На краю Вельда

Вефиделия привычно без стука толкнула дверь флигеля и на мгновение замерла на пороге, окунувшись в цветочно-травяные ароматы. Ялга готовила и специи для кухни, но всегда во дворе, под открытым навесом, на узком столе с выдолбленными прямо в нём выемками-ступками. Домик же оставался царством снадобий, сухих букетов для украшения, лекарств, отваров и мешочков-загадок, наполненных сборами, которыми перекладывали чистое бельё в шкафах, развешивали между одеждой, прикрепляли в изголовье кроватей на добрый сон или хранили в потайном месте, загадав на них желание, прятали за латы как оберег или последнюю надежду избежать мучений и плена.

Вефа прикрыла глаза и выловила любимый запах каменинники, цветы которой, а затем и плоды, собирала на лысых макушках одиноких холмов. И особенно ценила и стерегла те, что вызревали на срединном выступе под замком, где они были самыми сладкими и терпкими.

– Надышалась? – добрая усмешка Ялги вернула её в действительность. Всегда, когда они оставались наедине, Ялга обращалась к Вефиделии на ты, неизменно подчёркивая разницу в их положении на людях.

Знахарка, по холщовой тряпице рассыпающая из деревянной глубокой миски сушёные сморщенные красноватые шарики, оценивающе осмотрела юную веледи и указала ей на большую связку побуревших длинных то ли веток, то ли колосьев.

– Отдели полезные части от остей…

– А сами голые палки в котёл основой для отвара, который останавливает кровотечение, – подхватила Вефа слова Ялги, усаживаясь на широкую лавку и подтягивая всю колкую пахучую охапку ближе к себе.

Женщина кивнула, отставляя в сторону пустую плошку и приступая к наполненной следующей.

– Я помню, как госпожа появилась в Вельдоме.

Вефиделия вскинула на знахарку заинтересованный взгляд, хотя не удивилась, что Ялга будто продолжила только что состоявшийся разговор самой Вефы с матерью. Ялга выжидающе глянула на Вефиделию, тем самым возвращая руки девушки к работе.

– Ей едва исполнилось шестнадцать. – Очередная опустевшая миска прибавилась к растущей стопке. – Всех поразили её тёмные волосы. Испокон лун в Вельде правили поцелованные в макушку солнцем. Я была чуть старше, однако даже мне она показалась девчонкой, немного напуганной, но державшей спину ровно, и неоспоримо уже влюблённой в велорда.

Вефиделия улыбнулась, представив маму почти своей ровесницей, почему-то верхом на лошади, непременно в женском седле, тайком смотрящую знакомым любящим взглядом на отца.

– Весь Вельд праздновал их свадьбу. Молодой велорд непозволительно долго для будущего повелителя выбирал невесту. Сколько семей они посетили с твоим дедом, ездя на смотрины, не счесть. Ещё больше громогласных пререканий слышали стены Вельдома. И вот в двадцать лет он наконец нашёл ту самую. – Ялга замолчала, положив ладони на раскатившиеся плоды, оценивая их готовность к отдаче и соединению в смесях. Получив нужный ответ, она начала по пригоршне равномерно распределять заготовки по высоким бутылям.

– Что ж, значит, Вельдом готов к новым спорам, – не преминула вставить Вефиделия, стряхивая ломкие листья в раскрытый мешочек.

– Надеюсь, и твой отец готов побывать по другую сторону в грядущих поединках с тобой, – вслух предположила Ялга.

– Ты так уверена, что их не избежать? – Вефиделия отвлеклась от трав и нашла взгляд Ялги, одной из немногих, способных выдержать её собственный.

– Вы слишком похожи, – заметила знахарка и зашуршала новой порцией ягод. – Тем более, прежде чем отрицать, внимательно выслушай его мнение, Фиде.

Вефа вздохнула, молча оценив редко звучавшее второе сокращение своего имени и соглашаясь с очевидной справедливостью слов Ялги. Женщина обошла стол, достала длинный узкий пестик с полки за спиной девушки и склонилась к Вефиделии.

