Связанные небом. Крыло к крылу

– Теперь можете скрепить ваши клятвы кольцами, – по знаку жреца вперед вышла девочка в нарядном платье, держащая деревянную шкатулку.

Внутри оказалось широкое золотое кольцо со вставленными алмазами в виде цветка. Второго кольца в шкатулке не было. Брови сами собой взметнулись вверх.

«Что это? Шутка? Еще одна попытка указать мне мое место?».

– Айлантария.

Прежде чем я успела окончательно себя накрутить, Лэйгис взял кольцо, надавил, и украшений стало два. То, что я приняла за узор, в действительности оказалось тонким, изящным колечком.

– Мой отец безумно любил мою мать. Он считал, что мужчине полагается быть крепким и сильным, настоящей опорой и защитником. Мама была его душой, его сердцем. Без нее он чувствовал бы себя пустым, потерял всякий интерес к жизни, – поймав мою руку, тихо произнес князь. – Эти кольца сделаны по его личному заказу, они – отражение его чувств к ней. По отдельности – красивые украшения и лишь вместе – единое целое.

Рассказ Лэйгиса звучал так искренне и трогательно, а в глазах светилась настолько всеобъемлющая нежность, что прониклись не только подданные, но и я. Даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что завидую…. Кажется, хоть Двэйн и оказался мерзавцем и предателем, свою жену он любил по-настоящему.

Мои же родители… Их брак был крепким, основанном не только на выгоде, но и обоюдной симпатии, уважении. Они понимали и поддерживали друг друга, вместе им было хорошо и удобно. Вот только я знала, если что-то случится с мамой, отец без колебаний заведет новую жену. Как уже завел новых детей, когда старый ребенок не оправдал возложенных надежд.

«А стану ли я дорога хоть кому-то?».

– Я обещал, что подарю своей супруге это кольцо.

Сдерживая слово, Лэйгис быстро надел украшение мне на палец. Оно оказалось велико и это быстро вернуло меня в реальность. В самом деле, стоя у алтаря, поздно мечтать о несбыточном. Быстро надев мужчине его кольцо, я повернулась к жрецу.

– Отныне вы пара! Теперь супруг может поцеловать свою супругу, – возведя руки над нашими головами, провозгласил он.

Кто-то из гостей одобрительно засвистел, раздались смешки. Кажется, для большинства происходящее было веселым зрелищем, мой страх забавлял их, и чем сильнее я боялась, тем больше удовольствия они испытывали.

– Аккуратнее! Смотри, чтоб язык не откусила! – посоветовал какой-то «доброхот».

Безошибочно определив весельчака в толпе, князь одарил его ледяным взглядом, повернулся ко мне. Я напряглась, затаила дыхание, но все произошло быстро. Наклонившись, Лэйгис легко, почти символически коснулся моих губ и вновь отстранился.

– А теперь мы с супругой приглашаем вас на торжественный обед, – под одобрительные возгласы объявил он.

В столовую мы шли рука об руку, медленно и важно, давая возможность на себя полюбоваться. Я украдкой косилась на князя, пытаясь понять, о чем именно он думает, но прочитать на лице мужчины даже отголоски мыслей оказалось невозможно.

– Счастья вам!

Стоило переступить порог столовой, на голову посыпались лепестки и зерно. Хоть подданные и не одобряли выбор князя, к его свадьбе подошли серьезно, сделав все по правилам. Наши стулья оказались украшены маками и пионами, символизирующими долголетие и процветание. Столы ломились от простых, но вкусных блюд, играла музыка, пели песни, одни за другим зазвучали тосты. Почти все пожелания предназначались Лэйгису, меня упоминали лишь для приличия, так что я почти не вслушивалась, машинально кивая каждому говорившему.

Мои же мысли крутились вокруг еще одной свадебной традиции. Первой брачной ночи. Хотелось верить, что князь поступит благородно и не станет принуждать меня, вот только знакомо ли Лэйгису вообще понятие порядочности? Да и, раз он настолько заинтересован в браке, непременно пожелает сделать все по правилам. Глупо будет, если весь его проработанный план пойдет мракобесу под хвост из-за невинности невесты.

– Пусть ваш брак будет долгим и ладным. А главное, детишек побольше! – вытирая слезы клетчатым платком, растроганно пожелала сухенькая старушка.

– Да услышат боги твои слова, Тила, – накрыв своей рукой мою, Лэйгис ласково ей улыбнулся.

