Время вернуться и время уйти

– Простите меня. – Сказал он, плюхнувшись на стул. – Я не знаю, что на меня нашло. Простите меня. Паш, если сможешь, я не со зла. Что-то ломается, и не могу понять что.

Паша ушел, оставил их наедине со своими мыслями. Легкий ветер колыхал занавеску, освежал горячие головы. Лия встала, провела задумчиво и ласково по лицу мужа, и ушла из кухни. Саша смотрел в одну точку. Все мысли будто испарились, но на душе было очень тяжело. И сейчас, как никогда ему были нужны целостность и спокойствие, и чтобы трещина с безобразными углами снова залаталась. Он встал с кресла и направился в спальню к жене…

Глава 2

Яркий свет застилал глаза. Он не мог говорить, не мог шевелиться, не мог думать.

Иногда он слышал голоса: они были чистыми как горный ручей; звонкими, как хрусталь; острыми, как осколки стекла. Чем ближе доносились голоса, тем ярче ослеплял свет. Сначала он его ненавидел и хотел закрыться от него, но не мог. Он забыл, как двигаться, как чувствовать. Но свет выжигал ненависть, голоса очищали чувства. Они вырезали из него все по кусочку, каждое воспоминание, каждый клочок сомнения и страха. И он перестал ненавидеть свет. Его разум становился чистым как эти проклятые голоса. Лишь тень упорного сопротивления еще посещала сердце, но и оно уходило в небытие. Совсем скоро все изменится, – процесс необратим.

Иногда, он различал речь. Это было так редко, так дико и непонятно поначалу. Там были числа, много – много. Они любили говорить цифрами, чистые голоса так печальны! Его губы повторяли их, но вряд ли он осознавал, что это значило. Он не слышал собственного голоса, и принял этот факт полностью. Яркий свет забирал способность говорить.

Время ушло. Само понятие времени уже не имело значения. Вокруг лишь вечность, недосягаемое пространство, и один – всего лишь один миг…

***

Черные волны с шумом накатывались на песчаный берег, и с искрами на солнце распадались, убегали прочь, чтобы сквозь человеческий смех и крики белых чаек вновь взорваться восторженным шумом. Теплый ветер не отставал: с радостной пляской играл он вокруг степи, подхватывал брызги и песчинки пляжа и уносил их с вихрем с собой.

Как здесь было хорошо! Как спокойно и безмятежно отдыхалось после долгой и кропотливой работы.

Лия укоряла себя за то, что не хотела ехать. А сейчас ветер и запах воды полностью унес гадкий осадок после утренней ругани. Неподалеку копошились дети, выискивая среди песка необычные камни и ракушки. Саша и Паша резвились в волнах и думать забыли обо всех ссорах и недомолвках.

– Начинать всегда стоит с того, что сеет сомнения!» – говорил Володя с жаром. – Так говорил один из великих писателей прошлого! И правда, кто мы? Кем бы мы были, если бы никогда не переступали через себя, через свой страх? Наш Город – это прекрасный результат того, что все сомнения были исторгнуты из сердца! Многие спорят о ценности жизни. Наш мир имеет великую ценность, о которой когда-то забыли. Возможно, это и посеяло сомнения в умах предков, приведшие к плачевному итогу.

Лия держалась подальше от Владимира. Его речи были опасны. Хотя бы в том, что сбрасывания всех сомнений могло порождать не только прекрасные плоды. Это обратная сторона одной медали. Можно переступить страх, сделать благородное дело, а можно вот так вот прислонить дуло к виску и…

Летело время. Лилась беседа, с ними напитки, Володин сын сгребал в маленькую ручонку все остатки еды.

– Как ты собираешься это поливать? – Володя с большим интересом втолковывал Паше ошибочность его затей. Он хлебал из стакана только в путь, только собеседник, к удивлению девушки, так и не притронулся к алкоголю.

– Ну как же! А Озера нам на что?

– Воровать будешь что ли? – усмехнулся Володя.

– Нет, Боже упаси! – Паша взмахнул руками. – За кого ты меня принимаешь? Каналы проведем через все наши фермы. Расширим поля, Разведем табун лошадей.

– Да у тебя коровы разбегаются! – Рассмеялась жена Володи. – А ты лошадей хочешь. Вон! По кочкам их собираем!

