Готамерон. Том I. Весна знамений

– Смотрите, его помощник тоже дрыхнет, – произнес Силас, указав на алтарь.

Возле каменного блока лежал прислушник. Тант подошел к абсиде у изголовья нефа и заглянул в пристройку для практиков. Внутри было пусто, но шкафы с парадными мантиями стояли открытые. Значит, Кронус все приготовил и ждал прихода братии, которая в полном составе впервые не явилась на бдение.

– Ох, беда, беда.

Жалобный голосок принадлежал Корду. Тант выскочил наружу, услыхав под высоким сводом шлепающие шаги. Мгновения спокойствия вновь затянула липкая паутина ужаса. В боковом нефе между колоннами скользила фигура в белом платье. Женщина двигалась словно привидение, обратив два черных провала в их сторону.

– Все внутрь! – скомандовал Тант, затащив Холдена в пристройку.

Он ринулся вглубь богатой комнаты и, выбив плечом еще одну дверь, ворвался в ризницу. Подбежав к шкафчику возле мощехранилища, Тант перевернул его и распахнул потайной люк. Расположенный на уровне пола, он напоминал вход в погребок.

– Мастер, она умеет перемешаться без болы? Разве такое возможно? – вопрошал Силас.

Затолкав внутрь Корда, Тант оглянулся, заметив за спиной прислушника сгусток тумана. К мальчишке потянулись две белые руки. Хрустнула шея.

– Холден, сюда! – крикнул он, наспех доставая болу огненного шара.

Прислушник нырнул в тоннель. Тант хотел провести ладонью по боле, но бледная метнулась к нему и вцепилась в запястье. В какой-то момент их взгляды встретились. Тонкие губы незнакомки растянулись, оголив ряды желтых зубов.

– Тирес мирк ладум, – бросил он ей в лицо.

Женщина отпрянула. Это его воодушевило и дало время, чтобы проскользнуть в каменный лаз. Кем бы ни была бледная, она испугалась меандрийского повеления. Значит, шанс избавиться от нее у них был. Оставалось только найти еще одного нисманта.

– Торгрим должен был проснуться, – крикнул Тант, поднявшись на лужайке за базиликой. Он побежал через двор, про себя понимая, как это глупо. Если уснули Кронус и его помощник, то встреча в спальне с бодрым аббатом им не грозила

Так оно и случилось. Попав в крыло мастеров, они нашли все двери закрытыми. В каждой комнате спал нисмант. Пробежав по коридору до конца, Тант распахнул дверь, впустив внутрь сгусток света. Костлявый старичок лежал на перинах и чуть дышал, словно пребывал на смертном одре. Тант отходил его по щекам и вылил на лицо воду из чаши.

– Как же так? Она всех усыпила, – причитал Корд, наблюдая за тщетными пытками разбудить аббата.

– Хвала Нисмассу, что не убила.

Покладистый Холден произнес это в несвойственной ему издевательской манере. Тант посмотрел на него, но не успел ответить. Из мрака принесся скрипучий голос:

– Приведи их ко мне. Я все сделаю быстро.

На другом конце коридора стояла их мучительница. В руке у нее снова было костяное лезвие.

– Зачем ты нас преследуешь? – закричал Тант, доставая из-за перевязи «Буквогрыз», и показал ей жука в янтаре. – Это твой амулет? Ты Мирай?

Женщина плотно сжала губы, зашагав навстречу. Тант захлопнул дверь, после чего велел спутникам взять укрепляющие зелья с полки над кроватью.

– Она боится повелений. Мы сможем ее обездвижить и допросить, – шепнул Тант, пока те пили зелья. – Соберитесь еще раз. Мы прыгнем в Готфорд.

– Зачем?

– Нам поможет Вистан.

Он достал из чехла болу с серебристой башенкой и провел по ней ладонью. Его друг Вистан с конца лета жил в хижине на храмовой площади. Мудрый нисмант знал множество повелений. Вдвоем они могли произнести нужное заклятие, парализовав бледную тварь. Это был его план и последний шанс для двух перепуганных мальчишек.

***

Три раза подряд Тант еще не перемешался. В тот момент, когда над головой выросла башня Гонтера, даже ему стало дурно. Корд же и вовсе упал на песок, вывалив изо рта остатки давнего ужина. Холден подхватил юношу, но сам подняться не смог.

Цилиндрическая башня чернела в небе над ними. К насыпному холму под ней лепились десятки рыбацких лачуг. Еще больше их было в глубине бухты. Тант огляделся, но кроме сияния одиноких масляных светильников на холмах ничего не увидел. Была глубокая ночь. Нижний предел давно спал.

