Полная версия
Моя прекрасная креолка
На верхней террасе ранчо, в полусотне метрах от ворот, согласно планам дона Хорхе, началось строительство ресторана, главным блюдом в котором предполагались стейки из мяса быков, выращивавшихся в коровнике по соседству.
Асофейфа активно расширял своё животноводческое хозяйство, добавив к коровнику зал для машинной дойки коров, организовав производство пары сортов сыра и сметаны, а на нижней террасе – свинарник со свиноматками и хряком-производителем.
Рядом с основной конюшней был построен ряд дополнительных стойл под сдачу внаём. Клиентами этой лошадиной гостиницы были, разумеется, состоятельные креолы. Круг общения Сергея разрастался.
Все работы, контроль за всеми материальными приходами и расходами, все фактуры, квитанции и прочие ветеринарные и животноводческие издержки ложились, как и положено по статусу, на плечи и голову управляющего. Вдобавок, дон Мигель не доверял никому, кроме Сергея, а это накладывало особую ответственность. Особенно в том, что касалось финансовых вопросов. Всю «наличку» для оплаты расходных материалов патриарх лично вручал Сергею в руки, заставлял пересчитать и каждый раз напоминал, что везде нужен глаз да глаз.
Вот тогда-то к Сергею пришло понимание, сколько семейство Муносов могло бы потерять, окажись на его месте любой прямой наследник дона Мигеля. А не совсем приличные повадки этих наследников Сергею частенько доводилось наблюдать на практике.
Несколько раз Асофейфа попытался приписать лишнюю фуру кожуры от бананов или лишний мешок так называемой гайинасы (отходов с птицеферм) для корма скоту. Поначалу Сергей обращал внимание зоотехника на нестыковку в объёмах, полагая, что тот просто ошибся. Но ошибки повторялись с завидной регулярностью, и всегда в одну сторону. Пришлось Сергею ненавязчиво дать понять дону Луису, что ещё одна такая скрытная попытка может стать публичной.
Но это мелочи, один грузовик на каких-то 80 голларов два-три раза в неделю. А вот слабый контроль за земляными работами экскаватора и бульдозера, которые выполняла фирма одного из многочисленных друзей дона Луиса, и за поступлением щебня от той же фирмы десятками рейсов, каждый из которых обходился голларов в 250, мог принести убытков на миллионы колонов.
Сергей же получал свою мизерную зарплату, которая, тем не менее, потихоньку накапливалась, поскольку пропитание ему присылал, как заботливый дальний родственник, муж его дочери. Остальных расходов, как и положено примерному отшельнику, живущему вдали от всех благ цивилизации, Сергей не имел.
В феврале 2008-го он инвестировал скопившийся таким образом миллион колонов в «чероки» двадцатилетнего возраста, чтобы, не имея прав, кататься на нём исключительно по живописным деревенским окрестностям ранчо.
А ещё через год в газетных объявлениях подвернулся участок на горном склоне ближе к восточному побережью, в который Сергей переместил свои новые сбережения «из-под матраса», договорившись о рассрочке платежа с владельцем.
* * *Через два-три года ранчо Сакраменто приобрело уже достаточную популярность среди довольно высоких кругов любителей лошадей и всего, что с ними связано. Раз за разом организовывались свадьбы таких любителей, различные довольно массовые мероприятия, аукционы, всякие методические занятия и даже имели место быть корпоративные торжества местного муниципалитета и Министерства культуры страны.
Особняком стояли визиты на дипломатическом уровне. Визит панского посла в Мерсике, вернее, послихи, прошёл, вообще, в приватной обстановке в один из выходных. Об этом позаботился зять Сергея, с ностальгией вспоминавший годы своей юности, когда он работал каким-то сотрудником посольств страны в некоторых восточно-эуропейских странах. Посольство Пании в Креолии накануне упразднили, передав обязанности послу в Мерсике. Поэтому время от времени в страну наведывался этот посол. Вот в один из таких приездов зять Сергея и пригласил эту высокопоставленную даму на ранчо.
