Миротворчество ООН: от истоков к современности

В целом реформирование ВШК может принести положительные результаты. Прежде всего, это стало бы окончательным признанием неэффективности блокового мышления и отхода от пережитков логики холодной войны. ВШК мог бы стать действенной площадкой по поиску компромисса и разработке рекомендаций по важнейшим вопросам современной коллективной безопасности. Совет Безопасности мог бы использовать данные сведения (помимо информации Секретариата ООН) при принятии резолюций, санкционирующих те или иные миротворческие операции.

Следующим этапом эволюции миротворчества ООН стало создание Комиссии по миростроительству (КМС). Соответствующее решение было принято 20 декабря 2005 года членами Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности. Комиссия стала выполнять функции межправительственного консультативного органа по вопросам миростроительства. На КМС были возложены задачи по выработке рекомендаций относительно развития и восстановления стран, переживших военные конфликты. Создание Комиссии по миростроительству было обусловлено попыткой мирового сообщества предотвратить рецидивы военных конфликтов. Необходимо отметить усилия Российской Федерации, направленные на поддержку Комиссии. Отечественные дипломаты принимали участие в разработке основных положений, регламентирующих состав КМС и взаимодействие с другими органами. По сути, Комиссия по миростроительству является своеобразным мостом между представителями финансовых институтов, неправительственных организаций, донорами, с одной стороны, и Советом Безопасности, Экономическим и Социальным Советом ООН – с другой. Проведенный анализ результатов реформ после «Саммита-2005» позволяет сделать вывод, что в первые годы работы повестка Комиссии по миростроительству была переполнена разноплановыми задачами. Данная тенденция вызывает опасения в связи с существенным расширением сферы ответственности КМС. Принимая во внимание всю сложность задач, стоящих перед Комиссией, следует сконцентрироваться на выполнении приоритетных целей. Необходимо предотвратить повторение ситуации, сложившейся в середине 1990-х годов, когда в сферу ответственности ООН вошло слишком большое количество задач в области миротворчества. Тогда это сказалось на эффективности операций и работы «в полях». Представители Российской Федерации при ООН подчеркивают «большой потенциал полноценной координации усилий КМС и международных финансовых институтов», а также поддерживают «шаги Комиссии по поиску путей их подключения к такому взаимодействию»[110]. Стоит отметить, что в декабре 2023 года после длительной работы была принята резолюция Генассамблеи о выделении средств из бюджета ООН в Фонд по миростроительству. В документе отражен важный момент – распределение ресурсов будет подконтрольно государствам-членам, что способствует транспарентности и более эффективной работе на треке миростроительства.

Остановимся на механизме запуска миротворческих операций ООН. Исследователь А.А. Нестерова приводит следующий алгоритм (представлен ниже)[111]:

В состав миротворческих контингентов может входить военный, полицейский и гражданский персонал. Помимо этого, к некоторым ОПМ подключаются и волонтеры ООН. Состав каждой операции зависит от конкретных задач, поставленных мандатом, и варьируется в зависимости от ситуации в зоне конфликта.

В целом среди проблем, препятствующих становлению ООН как органа коллективной безопасности, исследователи Т. Вейсс, Д. Форзиф и Р. Коат отмечают следующие: неспособность некоторых государств присоединиться к общим соглашениям; неравенство государств – членов организации с точки зрения военного потенциала (в плане наличия или отсутствия ядерного оружия); высокие финансовые затраты на поддержание функционирования структуры; необъективное отношение доминирующих государств к странам, подверженным кризисам (приоритет отдается стратегическим партнерам)[112].

С целью нивелировать вышеупомянутые проблемы Совет Безопасности ООН принял решение не только ограничить число операций, но и провести тщательный анализ полученного опыта. Был разработан целый ряд документов, в которых исследовались причины неудач миссий, а также предлагались рекомендации по дальнейшему развитию миротворческой концепции в рамках ООН.

Миротворческая деятельность является ключевым инструментом ООН в сфере поддержания международной безопасности[113] и осуществляется в соответствии с международными нормативно-правовыми актами.

Подписанный 26 июня 1945 года Устав ООН как основополагающий документ современной системы международного права служит фундаментальной основой миротворчества. Уже на протяжении 79 лет в него не вносились изменения, в том числе в трактовки ряда терминов в сфере миротворческой деятельности, включая операции по принуждению к миру.