– Бедный Вельдом, – прошептала в золотистые пряди, – его камни уже стонут в преддверии смотрин с бесчисленными чужаками под крышей замка.

– Переживёт, – огрызнулась Вефиделия, пряча улыбку за передёргиванием плеч. – Уж с ним я точно договорюсь.

Глава 9

С гулким стуком резные массивные двери закрылись за последним гостем, покинувшим парадный зал Вельдома, и Велифимир перевёл тяжёлый взгляд на сидящую в соседнем кресле дочь.

– Начнём с того, с чем ты не можешь не согласиться, – ответила на его немой вопрос Вефиделия, безо всяких увёрток и неуместного изображения непонимания.

Крылья носа велорда дрогнули, но голос прозвучал ровно.

– Да, некто, бледнеющий до заикания, тебе не нужен.

Вефа утвердительно кивнула и сдвинулась на край сиденья, напряжённо распрямив спину.

– Папа, и я не выйду замуж за человека, который поправляет волосы на каждый вдох и сравнивает их оттенок с моим, будучи уверен, что я выберу его только потому, что наши будущие дети будут светловолосыми, – Вефиделия презрительно скривила губы и произнесла с придыханием: – «как и ВЕлит ВЕликий ВЕльд». Отвратительное позёрство!

Упомянутый дочерью самовлюблённый юнец раздражал Велифимира на протяжении всего приёма, поэтому велорд позволил себе откровенную поддерживающую ухмылку на оценку Вефой этого претендента в женихи. Вефиделия не поддалась на обезоруживающее единство мнений и в упор посмотрела на отца. Он выдержал паузу, дотянулся до кубка и долил в него вина.

– Что не так с третьим? – Велифимир поднялся, размял плечи и навис над Вефой.

– Трусливый заяц. – Она не изменила положения, но вся её поза подчёркивала непреклонность, хотя сегодня Велифимир не собирался с ней спорить, поскольку сам дал бы сватающимся те же определения. – Он боится меня. Прячется за своими охотничьими умениями, бравирует тем, что уже побывал в двух военных походах, а сам не то что подойти, глянуть на меня страшится. Волчья шкура не делает из зайца волка.

Велифимир щедро отпил из кубка, поставил его на подлокотник кресла и размашистым шагом направился к одному из высоких окон.

– Посмотри, – не оборачиваясь, обратился к Вефиделии.

Она встала и, шурша многослойными юбками торжественного наряда, приблизилась к отцу. Без видимого усилия он толкнул тяжёлые створки. Не сговариваясь, они оба глубоко задышали.

– Вельд готовится ко дню твоего рождения. – Велифимир отмахнулся от заколыхавшейся на ветру занавески.

Вефа прикрыла глаза, наслаждаясь солоноватым бризом, долетающим с моря, запахом нагретых камней и шёпотом растений, передающих родным стенам свои тайны.

– Ещё три дня, – прошептала одними губами.

Всё вокруг словно наливалось жадной до жизни силой. Жители готовились к нашествию лифий, которые неизменно всё гуще распускались в день появления на свет будущей веледи. Лошади просились на простор полей. Недомогания исчезали. Раны заживали. Природа благоволила к людям, делясь с ними богатствами урожая, дождей и тепла. Повсюду царило возбуждение, заразительное и заряжающее.

– Через две недели после твоего семнадцатилетия приедут Каменщики. Посмотрим, что ты противопоставишь им, – Велифимир прервал столь уютное молчание.

– Ты о юном отпрыске Орда? – Вефиделия распахнула глаза, продолжая смотреть прямо перед собой. – Мне не нужен ещё один младший брат, если он рассматривается в качестве моего мужа!

– Я об отпрыске Орда, – Велифимир подхватил язвительный тон Вефы. – Но не юном, а младшем. К твоему сведению, он старше тебя. И он настоящий воин.