Запомнился визит Ругвайского посла Октавио Брулини, с женой, сыном и братом Эктором, который потом доставал Сергея своими посланиями по электронной почте со всякими, иногда скабрезными, развлекательными картинками. Это очень простое и приятное семейство сопровождал Генеральный директор протокола и церемоний при МИДе, старый приятель зятя, достопочтенный Хавьер Борилья. Пожилой жеребец дочери дона Хавьера был постояльцем в лошадином отеле.
Кроме этого, было ещё несколько довольно представительных клиентов, которые держали своих лошадей в лошадиной гостинице ранчо: пару адвокатов, директор строительной компании. Но это не означало, что эти состоятельные креолы были какими-то высокомерными, неприятными типами. Вот что в этой стране Сергею нравилось, так это то, что не было никакого разделения, в поведении и отношениях, на бедных и богатых. И тусовки могли быть общими, и темы для разговоров, часто, общие, особенно, среди лошадников.
* * *Лошадиное поголовье на ранчо неуклонно увеличивалось. Когда Сергей приехал на работу в первый раз, там было всего около полудюжины лошадей. Постепенно количество их росло: дон Хорхе покупал иногда кобыл инглендской породы для увеличения поголовья этой лошадиной расы.
Удивительные создания – эти лошади! И что самое поразительное, так это то, как они терпят любую, самую невыносимую боль. Да, в момент испуга лошадь может заржать. Но никогда не подаст голоса, даже умирая от нестерпимых ран. Умирает молча, без стонов, без малейших признаков страданий. Только грустные глаза…
У Сергея на глазах такое случилось два раза: когда Коттонфилд так и не встал после операции кастрации, которую сделал дон Мемо; и тихо скончался гордость всей конюшни Голди, которого, похоже, «загнал» дон Хорхе.
Случай с Голди произошёл ещё когда был Хуан-Пабло, который, видимо, не придерживался строгих норм кормления, и давал концентрат в неограниченных количествах. Когда Хорхе вернулся с прогулки, через какое-то время Адан, работник, присматривавший за лошадьми, обнаружил, что Голди в своём стойле словно бы окаменел. Ветеринар прописал вводить физраствор. Всю ночь Сергей с Аданом, сменяя друг друга, делали эту процедуру, вливая в бедного окаменевшего Голди, стоявшего у дверей офиса, литр за литром. Но бедняга так и не вышел из столбняка…
А с Коттонфилдом тоже было трагично. Бедный дон Мемо, коневод с рождения, чистый практик, без всякого знания анатомии лошадей, видимо, совершил какую-то ошибку (хотя раньше проводил такие операции успешно), о чём очень сильно переживал. Асофейфа, имевший более широкие теоретические познания в животных, включая лошадей, критиковал дона Мемо за глаза, каждый раз повторяя: я не буду вмешиваться, весь скот – мой, кроме лошадей. Видимо, повышая, таким образом свой авторитет, на фоне, типа, малограмотного дона Мемо.
Особняком среди визитёров ранчо стоял Леонардо Сильберг, агентинский специалист по лошадям, с которым дон Хорхе познакомился на каком-то тематическом мероприятии. Лео и его ругвайская подруга Габриэла наведывались частенько, и проводили время со своим тоже немолодым жеребцом Эспартако. Лео заботился о своей лошадке, как о родном дите, и вообще, был своим парнем. Помогал в организации всяких мероприятий, а некоторые организовывал сам.
* * *Разумеется, все эти лошадиные тусовки были не бесплатными, их участники приезжали на крутых «тачках», а время празднеств частенько затягивалось за полночь. Ну а Сергею, как администратору, приходилось не только заниматься организационными вопросами на месте, включавшими всё необходимое для таких празднеств, но и разбирать после них с помощью пеонов завалы из мусора и прочих издержек. Особо запомнилась одна из разбитых и вырванных из водопроводной трубы, можно сказать, с корнем, раковина в… женском туалете. Амазонки, тем более, ладинские, они такие.
* * *И вот, на одном из таких мероприятий Сергей в первый раз, что называется, вживую встретился со своей будущей женой…
Заочно познакомились они за две недели до того памятного мероприятия на ранчо под названием «Полнолуние». По интернету.
В принципе, на ранчо у Сергея всё, практически, было под рукой, за исключением одного – женского общества. Его не хватало. Особенно после какого-нибудь празднества, на котором всегда присутствовали представительницы слабого пола со всеми их притягательными женскими атрибутами.
