Готамерон. Том I. Весна знамений

– Где твои батраки? – спросил Арвин, наспех пересчитывая монеты. – Скряга вроде тебя ранний отдых людям не даст.

Бард махнул рукой в сторону полей и пробормотал что-то о нападении волков на ферму соседа. Всех крестьян, способных держать вилы, он отправил туда, а остальным велел запереться в домах.

Бунт облегченно вздохнул.

На фермах такое случалось постоянно. В долинах лютовали волки и жуки землегрызы, на высокогорных пастбищах скот убивали быстроногие снорлинги. Покрытые зеленой чешуей ящеры спускались с гор, чтобы полакомиться овцами и незадачливыми пастухами. В прошлом году он сам три дня прятался от них на деревянной вышке, где едва не умер с голоду.

Ополченцы собрались уходить, но тут старик заворчал, объявив, что на своей земле не потерпит чужаков, будь они даже гамеланцами.

– Для таких есть приют на Южном озере, возле виноградников Торгрима. Нечего им тут шляться!

Внутри у Бунта похолодело. Он и думать забыл о зловещем незнакомце и трех рыцарях. Каким образом они смогли уйти так далеко без лошадей?! Он проспал на той террасе несколько часов, а затем галопом мчался по полям. За это время странники могли отойти от таверны миль на восемь, не больше.

– С ними был какой-то старик с громадным мечом, – добавил горбатый фермер. – Жуть какой бледный.

– Должно быть, нисмант, – предположил Иверинг.

– Нисмантам гамеланцы не кланяются! Нечего им тут делать. Это моя земля!

– Ты-то откуда знаешь, кому гамеланец должен кланяться? – с усмешкой молвил Арвин.

– Может, они заблудились? – предположил Ренвик, поглядев в сторону опушки.

Бард плюнул ему под ноги и потребовал выдворить чужеземцев, после чего хлопнул дверью. Ренвик плюнул в ответ, уже на дверь, а затем вытер об нее сапоги.

– А нам больше заняться нечем, да?

– Ты знаешь правила, Ренвик, – молвил Арвин, повесив мошну на пояс. – В годы войны ополченцам велено оказывать помощь слугам короля. Если они заблудились или ищут кого-то, мы должны проводить их.

– К Ниргалу на рога! – рявкнул Ренвик, отойдя к лошадям. – Если бы они заблудились, то уж, наверное, спросили бы дорогу.

– Сержант, нас послали собрать налог, – поддержал Иверинг. – До заката нужно объехать еще пять ферм.

– Ага. Мы и так вернемся в город ночью.

Зная фанатичную приверженность Арвина всякого рода правилам и законам, Бунт попытался вразумить друга, но тот поднял руку, указав на солнечный диск, подползавший к горному кряжу.

– Это не займет много времени. Закон для всех един и мы должны его соблюдать, – произнес Арвин и обратился к Ренвику: – А ты не забывай, что освобожден досрочно. За неподчинение тебя вернут на каторгу.

– Закон свят, как наш король, – с ложным подобострастием произнес громила. – Скажи, дружище, а нас сюда послали выбивать долги по закону?

– Лучше молчи!

В разговор вмешался Бунт. Он вкратце рассказал о встрече с гамеланцами возле «Упокойки» и описал странного мужчину, тащившего огромное лезвие. По его мнению, в помощи эта четверка не нуждалась. Однако Арвина и этим было не пронять.

– Бунт, ты нам не нужен, – вполоборота произнес он, привязывая лошадь к ограде. – Ферма Фридриха в десяти милях. Если пойдешь сейчас, успеешь до темноты.

