Полная версия
Девушка18+
ГЛАВА 16. Шуба
Телефон, как часто бывает у меня, беззвучно вибрировал, сообщая, что кто-то прорывается в мою ночную жизнь.
Аккуратно отлепилась от спящего тела. Завернулась в валявшийся на полу красивый плед.
Ушла в огромную, никому здесь не нужную, пустую, без мебели кухню. Стеклянная до пола стена сияла огнями никогда не спящего Города. Подошла к узкой щели в окне на свободу. Воздух холодно свистел, залетая в квартиру. Двадцатый этаж. Все они здесь живут. Все трое. Веберы. Закурила и посмотрела в телефон. На вибере непринятый звонок от сестры. В Городе двенадцать ночи. В Украине, моей исторической родине, десять. Закурила и нажала на звонок.
– Привет, сестричка, – сразу откликнулась Ольга, моя двоюродная сестра. Родных у меня нет. Я никогда не видела разницы.
– Привет, родная. Все хорошо? – я затянулась слишком глубоко настоящим табаком, закашляла.
– Хорошо, да не очень. Прости, что беспокою. Лешкин старший сын заболел. Стёпка.
– Он же спортсмен, – я не хотела верить.
– Ну да. Боксёр. Какой-то непонятный диагноз. Нужно лечение в Неметчине. Лешка продал обе машины и аптеку. Я собрала по родне две тысячи долларов. Может быть, ты сможешь, хоть как-то помочь. Лешка не хочет обращаться к тебе. Ты же сирота. Он все понимает. Не говори ему, если что. Ладно? – сестра в первый раз улыбнулась.
Я представила, чего ей стоило наскрести эти две тысячи долларов. Среди нашей многочисленной родни. Наверняка, дали только старики. Пенсионеры. Те, кто помнил ещё её отца. Лучше и добрее его я человека не встречала в жизни. Дядя Ваня. Старший брат моей матери. Слезы комом встали в горле. Господь присмотрел, он не застал этого ужаса, что творился сейчас между Империей и Родиной моих родителей.
– Сколько нужно ещё? – спросила я. Слезы ненужной водой катились по моим щекам.
– Миллион на ваши рубли, – печально, без надежды, ответила сестра.
– Я посмотрю, что смогу сделать, – проговорила я, выстреливая бычком в узкий проем окна.
– Лялечка, как твои дела? – спохватилась Ольга.
– Нормально все. Все здоровы. Я перезвоню, – я отключилась. Тут же, не давая себе задуматься, набрала номер Юли.
Юля и Ляля. Мы иногда выступали в паре. В хорошо оплачиваемых сексуальных играх городской знати. Юлия имела правильное происхождение и трудилась на любовном фронте высшего света. Я не слишком бисексуальна, даже подшофе и кайфом. Юлька – откровенная лесби. Мне с ней некомфортно. Мужики – моё все. Проверено неоднократно.
– Привет, золотко. Соскучилась? – за её сладким голоском явственно различалась гульба и веселье.
– Да, моя хорошая. Достали эти козлы, – рассмеялась я в тему.
– Вот всегда говорила тебе, дурочке: мужчины – исключительно для денег. Любовь – совсем другая тема. Хочешь?
– Хочу, – прошептала я. По-другому не получится. Выложить мильон за глупую шубу, пусть даже с такой скидкой, способна только она. У меня просто не было больше знакомых с таким наличным капиталом.
Вошла в дорогой, густо позолоченный холл. Соболь и платье школьницы. Снизу только чулки и ботильоны на нереальных каблуках.
Взрослая дама отлепила от своего рта что-то блондинистое и присвистнула.
– А недурно зарабатывают шлюхи в нынешнее время, – усмехнулась она. – Или папик у тебя сидит на нефтяной трубе? Футболист? Хоккеист?
– Марго! Кто делает сейчас такие подарки девочкам? Сейчас же все только для семьи. Только дурам-жёнам. Девочке крупно надо покрутиться, чтобы отсосать такое чудо, – Юлька вплыла в холл, сверкая полупрозрачным платьем с настоящими морскими жемчужинами на заду. – У старушки Мерилин такое было. Да и то вряд ли.