Вефиделия наконец посмотрела на Велифимира. Он приподнял одну бровь, оставаясь спокойным внешне.

– Несколько лет назад мы одновременно с Ордом укрепляли свои рубежи на границе. Там, где проходит каменный жёлоб, проложенный горной рекой. Отбили нападение с моря, каждый со своей стороны, не ступая на чужую территорию, но единой стеной против общего противника. Ничто так не раскрывает человека, будь он друг или враг, как настоящая битва. На время на том берегу мы с ним стали союзниками и, не скрываясь, не боясь получить нож в спину, проявили свои способности.

– Сразу три обнадёживающих описания. – Вефа прищурилась, пытаясь уловить подвох в его словах. – Камень, возраст и боевые умения. – Девушка медленно раскрыла ладонь и загнула три пальца. – Ого!

– Рад, что наконец заинтересовал тебя, непробиваемая скала.

Их взгляды скрестились. Голубые искры высекли молнии.

– Орд постоянно беспокоят бунтовщики и отбросы из Безымянных земель. Он оттачивает своё мастерство в действии, – добавил Велифимир.

– То есть может оказаться бесцеремонным мужланом, – парировала Вефиделия.

– Всяко лучше комнатного тепличного растения. – Велифимир сделал вид, что не заметил одобряющей усмешки девушки.

Вефиделия демонстративно присела перед велордом.

– Я могу идти, отец?

Он обхватил гордые узкие плечи и притянул Вефу к себе. Прижался подбородком к её темени.

– Иди, дочь. – Задержал Вефиделию ещё на мгновение, поцеловал в лоб и выпустил из объятий.

– Муж не займёт твоё место в моём сердце, папа.

Голубые взгляды вновь пересеклись и заблестели.

– Дело не в этом, – серьёзно проговорил Велифимир. – Ты идеализируешь меня и переносишь свои…

Вефа прижала тонкие пальцы к его губам, заставляя замолчать.

– Прости, если разочарую тебя, но ты совсем не идеальный. Ты лучше, потому что ты настоящий. Не прикидываешься, не подстраиваешься – действуешь, ошибаешься, делаешь выводы и идёшь дальше.

Велифимир освободил рот из мягкой ловушки.

– У тебя на всё есть ответ, несносная девчонка.

Вефиделия привстала на носочки.

– Ты сам учил меня этому с детства. – Она поцеловала отца в щёку и выскользнула из зала.

Чем ближе подходило время очередных смотрин, тем беспокойнее становилась Вефиделия. Она и сама не могла объяснить своё состояние постоянного возбуждения, невозможности сосредоточиться на чём-то одном и неутолимой тяги находиться в движении. Даже любимый обрыв всего лишь на краткие мгновения заставлял её утихнуть и остаться на месте. Вефа замирала на его краю, похожая на набравшую высоту птицу, которая поймала ветер, расправила крылья и парила, отдавшись его потоку. Затем она срывалась прочь и обходила Вельдом, или вскакивала на лошадь и уносилась на цветочные луга, или сопровождала Ялгу, помогая отыскать редкие сонные шишки игольника и спрятанные под скальником листья плосянки, избавляющей от боли.

Эльвиния наблюдала за мелькающей то тут, то там дочерью и с грустной радостью списывала рассеянный взгляд Вефы, направленный сквозь вся и всех, на волнение, сопровождающее неизбежность принятия судьбоносного решения. Её крошка превратилась в невероятную молодую женщину, привлекающую восхищённые взгляды мужчин. Хотелось одновременно удержать её в детстве и пожелать счастливого замужества. Дети выросли так быстро. Велерт, как и свойственно подросткам, стал более сдержанным. Он всё чаще сопровождал отца с дозорными, пропадал где-то или проводил время в одной из башен Вельдома.