Здравая мысль. Бунт тоже об этом подумал, но не спешил. С юных лет он привык во всем искать выгоду, сначала в заболоченном Хагвилле, где родился, потом в Гутенфорде и Старграде, и наконец здесь, на Миркхолде. С одной стороны, рисковать без надобности он не хотел, даже ради друга, с другой – оставшись с ополченцами, он мог получить кров и работу. Мог за один вечер вместе с Арвином объехать пять ферм, а потом, если везде откажут, пойти к Фридриху. В конце концов, чем он рисковал, пытаясь помочь рыцарям. За такое обычно благодарят или посылают к Ниргалу на рога.

Вчетвером они вошли в заросли падуба. Прорубив дорогу мечом через вечнозеленые кущи, сержант вывел их на поляны, затянутые теневым папоротником. Лес в долине был светлым, за исключением восточной и северной части, где начинались предгорья. Воинам там ничто не угрожало, но соваться вглубь все равно было рискованно.

Пока они шли, лиственный простор все сильнее погружался в сумрак. Ополченцы тихо разговаривали, прислушиваясь к ночным звукам.

– У него был меч. Может, они кузнеца ищут? – произнес Иверинг, убив севшего на шею комара. – Кроме Готфорда и Майнрима, хорошего мастера можно найти только здесь.

– На кой черт тогда потащились в чащу? – спросил Ренвик, придерживая сползавший с плеча арбалет.

– Хороший кузнец ушел от Роберта полгода назад, – отозвался Арвин. – Теперь в долине всем заправляет его сын. Жадный ублюдок в первый же месяц выгнал половину подёнщиков. Сейчас созывает наемников. Если так и дальше пойдет, нас начнут копьями встречать.

– Мне все равно, кого он набирает. Это проблема губернатора и капитана. Наше дело – сражаться.

– Посмотрю я на тебя, когда встретишься в бою с ветераном.

Ренвик сдавленно рассмеялся, ударив лопоухого стража кулаком в плечо.

– П-ф-ф! Ты еще малёк, Иверинг. Мне в Пайнруте давали кирку, факел, а потом швыряли в шахту, кишащую покопами. Я тогда просто шел и добывал риклий.

– И что? Ты теперь герой?

– Нет, но ветеранов на каторге тоже хватало, и половина из них выползала на поверхность с тяжелыми штанами.

Над головами, хлопая крыльями, пронесся филин. Бунт с тревогой посмотрел назад. Опушка и алое пламя заката исчезли. Теперь вокруг был только сумрак, и глубже в лесу он только крепчал.

– Вульфгард тоже ветеран, – заметил Иверинг. – Надеюсь, наш боевой капитан поумнеет, и перестанет рисковать людьми впустую.

Ренвик замотал головой.

– Мы здесь по приказу Мариуса. Вульфгард был против. Я думаю, он вовремя вернулся домой. За четыре года сделал больше, чем Катлер за десять лет.

– Вульфгард слишком долго воевал в песках и плохо знает наши порядки, – ответил Арвин, погладив ожог на правой щеке. – Готфорд нельзя превратить в крепость. Катлер понимал, где кончается его власть, и в чужой карман не лез…

Бунт слушал вполуха. Он давно заметил, что Арвин постоянно теребит ожог, когда вспоминает предыдущего капитана; и было из-за чего. Четыре года назад этот самый Катлер спас его и еще нескольких стражей из огня. Пламя в ту ночь охватило бараки и сгубило нескольких человек. Капитан тогда вынес на плечах задыхавшихся подчиненных и сам обгорел как печеное яблоко, но вместо благодарности был снят с должности. Бунту это всегда казалось дикостью. Не слишком-то барон Мариус ценил своих людей, если разбрасывался подобными героями.

– Тише! Видите? Впереди свет, – шепотом произнес Арвин, указав на заросли.

Ополченцы в недоумении поглядели туда. Бунт сощурился, не сразу различив какое-то свечение. Кроме вековых лиственниц в этой части леса было множество кустов.

– Как ты понял, куда идти? – прошептал он, искоса поглядывая на друга.

– Они оставили след. – Сержант указал на примятые ростки папоротника.

Ренвик снял с плеча арбалет и вложил болт в желоб.