Последним толчком к решительному шагу в этом направлении послужила навязчивая реклама в почтовом ящике какого-то сайта международных знакомств.
Кликнул на женский пол в Креолии, и пожалуйста, вот вам подружки на один день, для долгих отношений, и даже желающие выйти замуж. Все подробности в анкетах, кто чем увлекается, кому кто нужен, фото. В общем, глаза разбегаются… И эта хороша, и эта, а эта ещё лучше. Да только одна загвоздка. Если на отечественных славских сайтах сразу и контакт можно найти, то на всех инглендязычных контакты эти только за «мани».
А у Сергея, по причине нелегальности, и счёта в банке не было – все колоны под матрасом, ну как в шедеврах мировой литературы о скупцах. К тому же, у него и свои принципы по поводу таких сердечных отношений: если речь заходит о коммерции, то ничего путного из них не выйдет. Пусть даже не подруга просит норковую шубу или бриллианты, а создатель сайта знакомств – десяток голларов, спекулируя на чувствах.
* * *После некоторых раздумий Сергей, всё же, решился – поместил свою анкету, зашифровав мудрёным образом в перечне своих увлечений электронный адрес, потратив на это занятие битый час. В процессе поиска подходящей кандидатуры будущей подруги с удивлением выяснил, что не он один такой умный. Вот одной из таких хитрых девушек, с совпадающими с обеих сторон запросами, фотки и анкета которой ему приглянулись, он и написал, гадая, правильно ли расшифровал адрес, получит ли ответ?
Случилось это в конце ноября 2009-го года. Задача, даже при удачном стечении обстоятельств, была не из лёгких. Не так-то легко соблазнять 39-летнюю женщину по переписке, да ещё и на эспанском языке. Да ещё самому в возрасте давно за 50, почти лысому, с рахитичной зарплатой нелегалу, живущему в конюшне у чёрта на задворках. Который, опять же, следуя своим принципам межполовых отношений, не стал ничего скрывать, послав и свои фото, и фото ранчо, и выложив всё, как на духу.
Один момент Сергей, всё-таки, скрыл. Национальность. Тут лучше не спешить, а вдруг эта Марибель насмотрелась колливудских ужастиков про вечно пьяных злых мафиози-славян в шапках-ушанках с красными звёздами. Так что, неопределённо представился эуропейцем.
И надо же, оказывается, он правильно разгадал зашифрованный в объявлении адрес. Правда, зашифрован он был довольно бесхитростно. И Марибель ответила. Ничего её не отпугнуло, наоборот, заинтересовало. Правда, как она потом призналась, подумала, что про жизнь в конюшне Сергей ввернул шутки ради. Но, как потом оказалось, такой вариант её не смутил и в реале.
В том же первом письме Сергей сообщал, что через две недели на ранчо состоится большой конный праздник, на который он её и приглашал. За две недели переписки они уже немного притёрлись в почти что сотне двусторонних посланий, и согласовали детали первой встречи.
Как потом выяснилось, встреча эта чуть не сорвалась, когда подруга, с которой Марибель должна была приехать, в последний момент отвлеклась на какое-то другое мероприятие. А ехать одной по ночным закоулкам пригородов столицы… Хотя план месторасположения Сергей ей заблаговременно выслал.
Но всё же подруга сыграла свою роль. Она, хоть и не поехала, но успокоила Марибель насчёт того, что пригласивший её тип не опасен, поскольку работает на почтенное семейство, с одним из членов которого она в годы своей юности имела романтические отношения. Такая рекомендация перевесила страх нарваться на какого-нибудь маньяка. Ведь иногда бывает и такое в заочных знакомствах.
* * *Пропетляв ещё какое-то время по тёмным переулкам, буквально скачущим по крутым склонам, и уже собравшись, было, разворачиваться и возвращаться, она вдруг увидела силуэты выезжавших откуда-то из-под склона двух всадников. Это были дон Мемо и Лео Сильберг…
Тут вот и начинаешь задумываться, как так получается, что люди зачем-то встречаются, вопреки всем препонам и рогаткам. Потому что, если бы не эта первая встреча, не случилось бы всего того, что можно обозначить как рок. И при том, непонятно какой: то ли злой, то ли добрый.
