Четыре истории из жизни. Любовь это…

– Меня самого так воспитывал отец, – больше сопоставить дочери было нечего.

– Может, было за что: за двойки и за то, что ты бил детей на улице. Нам тётя Валя всё про тебя рассказала, – не сдавалась Варя.

– Я не умел по-другому, – сознался отец.

– Если ты осознавал, что псих, почему не шёл в больницу? Мама бы тебе помогла, и никакой записи бы нигде не было. Почему ты не попросил у неё помощи? – спросила дочь.

– Я не псих, – разозлился отец.

– Не хочешь передо мной и мамой извиниться за причинённую тобой боль? – глядя в глаза, спросила дочь.

Отец вздохнул, пронёсшись взглядом по комнате, прежде чем осесть на стул. В его голосе сквозила усталость:

– Иногда мне кажется, что никто в этом доме меня не понимает. Никто не ценит того, что я делаю.

Отчаяние тихими слезинками выступило на щеках отца. Больное тело некогда здорового и сильного мужчины вздрагивало от рыданий.

Звонок телефона отвлёк Варвару от созерцания греющей душу мести.

– Да, мам, всё хорошо, о папочке забочусь, кашки варю. Сейчас вот прибираться буду.

Варя нашла моющие средства и уборочный инвентарь и стала мыть комнаты, убирать размазанную по полу невкусную кашу, а то ей тоже тут жить придётся. Сама она обосновалась в своей старой комнате.

Отец понял посыл дочери, решил, что долго он на такой заботе не протянет, и предложил составить договор с соцзащитой. Вечером пришла полноватая дама с выжженными добела волосами, оглядела сверкающую чистотой квартиру и заключила договор с Михаилом Андреевичем, где говорилось, что она будет покупать ему продукты и прибираться раз в неделю. И ещё за отдельную плату они с отцом договорились о готовке. Даму всё устроило, деньги у отца водились, он заплатил задаток, и соцзащитница ушла. Договорились, что с завтрашнего дня она приступит к своим обязанностям. Варя с чистой совестью любящей доченьки на третий день отпуска вернулась домой, передав отца из рук в руки.

Три вопрошающих пары глаз уставились на рано вернувшуюся Варвару.

Сонечка поинтересовалась, какие мамочка привезла подарки из командировки. Так ей папа сказал.

Муж и мать спросили, как она так всё быстро устроила. Варвара рассказала о своём путешествии и чуткой заботе о любимом родителе. Макс усмехнулся, мол, что посеешь, то и пожнёшь. Мама горько вздохнула, вспоминая свою прежнюю жизнь, которая разделилась теперь на до и после.

– Он про меня спрашивал? – спросила мать.

– Нет, а вы ведь жизнь вместе прожили.

– Тебе его не жалко?

– Нет, он сам сделал нас чужими, разве нет?

Осуждающих реплик в свой адрес она так и не дождалась.

Жизнь, в общем, продолжала течь своим чередом.

Отец больше не звонил.

***

Через два года вся семья явилась в родной город на похороны своего отца, деда, бывшего мужа.

Похоронами занималась старшая сестра отца, тётя Валя. Она была старше его на десять лет.

Немощная и больная, она не смогла заботиться о своём непутёвом братце. Как-то вечером Михаил приехал в гости к сестре, благо жили они в одной области. И с пьяных глаз начал сетовать на свою судьбу.

– Эта тварь бросила меня, предала, понимаешь. И ещё дочь против меня настроила, – жаловался брат.

– Не говори ерунды, Миша, Ирина долго терпела твою жестокость. И скажи спасибо, что она не поддалась на уговоры Вареньки и не посадила тебя.

– Да у меня такие знакомства, кто бы меня посадил, да я… – хвастался пьяный братец.

– Хватит! – прикрикнула сестра. – Знаю я всё, что ты натворил. Своими руками чуть жену не убил, изверг.

– Умираю я, Валя, плохо мне и тошнит с кровью, больно очень, потому и пью горькую.

– Так в больницу иди, а не лопай, окаянный.

Валентина понимала Ирину, жалела её и не осуждала за развод. Она иногда созванивалась со снохой, держала её в курсе дел, но не более. Женщина тоже осталась одна, и после смерти мужа проводила в больнице времени больше, чем дома в родных стенах.

