Девушка18+

Зал блистал золотом погон. Полковничьи звёзды на плечах моего кавалера тронули слегка моё алчное сердце.

– Сколько лет тебе, Шурик? – спросила я легко на ушко, усаживаясь за стол между ним и здоровенным парнем в таких же погонах.

– Тридцать три, – ответил мне здоровяк.

– Какая прелесть! К тридцати пяти станете генералами, как Денис Давыдов, – рассмеялась я, подрагивая четвёртым, не прикрытым бюстгальтером, номером груди под черным трикотажем наглого платья.

– Вебер! Где ты взял это умнейшее существо? – молодой полковник шумно втянул воздух в короткий русский нос. – Какой запах!

– Все банально, ваше благородие. Пятый номер старушки Шанель уже скоро сто лет безотказно работает на погонах, – рассмеялась я, невольно раздвигая ноги от одного крепкого бедра до другого.

– Прекрати, – по губам прочитала я неслышный приказ моего сегодняшнего владельца. Сдвинула колени мгновенно.

– Вебер, ты не ответил и не познакомил нас, – улыбался здоровяк. Вилка в его руке казалась зубочисткой.

– Меня зовут Ляля. Я бывшая девушка его брата Андрея. Он нагло отбил меня, а теперь не знает, что с этим делать, – я слегка погладила себя по груди, животу и бедрам.

Огромный полковник сглотнул.

– Это мой друг Павел, – сухо сказал Вебер. Ему настойчиво махали с другого конца зала.

– Денис Давыдов стал генералом в тридцать. Так что мы с Сашкой, неудачники по сравнению с ним, – ухмыльнулся мой большой сосед.

– Ой! Я забыла! А кто это? – захлопала я ресницами. Сделала из губ красивое сердечко. Полковник Паша понятливо захохотал. Осторожно потрогал мою ладонь указательным пальцем.

– Я вот все время думаю. Если у него такой огромный палец. На левой руке, – я повернулась к Веберу с самым серьёзным видом. Он перевёл на меня внимательный взгляд, извинившись перед собеседником слева от себя.

– Прости, я не расслышал?

– Я говорю, – заорала я. – Если у него такой огромный указательный палец на левой руке, то какого же размера у него член? – закончила я в почти полной тишине.

Две взрослые женщины напротив грохнули от смеха. Вебер пошёл по лицу красными пятнами. Его сосед улыбался. Пашка смеялся громче всех.

– Показать? – спросил он, вытирая слезы.

– Ну, я не знаю. Мне кажется, это не совсем удобно. Мы же за столом. Кушаем. Да, любимый? – я честно спрашивала у своего кавалера. У публики случилась вторая смеховая серия. Вебер переводил белые глаза с меня на Пашку и обратно. Отвернулся.

– Дуэль? – улыбнулся русак в напряженную спину своего друга.

– Хватит ерундить, Паша, – ни на кого не глядя, отрезал Вебер.

– Понял, – кивнул тот. Улыбаясь мне добродушно и показывая большой палец.

– У меня нет визитки, полковник, – шепнула я в русый, короткий ёжик слева. Слегка поводила грудью вправо, влево под улыбчивым взглядом большого мужчины. Облизала пухлую нижнюю губу.

– Заткнись! – громко сказал Вебер. Все за столом сделали вид, словно ничего не происходит.

Начались тосты. За Империю. От края и до края. За какую-то им одним известную победу. Вспоминали героев мирных дней. Живых и мертвых. Я закусывала правильно охлаждённый национальный напиток черной икрой и скучала. Вебер ушёл выпивать с какой-то интернациональной бандой. Паша сидел рядом. Сопел и хранил верность боевому товарищу. Мне все надоело.

– Полковник. Надеюсь, вашего воинского духа хватит на то, чтобы проводить меня в дамскую комнату? – я серьёзно поглядела офицеру в глаза.

– Я готов, – ответил он мне с не меньшей серьезностью. Готов он точно был, ещё два часа назад. Я чинно просунула руку под его большой локоть.

