Не-большая разница

– Аристов, ты охренел?! – возопил женский голос на до ужаса высоких нотах, напомнив мне скулёж собаки, которой отдавили лапу. – Мы только вчера развелись!

– Что делает меня абсолютно свободным и счастливым человеком, – ответил ей этот самый Аристов. – Марин, я даже знать не хочу, на кой чёрт ты опять припёрлась. Оставь ключи от моего дома на столе и выметайся. Мне, как видишь, не до тебя.

– Что?! – взвизгнула обозначенная Марина, а мне захотелось засунуть голову под подушку. Олег в своём прогнозе не ошибся ни на децибел – орала она и вправду громко, истошно и противно, особенно для нас с ним, вчера откровенно перебравших. – Ты серьёзно променял меня на эту дешёвку?!

– Можно я её ударю? – лениво мурлыкнула я и перевернулась в его руках, показательно зарываясь носом в мужскую шею, заодно собственнически устраивая ладошку на обнажённой груди без намёка на растительность и перебрасывая через него ножку. Похоже, я во сне умудрилась стащить с себя брюки и остаться спать в одном спортивном белье. Удача-то какая. – Пожалуйста. А потом ещё поспим.

– Нельзя, – хмыкнули мне в ответ, также показательно чмокнули в макушку и сняли руки с моей талии, поднимаясь с кровати. – Марина, ключи. И на выход. Я не хочу видеть тебя в своём доме.

Я лениво приоткрыла глаза, наблюдая за этой сценой. Девица была, как я и предположила по голосу, качественно наштукатуренной и дорого одетой, короткие светлые волосы были тщательно уложены, а общий её внешний вид прямо-таки кричал: "смотри, Аристов, кого ты потерял". Логично предположить, что развод был инициативой Олега, так что я бы, наверное, на её месте тоже вела себя как-то также. Хотя нет, на её месте, мне бы хватило мозгов вцепиться в такого мужика руками, ногами и зубами. Ну или хотя бы гордости не вести себя подобным образом. Наверное, она сама не поняла, насколько сильно его сломала своим предательством и надеется восстановить отношения. Интересно, на каком месте здесь меркантильный интерес? Уж точно не на последнем.

– Олег, я хочу поговорить о нас, – и глазками так хлоп-хлоп, ну прям оленёнок Бэмби. – Пожалуйста.

– Ты головой ударилась что ли? – Олег посмотрел на неё как на идиотку, получив от меня пару баллов зрительской симпатии. – Раз-вод, понимаешь? Если бы я хотел ещё о чём-то с тобой говорить, я бы на него не подал.

– Ты не понимаешь, я же люблю тебя, – оп, слёзки пошли. Моё любимое. – Олеж…

– Ага, – кивнул он в ответ, даже не думая вестись на её провокацию, только ручки на груди сложил. – Именно о любви ко мне ты и думала, когда трахалась в нашей постели с моим братом. При свидетелях, – мужчина кивнул на меня, – тебе обещаю: между нами больше никогда и ничего не будет, а если ты ещё раз вломишься ко мне домой, я вызову охрану и полицию. Я всё сказал.

Хлопнув глазками ещё пару раз, Марина поняла, что ничего не добьётся, особенно сейчас, когда за ними наблюдаю я, подперев голову рукой и с таким лицом, будто сейчас попрошу их притормозить, пока я хожу за попкорном. Я ждала, что она брякнет напоследок что-нибудь ядовитое или глупое, но она только нервно вытащила из сумки связку ключей, отстегнула одно из колец, едва ли не швырнула их в Олега, зло прищурилась на меня и ушла, цокая шпильками.

Экран смарт-часов подсказал мне, что уже за полдень, что на телефоне, который остался хрен знает где, вероятно, на кухонном столе на первом этаже, с пару десятков пропущенных от матери, и что до выставленного будильника ещё сорок минут. Я бы с удовольствием их благополучно проспала, но стоило прикрыть глаза, как тут же захотелось всего и сразу: пить, курить, есть и в туалет. Тяжело вздохнув, я снова посмотрела на Олега и капитулировала перед своим организмом, сползая с кровати.