Погода в ноябре стояла холодная, сильный ветер поторапливал скорбящих. Проведя весь православный ритуал, родственники поехали в столовую на поминки, организованные тёткой. Отец, как и обещал дочери, ничего ей не оставил, о чём и огласил нотариус в своём кабинете, куда была приглашена вся родня умершего. Квартиру он завещал сестре, однако тётка удивила всех.

– Василий Семёнович, – обратилась она к нотариусу, – а могу я отказаться от наследства в пользу дочери умершего?

– Конечно, – согласился нотариус, – только надо составить заявление.

– Так чего откладывать, давай составляй. И ещё, старая я уже и одинокая, и кроме Вареньки, никаких родственников у меня не осталось, так что вот ещё хочу завещание заверить, чтобы и моя квартира после моей смерти Вареньке досталась, а она бы меня похоронила.

– Иринушка, проследи уж, пожалуйста, чтобы всё как надо было сделано, – обратилась старушка к снохе.

Ирина Викторовна молча кивнула в знак согласия, похоже, для неё услышанное не было новостью.

Варя сидела, не понимая, что происходит. Опомнившись, новоиспечённая наследница начала отказываться.

– Пойми, тётя Валя, не нужна мне эта квартира, слишком много плохих воспоминаний о ней у меня осталось. И потом, вам бы самой не мешало переехать в область, всё-таки медучреждения в областном городе лучше оснащены, чем ваша районная больница, подумайте ещё.

– Нет, дорогая, привыкла я жить у себя в доме, да и соседи все меня знают, если что, присмотрят. Каждая дорожка и каждый дом мне знаком, а уж сколько на роду написано, дольше этого не задержусь, – пошла в отказ тётка. – А что квартиру ты не любишь, так это зря, ты ведь не на квартиру обижена, а на человека, который горе тебе принёс. Папаша твой, конечно, бешеный был. Жить ты в квартире этой всё равно не будешь, так что продавай. И считай, что её я тебе оставила, а не отец твой, непутёвый, если тебе так легче будет.

Через полгода Варе опять пришлось возвращаться в родной город, вступать в наследство. Решила прилететь на самолёте и не затягивать с юридическими процедурами. Сначала Варвара хотела оставить квартиру Борьке, брату мужа, который уже вырос и стал военным, красивым, здоровенным, прямо как в песне. Но, заехав к свекрови в гости, выяснила, что тот уехал по распределению далеко на восток нашей необъятной родины. Служить Борису довелось на берегах Японского моря.

– Надо же, – удивилась Варя, – даже Максиму не позвонил и ничего не сказал.

– Да он только вчера улетел, на день разминулись, – заверила свекровь, – а Максиму хотел позвонить и рассказать, как устроится. Так что ещё не поздно, скоро Макс всё сам узнает.

Пришлось Варваре срочно искать риелтора и заниматься продажей квартиры.

Костя Брагин, молодой юркий риелтор, показался нашей прокурорше профессионалом, и они ударив по рукам, заверили доверенность на продажу недвижимости. Договорившись о цене с Костей, Варя с чувством выполненного долга отправилась домой.

***

Не успела Варвара выйти на работу, как ей передали новое дело.

Рано утром у дверей прокурорского кабинета ждал следователь Пушкинского РОВД.

– Доброе утро, Варвара Михайловна. Как съездили, разобрались с наследством? – поинтересовался Вердман.

– И всё-то вы знаете, Андрей Алексеевич. Нет, только риелтора наняла, – ответила Варя. Разговаривать с малознакомым человеком о смерти отца и наследстве не хотелось.

– Давайте по делу, доказательства железные? – спросила прокурор у следователя, просматривая документы по делу. – Проблем с ними не будет в суде?

– Железные, – заверил следователь. – Не сомневайтесь, Варвара Михайловна.

Он знал, как относится Варвара Михайловна к домашнему насилию: почти всегда виновные получали максимальный срок по предъявленной статье. И даже прошения родственников преступников и попытки задобрить жёсткого прокурора пресекались на корню. Более того, слухи о том, что за взятку злая прокурорша может запросто привлечь по закону к ответственности, были правдивы.

– Что там, рассказывай, – Варвара Михайловна предложила следователю присесть.

– Там муж убил жену и спрятал труп в подполье, – ввёл в курс дела следователь.

– Убитая в частном доме жила? – уточнила Варвара.