Велифимир регулярно отлучался из замка. Непрерывные стычки и нападения словно проверяли и проводили разведку мелким боем. Они не наносили Вельду особого урона, но раздражающе изматывали и озадачивали его правителя. Велорд надеялся на союз с Ордом, которому более ощутимо доставалось за последние луны от набегов и внутренних раздоров. Семейные связи могли бы заложить твёрдую основу взаимной поддержки для обеих сторон. Если понадобится, Велифимир был настроен проявить должную властность, чтобы Вефиделия поняла необходимость и многостороннее значение этих брачных уз.

Накануне прибытия послов Орда Велифимир остался в Вельдоме. Велорд лично взялся проследить за подготовкой подводы с провиантом и оружием, которая должна была отправиться на Дальний мыс к Риходу рано утром до приезда ожидаемых гостей. Иния хлопотала по дому, проверяя комнаты и не разлучаясь со списком дел, каждое из которых значилось первым к выполнению. Велерт ещё не спускался из своей комнаты, видимо, снова зачитавшись допоздна. Вефиделию же вообще трудно было удержать в пределах замка. Велифимир не настаивал, предоставляя ей вольно выплеснуть все волнения и почерпнуть мудрости и спокойствия из самого Вельда.

Вефиделия проснулась затемно, хотя плотный покров ночной мглы уже истончился, прорисовывая силуэты крупных стволов и ветвей и смазывая очертания башен на фоне размытых звёзд. Вефа соскочила с кровати, с радостью принимая прохладу каменного пола босыми ногами. Умылась холодной водой. Заплела простую косу и скрутила её широкой улиткой на затылке. Надела тёплое платье с длинными рукавами и короткие сапожки. Утренняя свежесть и роса бодрили, но она не собиралась ни промокнуть, ни продрогнуть. С юных лет Вефа искренне интересовалась всем, что давал её край. Изучала резную линию берега, скрытые горные ручьи, разнообразные травы и их назначение.

Вефиделия тихо выскользнула из замка и чуть не толкнула Ялгу, застывшую у неприметной калитки под Восточной башней. Знахарка задумчиво смотрела на круглые капли, без предупреждения срывающиеся с чистого, всё ещё тёмного, но ясного неба. Вефа запрокинула голову, подставляя лицо дождю, враз набравшему силу при её появлении.

– Кто-то решил задержать нас, – насмешливо проговорила в бесконечную вышину. – Не выйдет. – Девушка смахнула собравшуюся на лбу влагу, наклонилась вперёд и уверенно открыла сливающуюся со стеной дверцу.

– Тихо, – позади Вефы прошелестел голос Ялги.

– Как всегда в предутреннее время, – не оглядываясь, ответила Вефиделия, поёжившись от стекающих по шее тонких струй.

– Давно я не слышала такой тишины, – настороженно добавила Ялга.

Вефиделия обернулась, вновь ярко ощутив внутреннее беспокойство, причину которого никак не могла уловить.

– Если поторопимся, – она взяла знахарку за руку, придавая пожатием больше уверенности собственным словам, – быстро добежим до подлеска. Дальше деревья укроют, даже если этот смешной дождик разойдётся в ливень.

Ялга пожала тёплую ладонь Вефы.

– Ты права. Негоже из-за небесной воды упускать единственный день сбора древесной ягоды.

Вефиделия мимолётно улыбнулась, желая поскорее заняться кропотливой работой, способной усмирить царапающее непонятное ощущение, похожее на предчувствие. Только чего?..

Объёмный холщовый мешочек был заполнен до середины, когда внезапно земля мелко задрожала под ногами. Вефиделия выронила сумку и прижала ладони к дёрну. Горсть крохотных плодов-коробочек рассыпалась, исчезая в траве. Девушка обеспокоенно метнулась в сторону высокого пригорка и обхватила большой камень в его основании.

– Вефа, – обратилась к ней побледневшая Ялга. – Что ты слышишь?

Вефиделия сжала камень в руках и посмотрела на знахарку потемневшим от расширившихся зрачков взглядом.