Методы урегулирования споров изложены в главе VI (при помощи мирных средств), главе VII (применение вооруженных контингентов ООН) и главе VIII (сотрудничество с региональными организациями в деле поддержания мира)[114]. В связи с усложнением задач, стоящих перед миротворческими силами ООН, все чаще наблюдается тенденция к смешиванию различных путей урегулирования конфликтов с применением мер, описанных в главах VI и VII. Проведение операций по поддержанию мира напрямую не закреплено в Уставе ООН, что порождает их довольно свободную трактовку и классификацию «согласно главе VI с половиной»[115].

Концептуальные аспекты реформирования миротворческой деятельности ООН были отражены в докладе бывшего Генерального секретаря ООН Б. Бутрос-Гали «Повестка дня для мира. Превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира» (1992 год)[116]. Выработан ряд рекомендаций для успешного проведения ОПМ: четкий мандат; взаимодействие всех сторон в выполнении данного мандата; поддержка со стороны Совета Безопасности ООН; готовность стран – членов ООН выделять военный, полицейский и гражданский контингенты для операций; эффективная координация на местах (под контролем Секретариата ООН); стабильное финансирование[117].

Рекомендации бывшего Генерального секретаря ООН Б. Бутрос-Гали стали толчком к значительному наращиванию миротворческого потенциала ООН, что привело к структурным изменениям в данной организации. Сменивший его К. Аннан ввел в оборот такие термины, как «превентивное развертывание», «превентивная гуманитарная помощь» и «превентивное миростроительство». Наращивался лексикон миротворческой деятельности ООН, что свидетельствует о расширении сфер интересов и возможностей самой организации.

Комплексно рассматривая структурные изменения в ООН, необходимо отметить ряд документов, которые на разных этапах послужили катализатором процесса становления миротворческой концепции. В начале 2000 года К. Аннан обратился к группе международных экспертов во главе с бывшим министром иностранных дел Алжира Л. Брахими с просьбой проанализировать миротворческую деятельность ООН и выработать практические шаги, направленные на ее усовершенствование.

В «Докладе Брахими» [118] подчеркивается потребность в большей конкретизации мандатов миссий, наличия согласия конфликтующих сторон на развертывание операции и достаточных ресурсов для ее осуществления. В документе также отмечается необходимость восстановления позиций ООН как основного инициатора миротворческой деятельности и сохранения ключевой роли Совета Безопасности. По мнению некоторых исследователей, «Доклад Брахими» сыграл ключевую роль в реформировании миротворческой деятельности ООН[119]. Так, было принято решение о существенном увеличении количества сотрудников Департамента операций по поддержанию мира для повышения качества планирования и распределения задач. Также был внедрен механизм предмандатного финансирования, направленный на обеспечение гарантированного финансирования на начальных этапах развертывания новых ОПМ. Формирование стратегического запаса оборудования и имущества необходимо для быстрого развертывания миссий в горячих точках, зонах гуманитарных катастроф и т. д. Помимо этого, «Доклад Брахими» заложил основы для развития миростроительства[120].

В начале XXI века по итогам Саммита тысячелетия ООН приступила к осуществлению масштабного анализа и имплементации реформ, направленных на активизацию миротворческого потенциала. Появились концепции и доктрины, нацеленные на укрепление и совершенствование компонентов превентивного реагирования.

Идея формирования «резервных соглашений», предусматривающих выделение контингентов полицейского и гражданского персонала, а также технического оснащения до начала операций, рассматривалась как наиболее перспективная, так как время, отведенное на развертывание миссий и осуществление задач, существенно сократилось. Впервые данное предложение появилось в 1993 году. В связи с долгим процессом согласования его реализация затянулась до конца 2000 года, когда более 30 государств подписали меморандум о взаимопонимании с ООН. В 2002 году Российская Федерация подписала данный документ. Таким образом, охват резервных соглашений существенно вырос.

В 2015 году резервные соглашения были переформатированы в систему обеспечения готовности миротворческого потенциала (СГМП). Вместе с тем вопрос создания сил постоянной готовности, в чей состав будут включены несколько тысяч профессионально обученных миротворцев, остается открытым. Противники данного предложения указывают на значительные финансовые затраты, связанные с учебной подготовкой, размещением и питанием миротворцев, услуги которых могут не понадобится. На официальном портале операций ООН по поддержанию мира отмечается: «На развертывание уходит много времени, гораздо практичнее мобилизовать военный персонал, как только будет получено разрешение»[121].

В 2002 году бывший Генеральный секретарь ООН К. Аннан выступил с разработанной концепцией под названием «ответственность защищать». В документе предпринята попытка определить ситуации, когда вмешательство во внутренние дела суверенных государств без их согласия может считаться обоснованным. При этом акцент сделан на том, что суверенные государства обязаны брать на себя ответственность за безопасность и благополучие своих граждан. При отсутствии таких возможностей прерогатива отдается мировому сообществу в лице ООН. Главным преимуществом указанной концепции, по мнению представителей коллективного Запада, является возможность оперативного реагирования на кризисные ситуации в случае угрозы геноцида. Однако данный подход до сих пор остается предметом широкой дискуссии.

