Связанные небом. Крыло к крылу

– Для этого можно поступить проще.

Отлипнув от стены, князь в пару шагов оказался рядом. Нависнув надо мной, одной рукой вдавил в стену, гася малейшее сопротивление, а второй грубо дернул рубашку. Та с громким треском разошлась по шву, обнажив не только плечо, но и выбитую на коже золотую татуировку. Крохотное солнце – знак, который с рождения набивали каждому ребенку в нашей семье.

– С днем рождения, Айлантария, – глядя мне прямо в глаза, медленно произнес он.

ГЛАВА 2

После вывернувшего наизнанку допроса меня вновь заперли в камере. Ни князь, ни Джарлат не обмолвились и словом о моей дальнейшей судьбе, но я и так знала, что меня ждет. Это во владениях отца золотая татуировка означала благословление богов, для местных же моя отметка была позорным клеймом.

Испугаться по-настоящему пока не выходило, слишком сильным оказался шок от всего увиденного. Дома о пустоши ходили дурные слухи. Запретные земли сами по себе были опасным местом. Каменистая, заросшая колючим кустарником почва, бродящие по округе дикие звери. Выжить здесь без должной подготовки было почти невозможно, разрешенное вместо смертной казни изгнание служило милосердием лишь на словах, в действительности являясь все тем же отстроченным приговором. Сосланные преступники в таких условиях представлялись мне еще одним видом хищных животных, сбивающихся в стаи и безжалостно грызущимися друг с другом за крохотное место под солнцем. И тут князь, стражники, явно соблюдаемая дисциплина…

«Впрочем, какая разница, чтят местные обитатели закон или нет? Для всех изгнанных преступники все равно мы».

Волоски на коже встали дыбом, в шею словно дохнула смерть. Поежившись, я плотнее запахнула порванную рубашку, прижала колени к груди. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть, призывая на помощь жалкие остатки мужества.

«Только бы сохранить лицо. Только не расплакаться на радость мучителям!».

Сдержать слово оказалось непросто. Все оборотни любили свободу, пребывание в тесном, запертом помещении было для них сущим мучением. И даже моей птице требовалось небо над головой. Низкий потолок давил, железный ошейник на шее казался удавкой, от недостатка воздуха меня знобило. Чтобы хоть как-то отвлечься, я считала вслух, надеясь, что звук собственного голоса отвлечет от печальных мыслей.

– Десять тысяч пятьсот шестьдесят семь, десять тысяч шестьдесят во…

Конец слова поглотил скрежет распахнувшейся двери. Вскинувшись, я подобралась, по-звериному зашипела.

– Леди, ну что за манеры? Вы же так хорошо вели себя днем, – укоризненно нахмурившись, Имон ужасно напомнил мою наставницу, также цокающую языком, когда я допускала очередную оплошность. – А ведь я к вам с приглашением. Его светлость желает разделить ужин со знатной дамой и будет разочарован, когда вместо нее заявится дикарка.

– Пусть ваш князь засунет приглашение к себе в задницу! – понимая, что под «ужином» тюремщик может подразумевать и пытки, и казнь, грубо выругалась я. – Никуда не пойду.

– Леди, никто не смеет говорить в таком тоне о его светлости, – Имон по-прежнему выражался чинно, но глаза у него похолодели.

Запоздало дошло, что это не галантный паж и не строгая воспитательница, в худшем случае способная взяться за розги, а суровый стражник, имеющий в своем арсенале способы куда хуже.

– Быстро беритесь за ум, не заставляйте краснеть за вас, – вытащив из кармана дротик с синим оперением и покрутив его в руках, ненавязчиво посоветовал мужчина.

Я сглотнула, намек оказался более, чем ясен. Не пойду добровольно, на встречу с князем меня притащат в виде безвольной, готовой к закланию туши.

– С превеликим удовольствием составлю его сиятельству компанию, – вспомнив о собственном титуле, с лучезарной улыбкой прощебетала я.

– Совсем другое дело, – дротик исчез словно по волшебству. – Пойдемте.

В сопровождении Имона и вдвое увеличившимся конвоем меня проводили на второй этаж. На улице давно стемнело, но коридоры были освещены плохо, на свечах в замке явно экономили. Да и не только на них. В нашем доме роскошью веяло отовсюду. Арочные потолки, витражные стекла, массивная тяжелая мебель. От многообразия картин и вытканных гобеленов в позолоченных рамках, порой рябило в глазах, а среди колонн и статуй немудрено было заблудиться, но отец считал богатый декор символом успеха и интерьер пополнялся чем-то новым едва ли не каждую неделю.