Белые точки кокаина приклеились к её верхней губе.
– Мне нужен миллион, – призналась я. Утро давно стояло за римскими шторами на окнах хозяйской спальни.
– Так я и знала. Не могла ты прийти добровольно, – улыбнулась Юлия, водя пустым мундштуком вокруг моих сосков. Те очевидно болели, раздраженные многими губами за эту бесконечную ночь. – Если продаёшь, то я покупаю. Если в заклад, то подумаю.
Она провела сухой рукой по моему животу, опускаясь к паху.
– Продаю, – выдохнула я. Никогда не жила богато, нефиг начинать.
– Может быть, передумаешь?
– Нет. Что деньги? Пыль под ногами, – рассмеялась я, ловко, с облегчением выворачиваясь от её жестких, горячих пальцев.
– Договорились, – тихо сказала моя подруга. Вынесла через короткое время непрозрачный пакет от какого-то бутика полный денег.
Я не погнушалась, пересчитала.
– Прелесть моя! Как же ты меня заводишь! – смеялась Юлька в кокаиновом дурмане. Вышла. Потом вернулась. Бросила в меня широким норковым малахаем. – Возьми на сдачу, дурочка. Когда тебе надоест возиться с этим племенем дураков и надутых павлинов, вспомни обо мне. Я готова ждать тебя вечно.
Она чётко верила, что я продала шубу в полцены, чтобы выкупить любовника из приключений. Пусть. Мне не жалко.
Я невольно заснула в такси, что несло меня в безопасную гавань генеральских хором. Город уже проснулся. Тянулся в пробках на ежедневную работу.
– Девушка, ваш телефон звонит все время, – разбудил меня осторожно пожилой таксист. Знал бы он, какая сумма у меня в цветном пластиковом пакете на коленях. Как бы повел себя, неизвестно.
– Спасибо, – ответила я.
Машина уже тормозила перед домом номер один на Главном проспекте.
– Вы женаты? – спросила я, сама не понимая зачем.
– Тридцать пять лет, девочка, – ответил таксист, устало улыбаясь простым русским лицом.
– Возьмите эту шубу для своей жены. Не бойтесь. Она не краденная. Чистая. Просто пожелайте мне удачи, – попросила я, выбираясь в декабрь в тонкой водолазке и джинсах.
– Как же так? Это дорого, – испугался дяденька.
– Мне так нужна удача. Просто пожелайте. Не сомневайтесь, – я улыбнулась его растерянному лицу.
– Счастья тебе и удачи, девочка, – он вдруг по-доброму посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Поверил в чудо.
– Тебя ограбили. Я так и знала! – заключила Руфина Львовна, открыв мне входную дверь.
– Все нормально, – ответила я тихо.
– Шуба где? Только сумасшедшая может без охраны разгуливать по городу с таким соболем на плечах! – возмутилась она. Обмануть настоящую женщину в ней невозможно.
– Руфиночка Львовна, не шумите. Я сама продала шубу. Сейчас напьюсь кофе и уйду, – я так устала, что еле языком ворочала.
– Что случилось, детка? – она отобрала у меня турку. – Миша! Иди к нам и свари кофе! – потрясающая женщина. Никогда и ничего не делает сама, если есть ещё варианты.
Миша возник удивительно быстро. Несмотря на восьмой час утра. Забрал джезву из рук бабушки. Через пять минут я уже вдыхала честный аромат. На кофе мой друг не экономил никогда.
– Надо запихнуть эту наличность на карту. Причём в разных районах, иначе заблокируют, – я толкнула ногой вперёд тяжелый пакет. – Перевести любым способом моему брату в Мариуполь.
– Ого! – сказал Миша, заглянув в пакет. – Это – шуба?
Он смотрел на меня спокойно-равнодушными глазами.
– А! – махнула я небрежно рукой. – Бог дал. Бог взял. Сделаешь это для меня? Время дорого.
