Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга четвёртая

(«Берёзка» в СССР – сеть фирменных розничных магазинов, реализовывавших продукты питания и потребительские товары за иностранную валюту (иностранцам) либо за сертификаты, позднее чеки Внешторгбанка и Внешпосылторга (советским загранработникам – дипломатическим, военным и техническим специалистам, в частности специалистам «Зарубежстроя» и членам их семей).

Существовала сеть «Берёзок», принимающих чеки серии «Д» для обслуживания дипломатического корпуса, а также сеть магазинов и киосков при гостиницах «Интуриста», принимающих иностранную валюту (продажа сувениров, мехов, продуктов, напитков и сигарет).

Фанипольская зрбр

Весной 1971 года, перед написанием дипломного проекта нас направили на войсковую стажировку. На этот раз я был на стажировке в дивизионе фанипольской зрбр, расположенном в 60 километрах от Минска, недалеко от станции Негорелое. Был вместе с курсантом Анатолием Жуковским. Он был спортсменом, занимался борьбой, выглядел внушительно. Знал я его по фамилии Хайкин. Когда же я его назвал по этой фамилии, то он меня предупредил, что его фамилия Жуковский. Оказывается, при женитьбе на дочери командующего минской армии ВВС, генерала Жуковского, он взял фамилию жены. Мы с ним сошлись характерами, прониклись уважением друг к другу, подружились и с интересом работали по плану стажировки.

В зрбр я понял, что слабым звеном в ЗРС С-200 является её цифровая вычислительная машина (ЦВМ). Во-первых, она часто ломается, во-вторых, техники, её эксплуатирующие, имеют слабую подготовку. Было заметно, как это нервирует руководство зрдн, в состав которого я должен был вскоре войти. В этот момент я решил для себя писать диплом по тематике ЦВМ, чтобы во время его написания лучше её изучить. Анатолий Жуковский по окончании училища, естественно, обосновался в МВИЗРУ, где я его неоднократно встречал, приезжая на конференции и семинары. Последний раз видел Анатолия в 2003 году, когда был в Минске на 50-летии МВИЗРУ (теперь Белорусская военная академия). Вижу его, респектабельного и солидного на фотографиях, представляемых в Одноклассниках.

Написание и защита диплома

Обычно слушатели свои курсовые работы развивают в дипломный проект. У меня этого не получалось, тем более, что я решил его писать по ЦВМ. Предложенные темы, мне не нравились. Я предложил свою тему дипломного проекта.

Не просто было с научным руководителем. Научный руководитель моей курсовой работы от меня отказался. Другие руководители тоже почему-то оказались занятыми. Меня навязали «бедному» капитану Надольскому Анатолию Николаевичу.

Позже он мне рассказал, что научные руководители дипломных проектов не любят брать себе кандидатов на медаль. С ним нужно будет усиленно работать, чтобы вывести его на медаль. А вдруг случиться провал? Отвечать придётся им. Правда, это чисто моральная ответственность.

Первая наша встреча с Анатолием Николаевичем показала, что он растерян. Предлагал мне дорабатывать мою курсовую работу. Я же не видел в своей курсовой работе перспектив, хотел ближе познакомиться с ЦВМ, поэтому настоял на своём и представил ему план работы. Он согласился со мною.

Я начал писать дипломный проект. Разработка дипломного проекта в наше время осуществлялась не просто так, а в соответствии с решениями партии и правительства. С 30 марта по 9 апреля 1971 года в Москве проходил XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Во введении дипломного проекта мы должны были связать актуальность разработки дипломного проекта с решениями съезда, подтвердить это соответствующими цитатами.

Дипломный проект должен быть обоснован и с тактико-технической точки зрения, повышать один из показателей ЗРС С-200. К диплому положено предложить, самостоятельно рассчитать и реализовать какое-нибудь техническое устройство.

Написание диплома шло у меня по плану. Материала оказалось больше, чем положено (100 страниц от руки написанного текста, с расстоянием между строками 10 мм). Я же писал текст с расстоянием между строками 7 мм. Одновременно с написанием текста диплома, разрабатывал техническое устройство.

Это было согласующее устройство в виде эмиттерного повторителя. Он был начерно собран, но никак не хотел работать. Вдруг я заметил, что эмиттерный повторитель хорошо работает с индуктивной нагрузкой. Но такая схема не является классической и в теории нет её расчёта. Пришлось разработать и предложить теорию расчёта.

