Время

– Так это же какой-то сейф, – радостно вскрикнула Люда. – Внутри, может быть, находится последняя возможность узнать какую-либо информацию про моего дядю. Надеюсь, найду что-то полезное.

Ключ от данного замка невозможно было перепутать с другими. Дверца легко открылась. За ней – металлический корпус. На правой стенке имелись по пять крючков в три ряда. Семь из них оказались свободными, а на восьми висели различные ключи. Трудно было не догадаться, что они принадлежали стоявшим автомобилям. В сейфе лежало с десяток газет, а на них – толстая книга в красном переплёте, прошитом по периметру золотистыми нитками.

Люда достала её и ещё вытащила газеты. Некоторые из них оказались пожелтевшими, по виду очень старыми и не несли никакой полезной информации, поэтому она убрала их обратно. Остальные, новые, вернулись следом на своё место, поверх предыдущих. Книга форматом с альбомный лист в руках смотрелась впечатляюще. Боясь внезапного возвращения Виктории, решила перестраховаться и положила книгу на место, закрыв на ключ сейф и двое ворот.

Когда она поднялась в дом, поняла, что там до сих пор никого не было. На дворе уже стемнело. Люда легла на диван в гостиной и включила телевизор. На втором фильме она крепко уснула. Сегодня хрупкая девушка потратила много нервов и сил.

Глава 19

– Люда, вставай! – разбудила её Виктория, выключая телевизор. – Что-то случилось ночью? Почему ты не в своей комнате?

– Не спалось, решила посмотреть фильм и нечаянно уснула.

– Ничего страшного. Давай приготовим что-нибудь.

За завтраком женщина рассказала, что гостила у подруги и поделилась тем, что усиленно занимается поиском работы, поскольку накопленные деньги стремительно заканчиваются. Правда, несмотря на полученное ещё в Советском Союзе образование бухгалтера, на достойное место с приличной зарплатой в чужой стране рассчитывать сложно. По её словам, помочь в трудоустройстве обещала та самая подруга.

– Смотри, что у меня есть, – Виктория пододвинула странный предмет, которым оказалась маленькая прямоугольная коробочка красного цвета с небольшим экраном и кнопками.

– Можно подержать?

– Да, конечно, возьми.

– Смешная штучка, – покрутила девушка в руках занимательную игрушку. – Что это? Современный пульт от телевизора?

– Это же телефон, – расхохоталась Виктория.

– Не может быть. А где провода к трубке? – удивлённо спросила Люда.

– А тут нет. Это мобильный телефон. Он работает без них. Зато есть кнопки для набора номера и экран, который отображает все действия.

– Здорово. Такого я ещё не видела. А ты постоянно на него смотрела, на нём что-то периодически появляется?

– Да, поступает информация от друзей.

– Как это?

– На номер телефона посылают сообщение, а оно высвечивается на этом маленьком дисплее в виде электронного текста. Вот их и читала. Так же я могу написать… Допустим, поздравление любому человеку с таким же аппаратом, и он прочтёт его.

– А тебе кто присылал их? – полюбопытствовала Люда.

– Та самая подружка. Напомнила, что скоро нужно идти на собеседование.

– Понятно, – девушка не поверила Виктории. Женская чуйка подсказывала, что тут что-то другое.

Весь день они провели в доме, и поэтому у Люды не оказалось возможности сходить в гараж, не привлекая лишнего внимания. Зато вечером её пригласили в ресторан. Какой-то знакомый семьи неожиданно позвал их на ужин. Отказываться она не стала, так как не хотела вызывать подозрений, имея нить разгадки в руке. Да и уже немного поднадоело каждодневное однообразие.

Знакомство с другом Виктории состоялось в машине, когда он заехал за ними, чтобы отвезти в Софию. Представился Бранимиром. Рассказал, что это древнее имя переводится как «защищающий мир». Он был болгарином. Русский язык знал довольно хорошо, хотя и говорил с незначительным акцентом. Поведал, как по молодости несколько раз ездил на заработки в Россию. В общей сложности на вахте провёл около года в далёкой Республике Коми, о которой Люда слышала не раз. После последнего возвращения, остался работать в Софии. Сам он родился и вырос в небольшом городке Кюстендил, что расположен недалеко от столицы. Его кудрявая голова и впалые щёки поначалу веселили Люду, напоминая льва из «Каникул Бонифация», потом привыкла. В остальном он казался обычным человеком, лет примерно сорока.