Он молча кивнул. Я, забыв про кофе, на автопилоте пересекла кухню. Нежно, по стеночке, добралась до спальни. Уронила себя на несвежие простыни. Заползла под одеяло. Спать.
ГЛАВА 17. Веберы
Чертов телефон. Звонит и звонит.
– Да!
Чтоб вы все сдохли!
– Ляля, дорогая. Ты хотела поехать с нами в аэропорт встречать Сашу.
Спокойный голос Андрея Вебера взбесил меня.
– Ты гребёшь, придурок! Не хочу я никуда ехать! На хрен мне это? Для чего?
– Он просил, – тихо ответил мне младший брат.
– Андрей! Объясни мне хоть ты, зачем это нужно? Для чего? Я не мать вам, не сестра, не жена. Я сплю с вами за деньги. Пусть звонит, платит и дальше по списку. Я не хочу вас всех видеть! Достали!
Я бросила неповинный телефон в угол и отрубилась. Снилась мне ухмыляющаяся Юлька на коленях у старшего брата. Они оба смеялись надо мной.
– Ляля, проснись, – Мишин голос был рядом. Я нашла пальцами его лицо, притянула к себе. – Погоди.
– Не хочу. Возьми меня, Миша. Я соскучилась, – попросила я честно, сквозь тепло сна.
– Да. Но деньги твои в Украину перевести не удалось. Только через третьи банки. Но там процент огромный, – Миша честно пытался достучаться до моего сознания.
– Суки! – выругалась я, просыпаясь.
– У тебя же есть связи. Включи мозг, золотая моя, – Мишка не шутил. Смотрел в лицо серьезно. – Миллион имперских денег. Варианты я все прикинул. Потери большие. До сорока процентов. Твой Вебер может сделать это короче и дешевле. Думай.
Мише явно нелегко давались эти слова. Интересно, кого из них он имел ввиду? Смотрел на меня неясными, никак не понятными глазами.
Я села. Потрясла головой, приходя в себя. Взяла в руки телефон. Набрала Андрея. Передумала. Сбросила. Он мне совсем не был нужен.
– Быстро, – скомандовала я.
Миша поднял руки вверх и устранился. Ушёл к своим компьютерам, словно не было его никогда.
Я сама вызвала такси. Оделась и ждала у двери в тонком сером пальто и ботильонах на любимых каблуках.
Руфина Львовна принесла мне большую чашку кофе. Смотрела яркими черными глазами, как я с наслаждением пью крепкий напиток.
– Ты просто прелесть, Лола. Я рада, что ты есть в моей семье. Мужики –вечные предатели, – спокойно заявила она, забирая из моих рук пустую чашку.
– Я люблю вашего внука, – призналась я.
– Любовь – не повод для брака, дорогая, – усмехнулась эта успешная семидесятилетняя женщина. Явно не имела здесь собственного внука ввиду. Я кивнула. Такси пришло.
Меня удивило количество встречающих в зале ожидания. Человек сто, не меньше. Веберы, отец и сын, поздоровались со мной сдержано, словно это я, а не они уговаривали меня приехать так настойчиво. Держались в стороне. Две красивые, ухоженные женщины были предметом их внимания. Две высокие, под стать мужчинам, блондинки в серьезных шубах. Взрослая и молодая, чуть старше меня. Ладно. Не за этим я здесь. Время было. Я вышла на воздух покурить.
– Ляля, – я обернулась.
Вебер-старший стоял передо мной.
– Андрей сказал, что вы не придёте, – он забрал зажигалку из моих рук, дал галантно прикурить.
Я решилась.
– Когда-то вы предлагали мне свою помощь. Сейчас она мне необходима. Я говорю честно. Мне не к кому обратиться в этом Городе. Мне нужно срочно переправить в Украину миллион рублей. С минимальными потерями. Вы поможете мне? – я прямо смотрела в его застывшее лицо.
– Зачем? – спросил он после паузы. Не этого ждал.
– Мой племянник заболел. Я хочу помочь брату.