Без громоздких кованых подсвечников, щитов с оружием и тканевых драпировок коридорные стены казались пустыми и голыми. Непривычно было видеть под ногами каменный пол, а не начищенный до зеркального блеска паркет. По дороге нам почти никто не встретился, хотя в родительском замке неизменно наткнулись бы на целую толпу из придворных, гостей и слуг.

К моему удивлению, Имон не соврал, и меня действительно привели в столовую. Она выглядела получше, небольшая, светлая, с огромной люстрой на потолке и вышитыми цветами шторах на окнах. Несмотря на то, что посуду собрали из разных сервизов, круглый стол был накрыт по всем правилам.

– Добрый вечер, Айлантария., – взмахом руки отпустив охрану, князь поднялся. С момента нашей встречи он успел переодеться, сменив простую одежду на синий сюртук и черные штаны – Спасибо, что приняла мое приглашение.

«Будто бы мне дали выбор!».

– Садись, – словно не понимая, что играть в гостеприимного хозяина поздно, мужчина галантно отодвинул стул. – Какое блюдо тебе положить?

– Еда что, отравлена? Не жалко было пищу переводить? – оставшись на ногах, фыркнула я.

– С чего мне тебя травить? – кажется, искренне удивился правитель.

– А с чего кормить? В допросной ты отлично продемонстрировал свои намерения, – я передернула плечами, отчего порванная рубашка снова поползла вниз.

– Нужно было признаться сразу. Ты ведь понимала, что все равно никого не проведешь, и только зря тянула время, – глядя мне в глаза, ровно произнес мужчина.

Я сердито засопела. Крыть было нечем. Не объяснять же, в самом деле, что утопающий станет хвататься за любую соломинку. Пусть даже уже сломавшуюся в его руках.

Князь, впрочем, не стал развивать щекотливую тему. Достав из кармана ключ, снял с меня кандалы, а затем накинул на плечи собственный камзол. Нос мгновенно защекотал едва уловимый аромат полыни.

– Веришь или нет, но здесь тебе ничего не грозит. Наше знакомство не задалось, приношу извинения за свою грубость и грубость моих людей. Живя здесь, мы немного… одичали, – виновато развел руками он. – Ужин – попытка загладить произведенное впечатление. Поешь, ты наверняка голодна.

Хотелось язвительно фыркнуть, что подачки мне не нужны, но в животе предательски заурчало. Перед ритуалом оборотням обязательно полагался сытный завтрак, но я так волновалась, что едва проглотила пару кусочков хлеба.

Стараясь не смотреть на одобрительно кивнувшего князя, я села, незаметно принюхалась. Блюда пахли аппетитно, но попробовать что-то было страшно. Несмотря на заверения правителя, в голову упрямо лезли мысли о полагающемся приговоренном последнем ужине.

– Советую куриные ножки. Мой повар обжаривает их в томате, выходит очень вкусно, – не дожидаясь ответа, князь положил мясо нам на тарелки. Давая понять, что все страхи написаны у меня на лице, отрезал кусочек и демонстративно прожевал. – Теперь попробуешь?

Заданный нарочито невозмутимо, вопрос шипящим маслом пролился на и без того уязвленное самолюбие.

– Терпеть не могу томат, – скорчив гримасу, я нарочно ткнула вилкой в котлету.

К моему стыду, поджаристая корочка неожиданно лопнула, сок брызнул во все стороны, некрасиво растекшись по тарелке и скатерти.

– Приятного аппетита, – глядя, как я с горящими щеками пытаюсь переложить разваливающую котлету себе, все тем же бесстрастным тоном пожелал князь. Открыв бутылку вина, разлил напиток по бокалам. – Предлагаю начать со знакомство. Я знаю твое имя, а ты мое нет. Меня зовут Лэйгис. Я сын Двэйна.

– Что? – если бы я сделала глоток, то непременно подавилась.

Имя Двэйна в нашей семье не произносилось. Так звали папиного названного брата, приемного сына его отца – великого князя Каррана. Когда Двэйну исполнилось пять, его родители погибли, и мальчик остался круглой сиротой. У Каррана в то время подрастал собственный сын, но он без колебаний принял в свою семью чужого ребенка. Не догадываясь, что тем самым подписывает себе смертный приговор.