– Убери оружие, дурак, – прошептал Арвин, забирая снаряд. – Нападение на рыцаря – прямой путь на виселицу. Мы говорить идем, а не драться.

– Может быть, это и не они вовсе, а охотники, – заметил Иверинг.

Бывший каторжник поворчал, но тетиву спускать не стал. Они направились к месту стоянки. Бунт шел последним, держась за нож, который неплохо научился метать.

Подминая папоротники, они погрузились в заросли. Арвин приказал не шуметь, но шелест все равно выдавал их присутствие. Тем не менее, за это время на них никто не напал и даже не окрикнул.

Выйдя на поляну, окруженную упавшими деревьями, они стали свидетелями жуткой сцены. В центре горел костер. Рядом застыли две фигуры. Рыцарь стоял на коленях, держась за окровавленную руку. Над воином возвышался старик в черной мантии. Драгоценные камни и пуговицы на ней сверкали словно звезды. В руке у него был сосуд, в который тот собирал кровь, струившуюся из раны на запястье гамеланца.

– Уходим, – одними губами произнес Арвин.

Возражать никто не стал. Даже туповатый Ренвик все понял, едва увидел наполненную кровью мензурку. Рыцарь быстро поднялся и позвал кого-то еще, но человек в мантии предостерегающе положил руку ему на плечо. Бунт к тому моменту ретировался в заросли, успев расслышать, как тот произнес:

– Ждите меня здесь.

Преодолев стену кустов, они бросились прочь. Ренвик стал бранить сержанта. Арвин же в ответ бормотал что-то о долге.

– Что это значит? Что они там делали? Ренвик? Арвин? Что он сказал? – задыхаясь, тараторил Иверинг.

– Он идет за нами, – выпалил Бунт, вынимая нож.

– Кто? Этот старик?

Страж чуть не упал, споткнувшись об корягу. Губы молодого ополченца скривились, как у испуганного ребенка. Он один до сих пор не понял, с кем они столкнулись, но по лицам товарищей догадывался, что за этим последует.

– Нисмасс милосердный! Вот теперь мы покойники, – прорычал Ренвик, злобно зыркнув на сержанта.

В лицо им ударил ледяной ветер. Это было так неожиданно, что Ренвик едва не задохнулся. В лесу стало еще темнее. Зашуршала листва. Бунт поднял руку собираясь метнуть лезвие, но навстречу им никто не вышел. Между тем в чаще началось непонятное брожение. Папоротники затрепетали. Затрещали ветви деревьев. Казалось, что со всех сторон к ним сходятся десятки врагов.

– Все в круг! – скомандовал Арвин, вынимая меч из ножен.

Ополченцы подчинились. Им следовало сейчас же разбежаться в стороны. Какими бы силами не обладал незнакомец, ему бы не удалось настичь всех сразу. Слишком поздно Бунт это понял. Сорваться с места ему не позволила высохшая конечность. Нечто похожее на скрученную ветку поднялось из травы и вцепилось в сапог. Иверинг стал слепо бить клинком по земле. Ренвик взревел, словно раненный тролль.

Они погрузились по пояс в землю, теперь напоминавшую водянистый песок; и в этой массе их поджидали новые руки. Конечности лезли им в рот, рвали одежду и трепали за волосы. Бунт почувствовал на горле чьи-то пальцы. В ужасе глядя по сторонам, он успел заметить лицо Арвина, в тот момент, когда костлявая длань срывала с его шеи амулет. Опаленный страж почти не сопротивлялся. Бунт догадался, что приятель винит себя в их смерти и это, черт побери, была правда. Дурак до конца выполнял долг, а заплатили они все.

Погрузившись в землю до подбородка, он почувствовал на устах вкус сырой земли. В глаза полезли травы и мох. Нетрудно было догадаться, каким образом чародей решил от них избавиться. Земля умела хранить секреты, и редко пускала живых людей в свои недра.

