Августовская ночь

– Что ты имеешь в виду? – перебил Август.

– На рабочих местах, к примеру, в различных, объединяющих целые группы людей, средах, кругах и т.д. проводить идеологическую работу, направленную на укрепление идей единства и общности граждан и Государства.

– Понятно. Аппий Маркиан, КГБ нам в этом поможет? – спросил Август у Председателя.

– Всеми силами, – лаконично ответил тот.

– Но только без репрессий, – тут же вдогонку произнёс Лициниан.

– Разумеется, – улыбнулся Маркиан. Я опять испытал чувство дискомфорта при взгляде на этого человека.

– Прошу прощения, Август, Почтенные, – взял слово Визимир. – Я против такого лояльного или, если позволите, щадящего подхода. Любую искру надо гасить в самом начале, пока она не привела к пожару, особенно, если она возникает возле пороховой бочки.

– Согласен с Префектом, – высказался Север. – За что и как мы будем воевать, если общество за нашими спинами будут подстрекать бунтари, а вы будете проводить какие-то полуреальные идеологические кампании?

– Твоё дело воевать, Магистр, – заметил Маркиан. – А твоё, Префект, – следить за порядком и не провоцировать ещё большие конфликты. Когда понадобится, мы все до единого станем в строй, а до тех пор каждому из нас следует заниматься своими делами.

Это был очень сильный и, очевидно, неожиданный выпад. Верховный Префект внутренних дел демонстративно оттолкнул от себя блокнот и проговорил:

– Вы там в КГБ всегда ведёте какие-то свои тайные игры, не считая других достойными быть в них посвящёнными, но считая себя главной защитой Государства.

– Если бы можно было, я с готовностью позвал тебя к нам на службу, дабы ты увидел, как именно мы работаем, Марк Флавий Визимир, – без единой эмоции ответил Председатель.

Надо отдать должное Префекту – он сохранил спокойствие. Зато оскорблённым себя и весь свой род посчитал Товарищ.

– Достопочтенному Председателю стоило бы быть более политкорректным в мире, где нельзя говорить о превосходстве одной расы над другими.

– Кажется, нам необходимо вплотную заняться воспитанием толерантности среди людей, – подхватил второй Товарищ.

Но Маркиан даже не отвёл взора от Префекта.

Дело в том, что по уставу КГБ в его ряды зачислялись только представители человеческого рода, и высказывание Председателя было в большой степени расистским.

– Я же считаю, что стоит людям улаживать проблемы людей, – сказал он.

– То-то видно, как вы умеете улаживать проблемы, раз мы среди вас и за вас этим занимаемся, – с усмешкой произнёс Товарищ. Губы Визимира скривились в торжествующей улыбке.

Окружающие потупили взоры, лишь изредка бросая их на Августа, в надежде, что он поставит на место обнаглевших антов. Магистр Север, отчасти виновник этой постыдной ситуации, сидел, помрачневший, с пустым взглядом.

– Аппий Маркиан, прекрати спор, – тихо проговорил Доминик. Под каким же сильным влиянием он находится…

– Слушаюсь, Август, – сухо ответил Маркиан.

– Ваше дело, Светлейшие мужи, – высказать предложения, а решение примут без вас, – надменно произнёс второй Товарищ. – Не забивайте голову Августу своими бестолковыми пререканиями.

Повисла тишина. Около минуты Август, погрузившись в задумчивость, медленно расхаживал из стороны в сторону. Вот я и увидел изнанку нашего Государства, и по первому впечатлению представляла она довольно печальную картину.

Я как-то сразу и не заметил, что Флавий Доминик стоит прям напротив и разглядывает меня. Я затаил дыхание.

– Ты! Что хочешь сказать? – спросил он.

Не знаю, куда точно, но сердце моё как ветром сдуло, как и мышцы ног, как и влагу с губ… Я поспешно встал, понимая, что сказать «ничего» означало бы крах карьеры на самом входе.

– Позволю себе высказать своё мнение… Август Доминик… на основании всего, мною слышанного здесь… – я пользовался проверенным способом оперативного формирования ответа в голове – попросту тянул время, пока не придумаю, что говорть, – что нельзя принимать решение, не имея реальных данных о ситуации. – Итак, мой выход. – Считаю, что необходимо узнать, как обстоят дела, непосредственно на местах.

Я ожидал любой реакции, но Доминик, задержав на мне взгляд не более чем на пару секунд, всё так же задумчиво продолжил движение по комнате. Зато Товарищи сверлили меня острыми взглядами, ведь я, вопреки их распоряжению, «забил голову Августа» своим предложением.

