– А у тебя, оказывается, вполне адекватные родители, – усмехнулась Карина.

Зайкин помотал головой с самодовольным выражением лица.

– Не очень. Я же с этой яблони яблоко.

Наступила короткая пауза, потому что он задумался и опустил голову. Остальные какое-то время ждали, молча на него глядя. Первой не выдержала Игнатьева, перекрестила руки и переложила ноги с одной на другую.

– Кто эта сталкерша Лина?

– Одноклассница моя, – голос Зайкина был ровным. – Мы с ней когда-то встречались.

Больше ничего пояснять он не стал. Экран телефона без звука светился. Названивал все тот же незнакомый номер. Все теперь понимали, кто это.

– Навязчивостью, видимо, ты ее заразил? – с раздражением заметила Карина. – Или наоборот?

– Видимо, – на лице проступила слабая улыбка, но синий в глазах помрачнел. – Доиграем?

Трубку он так и не поднял. Все охотно увлеклись игрой снова. Бутылка водки опустела наполовину. Ассоциации стали нелепее и смешнее, позы – раскованнее, пространство – теснее. Зайкин отмачивал глупые шуточки и кривлялся. Он никогда не умел долго печалиться. Карина завидовала этой суперспособности. Иногда ей даже хотелось быть такой же… простой, чтобы не уметь принимать оскорбления, саркастические замечания и упреки.

После «Диксита», когда звонки поутихли, компания снова вернулась к «Alias». Теперь все пили виски с колой. Карина, объясняя Настене слова, с трудом шевелила языком и смотрела в заплывшие глаза подруги, видя в них свое смутное отражение. Это всех веселило. Количество очков за раунд у каждой пары сильно поубавилось, потому что большую часть времени все хохотали, в основном просто так, но иногда над шутками Зайкина.

Глава 3.8

– Ой, давайте спать, – предложила Игнатьева в полтретьего ночи, поднимая тяжелую голову с плеча Гоги.

Тот протер глаза и поддержал свою девушку. Варданян зевнул. Настена рухнула головой на диван. Зайкин бодро вскочил на ноги и протянул Карине руку, потому что сама она поднималась с трудом и большой неохотой. Ноги затекли. А еще ведь предстояло приготовить всем постели. Комплектов белья она купила сегодня в супермаркете ровно два, чтобы менять их по очереди. Она даже из упаковки их еще не вытащила.

Зайкин встал у стола, собирая грязные тарелки в стопку.

– Где у тебя посудомойка? – он обернулся на Карину, когда она отгоняла Варданяна от комода, где лежало постельное белье.

– Нигде, – усмехнулась она.

Растерявшись, Зайкин быстро переводил глаза с гарнитура на комод.

– А как?..

Карина рассмеялась, выгнув спину, которая тоже, оказалось, затекла в сгорбленном сидячем положении.

– Ручками, – она пошла на него, потому что в ящике стола хранились ножницы для разрезания плотной упаковки. – Добро пожаловать в плебс, мажор.

Постучала его по плечу. Зайкин поджал губы, косясь на гору грязных стаканов и блюд. Карина сжалилась над ним и махнула на стол рукой.

– Оставь, я завтра все помою.

– Окей, – он мгновенно повеселел и подошел к спортивной сумке, откуда достал огромную прозрачную косметичку со всякими бутылями и банками с одинаковым логотипом: «Zaya».

Карина удивилась такому богатому ассортименту средств для ухода. На секунду ей показалось, что даже в ее ванной таких набралось бы меньше. Зайкин достал еще шелковую пижаму и банное полотенце.

– Так, кому нужна ванная, сходите сейчас, а то я там потом надолго застряну, – крикнул всем из прихожей.

– Мне нужна, – заторопился Варданян.

– Я следующий, – закопошился Гога, аккуратно положив сонную Игнатьеву на диван.

– Да всем нужна, – пробурчала Настена, оставаясь возле окна.

– Как ты подготовился, – не могла не отметить Карина, разглядывая косметичку Зайкина.

– Конечно. Я без этого никак, – ответил он важно, а сам присел на стул, пока все по очереди пользовались ванной, точнее, туалетом.