Отечественный исследователь А.П. Барышев в своем фундаментальном труде «Мировая политика и Организация Объединенных Наций 1945–2009» подробно проанализировал подходы к улучшению работы Совета Безопасности, выработанные руководством ООН, в частности т. н. «пять руководящих принципов, касающихся санкционирования применения силы»[122].

В развернутом виде эти принципы изложены в докладе Группы высокого уровня ООН по угрозам, вызовам и переменам («Группы мудрецов»):

1. «Серьезность угрозы. Носит ли угроза причинения ущерба безопасности государства или человека такой характер и является ли она в достаточной мере ясной и серьезной, чтобы prima facie оправдать применение военной силы? Что касается внутренних угроз, то сопряжено ли это с геноцидом и другими массовыми убийствами, этнической чисткой или серьезными нарушениями международного гуманитарного права, которые носят реальный характер либо, как есть опасения, неизбежно произойдут.

2. Правильная цель. Является ли очевидным, что главная цель предполагаемых военных действий состоит в том, чтобы нейтрализовать или предотвратить данную угрозу, какие бы другие цели или мотивы не существовали при этом?

3. Крайнее средство. Были ли изучены все невоенные варианты отражения данной угрозы и существуют ли разумные основания предполагать, что другие меры окажутся безуспешными?

4. Соразмерность средств. Являются ли предполагаемые военные действия по своим масштабам, продолжительности и интенсивности минимальным необходимым средством для отражения данной угрозы?

5. Сбалансированный учет последствий. Существует ли разумная надежда рассчитывать на то, что при успешном осуществлении военных действий по отражению данной угрозы действия не вызовут худших последствий, нежели бездействие?»[123].

Как отмечает А.П. Барышев, данные принципы так и не были в полной мере реализованы на практике. Среди причин исследователь выделяет нежелание представителей Запада дать «зеленый свет» этим предложениям, чтобы в целях обеспечения национальной безопасности «подольше оставить за собой право принимать решение об использовании силы в одностороннем порядке»[124].

Следующим этапом масштабного осмысления миротворческой концепции стало формирование по инициативе бывшего Генерального секретаря ООН К. Аннана в 2003 году Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам. Целью данной структуры стала выработка предложений и рекомендаций, направленных на укрепление архитектуры безопасности для преодоления новых вызовов, с которыми государства – члены ООН столкнулись в новом тысячелетии. В качестве эксперта от Российской Федерации выступил Е.М. Примаков. В декабре 2004 года Группой высокого уровня был представлен доклад «Более безопасный мир: наша общая ответственность». Основной тезис документа – в начале XXI века как никогда ранее растет взаимозависимость акторов на мировой арене, международную безопасность на глобальном и региональном уровнях можно обеспечить, только действуя сообща[125]. Данный подход в духе неолиберального институционализма предполагает консолидацию акторов на площадках международных организаций для решения глобальных проблем, затрагивающих подавляющее большинство участников международных отношений.

Среди наиболее серьезных угроз экспертами выделены: терроризм (на фоне событий И сентября 2001 г.), межгосударственные и гражданские войны, транснациональная организованная преступность, распространение оружия массового поражения, нищета, инфекционные болезни и изменение климата. В этой связи особое внимание уделено «превентивной политике» с целью купирования вышеуказанных проблем на ранних стадиях.

В плоскости проведения миротворческих операций, по мнению членов Группы высокого уровня, необходимо увеличить численность контингентов и транспортных средств, предоставляемых в распоряжение ООН. Отмечается, что численность и мобильность миротворческого контингента прямо пропорциональны степени контроля над территорией и защиты гражданского населения.

В докладе подчеркивается роль постконфликтного миростроительства, которое в будущем, возможно, займет одно из ключевых мест в миротворческой деятельности ООН. Само по себе присутствие миротворческого контингента не означает прекращения насилия (как это происходило с 2013 по 2023 год в Мали)[126]. Кроме того, нередки случаи, когда после вывода миротворцев конфликт снова возвращается на этап эскалации[127].

Среди документов, в которых сформулированы стандарты миротворческой деятельности ООН, стоит выделить «Руководство по проведению многоплановых операций по поддержанию мира ООН», принятое в 2003 году[128], и «Принципы и ориентиры» – доктрину деятельности по поддержанию мира, также известную как «Capstone Doctrine»[129].