– Я проверю все, что вы мне сказали. Ответ сообщу, – он ушёл. Ничего не добавил сверху.
Я не вернулась в зал ожидания. Видела через стекло. Как открылись двери отстойника. Вышли старший брат и его товарищ Пашка. Блондинка помоложе рванула к Веберу. Он долго, со вкусом, целовал её в губы. Что-то шутил его друг полковник. Потом подошли отец и брат. Никто не оглядывался по сторонам, не искал меня. Ведь эти двое точно знали, что я здесь. Нет. Обнялись и пошли к выходу. Я замерзала в тонком осеннем пальто на открытом балконе. Пора.
– Мне трудно обращаться к вам, – раздался голос за спиной. Я быстро обернулась.
– Почему? – мне стало легко и смешно. Старший Вебер стоял, засунув руки в карманы черного официального пальто.
– Ляля – не нравится, Лола – тоже, – он не улыбался, но торчал здесь точно из-за меня.
– Зови меня «любимая» и на «ты», – рассмеялась я легко. – Давай поедем к тебе. Никому не скажем. По-тихому. Ты решишь мою проблему, а я твою. И плевать на твоих придурков-сыновей.
Я подошла к нему вплотную. Провела пальцами по гладко выбритой щеке.
– Ты так легко одета, простудишься, – Вебер решился наконец и дотронулся до меня рукой в кожаной перчатке.
– Так исторически сложилось, Андрей, – смеялась я.
Команда встречающих этот рейс, какая бы она не была, давно покинула здание аэропорта.
Высокий, с атлетическими плечами под черным пальто шофёр открыл передо мной дверь лимузина. Я залезла на заднее сиденье. Вебер-старший приземлил свой безупречный зад рядом.
– Давай я отсосу тебе прямо сейчас, – шепнула я ему на ухо.
Весь этот чёрно-серый надутый официоз заводил меня реально. Хотелось что-нибудь разбить.
Вебер медленно повернул лицо в мою сторону, долго смотрел холодными глазами.
– Давай, – ответил без улыбки, продолжая глядеть.
Я откровенно облизала губы. Встала перед ним на колени. Лимузин –машина здоровая. Места завались. Развела в стороны его ноги, двигая руки от колен к паху. Погладила поверх брюк. Он сел ниже, удобнее. Глаза мои не отпускал. Я аккуратно и нежно добыла все его из дорогих штанов. Скинула пальто на пол и стянула через голову свитер. Воспалённые после вчерашнего соски набухли и смотрели вперёд нахально и темно-красно. Вебер моргнул. Я вытащила из заднего кармана джинсов презерватив и не спеша, зубами разорвала серебристую обертку. Потом без рук, одним ртом медленно, лаская и облизывая, как эскимо, натянула прозрачную тонкую резинку.
– Ты знаешь, что у водителя и охранника на переднем сиденье работает монитор? Камера в салоне. Они нас видят, – спокойно проговорил мой партнёр.
– Значит, они смотрят красивое кино, – рассмеялась я, выпрямляясь. Чуть выгнулась назад, повернулась в разные стороны, демонстрируя грудь.
– Привет, мальчики! Поделитесь этим видео в инстаграм.
– Не отвлекайся, – улыбнулся Вебер. Погладил ласково по голому плечу.
Я занялась любимым делом.
– Ты мне расскажешь, кто это тебя так? – спросил он, водя пальцем по моей голой спине. Там наверняка синели засосы и полосы. Юлечка не стеснялась в своих желаниях. Сам он давно убрал все своё хозяйство обратно в штаны. Использованный презерватив аккуратно завернул в белоснежный платок и спрятал в карман пальто. Я не спешила натягивать свитер. Я забыла надеть майку. Шерсть неприятно царапала кожу. Соски мучительно болели, больше всего мне хотелось прижаться ими к холодному окну.
– Расскажу, но только через сигарету, – я вынула из сумки пачку житана и зажигалку. Не подумав, прижала холодные вещи к бедной моей груди.