На первый взгляд все складывалось хорошо. Не делая никаких различий, Карран одинаково любил и Ардала, своего законного сына, и Двэйна. Мальчики казались не разлей вода: вместе учились, вместе безобразничали, вместе ходили на охоту. Все изменилось, когда Карран задумался о преемнике. Несмотря на то, что официальное объявление должно было состояться через неделю, на праздник Первой звезды, никто не сомневался, что княжеский венец достанется именно родному сыну. Двэйн же счел подобный расклад несправедливым. Считая себя более достойным, он нашел сторонников и в ночь накануне праздника подло убил Каррана. Когда, привлеченный шумом, отец вбежал в спальню, князь уже не дышал.

За покушение на кого-то из правящей семьи существовало лишь одно наказание, вот только отец не захотел, чтобы его восхождение на трон омрачилось кровью. Вместо смертной казни Двэйна с семьей и соратниками изгнали из княжества в пустошь, запретив раз и навсегда переступать границу.

– Я сын Двэйна. Того самого, несправедливо сосланного твоим отцом, – бесстрастно повторил Лэйгис.

– А где он сам? – сердце рухнуло куда-то вниз.

Я и раньше не питала излишних надежд, но даже предположить не могла, что столкнусь не с простой ненавистью к члену княжеской семьи, а прочувствую все последствия кровной вражды. Рассчитывать на снисхождение теперь не стоило и пытаться. Что бы я не сказала и не сделала – во мне увидят лишь отражение «предателя» – отца.

– Погиб, – подтверждая мои худшие опасения, скупо бросил князь.

– Значит, это все же ужин смертника, – сцепив под столом пальцы, я отрешенно уставилась на измочаленную котлету в своей тарелке. – И как это будет? Что ты прикажешь со мной сделать?

Почему-то в этот момент больше всего меня напугал не факт неотвратимой смерти, а реакция отца. Лэйгис ведь наверняка захочет отплатить ему сторицей, прислав мое истерзанное, искалеченное тело.

«Надо было перебираться через пропасть! Лучше бы я свалилась во тьму, чем навлекла на родителей очередной позор».

– Я на тебе женюсь, – просто признался князь. – Айлантария, мне нужно, чтобы ты согласилась выйти за меня замуж. И чем скорее, тем лучше.

– З-замуж? – мне казалось, что сильнее удивиться уже нельзя, но брови сами скакнули вверх. – З-зачем? Это шутка?

– Нет, я говорю вполне серьезно. Ты все поймешь, когда услышишь мои мотивы. Речь пойдет об истории наших родителей, вряд ли она известна тебе целиком, – в глазах Лэйгиса невесть с чего отразилось сочувствие.

– Не уверена, что хочу знать подробности, как именно твой отец зарезал моего деда, – с каменным лицом отчеканила я.

– И не услышишь, – мужчина сделал паузу. Голос у него был ровный, бесстрастный, но волоски на коже встали дыбом. – Потому что Каррана убил его родной сын. Из-за жажды власти. Князь желал отдать власть Двэйну, и Ардалу это не понравилось. Когда мой отец вошел в его покои, князь лежал на полу, истекая кровью. Ардал появился в комнате, как только тот испустил последний вдох. Через мгновение в спальню и ворвалась стража. Не было ни допроса, ни суда. Моего отца признали виновным и вышвырнули прочь. Якобы помиловав, но по дороге на пустошь на него напали люди твоего отца. Он сумел отбиться, умерев уже здесь, на моих руках. Мне было всего шесть.

Наверное, кто-то другой на моем месте непременно перебил бы, велел Лэйгису заткнуться, но я давно привыкла слушать неприятные вещи молча. И лишь вновь сжимала кулаки под столом, терпеливо дожидаясь, когда мужчина закончит тяжелый рассказ.

– У меня есть доказательства, на ежегодном совете князей я представлю их и потребую свой трон обратно. Брак с тобой станет дополнительным аргументом в мою пользу. В отличие от твоего отца, я хочу решить все мирно. Если власть окажется у наследников обоих братьев, причин для дальнейших склок не останется, – подвел итог Лэйгис. – Как видишь, я полностью откровенен с тобой. Ты тоже можешь задавать любые вопросы.

– Мне не о чем спрашивать, – взяв бокал, я сделала большой глоток и тут же поморщилась. Словно специально, чтобы разбавить горечь рассказа, напиток оказался до невозможного сладким.

– Неужели ни одного? – недоверчиво изогнул бровь мужчина. – Ты так легко мне поверила? Я думал, правда шокирует тебя намного больше.