– Утро начинается не с кофе, – мрачно хмыкнул Олег, глянув на меня, вытянувшую руки над головой и потягивающуюся всем телом.

– Да брось, – отмахнулась я. – Ты не будешь против, если я у тебя схожу в душ и позавтракаю? До дома не успею добраться.

– Если сделаешь завтрак и на меня, я тебя ещё и подвезу.

Есть у меня привычка таскать с собой в рабочем рюкзаке такую мелочёвку, как зубную щётку, сменные носки и бельё. Эта привычка выручала меня уже неоднократно, выручила и в этот, а второй день быть в той же одежде меня не напрягало – всё же, моя работа не подразумевает шикарного внешнего вида каждый день. На приведение себя в порядок много времени мне не потребовалось – буквально спустя двадцать минут я уже зашла на кухню, ощутимо посвежевшая по сравнению с моментом пробуждения, но всё также заметно помятая после вчерашнего.

Краткая ревизия холодильника и быстрый взгляд на часы помогли мне сделать вывод, что ни на что шикарнее пары сэндвичей времени тупо нет. Примерно через полтора часа мне уже нужно быть на тренировке с клиентом и его шилопопым джек-расселом, а судя по смутным вчерашним воспоминаниям, добираться нам не особо близко, как минимум, на другой берег города.

На сковородку бросила кусочек сливочного масла, залила взбитое яйцо, положила два кусочка тостового хлеба, дождалась пока схватится, перевернула и выложила в качестве начинки ветчину, сыр, кружок помидорки и лист салата. Повторила все манипуляции, разрезала оба сэндвича по диагонали, разлила кофе из кофеварки по двум чашкам и устроилась за столом на своём вчерашнем месте. Простейший завтрак готов, проще только холодных бутербродов настругать, но это не так вкусно, ну и само собой, мне хотелось повыёживаться.

– Пахнет вкусно, – на ходу застёгивая на запястье часы, прокомментировал Олег.

– На вкус тоже ничего, – отозвалась я.

Ай, хорош. Тонкая чёрная водолазка, поверх серый клетчатый пиджак, классические чёрные брюки, на переносице очки квадратной формы, похожие на очки персонажа из фильма Кингсмен. Как же жаль, что как девушка я его, походу, не особо интересую. Вчера, видимо, просто подвернулась под руку, а утром он тупо действовал на нервы своей бывшей. Впрочем, а чего ты, Ксюх, ожидала? Одета непонятно как, на лице ни грамма макияжа, волосы убраны в гульку на затылке и обнажают выбритые виски, из украшений только маленькие шарики штанг в ушах, да в правой брови. Сама же видела, какая кукла у него бывшая, ему такие и нравятся. Нет, ты, конечно, можешь быть не хуже, а может даже и лучше неё, но тебе для этого надо постараться, а у неё такой внешний вид – это повседневная рутина. Дудки, короче, Ксень. Такие мужики как Аристов на таких пацанок как ты не клюют, смирись.

– О чём задумалась? – вырвал меня из моих горестных размышлений его вкрадчивый голос.

– О вечернем скандале, – сориентировалась я, глянув на вспыхнувший экранчик на запястье, уведомляющий меня уже о восемнадцатом пропущенном вызове от одного и того же контакта. – Даже интересно, дойдёт ли в этот раз до драки с отчимом или отделаюсь простым доведением матери до слёз.

– Всё так плохо? – вскинул брови Олег.

– В нашей семье "всё плохо" – это когда кто-то хватается за нож, – пожала плечами я. – Чаще всего мать и обязательно с патетичными обещаниями вот прям щас вскрыться, раз она такая хуёвая и мне не сдалась. Я потому трубки и не беру – иначе этот концерт начнётся сейчас, а не вечером. Пусть лучше думает, что меня похитили и нещадно ебут семеро узбеков. Она, когда волнуется, хотя бы не истерит.

