Идите к черту

Никто не решался появиться на нашем пути, пока меня вели в новую камеру с новыми решётками и деревянной скамьей. Ритуал по освобождению моих рук повторился с той же перепалкой, что и раньше, оставив мои новые наручи при мне. Я не стал дожидаться, когда все разойдутся, оставив только охрану, а сразу расковырял металлические заклепки на браслетах когтями, вернув под изумленные взгляды их украшение. Затем, избавившись от нескольких камней на полу, мне пришлось сжечь деревянную скамью, сложив весь пепел в полученное углубление. Вся эта операция вызвала недоумение и шум, но мне было все равно. Хотя угля не хватало для целой кровати, я не собирался опять сидеть на каменном полу.

Постепенно все успокоились после того, как я принял свое обычное положение, обхватив колени руками, и даже спустя некоторое время мне принесли больше золы и угля, оставшегося в печах. Я не рассчитывал на перину, набитую перьями, за неимением лучшей альтернативы уголь был последним, что мне бы пришло в голову. Но для объяснений еще предстояло преодолеть языковой барьер. Оставалось только вздыхать, принимая все как есть.

Гори, гори ясно!

Всю ночь было тихо, постепенно жилище приходило в движение. Отдельных камер для заключенных здесь не предусматривали, люди находились в общем помещении, разделенном каменными перегородками и проемами для отдельных комнат. Поэтому практически каждый разговор разносился по импровизированным комнатам достаточно хорошо. В таких спартанских условиях любой мог подойти к арке с решётками и уставиться, наблюдая за мной издалека как за диковинкой. Поначалу охрана отгоняла людей, иногда вызывая своего командира. Тот быстро находил для зевак задания, но когда большинство дел закончилось, они все равно возвращались.

Смельчаки подходили ближе, пытаясь разговаривать с уставшими от их набегов охранниками. Из этого мне удавалось узнать все больше и больше слов. Некоторые имена и местоимения медленно пополнили мой словарный запас, затем глаголы и немного прилагательных добавилось к ним. Большинство слов я не понимал и просто повторял про себя, чтобы запомнить произношение, но одну фразу, которую они повторяли, тыкая в меня пальцами, я заучил наизусть. – Угольная леди.

– Еще не узнали, чего хочет Угольная леди? – прошло не так много времени, прежде чем я начал понимать простые предложения. Но когда стало ясно, что означала фраза, которой меня называли, чувство дискомфорта поселилось во мне на долгое время. И когда голос маленькой девочки к концу вечера донесся через перегородку, чувство несправедливости вылилось через край.

– Я не леди! Прекратить! Не звать! – глупо что-то доказывать маленькому ребенку, но это должен был услышать каждый, кто так меня называл. Дремлющие охранники тут же проснулись от скрежещущего рева, которым звучал мой голос. Нервно оборачиваясь, они уставились на меня и медленно пятились, не зная, что делать, когда заметили, что я стою возле решетки.

Уставшие под вечер люди, лениво реагировали на новые события. Поднялся гул ропота, бормотание хлынуло по залу. Проскулил чей-то голос, что-то скрипнуло, а затем раздались торопливые шаги. – Смирно! – прозвучал знакомый тон командира, когда он подошел к решетке и увидел растерянных солдат. Затем пристально выжидающе посмотрел на меня.

– Я, НЕ, ЛЕДИ! – медленно повторил я, делая паузу между каждым словом, прижимаясь к решетке. В их глазах мелькнули искорки страха при звуке моего голоса.

– Все отдыхают, … тишина, – уверенно, но достаточно тихо произнес командир, выдержав паузу при обращении ко мне. А я сделал глубокий вдох, показывая свое раздражение.

– Я, не, леди, – повторил я еще раз, почти переходя на шепот, после чего развернулся и принял свою привычную позу, усевшись в углу. Возможно, сейчас самое время представиться, чтобы ко мне могли обращаться, но подумав, как это будет выглядеть, я вообще решил забыть свое имя. Как бы то ни было, все это давно в прошлом и человека с этим именем больше не существует. Есть только… Угольная леди?