– Болит? – участливо спросил Вебер-старший, с явным антропологическим интересом наблюдая за мной.
– Зверски. Свитер этот дурацкий спереляку надела. Он колется, сволочь. Майку забыла, – я закурила наконец.
– Давай сделаем так, – мужчина вытащил из своего пальто дорогое шелковое кашне. Накинул мне его на шею, перекрестил на груди, завязал на спине. Холодный шёлк бальзамом прижался к моим соскам.
– Класс. Кончить можно, до чего приятно. Спасибо, – я быстрым языком лизнула его в шею.
– Куришь, а дело не рассказываешь, – справедливо упрекнул меня Вебер-старший.
Тут заиграл мой телефон.
– Не будь дурой! Я серьезно. Ты же сразу все поймёшь. Почитай литературы. Таких, как он, много ещё найдёшь! – орал аппарат высоким девичьим голосом.
– Господи! Что это? – испуганно огляделся мой кавалер в поисках не умолкающего айфона.
– Это звонит некто Александр Вебер. Слез, видать, со своей огромной блондинки. Отчитался. Теперь хочет чудища заморского для сексуальных утех и извращений, – зло проговорила я. Сама от себя не ожидала.
– Сделай одолжение, ответь или выключи. Музыка ужасная, – Вебер-старший поднял с пола и протянул мне телефон.
– А-лё, – ответила я тонким, детским голоском.
– Привет, – улыбался другой Вебер в трубку.
– Привет, – улыбнулась и я. В ногах предательски стало горячо.
– Давай встретимся? Вечером у меня. Условия я помню, – улыбается, гад. Горячая волна быстро поднялась к паху.
– Ща узнаю, – я сделала вид, что прикрыла рукой микрофон. Пусть слушает.
– У нас есть планы на вечер? – я сделала вопросительное лицо для мужчины рядом. Он плотно смотрел на меня. Не понятно. Отдаст сыну или себе оставит? Вебер-старший молча кивнул. Отвернулся к окну. Перехитрил меня, фээсбэшная сволочь.
– Ничего не выйдет, любимый. Прости. Позвони мне в пятницу до шести вечера. Целую твой роскошный конец. Пока, – я отключилась в абсолютном молчании на той стороне провода.
– Почему не завтра? – не отворачивая лица от окна, негромко проговорил Вебер. Старший.
– Обычно я не отвечаю на вопросы мужчин, которые их не касаются. Но поскольку сейчас я завишу от твоей доброй воли абсолютно, и только ты можешь помочь мне, говорю: у меня завтра бал в Благородном собрании. Я ещё должна попасть с утра на работу, найти справку, чтобы прикрыть два дня прогулов, исхитриться купить темно-синее платье цвета сапфира в пол и туфли к нему. А если ты мне все-таки откажешь, то параллельно искать другой вариант отправки денег. Вот такая хрень, – закончила я свою длинную речь.
– Хорошо формулируешь, молодец. Кроме последней фразы, разумеется, – улыбнулся мой партнёр.
Тут раздался сигнал вибера. Я схватила трубку.
– Лялечка, сестричка моя дорогая! Спасибо тебе! Я не могу… – мой любимый брат хлюпал носом и не мог говорить.
– Сестричка! Это я, Ольга! Деньги принесли только что. Семнадцать тысяч долларов. Спасибо. Лешка ревет, говорить не может. Ты машину продала? – моя сестра не упустит случая узнать все.
– Нет. Без машины я не могу. Левую почку, – прикололась я. Возникла опасная пауза. – Эй! Я пошутила. Машину, конечно.
– Я верну, – заговорил Лешка.
– А, забудь. Степка поправится и купит мне две. Люблю и целую вас всех. Не болейте, умоляю, – я отключилась. Повернулась всем корпусом к мужчине рядом.
– Ну ты мастер, папа Вебер! Проси, что хочешь. Все исполню, что в моих силах! –я была так рада, такой груз свалился с моих плеч, что была способна взлететь и плавать в воздухе, как в невесомости.
– А если я прикажу переехать ко мне и спать только со мной и больше ни с кем? – улыбнулся он.