Вечернего платья и подобающей для посещения таких мест обуви у племянницы не было и поэтому они заехали в магазин. Девушка долго отказывалась от подарка незнакомого мужчины, но по настоянию своей «тёти» примерила наряд выходного дня. Одеяние на самом деле сидело великолепно, аккуратно подчёркивая стройную молодую фигуру, а сама ткань оказалась настолько нежна, что переодеваться обратно уже не захотелось. Так и пошла в ресторан.

Ужин был великолепным. Официанты подавали блюда поочерёдно. Сначала вынесли украшенный салат, потом мясо молодого телёнка с горчичным соусом и овощами. Там же Люда впервые узнала вкус вина. По правилам заведения вино ей не полагалось в силу возраста. Тогда Виктория предложила попробовать напиток из своего бокала. Сделав несколько глотков, девушка слегка опьянела, зато смогла, наконец, расслабиться. Голова немного кружилась, но настроение от этого только улучшалось.

Несмотря на то, что Люда старалась демонстрировать веселье и всем видом показывала, что ничего кроме этого её не заботит, отмечала моменты, когда пересекались и застывали на секунды взгляды сидящих рядом. К тому же, при любой возможности Бранимир трогал Викторию за руку, на что та в ответ улыбалась, принимая каждое прикосновение. Люде не нравилась такая откровенность и от этого ей хотелось всё больше пить. Она незаметно для персонала ресторана, небольшими глотками потягивала вино из бокала, стоявшего чуть в стороне от тарелки с горячим.

– Вы что, любовники? – неожиданно выдала Люда, когда алкоголь стёр границы стеснения.

– Нет, ты что такое говоришь… – ответили «голубки» чуть ли не синхронно. В тот же момент мужская ладонь оставила в покое женскую.

Больше Бранимир в этот вечер не касался Виктории. Около часа ночи он, воспользовавшись своим мобильником тёмно-синего цвета, вызвал такси. Время за разговором в пути пролетело незаметно, и вскоре подвыпившая компания вошла в дом. По пути до своей комнаты Люда успела споткнуться на лестнице и поцарапать колено. Виктория оказала ей первую помощь, применив зелёнку, и проводила спать. Алкоголь в организме довольно быстро погрузил молодую девушку в сон.

Люда проснулась посреди ночи от странных звуков. Приоткрыла глаза. В раздававшихся из соседней комнаты голосах распознала своих вечерних компаньонов. Беседа сопровождалась периодически прерывающимися вздохами и ударами в стену. Живое воображение молодой девушки, сопоставив услышанное, нарисовало следующую картину: Бранимир пытается задушить Викторию, а в момент послабления хватки его рук, она пытается набрать воздух в лёгкие. Удары же о стену казались ей элементами драки.

Люде стало страшно, поэтому она поднялась и пошла на цыпочках, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не услышал её шагов. Почему люди, ощущая опасность, не пытаются скрыться, а всегда хотят посмотреть, что вызвало их подозрение? Это остаётся загадкой.

Когда она аккуратно заглянула в следующую комнату через щёлку открытой двери, то увидела, что стучала о стену не чья-то голова, а спинка кровати. И тут же оцепенела, рассмотрев, как на застеленном бежевом постельном белье слились воедино два обнажённых тела. Они то пытались оторваться друг от друга, то воссоединялись вновь. Сознание немного помутнело, в ушах появился непонятный шум, но через несколько секунд опять вернулись чёткие звуки, издаваемые Викторией и её другом. Такое представление девушка видела впервые. Зажав уши, чтобы больше не слышать этой оргии, быстро вернулась в свою постель. Ей было одновременно стыдно и страшно.

Вскоре всё прекратилось, и послышались приближающиеся шаги двух пар ног. Когда любовники, прикрывая свои голые тела полотенцами, заглянули в комнату, девушка притворилась спящей, крепко зажмурив глаза.

– Спит без задних ног, – улыбнулась Виктория и обняла партнёра.

– Я думал, мы её разбудим, но выпитый ею алкоголь нам очень помог. И почему все говорят, что он вреден молодым? – рассмеялся болгарин.

– Тише, – толкнула его возлюбленная в бок и указала в сторону лестницы. – Ну и дурак же ты, оказывается.