Взяв Корда за правую руку, он помог Холдену встать и вместе с ним потащил юношу в сторону главной улицы. Вскоре пушечная башня скрылась за крышами. Они шли так быстро, как только могли, но вместо улицы набрели на песчаный сквер. Там с бутылкой в руке на связках хвороста спал какой-то оборванец.

– Может, отстала? – предположил Холден. – Это не кеновия. Тут живут тысячи людей.

– Никаких людей я вокруг не вижу.

Мягкий свет луны и шум моря успокаивали, но расслабляться не стоило. Тесные улицы Готфорда мало отличались от подземелий и были для них такими же опасными.

– Нет, Холден. Нас так просто не отпустят. Не теперь. – Тант посмотрел на край плато с каменными лестницами, потом на морские утесы вдалеке. Осознание того, что они случайно пересекли главную портовую улицу, пришло не сразу.

Плюнув на все, он зашагал обратно, но оказалось, что идти далеко не нужно. Рядом возвышалось двухэтажное строение с лодкой на крыше. Деревянная халупа стояла на сваях. Узнав старейшую таверну на острове, Тант направился к ней. «Двойное дно» была любимой таверной Равиана и первым местом, где они вместе со стариком выпили.

Взойдя по лестнице, Тант выбил дверь плечом, погрузившись в непривычное рыбное зловоние. Несмотря на поздний час, завсегдатаев внутри хватало. Половину столов занимали докеры и рыбаки. Некоторые из гуляк уже дрыхли.

Почти сразу к ним подковылял старик с густой щетиной и без лишних слов грубо схватил Корда за подбородок.

– Эх-хе! Да это же сын Эсмира. И где крысеныш успел так набраться? – с нотками зависти произнес горожанин.

– Известно, где. Говорят, в кеновии лучший нектар на острове, – подхватил какой-то докер, внимательно осмотрев его запыленную мантию. – Да, ваше преподобие? Благослови вас Господь, и ваш кошелек.

Тант нашел свободный стол у бочек с вином и усадил юношу за него. Сын рыбака прислонился щекой к стене и застонал. Холден подбежал к стойке, попросив у хозяина таверны кувшин с водой.

– Что ты несешь? Сын Эсмира на севере, – раздался сонный голос с другой стороны зала. – Малёк сплыл с Равианом искать золотые рудники.

Из темного угла поднялся мужчина в красной рубахе. Он был еще молод и, судя по ухоженным рукам, в порту занимался бумажной работой. Тант не сразу узнал приятеля старика. У него был кривой нос. Покойный водил дружбу со многими обитателями трущоб, но Томаса навещал чаще прочих.

– Мастер Тантабас? – сощурившись, переспросил Томас. – Точно вы. А я сперва не поверил. Вы к нам с пустыми руками? Неужели за два месяца ничего не нашли?

Он пересек питейный зал, обогнув пару столов, за которыми веселье перешло в сон. Тант меж тем передал кувшин Корду. Тот вцепился в сосуд, как ребенок в материнскую грудь, и стал жадно пить.

– Мальчишка дерьмово выглядит. У вас все гладко? – осведомился Томас, встав рядом. Кое-кто из завсегдатаев у него за спиной стал посматривать в их сторону.

– Нет. Мы чудом уцелели, – хорошенько подумав, ответил Тант. – На севере встретили нежить. Многие погибли.

– Равиан жив?

– Погиб первым. Мне очень жаль, Томас.

– Как он помер?

Вопрос поставил Танта в тупик. Говорить при всех о жутком храме и почившей кеновии он не хотел. Впрочем, Томас быстро его выручил.

– Хотя, какая к черту разница. Да? В этом сраном мире потери не считают.

Кривоносый только рукой махнул и пошел к стеллажам, где был вход в кухонную пристройку. Тант и Холден подсели ближе к Корду.

– Может, все-таки она не последует за нами? – зашептал прислушник.

– Надеюсь, – заскулил сын рыбака. – Весь город эта фурия не усыпит.

– Да город и так уже спит! – злобно прошептал он. – На что вы надеетесь, болваны? После кеновии эта тварь нас даже в Танталии сыщет.

– А что если она давно здесь? Ждет, пока мы выйдем?

Тант покосился на закрытую ставню. Обладая такой силой, он бы на ее месте довел дело до конца.

– Скажем им правду, – предложил Холден. – Пусть все пойдут с нами к мастеру Вистану. Вы заметили? Эта женщина как будто боится, что ее увидят.