– А то не моя вина! – Возразил Паша, пожав плечами. – Это не я! Это все они!

– А что они? – Лия не смогла сдержаться и с интересом вступила в разговор.

– Доиться не хотят, – вздохнул Паша с притворной грустью.

Володя выпучил глаза. Его жена и Лия ожидали нечто подобное, но как всегда, он их удивил.

– Ну а что вы смеетесь? Моя Марька как подходит к корове, так они «уииить» и улепетывают. Фиг вам, говорят, а не молочка!

– Прям так и говорят? – Алекс недавно вышел из воды и с удовольствием обсыхал на солнце.

– А как же производительность труда? Нормы по выполнению поставленного плана? Коровы решили создать всенародный протест? – Володя со смехом отпил из стакана. Его уже развезло. – Плохо работаешь, председатель! Не следишь за порядком в коллективе!

– Да уж, – пробормотал Паша, сощурившись от солнца. – С такими экземплярами спорить не стоит. Нашел я тут на днях одну потеряшку. Решил уму разуму научить. Привязал ее тросом к машине и еду черепашьим шагом прямиком на дойку. Смотрю, не отстает, идет бодро. Ну, я чуть быстрее газанул. А она бежит родимая! Мне стало интересно и я, естественно, еще вдавил. Резвая скотинка. А тут, что-то мне почудилось! Повнимательнее посмотрел в зеркало. И ведь, правда! Она стала левым глазом подмигивать!

– Иии? – У Володи совсем посоловели глаза.

– Что «Иии?». На обгон пошла, шельма!

Пляж разразился бурным хохотом. Любили Пашку, хоть и брехуном был. Но если он появлялся в обществе, никто не оставался печальным. Он был винтиком, наверное, даже главным винтиком в этом «социальном механизме». Он оживлял, придавал значимость, давал понять, что все не напрасно! Что все будет хорошо! И не просто хорошо – как итог выполнения поставленной цели и задачи, как это обычно делал Володя. А просто хорошо! Даже, если у тебя и у других куча недостатков, даже если все летит в тартарары! Все будет хорошо. По-человечески, по-доброму, по-честному. Может этого Лии и не хватает? Честности и доброты? Но ведь Город – это итог той доброты. Что же здесь ни так?! Почему в этом мире она чувствовала так одиноко. Ведь среди нее должны были быть еще люди, такие же как Пашка- те, в присутствии которых, ты чувствовал бы себя живым. И от Города этого не зависит. Это тайна, не разгаданная никем, ни Хранителями, не трудягами Города, ни Володей с его максимализмом. Вот поэтому часто она думала об Экспедициях. Там все по-настоящему, как и должно быть – без лицемерия, без предвзятости, по-честному.

Холодок прошелся по телу женщины. Она снова смотрела на них, как на чужих людей. И от этого было страшно. Наверное, поэтому, хотелось больше молчать и держать нейтралитет. Не чувствовала она себя частью этой системы. Как и Паша. Как многие другие, кто стал Искателем.

А тут как раз стали их вспоминать. Тех, кто ушел в Северные экспедиции. Сердце снова защемило той приятной нежностью, которое возникало при упоминании данной темы.

А вот Володя терпеть не мог Искателей. Он ненавидел их всеми фибрами души и даже не хотел вникать в отчеты, хотя это была одной из направлений его работы.

– Мой дядя был Искателем, – проговорил один из приглашенных гостей. Это был младший сотрудник Юра. – И он утверждал, что однажды увидел там странных людей, одетых в звериные шкуры.

– Наверное, твой дядя был единственным, кто их видел! – Снова завел свою шарманку Саша, но Паша вдруг перебил его.

– Нет, ребята. Не все так просто! Я когда-то знавал одного замечательного Искателя! Лучшего из лучших. Он не просто человек, а Человечище! Гора! Таких, поди, и с огнем не сыщешь!

– А как его звали? – Оживившись, спросила Лия.

– Представляешь, забыл, дурак! Имя такое чудное. Лев что ли? Я его в последний раз два года назад видел. Он мне поле перепахал одним махом.

–Лев, – пробормотала себе под нос Лия. – Нет, не Лев, но что-то похожее, такое знакомое.

– И все-таки львиное в нем все же что-то было. Все тело, как после боя. Без руки, с протезом. Лицо перерезанное. А натура какая! Жизнь таких не сгибает.