– На окраине Пушкина, – рассказывал следователь. – Мужчина тридцати восьми лет, работает в автосервисе, по свидетельству соседей жену бил неоднократно, она часто ходила с синяками. Убитая подавала ранее в МФЦ заявление на развод, причину указала – частые побои от мужа, но сразу пару не развели, а передали дело в суд, так как в семье несовершеннолетние дети. Одному пять, а второму восемь лет. Муж напился, разозлился, избил жену и запер в подполье, чтобы не сбежала. Детей предварительно отвёл к своей матери, чтобы они не видели, как он мать бьёт. Они и сейчас у бабушки находятся.

– Значит, действовал умышленно, не на эмоциях, – отметила для себя прокурор.

– В общем, она там, в подполье, и умерла. Крики с улицы слышали соседи, вызвали полицию, но наши ребята в подпол не заглянули и её сразу не нашли, а он наврал, что она сбежала. Может, если бы сразу медицинскую помощь оказали, и женщина выжила, то дети бы сиротами не остались. А так, поздно нашли её, уже мёртвую. Мужа задержали, он чистосердечно признался во всём, когда протрезвел. За голову схватился оттого, что наворотил. Так что, можете смело начинать уголовное судопроизводство.

– Ясно, ну раз умышленное, от шести до пятнадцати лет можно заявить. Спасибо за разъяснения, Андрей Алексеевич, буду готовить документы в суд.

– До свидания, Варвара Михайловна, – попрощался следователь и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

***

В суде Варвара закончила свою речь так:

– Я считаю, что убийство произошло не в состоянии аффекта, а было спланировано заранее на основании хладнокровного и взвешенного решения подсудимого. У меня всё.

– Заслушав последнее слово подсудимого, суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора, – объявила судья.

Варвара решила подышать свежим воздухом, вышла в коридор и подошла к открытому окну.

– Что же ты делаешь, за что пятнадцать лет? Дети и так без матери остались, зачем ещё и отца их лишать, – причитала пожилая женщина.

– Уж лучше вообще без отца, чем с таким. Чему он их научит, как своих жён убивать? – возмутилась Варя.

– Старая я совсем, и внуков мне не отдадут, мальчиков в детдом сдадут, они, по сути, без отца и вырастут. Какими они после детдома будут? А так бы выросли, и сами бы потом взрослые судили, прощать отца или нет. Он к мальчикам хорошо относился. А теперь он для них чужой будет, – возразила бабка. – Кто же тебя родил такую злую?

Суд вынес максимальный срок, в зале охнула и упала без чувств пожилая женщина. Вызвали скорую. Когда женщину выносили на носилках, Варя почувствовала укол совести: «Неужели я перегнула палку?»

Дорога домой заставила отвлечься от тяжелых раздумий. Варю дома встретила мама.

– На тебе лица нет. Что-то случилось на работе? – спросила она.

– Суд сегодня был, за убийство пятнадцать лет подсудимому дали, – отговорилась Варя, ей не хотелось вдаваться в подробности. Ирина Викторовна и так долго отходила от травмы, а тут, можно сказать, такое.

– Меня сегодня мать подсудимого злой назвала, – хотя я ее внуков от убийцы, можно сказать, оградила на целых пятнадцать лет.

– Что же людям мирно не живётся, – посетовала Ирина Викторовна.

– А что нашему отцу мирно не жилось, мам? Есть такие люди, не хотят жить мирно, – ответила Варвара, – А потом других обвиняют.

***

Продажа наследуемой квартиры затянулась на неопределённое время, и, хотя Варя цену за отчую квартиру не загнула, как-то этот вопрос не спешил разрешиться. Репутация у квартиры была не особо привлекательная: соседи ещё не забыли, как из неё полуживую хозяйку выносили на носилках, и не стеснялись рассказывать эту историю желающим послушать.

Позвонила Косте Брагину, но тот на звонок не ответил. Прослушав новомодную мелодию с минуту, Варя решила перезвонить позже.

***

Звонок дежурного разбудил Олега Сергеевича рано утром. Мерное шуршание шин автомобиля звучало колыбельной. Дорога, вместо того чтобы взбодрить невыспавшегося следователя, убаюкивала его. Сделав музыку погромче, чтобы окончательно проснуться, следователь спешил к месту происшествия, хотел увидеть всё своими глазами. Судмедэксперт и криминалист уже должны быть на месте. «Как бы не пропустить съезд на грунтовку», – думал следователь.

– Привет, что интересного? – спросил он, подходя к судмедэксперту.