– Советник Лициниан, – наконец, произнёс государь, – завтра доложишь нам соображения по реализации данной идеи. Кого думаешь послать? Кто у тебя хорошо видит и мало болтает?

Вот это поворот! Как метко я выстрелил.

– Слушаюсь, Август, – ответствовал воодушевлённый Лициниан. –Собственно, мой помощник Аврелий Константин: надёжный, ответственный, сознательный, подающий надежды патриот Государства – он и поедет.

Ну удружил, покровитель, ничего не скажешь: так лихо выдернул из зоны комфорта. Август недоумённо посмотрел на меня, но возражать не стал.

– Как знаешь, – пренебрежительно бросил он.

Неожиданно Аппий Маркиан резким движением поднялся с места.

– Август, Светлейшие, я только что получил оперативное сообщение, мне необходимо быть на рабочем месте. Прошу простить, – быстрым шагом, он направился из комнаты, на ходу набирая номер на гиперкоме. Тогда я не увидел никакой значимости его поступка.

– Маркиан! – проскрипел ему во след Товарищ, но тот либо не услышал, либо сделал вид, что не услышал. Ант выпучил глаза. – Что это ещё за номера?

Присутствующие затаили дыхание. Товарищ, встряхнув головой, поджал губы и повернулся к Доминику:

– Мы желаем вынести Председателю КГБ замечание за нарушение протокола. У нас были к нему вопросы.

– Хорошо, на ближайшем заседании сделаем это, – с недовольством сказал Доминик.

– И ещё, уважаемый, нам нужны от тебя сведения. Напиши на бумаге всю информацию о себе, – неожиданно обратился ко мне Товарищ.

– Я прослежу, Сиятельный, и передам завтра! – вступился за меня Советник.

– Добро, – сказал Август, ибо Товарищ не удостоил нас ответом. – Кто ещё выступает?

– Согласно протоколу, Август, готовы выступить с сообщениями Председатели Комитета экономического развития и Здравоохранения.

– Извольте, Светлейшие.

Заседание продолжилось ещё четверть часа, сообщения выступавших несли исключительно справочный характер без какой-либо рекомендательной составляющей. После этого мы освободились.

5.

Стоя у портика Дворца, я пытался собраться с мыслями. Солнце уже порядочно нагрело воздух, сотрудники правительственных учреждений торопливо проходили мимо: кто – во Дворец, кто, очевидно, с поручениями, – в поджидавшие рядом машины. Как ни странно, Лициний Лициниан был одолеваем теми же терзаниями:

– Так, надо собраться с мыслями, – вторил он мне, поглаживая наморщенный лоб. – Куда податься?.. Ах, времени критически мало… Ты молодец, Константин. Так, машина!

Он набрал Архелая и велел тому бросать все дела и мчаться ко Дворцу. Мы спустились по ступенькам к проспекту Фламиния, примыкавшему ко Дворцу, который весьма гармонично венчал всю композиционную прелесть главной улицы АП. Я в очередной раз насладился его видом: эти строгие здания не выше пяти этажей в постклассическом стиле, примыкающие одно к другому, идеально подобранное сочетание высоких раскидистых деревьев и выровненных кустарников, прятавших в себе скамейки, элегантные рестораны и гостеприимные кафе, а на заденем плане – теряющиеся в небесной выси бесконечные небоскрёбы. В Метрополии удивительным образом сочетались два совершенно различных города: Старый, с правительтсвенными кварталами, и Новый, полный новейших архитектурных технологий и воплощений самых смелых идей и причудливых форм. Зачем путешествовать где-либо, если у тебя дома такое очарование?

Советник беспрерывно звонил, в который раз меняя собеседника, а я даже не вслушивался. Ох, мне же надо не забыть позвонить Юлии.

– Сейчас поедем в курию7, я попросил всех собраться. Да где же Архелай! А потом снова ко мне.

– А обед будет?

– На ходу перекусишь, – бросил Лициниан.

Я пожал плечами.

– А какие сведения нужны Товарищу?

– Основные: родился, учился, работал, не умер. За это не переживай, сейчас вместе сочиним.

Спустя положенное время мы мчались в машине на грани нарушения всех правил движения. От голода и бесконечных раскачиваний меня мутило. Советник продолжал беспрерывно с кем-то переговариваться, то и дело упоминая меня. Я не стал в этой ситуации звонить Юлии, ограничившись парой безответных сообщений о занятости.

