Воплощение Реального. Междисциплинарное исследование субъективности, травмы и духовной культивации

Не является ли цитата Эйерса ничем иным, как подтверждением феноменов, обнаруженных Кляйн в детских imago, а именно того, что для нормального символического функционирования (т. е. функционирования в мире) необходимо «агрессивное движение первичной идентификации»? И не согласуется ли это со следующим представлением колеса становления (Пали: bhāvacakka)36 – в центре которого обитают три животных: свинья, петух и змея, причем два последних выходят изо рта первой и прикрепляются к ее хвосту – которые представляют соответственно заблуждение, жадность и ненависть, возникающие взаимозависимо? Переводя на язык Лакана: из пустоты несимволизированного Реального возникает зарождающийся субъект, жадно хватающийся за идентичность в зрительном образе, подкрепляющий эту идентичность присвоением и отчуждением в языке, порождая таким образом многообразные миры субъективного опыта.37

Этот процесс обусловленности, согласно Дхамме Будды, является основой Самсары, нюансированной в символизме Трайлокьи – трех миров циклического существования. Для этих трех царств характерны причина и следствие, двойственность и множественность, а также непреходящий импульс фундаментального неведения (Падмасабхава 2006, 446): царства желания, формы и бесформенности.

Развивая далее тему царства желания в связи с теорией субъективности, я прихожу к выводу, что его уместно связать с тремя регистрами, функционирующими на уровне эго (идеальное эго, эго-идеал, суперэго), и Взаимозависимым Происхождением в той мере, в какой имеет место возникновение шести оснований чувств.

В царства формы и бесформенности попадают по мере того, как импульс обусловленного становления обращается вспять благодаря практике ограничения чувств, поэтому дальнейшие связи с именем и формой не прослеживаются. Тем не менее, Три мира в их наиболее утонченном состоянии (Пали: джана) все еще остаются внутри Самсары. Эти царства населены существами, вращающимися в цикле Зависимого возникновения или в обратном цикле, в котором неведение искореняется с помощью практики прозрения.

Царство желаний изображено на индийских и тибетских тхангка Бхавачакры, которые иллюстрируют три корневых яда, закон каммы, шесть царств и прилегающие к ним двенадцать звеньев Взаимозависимого Происхождения, удерживаемые в когтях и клыках Мары, представляющего бессознательное предвкушение и страх перед неизбежностью смерти (Гарфилд 2015, 302). Символизм Трех миров запечатлен в архитектуре храма Боробудур на Центральной Яве.

Рисунок 1: Bhāvacakra, 2019, цифровой ресурс.

Первые три уровня храма Боробудур представляют царство желаний (Skt. kāmadhātu). Здесь каждый барельеф изображает закон каммы: связь между причиной и следствием в шести царствах (Skt. loka) обусловленного существования. Это царства адских существ, голодных призраков, животных, людей, асур (полубогов или гневных богов) и небесных существ или богов. В зависимости от благотворности и неблаготворности действий тела, речи и ума, существа перемещаются между мирами.

В своем блестящем представлении шести царств Трунгпа помещает их истоки в недоумение бедной, замкнутой в доме без выхода обезьяны38: в своей клаустрофобии субъект галлюцинирует миры.39 Первоначальная точка отсчета субъекта, простор, приобретает качество, проистекающее из обособленности: «Если он пытается схватить пространство, чтобы обладать им как своим собственным опытом, своим собственным открытием, своим собственным пониманием, это и есть желание». (Трунгпа 2005, 90/189) С этим согласится Жижек, который определяет objet a40 как «странный объект, который есть не что иное, как запись самого субъекта в поле объектов, в виде пятна, которое принимает форму только тогда, когда часть этого поля анаморфно искажено желанием субъекта» (Жижек 2007, 1078/2252). Таким образом, сама движущая сила человеческого становления, либидо, понимается как «не что иное, как путаница», которая обретает форму только тогда, когда на нее смотрят с позиции, искаженной недоумением и страхом.