Я даже не заметил, как слезы потекли у меня из глаз, когда я сидел, упираясь лбом в колени. Настала подозрительная тишина, я не слышал удаляющихся шагов командира, он все еще был здесь и чего-то ждал. Когда я поднял голову, он быстро переглянулся с охранниками и только после этого начальник неловко отправился восвояси. Его ждала дочь и жена, это все, что я мог узнать о нем из дневных разговоров. Машинально потерев правый глаз, я заметил оранжевую вязкую жидкость, раньше это вызывало небольшое пощипывание, но теперь я чувствовал только легкое тепло на пальцах.

После еще одного вздоха я наблюдал, как эта субстанция медленно темнела, становясь твердой, а затем спустя еще пару часов, лежа на каменном полу, стала похожа на бледный мутный кристаллик. Был ли я и раньше таким ранимым, или из-за повседневной суматохи у меня просто не хватало на это времени? Некогда обижаться, делиться переживаниями, а главное – не с кем. Неужели мне так чужда нормальная жизнь и общение, что хватало изо дня в день мотаться с работы на работу, для оплаты счетов и набивания желудка?

На следующий день в зоне моей видимости никто не маячил. Казалось, у них прибавилось забот, поскольку вчерашняя болтовня полностью прекратилась. Одиноким охранникам даже было немного непривычно после потери своей популярности, но позже днем появился их командир. Ему принесли наскоро собранный деревянный стол со стулом и пару наполненных мешков. Он долго не знал с чего начать и даже не обращал на меня внимания, копошась в содержимом, пока я не показал свою заинтересованность, упершись подбородком в руки, лежащие на коленях.

– Кто, ты? – выдавил он из себя первый свой вопрос после продолжительной паузы, закончив свои приготовления. В какой-то момент мне даже захотелось рассмеяться, вспоминая все те моменты, когда я задавался тем же вопросом. И очевидно не смог сдержать улыбки на своем лице, на что он начал недовольно хмуриться. – Кто, ты? – спросил он еще раз, не дождавшись ответа.

– Я, нет, … – попытался я ему ответить, вытащив свой длинный язык. Идеи как объяснить ему, что у меня не хватает слов и еще много чего, мне приходили в голову с трудом. Но его реакции были всегда интересными.

– Тебя, нет? – на его лице читались легкое смущение и растерянность, сменяющиеся раздражением и недовольством. Как и ожидалось, он ничего не понял, оставалось только пользоваться возможностью и вытянуть из него новые слова.

– Тебя, нет, инструмент, – тогда я решил поиграть с аналогией, предложив другой пример, сравнивая слова с инструментом.

– У меня, нет, инструмента? – конечно нормальный человек машинально будет исправлять простые фразы, слова в которых имеют непривычную форму. Что он и сделал, перефразируя мною сказанное.

– Да! … У меня, нет, … – и я снова высунул язык, заставив его задуматься еще сильнее.

– Ты умеешь говорить! – удивлялся он, не думая, что я над ним издеваюсь.

– Нет! … У меня нет, говорить

– Ты, не можешь, сказать, потому что, нет, … не знаешь, слов? – теперь он выстраивал сложные фразы, пытаясь передать смысл простого предложения.

– М-м, Да? – я сомневался, что это означало то, что я хотел сказать. С другой стороны я мог бы сказать «я был как ты», но в это трудно поверить. Даже я в это верю с трудом. Думаю, на этом можно прекращать последующий диалог, поскольку любой ответ походил на «у меня нет слов», но он не сдавался и начал серьезно обдумывать свой следующий вопрос, почесывая бородатый подбородок.

– Ты один? – думал ли он о том, что есть такие же монстры, как я, или те, кто меня схватил, были моими сообщниками, или те, кто меня изуродовал, оставили здесь в глуши среди аборигенов, и находились где-то поблизости.

– Я, не видеть, другой… Я, один, всегда, … Я видеть тебя, и других до тебя, … ты их видеть … это все, – надеюсь, он получил то, что хотел, а я выучил правильное произношение некоторых слов. Так что, на этом все?

– Откуда ты? – да, это тот самый вопрос, на объяснение которого у меня точно не хватает слов. И все же кое-что я мог показать. Например, нацарапать рисунок яйца на каменном полу и постучать по стене, показывая, чем был мой дом. Что я и сделал, добавив к рисунку избушку с окном и еще одну избушку со сломанным окном.