* * *Как бы то ни было, а в тот памятный день они впервые встретились на ранчо Сакраменто на лошадином празднике полнолуния. Сергей в тот момент помогал разбирать затор в десятки машин на парковке. Из новенького, металлического цвета «яриса» спустилась импозантная смуглая молодая дама с короткой стрижкой, в облегающих джинсах. Окинув Сергея с ног до головы оценивающим взглядом, слегка разочарованно произнесла: «На фото ты выглядишь более атлетичным». А через неделю – новая встреча, ещё через неделю – опять…
* * *Марибель жила и работала в Сан-Уго, а после работы, по пятницам вечером или рано утром в субботу приезжала к Сергею на ранчо. И выходные они проводили вместе, каждый раз совершая большие пешие прогулки по живописным окрестностям ранчо, общаясь между собой и с фанатами-лошадниками, которые навещали своих любимых питомцев в лошадином отеле, как правило, по выходным и праздничным дням. Часто случались различные мероприятия, которые Сергею приходилось обслуживать, но это только добавляло разнообразия в их отношения. За пару лет они несколько раз выбирались в поездки по стране на «ярисе» Марибель.
Так что, у Сергея больше не стояла проблема, куда инвестировать свою скромную зарплату. Проблема состояла только в том, на что её может хватить. Накануне нового года хватило на поездку к Лихому океану, где старые знакомые Сергея, приехавшие из Белославии ещё в 90-е годы, держали маленький семейный отель, состоявший из четырёх так называемых кабин. Там они и встретили Новый 2010-й год.
* * *В конце мая им посчастливилось выбраться на пару выходных на гарибское побережье. В центральной части страны начались дожди, а на Гарибах в то время как раз было солнечно.
Вот там пришлось понервничать обоим. Они уже тогда начинали вынашивать идею совместного дела в жарком влажном климате, а потому сначала посетили один из выставленных на продажу участков на некотором удалении от моря. А уже оттуда планировали спуститься к пляжам.
Чтобы не делать приличный крюк по асфальтовой дороге, решили свернуть на просёлочную – всего каких-то четыре-пять километров, и вот оно, Гарибское море. Погода была солнечная, сухо, грязи на дороге не ожидалось. Спросили у работников приткнувшейся у развилки авторемонтной мастерской, можно ли проехать по этому просёлку в джунглях на маленькой машине. Те, взглянув мельком на «ярис» Марибель, уверили, что без проблем. Езжайте.
Они и поехали. Сначала, и правда, дорога была хорошо накатана, ровная. Но через каких-нибудь полкилометра стала плавно ухудшаться, пока не превратилась в глубокую колею среди засохшей грязи, по которой нормально ездить можно разве что на гусеничном тракторе.
Марибель, как примерный водитель, до того ездившая только по асфальту, норовила направлять машину именно в колею, невзирая на её глубину. Логично – надо ехать там, где все ехали.
А дорога уже похожа на глубокие канавы, петляющие, разветвляющиеся так, что Сергею уже пришлось вылезть из машины и пятиться перед ней задом, указывая его насупившейся подруге, куда поворачивать колёса, чтобы не сползти в колею и не сесть намертво на днище. Повернуть назад уже не было никакой возможности. А вокруг – заросли с тропическими звуками, и ни души. Кроме обезьянних.
Вот так они и ехали несколько часов эти четыре километра. Слава богу, как-то удалось не застрять посреди душных джунглей под удивлёнными взглядами обезьян. Но атмосфера напряглась и натянулась так, что у Сергея уже почти не возникало сомнений, что это была их последняя встреча. Как говорится, прошла любовь, завяли помидоры.
Марибель не жаловалась, не ругалась, только переживала за машину – она её так берегла, так лелеяла, и тут – на тебе, нашёлся старый пень, который завлёк в дебри, и угробил всё. За машину Сергей тоже переживал не меньше, чем за маячивший на горизонте разрыв в отношениях. Особенно, когда её днище всё же цепляло за какой-нибудь выступ засохшей грязи.
Они уже старались не смотреть друг другу в глаза, до того было паршиво. Оставалось только молча высматривать, не кончаются ли впереди эти чёртовы канавы.
