Игра проклятий. В поисках короля

Герцог перенес отъезд на пару часов, чтобы она смогла согреться и прийти в себя. Это обескуражило Кордию, ведь она ждала наказания. Вместо этого он отправил ее привести себя в порядок и приставил к дверям охрану, чтобы она больше не сбежала. Теперь ей придется ехать во дворец, и одна судьба знает, что там может случиться. Она вздохнула. Пытаться снова сбежать не выход, да и нет у нее сил на эту авантюру. Нужно выждать, прийти в себя. Накопить денег и разобраться с документами. Во дворце быть осторожной, лишний раз не высовываться. Да, это опасно, но у нее нет выхода. И еще ей нужно узнать, для чего она нужна тому симпатичному барону. Кажется, его зовут Оскар. Возможно, он может быть ей полезен. Нужно лишь понять, чего он хочет, и, если что, сделать вид, что она может ему это дать. Так учил ее отец. Должно быть что-то очень серьезное, раз барон хотел купить ее и все спрашивают, знакома ли она с ним. А что, если знакома и просто забыла об этом?

От этой мысли на душе у Кордии заскребли кошки. Она перебрала в памяти воспоминания, но уверенности в том, что она помнит все, что было, у нее не возникло. Вместо этого перед глазами всплыла сцена, когда Дор перехватывает руку Штефана, чтобы тот не смог ударить ее. Насколько же она нужна ему, что он так обошелся со своим другом? Что там за тайна?

Вино и горячая вода сделали свое дело, она прекратила дрожать. На нее навалилась сонливость, и она зевнула. В комнату со стопкой чистого белья и полотенец вошла Грета.

– Вот ты учудила! – со вздохом проговорила она, задержав взгляд на рубцах Кордии. – Сейчас позову Грега.

– Не хочу видеть Грега, не зови его, пожалуйста, – взмолилась Кордия. То, с каким обожанием он смотрел на нее, смущало и в тоже время угнетало ее. – Перевяжи меня сама.

Грета кивнула. Она помогла Кордии завернуться в полотенце и выбраться из ванной. Достав бинты и мазь, бережно обработала ей раны.

– Это кто тебя так? – спросила Грета.

– Штефан, – призналась Кордия.

– Надо же, – проронила Грета. – Он тоже ранен, ноет и страдает в гостиной сидит.

Кордия сдержалась, чтобы сказать – так ему и надо, но про себя порадовалась. Порой страдания сродни хорошему лекарству, заставляют задуматься о душевном здоровье.

– А де Брата… герцог… какой он? – облизнув губы, спросила Кордия.

Грета едва заметно усмехнулась, словно заподозрила ее в чем-то постыдном.

– Дор? Жесткий, требовательный и преданный, – подумав, ответила Грета. – Его можно либо бояться и ненавидеть, либо восхищаться и любить, смотря какой стороной он к тебе повернется.

– А чаще всего он какой?

– Холодный и отстраненный. Впрочем, с его несчастьем это вполне понятно.

– Что с ним произошло? – вспомнив, как дымилась перчатка Штефана, спросила Кордия. – Почему он стал опасен?

– Никто толком не знает, – понизив голос, сказала Грета. – За пару недель до свадьбы он сильно заболел, долго бредил, думали, снова тронулся рассудком. А когда ему стало чуть лучше, те, кто его окружали… Умерли страшной смертью. Его прикосновение вызывало сильнейший ожог и отравляло человека. До сих пор непонятно, что это, королевский чародей считает, что проклятие. Чего с ним только не делали, чтобы освободить от него, даже в землю закапывали, только ничего не помогло. Теперь герцог до конца дней обречен на одиночество. Это ужасно – жить и не мочь ни к кому прикоснуться, обнять, все время быть на расстоянии. А если с ним что-то случится, то никто не сможет ему помочь. Ему придется страдать, пока не умрет.

– Жестоко, – пробормотала Кордия. Взяла со столика чашу с остывшим вином и допила его. Ей было искренне жаль Дора. Такой судьбы даже самому злому человеку не пожелаешь.

– Ты знаешь, где сейчас герцог? – спросила Кордия, когда Грета помогла ей облачиться в свободное платье.

– Был у себя в комнате, – ответила Грета. – Но он не любит, когда ему мешают отдыхать. Может и вспылить.