– Что-то страшное внезапно нависло повсюду… Душит… Я не понимаю, что это… – её голос прерывался, срываемый одышкой.

Ялга стала совсем белой и часто задышала ртом.

– Ты тоже это чувствуешь… – Вефиделия распрямилась. – Вельд плачет… – Она взлетела на макушку холма, устремляя взор в сторону замка, где над кронами деревьев виднелись его башни.

Вефиделия вся вытянулась в напряжённую струну, прорезая собой давящий со всех сторон воздух. Над неприступными стенами Вельдома, сливаясь с пасмурным небом, поднимался густой серый дым и яркими лепестками трепетали красные языки пламени.

Глава 10

Вефиделия несколько раз часто моргнула, словно пыталась рассеять пугающее видение. Только оно не исчезало.

Девушка сбежала вниз с возвышения и устремилась к замку напрямик через лес. Судорожные рыдания и вздрагивания земли сбивали её с шага и прорывались слезами, которые безостановочно текли по щекам. Она, которая почти не плакала, даже будучи младенцем, бесконечно тёрла глаза, плохо видящие из-за всё прибывающей солёной реки, которую выплёскивал через неё Вельд. Ветки цеплялись за её растрепавшиеся волосы. Листья липли к влажной коже. Подол мёл лесной ковёр, сбивая лепестки цветов и пригибая стрелки острой травы. Чуть разъяснившееся после нелепого дождя небо заволокло слепым маревом. Чем ближе была опушка, тем чётче до них с Ялгой порывами долетал горелый запах и гул огня.

Вдруг на границе поскрипывающих деревьев и простирающегося впереди притихшего луга Вефа резко остановилась. Ялга догнала её и вцепилась в девичье предплечье, пробуя отдышаться и задержать Вефиделию.

– Подожди… – хрипло прокаркала знахарка и откашлялась.

– Главные ворота открыты. – Вефиделия указала свободной рукой в сторону распахнутых настежь массивных пропускных дверей. – Возможно, случайный пожар и… – она осеклась, прикрыла глаза, внимательно вслушиваясь в доносящийся треск. – Этот звук – то, что я думаю?

– Внутри идёт сражение, – Ялга подтвердила опасения Вефы.

Лёгкий, неуместно игривый ветерок разносил по округе явный лязг мечей.

– Я не понимаю… – Девушка дёрнулась вперёд.

Женщина повисла на её руке.

– Фиде, пожалуйста. Не торопись. Там опасно.

– Тем более я нужна Вельдому. Там отец. Мама и Велерт. Там мой дом! Вельд страдает. Отпусти! – Вефиделия яростно пыталась ослабить захват Ялги.

– Мне тебя не удержать, но не обозначай себя сразу. Побудь дочерью знахарки.

Вефа вперила в Ялгу непреклонный горящий взгляд.

– Я люблю тебя, ты знаешь, и ценю твою заботу. Но никакая опасность не заставит меня забыть своё имя и спрятаться за чьей-то спиной.

Ялга опустила руки и в отчаянии покачала головой.

– Прояви осторожность, прошу тебя.

Вефиделия сжала кулаки, нетерпеливо растирая вновь хлынувшие слёзы.

– Мы вернёмся через ту же калитку. – Вефа подобрала мешающий подол, заткнула его край за пояс платья, и женщины поспешили к Восточной башне.

Как бы ни стремилась Вефиделия быстрее попасть в Вельдом, слова Ялги пробились через пелену её беспокойства и безрассудного желания кинуться на его защиту. Женщины огибали открытый луг по кромке леса под сенью раскидистых ветвей и бежали дальше под тенью береговых скал и нависающих валунов.

С каждым шагом страшные звуки звучали всё громче. Ядовито шипело пламя, дико ржали напуганные огнём лошади, раздавались стоны и вскрики, каменные стены отражали удары металла и чавкающие звуки, издаваемые прорезаемой плотью. Люди что-то кричали, но Вефа не различала их голосов, стараясь выделить самый главный, который почему-то молчал. Она не касалась камней, боясь не выдержать отчаяния, заполнявшего её по самую макушку, и сохраняя силы, которые, несомненно, понадобятся ей внутри замка.