В целом с 2005 года была запущена масштабная программа реформ под названием «Операции в пользу мира – 2010», в рамках которой отмечены пять сфер, нуждающихся в модернизации: доктрина, персонал, партнерские отношения, организация и ресурсы[130]. Стоит отметить, что вышеуказанные сферы и по сей день нуждаются в реформировании.

Реформы в существовавшей системе требовались также по причине целого ряда внутренних проблем. Например, после появления обвинений в сексуальных домогательствах в отношении несовершеннолетних детей со стороны миротворцев, в частности в Африке, осуществлена реформа в сфере поведения и дисциплины. В 2007 году Генеральной Ассамблеей принята резолюция 62/214, содержащая план мероприятий по оказанию помощи жертвам сексуальных надругательств со стороны персонала миротворческих миссий[131].

Среди документов, подготовленных ООН в рамках реформы миротворческой деятельности, стоит выделить «Программу нового партнерства: открывая новые горизонты деятельности ООН по поддержанию мира» от 2009 года[132], инициативу «Новые горизонты» – доклад № 1 от 2010 года[133] и доклад № 2 от 2011 года[134]. В данных обзорах проанализированы основные трудности тактического и стратегического характера, с которыми миротворцы столкнутся в будущем. В документах описывается имплементация новейших технологий в работе миротворцев. Вместе с тем предложения, изложенные в вышеперечисленных документах, не вытесняют рекомендации «Доклада Брахими». Напротив, в рамках инициативы «Новые горизонты» укрепляется сформированный фундамент архитектуры безопасности при помощи модернизации подходов к купированию новых вызовов и угроз.

Для проведения исследований на предмет эффективности операций по поддержанию мира и выработки рекомендаций по решению проблем, с которыми сталкиваются миротворцы при исполнении своих обязанностей «в полях», 31 октября 2014 года была учреждена Независимая группа высокого уровня по операциям в пользу мира. Независимая группа, состоявшая из 16 экспертов во главе с Ж. Рамушем-Ортой рассмотрела ряд проблем, с которыми столкнулись миротворческие контингенты в XXI веке: трансформация характера противоречий, расширение мандата миссий, защита гражданских лиц и т. д.

По итогам работы Независимой группы высокого уровня по операциям в пользу мира в 2015 году был подготовлен доклад «Объединяя наши силы в интересах мира: политические решения, партнерские связи и люди», рекомендации которого были озвучены бывшим Генеральным секретарем П. Муном накануне 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН[135]. Российскую Федерацию в Группе представлял опытный дипломат П.В. Ильичев (в настоящее время Директор Департамента международных организаций МИД России). Документ содержит комплексный анализ проведенных ОПМ, а также предложения по усовершенствованию миротворческого механизма. Большое внимание уделено политическим аспектам миротворчества, а именно процессу поиска оптимальных решений по урегулированию конфликтных ситуаций с учетом интересов всех сторон. Как справедливо отмечают эксперты, целесообразным представляется развертывание операций в зоне конфликта только после подтверждения статуса ООН как основного посредника в переговорном процессе. Данный подход позволяет не только сэкономить человеческие и технические ресурсы, но и закрепить позитивный имидж организации в качестве гаранта международной безопасности.

Необходимо упомянуть, что в докладе также затрагивается вопрос безопасности граждан в «горячих точках». В данном контексте следует обратить внимание на повторение тезиса о том, что миротворческие войска ООН должны вмешиваться в кризисные ситуации в случае нарушений прав человека, исходя из формулы «права человека – прежде всего». Безусловно, правозащитный аспект чрезвычайно важен в контексте урегулирования конфликтов. Однако, как показывает практика, данный тезис используется западниками с целью стереть границы между «миротворческими операциями» и «гуманитарными интервенциями».

В 1999 году в ООН началась широкая дискуссия по вопросу легитимности вмешательства во внутренние дела государств в случае геноцида. По итогам дискуссии понятие «суверенитет» было пересмотрено и с тех пор означает ответственность правительства перед народом и международным сообществом за соблюдение прав человека. В случае нарушения данного требования всемирная Организация имеет право на вмешательство во внутриполитическую ситуацию суверенного государства[136]. Вместе с тем зачастую трудно разграничить вмешательство во внутренние противоречия внешних сил с целью реализации собственных интересов (как новой стороны конфликта) и вмешательство, основанное на принципе беспристрастности и нейтральности ради восстановления мира в регионе. В данном контексте не утихают дебаты относительного того, является ли согласие сторон конфликта на развертывание миротворческой операции той внешней гранью, которая придает легитимность данным действиям.