– Ты – наглядный пример фразы: "Я хожу к психологу, потому что мои родители не считают нужным к нему ходить", – усмехнулся он.

– В точку, – кивнула я. – Съеду и пойду, честное пионерское.

Машина у Олега, как и можно было предположить, большая, чёрная, суперкомфортабельная и стоимостью как полный комплект органов абсолютно здорового человека, проживающего в глухом лесу. Я очень старалась не завидовать, честно, но кожаное сиденье с подогревом и коробка автомат заставили меня капитулировать – в моём стареньком Марке ездить приходилось с синтетическим колючим поджопником и беспрестанно дёргая палку механики, что особенно выводило в пробках зимой. Нет, учитывая, что доехать мне нужно только от дома до арендованного под занятия зала зимой или до полигона летом, за рулём я провожу не так уж и много времени, но пробки бесят всех, и я не исключение.

– Держи, – притормозив на одном из светофоров, он протянул мне свой разблокированный телефон. – Запиши свой номер.

Стараясь не давить лыбу слишком широко, я едва ли не впервые в жизни радуюсь тому, что ошиблась в мужской реакции на себя. Он спросил у меня номер! У меня, вчера уставшей и злой, а сегодня сонной и с похмелья, он взял и спросил у меня номер! И-иха! Будь я собакой, мой хвост бы бешено мотылялся из стороны в сторону, а я сама бы прыгала от переполняющих меня эмоций, не забывая звонко лаять. Возможно, даже обоссалась бы от счастья. Забив заветные одиннадцать цифр в его телефон, я сделала себе дозвон и вернула ему мобильный.

– Я бы на твоём месте всё-таки ответил матери, – хмыкнул Олег, заметив, что мой телефон вообще практически не перестаёт вибрировать. – А то не ровен час, она и в полицию побежит с заявлением о твоей пропаже.

– Ты прав, – кисло согласилась я и достала смартфон из кармана. Тридцать восемь пропущенных, да матушка идёт на рекорд. На тридцать девятый я всё же поднимаю трубку и издевательски-холодно интересуюсь: – У тебя что-то срочное? Я занята.

Олег не сдержал смеха, и в связи с этим в трубке повисла тишина. Абзац. Мама пыталась переварить, что трубку я не брала и домой не явилась вовсе не потому что что-то случилось, а потому что я просто-напросто закутила с мужиком, поправ все её понимания морали и этики, ну, те, которые "до свадьбы ни-ни" и "хорошие девочки всегда ночуют дома". Наше и без того хрупкое равновесие она вчера разрушила основательно и до конца, а потому я делала ровно тоже самое – раз она считает, что может вламываться в моё личное пространство, то я наглядно покажу ей, что именно она так рвалась увидеть.

– Хотела сказать, что сегодня вечером мы идём к психологу, – подчёркнуто холодно ответила мне мама, взяв себя в руки. – Твои выходки перешли всякие границы.

– Идите куда хотите, я причём? – хмыкнула я.

– Нет, Ксения, ты не поняла, – у-у-у, льдом повеяло. Арктическим. – Мы с тобой идём к психологу.

– Не-а, – я усмехнулась. – Ты идёшь одна и пусть психолог внятно тебе объяснит, что ставить перед фактом взрослого человека, у которого уже есть свои планы, нельзя. И даже если планов нет, тоже нельзя. Даже если взрослый человек – это твоя дочь.

– В шесть часов жду тебя дома, – отрезала мать. – Либо свои вещи ищи на помойке. Ключи от квартиры можешь оставить там же – они не подойдут.

– Ого, – впечатлилась я масштабом угроз.

– Ага, – ядовито ответила мне родительница и положила трубку.