– Э, нет. Кто нам поверит? – отмел Корд, держа кувшин перед губами.

– Мастеру Танту поверят. Он нисмант. Его послушают даже разбойники.

Тант едва не плюнул. Ему не хотелось изливать душу сборищу пьяниц, но выбор был невелик. Втроем идти по ночным улицам было опасно. Он поднялся, окинув взором собравшихся и произнес:

– Жители Готфорда! Во имя Нисмасса, заклинаю, выслушайте!

В питейном зале воцарилось молчание. Множество глаз устремилось на него. Хозяин таверны вежливо намекнул, что сейчас не время для проповеди, но Тант жестом велел ему замолчать. Обдумав план действий, он сочинил историю об иноверцах из Асматура, возжелавших их крови, и хотел попросить проводить его до бастиона ополчения. Говоря это, он смотрел на масляный светильник, и очень удивился, когда не нашел в нем огня.

Следом за светом исчезла входная дверь. Порыв ветра сорвал ее с петель. В темноте люди повыскакивали из-за столов. Послышались вздохи изумления.

– Не смотрите на нее! – заорал Холден, привлекая всеобщее внимание.

Все-таки бледная была поблизости. Тант потянул спутников в сторону кухоньки. Он ждал, что на пороге появится белый туман или начнут сами собой вскрываться глотки выпивох, но ничего этого не случилось. Тишина затянулась.

– На кого смотреть-то? – переспросил хозяин таверны, зажигая светильник. – Что это за мистерия? Ваше преподобие, чудите в другом месте!

Треск и грохот из-под пола оглушили всех. Таверна покачнулась. Столы и скамьи поехали к выходу. Люди покатились следом, вперемешку с бочонками и глиняной утварью. С крыши сорвалась памятная лодка, в которой первый владелец таверны ловил рыбу. Ухватившись за дверной косяк, Тант успел подтянуть Корда, наблюдая, как из пола у стены выползают сваи, державшие фронтон «Двойного дна».

Втроем они забрались в пристройку, слушая хруст досок и вопли, доносящиеся из питейного зала. Открыв заднюю дверь, Тант спрыгнул вниз. Корд соскочил следом. Они оглянулись в ожидании Холдена, но прислушник не появился.

Сын рыбака посмотрел на него и покачал головой. Их снова стало меньше. Едва они очутились в трущобах, треск и удары в таверне смолкли. Улица осталась позади. Они побежали между деревянными домами и хижинами, в полумраке натыкаясь на изгороди и кусты. Оттуда им удалось подняться по каменной лестнице на середину холма.

Тант с трудом отдышался, привалившись к ящику с цветами. За спиной стелился нижний предел, а еще дальше в лунном свете искрились воды готфордской бухты. Порушенная таверна и скопище людей вокруг нее тоже виднелись отсюда.

– Ну и силища у нее? – выпалил Корд, держась за поясницу. – Тут и ураган не справится. Эти сваи закопаны в песок на три ярда.

Он умолк. Тант проследил за его взглядом, различив какое-то движение между домиками внизу. Корд поднял руку и закричал:

– Смотрите! Да это же Холден!

У подножия холма появился человек. Перепрыгнув через изгородь, он зачесал по лестнице и вскоре поднялся на смотровую площадку. На бледном лице юноши был испуг.

– Мы думали, тебе конец, дружище, – произнес Корд, слегка приободрившись.

– Она меня отпустила, – выпалил тот, боязливо оглядываясь. – Мастер, умоляю, выслушайте. Госпожа просит вас прийти к утесам на старый пирс. Там сейчас никого нет.

– С каких пор она твоя госпожа? – переспросил Тант, держа болу наготове. – Она пролила кровь наших братьев. О чем с ней говорить?

– О том, что должно произойти. Грядет день последнего света!

Юноша скрестил руки на груди.

– Вы хотите узнать, кто такой Мирай или будете дальше убегать?

Что-то в тоне прислушника показалось ему подозрительным. Холден никогда не ставил ультиматумов. Он был умен и дальновиден. Настоящий Холден. Размахнувшись, Тант запустил струю пламени в мальчишку, но тот не шелохнулся.

– Призрак! – прохрипел Корд, наблюдая, как исчезает фигура прислушника.

– Не будь дураком. Она умеет создавать иллюзии.