Они пошли вниз, обсуждая свою страсть друг к другу. Замолкали только на время поцелуев.

Заснуть после увиденного было непростой задачей. Из девичьих разговоров она предполагала, что это происходит примерно так, но наблюдать воочию оказалась явно не готова. Это стало неким преждевременным посвящением во взрослую интимную жизнь, о которой та даже не хотела думать.

«А как же Дима? Она же говорила о любви к нему, – размышляла Люда. – Господи, а если это и есть одна из причин возможного убийства? Теперь всё складывается, словно пазл. Как она смогла привести мужчину в дом, где жила с любящим её человеком? Скорее всего, это происходило уже не в первый раз. Похоже, что ни у какой подруги она не ночевала, а проводила время только с ним. Бранимир – её любовник!»

Ей стало тошно. И в этом не было вины градусного напитка: к данному моменту молодая девушка практически отрезвела. Причиной столь неприятного рефлекса стало поведение Виктории.

Глава 20

Наутро Виктория встала раньше всех. Приготовив завтрак, села за стол в гостиной. Стоявший рядом диван для гостей был расправлен и на нём, потягиваясь и зевая, располагался Бранимир. В этот момент Люда спустилась и подошла к двери в ванную комнату.

– Дорогая, ты выспалась? Мы не разбудили тебя своими ночными разговорами? – стала заходить издалека Виктория.

– Нет, я спала, как убитая. По-моему, немного перепила вчера, голова раскалывается.

– Иди, приведи себя в порядок, потом дам волшебную таблетку.

– Спасибо.

Когда все утренние дела были сделаны, Виктория сообщила, что сегодня поедет проходить собеседования и, наверное, останется ночевать у подруги, так как их назначено несколько и они растянуты на два дня.

– Мы поехали, закрою на свой ключ, – предупредила прелюбодейка.

– Хорошо, хорошо. У меня так раскалывается голова, что до завтра не встану с кровати.

– Лекарство должно скоро подействовать.

– Вот жду не дождусь. Сил осталось, разве что, сходить до туалета, мне плохо, тошнит, – сыграла Люда, чтобы та побыстрее закрыла дверь.

– Я такие же симптомы пережила после первого выпитого алкоголя. Больше отдыха, и всё станет нормально.

– Поняла.

Когда такси отъехало от дома и скрылось из вида, «детектив» вскочила с кровати, оделась и побежала в гараж за той самой книгой. Прихватив с собой удобное кухонное кресло, поставила вблизи зелёных ворот.

Достав книгу и расположившись поудобней, перевернула твёрдую красную обложку. На первой странице от руки написано большими буквами «Чёртова дюжина». Первое слово зачёркнуто, а над ним написано «ЗОЛОТАЯ». Ещё чуть ниже подпись: «Порохов Дмитрий, г. София, 1998 год».

– Золотая дюжина? Ну и название, – усмехнулась Люда. – О том, что мой дядя писал книги, мне никто не рассказал. Спасибо Богу за то, что позволил мне найти хотя бы это. Может, теперь хоть что-то прояснится. Надеюсь, Дима указал в ней, куда он захотел пропасть.

На следующей странице вместо ожидаемого оглавления начирканы под номерами названия автомобилей в столбик. В первых двух узнала информацию из листов, стоящих напротив машин:

1 – Cadillac V12 370-D Town Sedan by Fleetwood 1934 года;

2 – Peugeot 1896 года;

3 – Dodge Challenger 1970 года;

4 – Cadillac Deville 1959 года;

5 – Mercedes-Benz 300SLR 1955 года;

6 – Delahaye Туре 165 Cabriolet 1938 года;

7 – Pontiac GTO 1969 года;

8 – Plymouth Fury 1958 года;

9 – Вместо названия оказалась серая потёртость. Так обычно происходит после того, когда стираешь ластиком слова на бумаге.

Три из них были подчёркнуты красной пастой: первая, вторая и восьмая.

Она встала и, не закрывая книги, пошла вдоль правой стены, вычитывая название машин с листов. Все восемь совпали, а девятой таблички не было, как и машины, на её месте лежала всё та же, скрученная в рулон чёрная полиэтиленовая плёнка. Подняв голову кверху, стала что-то просчитывать в уме. Когда её осенила идея, девушка резко побежала к воротам и остановилась возле открытого сейфа.