– Я же сказала: все, что в моих силах, – я смеялась. Залезла ему под руку и поцеловала в щеку.
– Тогда сегодня и до завтрашнего утра ты подчиняешься мне. Делаешь все, что прикажу. Да?
– Да! – легкомысленно согласилась я. Что он может придумать, дурачок, такого, чего ещё не сотворила со мной жизнь?
ГЛАВА 18. Правда
– Что будем делать? – я, без долгих раздумий, расстегнула молнию на его брюках и просунула туда умелую свою ладошку.
– Убери руку и сделай, как было, – приказал мне ровным голосом Вебер. Я вздохнула и застегнула его штаны. Села, подперев подбородок рукой. Мы почти приехали к моему дому. То есть, к дому Мишки Берга.
– Первый дом. Первый подъезд, – сказала я.
– Ты живёшь в квартире генерала-полковника Берга?
– Ты же знаешь все на свете. Зачем спрашиваешь? – я смотрела в окно, не оборачивалась.
– Ты помнишь наш договор? – он мягко улыбался мне в спину. – Что ты должна делать?
– Слушаться. Я слушаюсь и повинуюсь. Я не живу в квартире Берга.
Машина остановилась.
– Я принесу деньги и переоденусь. Мне наряжаться или дома будем сидеть? – не поворачивалась.
– На что ты обиделась? Отвечай честно, – улыбается, гад.
– Я люблю заниматься сексом. А ты мне не дал. И я не люблю, когда со мной разговаривают таким тоном.
– Каким? – он вдруг взял мою руку и, направляя своей, засунул мне под юбку. – Покажи мне, как доставить тебе удовольствие. Научи.
Он говорил мне тихо в шею. Я откинулась спиной ему на грудь, ласкала себя его пальцами, взяла вторую руку и сунула в рот. Кончила наконец. Оба его сына загнали бы мне уже по самый корень, без вариантов. Но взрослые дяди – это отдельный жанр.
– Я пойду с тобой. Руки вымою, – Вебер вышел следом из машины.
– Это неудобно, – я твёрдо возразила.
– Мечтаешь запрыгнуть на генеральского внука, пока я, как дурак, буду в машине сидеть? – тихо проговорил мне в самое ухо эта умница фээсбэшная. – Ну что же ты? Отвечай.
Он вдруг плотно взял меня за попу и направил в подъезд.
– Не слышу!
– Да! – выкрикнула я на все огромное пространство лестницы.
– Я слышал твой голос, красавица. Трахалась с кем-то? – Миша сразу открыл дверь.
– Она пыталась, но я не позволил. Здравствуйте. Я могу войти на пару минут? – мой взрослый друг был само обаяние. Джеймс Бонд какой-то. Чистый Крейг. А, что? Похож. – Андрей Вебер.
– Михаил Берг.
Мишка протянул Веберу руку.
– Извините, Бога ради. Я вымою руки.
Нежно беседуя, эти двое ушли в глубь квартиры. Я вытащила пакет с деньгами из кладовки. Отдала водителю Вебера.
– Рассказывай все с самого начала, – велел Андрей Вебер. Старший.
Мы сидели в темной гостиной. На две стороны, углом за огромными стёклами, шевелился Город. Тек в разные стороны цветными змеями проспектов. Говорить мне не хотелось.
Вообще. Я здорово устала. Вебер заставил меня поехать на работу. Объясниться с Давидом. Это он последние сутки делал за меня мою работу. Ездил по замерам, как дешевая рулетка. Прикрывал мою задницу от начальства. Услышав про брата, Давид замолчал. Потом спросил, глядя в меня голубыми глазами:
– Почему ты не рассказала мне? Почему не попросила денег? Миллион бы не дал. Нету. Но три тысячи баксов – легко. Мне казалось, что мы друзья. Ладно. Иди в свой черный лимузин. В понедельник что бы была на работе!
Он поцеловал меня в лоб, не думая о камерах в курилке.