Перед неприметной небольшой дверцей Ялга резко обогнула Вефиделию и приложила ладонь к шершавой поверхности. Не теряя времени, девушка накрыла руку знахарки своей и надавила. В первое мгновение показалось, что двор превратился в хаос, переполненный дымом, сажей и кровавым туманом, в котором невозможно ничего различить. Только именно в самую его гущу, пригнувшись, бросилась Вефиделия. Предупреждающий крик застрял в горле Ялги. Она вцепилась негнущимися пальцами в ручку корзины, глядя, как вокруг Вефы дрожит прозрачная воздушная стена, разбивающая дымку и ограждающая Вефиделию от внешней опасности. Стена, которая прежде вставала перед юной веледи только на краю обрыва.

Калитка открылась, чтобы сначала ослепить, а затем безжалостно прояснить зрение. В смешении тел, размахивающих рук и клинков Вефиделия увидела поверженного отца, над которым занёс длинное копьё громадный косматый чужак. С рычащим возгласом она налетела, врезаясь во врага, не чувствуя, что руками вминает в него защищающие латы. От неожиданности воин уткнулся наконечником копья в землю и навалился на древко грудиной, взвыв от боли, пронзающей тело с разных сторон. Вефа оттолкнула его и рухнула на колени перед раненым Велифимиром, не замечая, как окольцевал их двоих её незримый щит, как дёрнулся противник, чтобы дать отпор, и споткнулся, врезавшись в невидимую преграду, как попятилась от неё свора захватчиков, забывших о жажде добить истекающего кровью велорда и в ужасе бормочущих: «Ведама Вельда».

– Отец! – прошептала Вефа и осторожно приподняла голову Велифимира, погрузившись пальцами в его отчего-то липкие и сильно потемневшие волосы.

– Вельд твой, моя маленькая Вефиделия, – прохрипел Велифимир, глядя просветлевшим взглядом в глаза дочери.

Она мелко затрясла головой, прогоняя мешающие видеть слёзы и отказываясь принимать значение прозвучавших слов.

– Прости, что оставляю его тебе таким. – Велифимир медленно дотянулся и погладил влажную нежную щёку. – Не осуждай за маму… Мы так давно решили… Вместе… – он судорожно вздохнул и уронил руку. – Будь храброй, несносная девчонка.

Его глаза застыли. Помутневшим льдом, отражающим нахмурившееся небо.

– Отец! – Вефиделия опустила голову Велифимира, прижала одну руку к его груди, вторую же вдавила в землю. – Потерпи… Сейчас…

Тело девушки сотрясала дрожь. Сила бурлила, но не обменивалась с Вельдом, который её отталкивал, и не перетекала в Велифимира, оставаясь внутри Вефы. Она надсадно застонала и плотно приникла к отцу, накрывая его собой. Беспорядочно шарила по нему раскрытыми пылающими ладонями, безуспешно выгоняя из себя распирающие потоки, которые прибывали и обнимали её сердце, сдерживая его бешеный стук.

– Нет… нет! НЕ-Е-ЕТ!

Земля вздыбилась рядом с Вефиделией, выворачивая дворовые плиты и отбрасывая назад оставшихся смельчаков, чьё любопытство превысило суеверный страх перед колдовством. Комья грязи вперемешку со скальником и обгоревшими обломками досок вставали низким частоколом по овалу, вытянутому позади велорда. Дальняя плоская плитка, поросшая по периметру зелёной травой, приподняла спящую Эльвинию. Вефа всхлипнула, увидев умиротворённое лицо матери. И тут же подавилась рвущимся криком в ответ на неподвижную улыбку на родных обескровленных губах.

– Чего уставились? – раздражённый мужской голос вывел Вефиделию из накатывающего оцепенения.