– Это яйцо, это дом … – начал объяснять он, указывая на изображения. – Это сломанный дом, – в этот момент я постучал по стене еще раз, на что он непонимающе уставился на меня. Тогда я обвел пальцем все вокруг, показывая на сломанный дом. – Древние руины? – ну насколько они древние я не знал, но второе слово я услышал впервые.

– Я идти, яйцо, древние рууии-ы, идти, идти, меня хватать, тебя хватать, я идти к тебя тут, – пожалуй, в эту нелепость уложилась вся моя история в этом замечательном месте. Последним штрихом на моей картине жизни было разбитое яйцо, где я попытался нарисовать себя.

– Ты вышел, из яйца, в древних руинах? – ну, звучало как фантазийный роман, где главный герой перерождается в кого-то очень могущественного. Вообще странно, что меня не заклеймили демоном и не попытались уничтожить. По классике, здесь должен появиться какой-нибудь священнослужитель или охотник на ведьм с горящими глазами, проклиная всех, кто окажется рядом со мной. Но до сих пор все шло так, как будто мой образ возник в этом мире впервые.

– Смена, – это слово я слышал почти каждый раз, когда менялись охранники или рабочие передавали свои обязанности, поэтому решил им воспользоваться. – Кто ты? Откуда ты? – услышав эти вопросы, командир слегка опешил, не успев переварить полученную информацию, но сделав глубокий вздох, не торопился отвечать и только пробежался взглядом по столу.

– Я … Граф … Олаф, – мне пришлось несколько раз повторить это про себя, чтобы понять, что слово «Олаф» звучало знакомо, и скорее всего, было именем, которым называла его жена. А «Граф», слово которого я пока не знал, означало фамилию? – Северные поля Аскагара, – все слова звучали незнакомо, я ничего не понял, но он продолжал. – Мы бежим от разведчиков восточных кланов Сурии, – ага, они от кого-то бегут. Ну, все сходится, только яснее не стало. Мне тоже оставалось только вздыхать, понимая, что я многого не знаю, но все же.

– Я демон преисподней, порождение хаоса … Иден, пришел пожрать ваши души! – мои поддразнивания на родном языке были рискованными, но мне казалось, он все равно ничего не поймет. Других забав все равно мне не видать, и кто знает, может я на самом деле нечто. От такого представления, словно после начала колдовского ритуала, охранники сделали на всякий случай шаг назад, заставив Олафа оглядеться на них. – Хи, х-м, – я едва сдерживал смех, возвращаясь на свое место. Но рассерженный удар кулаком командира по столу заставил меня откинуть мысли о развлечении.

– Твое имя Иден? – я внимательно на него посмотрел. Мог ли он понимать мой язык или это распространенное имя и просто его догадка? Конечно, оно было вымышленным, но вполне могло быть им, поэтому я не отказывался и немного подумав, кивнул в ответ. – Хорошо, мистер Иден, … ди-ман прс-пронии … э-м, – да, из этого следовало, что он ничего не понял. – У меня нет времени … для тебя. За нами идут, … мне не нужны … проблемы от тебя, – не имело значения, чего у него нет, но и слышать, что ему ничего не надо было странно.

– Про-о-ле-е-мы? У меня нет, видеть, – я развернул ему свои ладони, показывая, что все равно ничего не могу дать. На что он указал на сломанную деревянную кровать, рисунок разрушенного дома и всего меня, повторяя это слово. – Меня, идти так, … вы, идти так, нет про-о-ле-е-мы? – жестами я поочередно показал разные направления, предлагая решение его проблемы.

– Если я тебя отпущу, тебя могут поймать, и узнать, куда мы ушли, – в этом он прав, нужно было просто отпустить меня раньше. – Но отпустить тебя раньше я тоже не мог, я тебе не доверяю, – ладно, он читал мои мысли. В общем, он даже не пытался отвечать мне, а просто бормотал себе под нос без всякой надежды, что я что-то пойму. Хотя это казалось не сложным, мало кто захочет отпустить диковинного зверя, не зная, что у того на уме. – Что это? – покопавшись в одном из мешочков, он достал шахматные фигурки, которые я пытался вырезать из камней в своей берлоге. Видимо это забрали из рук моих предыдущих захватчиков.