Сделав глубокий вдох, Бунт погрузился в нее словно в пучину моря. Нечто вцепилось ему в руку и едва ее не вырвало. Его поволокли куда-то во тьму, еще глубже, и в этой тьме не было ничего, кроме могильной тишины.

2-й месяц лета, 16 день, Тридвор

Свет предзакатного неба наполнял лес сказочными красками. Волшебный час в срединной долине как обычно начинался с игры теней. Солнце медленно опускалось за линию гор, удлиняя тени деревьев, жившие в это время собственной жизнью. Сталкиваясь друг с другом, они ползли от опушки в чащу, цепляясь призрачными ветвями за лесной полог, переплетаясь и опутывая заросли в глубинах леса.

Возле полей растительность была реже. Повсюду стояли амбары и фермерские домики. Вдоль дорог деревянные мельницы рассекали лопастями воздух. До самых гор темнела вспаханная земля. Этот клочок суши люди отвоевали у дикой природы триста лет назад. Большинство хищников предпочитало обходить долину стороной. Постоянными врагами крестьян оставались лишь волки, землегрызы и косматые мирквихтты. Подобно медведям, мирквихтты жили в берлогах и пещерах, а с наступлением ночи рыскали по лесам в поисках пищи. В долине они появлялись нечасто, но выходить из домов с наступлением ночи и так было небезопасно.

Зная это, крестьяне все равно продолжали трудиться дотемна. Свободными же от дневных повинностей оставались лишь те, кто, в силу возраста, был предоставлен самому себе. Волшебный час тридвора застал на краю леса пятерых таких счастливчиков. Вопя и сбивая друг друга с ног, дети носились между деревьями. Каждый выбирал оружие по душе, швыряя в противников палки, камни или осыпая дождем из сухих листьев. Разгоряченные игрой в салки, они все глубже убегали в лес, не обращая внимания на тающие лучи солнца.

Первая вереница крестьян подходила к ферме Годвина, когда дети вскарабкались на вершину «Каменной башни». Высушенная солнцем площадка над лесом встретила их привычным теплом. Усевшись вкруг они обратили взоры на оранжевый диск, только что коснувшийся горной гряды на западе.

– Вот теперь пора, – распорядилась девочка с каштановыми волосами.

– Нас точно никто не видел? – пробубнил толстоватый паренек, поглядывая вниз. – Отец запретил мне ходить вечером в лес.

– Какая разница. На башню никто не заберется.

Остальные закивали, с гордостью осматривая свое убежище. Место, которое они называли «Башней» было гигантским мегалитом, появившимся в долине задолго до прибытия первых колонистов. Бока его были покрыты колдовскими символами и очертаниями созвездий. С момента их знакомства, это убежище служило им вторым домом. Взрослые тоже знали о «Башне» и не раз прогоняли их отсюда, но подняться наверх с первого раза получалось далеко не у каждого.

– Теперь соберитесь с мыслями, как я вас учила. Думайте об одном, – строго потребовала девочка. – И хватит болтать. Чародейство тишину любит!

Парни послушно умолкли и закрыли глаза. Каждый думал о клятве, которую собирался принести этим вечером. Идея провести ритуал принадлежала маленькой крестьянке. Она же заставила мальчишек выучить слова, сложенные у алтаря Нисмасса, и позаботилась о талисманах. Для этих целей каждый отпилил по кусочку от ветви векового дуба, выточив из него украшение в форме меча.

Ритуал они затеяли не ради веселья, но понять это в полной мере мог лишь тот, кто родился вдали от городских стен. На просторах Гамелана люди гибли под ударами клинков и стрел, но еще чаще их убивала природа. Дикий мир острова был непредсказуем. Подобно бурному морю, он мог в любой момент поглотить кого угодно. Дети среди этих жертв занимали особое место. Безоружные, доверчивые и глупые, они словно мотыльки слетались на огонь и пропадали без следа; и лучше уж без следа. Совсем иначе месяц назад погиб их друг Робин. Забравшись в погребальную пещеру, мальчик слишком поздно осознал, что высокий человек, принявшийся щекотать ему спину, на самом деле был мертвецом, желавшим спустить с него кожу.