Тем не менее доклад «Объединяя наши силы в интересах мира: политические решения, партнерские связи и люди» носит комплексный характер, затрагивая фундаментальные проблемы миротворческой деятельности ООН. В нем подробно рассматриваются вопросы формирования контингентов и их финансирования, взаимодействие с региональными организациями в деле установления мира, а также политический компонент в урегулировании конфликтов.

Ведущий отечественный исследователь в сфере миротворческой деятельности международных организаций А.И. Никитин отмечает, что согласно вышеуказанному докладу Независимой группы одна из ключевых проблем миротворчества – наличие существенного разрыва между ожиданиями, связанными с разрешением конфликта силами ООН, и действительностью – невозможностью выхода на уровень политического урегулирования[137]. В связи с этим эксперты Независимой группы рекомендуют использовать политические методы урегулирования путем посредничества в переговорном процессе между враждующими сторонами, поскольку традиционные методы деэскалации при помощи «замораживания» конфликта и разведения сторон не всегда приводят к долгосрочному миру в том или ином регионе планеты [138].

Независимая группа указывает на невозможность участия «голубых касок» в контртеррористических операциях в связи с отсутствием должной подготовки и технического оснащения[139]. Подобного мнения придерживаются и эксперты Специального комитета по операциям по поддержанию мира[140]. В этих целях эксперты предлагают использовать коалиции государств, специально обученные подразделения отдельных стран или региональных организаций [141]. Данный подход можно рассматривать как попытку сохранить классические постулаты миротворчества, в частности принцип нейтральности, поскольку использование миротворцев в качестве активных участников боевых действий ведет к неизбежному изменению баланса сил в пользу одной из сторон конфликта. Исследователь С. Тарур отмечает: «Нейтралитет – кислород миротворческой деятельности, так как единственным способом ее успешной реализации является завоевание доверия обеих враждующих сторон. Как только миротворцы нарушают нейтралитет и становятся пристрастными, занимая одну из сторон конфликта, другая начинает смотреть на них как на своих врагов, и тогда ни о каком мирном урегулировании конфликта не может быть и речи»[142].

Помимо вышеуказанного тезиса в докладе освещается проблема преступлений сексуального характера, совершенных миротворцами[143]. Необходимо упомянуть, что в последние годы данные факты предаются широкой огласке с целью пресечения таких преступлений. Вместе с тем в докладе отсутствует анализ прямого участия миротворцев в свержении президента Кот-д’Ивуара Л. Гбагбо и причастности бригады оперативного вмешательства к боевым операциям в Демократической Республике Конго. Подобная избирательность в освещении информации в дальнейшем может привести к потере доверия со стороны руководства государств, размещающих на своей территории контингенты ООН, а также к нарушению принципа нейтральности.

Среди документов, разработанных ООН, стоит выделить доклад по итогам сессии Специального комитета по операциям по поддержанию мира (16 февраля – 11 марта 2016 года, Нью-Йорк), в котором подчеркивается необходимость соблюдения классических принципов миротворчества (согласие сторон, беспристрастность и использование силы миротворцами исключительно в случае самообороны и выполнения мандата)[144]. В докладе Комитета от 2017 года эксперты вновь призвали к соблюдению этих постулатов[145]. Данные факты подтверждают стремление к сохранению классической триады миротворчества. Как отмечает А.И. Никитин, «уже давно целый ряд стран, да и дипломаты-практики, вовлеченные в планирование и проведение операций, критикуют их и говорят о необходимости расширительных интерпретаций, а порой и вовсе практического отхода от этих «классических принципов»»[146]. Так, принцип беспристрастности или равноудаленности от противоборствующих сторон не всегда может означать полную нейтральность миротворцев. Порою одна из конфликтующих сторон применяет агрессивные действия, нарушает нормы права в отношении второй стороны и мирных жителей, что вынуждает миротворцев ООН оказать определенное давление на агрессора, тем самым нарушая баланс сил в регионе. В связи с этим необходимо вырабатывать специальный подход по формированию конкретного мандата операции в конкретном регионе, учитывая специфику конфликта и меняющиеся условия, избегая шаблонных решений.

В 2017 году по инициативе Генерального секретаря ООН была запущена новая реформа с целью реорганизовать систему обеспечения мира и безопасности. Среди ее задач – акцент на превентивных мерах по сохранению мира; повышение эффективности и согласованности миротворческих операций и специальных политических миссий; переход к единой, комплексной системе обеспечения мира и безопасности; более тесная координация между структурами, занимающимися вопросами мира и безопасности, и подразделениями по вопросам развития и прав человека[147].