В гостиной Кордия увидела Штефана и Грега, которые над чем-то громко смеялись. Рука Штефана была перебинтована, и на белом бинте виделись темные пятна крови. Господин Райт поднял голову и посмотрел на нее. В этом взгляде было столько злости и обиды, что Кордия поняла: то, что было в лесу, повторится, как только герцога не будет рядом. Он возьмет с нее плату за свое унижение. На его губах появилась снисходительная усмешка, словно ему рассказали о ней что-то недостойное. Щеки Кордии начал заливать румянец. Она тут же одернула себя, запретив фантазировать.

Грег двинулся ей навстречу, но Кордия отвернулась. Ей не хотелось с ним сейчас говорить. Охрана, приставленная герцогом, молча двинулась за ней. Двое вооруженных до зубов мужчин будут присматривать, чтобы она не сбежала. Кордии стало смешно. Она почувствовала себя очень важной персоной. Придерживая юбки и хромая, она поднялась на второй этаж. Волнение окутало ее с головы до ног, словно паутина. Облизав губы, девушка подошла к комнате герцога. Медленно вздохнула, чтобы успокоиться. Подняла руку и уже хотела постучаться, как дверь распахнулась. Де Брата хмуро уставился на нее и сделал несколько шагов назад.

– Чего тебе? – грубо спросил он.

– Я… – У Кордии перехватило дыхание. Она видела только его губы, прошитые шрамом. – Я хотела…

Она поняла, что не может говорить. Слова разбежались, словно испуганные зверьки. Де Брата выжидательно смотрел на нее, и она окончательно растерялась.

– Научишься говорить – приходи, – холодно сказал герцог и захлопнул дверь.

Глава 8. Беседа за обедом

Дор

Побег Кордии вызвал у герцога противоречивые чувства. С одной стороны, он был зол на девчонку. Ему хотелось наказать ее за своеволие и за то, что она оскорбила его своим поведением. А с другой стороны, ему казалось, что в ее поступке есть его вина. Он напугал ее. Заставил раздеться посреди зала, ничего толком не объяснив, и мало ли что она там себе придумала.

Взяв лошадей, они со Штефаном отправились на поиски Кордии. Дор знал, что ей не удастся уйти далеко. Ну доберется она до границы города, и что? Ее никто не выпустит без документов. В связи с исчезновением короля все выезды закрыты, выпускают только по особым грамотам. Он себе такую позволить может, а беглая ведьма – нет.

– Ты должен приказать ее высечь! – бушевал Штефан, когда они въехали в лес. Побег Кордии задел его почему-то больше, чем герцога. Он нервничал и Дор не понимал, почему.

– Я не буду этого делать.

– Но такое прощать нельзя!

– Не понимаю твоей пристрастности, – пожал плечами Дор. У него даже мелькнула мысль – уж не влюбился ли он в девчонку?

– И сам потом поплатишься за это! Она будет вить из тебя веревки, потому что ты покажешь ей слабину!

– Я старше ее, моя обязанность – быть мудрее, – ответил герцог и поправил маску, которая так сильно давила на нос, что все время хотелось чихать.

На это Штефан ничего не ответил, пришпорил лошадь и вырвался вперед.

Когда Штефан повалил Кордию на землю и ударил, герцогу показалось, что оплеуху отвесили ему самому. Он увидел испуганные глаза девушки, ее вскрик резанул слух, причинив физическую боль. Вспомнил ее пальцы, немного неуклюжие, криво сросшиеся после переломов, и его накрыло. Он всегда умел держать себя в руках и не прикасаться к людям даже в случае опасности, однако желание защитить беглянку разрушило его сдержанность. Все, чему он привык следовать, перестало иметь значение. Дор схватил Штефана за руку, не позволяя снова ударить Кордию. Он понимал, что может убить его, но знал, что не может иначе. Ему было важно только одно: защитить ведьму.

Запах горящей кожи Штефана немного отрезвил герцога. Наваждение рассеялось, и его охватило чувство стыда. Он испугался, что его друг сейчас упадет замертво, но, слава богам, этого не случилось. Штефан отделался сильным ожогом.

Дор перевел взгляд на Кордию. Она стояла, прижавшись к дереву. Грязная, в рваной рубашке, с кровавыми следами от хлыста на теле, проглядывающими через прорехи. Герцогу до боли хотелось коснуться ее щеки, чтобы стереть грязь, обнять ее, чтобы она ощутила себя в безопасности. На него накатило глухое отчаяние из-за того, что он не может позволить себе такой малости – прикоснуться к другому человеку. Ведьма, ошарашенная его внезапным заступничеством, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее губы дрожали то ли от боли, то ли от холода.