Он повёл меня вон из зала. Вебера нигде видно не было.

В дамском туалете – ни души. Я втянула полковника в широкую, прямо-таки имперскую кабинку. Он охнул, не удержав равновесия, плюхнулся на сиденье унитаза. Я впилась в его толстые губы, задирая к поясу платье. Быстро расстегнула брюки, выпустила на свободу давно готовый конец. Накатала резинку и села сверху. Он пытался что-то говорить мне в рот, дурачок. Кончил он быстро, давно терпел, бедолага.

– Номер телефона скажи, – прошептал жарко в самое ухо.

– Мой номер стоит триста евро, – усмехнулась я в шею народного героя не знаю какой страны.

– Говно вопрос. Я согласен, – в тон мне ответил Паша. Полез целоваться.

– Угомонись, полковник. Пойдём обратно, пока твой приятель не вернулся, – я вынула из себя его ещё крепкий член. Сама сняла презерватив и выбросила в мусорную корзину. Вытянула благоухающую туалетную бумагу и протерла его толстый, с мою руку, конец. Поняла, что опять завожусь. Полковник явно был готов ко второй серии. Нет. Выбросила мокрую, остро пахнущую спермой ленту в корзину. Он крепко держал мои бёдра на своих коленях. Принюхивался заметно, двигал большие пальцы к моему безволосому паху. Сглотнул слюну. Поднял голубые глаза. Сидя на крышке унитаза, он был почти одного роста со мной. Я не удержалась, потерлась клитором о его гладкий, снова готовый конец.

– Я думал, ты Сашкина девушка, – он с удовольствием следил за моими действиями. Улыбался плотоядно.

– Вот уж точно, нет, – я чмокнула его в нос, встала и опустила подол.

– Не увлекайся мной, – рассмеялась. Вышла первая из туалета. Вернулась в зал. Никто не встретился мне на пути.

Ещё пили и ели. Светловолосый Пашка получил мой телефон.

– Как вернёмся из командировки, сразу позвоню.

– Где станете командировать? – поинтересовалась я, вылизывая нахально чёрную икру из крошечной корзинки.

– Ты, милая, откуда свалилась? В Сирии, конечно, – улыбался Пашка, вытирая салфеткой чёрные икринки с моих розовых губ.

– Да мне пофиг, хоть на Марсе! – ухмылялась я. Водка дотянулась все же до моих мозгов.

– Тсс! Здесь не стоит так говорить, – Пашка нежно прижал свой толстый палец к моим губам. Я хотела было втянуть его в рот, но заметила взгляд женщины в черном на другом конце стола и передумала.

– Вы не скучали в моё отсутствие? – Вебер появился внезапно и сел рядом.

– Очень! – легко, как дышала, призналась я. Взяла его руку и посмотрела на часы.

– О! Золушке пора. Милый, если есть какие-то планы, поторопись. Без четверти одиннадцать, – я взяла со стола его пальцы и поднесла к губам. Прижала. Понюхала. Женщиной от его кожи не пахло. Оба полковника застыли.

– Я не смогу тебя отвезти. Вызову такси, – объявил Вебер, осторожно высвобождаясь.

– Есть ещё пятнадцать минут, – проговорила я тихо. Встала и вывела его за руку из обеденного зала.

Все дело было в том, что я его хотела. Ещё с прошлого раза. Не знаю, был ли он на самом деле. Я хотела именно его. Как тогда, когда рухнуло моё счастье с его младшим братом. Мы с этим гадким человеком хотели друг друга сразу, как только увидели. С первого мига, когда он возник на пороге съемной квартиры, где мы счастливо кувыркались с его младшим братом. Поняли это оба тогда бесповоротно. Вот только я не ожидала, что он воспользуется моей слабостью так просто и так пошло.

Боковая дверь в подсобку была приоткрыта. Возможно, кто-то пользовал её в том же плане, что и мы. Я впихнула туда Вебера. Впилась в его губы. Расстегивала пуговицы на брюках. Презерватива только у меня не оказалось. Я же извела его на Пашку. А клатч остался лежать на столе.