– Если бы ты знал моего отца, то тоже не стал бы задавать вопросов. Власть для него – все, – сглотнув медовую слюну, я отвела взгляд. – И мне тоже не хочется крови.

– Рад, что мы поняли друг друга, – одобрительно кивнул князь. – Понимаю, это не то будущее, о котором ты мечтала, но обещаю, что стану достойным мужем для тебя.

– А… я могу подумать? – не на что особо не надеясь, робко выдохнула я.

– Конечно. Сегодня был тяжелый день, ты устала, а подобное решение лучше принимать на трезвую голову, – поднявшись, князь галантным жестом подал мне руку. – Пойдем, я провожу.

– Обратно в камеру? – я сумела улыбнуться, хотя одни боги знали, чего мне стоило не отдернуть ладонь.

– В покои моей матери. Она умерла несколько лет назад, – опережая следующий вопрос, пояснил Лэйгис. – В шкафу остались ее вещи, бери, что подойдет.

Наверное, следовало поблагодарить, но я промолчала. В тишине мы прошли коридор, свернули в соседний. Наконец, мужчина остановился перед светлыми дверями, с витиеватым узором.

– Спокойной ночи, Айлантария, – князь не стал целовать мне руку на прощание, но задержал в своей на несколько мгновений дольше необходимого. – Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

Сопровожденная теплой улыбкой, фраза прозвучала отеческим советом, вот только в действительности в голубых глазах притаилась угроза. Не стоило сомневаться – отрицательного ответа князь не примет.

Впрочем, я не собиралась разговаривать с ним вовсе. Едва оказалась в комнате, закрутила головой по сторонам, прикидывая, как выбираться из этой мышеловки. Коридор отпадал сразу: часть охраны ушло с князем, но четверо – люди и перевертыши, остались охранять меня, однако оставался еще и балкон.

Соваться туда прямо сейчас я не рискнула. Выжидая время, прилегла на кровать. Даже если бы Лэйгис не предупредил о матери, я все равно бы поняла, что комната давно стоит нежилой. Несмотря на то, что спальню старались поддерживать в чистоте, воздух был спертым, от постельного белья тянуло затхлостью.

Вообще, обстановка выглядела неожиданно роскошно. Широкая кровать с балдахином, туалетный столик, мягкий ковер на полу. Видимо, князю в самом деле позарез нужен был брак со мной, раз он позволит занять эту комнату, а не запихнул меня в какую-нибудь каморку.

«Боги, неужели он, в самом деле, счел, что я так легко отрекусь от семьи и с радостью поскачу под венец?»

Наивность князя просто поражала. С другой стороны, кто сказал, что мужчина не судил по себе? Сын гнусного предателя наверняка унаследовал все пороки отца и привык, что для остальных честь и гордость также пустой звук.

Невольно я задумалась, в кого из зверей обращается Лэйгис. Сильные оборотни  видели ипостаси  друг друга даже  в человеческих обликах, но для меня и такая малость оказалась недоступна, приходилось отталкиваться от поведения и фантазии.

«Наверное, лис. Лис или шакал. Падальщик, побирающийся на могилах и пирующий на чужих костях!».

За размышлениями минула полночь. Чтобы покинуть спальню, пришлось повозиться. Балконная дверь заклинила и никак не желала поддаваться, зато крохотная форточка оказалась более сговорчивой. Выбравшись наружу, я с наслаждением вдохнула пахнущий свежестью и растениями воздух, оглянулась. Следовало признать, место для замка изгнанники выбрали удачное. Его построили прямо в скалах, тем самым, хотя бы частично защитившись от орд хищников и нечисти.

Стоило вспомнить о тварях, как тишину разрезал леденящий душу вой. К нему присоединились другие. Скрытые в темноте, монстры выли и рычали, заставляя сердце испуганно екать. Стараясь не думать, как стану пробираться домой, я медленно пошла по балкону. Он оказался не широким, но длинным, опоясывающим замок по кругу. Свернув за  угол, я перевесилась через поручень, оценивая вид.

«Если связать все простыни, длины должно хватить».

– …  не согласится? – донесся до меня вкрадчивый голос.

– У нее нет выбора. Если не захочет, я найду способ ее заставить  – ответил Лэйгис. В отличие от ужина, сейчас его голос звучал жестко и зло. Никаких сочувственных или виноватых ноток, лишь металл и лед. – Мне нужна эта свадьба, и она состоится. Любой ценой.