– Да пошли вы оба! – обиженно крикнул Штефан и, вскочив в седло, скрылся за деревьями.

Позже им предстоит серьезный разговор. Но сейчас Дор не хотел об этом думать. Он видел перед собой раненую ведьму, и это вытеснило из его сознания все остальное.

Герцог понимал, что, позволив Кордии ехать верхом, теряет время, но, видя ее бледность, не мог разрешить ей идти пешком. Он старался шагать быстрее, даже заработал одышку, но дорога никак не кончалась. Изредка он оборачивался, бросал хмурый взгляд на девушку, вцепившуюся обеими руками в гриву лошади, и ловил себя на мысли, что ему хорошо. Даже ветер, который пронизывал до костей, не мог вывести его из этого состояния.

– Что теперь со мной будет? – спросила Кордия. Голос ее прозвучал глухо, простуженно. Дор обернулся и посмотрел на нее.

– Почему ты сбежала? – спросил он, глядя в серые глаза девушки. Светлые волосы мягко обрамляли ее лицо, отчего оно казалось еще более юным.

Она пожала плечами и тут же поморщилась от боли.

– Я испугалась, – опустив глаза, ответила Кордия.

– Я похож на чудовище?

– Да, – тихо сказала Кордия. – Вчера я думала так.

– А сейчас?

– Мне кажется, я преувеличила, – глянув на герцога исподлобья, сказала Кордия.

– То есть я не безнадежен? – усмехнулся де Брата. Кордия ничего не ответила, она нахохлилась и стала похожа на замерзшего воробья. Он заметил, что она дрожит. – Послушай, милая, нам придется какое-то время провести вместе, а для этого надо научиться договариваться. Я не планирую издеваться над тобой или делать игрушку для развлечения. Можешь этого не бояться. Но мне нужно, чтобы ты мне верила. Не оспаривала мои решения и не сбегала из-за любой ерунды. Если есть вопросы или идеи – подходишь и говоришь.

– Что будет со мной, когда я перестану быть вам нужна? – спросила Кордия.

Дор подошел к воротам замка, и они медленно распахнулись. Он провел лошадь, на которой сидела Кордия, во двор.

– Я найду, как устроить твою судьбу, – пообещал Дор и посмотрел на девушку. Она неуклюже сползла на землю и поспешно запахнула плащ. – Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня как на жестокого хозяина.

– Вчера вы особенно подчеркивали, что я ваша собственность, – напомнила Кордия.

Дор вздохнул. Не признаваться же ей, что он понятия не имел, как себя с ней вести.

– Это непреложный факт, – сухо сказал Дор. – Но все остальное зависит от нас. А теперь ступай и приведи себя в порядок. В обед мы выезжаем в королевский дворец.

Опустив голову, Кордия медленно побрела к крыльцу. Герцог подозвал Густава и приказал ему нагреть воду для ванны.

Дор снял с лица маску и отбросил ее в сторону. Зачерпнул пригоршню теплой воды из тазика и умылся. Взял расческу и провел ею по густым черным волосам. Ему хотелось их отстричь, но Мариан запретил это делать – волосы хоть чуть-чуть нейтрализовали воздействие магии. Он вспомнил вчерашнюю встречу с тем, кто будет изображать из себя Дамьяна, и его передернуло. Лейф, кажется так его звали, ему не нравился. Мариан увез его среди ночи во дворец, наверное, сейчас они уже прибыли на место. Дор занервничал. Он делал все, чтобы скрыть исчезновение короля, но не знал, как его найти. Проверял даже самые бредовые версии, но его не оставляло ощущение, что он упускает нечто важное.

В дверь постучали. Герцог поспешно надел маску и надвинул шляпу на лоб.

– Войдите, – разрешил Дор.

В комнату герцога вошел молодой солдат. Его одежда была покрыта пылью, щеки раскраснелись.

– Послание от генерала Клавеля, – тяжело дыша, проговорил он и протянул Дору письмо.