– И куда он делся? – снова спросила Лия, плохо скрывая волнение в голосе.

– Не знаю, ушел, наверное. Хотя он говорил, что время Экспедиций для него уже прошло безвозвратно, но он очень много расспрашивал о Пустыне.

– В Пустыне и сгинул! – мрачно усмехнувшись, проговорил Володя. – Только входы туда уже закрыты. Там ничто живое не проживет дальше одного дня.

– А если проживет? – Снова вмешался Юра, младший сотрудник. – Мой дядя говорил, что Пустыня может быть не такой опасной, как о ней предполагают.

– Ну да, ну да! – Мрачно улыбнулся Саша. – Наверное, поэтому оттуда живыми не возвращаются.

– Не возвращаются… – прошептала Лия и встретилась глазами с Пашей.

Он как будто все понимал, все чувствовал, но не знал, как поддержать.

– А еще в Пустыне можно найти деревни выживших людей. Тех, которые приспособились. Так мой дядя говорил…

– Дядя твой был большим фантазером. Он их тоже видел?

– Нет, Саша. Но я бы хотел туда попасть! – Юра поник головой и замолчал. Больше он не спорил.

Володя злился. Алкоголь сильно ударил в голову, и ему стало сложно держать свои эмоции. И не смотря на увещевание жены, решил выплеснуть наружу, все что имел. Но не знал, с чего начать, а потому стал долго разглагольствовать на тему бесполезности Экспедиций, о том, что нужно создавать, а не копаться в помойке, оставленной древними. Что там нет ничего, тогда как для возрождения нужно только самое лучшее и новое. Что сомнения уйдут, только если начать.

Воцарилась тишина. Никто ничего не говорил. Володя чувствовал крайнюю неловкость, а что с ней делать уже не знал. Тогда он обратился к Лие.

– Вот, ты! Ты все время молчишь. Ни разу не проговорила свою точку зрения. О чем ты думаешь? У тебя есть на этот счет возражения? Ответь, как ты относишься к нашим успехам?

– Как к обычной хорошо выполненной работе, – Лия пыталась отмахнуться от назойливого взгляда и ненужного диалога, но Володя не захотел отступать.

– И только? Просто обычной работе?

– Нет, не просто. – Лия обреченно вздохнула. – Некоторые вещи достойны большого уважения, это был наш долг.

Володя снова не был удовлетворен ответом. Его гордость принизили, а алкоголь гнал кровь вперед, требовал решения.

– Да брось, Володь! – Саша потрепал по плечу друга. – Оставь докапываться.

– Я просто хочу уточнить, – Володя смахнул ладонь. – Некоторые вещи достойны уважения. Это интересно слышать. А некоторые нет? Интересно, какие.

Лия сжала губы.

– Ну же, Лиечка, скажи, не смогу же теперь успокоиться.

Она встала, взглянула разок на мужа, потом покачала головой и наклонилась, чтобы прошептать Владимиру на ухо.

Володя побледнел, изменился в лице. Даже взгляд остекленел, как у мертвого человека.

Никто не слышал ее слов, и, слава Богу. Она натянуто улыбнулась, извинилась и поспешила прогуляться.

С нею остался лишь один ветер, да степь. В глубине души она ждала, что за ней последует Саша, но он не пришел. Ее душа была полна тоски и разочарования. Грустно. Очень грустно.

Она уходила все дальше и дальше от пляжа. Стихал ветер, утихал шум моря. Пожухлая трава становилась все выше. Ноги сами несли вдаль, и от этого было какое-то несравненное удовольствие! Она остановилась только когда вдруг вышла на петляющую старую давно заброшенную дорогу.

Вот тут дыхание Лии полностью перехватило. Она смотрела вдаль, жаждала пройти по ней, не смотря на сильный зной, дойти до конца, разобраться в правде. В какой только правде? Что там дальше, за степью? Горы, только горы… Она медленно пошла по окаменевшей высохшей дороге, слушая, как шелестит трава, как напряженно стрекочут кузнечики. Тоже новое явление в природе.

По обочинам торчали редкие полуживые цветы. Лия замечала эти изменения, но не останавливалась. В голове горячим молотом били одни и те же слова: «Искатель, подрывники, дорога, машина. Да, машина! Полутемный салон, наручники, пронзительный взгляд, разбитая губа».