Несмотря на свое призрачное происхождение, желание является движущей силой трансмиграции между мирами.41 Например, мысленная фиксация на некой глубинной причине желания, скажем, на возвышенном состоянии видения, достигнутом в результате огромных художественных усилий по совершенствованию, приводит к самосозиданию в царстве богов. Борьба за успех, вовлеченная в такую самоподдерживающуюся фиксацию, стирает границу между надеждой и страхом, удовольствием и болью и приводит к тому, что Трунгпа называет «прорывом»: медитативному состоянию пребывания в эго (Трунгпа 2005, 114/189). Я хотел бы добавить, что в психоаналитических терминах это может относиться к эго-идеалу, поскольку именно его субъект пытается реифицировать (т. е. создать копию для себя и из себя). В этой борьбе желание субъекта – это не его собственное желание, а желание причины, присвоенное из невежества, надежды и страха в ошибочной попытке избавиться от двух последних.

Рисунок 2. Храм Боробудур, Магелан, Центральная Ява, Индонезия, 2016, цифровое фото, Евгений Тимофеев.

Jouissance, как будет показано далее, проистекает из этой борьбы: какова бы ни была неудовлетворенность, будь то травма или что-то другое, вскоре возникает симптом, борьба за саморазвитие, которую субъект переносит и которой наслаждается до предела, как выражается Трунгпа,

…все, что неприятно или агрессивно, кажется прекрасным, потому что мы достигли единства с эго»42. Другими словами, эго потеряло след своего ума. Это абсолютное, высшее достижение неведения – чрезвычайно мощное. Это своего рода духовная атомная бомба, саморазрушительная в плане сострадания, в плане общения, в плане выхода из рабства эго (Трунгпа 2005, 115/189).

Однако, и это относится к Реальному, в самсарической ситуации постоянно происходят экстраординарные события, вытряхивающие субъекта из созданного им самим благочестия, что делает поддержание возвышенного состояния видения весьма требовательным занятием. Однако отказ от него приводит к глубокому болезненному разочарованию, поэтому в большинстве случаев субъект стремится создать новые слои себя, сконструировать новые «я» и вовлечься в новый опыт. Космологической эпитафией этого развития является, конечно же, Мара,43 повелитель царства желания, который, будучи небожителем (Пали: дэйва) чувственных небес44 и являясь высшим достижением в «карьере желания», организует человеческую жажду таким образом, что она законно представляется единственной возможностью поддержать себя на земле.

Царство желания можно рассматривать как иллюстрацию роли желания45 и драйвов в циклах становления. Через материальность языка (то есть протосимволическую матрицу, в которую рождается ребенок и которая состоит из наименования, образа другого и неясного желания, которое это наименование может обозначать (Эйерс 2012, 21)) субъект обосновывается в «мире». Здесь под «миром» я подразумеваю ту фильтрацию шести оснований чувств, которые вызывают распознавание феноменов через желание другого. Через аналитическую процедуру «траверса фантазии», в которой субъект берет на себя ответственность за чужое желание, действующее через него, приводя себя в бытие там, где оно (чужое желание) было, jouissance драйва приходит к преследованию реального наслаждения (Финк 1999, 158). Это появление субъекта как драйва является субъективной позицией в Реальном. Я утверждаю, что именно здесь, посредством собственно практики Дхаммы, происходит отказ от преобладающих связей воображаемой и символической функции, или «уход из дома в бездомность». Именно здесь, на этом уровне протосимволического, драйва и jouissance (который, по определению, ставит практикующего ближе к структуре психоза, чем к структуре невроза), Путь действительно полностью применим в своей глубокой сверхнормальной составляющей.

Рисунок 3. Статуя Будды в храме Боробудур, Магелан, Центральная Ява, Индонезия, 2016, цифровое фото, Евгений Тимофеев.