– У тебя резинка есть? – спросила я, гладя нежной рукой все его.

– Нет, – этот придурок кажется улыбался.

– Как же ты ходишь на свидания, Шурик?

– Мои девушки обычно следят за этим, – усмехнулся он, подхватывая меня за попу и прижимая к себе.

– Странно, что ты до сих пор не женат, полковник, при таких приблудах, – рассмеялась я, не позволяя ему проникнуть внутрь себя.

– Я хочу, – он жестко убрал мои руки и вошёл.

– Ты издеваешься? Отпусти меня, придурок. Мне что потом, аборт делать?!

– Никаких абортов, я женюсь на тебе. Любимая.

– Пошел ты нафиг! Я не хочу за тебя замуж! Я не хочу никаких твоих гребаных детей. Отвали, – волна удовольствия прошла зримо по моему телу.

– Да! – крикнула я, сжимая бёдра. Оргазм подкатывал. Вебер честно держал себя на краю.

– Любишь меня? – спросил, когда я сосала его пальцы, втягивая в себя его желание.

– Не-е-ет! Скотина! Да! Скорей! Да! – я кричала на его конце, на все была готова. Кончила. Обняла всего. Он загнанно дышал на моей груди.

– Время! Время не ждёт, – опомнилась я. Стала приводить себя в порядок.

– Я уезжаю в командировку, – сообщил негромко Вебер.

– Я тоже, – равнодушно проговорила я, наклонилась и звонко поцеловала его прямо в конец.

– Одно могу сказать тебе, Вебер. Трахаешься ты лучше, чем твой брат и отец.

– Ты будешь ждать меня?

– Да ты с ума съехал, любимый! Я без секса сутки прожить не могу, а ты хочешь, чтобы я ждала… Сколько дней тебя на будет?

– Восемь.

– Никогда! И ты позвони заранее, прежде чем являться. В моей постели точно кто-то будет.

Он повёз меня в аэропорт. Сам.

– Нафига ты там нужен? Да ещё в парадной форме, – отбивалась я. Но он был непреклонен. Цветы купил мне за несуразные деньги на входе в аэропорт.

Посадку на Тбилиси уже объявили. Стюардесса и таможенники глядели на него с испугом.

– Все. Давай прощаться. Грузин ты точно напугал своими погонами, – я остановила его возле рамки безопасности.

– Я могу проводить тебя до поля. Мои документы это позволяют, – он снова, на глазах всех провожающих, стал целовать меня в губы.

– Так. Вебер. Возьми себя в руки. Вали в свою командировку. И приглядывай там за Пашкой. Он мне понравился. Богатырь. Смотри хорошенько, чтобы вернулся! У меня с ним свидание!

– За триста евро?

– Обязательно.

Он отстранился. Посмотрел тоскливо серыми глазами.

– Прощай, – сказал негромко и ушёл.

Я отвернулась. Избавилась, наконец.

ГЛАВА 14. Микеланджело

Тёплый воздух обнял меня, когда открылась дверь самолета, и мы вышли на трап. Запах топлива, нагретой земли и почему-то кофе.

– Как же хорошо! – воскликнула я, распахивая шубу. Та тревожила воображение пассажиров весь двухчасовой полет. Ну или это была я сама внутри манто, одетая в неуместное здесь вечернее платье. Я спала честно на плече моего начальника. Но даже сквозь сон чувствовала этот будоражащий интерес в салоне лайнера.

– Тебе нравится, детка? – Давид поддерживал меня за локоть, пока спускались на бетон аэродрома.

– Да! Скоплю денег и стану жить в таком же благословенном месте. Без зимы. И Города, – честно призналась я.

– О! Нас встречают. Прошу, прикинься моей подругой. Это ведь не трудно для тебя? За мои деньги? – быстро шепнул мне в ухо Давид.

Чего-то подобного я ожидала.

Он стоял возле турникета с букетом роз. Розовые розы. Я обомлела. Моё захеренное образование в Южном Университете. Искусствоведческое отделение. Если у Микеланджело была реальная модель для парня с пращой, то чудо свершилось. И стояло сейчас передо мной. В джинсах и черной кожаной куртке. Давид. Тупо – он.