Бурное совещание продолжилось и в курии. В целом, большинство Советников было довольно тем, как обернулось дело, но Клодий Альбин пылил.

– Зачем ты его предложил? – рассержено бухтел он. – Без обид, Константин.

– Да, Советник, зачем ты меня предложил? – вторил я.

– Ну уж, мальчик мой, когда проявляешь инициативу, будь готов отвечать за слова, никто тебя за язык не тянул! – отрезал Лициниан.

– Почему он?! – почти кричал Альбин.

– Не кричи на меня, любезный, – прозвучал холодный ответ с гневом уставившегося на него Лициниана. – Иного варианта не было. Всё решали доли секунд, что мне оставалось делать? – тут он довольно потешно подключил к словам жестикуляцию сложенными в бутон пальцами. – Сказать «я подумаю», чтоб прослыть идиотом, а идею потом замяли? Константин, между прочим, благодаря своим выдающимся способностям, – резко повысив тон и то и дело тыкая пальцем в меня, продолжал Советник, – о которых я вам не первый раз толкую, добился для нас уникальной возможности получить самую свежую информацию об истинном положении дел, – говоря это, он делал такие патетические ударения на некоторых словах, что это тоже выглядело забавно. – Ты хочешь, чтобы я этим рисковал?

Лициниан, покрасневший, сверлил глазами Альбина. Тот, видимо, не хотел признавать свою неправоту.

– Возможность действительно уникальная, – хмуро проговорил он. – Но справится ли твой юный помощник?

– Все почему-то сомневаются… – я зачем-то решил подать голос, хотя меня об этом не просили.

– Тебе не давали слова, юнец! – рявкнул Лициниан. И, гораздо спокойнее, – Альбину: – поэтому мы наметим план, составим чёткие инструкции. Он хоть и выскочка, но не дурак! Ты ведь не дурак, Константин?

– Нет, Советник, не дурак.

– Вот, видишь, даже он сам в этом уверен, – чувство юмора его было довольно сомнительным, в отличие от Юлии. Кстати, Юлия!

Когда Советники коллегиально составляли мою биографическую справку, я всё же отошёл в сторону позвонить ей. Было уже давно за «после обеда».

– Да, я слушаю, – голос её был не очень-то приветливым.

– Здравствуй, Юлия, у меня, признаться, всё тут вверх дном, – я пытался подобрать слова.

– Ну позвони потом, когда всё уладится, – прервала она.

Я не был готов к такому холодному ответу.

– Хорошо, я перезвоню вечером. Ты свободна будешь?

– Звони, в любом случае, звони. Там посмотрим. Пока.

Я не успел попрощаться, как связь прервалась. Странно. Я вернулся к своим коллегам участвовать в составлении документа.

…Наше совещание возобновилось в Доме Лициниев. Ради него были отменены запланированные встречи, а визиты гостей деликатно перенесены на другое время. Компания была практически та же, что и вчера, за исключением Префекта Гордианы, отбывшего домой, и сенатора Гнея Семпрония Торквата, нашего верного союзника и проводника наших идей в Сенате, которого специально пригласили обсудить дело. Выслушав Лициниана, он всем своим видом: благожелательной улыбкой, раскрепощёнными движениями – давал понять, что полностью увлечён этой идеей. Ещё бы: войти в предельно узкий круг осведомлённых лиц, быть мостиком между ситуацией и государем, передатчиком информации из первых уст в уши Персоны Номер Один стоило, наверное, любых материальных и нематериальных благ.

– Пожалуй, мой дорогой Лициний, я смогу организовать встречу в нужном тоне, – молвил Торкват.

– Важно не столько в нужном тоне, сколько без внимания Товарищей.

Сенатор нахмурился.

– Вот с ними-то будет сложно. Свалились ведь на голову такие дотошные! –посетовал он. – Особенно этот Рикимер…

– Право, не знаю, как их зовут, – вставил Лициниан.

– Худощавый, с крючковатым носом, выглядит старше другого, и голос у него более скрипучий, – описал Сенатор. – Он имеет особенное влияние на Аврелиана. Второго зовут Ильдигер.

– Прошу меня простить, почтенные мужи, откуда у них такое влияние? – спросил я.

Сенатор, осушив бокал, развалился в кресле, сложив на груди руки.