Во время медитации випассана я рассказал своему учителю, досточтимому Джотинанде, о болях и невыносимой телесной интенсивности, которые я испытывал в теле-уме. В ответ он рассказал мне притчу об укрощении слона. Сначала слона привязывают к столбу дыхания цепью осознанности, чтобы он не убежал обратно в лес чувственных переживаний, жажды, привязанности и колебаний между удовольствием и страданием. И только когда он перестает бушевать, болеть и сетовать, его отпускают, чтобы укротитель слонов (Будда Дхамма) мог приступить к своей работе.

Тогда я понял, как жажда быть живым и неспособность наблюдать болезненные ощущения просто как они есть – как болезненные ощущения – с терпеливой выдержкой вызывают страдания. Я понял, как цепляние за ощущение хорошего, комфортного и живого связано с самоощущением – созданным на основе того, что оно причиняет «мне боль», – вызвало возникновение ярости и невыносимой интенсивности «негативного» Реального. Поняв это, я испытал благодарность, сострадание и проблеск отпускания – «утоление» дуккхи.

«Слон» – это метафора нетренированного человеческого ума – ума, отождествленного с желанием следовать чувственным влечениям и ментальным формациям и управляемого этим желанием. В этом желании субъект создает условия для избегания боли и цепляния за удовольствие и сталкивается с их последствиями в камадхату в соответствии с принципом «эквивалентности космологии и психологии». Неизбежными последствиями являются становление, рождение, распад и смерть, печаль, плач и «негативное» Реальное аннигиляционизма.

Параллельно с теорией трех регистров желание и его причинная феноменология во вращающемся цикле Взаимозависимого Происхождения могут быть восприняты как симптом. Таким образом, позитивное и реальное измерение этого симптома (Монкайо 2012b, 61) – это возможность прозрения. Переводя определение jouissance Монкайо с «ограничения дальнейшей интерпретации» на «выкорчевывание причины становления», я могу продолжить следующим образом, таким образом объединяя конечные пункты как Лаканова психоанализа, так и Дхаммы Будды в той мере, в какой речь идет об общем человеческом опыте страдания.46

Побудить желание течь независимо от причин и условий, без необходимости быть или становиться зависимым от чужого желания и без опоры на непрерывное наслаждение через (повторение) драйва, – это искусство развязывания, искусство отпускания или бездействия,47 что сравнимо с диалектизацией желания через траверс фантазии. Однако, как я утверждаю, чтобы вывести субъекта за пределы желания и драйва, к субъекту Реального, требуется набор практик, известных как Путь. Взгляд на субъект, возникающий при практике Пути, рассматривается в следующей подглаве. Он исследуется и иллюстрируется на протяжении всей книги и поддерживающих ее творческих работ.

Субъект как практика прозрения

Следующая модель субъекта описывает обратный цикл Взаимозависимого Происхождения,48 (т.е. искоренение причины страдания (самоотождествления) посредством практики прозрения). По сути, эта модель логически вытекает из цепи Взаимозависимого Происхождения и содержит аналогичные составляющие.

Схема 3: Субъект как практика прозрения49

Здесь я продолжаю следовать книге досточтимого Праюда Паютто «Буддхадхамма: Естественные законы и ценности жизни. Я опираюсь на вступительный комментарий Его Святейшества Далай-ламы к «Тибетской книге мертвых», в котором разъясняются пять агрегатов, а также практика прозрения. Я также привожу размышления о практике прозрения, основанные на опыте. Такой взгляд позволяет мне представить тему Пустоты и практики уединения и отречения с пребыванием в постколониальном космополитическом мире.

Пять агрегатов существования

Пять психофизических агрегатов (пали. кхандха) – это:

– Телесность

– Чувство

– Восприятие

– Ментально-психические образования, предрасположенность или волевая деятельность

– Сознание.