В тот день, потеряв друга, они решили, что будут всегда держаться вместе.

– Давайте скорее! Нам еще назад идти, – поторопил мальчишка с вьющимися патлами.

– Да. Побыстрее бы, – робко ввернул худощавый паренек, разглядывая море листвы внизу. – Не хочу, чтоб меня на обратном пути мирквихтт рогами отодрал.

– Расслабься, Грим. Чтобы отодрать овечку вроде тебя большой силы не нужно, – расхохотался костлявый паренек, засунув руку себе в штаны. – Все же знают, кого в долине чаще всего нагибают кормой кверху.

Двое других мальчишек засмеялись. Весельчак собирался сказать еще что-то, но девочка в коричневом платье вытянула ногу и ловко саданула его пяткой в живот.

– Заткнись, Грог! – крикнула она, вперив в сорванца голубые, как небесный мирк, зеницы. – Хватит уже задевать Гримбальда. Тебя городские нагибали не реже.

– Что с того? Не считается, когда шестеро на одного.

– Еще как считается, – поддержал светловолосый парень с приплюснутым носом. – Да только это вам в пору страшиться. Мы-то с Грогом однажды аж от восьмерых отбились!

– Прошлым летом у Черной мельницы? Точнехонько, Верф!

– Нашли чем хвастаться, – фыркнул кудрявый толстяк.

– Ага. Это из-за вас шайка Бриана потом поднялась на пастбища Саргона и проломила голову мальцу Дэши, – осторожно добавил Гримбальд.

Резкий порыв ветра вынудил их замолчать. Пятеро устремили взоры на юг, туда, откуда принеслась волна холода. Там, вдали за пашнями и утесами, темнели вершины Рудных гор, а вдоль камышового озера тянулась дорога, по которой в долину постоянно спускались ватаги мальчишек из Готфорда.

– Посмотрим, как клятва защитит нас от городской сволоты, – вспоминая чьи-то слова, нараспев произнес толстяк. – Тут не клятва нужна, а дубина!

– Ты прав. Вместо этих мечей надо дубинки вырезать, – расхохотался светловолосый, дернув приятеля за спутанную гриву. – Хотел бы я хоть раз им вломить так, чтоб последний свет увидели!

– Не клятва защитит, а мы друг друга, – пояснила девочка, стукнув сидевшего рядом остряка кулаком по колену. – И я уже устала вас колотить! Хватит болтать, а то магия не сработает.

Мальчишки вновь умолкли, воззрившись на крестьянку.

– Теперь закройте глаза и слушайте.

Девочка собралась с мыслями и начала медленно выговаривать слова:

Я клятву другу приношу к исходу дня,Пусть его сила сбережет меня.С ним честным обещаю быть,Всегда быть рядом, защищать, любить,Держаться вместе до скончания дней,Ценя и уважая лишь своих друзей.Да будет так, и с оглашения этих слов,Мы будем вместе сокрушать врагов!

Раздался гулкий щелчок. Зашуршала листва. На загорелом личике девочки расцвела улыбка. Молчание продолжалось. Парни открыли глаза. Заклинательница обвела взглядом компанию.

– Ну как?

– В рифму и бестолково, – подытожил патлатый паренек. – «Семья у ручья» мне нравится больше. Можно было взять куплет оттуда.

– А теперь вы читайте, – попросила голубоглазая, предоставив слово пареньку справа. – Грог, ну пожалуйста.

– Вот глупость-то.

– Ты обещал! Я что, зря всю неделю сочиняла этот стих?

– Удивительно, что вообще сочинила. Ты и говорить-то правильно научилась только в три, – захихикал смуглый мальчишка, потирая загрубевшие кулаки.