– Ключей восемь, – задумалась Люда. – Информационных листов тоже восемь. Машин из книги девять, хотя последняя не подписана и её нет в гараже. Возможно, он уехал на ней, а отсутствие названия говорило о том, что просто не успел вписать или поехал её приобретать, но не был точно уверен, какую именно модель. Может, уже купил, и она была одной из тех, что находятся в первом гараже. Ещё один вариант, что просто её продал.

Люда передвинула кресло к первому столику. Он был мал, но книга на нём всё равно уместилась. После этого сбегала в дом за необходимым. Вернулась с чайником, полным горячей воды, кружкой, заваркой, сахарницей и прихватила немного печенья с кухонного стола. Конечно, не забыла взять за компанию своего зайца.

Сев в кресло, налила чай. Отпивая по глотку, внимательно разглядывала стоявшие машины. Когда допила, перевернула лист. Ушастик, развалившись на её животе и ногах, молча смотрел в открытую перед ним книгу.

Глава 21

Посередине страницы нарисована цифра «один», размером сантиметров в десять. Под ней в скобках надпись: «Cadillac V12 370-D Town Sedan by Fleetwood 1934 года».

Люда перевела взгляд на первую машину в ряду и разглядела её повнимательней, понимая, что речь идёт именно об этом транспортном средстве. На следующей странице начинался текст. Принялась внимательно читать.

– Хорошо пишет, как будто описывает свою жизнь. Тем интересней, – пробежала глазами по листку, выхватывая строчки в случайном порядке.

Но решив читать внимательно, вернулась к началу и с головой погрузилась в текст:

«Я, Дмитрий, в полном здравии пишу эти строки, чтобы зафиксировать те интересные факты, что происходят в моей жизни. Может быть, уже свихнулся, а может, ещё предстоит окончательно сойти с ума, но несмотря на это, продолжу записывать всё происходящее. Мне важно отследить возможные изменения своего состояния и постараться не упустить определяющих факторов, влияющих на него.

Всему виной открывшаяся передо мной страшная тайна. Она предназначена точно не для меня и не для кого-то из моего окружения. Скорее всего, мне по какой-то причине стало известно о том, что скрывалось с древних лет от всего человечества. Теперь переживаю о возможных последствиях для меня, моей любимой Виктории и её здоровье. Она – словно ангел во плоти, посланный в мою жизнь небесами. Я полюбил эту девушку и стал оберегать с первых дней нашего знакомства. Всегда был честен перед ней, но сейчас, опасаясь за её жизнь, решил не посвящать в открывшуюся тайну, предварительно не исследовав это необъяснимое явление.

Может быть, мне сейчас снится долгий сон, в котором пишу эти строки, но он насколько фантастичен, настолько же и реален.

Нью-Йорк. Я скрутил газету от первого июля одна тысяча тридцать четвёртого года одного из крупнейших издательств того времени. Она пахла свежей краской, словно только что вышла из-под печатного станка. Засунув её подмышку, осмотрелся по сторонам и выбрал направление последующего движения.

И вот уже иду по центру Бруклинского моста. Меня окружают сетки из металлических канатов, элегантно вписывающихся в мощную конструкцию. Уникальный архитектурный шедевр в мировом масштабе! Пешеходная дорога вела от одной возвышающейся башни к другой. Забавно, но я словил себя на мысли, что вместе они чем-то напоминают фирменный знак фастфудов компании «Макдональдс». На нижнем уровне по бокам располагались две дороги, по которым размеренно ехали в разные стороны красивые ретро автомобили. У нас такие раритеты встречаются в ограниченных экземплярах, а тут как ни в чём не бывало катаются, как новые. Некоторые из них уже видел раньше «вживую», большинство – в удручающем состоянии. Остальные – только на картинках автомобильных журналов. А несколько моделей оказались для меня настоящим открытием. Но самым изумительным было наблюдать за тем, как лошади тянули за собой различные повозки. Вот что-что, а столько экипажей в своё время я никогда не видел.

К полудню на солнце стало довольно жарко: по ощущениям – не меньше тридцати градусов по Цельсию, хотя в тени казалось немного прохладней. Люди проходили мимо с задумчивыми лицами. По моим соображениям, если всё происходит на самом деле, я попал в Америку периода Великой депрессии. Экономическое состояние страны выливалось в человеческую «серость» в связи со всеобщим моральным и духовным упадком. Разбавляли общую депрессивность своими милыми улыбками влюблённые пары, растворяющиеся в чувствах друг к другу, и беззаботно бегающие дети, ещё не осознающие в полной мере зависимость людей от денег.