(Паютто 1995, 53)

Объяснение пяти агрегатов призвано показать, что вещи, которые мы называем «бытием», «личностью», «собой», «я» или «мое», и миры субъективного опыта, которые они порождают посредством «галлюцинаций», при исследовании с помощью проницательности на самом деле являются вышеупомянутыми пятью компонентами. От того, что понимается как «я», ничего не остается. Каждый из этих пяти агрегатов взаимозависим и не может существовать как отдельное «я». Другими словами, принцип пяти агрегатов иллюстрирует характеристики не-самости (Пали: анатта). Этот принцип объясняет следующее: жизнь – это слияние или объединение различных компонентов; сочетание этих компонентов не является самостью; и нет ничего за пределами этих компонентов, что можно было бы назвать самостью (Паютто 1995, 56).

Отсутствие субъекта, постулируемое Лаканом, – это невозможность определить местоположение субъекта вне Символического и Воображаемого.50 Буддийская модель заключает, что самоощущение – это просто конструкция агрегатов и объект для привязанности. Давайте посмотрим, как соотносятся эти модели субъекта.

В отличие от Борромеева узла, модель пяти агрегатов не включает в себя регистр Реального, но указывает на него. Регистр Реального очерчен пустотой и страданием, которые «подразумеваются, но не ассимилируются» в пяти агрегатах.51 Иными словами, ни один из агрегатов не имеет собственного существования, они возникают зависимо и исчезают (Паютто 1995, 54). Из-за непостоянства агрегатов и цепляния за них (как за постоянные) возникает страдание52 (когда иллюзия постоянства разрушается). Лаканово «отсутствие бытия» как коррелята субъекта можно сравнить с отсутствием присущего пяти агрегатам удовлетворительного существования, что в конечном счете является отсутствием знания агрегатов как они есть. Реальное как Вещь в своей «немой реальности» (Лакан 1997, 55) всегда ускользает от говорящего субъекта и вновь появляется в другом месте в виде симптома (Лакан 1989, 14).

Разрешение симптома, а именно страдания, происходит с помощью различных средств. В Лакановом психоанализе это желание аналитика, которое побуждает пациента ассоциировать, вербализовать, понять и потенциально перерасти свои симптомы (Финк 1999, 14). Согласно Пути, субъект находится лицом к лицу с самим собой, и в этом случае, если факторы Пути соблюдаются, симптомы страдания в конце концов появятся. Согласно Первой Благородной Истине, страдание должно быть правильно понято.53 При внимательном изучении оказывается, что страдания вездесущи (Гарфилд 2015, 6). Это открытие вызывает чувство срочности (Пали: saṃvega), которое можно назвать «здоровой паникой» (Трунгпа 1981, 996/2582): оно стимулирует «мудрое желание»54 (Джаясаро 2017) развивать факторы Пути дальше, тем самым проникая в пустоту и окончательную реализацию.

Пустота стала для меня главной движущей силой во время инсульта моего отца. Благодаря пустоте я смог освободиться от пут самореферентного смыслотворчества. Пустота была местом приложения усилий, убежищем и конечной неинтеллектуальной реализацией. Именно столкнувшись с пустотой внутри себя, я открыл свободу выполнения практически любых движений и, таким образом, обрел покой в непостоянстве движущегося тела.

В самом раннем возрасте я понял, что угнетение существования происходит преимущественно через размножающиеся мысли и образы. Поэтому процесс инсайта для меня заключался в том, чтобы довести мысль до ее бессмысленного разрешения, то есть обрушить ее в пустоту и посмотреть, что произойдет. Предвкушение ужаса от падения в «негативное» Реальное бессмысленности оказалось для меня иллюзией. Я обнаружил, что это конструкция самости, возникающая в момент приближения к самой ее сердцевине, непосредственно перед открытием ее пустоты. То же самое можно сделать с любым из психофизических агрегатов в процессе инсайта:

– Телесность: временами хрупкая, робкая и неуклюжая, временами бушующая, как водопад, но совершенно непостижимая и неустойчивая в любом из этих состояний, когда привязанность отпускается через отсечение желания.