Меня же пробрала дрожь. От одной лишь мысли, что придется разделить постель с не просто незнакомым мужчиной – врагом и предателем! – внутренности скручивались в узел, а сердце испуганно замирало.

«Может, попробовать напиться?»

Я задумчиво покачала бокал в руках. Дома мне никогда не доводилось злоупотреблять спиртным, зато я не раз видела, как перебравшие подданные отчаянно пытались вспомнить, что творили ночью

– Лорд Лэйгис, леди Айлантария, примите самые теплые поздравления в этот столь важный для вас день. Пусть он станет особенным, положившим начало новой жизни и ознаменовавшим исключительно приятные перемены.

Этот мягкий, елейный голос я узнала сразу. Вздрогнув, вперила внимательный взгляд в говорившего. Им оказался русоволосый мужчина с холодным взглядом и змеиной улыбкой. Заметив, что привлек мое внимание, он улыбнулся еще лучезарнее, отсалютовал бокалом.

– Ваше здоровье, княжна.

От постыдного желания надраться в хлам не осталось и следа. Нет уж, чтобы меня не ждало, я должна выдержать и запомнить все. Лэйгис правильно сказал – убегать не выход, это пусть слабаков. Сильные личности же не сдаются, а мстят своим обидчикам.

«Тем более, я обещала лишь выйти замуж, но никак не стать хорошей женой».

– Кто это? – склонившись к князю, тихо спросила я.

– Ллойд. Один из моих советников. Он был уверен, что мы не сможем договориться, поэтому и настаивал на запасном, более кардинальном плане, – поняв, что я узнала мужчину, пояснил князь.

– Понятно, – я только кивнула, мысленно повторяя его имя, чтобы запомнить наверняка.

Праздник же шел своим чередом. Когда с горячим было покончено, начались танцы.

Классические танцы знали далеко не все, большинство плясали, как умели. В какой-то момент под руководством все той же активной швеи и вовсе образовали хоровод.

– Потанцуем? – заметив, что на нас то и дело косятся, предложил Лэйгис.

– Хорошо, – я бы предпочла отсидеться за столом, но не рискнула отказать мужчине.

Мы вышли в середину зала. Остальные тут же разошлись, давая нам больше места, музыканты заиграли медленную, плавную мелодию. Подхватив мою ладонь и обняв за талию, князь повел меня в вальсе. Танцевал он удивительно правильно как для выросшего на пустоши дикаря. Если бы я сейчас закрыла глаза, с легкостью могла представить, что нахожусь дома и вальсирую на очередном торжественном приеме.

«Только вот я больше не там».

Стоило вспомнить о своем новом статусе, и иллюзия мигом развеялась. Честно признать, на родительских праздниках я танцевала редко. В то время, как другие дамы были нарасхват, меня приглашали, отдавая дань вежливости или из жалости. Но даже тогда вынужденный кавалер старался сохранять дистанцию, не глядя мне в глаза и едва касаясь тела. Лэйгис обнимал меня властно, собственнически, как и подобает новоиспеченному супругу. Его лежащая на талии ладонь обжигала спину даже сквозь ткань платья, а прижимаясь к нему грудью, я почти слышала быстрое биение сердца мужчины. Хотя возможно, так колотилось мое собственное…

Вальс вряд ли продлился больше пары минут, но мне он показался бесконечным. Когда музыка стихла, я вздохнула с облегчением, радуясь возможности вернуться за стол, но на полпути на встречу нам выскочила молодая девушка.

Красивая, гибкая, тонкая, однозначно, оборотень. Черные волосы завивались крупными локонами, зеленые, по кошачьи раскосые глаза казались двумя огромными изумрудами, желтое платье подчеркивало ладную фигуру. От незнакомки неуловимо пахло чем-то сладковато-цветочным, оставляющим привкус меда и ванили на языке.

– Лэйгис, наконец-то получилось пробиться к тебе, – отставив в сторону бокал, она обняла мужчину, почти повиснув у нее на шее. – До сих пор в голове не укладывается, что ты теперь женатый человек! Все так спонтанно вышло.

– Надеюсь, моя свадьба это не единственные перемены, которые нас ждут, – поцеловав девушку в макушку, Лэйгис повернулся ко мне. – Айлантария, это Мирайн, моя подруга.

Даже имя у нее оказалось красивым и мелодичным, словно песня. Повернувшись ко мне, она растянула губы в широкой, без капли уже ставшим привычного презрения, дружелюбной улыбке.

– Приятно познакомиться, Айлантария! Надеюсь, Лэйгис будет счастлив с тобой.