– Когда-то, мальчик мой, этот вопрос интересовал всех, но никто не мог найти ответа, а сейчас наступила эпоха то ли смирения, то ли принудительного молчания. Анты стали очень могущественны во Дворце за последнее десятилетие или , может быть, два, и уступки, которые им делаются, порой вызывают немое отчаяние. При этом никто не может им перечить, потому что, переча им, ты перечишь самому Августу! Прости мне моё пространное объяснение, но чёткого ответа, – он развёл руками, – попросту не существует. Могу только предположить, что причина кроется в наличии антов во всех эшелонах государственной системы. Может быть, они банально берут числом, хотя и неясно, кто именно допустил их на госслужбу.

– Кстати, я, вот, вспомнил, что вчера во дворце, – я обратился к Лициниану, – нас задержала стража. Это были не преторианцы, и я думаю, что это вообще были не люди.

Советник поморщился.

– Какое это имеет значение сейчас? – он отмахнулся от этой информации как от назойливой мушки, видимо, будучи недоволен тем, что я перебил ход мыслей Торквата. Я притих.

– Как бы то ни было, завтра я беру Рикимера на себя. Доложу ему о падении экономики, а вы уж докладывайте Доминику, что вам надо.

– А она падает? – уточнил Клодий Альбин.

– Какая разница? – снисходительно улыбнулся Сенатор.

– Хорошо! Предположим, Доминик утверждает наш план, и Константин отправляется на Гордиану. Нам нужно связаться с Вером, пусть он окажет всемерную помощь Константину…

– Я бы не хотел, Советник, чтобы ты это делал, – твёрдо проговорил я. – Пускай он не будет знать, что еду я.

– Это ещё почему?

– Я понимаю, что он твой друг, но, при всём уважении, боюсь, он будет стараться навязать мне нужное ему мнение о Гордиане. Маловероятно, что он готов ворошить грязное бельё в своём доме.

На какое-то время воцарилось молчание. Я явно всех озадачил.

– Не сказал бы, что прям уж сразу грязное, но твой помощник уже второй раз за день подтверждает свой талант, – сказал, наконец, Постум.

– Согласен, – Альбин посмотрел на меня. – Прости Константин, что сомневался в тебе.

Я смутился, а Лициниан, отрешённо глядя перед собой, проговорил:

– Хм. В том случае, если ты летишь туда – согласен, а если Август всё же пошлёт тебя на Элефантину?

На меня эта мысль нагнала минутную печаль, потому что Элефантина была почти ойкуменой.

– Вот этого бы совсем не хотелось…

– Ещё раз повторяю тебе: никто за язык тебя не тянул. Скажешь об этом Доминику сам.

– Ладно, в таком случае помощь Вера в трансфере будет кстати.

Лициниан усмехнулся.

– «Ладно» ему… Не о том ты думаешь, мальчишка. Давайте-ка составлять инструкции.

Второй вечер к ряду, кажется, я не лягу спать вовремя. А ещё хотелось Юлию услышать.

…Но, как ни странно, когда я ехал домой, было ещё божеское время. В очередной раз меня подвозил Архелай.

– Ну что, дружище, не устал ты сегодня мотаться по поручениям? – спросил я.

Водитель усмехнулся.

– Это же не впервые: с Советником часто приходится погонять по АП. Но сегодня вы действительно превзошли себя. Что у вас стряслось?

– Проявили инициативу и прыгнули в самый омут, а теперь пытаемся выплыть на берег, – расплывчато ответил я.

– И это не впервой. На завтра не знаешь, какие планы? А то мне по своим делам надо сгонять.

– Нет, Архелай, узнавай у Советника. Знаю только, что завтра он снова во Дворец собирается.

– Ладно, тебя отвезу – позвоню ему. Не против, если я музыку включу?

– Валяй, – бросил я и направил взор в сизо-фиолетовую темень, разрываемую на лоскуты разноцветными огнями вывесок и фонарей. Заиграла какая-то спокойная инструментальная музыка.

От безмолвного созерцания меня отвлёк вызов по гиперкому. Звонил мой лучший друг Валент.

– Слушаю тебя, дружище.

Архелай тактично закрыл перегородку между нашими сиденьями.

– Привет, Константин, как жизнь? – спросил меня Валент голосом, в котором я услышал задор.

– Ох, да, в целом, не жалуюсь, но как-то непонятно сейчас…

Видимо, Валент не собирался искренне вникать в положение моих дел, потому что, едва получив ответ, сразу же перескочил на другую тему:

– В общем, я смог достать нам билеты на гравикон!