– Ага, Ферг. Зато материлась как докер уже в колыбели, – подхватил Грог. – Хотя, чему удивляться. Если бы у меня был такой пьянчуга папаня…

– Читайте!

Грог обреченно вздохнул и без интонации промямлил слова клятвы. Затем трое других мальчишек по очереди повторили стих, часто запинаясь и переспрашивая. Когда они закончили, девочка вытащила из кожаного мешочка пять деревянных талисманов и с напускной торжественностью раздала мечи по кругу.

Вытянув вперед тонкую кисть с плотно сжатым кулачком, в котором держала талисман, крестьянка посмотрела на остальных. Мальчишки последовали ее примеру, соединив руки в центре круга.

Заглянув каждому в глаза, девочка торжественно произнесла:

– Я – Кассия! Клянусь исполнить клятву.

Остальные принялись повторять в том же порядке, в каком получали талисманы:

– Я – Фергус! Клянусь исполнить клятву.

– Я – Верф! Клянусь исполнить клятву.

– Я – Гримбальд! Клянусь исполнить клятву.

– Я – Грог. Клянусь исполнить клятву, – без интонации произнес паренек.

Алое сияние за горами окончательно иссякло. Теперь долину освещал лишь небесный простор. В тот же миг на вершину «Каменной башни» обрушился новый порыв ветра, но кроны деревьев вокруг не шелохнулись.

***

В сгущающихся сумерках клочок неба над горами стремительно чернел. Укромная долина, с трех сторон окруженная скалами, превращалась в бурлящий котел. Южные ветра гнули деревья и сбрасывали с уступов камни, норовя задеть Бангладора. Чародей стоял на вершине холма и читал заклинание. Полы его вычурной мантии вились подобно флагу. Широкое лезвие было направлено острием в кипящий небосвод.

Воздушные потоки собирались вокруг холма, образовывая мощный водоворот. В исполинскую воронку летели булыжники, мелкие животные, сухие ветви и тучи песка. Бангладор выкрикивал повеления, умоляя Ниргала благословить могущественную сталь, которую обязался передать избранному слуге.

Айнхарт, Бастер и Анселл прятались в пещере, закрыв лица расписными забралами. Вскоре воззвания были услышаны. У них на глазах клинок вспыхнул лазурным пламенем. Раздался низкий рокот и серебристая молния прошила старика от темени до пят. Чародей одеревенел, покатившись вниз, как полено, а лезвие продолжало парить над холмом. В следующий миг клинок перековался в воздухе, приняв форму широкого меча с плоскими шипами на гранях. Откуда-то появились черная рукоять и узорчатая гарда. Молния ударила еще раз, заставив меч вспыхнуть ярче. Затем он перевернулся и стрелой полетел вниз, вонзившись в каменистую почву у подножия холма.

Волшебная туча рассеялась быстро, вернув небосводу привычный темно-сливовый окрас. Гамеланцы покинули укрытие, обступив тело некроманта. Благодетель не шевелился. Лорд Айнхарт снял перчатку и прощупал шею старика.

– Готов, – равнодушно подытожил бородатый воин. – Мощный был удар.

– Умер? Но как же так? – воскликнул Анселл.

– Мы здесь не одни. Кажется, я видел кого-то на скалах, – молвил гамеланец, внимательно осматривая утесы. – Какой-то белый силуэт, может, привидение.

– Я в привидения не верю, лорд Айнхарт, – ответил Бастер, скрестив руки на стальной груди. – Давайте подумаем, что нам теперь делать?

– Благодарить своего повелителя.

Сухой голос принадлежал чародею. Раны на лбу и руках старика затянулись сами собой. Позволив отступникам себя поднять, Бангладор отряхнул пыльную мантию и надолго закрыл глаза. Он и впрямь был мертв. Его дух покинул телесную оболочку и перенесся в Кринфатум – древнее подземелье, лишенное входов и выходов. Мало кто из смертных знал истинное название плана, в котором обитал его повелитель, и тем более не ведал, как туда попасть, будучи живым. Там, в кромешной тьме, среди железных скал и водопадов у них состоялся разговор о клинке и его владельце.