– Чувства – здесь гораздо больший спектр проявлений: от обусловленных природной средой до обусловленных другими людьми в качестве конформистской реакции; от реакции на предметы искусства до резонирующих с физическими состояниями и активностью других агрегатов.

– Восприятие, отсутствие цельной картины мира каждый раз обнаруживается в прямой зависимости от той или иной перцептивной парадигмы: от тех, что обусловлены динамикой выживания – воспроизводства и семьи – до тех, что возникают как отказ от прежних парадигм, до тех, что обусловлены умелостью, идентификацией, обучением, наукой или религией, профессиональной принадлежностью и т. д.

– Ментальные образования, бесконечные, как песчинки в Ганге: обусловленные травматическим опытом, любым из пяти препятствий (недоброжелательность, чувственность, вялость, раскаяние, сомнения) или обусловленные просветляющим опытом (радость, невозмутимость, спокойствие, сосредоточение, тщательное исследование явлений, энергичные усилия)55 или составным переплетением того и другого и т. д.

– Сознание: видящее или не видящее, зависимое от всех других агрегатов и обладающее способностью определять, выбирать, ориентироваться в направлении или в стороне, с осознанием или без, здравомыслящее или безумное по отношению к явлениям, как они есть, участвующее или инертное, меняющееся по мере изменения условий окружающей среды.

Следуя за этой цепочкой обусловленности, в которой я мог наблюдать самость, я попадал в лабиринт, и, пытаясь понять эти переплетающиеся силы, бурлящие внутри, я неизбежно сдавался. Но вместо того чтобы попасть в пространство тупого, невежественного недоумения, я попадал в светлое и ясное неконцептуальное, невоображаемое пространство. Все агрегаты и привязанности к ним все еще были там. И все же каждый раз я приближался к большему измерению небытия. В каком-то смысле это путешествие в мир «из чего я состою» было одновременно шокирующим и радостным. Вплоть до осознания того, что «я могу все изменить», создать альтернативную личность, написать совершенно другую историю жизни, создать сеть, не опираясь ни на какие существующие мирские отношения. Вот как странность проявляется через пустоту. Обнаружив отчужденность от себя, я испытал проблеск не-самости.

Отстраненность и отсутствие, граничащее с безграничным потенциалом, выявили «сущность». Раньше я называл эту «сущность» собой: субъектом неожиданности, пробуждением из сна в другой сон. Но теперь я называю это мучительно сложное переплетение слов, историй и образов, само существование которого постоянно стирается бесконечной безначальной пустотой, «Субъектом Пустоты».

***

Я утверждаю, что взгляды на субъект – непрерывность желания и процесс озарения – сосуществуют и дополняют друг друга в качестве Субъекта Пустоты. Желающий субъект может быть расположен внутри царства желания в буддийской космологии. Либидинальная экономика предоставляет нам детальные механизмы функционирования желания в человеческих индивидах. Психоаналитический праксис восстанавливает желание субъекта в непрерывных отношениях с Реальным, преодолевая фундаментальную фантазию, тем самым оставляя это некогда «тревожное и недостающее» пространство в сердцевине субъекта «открытым и пустым».

Однако праксис психоанализа не действует в оставшихся двух сферах Трех миров. То есть неговорящий субъект, чье желание пребывает в спокойствии по отношению к Реальному, перестает быть объектом психоанализа. Путь практики, ведущий дальше в Реальное, – это Путь, проложенный Буддой с его искусными средствами. Этот Путь рассекает желание в его тончайших формах, таких как отождествление с пространством, сознанием, небытием и сиюминутным восприятием существования. Подробнее об этих свойствах Пути я расскажу в следующих главах.