К Надольскому сам ни разу за помощью не обращался. Он иногда приходил ко мне, чтобы проверить, всё ли у меня идёт по плану. Чем больше я работал, тем больше у меня возникало вопросов и сомнений. Надольский убедил, что у меня всё нормально, а сомнения мои – мелочи, и порекомендовал отложить на недельку диплом, чтобы забыть свои сомнения. Этот совет помог. На защите эксперимент был представлен убедительно. Легко прошли защита дипломного проекта и ответы на дополнительные вопросы.

Из 168 офицеров-слушателей нашего курса диплом с золотой медалью защитило шесть человек, в том числе трое из нашей группы: это я, Жора Меженцев и Володя Некрасов. Нами были получены соответствующие дипломы с отличием и отдельным указанием «с золотой медалью».

Кроме того наши фамилии написаны золотом на мраморной доске медалистов училища. Доска сохранилась до сих пор. Не смотря на то, что на базе нашего училища, в мае 1995 года, создана Военная академия Республики Беларусь (ВАРБ).

После пятилетнего забега без особого напряжения я пришёл на финиш без единого сбоя. Конечно, работал больше других, но не перегружался. А на экзамены всегда шёл спокойно, так как был готов ответить на любой вопрос программы обучения. Помогали в учёбе проработанные конспекты. Низкий поклон замечательным преподавателям-методистам, которые с большой ответственностью отдавали нам свои знания, позволяли иметь конспекты, не требующие, в большинстве случаев, обращаться к толстым учебникам. Некоторых из преподавателей я назвал выше, здесь продолжу этот список в алфавитном порядке, к сожалению, без привязки к кафедрам, учёных и воинских званий, которые менялись после нас:

Берёзкин А. М., Брагилевская С. З., Броудо Б. И., Быкадоров А. К., Волков Н. И., Голяк Г. А., ГригоренкоА. А., Деренько Л. Н., Егоров В. М., Елкин В. Г., Ельчанинов А. М., Зубарь В. В., Калмыкова Т. А., Козубовская А. В., Кравцов В. А., Кузуб А. К., Лакузо В. С., Лапшин В. М., Маслов В. Г., Метла О. П., Непомнящий А. Б., Олейников О. А., Остапов А. Е., Павлова Н. И., ПетровА. Н., Писаренко Г. К., Приходько Г. Г., Рожок А. А., Санковский Е. А., Скорев А. В., Степанов Г. А., Суриков А. С., Сергиенков В. А., Тимошенко В. С., Хесин М. Ю., Хижко В. П., Шершнёв О. Н., Юрцев О. А., Ямайкин В. Е., Яшников М. В.

Предметы, которые они преподавали, а мы изучали и сдавали на экзаменах и зачётах, представлены в выписке к диплому.

Распределение

Распределение выпускников училища, осуществляемое государственной комиссией – важнейшая ступень в офицерской жизни. Советский Союз огромен. Зенитные ракетные войска расположены на всей его территории: от Анадыря на востоке, до Калининграда на западе, от Новой Земли на севере, до Кушки на юге. Естественно, большинство мест службы находятся вне городов, вдали от различных центров. Многое зависит в твоей судьбе, куда тебя пошлют (распределят), на какую должность тебя направят. В каких условиях будет жить твоя семья. То ли она будет маяться от безделья, скуки, неустроенности на дальней точке. Где нет ни работы для жены, ни детского сада для ребёнка. Где в школу возят за многие километры. На всё это могут наложиться и климатические условия.

Распределением выпускников Военных ВУЗов (ВВУЗов) Войск ПВО занимается Главное управление кадров (ГУК) Войск ПВО, расположенное в Москве. Они знают куда, сколько и на какие должности следует направить выпускников. Разнарядка ГУК спускается в ВВУЗы, в том числе и в наше МВИЗРУ.

В первую очередь, в «тёплые» места распределяются дети, племянники и ближайшие родственники больших начальников. Их чадам места определены заранее. Может быть, даже до поступления в училище. Такие «счастливчики» были и на нашем курсе. Учёбой в течение 5 лет они себя не утруждали. Главное для них – получение диплома.