– Блеск, – прокомментировала я, отнимая смартфон от щеки. – Меня шантажируют.

– Чем именно? – уточнил Олег.

– Не поверишь, походом к психологу, – гыкнула я. – Кажется кто-то опять убедил матушку, что я у неё скорбная на голову. После моего фокуса с церковью, она решила не рисковать и пойти более научным путём.

– Тебя таскали в церковь? – иронично переспросил мужчина. – Хотел бы я на это посмотреть.

– О-о, не просто таскали, – хохотнула я. – Я в студенчестве работала в хоррор-квестах, там меня научили стрёмно гнуться во все стороны, жутко хрипеть, громко визжать и противно завывать. Обычная шипучая таблетка витамина цэ, перемешанная с пудрой в пропорции один к одному, придаёт лицу свежий оттенок, а при попадании на кожу воды разной степени святости начинает пузыриться, – описала я давящемуся хохотом Олегу. – Ты бы видел её лицо, когда поп плеснул в меня святой водой и все открытые участки тела начали шипеть, а я закатила глаза, изогнулась в неестественную позу и демоническим голосом начала читать молитву из "Сверхъестественного" на латыни, – я не сдержала смеха и начала смеяться вместе с ним. – После моего перфоманса, мама со мной два месяца не разговаривала – это было самое счастливое время в моей жизни.

Олег ржал, я широко довольно улыбалась, как и всякий раз, когда несла эту историю в массы. Этот свой фокус я обожала беззаветно и нежно, будучи полностью убеждённой, что он лучший из всех, что я откалывала за свою жизнь. Церковь я недолюбливаю с самого детства, так что та история стала лучшей прививкой от попыток меня туда затащить. К сожалению, адекватные способы мама не понимает, не помогают ни разговоры, ни скандалы, ни истерики, так что приходится импровизировать и эпатировать.

К моменту, как Олег отсмеялся и смог говорить, мы уже приехали. За окном виднелся бизнес центр, на первом этаже которого находился кинологический центр, в котором я арендую залы в зависимости от потребности своих клиентов. Когда-нибудь я буду зарабатывать достаточно, чтобы купить себе свой собственный зал и обустроить так, как нужно мне, но пока что это лучший вариант из возможных, всё лучше, чем работать на дядю.

– Спасибо, что подвёз, – улыбнулась я и взялась за ручку. – Чао.

– До встречи, – улыбнулся он мне в ответ, в одной фразе обозначив, что вчерашний вечер и сегодняшнее утро ему тоже понравились, и он намерен продолжить наше, с виду, одноразовое знакомство.

– Увидимся, – подмигнула ему я и выскочила из машины.

Погода не радовала: небо хмурилось, казалось, с неба нет-нет, да и посыпется снег, принося с собой новогоднее настроение. Несмотря на конец сентября, мне уже сейчас хотелось обвешаться полным джинглом по самый беллс, включить на телике старые советские комедии и обжираться мандаринами вместе с оливье. Мозг подло подкинул мне картинку, что происходить всё это вполне может не в моей десятиквадратной комнатке, а в уютном коттедже на краю города, вместе с очаровательным хозяином и его прелестнейшей собакой.

Фыркнув, отмела эти глупости из своей головы – загадывать не хотелось, чтобы потом не разочаровываться. Но где-то глубоко в душе признавалась сама себе: хочется, очень сильно хочется загадать. И дело даже не в том, что до изнеможения хочется свалить от матери, дело скорее в глупом девичьем сердце, наличие которого я всю жизнь язвительно отрицала, которому на мой яд было глубоко плевать, которое всё равно хотело хоть раз отчаянно и искренне влюбиться, и которому Олег казался для того шикарной кандидатурой.

Если что отец и вбил мне в голову, так это понимание: у результата нет эмоциональной окраски, он либо устраивает, либо нет, без полутонов. Олег в качестве кандидатуры на влюблённость меня полностью устраивал.

Глава вторая, о важных разговорах, невероятных совпадениях и тирамису.