Тант потянул его наверх. Фантомы нельзя было контролировать издалека. Бледная была ближе, чем они думали. Вереница ступеней привела их на край средней четверти. Очутившись возле каменной усадьбы, оба перемахнули через разрушенную стену и побежали по улицам. Узкие и кривые, они сменялись перед глазами. Темных углов и проулков по бокам тоже хватало. Тант ждал нападения, но безглазая фурия исчезла вместе с иллюзией Холдена.

– Похоже, и впрямь боится, что ее увидят, – прошептал Корд, едва показалась храмовая площадь.

Нутром чуя подвох, Тант подбежал к мраморной ротонде на другой стороне площади. В ней стояла высокая скульптура богини жизни, а рядом в осиновой роще ютился неказистый домик. Поравнявшись с изваянием, Тант заметил неподалеку человека. Вистан сидел на скамье и, запрокинув голову, смотрел в небо.

– Мастер Вистан!

Тот дернулся и встал. Это был худощавый мужчина тридцати семи лет. На костлявых плечах вместо мантии он носил просторную рубаху и тонкий лоден. Кожа чародея была такой же бледной, как и у него.

– Светлой ночи, брат, – в растерянности произнес нисмант. – Не думал, что вы управитесь так скоро. Вы нашли тропу Ренье?

Он подбежал к нему. Держа болу наготове, Тант притянул чародея и зашептал на ухо, попутно глядя по сторонам и на Корда. Юноша делал то же самое. По дороге они условились наблюдать за тем, что творится у каждого за спиной.

– Вот значит, как? Древнее зло, – с улыбкой произнес Вистан, почесав широкий лоб. – И повеления меандрийцев могут его остановить?

– Не уверен, но она их чувствует.

– А эта бледная женщина говорила с тобой?

– Да, но я не понял, что ей нужно.

– Что ж, скоро все прояснится.

Мастер был на удивление спокоен, пусть рядом и стояла кружка с лайдором, которым нисмант тайком злоупотреблял. Вистан всегда ему верил и беспокоился редко, но сейчас вел себя чересчур беспечно.

– Мастер! Там кто-то идет, – предупредил Корд.

Они повернулись. В лунном свете площадь пересекал высокий мужчина. На его мускулистое тело была натянута коричневая куртка. Сперва Танту показалось, что это случайный прохожий, но человек шел к ним.

– Нисмасс милосердный. Да это же Таур, – пробормотал Корд.

Тант вышел навстречу хамоватому носильщику, вздымая болу над головой. Вистана он попросил зайти за спину женщине, как только та появится, а затем произнести повеление. Бледная, должно быть, считала их идиотами, если верила, что они второй раз купятся на эту уловку.

– Ваше преподобие, обождите! – крикнул магорец, приподняв обе руки, и сам остановился неподалеку от ротонды. – Не убивайте!

– Покажись и говори со мной! Ты Мирай? Зачем изводишь нас?

Мужчина не ответил. Тант замахнулся. Корд попятился, держа в поле зрения Вистана и местность у него за спиной.

Таур подошел ближе.

– У меня для вас послание.

– А у меня для тебя! Тирес мирк ладум.

Вистан все еще стоял за спиной, наблюдая, как Таур в изумлении таращится на него. Повеление не подействовало. Носильщик сцепил руки в молящем жесте и прошептал:

– Прошу, приходите на пирс и мальчишку возьмите.

– Ты его не получишь!

Тант обрушил фонтан пламени на фигуру. Булыжники под ногами мужчины превратились в оранжевую массу. Таур растворился в огне, отчаянно замахав руками.

– Уже получила.

Мягкий женский голос донесся со спины. Вистан и Корд как будто пропали. Тант хотел повернуться, но почувствовал прикосновение и понял, что теряет сознание.

***

Тьма была невообразимо густой. Он долго не мог пошевелиться. Чувство обездвиженности было сродни ночному онемению. Лежа на холодном полу, Тант попытался открыть глаза, но, как и прежде, не смог ничего увидеть.

Не сразу ему удалось разнять пальцы и нащупать чехлы у пояса, запустив волшебный светлячок. Гул в ушах мешал сосредоточиться, но стоило огоньку рассеять мрак, и Тант мигом пришел в себя. Он увидел чахлую струю водопада и барельеф с треугольником. Наверху за лестницей чернела дверь с диковинным замком, а неподалеку лежал Корд, целый и невредимый.

Тант зачерпнул воды из озерца и плеснул ему в лицо.

– Тяжело дышать, – прошептал Корд, приподняв голову. – Ох, мне приснилось, что я в море с отцом и лодка перевернулась.