Некоторые в хорошие места попадали по счастливой случайности. В училище из Москвы и других мест приезжали «покупатели» и, например, спрашивали: «У кого есть квартира в Москве?». Удобно было главкам брать к себе на службу офицеров, которым не нужна жилая площадь, по крайней мере, в ближайшее время. По такому принципу поехал служить в Москву Лёня Мисун.

Многое в распределении зависело от командования училища, факультета и даже курса. У них тоже были свои симпатии и знакомства с нужными людьми, которых нужно было ублажить. Хорошие места для службы подбирались ими для помощника начальника курса, командиров учебных групп, для секретарей партийных организаций и пр.

Формально, распределением занимается Государственная комиссия, принимающая защиту дипломов. Выпускник заходит в комнату, где находится комиссия, докладывает о своём прибытии. Перед председателем комиссии список выпускников и предложения, по сути, уже состоявшегося распределения. Председателю остаётся только от имени государства озвучить это решение. Тот, кто окончил училище с золотой медалью, имеет право выбора места службы. Ему называлось три места. Он вправе выбрать одно из них. Порой было как в поговорке «хрен редьки не слаще».

Думал и я о своём распределении. Накануне со мной заговаривал начальник курса подполковник Гаврюсев Леонард Андреевич:

– Ты куда хочешь ехать служить?

– В войска, желательно поближе к Минску.

Многие из сослуживцев откуда-то уже знало куда они поедут служить. Успешно защитив диплом, решил спросить у начальника курса о своей судьбе:

– Куда я поеду?

Ответ был краток:

– Пошёл ты к чёрту со своими войсками! Поедешь в НИИ в Калинин.

Что такое НИИ, я не знал. Спросил у своих товарищей, которые в этом вопросе были просвещены гораздо больше меня.

НИИ – это жизнь в городе, без личного состава и дежурств. Ждёт тебя интересная работа. Так подполковником Гаврюсевым была определена моя судьба и судьба моей семьи.

Хочется пару слов сказать о наших отношениях с Гаврюсевым. Это был честный служака. Не заметил, чтобы он шёл на сближение с нами, слушателями. Всегда требовательный, скрупулезный, порой придирчивый, не допускал панибратства, без вредных привычек. Можно сказать, что на курсе за это его недолюбливали. Я практически 5 лет был редактором стенной газеты курса. Поэтому мне часто приходилось общаться с ним. Вёл я себя самостоятельно, никогда не подводил его, но никогда и не заискивал перед ним. Не выделял и он меня. Только изредка напоминал он мне, что я кандидат в отличники, что я кандидат на золотую медаль. Это делалось для того, чтобы я не расслаблялся. Ибо отличные оценки слушателей курса – не плохой козырь для него. Один из показателей его успешной работы. Есть чем отчитаться перед руководством училища.

В 2011 году по случаю 40-летия со дня окончания училища минчане организовали встречу выпускников курса. На эту встречу я не ездил, так как накануне побывал в Минске. Ребята прислали мне фотоотчёт о встрече. На встречу пригласили и Гаврюсева. Вёл он себя просто, достойно. В 80 лет выглядит замечательно.

Но вернёмся в июнь 1971 года. Когда я порадовал свою Ларису чудесным распределением, она расплакалась.

– Ты чего?

– Калинин же голодный город.

Такое было первое суждение о городе, в который мы должны были ехать. Кто знал, что мы в нем поселимся на всю оставшуюся жизнь.

В Калинин с нашего курса были распределены ещё два человека. Это Андрей Ситков. Он был обладателем красного диплома и отлично себя показал, будучи на пятом курсе секретарём партийной организации. О Валерии Егорове говорили, что у него отец был генералом. Общаясь с ним в Калинине, я никогда его об этом не спрашивал. Сам он и его жена Тамара тоже об этом не обмолвились. Возможно, были другие причины или ему просто повезло.

При распределении разыгрывались настоящие трагедии. Это случилось, например, с Валерием Ермаковым. С Валерием мы тепло общались. Мы оба белоруса. Относился он ко мне доверчиво, с симпатией. Особенно учёбой себя не перегружал. В учёбе был середнячком. Увлекался радиотехникой, постоянно кому-нибудь ремонтировал телевизоры. Для нас, в конце 60-х годов, Высоцкий и его стихи были откровением. Валерий же их хорошо знал. Помню, на одной из вечеринок он взахлёб мне их читал.