Это была отличная новость – мы давно ждали очередной игры, а учитывая то, как тяжело раздобыть билеты на приличные места, это был прямо-таки праздник. Правда, радость моя тут же поутихла, поскольку мне предстояло расстроить друга, ведь его новость была весьма удачна для меня.

– Это на завтра, что ли?

– Да, два билета в сенаторскую ложу, представляешь? – с гордостью сообщил Валент.

– Прекрасно! Надеюсь, ты не попал никому в услужение за это, – подшутил я.

– Нет, конечно! Но пары козырей из рукава пришлось лишиться, – прозвучал недовольный ответ. – Но я не слышу радости.

Я выждал несколько секунд.

– Короче, тут такое дело: ты спрашивал, как у меня дела. Так вот, я вчера познакомился с прекрасной девушкой…

И он снова меня перебил.

– Что? Повтори: ты познакомился с девушкой? Константин, даже года не прошло, как ты дал зарок.

– Ну хватит тебе, – я не хотел вспоминать и говорить о глупостях, которые иногда совершаю: словами ли, поступками.

– Привет, Константин, а кто она? – раздался на заднем плане голос возлюбленной Валента Агриппины.

– Здравствуй, Агриппина! Она преподаватель в Академии. Хм, можешь найти в «Сфере», её зовут Паулина Юлия.

– Молодец, Константин, – похвалила девушка. – Очень рада за тебя!

– Да, прям удивил, дружище! Так а почему ты как-то невесело об этом сказал?

– Проблема в том, что я на днях улетаю в командировку, а мне очень хочется позвать её на… как бы это сказать… незабываемое свидание.

Валент, судя по голосу, напрягся:

– Так, а вот это уже серьёзно. Чего же ты хочешь от меня? Чтобы я отдал тебе свой билет?

– Ммм, да…

На том конце «провода» воцарилось молчание, которое я не решался прервать. Затем раздались перешёптывания – Агриппина, судя по тому жару, с которым шептала, была на моей стороне, но расслышать её слов я не мог. Это продолжалось довольно длительное время.

– Ну хватит уже шептаться, друзья! – не выдержал я.

– А куда ты летишь-то? – спросила Агриппина. Очевидно, Валент был зол, и его можно было понять – мы ведь так долго ждали очередной игры, на которую всегда ходим с огромным удовольствием.

– Вероятно, на Гордиану. Только это секрет.

– Куда? – изумлённо переспросил Валент.

– Туда! – перекривлял его я.

– Это туда, где сейчас чуть ли не война? – осторожно спросила девушка.

– Да нет там пока никакой войны. Во всяком случае, я и еду в этом разобраться. – Я полностью доверял своим друзьям, выдавая им, по сути, секретную информацию. Благо, наш звонок хоть и мог быть перехвачен, но не мог быть расшифрован.

– Ничего себе, крутой ты!

– Да, крутой, – вторил подруге Валент. – Расскажешь потом поподробнее.

– Разумеется, расскажу, но так что с билетами? – нетерпеливо спросил я.

– Ладно, чёрт с тобой, веди свою девочку.

– Очень мило с твоей стороны! – хоть я и не выказал явно признательности, в душе я был бесконечно ему благодарен. И девушке за поддержку.

– А когда ты нас познакомишь? – спросила Агриппина.

– Понятия не имею. При первом же удобном случае. Ладно, я к дому подъехал, давайте потом созвонимся.

– Добро, пока.

Дома было хорошо. Свой дом я любил: пускай это и была не бог весть какого размера квартира на 39-м этаже, но я всегда ощущал в ней уют, и чувство безопасности привносило в мою душу успокоение. Я помню, как с друзьями занимался созданием комфорта в ней: подбором цветов и материалов, мебели и декора, как я трепетно выращивал живую фито-стену Я помню, как собирал этих же друзей в уже полностью готовом жилище, чтобы весело провести время. Я помню, какие идеи мне приходили в голову, когда я глядел через прекрасное панорамное остекление на Великий Город, а вслед за идеями способы их реализации. А сейчас я испытывал некое волнение, связанное с неизбежным оставлением своего дома и отправкой в неизвестность. А вдруг там действительно идёт война, о которой мы тут ничего не ведаем?

Впрочем, я почему-то не верю словам Тарквиния Вера, а это неправильно; надо собраться с мыслями и понять, что именно меня гложет. Я посмотрел на часы – самое время принять душ и, наконец, лечь спать. Советник не обозначил планов на завтра, но надо быть готовым если не к работе спозаранку, то и не к выходному.