Какое же было облегчение на душе, когда они, наконец, выбрались на основную асфальтированную дорогу, проходящую вдоль берега.
* * *Постепенно напряжение спало. Однако уже вечерело, нужно было искать отель. А цены в них оказались такие, что славскому управляющему креольским ранчо не по карману.
После долгих поисков среди роскошных дорогих отелей, в конце концов, всё же нашлись довольно приличные, особенно по цене, кабины, практически у самого пляжа, где порядком подуставшие путники и остановились. И даже были, как ни странно, единственными постояльцами. Продукты у них были с собой, и даже бутылочка красного вина. А после ужина напряжение от пережитых треволнений окончательно отпустило, и они уже вспоминали их как забавное приключение.
* * *В июле они съездили на не так давно приобретенный Сергеем участок в Туриальбе, и сделали даже его крупномасштабную съёмку. Причём Сергей быстренько научил Марибель работать с теодолитом, а сам бегал с рейкой по крутому склону.
В начале знакомства никто из них не планировал жениться или выходить замуж – в этом их желания совпадали: никаких брачных уз, исключительно, что называется, длительные отношения к обоюдному удовольствию. Но всяко случается. Так что, как раз после этой поездки они решили пожениться.
Свадьба состоялась на ранчо в тесном семейно-дружеском кругу в конце августа, через девять месяцев после их первой встречи.
А ровно через год, в сентябре 2011-го Сергей уволился. До февраля присматривал в Северной провинции за одним маленьким отелем знакомых, бывших земляков по РОСС, иммигрировавших в Ганаду. А когда вернулся в Сан-Уго, зять предложил пожить в его доме, где нашлась свободная комната. Херардо был просто рад тому, что его тесть будет рядом, и можно будет по вечерам, за чашкой кофе на кухне, поговорить «за жизнь». От него Сергей узнал, что в большом семействе сильно сдавшего за последнее время дона Мигеля началась борьба за его наследство.
Часть III
Эксперимент «Сорологика». Суд
Глава 5
Марибель стали готовить к операции, делая массу всяких анализов. С ней практически постоянно находилась её мать. Она много лет работала волонтёром, правда, в другой больнице, знала все порядки в лечебных учреждениях, и вникала во все детали обследования дочери, готовая в любой момент вмешаться, если что, по её мнению, проводилось не так.
Сергей навещал жену каждый день в отведенное для визитов время. Марибель уже отошла после первого шока, была спокойна и могла в какой-то мере адекватно воспринимать его слова о том, что она обязательно выздоровеет. Хотя мировая практика и статистика говорили об обратном, у Сергея были основания надеяться, что даже в этом случае есть шанс.
Несколько остававшихся до операции дней, возвратившись из больницы, где сама обстановка напоминала о, казалось бы, неизбежном грустном финале, Сергей включал компьютер и копал, копал, копал информацию. Как на славских, так и на эспаноязычных сайтах, о сорологии вообще и, в частности, об этой злосчастной мультиформной глиобластоме, по крупицам собирая малейшие намётки на надежду. Зарегистрировался на одном из форумов, где собрались люди, искавшие такую же надежду.
А надежды на благоприятный исход были весьма призрачные. Популярная интернетовская энциклопедия – вакапедия – выдала удручающее определение всей этой области медицины:
«Сорология – раздел медицины, изучающий доброкачественные и злокачественные опухоли, механизмы и закономерности их возникновения и развития, методы их профилактики, диагностики и лечения. Сорологические болезни представляют собой обширный и разнородный класс заболеваний.»
А то, что касалось мультиформной глиобластомы, вообще, означало неминуемую смерть через пару лет:
«Мультиформная глиобластóма – наиболее частая и наиболее агрессивная форма опухоли мозга… Причина большинства случаев неясна… При лечении может применяться химиотерапия, лучевая терапия и хирургическое лечение… Медиана выживаемости для пациентов, в отношении которых применялась лучевая и химиотерапия с темозоломидом, составляет 15 месяцев. Медиана выживаемости без лечения составляет 3 месяца, в то же время довольно часто пациенты проживают 1–2 года. Хотя серьёзных исследований эффективности хирургического лечения при данном заболевании не проводилось, хирургия остаётся стандартным методом лечения …»
А заглянув в раздел «Генетические нарушения при глиобластоме», Сергей чуть не потерял сознание. Вспомнилось, что говорила девушка-соролог в ту роковую ночь:
«Наиболее частые генетические нарушения при первичных глиобластомах – это: утрата гетерозиготности, затем амплификация, мутация, гомозиготная делеция и ещё мутации.»