– Мой родной младший брат. Александр. Моя помощница Лола, – представил нас друг другу Давид.

Снова это дурацкое имя. Модель от Микеланджело что-то ответил. Я не слушала. Видела только ореховые глаза и тёплые розовые губы, изогнутые в невозможной, средиземноморской улыбке. Глаз отвести не могла.

– Подбери губы, дорогая. У нас с тобой соглашение, помнишь? – тихо говорил мой начальник на заднем сиденье черного мерса.

– Я помню, – призналась я. И тут же. – Он женат? Девушка?

Я хотела знать.

– Понравился?

– Не то слово! Красив, как Бог, – я призналась.

– Будешь вести себя хорошо, устрою свидание, – ухмылялся Давид. Я не смотрела ему в лицо. Только в черные кудри и плечи на переднем сиденье.

– Я сама все устрою. Я сделаю все, как ты захочешь. Только не мешай, – желание прочно поселилось во мне. Может быть, я снова влюбилась?

Никто никуда не торопился. Поездка на виллу местного князя намечена была на завтра. Сегодня посещения родни и застолья.

Нас щедро и весело кормили. Наливали домашнее вино. Я его не пью, поэтому легко переносила эти бесконечные радушные столы. Моя модель от Микеланджело всегда был рядом. Не так близко, чтобы дотянуться рукой, и не настолько далеко, чтобы я отчаялась.

В машине, что везла нас в горы, я заснула. Все-таки сутки на ногах. Меня вынесли на руках из внедорожника и аккуратно перемещали куда-то на запах жаренного на углях мяса. Сильные и добрые руки без тяжелого усилия обнимали меня. Аромат Кензо и телячьей кожи мешался с запахом человеческого тела. Мужского. Я прижалась носом к участку шеи между воротником и кудрями.

– Просыпайся, дорогая, приехали. Кушать пора, – отличный, реально мужской голос. Низкий до вибрации в животе, чуть хрипловатый.

Руки опустили меня в теплое кресло. Открытая веранда вокруг дома, как принято здесь. Большой стол. Мужчины на старых венских стульях. Женщины с покрытыми цветными платками головами споро накрывали на стол. Мясо, вино, сыр, овощи и фрукты. Хлеб. Мой красивый курил вместе с другими мужчинами в дальнем краю широкой веранды. За горами дотлевал закат, обещая на завтра ясный, тёплый день. Я вздохнула. Никто не беспокоил меня. Я была гостьей. Есть не хотелось. Тело желало покоя. Женский голос помог выбраться из удобного кресла, обнял дружески за плечи и проводил к ночлегу. Никто не потревожил меня под тёплой тяжестью пухового одеяла.

Горы светились белыми шапками в холодном рассветном воздухе сквозь туман, поднимающийся от земли. Дом спал. Я с удовольствием курила, закутавшись в колкую от перьев перину. Хорошо было до невозможности от реальной, чистой картинки бытия.

– Привет.

Этот голос я узнала сразу. Обернулась. Модель от Микеланджело стоял босиком на дощатом полу. В чёрных джинсах и белой рубахе.

– Привет, – улыбнулась я. Сон. В обычной жизни не бывает такого везения.

– Не знал, что ты куришь, – пробормотал он. Глядя на меня ореховыми, темными против света глазами.

– Подойди, – я не стала испытывать удачу. Красив он невозможно. Надо спешить. Пока не проснулся кто-нибудь.

Подошел. В глаза стеснялся смотреть. Хочет меня и боится. Мужчины!

Взяла его за совершенную широкую ладонь метателя камней. Увела в комнату, из которой вышла. Удовольствие получила. Мало с чем сравнимое.

– Не отвлекайся, – сказал Давид.

Мы привычно составляли схему размеров в большом дорогом доме на склоне горы. Я кивнула. Его красивый брат ждал нас у машины на улице. Кусты лавров прочно скрывали его и автомобиль.