Вздохнув поглубже, Тант позвал Таура и Энгура, но никто не ответил. Корд сдавлено кашлянул, дернув его за перевязь. Кашель был со смыслом. Он проследил за взглядом мальчишки и замер. Из мрака на них таращилась безглазая женщина. Незнакомка стояла на том самом месте, где ее обличило зеркало ведьмы.

– Твои люди убиты, – пояснила она и склонила голову, позволив черным прядям упасть на плечо. – Тебе не следовало брать всех этих мужчин в корону Метрии, и так сильно разгонять мою болу тоже не следовало. Из-за череды случайностей мы потеряли много времени. Если бы ты послушал меня, вы бы давно вернулись в лагерь.

– Ее голос прозвучал мягче, словно та разговорилась после долгого молчания:

– Я помню, как выпал первый снег. Помню первые корабли у этих берегов. Помню, как опустели города на севере, и я помню тебя, сын Эстебаса из Синделина. Пятнадцать лет – долгая дорога для человека. Я помню тот день, когда ты нашел «Буквогрыз». Однажды ты уснул с ним и увидел сон.

Дабы придать вес своим словами она подняла руку и обвела холл, задержав перст на массивной двери с замком.

– Тенталько-Меру. Мой храм. Мирай тоже здесь побывал.

– Кто он такой?

– Мирай был ученым, как и ты. Один из шести верховных жрецов забытого народа, который вы называете «созидателями».

Женщина замолчала, покосившись на Корда.

– Эти жрецы носили амулеты с волшебными камнями. Каждый был вместилищем энергии. Твой «Буквогрыз» – это камень воли и символ знаний. – Бледная говорила, продолжая упрямо смотреть на мальчишку. – Тысячи лет амулеты жрецов помогали людям, посылая им видения во снах, но никто из носителей не пытался найти место, в котором они были созданы.

– А как же Вистан? Отряд Ренье? Инферт, наконец?

Последнего помнили только они с Вистаном. В конце второго столетия Инферт бродил по острову, изучая каверны и долины в которых стояли храмы. Неизвестно, кем был этот любопытный нисмант, но именно из его дневников орден узнал о созидателях.

– Грабители часто ищут сокровища в руинах, – произнесла женщина, приподняв брови над тем, что у нее было вместо глаз. – Ни один из них не зашел так далеко. Благодаря мне.

Она превратилась в дым и через мгновение уже стояла рядом. За спиной раздался шорох. Это перепуганный Корд отполз подальше.

– Только ты заинтересовал меня, Тантабас. Это я открыла дверь в святилище и оставила камень в зале с короной, чтобы в эту ночь встретить одного тебя.

Острие костяного кинжала обратилось на Корда.

– Пощади мальчишку! Он просто оборванец из трущоб. Кто ему поверит?

Тант закрыл Корда собой, чувствуя, как тот обхватил его за плечи. Женщина опустила лезвие, обратив черные провалы на него, и мягче прежнего произнесла:

– Хорошо. Мальчик будет жить, но нисмантом он не станет.

– Это легко устроить, – без раздумий ответил Тант, помогая юноше подняться.

– Так же, как и ты.

Он хотел было напомнить, что с этим бледная опоздала на три года, но потом вспомнил, что она и так все знает.

– Да. Мальчик может быть полезен, – в раздумьях произнесла женщина и, возложив тощую руку ему на плечо, прошептала: – Он будет жить…

– Спасибо.

– До тех пор, пока ты не пожалеешь об этом.

Бледная холодно улыбнулась, обратив на него два бурлящих сгустка в глазницах. Корд раскрыл рот, но так и не решился заговорить. Вместо этого молвил он:

– Ты сказала, что этот храм твой дом? Значит, ты какое-то божество?

Женщина вяло кивнула.

– Зачем тогда все эти жертвы? Почему не явилась, когда я был один?

– Я не принадлежу этому миру. Полная луна дает мне силу появляться каждый месяц лишь на одну ночь.

– Но зачем убивать? Не легче всех усыпить, как в кеновии?

– Я не всесильна, Тантабас. В кеновии твои братья уже спали. Мне проще сохранить сон, нежели ввергнуть в него.

Тант не стал спрашивать, как ее зовут. Все эти вопросы могли подождать. Важен был лишь один, который он давно мечтал задать.

– Три года, каждое полнолуние мне снятся кошмары. Их посылаешь ты?

– Это не сны. Я показываю тебе то, что вижу сама.