– Сидеть, думать, … – сколько мне еще пришлось удивляться, но странно видеть человека, не знающего ничего о шахматах. Слово «игра» не звучало в их обиходе, по крайней мере, я его не слышал. А вот периодические предложения «сиди с матерью» в адрес своей дочери доносились с его стороны. Большому начальнику не до игр в тяжелые времена и сверстников вокруг наследницы не водилось или ей просто не позволяли общаться с другими.

– Показывай, – судя по всему, он не тот, кто на каждом шагу видит магические ритуалы. Найдя больше места на ровном бетоне, я процарапал клетки для шахмат и протянул через решетку руки за фигурками. Он что-то понял, глядя на сетку, но не стал меня останавливать, и высыпал оставшиеся камни мне на ладони, которые издавали короткое шипение при падении. – Я понял, шахматы, – произнес он уже после того как я расставил некоторые из фигурок. Игра с самим собой не приносила удовольствия, в основном я был занят больше резьбой, чем игрой. Но кто знает, как теперь пойдут дела. – Ты знаешь, как ходить?

– Да, … это так, это так…

– Хорошо, у меня нет на это времени, – перебил он. Стало понятно, что играть со мной он точно не будет. – Сколько ты здесь после яйца? – возможно он хотел знать, сколько мне лет. Если предположить, что для него я только что родился, то этот вопрос имел больше смысла. Что было делать? Говорить ему, что мне уже за тридцать или дальше строить из себя вундеркинда, говорящего с пеленок? А как насчет вундеркинда, проводящего магические ритуалы? И как я ему должен описать 150 дней, если не знаю числительных? А если я пробыл без сознания больше года, как я вообще мог знать, сколько я здесь?

Пожав плечами, я начал раскрывать и закрывать ладони, отсчитывая десятки пятнадцать раз. Воспринял ли он это как года или дни, я не знаю, но удивления на его лице не было. На столе лежала небольшая стопка измятых бумаг, которые он периодически листал. Такая письменность мне ничего не напоминала, но на одном из листков показался рисунок, который трудно будет забыть. Он сразу поторопился его прикрыть после того, как сам его заметил.

На нем не очень хорошо, но доступно были изображены мои внутренности, а точнее их отсутствие. Видимо дело не дошло до грудной клетки, такой панцирь не брал ни один из металлов, я сам это проверял. А вот брюшную часть они разобрали по кусочкам. Да, я выглядел худым, но я не думал, что кроме кишечника там больше ничего не находилось. Возможно, я просто не успел все разглядеть.

Чему собственно удивляться, ведь демоны и ангелы духовного плана существа, создания абсолютно потусторонние и незримые для обычных людей. А я, наверно, продукт генной инженерии, у которого, как пелось в песне, вместо сердца пламенный мотор. С другой стороны, терять мне уже нечего, если там просто пусто. Да и помирать из-за этого я пока не собирался, скорее наоборот, учитывая все, что я перенес.

Также я заметил, что мне не просто подстригли волосы, а срезали скальп. От этой мысли я почувствовал прилив ярости, моя кожа на ладонях начала заметно краснеть. Конечно, они и так были красными, как краска, включая все мое тело, но обычно кожа так не сияла. А теперь она буквально горела на глазах. Рябь воздуха стала настолько сильной, что привычный, плавающий от высокой температуры вид окунулся в языки пламени. Это напугало всех, включая командира. По их реакции я понял, что мне лучше вернуться в свой угол. Какое-то время Олаф еще стоял возле стола, но уже и так стало ясно, что разговору конец.

– Постарайтесь никого не подпускать, – отдав свои распоряжения, он удалился, а охранники, переставив стол со стулом, встали на свои места.

В моем же случае фраза «жопа подгорает» приобрела буквальное значение, поскольку, сидя на не прогоревших углях, спустя некоторое время я услышал треск костра. Это заставило меня осмотреться, ведь все это время я просто сидел с закрытыми глазами, стараясь не распыляться понапрасну. В моих фантазиях люди, проделавшие со мной нечто подобное, коротко говоря, горели в аду. Пламени было не много, я сидел на разгоревшемся костре, от которого слегка веяло знакомым теплом. Недолго думая, я попробовал лечь на бок, сгребая коленями и руками горку пепла и углей как мягкое одеяло, чувствуя, как тепло проходит от живота к лицу. Это оказалось настолько убаюкивающим, что я сразу уснул без задних ног.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.