– Насладилась? – я не успела заметить, когда Давид оказался так близко рядом.

– Не откажусь повторить, – улыбнулась.

– Становись на колени, – велел Давид.

– Тебя это заводит, любимый? – усмехнулась я, опускаясь перед ним на бетонную стяжку. Давид расстегнул брюки.

Вечером я сидела на пустой веранде. Никто не мешал мне пить чачу и курить вонючий житан. Блюдо слегка завяленного, приторно-сладкого кишмиша стояло на досках старого стола. Мужчины уехали куда-то на трёх чёрных крузаках.

Я перебирала новости в планшете. Отметилась уже новой фоткой на фоне старого дома и вечных гор за спиной. Девчонки слаженно лайкали. Надо с красавчиком сфоткаться. Не успела с утра. Забыла.

Как меня сюда занесло? Никогда не смотрю имперские новости. Не интересно. Два имперских самолёта сбиты в Сирии. Пилотов ищут. Целая войсковая операция. Их дела. Если ты летаешь там, где война, будь готов к тому, что кто-то стреляет по тебе. Я перелистала новости дальше.

Александр пришел. Сидел скромником, пока его старший брат не ушёл спать. Потом метнулся ко мне. Целовались до умопомрачения. Я видела отражение Давида в темном стекле справа. Пусть смотрит. Взяла телефон. Сделала селфи с моделью Микеланджело. Красив он нереально. Сняла его потрясающие, нежные губы на своей груди.

– Зачем ты делаешь это, дорогая? – спросил он хрипло, опуская поцелуи ниже.

– Ты так совершенен. Как статуя эпохи Возрождения. Мне хочется, чтобы все об этом узнали, – рассмеялась я.

– Встань, пожалуйста, в профиль. На фоне дверного проёма. Бедро чуть приподними. Твой роскошный член не пропустит идиотская цензура социальной клоаки. Да. Так хорошо. Красив ты безумно, – я сделал несколько снимков. Для сетей и для себя. Он закурил, расслабленно стоя обнаженным в свете розового утра. Чуть склонил кудрявую голову, глядя с улыбкой на меня. Во мне явно поднимал голову ценитель прекрасного, забытый прочно в большом Городе. Ещё немного и рисовать снова начну. Нафиг!

– У тебя много мужчин? – проговорил этот дурачок, раскладывая меня на узкой жесткой кровати.

– Никого у меня нет. Одинокая я. Только ты, – я целовала его твёрдую, в чёрных завитках волос грудь. Как же он нежен. Уеду завтра в холод Империи и забуду, как зовут.

– Что случилось? – спросила я одетого привычно во все чёрное Давида. Мы торчали в пустынном ночном аэропорту. Наш рейс, вечерний и комфортный по времени, отложили на шесть часов. Гроза зимняя, коварная бушевала в чем-то недовольных сегодня горах. Я тянула дешевый и, не смотря на цену, хороший коньяк в ресторане. Давид долго говорил по телефону на родном языке.

– Мой брат погиб. Воевал в Сирии. Я останусь с семьёй. Отправлю тебя домой. Тот полковник, который провожал тебя, летчик, он как? – он смотрел на меня большими грустными глазами.

– Без понятия. Я не его девушка, – махнула я легко рукой.

– Ты считаешь, что тебя это не касается? – он вдруг сузил враз посветлевшие глаза.

– Всегда думала, что неплохо знаю географию. Границы Империи с этим государством не помню, – заявила я, зная уже, что напрасно выступила.

– То есть? – напрягся Давид.

– Давидик, котик! Ну что ты ко мне пристал? Я домой хочу. Устала. Аэропорт этот надоел. Пойдём в гостиницу, а? – я сложила губки дудочкой и ныла, как положено.

– Не плачь, моя красавица. В шесть утра улетишь, – мгновенно оттаял мой начальник и любовник. Увёл, крепко держа за руку, трахаться до отлёта в гостиничный номер. Бутылку с коньяком не забыл.