Она тяжело вздохнула, подойдя к воде. Тант напрягся; посмотрел на Корда. Мальчишка стоял покачиваясь, словно мачта, бросая робкие взгляды на бледную.

– Так это правда? Скоро все закончится? Ответь! Я здесь только поэтому.

– Скажу «да», и ты не поверишь. Скажу «нет», ты все равно не успокоишься.

– Правду! Я хочу знать правду!

Пусть бледная и была божеством, но поболтать любила, как смертная женщина. Танта это всегда раздражало в людях. В детстве болезнь насухо выжгла из него тягу к общению. Он привык говорить по существу и не любил игры.

– Правда в том, что вам не снега надо бояться, – злее прежнего произнесла та. – Живи как жил, Тантабас, и ты увидишь день последнего света. Гореть будет земля и вода, а люди превратятся в золу на раскаленных камнях. Так было предсказано в священной книге, которую вы зовете «Огненным писанием». Так и будет, если ничего не предпринять.

Тант оттолкнул прилипшего к нему Корда и обхватил себя руками. Бледная была права. Он не верил, но и забыть то, что видел, не мог. Тант сам не заметил, как стал ходить взад-вперед, словно мыслитель в библиотеке, и чуть не упал, когда из тумана напротив возникла она.

– У тебя такая белая кожа, – заботливо молвила незнакомка, погладив его по щеке. – Мы с тобой похожи, мастер Тант. Только путь ты выбрал неправильный. Зачем служить Нисмассу? Он был жесток к тебе с юных лет.

Глядя на ее бледную кожу, Тант задумался. Силой солнца Нисмасс поддерживал жизнь на Гамелане. Оно же долгие годы мешало ему дышать, а теперь и вовсе грозилось уничтожить. Должен ли он служить тому, кто обрекает его на смерть?

– Нисмасс создал небесную сферу, но он не вправе распоряжаться ее нутром, – пояснила женщина и вытянула обе конечности запястьями вперед, изобразив каноничную позу связанных статуй. – Боги всесильны до тех пор, пока люди не перестают им молиться. Когда-то я могла возвращать жизнь и управлять ходом небесных светил. Сейчас я не могу сдвинуть даже таверну.

– Тогда как ты поможешь?

– Я верну себе прежние силы. Это нетрудно, если делать все правильно.

– И что для этого нужно?

– Я должна стать первым божеством Гамелана.

Тант чуть не рассмеялся. Он ожидал чего угодно, но не этого. На материке жило несколько народов, множество общин и кланов, которые только внешне были похожи и управлялись едиными лидерами. Все эти люди и даже полулюди молились трем божествам. Ни о каких бледных женщинах с луны они не слышали и убили бы любого, кто посмеет заявить, что такое чучело способно управлять миром.

Бледная прочитала эти мысли и скупо улыбнулась.

– У меня много сторонников, Тантабас. Наступит время, и они все придут к тебе.

– Почему ко мне?

– Ты ученый человек, умеешь колдовать и связан с орденом. От тебя будет больше пользы.

Она исчезла в клубах дыма и вновь появилась на мшистом склоне у водопада.

– Девять лет назад началась великая война. Она будет долгой и на ее исходе разверзнутся небеса.

– Ты говоришь о Четвертой Готамеланской войне?

Тант задумался. Северные никты жили в Танталии тысячи лет и за это время часто нападали на южные долины. Новые столкновения магорцев с ними начались недавно. Звероподобные воины за три года взяли сторожевые крепости Эридор и Краг Бал, после чего завязли у реки Тельмы. Два герцогства, которые никты пытались захватить, легко давали им отпор. Может все только начиналось, но ему вторжение не казалось великим.

– Но что делать мне? Я нисмант, – произнес он, впервые пожалев об этом. – У меня есть обязанности. Просто уйти из ордена, будучи практиком, нельзя.

– Тебя изгонят.

Голос бледной госпожи потяжелел. В том, что это было утверждение, а не предположение, он понял сразу. В ее тоне постоянно присутствовала скрытая уверенность, которая постепенно передалась и ему.

– Ты видишь будущее?

– Предугадываю. Время и случай – цикличны. В них вплетено множество символов, – молвила женщина, после чего ее очертания стали слабеть. – Я умею их читать и сопоставляю события. Наша история начнется, когда на остров приплывет обреченная дева с телом змеи. Шесть камней найдут своих хозяев, а Миркхолд погрузится в хаос под стягами рыцарей.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Знамения всегда туманны, но чем ближе событие, тем легче его истолковать. Ты нашел первый камень и открыл дверь, теперь найди мне сторонников.