Тот взглянул на конверт и, убедившись, что он действительно запечатан дыханием генерала, взял его в руки. Вскрыл его и торопливо пробежал глазами по строчкам, написанным знакомым почерком. Генерал писал, что под пыткой один слуга признался, что ему было видение красивой темноволосой женщины, которая попросила у него ключи от покоев короля. Он поначалу отказывался, но потом она словно заколдовала его, он сделал дубликат ключей и отдал ей. И больше эта женщина ему не снилась. Кузнец, у которого он заказывал ключи, подтвердил, что да, такой заказ был. Но он знать не знал, от чего они были. Впрочем, это оправдание ему не помогло, его арестовали. К письму прилагался рисунок – набросок портрета дамы, которая выпросила ключи. Красивая, темноволосая, про возраст что-то сказать сложно, а выразительные темные глаза, от которых сложно отвести взгляд.

Дор отписал генералу, что завтра хочет присутствовать на повторном допросе и чтобы слугу сильно не калечили. Он не любил пытки, жестокость вызывала в нем отвращение. И он стыдился этой слабости, которая делала его в глазах других мягким, а значит, ничтожным. А герцог де Брата, правая рука короля, его двоюродный брат, не мог быть таким. И он придавал себе равнодушный вид, чтобы никто не догадался о том, что творится у него на душе. Дор запечатал письмо своим дыханием и отдал посланнику. Тот поклонился и вышел.

Дор устало опустился в кресло. Он думал о предстоящем торжестве, скоро День благодарности. В этот день в храмах совершались массовые песнопения, устраивались гулянья и ярмарки. Это один из главных праздников в Аталаксии, и присутствие на нем королевской особы было обязательным. Король должен произнести речь в одном из храмов, принести символическую жертву с просьбой о хорошем урожае и отведать приготовленный для него обед. Интрига же была в том, что никто не знал, в какой храм пожалует его величество и его ждали все, надеясь, что он окажет честь именно им.

Потерев переносицу, Дор вздохнул. Справится ли Лейф с возложенной на него миссией или выкинет что-то, из-за чего вся задумка пойдет ко дну? У него возникла шальная мысль убить лжекороля посреди торжества и покончить с этим фарсом. Но что будет, если Дамьян найдется? Как тогда исправлять всю эту ложь? Ответа на этот вопрос по-прежнему не было. А еще он задумался о том, как безымянный преступник и король могут быть так сильно похожи.

В комнату заглянул Густав и доложил, что обед готов. Едва он ушел, как ворвался Штефан и потряс перед лицом Дора перебинтованной рукой.

– Можешь мне объяснить, что на тебя нашло?

– Ты набросился на беззащитную девушку и спрашиваешь, что на меня нашло? – удивился Дор.

– Дор, я знаю тебя много лет, – тяжело вздохнув, проговорил Штефан. – И то, что между нами встала девчонка, плохой знак. Ты мог убить меня.

– Ты не захотел услышать меня, – пожал плечами Дор. – Что мне еще оставалось делать?

– Я понимаю, ты хочешь использовать эту девицу, чтобы отомстить Оскару, но, Дор, месть никогда не приводила ни к чему хорошему! – горячо проговорил Штефан. – И этим утром ты доказал это. Ты потерял контроль над собой.

– Я тоже никогда прежде не видел тебя таким разъяренным, – заметил Дор. – Чего ты испугался, Штефан? Что ведьма займет твое место?

– Что за чушь! – искренне возмутился Штефан и его щеки покраснели.

– После обеда мы выезжаем во дворец. Прикажи приготовить карету, – равнодушно проговорил Дор.

Штефан тяжело вздохнул. Обеспокоенно посмотрел на друга, но понял, что говорить с ним сейчас бесполезно, и вышел из комнаты.

За обедом Штефан жаловался, что ему приходится есть левой рукой и это очень неудобно. Он так ныл, что Дору захотелось ему врезать. Грег, который обычно своими шутками всегда старался разрядить обстановку, молчал. Молодой доктор сидел за столом, уставившись на свои руки. Он был задумчив и даже печален. Когда в столовую вошла Кордия, он поднял голову и замер. Ведьма робко посмотрела на Дора, словно спрашивала разрешения присоединиться к обеду.

– Садись, – указывая на третье место от себя, приказал герцог.

Кордия неуверенно сделала шаг. Густав помог девушке сесть, и она поблагодарила его. Герцог усмехнулся, и она тут же смутилась, поняв свою оплошность.

– И каково это быть ведьмой? – чуть подаваясь вперед, спросил Грег.

– Похоже на то, как быть доктором, – ответила Кордия и искоса глянула на герцога. – Обучение, практика, ошибки.

– А разве ты не родилась со всеми этим знаниями? – удивился Грег.

Штефан нервно засмеялся.