ГЛАВА 15. Андрей

Телефонный звонок застал меня на светофоре. Зажав аппарат между ухом и подбородком, ответила.

– Ляля, здравствуй.

Нет. Я не хотела слышать этот голос. И отвечать. Никогда. Зелёный загорелся, и я двинулась дальше. Инспектор с полосатой палкой укоризненно покачал головой, заметив мой телефон под ухом. Я улыбнулась ему виновато.

– Я за рулём. Не могу говорить, – я попыталась соскочить с невозможного для себя разговора.

– Я жду тебя в кафе. Твоём любимом, на Красном проспекте. Приходи. Очень нужно поговорить, – мужчина моей мечты произносил слова тихо и неотвратимо. Знал, что не устою. Или не знал. Но я уже поворачивала машину на окаянный проспект.

– Здравствуй, – он поднялся мне на встречу. Похудел. Осунулся. Чёрное пальто идёт ему не меньше, чем его старшему брату. Светлые глаза под прямыми темными бровями смотрят по-собачьи брошено. Испытывают моё все на прочность. Пухлый, слабоватый для мужчины рот готов снова поймать меня в старую ловушку. Нет.

– Привет, – улыбнулась я. Эх! Жалко, шубы нет на мне моей любимой и сапог на умопомрачительных каблуках. Я же с работы. Белый пуховичок с неизвестного происхождения мехом по капюшону, черные брючки да ботинки на толстой подошве.

Андрей занял место в зале для курящих. Помнил наши прежние свидания. Я положила сигареты на стол. Курить не спешила. Что там дальше?

– Прекрасно выглядишь, – произнёс он. Глядел на меня так, будто не было этих страшных для меня двух месяцев. Горя и разбитого сердца. Когда он в мгновение отменил все между нами.

– Спасибо, – легко, как дышала, ответила я.

– Как дела? – зачем-то спросил он. Как-будто его в самом деле интересовало. Как там мои дела. Жива ли я после всего. Что было.

– Дела, как сажа бела, – рассмеялась я, вспомнив ответ его сволочного братца.

Он согласно кивнул.

– Завтра борт прилетает. Саша возвращается. Из плена. Отец считает, что было бы хорошо, если бы ты встретила его вместе с нами, – он даже взял меня за руку для обозначения серьезности момента.

Я высвободила пальцы из его вялой руки. Размяла сигарету, вставила в короткий янтарный мундштук. Медленно откинула крышку антикварной золотой зажигалки. Крутанула колесико. Затянулась. Мужчина слева, уловив запах реального табака, оглянулся. Глянул на меня удивленно. Действительно, тонкая барышня и житан. Не сходится в его сегодняшнем мозгу.

Дурак ты, Андрей. Рулят тобой, как хотят, твой отец и братец. Хотела сказать я. Да что толку? Роженого ума нет, не вставишь и ученого. Мне это зачем?

– Нет. Не поеду. Своим передай: триста евро и все получится. Тебя это тоже касается, – я улыбалась широко, как только могла.

– Ты же не такая, я тебя знаю, – сопротивлялся этот нудный сероглазый урод.

– Я такая. Для вашей семейки только так, – я решительно затушила окурок в пепельнице.

– Значит, если я выложу триста монет, то смогу быть с тобой? – он неожиданно собрался и плотно посмотрел мне в глаза. Знакомо и сероглазо.

– Да, – ответила я легкомысленно.

– Тогда я согласен, – объявил он.

– Ты бы хоть кофе заказал для начала. Здесь едят, между прочим. Я с работы. Жрать хочу, – я честно улыбалась.

– Конечно! – он улыбался открыто в ответ.

Печальная вялость в его фигуре испарилась, как не существовала. Снял пальто, повесил вместе с моей курткой на вешалку. Отправился к стойке. Телефон зеленел не принятыми звонками. Ого! Вебер один, Вебер два, полковник Паша, Антон, Венечка. Я просто девушка дня!

– Здравствуй, любимый, – решила начать с антиквара.