Большинство из общего количества попавшихся по пути следования девушек и женщин предпочитали тёмные платья с белыми воротничками. Широкие плечи их нарядов немного удивляли, а может даже – слегка забавляли. Разнообразие моды приходилось в основном на различные шапочки и сумочки, выбор которых, в отличие от одежды, был довольно широк. Мужчин же отличал стиль сдержанной элегантности. Лёгкая одежда пересекалась с фраками, выглядевшими в какой-то мере даже солидно. Последний раз мне попадалось столько людей в подобных нарядах только при посещении театра.

Наступающую духоту в воздухе разбавлял приятной влажностью протекающий под мостом пролив Ист-Ривер.

Я хотел прогуляться по Нью-Йорку до центрального парка, поэтому поплёлся в нужном направлении. Город имел свой специфический запах, мне ещё до этого абсолютно незнакомый. Людей здесь было много: одни расхаживали по тротуарам, другие переходили проезжую часть по каким-то своим правилам дорожного движения. Мне казалось, что я очутился на театрализованной реконструкции в музее истории с воссозданным и ожившим с помощью актёров городом из прошлого, или на съёмочной площадке огромного павильона. Поэтому шагал вперёд, оглядываясь по сторонам, преисполненный любопытства.

Размах этого города впечатлял. Задумавшись, не заметил, как вышел на Таймс-сквер – площадь в центральной части Манхэттена. Она располагалась на пересечении Бродвея и Седьмой авеню в промежутке между 42-й и 47-й улицами.

Мне пришлось хорошо подготовиться, чтобы хоть как-то ориентироваться в Нью-Йорке, дабы исключить подозрения и вопросы со стороны полицейских или местных бандитов того времени. Тем более, Таймс-сквер тридцатых годов двадцатого века стал одним из самых опасных районов. Поэтому я придерживался пословицы: «Бережёного Бог бережёт!»

Наконец-то увидел «Шар времени», установленный в одна тысяча девятьсот седьмом году на крыше небоскрёба Times Building. Габариты этого здания сводили меня с ума. И как это всё смогли построить? А мосты?! С лёгкостью бы внёс увиденное в список чудес света. В одном из кафе, расположенном на первом этаже высокого здания, выпил кофе на деньги, выкупленные у знакомого нумизмата.

Передохнув, продолжил путь по сказочному королевству прошлого. Погружённый в мысли, добрёл до Рокфеллеровского центра. Там решил перекроить свой ломаный английский язык на американский манер. Самым лучшим вариантом потренироваться в этом – найти собеседника. Желательно, человека, которому ни до кого нет дела. Таким оказался попавший в моё поле зрения дворник, устроивший себе небольшой перекур на углу одного из зданий центра.

– Извините, – спросил на его родном языке отдыхающего работника службы коммунального хозяйства. – Можно Вас побеспокоить?

– Конечно, – ответил чернокожий мужчина в робе, лет пятидесяти, а может быть и старше. Его рост, с учётом лёгкой сутулости, не превышал ста семидесяти сантиметров.

Копна кудрявых, частично седых волос небрежно торчала из-под кепки песочного цвета, слегка перепачканной грязью на козырьке. Он раскурил сигарету и поднял на меня свои жёлтые глаза болезненного человека.

– Добрый день! – настороженно поздоровался с ним.

– Добрый, говоришь? Ну не знаю, для кого он добрый… Ну уж точно не для того пацанёнка, торгаша газет с соседнего авеню, которого нашли бледным и холодным поутру под Манхэттенским мостом.

– Простите, сэр, – явно неготовый к таким криминальным сводкам, слегка отшатнулся назад. – Это был Ваш знакомый?

– Нет, конечно нет, – засмеялся он, оголив свою «беззубую» улыбку, которой не помогла бы уже ни одна стоматологическая чистка. Оставшиеся жёлто-коричневые зубы с наросшими на них того же цвета сталактитами были готовы в любую минуту отвалиться и быть выплюнутыми на тротуар. – Что Вас интересует, мистер…?