– Пострадавший скорее жив, чем мёртв, – ответил тот.

– Скорая увезла недавно, но он без сознания и в тяжёлом состоянии. Опросить не удалось, – вклинился оперативник. – Будем ждать, когда придёт в себя.

– Характер раны? – обратился он к нему.

– Предположительно ножевое, рядом с печенью лезвие прошло, повезло парню, может, выкарабкается, крови, правда, много потерял, – откровенничал судмедэксперт.

– Что он здесь делал, интересно, есть предположения? – Олег задал вопрос оперативнику.

– Здесь рядом деревня Подгорица, похоже, он побывал там и ехал обратно, судя по направлению протекторов шин. Его нашёл местный житель, который шёл этой дорогой к остановке общественного транспорта, – рассказывал оперативник.

– Где этот абориген? – спросил Олег Сергеевич. – Это он стоит на обочине дороги? Как его зовут?

Оперативник кивнул.

– Доброе утро, Иннокентий Павлович. Я следователь, Олег Сергеевич. Расскажите, что вы видели? – подошёл Кунейкин.

– Так, я уже всё вашим рассказал, больше добавить нечего.

– Я ещё раз хочу услышать ваш рассказ.

– Я шёл на автобус, он в пять тридцать приезжает на остановку, вот, значит, я заранее и вышел, чтобы не опоздать. Иду. Смотрю, машина стоит, дверца водителя открыта, а там сидит мужик весь в крови, я и вызвал скорую помощь по мобильному, а они вам, значит, позвонили, Иннокентий Павлович был растерян.

– А меня не отпустили, велели вас ждать. Так я на автобус опоздал, может, уже можно идти, а то мне в город надо?

– Что вы так рано в городе делать будете? – поинтересовался следователь.

– Охранником работаю в музыкальном колледже, ещё и на работу опоздал, вы уж скажите там, чтобы мне прогул не поставили.

– Конечно, скажем, продиктуйте телефон вашего начальника, я позвоню и всё объясню.

Следователь уточнил, все ли данные свидетеля записал себе оперативник, и отпустил неудачливого мужика на автобус.

Серёга поехал искать следы преступления в деревню, а криминалист получил задание пробить последние телефонные звонки. Телефон пострадавшего нашли на полу в машине.

– Ну что там, выяснили, кому последнему звонил наш пострадавший? – вернувшись в отдел, Олег задал вопрос криминалисту.

– Выяснили, Олег Сергеевич, только не он звонил, а ему несколько раз звонила некая Варвара Михайловна Решетникова.

– Дай мне её номер, я сам позвоню, – попросил Олег. – Я её знаю, встречались раньше по одному делу. Которое завершилось, не успев начаться.

– Хорошо, вот держите, – протянул записку криминалист.

Оперативник ехал в деревню, любуясь природой. Сосны вдоль дороги становились всё выше, образуя коридор.

«А воздух какой, красотища, что людям мирно не живётся», – ехал и размышлял про себя Сергей Верещагин.

– Здрасте, – поздоровался парень со старушкой, вышедшей к калитке полюбопытничать. «Вот ты-то мне и нужна, старая, – усмехнулся Сергей про себя, – Наверно, всё про всех знаешь, мимо такой и мышь не проскочит».

– Ну, здравствуй, милок, чего ищешь? – лукаво улыбнулась бабулька.

***

– Олег Сергеевич, я ещё выяснил, что сам пострадавший пару дней назад звонил нотариусу, – делился информацией криминалист.

– Серёгу Верещагина к нотариусу пошлём, – ответил следователь.

– Уже, – ответил довольный своей расторопностью Лёва Березкин.

– Отлично, молодцы, оперативно работаете.

***

– Как съездил в деревню, что выяснил? – спросил Олег Сергеевич Верещагина.

– Да, местная бабулька узнала пострадавшего по фото, сказала, что он приезжал рано утром к Витьке Веселкову, тот городскому свою хибару показывал, якобы продать её собрался, а потом всё чин по чину: городской домой уехал, а Витька следом на велосипеде через лес попёр. Заходил я к Витьке, у него закрыто, замок амбарный на дверях висит.

Вечером все вместе собрались в кабинете следователя на мозговой штурм.

– Ну что мы имеем? – начал следователь.