А потом, мгновение поколебавшись, обняла меня не менее крепко, чем князя. Не ожидав подобного, я ошарашено замерла. Сообразив, что сделала что-то не то, Мирайн тоже смутилась. Вот только поспешив разжать объятия, судорожно дернулась и вино, которое она держала в стороне, пролилось мне на платье.

– О боги, какая я неуклюжая! Айлантария, прости!

Промокшая ткань сразу же прилипла к животу, неприятно холодя и заставляя морщиться. Красные кляксы некрасивыми пятнами принялись стремительно расплываться по серебряному шелку, часть брызг попала и на подол. Испуганная Мирайн попыталась промокнуть их носовым платком, но лишь еще больше размазала.

– Ты теперь меня возненавидишь, да? Надо же было все так испортить! У тебя такой важный день, а я… – кусая губы, причитала девушка.

– Мирайн, не переживай, ничего непоправимого не случилось, – поспешил успокоить едва не плачущую подругу Лэйгис. – В конце концов, это всего лишь платье.

Умом я понимала, что князь прав и обижаться глупо, вот только на душе заскребли кошки. То ли из-за сочувствия к швее, не спавшей целую ночь, чтобы закончить его в срок, то ли из-за того, что маленькой девочке внутри понравилось это платье. Оно ведь правда было красивым. И кажется, хотя бы капельку мне шло…

– Да, всего лишь платье, – дрогнувшим голосом повторила я. – Пойду, переоденусь.

– Ой, Лэйгис, «Полянку» начали играть, мы же сто лет ее не танцевали. Наверстаем упущенное? – забыв о слезах, Мирайн захлопала длинными ресницами. – Пожа-а-алуйста!

– Разве я могу тебе отказать, Кнопка? – легонько щелкнув ее по задранному вверх носу, князь подал девушке руку, одновременно давая знак охране, чтобы проводили меня.

Мой уход прошел незамеченным. Должно быть, если кто и заметил исчезновение невесты, то вздохнул с облегчением, радуясь, что ненавистная княжна перестанет мозолить глаза. На мгновение я вовсе задумалась, не остаться ли в комнате. Пусть бы местные жители пировали сами, это ведь победа их князя и их праздник. Вот только подобное опять таки выглядело трусостью и, стиснув зубы, я принялась стаскивать с себя подвенечный наряд.

От недавних сожалений не осталось и следа. Сейчас я, напротив, ощутила благодарность к Мирайн. Танцуя с Лэйгисом, на какой-то момент я позволила себя забыться, замечтаться о чем-то несбыточно-волшебном, но девушка вовремя вернула меня с небес на землю. Убрав платье в шкаф, я вытащила первое попавшееся взамен, быстро переоделась. И, вновь таки не глянув в зеркало, покинула спальню.

За время моего отсутствия гостей в столовой значительно поубавилось. Никто уже не танцевал, музыканты не играли. Оставшиеся за праздничным столом гости быстро орудовали ложками и тоже поднимались, поклонившись князю перед уходом.

– А что происходит? – сев рядом с Лэйгисом, настороженно поинтересовалась я.

– М-м-м? Ты про жителей? – дождавшись кивка, князь продолжил. – Обед закончился, им пора возвращаться к работе.

– Обед? Разве сегодня не праздник? Разрешил бы своим подданным сделать выходной, – никак не могла взять в толк я. – Да и как же торт? Дождались хотя бы сладкого.

– Айлантария, это не моя прихоть, – Лэйгис взглянул на меня, как на ребенка. – У нас не принято долго отдыхать. Если мы не будем работать, то останемся без еды. Что касается торта, у нас не так много продуктов, чтобы переводить их на глупости. Куда целесообразнее приготовить что-то не столь вкусное, зато объемное и сытное.

Глаза сами собой полезли на лоб. Нет, я, конечно, понимала, что жизнь в запретных землях не сахар, но не могла избавиться от ощущения, что князь нарочно сгущает краски, желая вызвать у меня чувство вины за «преступление» отца.

– На словах это трудно объяснить. Не желаешь прогуляться по замку, устрою небольшую экскурсию? – поднявшись, мужчина вопросительно изогнул бровь. – В конце концов, ты теперь здесь хозяйка.

– С удовольствием, – понимая, что в качестве альтернативы Лэйгис наверняка предложит отправиться в спальню, я поспешно закивала и даже сама шагнула к выходу.