– Джеймс, – сказал я, параллельно вспоминая, как выбирал это имя. – Меня зовут Джеймс, сэр.

– Так, что Вас интересует, мистер Джеймс? – уточнил дворник, перебрасывая сигарету в пространстве, оставленном выпавшими зубами.

– Простите, я не поинтересовался, как Ваше имя?

– Уильям, сэр, моё имя Уильям, – сказал чернокожий мужичок, натянул кепку на глаза, приподнял плечи и поставил метлу так, чтобы можно было на неё опереться. – Меня зовут так же, как известного гангстера Уильяма Стенли Мур, по кличке Инквизитор. Слышали о таком?

– Да, естественно, – пришлось соврать и пойти у него на поводу, чтобы не вызвать подозрений. – Но лично не пересекался.

– Не пересекался?.. – громко захохотал дворник. На смех обернулись несколько прохожих. – Да если бы Вы с ним пересеклись, то сейчас бы здесь не стояли, а лежали рядом с тем невезучим газетчиком. Кстати, поговаривают, что он был сыном проститутки из Бруклина. Она просто нахамила одному из приближённых главаря банды, за что и поплатилась сыном. Не зря говорят, что дети отвечают за грехи родителей.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Встретить утро, истекая кровью под каким-либо мостом, не входило в список моих желаний.

– Знаете что, мистер Джеймс… – взял паузу и внимательно посмотрел на меня своими больными глазами, желтизна которых, видимо, поднялась с его редких зубов. Ударив ладонью по моему плечу, продолжил: – А Вы мне нравитесь, бледнолицый… Не дурак. Так откуда Вы приехали?

– В смысле? – немного растерялся от прямолинейного вопроса, как будто он знал, откуда я на самом деле. Но в глубине сознания понимал, что это не так.

– У Вас акцент. Не встречал такого в Манхэттене.

– Впервые увидел свет в штате Юта, когда навсегда покинул утробу матери, – ответил с неким облегчением, так как понял, что тот поинтересовался абсолютно обычным и уместным вопросом.

– Не похоже, – прищурив левый глаз, не поверил мне собеседник. – Случайно не из Солт-лейк-сити?

– Да, именно оттуда, сэр, – согласился с ним и, чтобы отвести от себя внимание, задал встречный вопрос: – Вы там бывали?

– Нет, не приходилось. Но очень много слышал… – насторожено посмотрев на меня, вновь оголил запущенный остаток челюсти и протянул мне правую морщинистую руку. – Мистер, меня зовут Уильям… Уильям Коллинз… из Оклахомы. Слышали о таком месте?

– Да, конечно, но, к сожалению, ни разу там не был.

– Ну и хорошо, таких там не любят, – сказал дворник и посмотрел в мою сторону с выраженным недовольством. Потом втянул воздух с табачным дымом так, что уголёк вновь обрёл ярко-красный цвет, и выпустил серое никотиновое облако. Когда оно растворилось, дворник вновь заулыбался во весь рот. – Но не я. Я ко всем отношусь хорошо, будь это афроамериканец, белый, индеец или залётный «мексикашка».

– Спасибо, что предупредили, сэр, буду более аккуратнее в выборе поездок по Америке.

– Мистер Джеймс, а как Вы относитесь к музыке?

– Отлично! – воскликнул я, так как на самом деле любил её.

– А Вам нравится джаз?

– Безусловно.

– И кого Вы, мистер, предпочитаете? – с подковыркой спросил он.

– Луи Армстронг, – уверенно ответил ему. Так как это был единственный музыкант того времени, о котором хоть что-то успел прочитать.

– Мистер, а Вы были на его концерте?

– Нет, пока не удалось.

– И я нет, – взгрустнул он, и тут же, воспрянув духом, заявил: – но обязательно побываю на нём, чего бы мне это ни стоило. Правда, он сейчас гастролирует по миру, но я буду на его концерте, как только он вернёт свой чёрный зад обратно в Нью-Йорк. Вы слышите, мистер Джеймс?

– Даже не сомневаюсь в этом, сэр, – поддержал Уильяма.

– Вы мне всё больше нравитесь, мистер Джеймс. Не хотите ли прогуляться в компании со мной? Покажу Центральный парк Нью-Йорка. Сюда едут со всего мира, чтобы пройтись по нему. Уже бывали там?

– Пока нет, но с удовольствием приму Ваше предложение.