Как большинство семейных слушателей Валерий снимал в Минске квартиру. На эту же квартиру он привёз из деревни мать. Уже не помню, по какой причине, то ли невестка не ужилась со свекровью, то ли причиной был симпатичный, донжуанистый Валерий, семья распалась. Валерий ходил в роли завидного жениха. Одно время он встречался с нашей преподавательницей по математике. В конце концов, на четвёртом или пятом курсе Валерий заново женился и зажил счастливо с модой женой у неё на квартире. Так как Валерий за время учёбы ничем себя особенно не проявил, то получил соответствующее распределение. Он же с молодой женой хотел остаться в Минск. Естественно, никто на его пожелания не обращал внимания. В результате, он объявил голодовку и не явился в училище для получения диплома и предписания для следования к новому месту службы. В училище он не появлялся. Это было ЧП.

Однажды меня вызвал к себе подполковник Гаврюсев и спросил, приехал ли я в училище на машине. На своё несчастье это было так. Тогда он попросил меня съездить домой к Ермакову и передать ему приказание о прибытии в училище. Мне был выдан его адрес. С трудом, но я разыскал Валерия. Он жил в частном секторе, в районе старого минского аэродрома. Лежал Валерий в постели небритым. Я передал ему приказание. Он пожаловался на свою судьбу, что он никуда не поедет, так как в противном случае распадётся его новая семья. А этого его мама не переживёт. Поэтому он объявляет голодовку и будет противиться до тех пор, пока не выполнят его условие, то есть, оставят служить в Минске. Я ему посоветовал немедленно ехать в училище или, в противном случае, держаться до конца. Одновременно спросил, что передать начальству. «Передай, что я болен и в училище не поеду». По телефону я позвонил Гаврюсеву и передал то, что мне сказал Валерий. «А он действительно болен?» – поинтересовался начальник. «Я не доктор, поэтому ничего не могу сказать», – уклончиво ответил я.

Вскоре мы все разъехались, ничего не узнав о судьбе Валерия. Спустя несколько лет ехал в Минск и встретил Валерия в Москве на Белорусском вокзале. Он был рад встрече и рассказал, чем закончилась его история.

Вначале его уговаривали подчиниться. Он не сдавался. Его поместили в психиатрическую больницу. Он выдержал это испытание. Наконец его уволили из армии и оставили в покое. Валерий устроился работать в Минске инженером и стал заниматься в сфере линий электропередач. Семью он свою сохранил.

Личная жизнь

Работал много, но ханжой не был. Уделял много времени семье, родителям, друзьям и, конечно, себе. Постараюсь рассказать всё по порядку о нашей пятилетней жизни в Минске.

Квартирный вопрос

Когда приехали в Минск для поступления в училище, то жили в доме у тёщи Степаниды Адамовны, вернее в доме Ларисы и её мамы. После смерти отца, Лариса, как наследница, оформила дом на себя и мать. В дом прописала и нашего сына Серёжу.

Наш Минск, залечив послевоенные раны, стал энергично строиться. Продолжалось, начатое Хрущёвым, жилищное строительство. Естественно, стройка шла от центра города к его окраинам. Сносились многие деревянные застройки 20—30-х годов. Очередь дошла до нас. Наш тихий, не промышленный район оказался в большом спросе. Деревянные дома сносились, а на их месте строились новые многоквартирные пятиэтажные дома. Дом моих родителей снесли ещё в 1964 году.

Осенью 1966 года дошла очередь и до Ларисиного дома. Жильцов и деревья сада стали переписывать. В доме были прописаны Степанида Адамовна, её старшая дочь Мария, Лариса и Серёжа. Попытался прописаться и я, но не тут-то было.

На всех четырёх человек давали двухкомнатную квартиру. Мы, естественно, не согласились. Соседи по дому, он был на двух хозяев, получили квартиры и переселились. Чтобы мы стали более сговорчивыми, от дома отключили свет, стали разбирать крышу соседней части дома. Мы не сдавались. На ночь, с помощью специальной рогатки, я подключался к электролинии. Наконец, нас вызвали в суд. В суде я был впервые. Странно, на судью мы никак не влияли, но она, выслушав всех нас, заявила:

– Я вижу две разные семьи, и они должны жить раздельно.