К экскурсии князь обошел обстоятельно. Словно забыв, что я здесь не по своей воле и, сбежав, могу рассказать обо всем увиденном, провел меня по всем этажам и позволил заглянуть в каждое помещение.

– Под моим началом сто двадцать три подданных: семьдесят один человек и пятьдесят два оборотня. Большинство – родственники, приближенные и слуги моего отца. Те, кто захотел уйти вместе с ним, – подробно рассказывал Лэйгис. – Также здесь живут и те, кого изгнали позже. Кто-то остался в замке, другие предпочли занять отдельное жилье. Мы не спрашиваем ни у кого о прошлом, единственное требование – подчиняться нашим законам. Кто нарушит хоть один – уйдет навсегда.

– Сурово, – я передернула плечами.

– Справедливо, – поправил князь. – Мы разводим животных, обрабатываем землю, но получаем жалкие крохи. Основной же доход приносит работа в скалах. Те самоцветы в храмовом зале пустышки, но дальше нам удалось наткнуться на несколько ценных пород. Их мы обмениваем на продукты, товары, лекарства и прочие необходимые вещи.

– Обмениваете? У кого? Вам же запрещено пересекать границу, – недоверчиво уточнила я.

– Нам – да. К счастью, в княжестве достаточно людей, согласных совершить небольшую прогулку, – в глазах Лэйгиса отразился холод.

Кивнув, я больше не задавала вопросов, все свое внимание сосредоточив на окружающей обстановке. Покинув замок, теперь мы бродили по окрестностям. Из небольших сараев раздавались мычание, блеяние и прочие звуки. Повсюду суетились люди. Князь не обманул и никто из жителей не прохлаждался, даже у детей нашлась работа. Они пасли кур и гусей, прорывали сорняки, собирали камни с земли.

– Как видишь – наша жизнь далеко не сказка, – окинув рукой крохотные лачуги, жестко произнес мужчина. – Потому брак с тобой не счастливый праздник, а крохотный шанс все изменить, вернуться к прежней, сытой и безопасной жизни.

– Вы сами выбрали свою судьбу. Твой отец знал, на что идет! – сообразив, к чему клонит Лэйгис, запальчиво вскинулась я. – Не прояви мой отец сострадания, вы давно бы гнили в могилах, а не прохлаждались под открытым небом!

Наш спор привлек внимание. Хоть мы и стояли достаточно далеко, чуткий звериный звук позволял улавливать отголоски фраз, и на лицах оборотней отразилось возмущение. Князь тоже недовольно сузил глаза. Моя дерзость определенно не пришлась ему по вкусу, только вот страха я не испытала. Наоборот, захотелось сильнее разозлить его, заставить снять маску эдакого безвинно обиженного добряка, верящего во всеобщее счастье и благополучие.

– А как бы ты поступил на его месте? Простил бы всех заговорщиков? И дальше принимал под своей крышей убийцу собственного отца с распростертыми объятиями? – голос я, впрочем, старалась не повышать, следя за реакцией исключительно Лэйгиса. – А когда он вонзил бы нож уже в твою спину, перерезал горло твоей жене, детям, ты счел бы правильным и это?!

– Ты говоришь о совершенно разных вещах. Несешь бред, не понимая смысла сказанного, – отрезал князь. – Возвращаемся, экскурсия на сегодня закончена.

– Нечего сказать? – едко бросила я ему в спину. – Конечно, ведь именно это ты собираешься проделать с моим отцом. Со мной.

Лэйгис остановился так резко, словно вместо фразы я бросила в него камнем.

– Думаешь, женитьба на мне решит твои проблемы? Как бы не так! Я не наследница, а даже если бы была ею, народ верен своему князю и не присягнет тирану и деспоту.

В последние слова я вложила все кипевшее внутри презрение, весь душащий гнев. Была уверена, теперь Лэйгис точно не удержится и захочет поставить меня на место. Даже напряглась, приготовившись к боли, но князь не стал меня бить, лишь устало, обреченно вздохнул.

– Айлантария, пойдем обратно. Сегодня и без того был насыщенный день, – схватив мою ладонь, Лэйгис быстро зашагал вперед, буквально потащив меня следом.

Сопротивляться более сильному мужчине не имело смысла, пришлось перебирать ногами, чтобы не отстать.

– Мы вернемся к разговору позже. Сейчас у меня есть неотложные дела, тебе же не помешает отдохнуть, – остановившись у дверей моей спальни, посоветовал князь.