– Лялечка, детка. Целую нежно твою попку. Хочу заранее застолбить четверг на этой неделе. У нас бал в Благородном собрании. Мне нужна красивая пара, ну и красивый минет под что-нибудь вкусненькое. И я припас тебе подарочек к наступающему Дню рождения этого обманщика из Назарета. По версии Папы, – он шутил в своей манере.

– Антиквары ходят на балы? В бальных платьях? – смеялась я радостно.

Андрей пересел ко мне на диван.

– Я заказал грибной суп с картофельными вафлями и ростбиф размером со слона. Бельгийские вафли синабон со сливочным кремом, – Андрей шептал мне в волосы, касаясь тёплыми губами уха. Я с неимоверным усилием отодвинулась и потёрла большой палец указательным.

– Мы поедем ко мне, и я сделаю с тобой все, что захочу? – сказал он нарочно громко, так, чтобы слышно было в трубке.

– Да, любимый, – кивнула согласно и весело. Андрей застыл и молча глядел на меня знакомыми до рвоты глазами.

– Ты ведёшь переговоры сразу с двумя претендентами? Надеюсь, это не аукцион? – поинтересовался Вениамин Аркадьевич.

– Ни в коем случае! Я пропустила про бальное платье. Нужно специальное? – я не смотрела в сторону мужчины рядом, делала вид, что целиком поглощена разговором по телефону.

– Купи себе что-нибудь темно-синее до пола. Цвет сапфир. Я оплачу. Только не летай за ним в Милан, дорогуша, все должно иметь свою меру. Я соскучился по тебе. Ты пропустила мой понедельник, – он мягко упрекал меня своим гулким, хорошо поставленным голосом.

– Я была в командировке. В Грузии.

– О! Как прекрасно! Может быть, сегодняшний вечер свободен для старого друга? – промурлыкал старый ловелас.

В это мгновение раздался звон эсэмэски. Андрей Андреевич В. перевёл вам…

– Нет, любимый. В четверг. Во сколько?

– Жду тебя в пять вечера. Лобзаю твои сахарные губки. И те, что вверху и те, что внизу.

Принесли еду. Я погрузилась в наслаждение жизнью.

– Кто это был? – не выдержал Андрей.

– Слушай, любимый, давай установим правила, – водила ложкой по глубокой суповой чашке, собирая остатки.

Он молчал.

– Ты тоже можешь предлагать свои, – я пододвинула к себе блюдо с огромным куском говядины.

Мужик за соседним столиком наблюдал за мной, не скрываясь. Я подмигнула ему. Он кивнул на мою неженскую порцию и показал большой палец. Я засмеялась и принялась за дело.

– Правила такие. Ни тебя, ни меня никак не касается жизнь другого за пределами наших коммерческих отношений. Никаких претензий и выяснений. Ты покупаешь моё тело, а не душу. Фу! Как пафосно вышло. Зато, все понятно. Да? – я решила сделать паузу в жратве. Откинулась на спинку дивана. – Ты за рулём?

– Нет, – расстроенно ответил Андрей. Переваривает, бедный.

– Давай ты тогда поведёшь машину, а я выпью стакан пива, – я погладила его бедро под столом, ненавязчиво проведя пальцами по паху. У-у! Все готово и ждёт меня давно. С эрекцией в этой семье ни у кого проблем нет.

– Андрей, фиг с ним, с пивом. Вели им завернуть моё мясо и мой десерт с собой. Поехали к тебе. Хочу тебя, не могу, – я потерлась грудью в толстом свитере о его предплечье. Он кивнул, посмотрел грустно и махнул парню у стойки.

Я целовала его везде. Везде, о чем так страдала последние шестьдесят дней. Он подставлял своё довольное, удовлетворённое тело. Слизывала соленый, трудовой пот с впалого, твердого, в кубиках мышц, живота. И поняла, с тупой очевидностью, что кончилось все. Не люблю. Даже за деньги не хочу здесь больше оставаться. Ни за какие. Не интересно. Не заводит. Жалко мне его. И другое тело хочу, с такими же серыми глазами. Затихла на животе, надеясь, что уснёт и можно будет смыться.