– Был я у нотариуса, он сказал, что Брагин вчера, во второй половине дня, заверял сделку купли-продажи по квартире Решетниковой Варвары Михайловны, действовал он по доверенности. Костя получил на руки большую сумму наличности, нотариус подтвердил, – отчитывался оперативник.

– Всё верно, я звонил Варваре Михайловне, она подтвердила, что дала доверенность на продажу квартиры Константину Брагину, – согласился следователь. – Вчера вечером с кучей денег он выезжает от нотариуса, а сегодня утром его находят с предположительно ножевым ранением, – перечислял факты следователь.

– Но денег при нём не обнаружено, – ответил криминалист.

– И что, сложно было в банк заехать, обязательно такую сумму наличности с собой таскать? Он что, первый день в риелторах ходит? – не успокаивался криминалист.

– Значит, ограбление.

– Похоже на то, только доказательств нет. Оружие, которым нанесли раны потерпевшему, до сих пор не обнаружено, пальчиков левых на машине нет. Подозреваемого нет, тупик, – подытожил криминалист. – Со стороны водительского сидения на ручке дверцы пальчики только Брагина, значит, дверцу сам открывал, и куда он посреди грунтовой дороги собрался идти? В кустики приспичило? Получается, он открыл дверцу, собирался выйти из машины, и ему кто-то нанёс удар. Ещё и время раннее, примерно часа четыре-пять утра, когда было совершено нападение на Брагина. Эта халупа такая крутая, что нужно было в такую рань ехать её смотреть к Веселкову?

– Пока что целая картина не вырисовывается, – констатировал следователь.

– Надо узнать, кто был рядом с кабинетом нотариуса, кто из посторонних мог слышать о том, что риелтору передадут крупную сумму налички, – предложил Серёга.

– Покупатели тоже могли поделиться со знакомыми радостной новостью о покупке жилья, – предположил криминалист.

– Просто поделиться новостью о покупке квартиры и рассказать, где и когда будут переданы наличные средства – разные вещи, и вряд ли покупатели такие наивные, что будут так подробно рассказывать посторонним людям подобную информацию, – возразил следователь Кунейкин.

– А не посторонним? Может, кто-то свой был в курсе, – предположил криминалист.

– Всё, давайте по домам, поздно уже, жрать охота, и спать, и так сегодня ни свет ни заря встал, завтра на свежую голову подумаем, – закруглил собрание следователь.

– Утром, Серёга, постарайся с Веселковым встретиться, выясни, о чём они с риелтором договорились, а потом съезди к нотариусу, узнай, кто в коридоре в очереди стоял, может, кто что видел. Я утром встречаюсь с Варварой Михайловной, она поздно вечером прилетает в наш город, и мы поговорим с новыми владельцами квартиры, сделка-то прошла успешно. Они не виноваты в том, что Костя деньги профукал, – раздал поручения Олег Сергеевич.

– Пошли, Сергеич, поужинаем, пельменная на Карла Маркса ещё открыта, – предложил криминалист.

– А тебя, Лёва, что жена дома не кормит, или провинился? – удивился Кунейкин.

– Да она в командировке, я уже неделю как холостым хожу, – пошутил криминалист.

– Ага, пошли, поедим, как в рекламе: «и пусть весь мир подождёт», – довольный своей шутке улыбнулся Олег Сергеевич.

В пельменной мужики сделали заказ и огляделись по сторонам.

Справа за столиком сидели непрезентабельного вида два опойка и обсуждали новость, что Витька Веселков собирается продавать старую халупу.

– Ну, продаст он её, а где жить-то собирается? – спросил один мужик.

– Дом этот в деревне ему от бабки достался, а Витьку-алкаша жена туда выгнала. Если он хату продаст, может, рассчитывает, что его жена обратно с деньгами пустит, – предположил второй.

– Дорого такую хибару никто не купит, а с копейками он Любке на хрен не нужен. Любка баба злая до денег, видел я её однажды, – возразил первый.

– Ну, не скажи, места там шикарные, лес, речка рядом, и от города всего час на автобусе.

– Там богатые бизнесмены и чинуши начали себе коттеджи ставить, видел я их, был не так давно у Веселкова, скоро там новая «Рублёвка» настроится, вот увидишь, – настаивал второй.

– Мужики, привет, слышали новый анекдот? – подсел к маргиналам бородатый мужик.

– Валяй, рассказывай, – пригласили его собутыльники.