Потом мы поехали в магазин. За платьем. Зачем? Возмутилась я. Мой сегодняшний хозяин не ответил. Убили в Галерее три часа. Я хотела есть. Устала. Но Вебер, с откровенным садизмом оценивал наряды, в которых я выходила перед ним. Все восемнадцать. Его явно развлекало такое провождение жизни. Пил кофе и болтал с дурами-продавщицами, заставляя меня тупо торчать в очередном синем ужасе посреди шикарной примерочной. Унижал, как мог.
– Вот это, – наконец соизволил произнести он приговор, глядя на переливающееся платье на мне. Женщина-змея. Самое оно для Благородного собрания.
– Нет. Принесите второе. Матовое. Без декольте, – спокойно объявила я. Девчонки мигом смекнули, что шутки кончились.
– Сюда нужны красивые аксессуары, мадам, – пролепетала моя ровесница, в чёрной шелковой робе продавщицы хорошего магазина.
– О, не парься, родная. Они, уж точно, найдутся, – рассмеялась грубо я.
Курить и есть хотелось зверски.
– Чек положите в пакет, – приказала я, поднося телефон к платежному устройству, и вышла на свободу.
– Я хочу тебе что-нибудь купить, – заявил мой спутник. Не ожидал, что я сама оплачу наряд. Как-то даже обалдел. Девчонка на кассе глянула на меня с уважением.
– У меня есть туфли такого цвета. Больше мне ничего не надо. Я есть хочу.
– Откуда ты взяла такую сумму? Признавайся, – он прочно сел на диван в переходах Галереи. Уходить явно не собирался. Демонстрировал свои права на меня, не стесняясь.
Что ж, я действительно должна ему.
– Я продала свою любимую шубу. Только два раза надела, – со вздохом сказала я.
– Ты носишь шубу за миллион? – искренне поразился Вебер. Наконец-то мне удалось сбить с него невозмутимую спесь.
– Я купила её с двадцатипроцентной скидкой, парень. За миллион четыреста тысяч имперских рублей. Отсосала старшему менеджеру магазина и он скинул мне триста пятьдесят, – я откровенно рассмеялась в круглые от изумления глаза этого взрослого человека.
– Триста пятьдесят тысяч за минет? – он взял себя в руки. Снова смотрел холодно и непонятно.
– Это же не его бабосы. Сам он за полтос удавится. А так. Нарисовал брак на бумажке. Сделал скидку и получил свой оргазм на халяву. Обычное дело. Где бы ещё этот тощий хмырь поимел такую девочку? Да никогда. Неделю исходил слюной, пока я шубу присматривала. Пошли в кафе. Я есть ужасно хочу, – повернулась и пошла к эскалатору. Похоже, желание его, купить мне хоть что-то, завяло. Я не удивилась. Даже не смеялась над ним. Перед моей бывшей шубой меркли все их мужские понты.
Мы молча шли по торговым рядам, направляясь к кафе. Посередине широкой галереи стояла машина. Мини. Клабмен. М-м-м. Менеджер, мелкий и кудрявый скучал тут же. Я улыбнулась его постному лицу. Хоть просто посидеть за рулём. Залезла внутрь. Потрогала кожу сидений. Потыкала пальцем в молчащую панель.
– Двести семьдесят коней, – улыбнулась я.
– Это в старшей версии. В этой только сто двадцать, – извиняющимся голосом сказал щуплый парень. Глядел на мои губы и не мог отлепить глаза. Я улыбнулась этому недоразумению в штанах. Вылезла.
– Удачных продаж, – я легко, как дышала, провела пальцем по его мягкой щеке.
Вебер стоял у эскалатора и глядел все теми же, неясными глазами. Ничего так и не купил. Даже не пытался. Ужин заказал домой. Не дал пожрать верных гамбургеров в Лучшей Забегаловке мира.
– Ты непременно хочешь, чтобы я осталась до утра? – я сама не поняла, как спросила. После ужина папа Вебер переместился на диван. Я сидела на высоком табурете слева от него, ближе к кухонной вытяжке. Курить.