Стоило остаться в одиночестве, как моя недавняя храбрость стремительно улетучилась. Особенно, когда я сообразила, что мужчина вернется. И зачем, спрашивается, было его задирать? Ведь знала – передо мной законченный мерзавец, так кому и что хотела доказать?!

Когда в дверь постучали, я вздрогнула, но это оказалась лишь служанка с ужином.

Сырники со сметаной выглядели и пахли очень аппетитно. За праздничным обедом я почти не притронулась к еде, но при виде того, как служанка достает из шкафа ночную рубашку, аппетит мгновенно пропал.

– Отнеси, я не голодна, – скрестив руки на груди, велела я.

– Конечно, госпожа. Только помогу вам переодеться, – без труда выдержав мой взгляд, улыбнулась она. – Не беспокойтесь, покойная госпожа ее не носила. Ночная рубашка совсем новая. Госпожа Лореа специально сшила ее для вас.

Позволив стянуть с себя платье и облачить в довольно простую, но приятную на ощупь ночную рубашку, я опустилась на стульчик у зеркала.

– Ваша светлость, до чего же вам повезло за лорда Лэйгиса выйти, – принимаясь расчесывать мне волосы, с блестящими глазами произнесла служанка. – С ним как за каменной стеной будете. Каждая девушка о подобном супруге мечтает!

«И за что такое счастье предательнице?» – без труда додумала я невысказанную мысль.

– Его светлость мудр не по годам. А до чего силен! И краси-и-вый. Глаза будто небо! – захлебываясь восторгом, продолжала сыпать комплиментами служанка.

Поспорить с ней было сложно. Что не говори, внешне Лэйгис был удивительно хорош собой. Даже когда он хмурился или смотрел ледяным взглядом, им хотелось любоваться. Что уж говорить, когда мужчина улыбался… И его глаза действительно напоминали небо. Бескрайнее, удивительно чистое, умиротворенное. Хотелось забыть обо всем, нырнуть в его взгляд, как в океан, позволить пронзительной синеве смыть с себя тревоги и насладиться безмятежностью.

«И ипостась у него тоже красивая».

Перед глазами вновь пронесся короткий полет и огромная, спасшая меня птица. До этого дня я считала, что в княжестве нет оборотня сильнее моего отца, но Лэйгис имел все шансы потягаться с ним. Ламмергейер был невероятным. Мощным, стремительным, быстрым. Меня он нес, словно перышко, совершенно не чувствуя веса. Да и огромные, острейшие когти не только не поранили тело, но даже не порвали одежду. Определенно, в каком бы из обликов не находился мужчина, каждый он контролировал одинаково хорошо.

– Я пойду, госпожа. Не буду мешать, – легко поклонившись, служанка вышла из комнаты.

Остававшись в одиночестве, я судорожно выдохнула, нервно уставилась на сплетенные пальцы. Чем темнее становилось за окном, тем сложнее становилось бороться с грызущими изнутри страхами. Конечно, я всегда знала, что выйду замуж по договору. У дочерей правителя вообще мало прав в этом вопросе, мне же, как позору семьи, следовало молиться, чтобы нашелся хоть кто-то, желающий повести меня под венец. Мой будущий муж мог оказаться старым, уродливым, калекой… Смирившись, я надеялась, что он хотя бы будет добрым…

Сложись все иначе, в иной реальности молодой, привлекательный и сильный Лэйгис стал бы настоящим подарком судьбы. Посватайся ко мне такой мужчина – я бы все бока себе исщипала, проверяя, не сплю ли. Но в этой даже дряхлый, рассыпающийся от старости старик оказался лучше предателя.

Лэйгис, между тем, словно позабыл о браке, не торопясь исполнять супружеские обязанности. На город окончательно опустилась ночь, а небо все сплошь усыпали звезды, когда он постучал в мою дверь.

– Не спишь? Извини, что поздно, потерял счет времени… Айлантария? – виноватый голос сменился взволнованным.

– Я здесь.

Ложиться в постель, пусть даже и одной, было страшно, поэтому в ожидании законного супруга я предпочла устроиться на балконе. Поплотнее запахнув одеяло, я на негнущихся ногах вернулась в комнату.

– Устала? – заметив, как я украдкой зеваю в ладонь, сочувственно спросил князь. – Постараюсь не занять много времени. Держи.

– Что это? – я удивленно уставилась на деревянную, довольно дорогую резную шкатулку.

– Считай, свадебный подарок, – по губам Лэйгиса скользнула горькая улыбка. – Я ведь обещал тебе доказательства. Ты вправе не верить на слово мне, но надеюсь, поверишь собственным отцу и деду.