Больше никто с ночевкой не запаривался. Даже зубы не чистили. Все просто умывались и возвращались в комнату в ожидании приготовленной кроватки. Труднее всего было расправить диван, потому что там лежала Игнатьева. Карина с Настеной вместе пытались ее разбудить, но та валялась трупом. Пришлось просить Варданяна и Гогу перенести ее на кровать.

Диван скрипел, но в итоге разложился. По нормам он вмещал только двоих, а спальных мест в этой квартирке было всего два, поэтому лечь предстояло по трое. Все ждали Зайкина, чтобы решить, кто и где будет спать. Игнатьева снова валялась на диване. Гога рядом с ней смеялся над мемами. За столом Варданян показывал Настене летние фотографии. Карина сидела на диване, упершись локтями в колени. Лоб утыкался прямо в комод. Ужасно клонило в сон.

– Это мы на параплане катались. Классная штука, – тихо рассказывал Варданян. – Сиран так орала, будто ее резали. Она высоты боится. Еле как ее уломал. Зато теперь только об этом и вспоминает.

Настена слушала, поджав губы, и кивала, делая вид, будто ее это совсем не трогает. Его с Сиран счастье.

– А это в зоопарке. Скажи, жираф на Зайку похож? Прям один в один близнецы. Мы им устроили скайп-встречу после долгих лет разлуки. Зайка рыдал.

Настена хихикала. Карина посмотрела на подругу устало, а на Варданяна – с обидой. Он улыбался загадочно, время от времени поглядывая на Настену. Они сидели очень близко друг к другу. Она почти положила подбородок ему на плечо, но до конца не решалась это сделать. А он, поворачиваясь, своим длинным носом чуть ли не касался ее щеки.

Наконец Зайкин вышел из ванной уже в пижаме и протрезвевший. На лице, шее и руках лоснился крем жирным слоем. Лицо расслабилось, но улыбалось.

– Как ляжем? – спросила у него Карина, с трудом оторвав голову от комода. – Надо разбиться на два трио.

– Нам с Ритой пофиг где, – Гога откинулся затылком на стену.

– Рите уж точно, – усмехнулся Варданян.

Та уже летала в глубоком космосе собственных сновидений, распластавшись звездой на двух третях дивана.

– Ну, Кариша со мной наверняка в одну постель не ляжет, тогда пусть ложится с ними, – без особой обиды сказал Зайкин. – А мы втроем на кроватке.

Он подмигнул Настене. Варданян прищурился на него. Так и порешили. Карине все уже было равно, где и с кем спать. Голова тянулась к подушке, а сознание – в собственный космос.

Гога сбросил одежду, оставшись в одних трусах, не стесняясь девушек, и залез под одеяло, которое тоже приходилось делить на троих. Карина решила переодеться в ванной. Она обычно спала без пижамы, но сегодня стеснялась. Не хотелось лишний раз будоражить фантазию Зайкина. В комоде нашлись хлопковая футболка и шортики. «То, что надо», – обрадовалась она.

В ванной Карина приготовилась ко сну полностью, несмотря на усталость, даже душ быстро приняла. Когда вернулась в комнату, Варданян с Зайкиным сидели на кровати друг напротив друга, а Настена осталась в тесной промежности между диваном и нишей. Гога уже храпел, обнимая Игнатьеву.

– Настен, не бойся, я максимум тебя приобниму ночью, – Зайкин зазывал ее ладонью в центр постели. – Теплее зато будет.

– Нет, Настен, я тебя этому придурку в обиду не дам, – набычился Варданян. – Хочешь обниматься, Зайка, давай, со мной.

Настена посмотрела сначала на голый торс Варданяна, спортивный, упругий, накаченный, а затем на Карину самыми жалостливыми глазами, которые могла изобразить.

– Кар, может, поменяемся? Я лучше на диване.

– Да, так лучше, – сразу подхватил Варданян.

Зайкин с любопытством глянул на Карину. Ей некогда было оценивать обстановку. Она махнула рукой.

– Как хочешь. Дать тебе что-нибудь на смену?

– Да не, я так посплю.

Настена носила ситцевое платье свободного кроя. В таком, пожалуй, и спать было удобно. Она легла на диван с краю ближе к окну и сразу накрылась одеялом по самый лоб. Варданян еще несколько секунд смотрел на нее, пока Карина не залезла в нишу и не стала двигать Зайкина к центру.