Заключение: Реальное

Реальное – это регистр человеческого опыта, указывающий на пустоту явлений через агентство случайных событий, разрывающих ткань субъективной реальности, повсеместное чувство нехватки и неудовлетворенности, невозможность символизации и материальность языка, который сопротивляется метонимическому перемещению.56 События встречи с Реальным – это то, как материальность, смертность, абсурдность57 и стрессовость самосуществования предстают перед субъектом, что запускает процесс самоисследования, актуализирующийся в практике инсайта.

Реальное представлено цепью Взаимозависимого Происхождения с ее негативными остатками, симптомами, которыми являются фундаментальное неведение и страдание. Оно становится известным благодаря практике инсайта – а именно, наблюдению непостоянства, страдания и отсутствия неотъемлемого существования в Воображаемом и Символическом, которые составляют пять психофизических агрегатов.58 Таким образом, возможность самореализация – это позитивное измерение неведения и страдания как симптомов.

«Доброкачественный jouissance» выполняет функцию, аналогичную Благородному Восьмеричному Пути, или удержанию от дихотомий царства желания: удовольствие/самоудовлетворение/привязанность и боль/самоотвращение/отталкивание. В момент стирания единичного следа открывается «пустое лицо» (Реального), и сдерживание символизации/становления приводит к возникновению «доброкачественного jouissance» Благородного Восьмеричного Пути. Возникающее присутствие в бытие-как-есть,59 лишенном полярностей, – вот где происходит и к чему приводит практика Пути, постепенно очищающая взгляд субъекта на реальность через правильное понимание.

Психофизически возникающие интенсивности, сопровождающие процесс стирания единичного следа, связанного с означающим-в-изоляции в той мере, в какой оно не связано ни с какими другими означающими, являются фокусом процесса воплощения. Практика инсайта является инициатором как де-символизации и воплощения, так и наоборот. Поток желаний и непрерывность озарения составляют человеческое существо в процессе развития к «окончательной реализации», которую я называю Субъектом Пустоты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Термин «субъект», относящийся к человеческому индивиду, ассимилированному в символический регистр, будет использоваться в данном исследовании для обозначения общего состояния человека. Взаимозаменяемый с «практиком», как субъектом, вовлеченным в практику «доступа к реальному посредством символического», он также будет использоваться при обозначении субъекта, проходящего различные практики, охватываемые данным исследованием. Термины «самость» и «эго» будут использоваться взаимозаменяемо для обозначения того, что относится к регистру Воображаемого в человеческой субъективности в частности и к обусловленной ситуации в целом.

2

Лакан ссылается на определение Реального на основе невозможного, утверждая, что «у нас нет другого способа постичь его, кроме как идти, спотыкаясь (о невозможное) все дальше и дальше». (Лакан 2014, 78)

3

Рассматривая здесь цель духовной практики как переход от нормального к сверхнормальному, как это сформулировал досточтимый Аджан Амаро в своем выступлении в Стэнфордском университете.

4

В англоязычном варианте рукописи используется слово dis-ability. Тире в этом слове призвано подчеркнуть непостоянство состояния, в противовес широко распространенным в обществе ярлыкам и стереотипным ассоциациям, связанным с ними. Чувство печали, катастрофы и обреченности, которое вызывают необратимые травмы, а также шрамы неадекватности, ненормальности и ограниченности – прискорбные обусловленные реакции на сокрушительные события. Однако ни одно событие не является настолько плохим, насколько его репрезентация окрашена привязанностью к идеалам (то есть к «тому, как должно было быть»).

5

Как только вы узнаете стиль динамики своего собственного ума, вы сможете увидеть, как этот стиль работает в отношениях с другими людьми». (Трунгпа 2005, 7/189) Внешние обычаи и язык могут казаться разными, но человеческий разум обладает естественными характеристиками, которые одинаковы для всех людей. Жадность и ненависть одинаковы как в восточном, так и в западном сознании. Страдание и прекращение страдания одинаковы для всех людей».