– Старый пень не смирится с потерей власти. Дочь-ширма на соседнем троне с тобой послужит слабым утешением. Как избавимся от него? – хрипловато осведомился неизвестный.

Я вся обратилась в слух, но услышать ответ Лэйгиса не успела. Выглянувшая из-за туч луна осветила землю и в темноте сверкнули изумрудные вспышки.

Я мысленно выругалась. Да уж, глупо было надеяться, что, оставив стражу у дверей, князь забудет о балконе. Видимо, перевертыши еще не заметили меня, но непременно поднимут шум при любом неосторожном движении с моей стороны.

Находиться на балконе и дальше стало опасно. Лэйгис верил в мое послушание, лишь пока я вела себя тихо, как мышка. И в моих же интересах, чтобы его заблуждение продержалось как можно дольше.

Едва дыша, я на цыпочках вернулась обратно в спальню. Задернув штору, не раздеваясь, забралась в кровать. Я думала, что в чужом доме не смогу уснуть вовсе, но видимо, сказалось действие яда, и сон сморил меня почти мгновенно.

Зато и проснулась я на рассвете. Воспользовавшись разрешением, заглянула в шкаф, выбрав на смену порванной рубашке и грязным штанам светло-розовое платье. Умывшись, переплела волосы и, когда князь постучал в мою дверь, встретила его лучезарной улыбкой.

– Ваша светлость, могу я обратиться с небольшой просьбой? Сделайте своей невесте предсвадебный подарок – отвезите меня на Скалу предков и тогда я соглашусь на брак, – затрепетав ресницами, пообещала я.

– Необычное желание, – предложив мне руку, заметил Лэйгис. – Почему не украшения или ткани?

– Нет ничего удивительного, – я захихикала, очень надеясь, что смех прозвучит в меру естественно и беззаботно. – Ты ведь знаешь наши традиции. Ребенок считается взрослым, лишь когда отпечаток его ладони остается на скале. Я не могу пойти под алтарь без этого.

– Хорошо, поедем сегодня же, – взвесив все за и против, кивнул князь.

За разговором мы прошли знакомую дверь в столовую, но не остановились.

– Мы едим вместе. За столом собираются все жители дворца, – заметив мой растерянный взгляд, объяснил мужчина.

Вторая столовая располагалась на первом этаже. В огромном помещении в несколько рядов стояли длинные столы. Дальнюю стену почти полностью закрывал уже изрядно выцветший, потрепанный стяг с изображением горящего факела – личным гербом Двэйна.

Отца всегда приветствовали стоя, при появлении Лэйгиса никто не поднялся, зато ему приветственно замахали, заулыбались. Здешний князь явно пользовался уважением, во взглядах подданных сквозило почтение и гордость, несколько девушек таращилось на него и вовсе с неприкрытым обожанием. Стоило же заметить меня, как любовь в глазах абсолютно всех присутствующих сменилась такой ненавистью… Поток излучаемой злобы был настолько велик, что лишь чудом я устояла на ногах. И то – «удар» смягчила ладонь Лэйгиса, поддерживающего меня под локоть.

– Это что, вчерашняя пленница? Та самая?

– Говорят, это дочь старого упыря.

– Ну и уродина!

Забыв о завтраке, люди закрутили головами, вытягивая шеи и привставая, чтобы рассмотреть меня получше. Мнением они делились тихо, толкая друг друга в бока, но чуткий слух оборотня позволял улавливать каждое слово.

Ближе к началу стола сидела, судя по всему, местная знать, и вот эти шептать не стали, высказав громко недовольство.

– Ваша светлость, зачем вы привели сюда эту девку?

– Демонову отродью место в темнице!

От чужих взглядов горела кожа. Конечно, княжеской дочке не суждено оставаться незамеченной, вот только дома на меня смотрели иначе. С жалостью, разочарованием, равнодушием, даже смехом. Но никогда – с ненавистью.

От накатывающих волн гнева было трудно дышать, воздух словно пропитался всеобщей яростью. Казалось, не хватает малейшей искры, чтобы люди накинулись на меня, желая разорвать в клочья. От того я, сама не замечая, все сильнее сжимала руку Лэйгиса, чувствуя в нем единственную защиту.

Мужчина же невозмутимо довел меня до стоявшего поперек стола, отодвинул стул, однако сам садиться не стал.