– Хочешь сказать, что ты пришел в этот мир со скальпелем в руке? – спокойно произнесла Кордия, раскладывая на коленях салфетку.

Герцог отметил про себя, что у девушки плавные, изящные движения. И то, как она держит спину, снова навело его на мысль, что она лишь прикидывается простолюдинкой.

– Нет, конечно, – смутился Грег. – Просто я думал, что такие знания передаются как-то иначе, через родовую память, например. Что магия – это в первую очередь другое восприятие реальности.

– Например, безумие! – фыркнул Штефан.

– Хорошо, что тебя сейчас не слышат придворные чародеи, – заметил герцог. – Они бы оскорбились.

– Для здоровья мужчин магия не так опасна, как для женщин, – возразил Штефан.

Это было общепринятое мнение людей науки, именно поэтому настоящим чародеем мог считаться только мужчина. Потому что он сильнее, у него мощнее воля и он меньше подвержен искушениям, которые неизбежны у всех, кто занимается магией.

– И в этом ошибка. Потому что для женщины магия естественное состояние, а для мужчины – чужеродная энергия, – с уверенностью произнесла Кордия, и герцог впервые ощутил в ней силу. Он отвлекся от еды и посмотрел на нее. Она раскраснелась, ее глаза блестели. – Им нужно больше усилий, чтобы проникнуть в неведомое, сродниться с энергией. А для женщины нет, потому что двойственность – это ее сила. Она всегда одновременно в двух мирах – в этом и в том, что скрыт – там, где зарождается жизнь, а новая жизнь всегда там, где правит смерть и ей проще видеть незримое.

– Подчинять магию себе, – додумал Грег.

– Магию не подчиняют, с ней договариваются, – покачала головой Кордия. Штефан усмехнулся и снисходительно посмотрел на девушку. – И женщина уже часть этого поля, для нее она как глина, как вода, которую можно налить в любой сосуд и тем придать форму.

– Конечно-конечно, – криво усмехнувшись, сказал Штефан. – Все остальные люди идиоты, и только ты знаешь истину.

– Я этого не говорила, – спокойно возразила Кордия, продолжая есть. – Лишь сказала, что естественней.

– Ну… Может, тогда исцелишь меня? – протягивая перебинтованную руку, предложил Штефан. – Раз уж ты круче, чем чародеи.

Дора охватило раздражение. Его друг совсем не хотел слышать, что ему говорит девушка. Кордия отложила ложку и внимательно посмотрела на Штефана.

– Я могу приготовить вам мазь, которая поможет быстрому заживлению тканей, – сказала она.

– Для этого лучше позвать Грету, – сказал Грег. – Она ведь целительница.

– Нет, я хочу, чтобы Кордия полностью излечила меня, – упрямо повторил Штефан. – Раз уж она знает, как управлять магией.

– Штефан, оставь ее в покое, – сказал Дор, видя, как напряглась Кордия.

– Почему? Она же ведьма, это ее работа, – не унимался Штефан. Даже покраснел от негодования. – К тому же в том, что случилось, есть ее вина.

Он встал и, обойдя стол, подошел к Кордии. Она нервно облизала губы и сложила руки перед собой. Дор внимательно наблюдал за ними. Ему не хотелось, чтобы Штефан снова причинил ей боль.

– Вы же читали мое дело, – сказала Кордия, подняв на Штефана глаза. – Я ведьма второго уровня, готовлю отвары и мази.

– Да мы с тобой коллеги! – попытался пошутить Грег.

– Сомневаюсь, что ты делаешь привороты, как эта ведьма, – сурово сказал Штефан. – И против воли разжигаешь страсть. Дор, быть может, она тебя приворожила?

– Штефан, пожалуйста, – поморщился Дор.

– Ну же, ведьма, давай, – требовательно произнес Штефан.

Он все еще стоял возле Кордии и ждал, когда она начнет исцелять его. Та же, в свою очередь, продолжала его игнорировать, считая, что сказанного ею достаточно, чтобы ее оставили в покое. Дору понравилось ее поведение, и он невольно ощутил прилив гордости, словно сам совершил что-то хорошее.

– А сколько уровней у ведьм? – смущенно спросил Грег. – Я никогда не интересовался этой темой.

Штефан пробормотал себе под нос проклятие и сел на свое место. Яростно громыхнул тарелкой и начал шумно есть.