Осмотрев себя с ног до головы, Бангладор долго сжимал кулаки и шептал заклинания, пока не убедился, что способен контролировать тело. Казалось, он постарел лет на сорок, но теперь его это мало заботило. Вытащив клинок из каменистой почвы, чародей показал его гамеланцам. У тех при виде черного лезвия загорелись глаза, но никто не посмел к нему прикоснуться.

– Ниргал говорил со мной. Он назвал нисмерона, который займет мое место и примет этот клинок.

Воины переглянулись.

– Кто он? – с жаром переспросил юный Анселл. – Назовите его имя!

– Узнаете, когда мы прибудем на место.

– Куда еще нам идти?

После недолгого отдыха Бангладор повел их обратно в срединную долину. В этот раз он был настороже, призвав на помощь филина. Кроме любопытных ополченцев в лесу могли заночевать охотники или бандиты.

На поля местного землевладельца они попали к середине ночи и, не доходя до жилья, поднялись на холмы, где стояло старинное кладбище. Толкнув ржавую створу, Бангладор зашел внутрь и зажег волшебный светлячок. Тьма обступила их со всех сторон. По извилистым тропинкам они добрались до фамильного склепа, окруженного решетчатой оградой. Прямоугольный портик у входа поддерживали две мраморные колонны с высеченными на них лицами. Между ними чернел арочный портал.

Вокруг из травы поднимались обелиски и надгробные камни с эпитафиями. Там же покоились жертвенные дары, которые родственники усопших приносили на могилы после смерти близких.

Старый некромант поднялся по ступеням, после чего многозначительно поманил лорда Айнхарта к себе. Бастер и Анселл остались снаружи. Двум гамеланцам все сразу стало ясно, сам же рыцарь сиял от счастья, в нетерпении сжимая рукоять вергальского клинка. В крипте чародей встал напротив саркофага и нажал потайные пластины, встроенные в стену. Послышался скрежет шестерней спрятанного механизма. Саркофаг вздрогнул и уполз к стене, выпустив из дыры в полу гнилостный запах.

Прикрыв нос стальной перчаткой, Айнхарт последовал за Бангладором. От лестницы тянулся узкий коридор с каменными нишами, где лежали мертвецы в истлевших одеждах. На полу валялись сухие цветы. Под потолком раскачивались обрывки паутины. Следуя за чародеем, лорд ощутил угрожающее головокружение. Люди, принесшие клятву Нисмассу и носившие святые регалии, сильнее прочих были восприимчивы к злым чарам. Так они могли распознавать нежить.

Айнхарт это хорошо помнил. Скоро ему стало совсем худо, поэтому, когда Бангладор остановился, гамеланец едва не наступил на полы его мантии. Сам же чародей не замечал зловония и смотрел по сторонам, словно искал что-то.

– Разве нам можно здесь находиться? – сопя и кашляя, прокряхтел гамеланец. – Это же фамильный склеп.

– Скоро я его выкуплю. Барон Роберт тяжело болен. Сейчас все дела ведет его сын.

– Так он вам его и продаст!

– Продаст, когда узнает, что я тут сделал.

– Но что мы здесь делаем? – терпеливо повторил Айнхарт, не расслышав угрожающей фразы.

Они стояли под низким, овальным сводом. По бокам в нишах темнели саркофаги и таблички с эпитафиями над ними. Красные орнаменты с цветами, черепами и костями тянулись по стенам, оплетая входы и выходы. Потолок украшала разноцветная мозаика, на которой в диком танце кружились вереницы скелетов. Обычно в такие места спускались лишь затем, чтобы принести нового покойника. Просто гулять по ним стал бы только круглый дурак.