Первым порывом было отбросить шкатулку, словно ядовитую змею. Впрочем, сейчас даже разговор о прошлом выглядел предпочтительнее брачной ночи. С ногами взобравшись в кресло и подоткнув одеяло, я открыла крышку. Внутри оказался перевязанный алой лентой свиток, со сломанной сургучовой печатью в виде щита и меча – нашего семейного герба.

– Это последняя воля Каррана. Он хотел объявить наследником Двэйна, но предполагал, что твоего отца не устроит подобный поворот, и подстраховался. За несколько дней до праздника Карран отдал завещание доверенным людям, велев передать Двэйну, если с ним что-то случится, – сухим, безликим голосом произнес Лэйгис.

Сорвав ленту, я лихорадочно заскользила взглядом по широким строкам. Мужчина не соврал. Свиток действительно оказался составленным по всем правилам завещанием. Почерк был размашистым, аккуратным, разборчивым, даже завитушки на буквах выглядели один в один, так что о подделке речь явно не шла.

– По-прежнему сомневаешься? – глядя, как я в десятый раз перечитываю свиток, крутя его то так, то этак, понимающе уточнил князь.

– Скорее, пытаюсь понять… – теперь мне еще сильнее хотелось выбросить злополучное письмо куда подальше, а лучше – спалить в огне. – Карран пишет, что считает Двэйна более достойным кандидатом и уверен, что именно под его рукой княжество достигнет небывалого расцвета, но откуда такое предубеждение к родному сыну? А даже если ему вздумалось наплевать на родную кровь, к чему столько предосторожностей? Ардал любил отца и выполнил бы его волю, пусть и лишенную всякого смысла!

– Это еще не все. Загляни в шкатулку, – глухо посоветовал князь.

Как завороженная, я послушно опустила руку, вытащив со дна нож в бурых, давно высохших пятнах крови.

– Твой отец был милостив лишь на словах. Днем объявив о ссылке, той же ночью он отправил отряд убить Двэйна. Я храню этот нож как память обо всем, – как Лэйгис не пытался сдерживать эмоции, в голосе промелькнула затаенная боль.

– В это все равно слишком сложно поверить, – запустив пальцы в волосы, честно призналась я. – Наши отцы ведь росли вместе, были как братья! Как можно поднять руку на того, кто стал твоей семьей?

– Они росли вместе. Но не дружили, – вновь похолодевший голос мужчины пробрал до мурашек. – Ардал был высокомерным, двуличным и тщеславным типом. Его интересовали лишь власть и собственная выгода. Он без малейших сожалений использовал свое окружение, врал и манипулировал всеми вокруг. Карран до последнего надеялся, что сумеет достучаться до сына, наставить на правильный путь, но жить честно казалось ему слишком скучно.

– Ничего не понимаю, – не в силах усидеть на месте, я вскочила. Не обратив внимания на упавшее одеяло, принялась мерить шагами комнату

Ужасно соблазнительно было отмахнуться от всего услышанного, вновь обозвать Лэйгиса лицемером и клеветником, но внутри таки поселился червячок сомнений. Где-то глубоко в душе я знала: он может оказаться прав. Отец действительно дорожил своим титулом, любой намек на то, что рано или поздно придется расстаться с княжеским венцом, неизменно злил его. Да и подданными он правил железной рукой, не терпя и малейшего своеволия.

– Хорошо, пусть так. Пусть именно мой отец злодей и негодяй, почему же тогда ты ждал столько времени? Почему не обнародовал завещание раньше? – замерев напротив князя, я обвинительно ткнула пальцем ему в грудь.

– На то имелись свои причины, – на лице Лэйгиса не дрогнул ни единый мускул.

– И какие же? Сам ведь рассказывал, как тяжело и голодно вы живете, – передразнила я. – Плохой из тебя князь, раз не в состоянии позаботиться о подданных.

– Именно этим я и занимаюсь. У твоего отца слишком длинные руки, а если убьют и меня, мой род прервется, – все же ответил мужчина. – Как думаешь, какой приказ он отдаст, когда узнает о готовящемся заговоре?

– Вырезать всех… – я поспешно зажала рот руками, но было поздно, слова сами сорвались с губ.

С мятежниками отец действительно не церемонился. Повторяя, что не допустит повторения случая с дедом, жестко расправлялся с целыми семьями по малейшему обвинению в измене. Как он не уставал повторять – в назидание другим, обязанным беспрекословно чтить волю князя.