"Любой, даже самый сложный разговор, можно пережить, если на столе будет стоять хороший кофе и качественный тирамису. Потому что тирамису – это вкусно."

День проходит мимо меня быстро, как и всякий день, который ты хочешь, чтобы длился хоть бы и бесконечно, лишь бы не наступал вечер. После бесконечно-энергичного джека, тренировка с которым по обыкновению прошла в одно мгновение, у меня был красавец немецкий дог, только-только приближающийся к отметке "взрослый", а его милейшая хозяйка любезно согласилась подбросить меня до дома, взамен на обещание научить её пса абсолютно бессмысленной, но прикольной команде "зайка".

Вопреки угрозам, ключ без труда провернулся в замке и впустил меня в квартиру. С кухни тянуло запахами жареной картошки, а мама стояла в прихожей и докрашивала второй глаз тушью, как будто даже не обратив внимания на мой приход, но на сумке при этом у неё лежал пакет с формой супермаркета, в котором она работала. Всем своим видом даёт понять, что обижена на меня. Ну и ладно, чукча не гордый, чукче пофиг, что с ним не здороваются в ответ.

– Сегодня не получится, записи нет, – ледяным тоном уведомили меня в спину. Пожав плечами в ответ, прошла в свою комнату и на ходу стянула толстовку, даже не утруждаясь хотя бы попытаться прикрыть снятую с петель дверь – вот ещё, тяжести тягать. Не моя вина и не моя забота. О том, что я без труда умею удерживать на поводке даже пятидесятикилограммовых собак и эта картонная дверь мне на один укус, благоразумно умолчим. – Ксюша!

– Что? – недоуменно обернулась я, вытаскивая вторую ногу из штанины.

– Ты вообще-то не одна живёшь, – нахмурилась родительница, прозрачно намекая, что в доме кроме неё присутствует ещё и абсолютно левый для меня мужик.

– О чём искренне сожалею, не поверишь, – ядовито отозвалась я и прошлась по комнате к шкафу, выуживая из него домашние вещи. – Жила бы одна – некому было бы снимать в доме двери с петель. Могли бы хоть на место поставить из вежливости.

– Твоя дверь отправится на помойку, раз ты не умеешь вести себя за ней прилично, – ответили мне.

– Личное пространство вышло из чата, – закатила глаза я, влезая в домашние серые штаны. – Не поставите дверь обратно, я начну прямо в своей комнате дуть шмаль и стряхивать пепел в твой цветочный горшок.

Матушка задохнулась от возмущения, так ей и надо. Я вчера была точно также возмущена, да и сейчас была не в восторге – мне предстояла уборка, ведь никто так и не потрудился. Ничего-ничего, у меня уже созрел план мести. В отличии от Олега, я больших денег не зарабатывала, а каждый из комплектов стоил приличного количества денежных знаков – есть у меня небольшой фетиш на дорогое и красивое бельё.

– У меня смена в магазине, – предупредили меня, ходящую по комнате с листком бумаги и ручкой. – Что ты делаешь?

– С чем я тебя и поздравляю, – ехидно ответила я. – Составляю опись, сколько ты мне должна за свою выходку. Вот этот комплект, например, – я подняла винного цвета ошмёток кружева и продемонстрировала маме, – стоил восемнадцать с половиной тысяч. А этот, – я кивнула на белое кружево, – двадцать три. А вон тот халатик двадцать восемь. Ну ты поняла, да?

– Вот ещё, – мама нарочито весело фыркнула и сложила руки на груди. – Ни гроша не дам за этот разврат. Сама виновата.

– Конечно, нет, – довольно улыбнулась я в ответ. – Но я не дам тебе ни копейки из обещанных пятнадцати в месяц, и домой не куплю ничего, пока не приобрету всё то же самое, с учётом инфляции. Три тысячи в месяц за коммуналку, так и быть, накину. А где мне пожрать вне дома я найду, ты не беспокойся.