– Доброе утро. Мы все живы и здоровы, а значит, утро действительно таковое, – стоило Лэйгису заговорить, как все возмущения тут же стихли. – Сегодня я пришел со спутницей. Позвольте представить – леди Айлантария, дочь князя Ардала. И моя невеста.

Мужчина сделал небольшую паузу, давая подданным осознать сказанное.

– Наша свадьба состоится завтра. Прошу отнестись к Айлантарии с той же теплотой и заботой, которой вы относитесь ко мне, – поймав мою ладонь, мужчина демонстративно прижал ее к губам. – Надеюсь, этот брак положит конец между нашими родами и подарит нам счастье.

Никакого воодушевления и восторга объявление ожидаемо не вызвало. Немудрено. Изгнанники предпочли бы видеть меня в кандалах, с цепью на шее, послушной собачкой сидящей у ног князя, а не как в роли его супруги. А еще и оказывать мне должные почести…

– За мою будущую жену, княжну Айлантарию.

Но когда Лэйгис поднял бокал, отказаться от тоста не посмел никто.

Завтрак в итоге прошел напряженно. Оправившись от первого шока, люди принялись болтать, то и дело у князя уточняли какие-то вопросы, вот только я все также продолжала ощущать эманации чужого недовольства. Есть в таких условиях было сущей пыткой, каждый кусок буквально застревал в горле, но я заставила себя проглотить все до последней крошки. Чтобы исполнить задуманное, мне понадобятся силы.

– Когда поедем к Скале? – стоило покинуть столовую, первым делом спросила я у князя.

– Часа через два, мне нужно раздать указания. Кстати, пришлю тебе портниху. Сшить новое свадебное платье, к сожалению, не получится, но надеюсь, она сумеет переделать материнские наряды, – со старательно изображаемым сочувствием произнес он.

«А чего сразу не похоронный саван?», – язвительная фраза так и рвалась с губ, но я заставила себя благодарно улыбнуться.

– Ничего страшного. Благополучие близких ценнее наряда. И потом, мы всегда сможем повторить церемонию у меня дома. Отец отведет к алтарю меня и благословит тебя, – наверное, не стоило дергать тигра за усы, но я не смогла удержаться от крошечного намека. Пристально вгляделась в лицо Лэйгиса, пытаясь уловить в глазах отражение истинных эмоций.

– Замечательная идея, – вот только он лишь одобрительно кивнул, словно моя идея действительно пришлась ему по вкусу.

Впрочем, поддерживать разговор больше необходимого тоже не пожелал и до спальни мы шли в тишине. Обещанная портниха не заставила себя ждать. Уже через пятнадцать минут она постучалась в мою дверь.

– Ты что ли, невеста его светлости?

Невысокая, пухленькая, с собранными в пучок волосами и в простом платье, на меня женщина смотрела с плохо скрываемым презрением. Не оставляло сомнений, она с куда большей охотой не только пошила мне саван вместо платья, но и лично завернула в него.

– Посмотрим, что можно сделать, – смерив меня еще одним, уже рабочим взглядом, неодобрительно поджала губы, но почти сразу тряхнула головой, принимая внутренний вызов.

– Не усердствуйте слишком. Мне нужно простое платье, не люблю оборки и рюши, – не желая терпеть общество швеи дольше необходимого, попросила я, вот только женщина лишь отмахнулась.

По-хозяйски распахнув шкаф, деловито принялась доставать платья, бормоча себе под нос: «слишком тяжелое», «в этом позеленеешь», «а в этом вовсе сущая кикимора».

И вроде бы я заранее настроилась, что все происходящее не более, чем фарс, слушать хлесткие комментарии оказалось обидно, тем более, отвергнутые наряды были по-настоящему красивы, пусть и старомодны. Чтобы не травить душу, я обернулась к окну, отстраненно глядя, как слуги суется во дворе.

Князь тоже там был. Мальчишка подал ему меч и Лэйгис сделал пару взмахов в воздухе. Движения были быстрыми, отточенными. Другая бы залюбовалась, я же представила, как мужчина заносит оружие надо мной, таким же отработанным движением отсекая голову.

– Эй, как там тебя? Смотри, вот это вроде ничего.

Потирая шею, я обернулась. Портниха держала на вытянутых руках серебристое, словно сотканное из лунных лучей платье. Крой был совсем простым, ни вышивки, ни драгоценных камней, нижнюю юбку тоже не поддеть, но наряд нисколько не делался хуже от этого. Наоборот, отсутствие оборок лишь подчеркивало легкость и воздушность наряда.