Она обернулась и впилась взглядом в приближающегося мужчину, облачённого в богатые доспехи, в глухом шлеме с приподнятым забралом, в глубине которого угадывалось размытое белёсое пятно.

– Орлорд. – Два воина, не смеющие ступить на раскуроченную землю вокруг Вефиделии, поклонились ему.

– Орлорд? – эхом переспросила Вефа. Схватила голой рукой падающие сверху тлеющие угли и швырнула их прямо в открытое лицо врага.

Раздался противный визг. Шлем отлетел в сторону, превратившись в накаливающийся котелок. Под начищенными латами скрывался юноша лет восемнадцати, с блестящими тёмными волосами и злыми, невнятного серого цвета глазами. Он поднёс ладонь к обожжённой щеке.

– Как смеешь ты, девка, нападать на меня? – подался в сторону Вефиделии, но побоялся попасть в одну из трещин, покрывших землю рядом с ней, и остался на месте, раздувая ноздри то ли в гневе, то ли в попытке сдержать новый стон боли.

– Как смеешь ты, недоросток, нападать на мой дом? – Вефа сделала пару шагов вперёд, закрывая подолом платья тела родителей и перетягивая внимание на себя.

– Дом? Что ж, хозяйка, встречай тогда гостей! – Тот, кто назвал себя орлордом, попытался скрыть за издевательским тоном своё несдержанное позорное визжание. Со всех сторон в ответ раздался нестройный гогот.

Не выпуская из вида главаря, Вефиделия осторожно огляделась. Она не видела ничего и никого, кроме Велифимира и поднятого над ним копья, пока бежала к нему. Просторный двор Вельдома покрывало месиво из грязи, крови и копоти, которая превратила день в сумрак. Перевёрнутые телеги и хрипящие, беснующиеся лошади. Почерневшая центральная стена, изрыгающая остатки затухающего пламени. И повсюду люди: живые, раненые и мёртвые. Много людей. Слишком много. Атакующие клинками и защищающиеся, чем придётся. Упавшие ничком в жижу под ногами или обезоруженные и загнанные в угол. Вельдом принял удар изнутри. Даже с теми немногочисленными стражниками при закрытых воротах замок мог бы выдержать многолунную осаду. Что же произошло…

– Проглотила свой ядовитый язык? – вырвал её из раздумий ненавистный голос.

– Не могу понять, как ты умудрился остаться таким чистеньким в этой бойне. – Вефиделия окинула его презрительным взглядом. – Хотя трусы всегда хвалятся белой рубахой, раз больше нечем.

Лицо её противника пошло багровыми пятнами. Он сжал кулаки и бросил своим мужланам:

– Взять её.

Вефиделия перехватила так и торчащее из земли копьё, ощущая жжение в руках. Пусть её судьба предрешена, она заберёт с собой первых, кто попытается подойти ближе. Вокруг неё завихрился ветер и факелом вспыхнуло сухое древко. С гулким утробным шипением ощетинились подземные камни. Кто-то сбоку схватил её за полураспущенную косу и немедленно завопил, сдирая о длинные волосы кожу, будто проехался по свежему камнепаду. Остальные захватчики медлили, непроизвольно отступая под натиском растущих земляных комьев.

– Взять её, я сказал! – Вефиделия усмехнулась, услышав нетерпеливый крик возомнившего себя победителем мальчишки, но никто не сдвинулся с места. – Приведите тараноголового.

Вефа удобнее перехватила оружие, нырнув второй рукой в потайной карман и зажимая в кулаке узкий острый осколок. Она отвлеклась на мгновение. Вновь взглянула на чужака и вздрогнула. Рядом с так называемым орлордом стоял Велерт. Испачканный и смертельно бледный. Немигающим взглядом он смотрел вниз за Вефиделию. Новая волна горькой боли захлестнула Вефу. Она дёрнула головой, не позволяя себе утонуть в ней.