Её улыбка плавно перетекала на моё лицо. Я выиграла эту партию, и мы обе это прекрасно знали. В наших головах, примерно, как в головах Шерлока и Мориарти у Рейхенбахского водопада из фильма Гая Ричи, разворачивался скандал без слов, молчаливая шахматная партия. Давит на несоблюдение договорённостей – отвечаю тем же, насмешливо косясь на свою дверь. Взывает к совести – продолжаю перечислять ценники на испорченное бельё. Пытается ткнуть в то, что содержала меня до восемнадцати лет – напоминаю про папины алименты, бывшие в три раза больше, чем её зарплата, плюс пособия для матери-одиночки. Напоминает, что пару раз помогала мне с оплатой кредита за машину, когда я только закончила вуз – тыкаю в сторону кухни пальцем, намекая, что ремонт, включая всю бытовую технику, в ней был сделан за мой счёт. Пытается надавить на то, что это грех и стыдно – напоминаю, что я блаженная и душу давно продала дьяволу за талант в обращении с собаками. Тыкает мне, что комплекты я покупала не сама – насмехаюсь и предлагаю принести пассатижи, чтобы выдрать из её рта оплаченную мною полгода назад коронку.

– Я не так тебя воспитывала, – тихо проговорила мама спустя паузу.

– Ты меня воспитывала так, чтобы я всю жизнь сидела за твоей юбкой и заглядывала тебе в рот, – жёстко отвечаю я. – Но этого не будет и с этим пора смириться. Я схожу с тобой к психологу, только ради того, чтобы специалист тебе сказал, что твоё поведение неадекватно и помощь здесь нужна совсем не мне.

Она мне не отвечает – молча разворачивается и уходит, чтобы вернуться через минуту со своим стареньким смартфоном и переслать мне фото чуть пожёванной картонной визитки матового изумрудного цвета с бронзовым тиснением на ней. "Клиника психологической помощи "Вектор", ведущий психолог Аристов Олег Владимирович, запись по телефону…" и номер телефона клиники. Губы чуть дрогнули в улыбке, но я успела взять себя в руки и не расплыться как идиотка. В голове оформился план мирного совместного существования на ближайшие пару месяцев, до тех пор, пока я не отложу денег на съёмную квартиру, вместе со всеми залогами и комиссиями.

– Мне посоветовали этого специалиста, – сухо проговорила мать. – Запиши нас на самое ближайшее время из возможных. Пусть тебе человек со стороны скажет, что мать нужно уважать и слушаться.

– Ладно, – слишком легко согласилась я, но мама, кажется, списала это на мою уверенность в том, что психолог посоветует лечиться именно ей. Пожалуй, не буду её разочаровывать тем, что мнение конкретно этого специалиста я уже знаю. – Но до тех пор, дверь возвращается на своё место.

Мама не отвечает, разворачивается на пятках и уходит, а я ставлю свою дверь обратно на петли. Как только умудрились вообще? Ладно бы просто хлипкий замок вышибли, я бы ещё поняла, но именно снять с петель… Поражаюсь, с какими талантливыми людьми я живу.

Как-будто поймав меня на том, что я о нём думаю, Олег дал о себе знать сообщением в мессенджере. Над коротким и лаконичным: "Как обстановка?", я не раздумываю долго и пересылаю ему визитку. "Говорят, очень хороший психолог. Мама попросила записать нас к нему, мол, чтобы услышать мнение со стороны. Убеждена, что услышит заверения в моей ненормальности" и три ржущих смайлика.

"Хах" – отозвался мой собеседник. – "И что планируешь делать?"

"Вступить в преступный сговор с одним знакомым психологом, конечно же" – дополнила фиолетовым дьяволёнком. – "Чтобы он бессовестно врал моей маме в глаза, пока я спокойно откладываю себе на переезд".