– Пять, – спокойно ответила Кордия. – И если ведьма сможет освоить их все, то станет чародейкой. Но это случается не так часто, потому что чаще всего у каждой ведьмы есть свое направление, которое дается лучше всего, его и выбирают как главное.

– И какие же это уровни? – с любопытством спросил Грег.

Дору показалось, что он хочет произвести впечатление на девушку.

– Первый уровень бытовой, им владеют многие. Это умение собирать травы, варить отвары и делать мази, читать по звездам и луне, видеть вещие сны. Второй уровень включает в себя все из первого, но добавляется владение магией – привороты и отвороты, владение сексуальной энергией, гадание на картах, работа с шаром возможностей, управление растениями и скотом. Третий уровень – целительство. Это самое основное на этом уровне, и в него входят работа с проклятиями и порчей, умение снимать и наводить ее. Лечить самые сложные болезни, исцелять людей и животных. Четвертый уровень – дар прорицания, ясновидение и умение менять будущее и прошлое. Сотворение чего угодно, создание иллюзий, фантомов, стихийная магия, разрушение. Пятый, последний, принадлежит некромантии. Это работа с призраками, управление ими, а также поднятие мертвецов, создание зомби, подчинение и воскрешение. Невозможно стать чародейкой, не пройдя все эти уровни.

– То есть ты можешь дорасти до пятого? – спросил Грег. Пока Кордия говорила, он не сводил с нее глаз.

– Да, если буду заниматься.

– А если нет?

– Излишек магии может доставлять мне неудобство и рано или поздно вынудит к этому. Или сломает, – задумчиво проговорила Кордия. – Магия часто ведет сама. Иногда через нее говорят предки, если она родовая, или наставники, если магия выбрала тебя сама.

– А как ты поняла, что ведьма? – спросил Дор.

Девушка повернула голову в его сторону.

– Просто ощутила в себе силу, начала видеть сны, которые сбывались. Это пугало меня, я не понимала, что со мной происходит. А потом встретила наставницу, которая помогла мне понять, кто я.

– Лгунья и сводница, – искривив губы, пробормотал Штефан.

В столовую вернулся Густав.

– Карета и лошади готовы к поездке, ваша светлость, – доложил он.

Штефан тихо выругался и торопливо вышел из столовой.

Глава 9. Похищение

Кордия

Кордия была приятно удивлена, увидев, что в карете оказался ее багаж. Все платья, что привезла ей модистка, ехали во дворец вместе с ней. Это немного подняло ей настроение после утреннего происшествия, и она даже улыбнулась. Грета принесла ей тяжелую меховую накидку и помогла в нее закутаться.

– Ты поедешь с нами? – с надеждой спросила Кордия. Грета молча покачала головой и сделала шаг назад. – Жаль.

Густав помог Кордии сесть в карету. Она поерзала в поисках удобного положения, чтобы не болела спина. Выглянула в окно и увидела Дора. Он садился на лошадь. Их взгляды на мгновение встретились, и губы герцога изогнулись в усмешке. Или ей это показалось? Она торопливо отвернулась, а потом, чтобы не было искушения снова посмотреть на него, задернула занавеску. Ей не хотелось чувствовать к нему расположение или, еще хуже, проникнуться к нему симпатией. Она еще не поняла, чего можно от него ожидать, и с большой настороженностью относилась к его персоне. Подумала, что будь у нее и правда сейчас магия, она бы попробовала его приворожить. Может, и хорошо, что она сейчас ее не чувствует.

Дверца кареты открылась, и в нее забрался Грег. Неловко улыбнулся Кордии и устроился напротив.

– Составлю тебе компанию, – смущенно сказал он.

– Долго ехать до королевского дворца? – спросила Кордия, поправляя перчатки, которые в этом не нуждались. Ей не хотелось видеть красивое лицо доктора, который находился слишком близко. Несмотря на его хорошее отношение к ней, рядом с Грегом ей было неловко.

– К ночи должны быть там.

Карета покачнулась и, гремя колесами, покатила к воротам. Ведьма подавила зевок и почувствовала, что очень устала. Бессонная ночь и прогулка по холодному лесу дали о себе знать. Веки стали свинцовыми, и держать глаза открытыми было равносильно подвигу. Повинуясь безотчетному желанию, она снова выглянула в окно и посмотрела на герцога, скачущего следом за ними. Закутанный в черное с головы до ног, он напоминал ей всадника тьмы – такой же роковой и загадочный. Не будь на нем проклятия, от поклонниц, наверное, не было бы отбоя.