Такой был в наше время советский суд «самый гуманный суд в мире», как выразился герой в фильме «Кавказская пленница». Тогда ещё не было рынка, на котором всё продаётся и покупается, в том числе и судьи.

На следующий день после суда нам предложили две однокомнатные квартиры во Фрунзенском районе на улице Скриганова. Нам выделили квартиру на пятом этаже, а Степаниде Адамовне на первом этаже соседнего дома. Наш дом оказался в одном дворе с сестрой Риммой и в двух километрах от родителей. Переехали мы на новую квартиру в начале октября.

В новой квартире мы стали обживаться. Всё необходимое у нас уже было, не хватало только самого необходимого – телевизора. Наконец, в конце 1966 году мы его купили. Это был чёрно-белый телевизор «Огонек», с достаточно большим экраном – 47 см, Львовского завода. Для его покупки нам пришлось одолжить деньги. Покупали его по блату, с помощью друга детства Гарика Шевелевича, который, после окончания института, уже зарекомендовал себя в торговле.

Помню, на просмотр фильма «Берегись автомобили» к нам пришёл в гости мой друг и однокурсник Жора Меженцев с женой Наташей. Работал «Огонёк» долгие годы. Я его неоднократно ремонтировал, даже менял кинескоп. В своё время вмонтировал в него ДМ-канал. Закончил он своё существование в начале 90-х годов, на даче под Тверью.

Канарейки

Освободившись от напряжённой службы в войсках, с постоянными переездами, житьём в случайных местах, с ответственными еженедельными дежурствами, с личным составом, который в самый неожиданный момент может преподнести тебе неприятный сюрприз, я вспомнил о своей детской забаве, содержании певчих птиц.

Мне захотелось держать канареек. Я не имел их в детстве, из-за их дороговизны. Но был наслышан об их необычном пении, представляющих собой ряд звонких, переливчатых трелей, называемых коленами, последовательно следующих один за другим. Знатоки различают в пении канареек до 12 колен. Но завести канареек не так просто. На птичьем рынке или магазине можно купить подделку. Канареек нужно покупать на дому, по рекомендации, прослушав их пение. Такой дом знал отец.

В годы молодости у отца был друг, Пётр Каравай. Много я был наслышан от отца об этом человеке. Пётр, как и отец, был голубятником. Кроме того он держал, разводил и продавал канареек. Однажды с отцом мы направились к нему. Жил Каравай на прежнем месте, где отец провёл свою молодость. Мне, помимо приобретения канарейки, хотелось увидеть и познакомиться с человеком, которого отец часто вспоминал и боготворил. Пётр был несколько старше отца и в молодости его защищал. У хозяина одна из комнат была отведена для клеток с канарейками.

Из комнаты лились непрерывные трели. Поют только самцы. Они называются кенарями. Мы стали обращать внимания на одного из кенарей, которого предложил нам хозяин. Убедившись, что он достойно поёт, мы заплатили за него 10 рублей. Одновременно была распита бутылка водки, принесённая отцом. Своего кенаря мы назвали Митька.

Наслышавшись вдоволь трелей Митьки, захотелось заняться разведением канареек. Снова с отцом поехали к Караваю и приобрели для Митьки Варьку. Самки не поют, поэтому менее ценны. Мы её приобрели за 5 рублей. По весне началось у нас с Ларисой разведение канареек. Сохранился интересный дневник этого мероприятия.

«Первый выводок.

3 марта Митьку и Варьку посадили в одну клетку пароваться. В клетке смастерили гнездо.

11 марта Варька положила первое яйцо.

15 марта Варька положила четвёртое яйцо.

25 марта вылупился первый птенец.

28 марта вылупился третий птенец. Одно яйцо заморыш, видимо было неоплодотворённым.

14 апреля птенцы вылезли из гнезда.

22 апреля посадили молодёжь в отдельную клетку.

27 июня лимонный птенец тихонько запел.

Второй выводок.

22 апреля Митьку и Варьку посадили пароваться снова.

5 мая Варька положила первое яйцо. Всего Варька положила 3 яйца.

17 мая вылупился первый птенец.

19 мая вылупился третий птенец.