"А ты уверена, что он согласится?" – ухмыляющийся смайлик. – "Вдруг он крайне совестливый и честный человек?"

"Думаю, я найду, чем его подкупить, даже если он окажется самым честным человеком в этом мире" – тот же смайл. – "Начну с щенячьих глазок, а закончу белым сухим или чёрным кружевным, как пойдёт".

"Или? Я оскорблён" – ответил он мне, и я почти увидела, как он иронично выгнул бровь. – "За такую услугу придётся добавить в райдер чулки и красную помаду, как минимум"

"В качестве чаевых накину ошейник и наручники" – ухмылка.

Олег вышел из сети, а я поймала свой игривый взгляд в зеркале. Губа закушена, глаза блестят. Господа присяжные-тараканы, вердикт всем понятен без слов. Нет, я не могла сказать, что влюбилась, для этого мы слишком мало знакомы, но в том, что Аристов мне очень-очень понравился, я могла признаться без всякого стеснения даже самой себе. Мои размышления прервал телефонный звонок, по всей видимости, Олег решил, что раз я могу писать на около-приличные темы, то и говорить смогу. Я не дала Лёве Би-2 ни полшанса начать петь про безвоздушную тревогу и взяла трубку с первых же пары аккордов.

– Тебе кто-нибудь говорил, что нельзя играть в такие игры со взрослыми мужчинами? – я прямо-таки услышала ухмылку на его губах, а от лёгкой хрипотцы в голосе имела все шансы потечь прямо здесь и сейчас.

– М-м, да, слышала что-то такое, – мурлыкнула я в трубку. – Сразу после наставлений не уезжать с незнакомцами из бара, не глушить с ними джин до четырёх утра, не ложиться спать в одну постель и не угрожать их бывшим физической расправой, – он смеётся, всё с той же чарующей хрипотцой в голосе, а я вполне могу пресловуто сравнить себя с эскимо, засунутым в микроволновку. – Но знаешь, если бы я следовала всем наставлениям, которые мне давали в жизни, я бы уже давно повесилась от тоски. Жизнь та-ак скучна без риска.

– Хороший и умный человек давал тебе наставления, – отвечает мне Олег. – Зря не слушаешь. Вдруг, я бы оказался маньяком и изнасиловал тебя?

– Я больше года одна, – хмыкнула я. – Кто кого – это ещё очень большой вопрос.

Мы снова смеёмся. У него смех тёплый, такой особенный и приятный слуху, что даже через динамик телефона хочется смеяться вместе с ним или шутить бесконечно, лишь бы слушать эту мелодию и дальше. Я понимала, что нужно включить мозг и проанализировать всё происходящее рационально, без слюней, которые я пускаю на него, но малолетним наивным идиоткам вроде меня, так или иначе положено терять голову от таких мужиков как Аристов. Поэтому гнобить себя за мягкотелость я буду потом, когда всё в очередной раз пойдёт через задницу, а сейчас мне так хотелось чувствовать себя хоть немножечко особенной для него, хоть на полноготка влюбиться, потому что с чувством этим у меня всегда были проблемы.

– В пятницу в семь у меня есть окно, – переводит тему мужчина и я навостряю ушки. – Могу записать вас, посмотрим, что можно сделать.

– Да, давай так, – согласилась я. – Спасибо, – я отняла трубку от уха и посмотрела на высветившийся контакт по второй линии. – Давай я тебе чуть позже перезвоню? Вторая линия.

– Хорошо, – ответил мне Олег и положил трубку. К разговору с этим абонентом я хотела бы подготовиться, но некогда – объясняться, почему не беру трубку, мне отчаянно не хотелось.

– Слушаю, – коротко отозвалась я и с силой вжала ногти в ладонь, чтобы обрести самоконтроль. Разговаривать с отцом мне не хотелось, но в отличии от матери, сознательный игнор мог мне вполне ощутимо аукнуться проблемами куда глобальнее, чем ошмётки любимых тряпочек.