…Я сидел в темноте в пленительно мягком кресле напротив окна, под негромкие звуки леса попивал чаёк и размышлял о произошедших событиях. Я вполне мог быть доволен собой благодаря собственной находчивости и благоразумной инициативности, и теперь во мне боролись усталость и возбуждение от одних и тех же пережитых эмоций. Я, пытаясь расслабиться в тиши тёмной квартиры, просто ждал, когда эта борьба утихнет сама собой – я знал, что в таком состоянии просто не засну. Совершенно неожиданно раздался звонок. Я почему-то сразу понял, что звонит Юлия. Это было сочетание и подсознательного ожидания (надежды), и неожиданности (от того, что это всё же случилось); я ненароком облил себя чаем, благо, уже не горячим.

– Какая досада, – пробормотал я, стряхивая с себя воду. Затем переключил на громкую связь. – Ave, doctor8!

– Привет, – голос Юлии был явно сонный.

– Ты спишь? – я даже застыл в изумлении.

– Ага, – слабым голосом звучал ответ.

– Ты удивительная девушка.

– А ты – непорядочный мужчина. Я и звоню тебе, чтобы сказать об этом. Подожди минуту, – не дав мне возразить, она замолчала. Спустя несколько секунд её голос раздался вновь, и был он уже более естественным. – Ты обещал девушке позвонить – и пропал.

Я нахмурился. Есть у меня черта – сразу же принимать всё близко к сердцу.

– Я не звонил из опасения разбудить тебя, потому что только полчаса, как попал домой.

– Как прошёл приём?

– Сносно, – ровно ответил я, вновь усаживаясь в кресло. – Могло быть как лучше, так и хуже.

– Устал?

– Очень. Но самое неприятное – это то, что ближайшие несколько дней пройдут в таком же режиме, – и, не тратя времени на ненужные слова, сразу перешёл к делу: – Поэтому, чтобы не чокнуться, мне необходимо сменить обстановку. Что ты скажешь на моё предложение сходить завтра на гравикон – я смог раздобыть два козырных билета? Как у тебя с графиком завтра?

– Очень интересное предложение. Я никогда раньше не ходила на гравикон.

– Удивительно, я думал, ты всё на АП видела.

– Прям уж всё, мне же не пятьдесят лет. Да и надо оставить молодому человеку хоть какой-то шанс удивить меня чем-нибудь, – я почувствовал игривость в её голосе.

– Весьма дальновидно. Смею тебя заверить: ты будешь впечатлена этим зрелищем.

– Хорошо, я согласна. Куда мне нужно будет прибыть?

– Пока не знаю, – я напряг все извилины. – Давай так: я завтра тебе позвоню, когда буду свободен… – но тут я, наконец, собрался с мыслями: – Нет, давай не так!

–Ух ты, видимо, ты прям сейчас меня удивишь!

– Да! В котором часу ты заканчиваешь?

– В 6.30-6.40, – задумчиво ответила Юлия.

– Заеду за тобой в Академию в 6.50, – твёрдо решил я.

– Вот как!

– Именно так, – подтвердил я и, чтобы не давать поводов к лишним «если» или «но», решил закончить разговор. – А сейчас давай желать друг другу приятных снов, потому что мне ещё нужно поговорить с Советником.

– Хорошо, приятных снов, Константин, – сказала девушка. Мне послышалось, нежным голосом.

– Взаимно.

Через 10 минут я уже лежал в кровати и отходил в мир грёз.

6.

Я снова мчался по бесконечным улицам Города. Архелай снова несказанно выручал меня. Я, обуреваемый эмоциями, едва сохранял выдержку.

Началось всё с того, что в 8.30 утра меня разбудил Лициниан и чуть ли не с криками набросился из-за того, что я сплю, а не занимаюсь делами. Спросонья я не смог сразу дать правильный ответ, чем навлёк на себя просто поток гнева и распоряжений, хотя и заметил ему, что никаких поручений мне дано не было. Но это замечание лишь усилило раздражение Советника: «Тебя что, нужно пинать? Голова тебе на что?».

Явившись в курию, я был огорошен, когда один из служащих сказал мне, что лечу сегодня в ночь. Я попытался заняться делами, которые жизненно важно было уладить до отъезда и за малым не набрал Юлию, чтобы сообщить об отмене планов, но помешал мне это сделать сам Лициниан своим появлением. И, к счастью, вместе с очередной порцией раздражения он принёс и хорошие новости.