4 июня птенцы вылезли из гнезда.

Третий выводок.

26 июня Митьку и Варьку посадили пароваться снова.

Митька Варьку бил, гнал её на гнездо.

4 июля Варька положила первое яйцо…»

Выкармливать птенцов не просто. В этом помогала мне Лариса, с трепетом относящаяся ко всякой живности.

Своих птенцов раздавал друзьям, сдавал так же за копейки в птичий магазин. Когда уезжали из Минска в 1971 году, то своё канареечное хозяйство оставили тёще, Степаниде Адамовне. Впредь она умилялась и наслаждалась пением канареек. О чём писала нам в письмах в Калинин.

У канареек я позаимствовал одну из трелей. Приближаясь к дому, я её насвистывал, и домочадцы знали, что муж, отец на подходе к дому, к даче. В сутолоке, в Москве, завожу свою трель, и меня быстро находят встречающие дети, жена.

Пушок

Жена, Лариса, прирождённая кошатница, вскоре по заселению нашей квартиры, завела себе котёнка, который был назван Пушок. Это название отражало его пушистую внешность.

Четыре года жил он с нами в Минске. На время наших отъездов на юг он переселялся к Ларисиной маме. Взяли мы его с собой и в Калинин. Здесь он у нас прожил до 1975 года.

Фабрика художественных изделий

В мае 1966 года Лариса, уверенная в моём поступлении в училище, устроилась на работу. В профессии швеи, по которой она получила образование и работала несколько лет до замужества, было разочарование. Устроилась она работать в бухгалтерию учётчиком на Фабрику художественных изделий, расположенную возле Комаровского рынка. «Сосватала» её на эту работу Марина, жена друга Казимира Довнара. Это она когда-то кормила своим грудным молоком нашего первенца Серёжу.

Лариса, как на любом посту, успешно, со старанием работала, вела себя деликатно. У неё появилось масса подруг. Они решили, что Лариса достойна более высокой должности и стали обучать её бухгалтерскому учёту. Этой работай она будет заниматься более 20 лет.

Фабрика работала успешно. Спрос на их продукцию был большой. Это, в основном, женская одежда: шерстяные кофточки, блузки с вышивкой, различные оригинальные сувениры, с той же вышивкой. Многочисленные заказы поступали на фабрику накануне больших праздников. В эти годы их было изобилие: 50-летитие Великой Октябрьской Социалистической революции, 50-летие образование БССР, 100-летие со дня рождения Владимира Ильича Ленина.

По этому поводу предприятиям и организациям, победителям социалистического соревнования вручались памятные знамёна. Вышивкой на этих знамёнах занималась фабрика художественных изделий. Это были исключительно денежные заказы.

Для работников фабрики был большой социальный сектор. При фабрике, например, был отличный детский сад. Сразу же, без всякой многолетней очереди, нашего четырёхлетнего Серёжу определили в детский сад. В дивизионе, в Лабно-Огородниках об этом можно было только мечтать.

Впредь каждое утро мы, встав около шести часов утра, завтракали и бежали на троллейбус, который порой приходилось брать с боем. Доезжали до проспекта Ленина. Садились на следующий троллейбус, который довозил Ларису с Серёжей до площади Победы. Здесь они выходили и направлялись в детский сад, расположенный в 200-х метрах от остановки. Я следовал на троллейбусе дальше, до площади Якуба Колоса.

Детский сад был расположен на проспекте Ленина, возле парка имени Горького. Естественно, прогулки детей ежедневно осуществлялись по парку. Лучшего и нельзя было придумать.

Кроме детского сада на балансе фабрики были дачи, куда вывозили детей на лето. Дачи располагались недалеко от Минска, в посёлке Городище. Любили мы в выходные выезжать к Серёже на дачу. Как в детском саду, так и на даче Серёжа был вместе с одногодкой Оксаной, дочерью Марины и Казимира Довнаров.

Приезжали на дачу достаточно рано. Дети ещё завтракали. Мы невдалеке их ожидали. Они с веранды видели нас и вскорости выбегали. Пробегая к нам, они что-то вынимали из-за пазухи и бросали в кусты. Оказывается, воспитатели были строгими, ставили детям условия, пока всё не съедите, к родителям не пойдёте. Наши дети не терялись и находили выход из этого непростого положения.