Открыл статью вакапедии о мутационной теории сорогенеза:
«Мутационная теория сорогенеза – учение, согласно которому причиной возникновения злокачественных опухолей являются мутационные изменения генома клетки. В настоящее время эта теория является общепринятой. В подавляющем большинстве случаев злокачественные новообразования развиваются из одной опухолевой клетки, то есть имеют моноклональное происхождение.»
*
О сорологии знали все, но никто не вникал в подробности до тех пор, пока эта напасть не касалась его лично. Да и то, соробольной и его родственники узнавали только те подробности, которые им рассказывали лечащие сорологи. А в подробности сорогенетической теории, объяснявшей причину болезни, и согласно которой велось одинаковое лечение во всём мире, вникать мог, разве что, особо дотошный родственник несчастного, у которого хватало самообладания и свободного времени, а также некоторых базовых познаний медицины. Но и в этом случае, столкнувшись со специфическими заумными для простого человека терминами и понятиями, этот искатель истины оставлял свои попытки.
Единственное, что отпечатывалось в голове и больного, и его родственников, это то, что опухоль образуется в результате мутации одной клетки организма, которая стала безостановочно делиться.
В такой ситуации безнадёги люди, обычно, цепляются за малейший шанс, идут на самую маленькую искорку света в конце тоннеля. А получив окончательный и безоговорочный приговор медиков о неизбежном скором конце, теряют голову и соглашаются на что угодно, на любые чудодейственные методы, невзирая на их очевидную абсурдность. Вот тут и наступает очередь всяких шарлатанов и подозрительных целителей.
Сергей уже достаточно хорошо узнал характер своей жены, чтобы понять, что никакие сомнительные предложения по поводу лечения не пройдут. И это был огромный плюс. Это означало, что если найдётся выход, то он будет с двойной гарантией – верой в успех обоих. Верой в то, что есть шанс выйти из этого смертельного тупика, и что выход этот – достоверный, научно обоснованный факт, а не какое-то чудодейственное средство типа поедания жареных жаб, настоянных в моче.
И Сергей копал, копал, копал… Приходилось переводить кучу материалов с русского на эспанский, и в очередной его визит в больницу они обсуждали все детали новой информации. Слава богу, на эспанском языке в интернете тоже было много интересного материала по сорологии. Сергей распечатывал всё это и отвозил жене. Нужно было спешить. Нужно было поднимать настроение упавшей духом Белке.
* * *Операция была назначена на 1 марта. Ещё накануне, когда стало известно, что она необходима, Сергею не давала покоя одна навязчивая мысль: только бы не случилось землетрясения в тот момент, когда скальпель хирурга коснётся мозга его Белки…
Напряжение спало только в тот момент, когда после звонка, от которого он, сжавшись, вздрогнул, услышал в мобильнике успокаивающий голос Аны-Луисы: «Операция прошла успешно». И они дуэтом разрыдались…
* * *Не успел Сергей отойти от радостной вести, как снова зазвенел мобильник. На этот раз звонил дон Карлос – сеньор, которому Сергей продал свой «чероки» в рассрочку. По условиям договора, он должен был в течение года выплачивать по сто тысяч колонов. Месяц назад дон Карлос заплатил первый взнос. «Наверное, насчёт очередного взноса, – подумал Сергей, – как раз вовремя». Однако дон Карлос стал сбивчиво объяснять, что один из братьев зятя – Рой, глава противостоящей группировки в битве за наследство начинавшего потихоньку терять рассудок отца, заявил о том, что квоты за «чероки» нужно платить ему, Рою. Якобы за какой-то долг Сергея перед фирмой.
Сергей уже был в курсе того, что Рой давно плёл интриги за спиной зятя, вбивая клин между ним и его славской женой. Дошло до того, что уже гуляла версия о том, что дочка Сергея Наташа была чуть ли не главарём какой-то славской мафии, которую разыскивает Интерпол.