– Почему ты постоянно пьёшь как конь? А что мне делать, если у меня жена выглядит как лошадь, а в отношения с ней вступать как-то нужно.

Троица заржала, а полицейские переглянулись.

– Слышал? – спросил криминалист.

– Ага, но это лишь подтверждает слова бабки, что Виктор Веселков собрался продавать свой дом, а Брагин к нему приезжал его смотреть, только вот почему так рано, – шептал следователь.

Через минуту им принесли заказ, и пока пельмени не остыли, оголодавшие и уставшие полицейские стали ужинать.

Сытый и довольный Олег Сергеевич подъезжал к дому.

Апартаменты в сталинке с высокими потолками и большим метражом достались следователю от деда, который преподавал уголовное право в местном филиале юридической академии. А ещё Олегу доставалось от дедушки за плохо выученное уголовное право. Родители паренька часто уезжали в командировки, они были геологами. И поскольку фактически Олег большую часть жизни прожил у деда, именно тот пытался привить внуку уважение к кодексу. Раз уж сын не пошёл по его стопам, то пусть внук внемлет голосу разума. И к поступлению в академию будущий страж закона знал весь Уголовный кодекс как «Отче наш». Правда, дед рассчитывал, что внук пойдёт по его стопам и станет в будущем профессором. Но внуку было скучно заниматься наукой, и он подался в поля.

Сквозь сон следователь услышал телефонный звонок, мельком глянул на часы – было пять утра.

– Чёрт, что ещё могло случиться, какая-то неправильная традиция нарисовалась – будить меня рано утром.

Снова звонил дежурный.

– Олег Сергеевич, на Брагина в больнице была совершена попытка нападения. Там дежуривший ночью полицейский заметил, как к нему в палату входил врач – не тот, кто обычно к нему ходит, – и решил проверить, всё ли хорошо. В результате полицейский застал лжеврача за преступлением, он видел, как тот пытался что-то пострадавшему вколоть. Но бандит шустрый оказался, напал на нашего сотрудника, вырубил его и скрылся.

Медсестра хирургического отделения услышала шум в палате реанимации и сразу позвонила нам.

Как выяснилось на месте, полицейскому оказана первая помощь, он сейчас в больнице с сотрясением, но он в сознании и помнит лицо напавшего на него человека.

– Лёва, привет, просыпайся, на нашего Брагина напали и на полицейского тоже, который за ним присматривал. Бери планшет с программой для фоторобота и дуй составлять изображение нападавшего. И ещё надо бы узнать, что Брагину пытались вколоть, там шприц у нашего сотрудника заберёшь, и не затягивай с анализом, может, через него удастся выйти на след нападавшего.

– Олег, имей совесть, второй день с ранья поднимаешь, – бурчал Лёва.

– Это не я, это бандиты не дремлют, Лёва, – подбодрил его Кунейкин.

«Зашевелились, – подумал следователь. – Ещё и Серёгу будить придётся рано. Ладно, на пенсии отоспятся ребята».

– Привет, Серёга, извини, что рано, надо срочно Веселкова спасать, на Брагина нападение было совершено сегодня утром. Да жив он, точнее, в коме. Его врачи после операции в искусственную кому ввели. Нет, в себя не пришёл. Думаю, и Вите тоже достанется, мне кажется, он что-то видел, потому и рванул так лихо из деревни. Съезди в деревню, и если он появился, привези его сюда. На пару дней у себя закроем, глядишь, человеку жизнь спасём.

– Понял, Олег Сергеевич, сейчас, выезжаю, – отрапортовал Верещагин.

Ехать в больницу Кунейкину не было смысла, там уже вовсю командовал Лёва, и он стал готовиться к встрече с Варварой и покупателями её квартиры. Встречу назначили на восемь утра в родном отделе.

– Здравствуйте, Варвара Михайловна, вот мы и снова встретились, – поздоровался следователь с женщиной.

– Здравствуйте, да что-то у нас с вами, Олег Сергеевич, поводы для встреч каждый раз не очень приятные, – отозвалась Варя.

– В гостинице остановились?

– Нет, у свекрови.

– Тут такое дело, квартиру вашу Брагин продал, я проверил, все документы имеют законную силу, только вот деньги у Брагина украли, и он сам находится в больнице в коме, так что с ним сможем поговорить, когда он придёт в себя. Пока такой возможности нет.

– Я поняла.

В дверь постучали, и в кабинет вошла немолодая пара.