Она провела рукой по лицу, покрытому испариной пота. Было! Все было! Но когда было? Что именно было?

– Лия! – Раздался позади нее окрик, после чего к ней на дорогу выбежали оба: Пашка первый, Алекс позади.

– Как ты? Зачем ты так далеко ушла от нас? – Лицо Паши застилал пот, он еле переводил дух. – Мы уже испугались.

Лия тихо засмеялась, но суровый взгляд мужа заставил замолкнуть.

– Ты зачем такое сказала Володе? Тебе больше делать было нечего, кроме как довести человека до ручки?

– Так ему и надо, – Крикнула она ему в лицо и выдернула свою руку.

– Дура! – Процедил он, позабывши все.

– Ну не надо, не надо! Не ругайтесь! – Паша попытался утихомирить обоих. – Что Лие еще оставалось, наш Володька сам напрашивался на бучу. Зато пить перестал.

– Очень смешно! – Саша закатил глаза. – Ты даже не знаешь, что она ему ляпнула, Паш.

– Прекрати! – Лия рассвирепела, но Алекс ее остановил. – Она спросила, как ему спиться по ночам, после того как он уничтожил пустынных поселенцев! Это нормальный вопрос, а? Скажи мне, Паша. Человек защитил нас от подрывников, дал шанс возделывать твои сады без страха, а она обвиняет его в умышленном убийстве. Идиотка!

Саша проорал это ей в лицо и разозленный, отвернулся и ушел в степь. Недалеко, видимо, хотел прийти в себя.

– Успокойтесь! – Павел от волнения не мог перевести дух. – Лия, Саша! Лия!

Он не знал, к кому бежать и просто растерянно разводил руками в стороны.

Лия бесцельно побрела по дороге.

– Ну, вы все-таки оба не правы. Лия, так тоже нельзя. Хотя я помню, что один из подрывников мне жизнь спас, вытащив из ямы. Помню, как он мне сломанную ногу зафиксировал и довел до дома, не прося ничего взамен. У меня тоже много вопросов по поводу подрывников, но все же, Лия! У Володиного сына день рождения. Не нужно было так делать. Саша! Давайте переведем дух.

– Я хочу домой, – Лия спрятала набежавшие слезы. – Устала.

– Да, – Паша растерянно моргнул. – Да, конечно. А на ферму ко мне тогда завтра утром, да? Завтра утром и поедем! Это все жара, это от нее мутиться в голове.

Саша и Лия молча шли рядом. Они не смотрели друг на друга, их обоих раздирали двоякие чувства, в которых оба в своем эгоизме забыли о просьбе несчастного Паши. А тот остался позади…

Глава 3

Свет стал частью жизни. Он словно воздух проникал в каждую клеточку тела, учил по-новому дышать. Нет больше ни прошлого, ни будущего, нет лжи, нет стремления, только здесь и сейчас. Все остальное было не важно. Когда-то часть Вселенной, теперь он растворен в ней. Голоса исчезли. Исчезли цифры, исчезли любые тени сомнений. Сопротивление здесь не имело смысла. Свет убирал любой смысл…

Он не знал, что происходило, когда раздались новые голоса. Не чистые, как хрусталь, не совершенные как вечность, а хриплые, тревожные. Он их не слышал. Свет становился ярче, чище. Он стал ее частью… Он не знал, что происходило, когда вдруг пришел в движение, – он этого не осознавал.

Но потом случилось страшное. Свет, частью которого он теперь стал, вдруг заколебался, как будто кто-то бросил камешек в чистейшую зеркальную гладь воды, и по ней пошли круги. Это невозможно описать, осилить, свет уходил и приближался, словно смерть размышляла, оставить или забрать жизнь.

Колебания были долгие, голоса тревожные… а потом наступила тьма. Резко. Без выбора, без надежды. Страшная, утопающая тьма, которая лишила и уничтожила свет.

Его охватила судорога, предсмертный крик, коего он еще не мог осознать, волна движения, взрыв голосов, гула. Он слышал голоса, но для него они оказались непонятными.

– Держись, – говорил Хриплый. – Только держись, брат.

Судороги все сильнее овладевали им. Он хотел света, он жаждал его.

– Мы должны торопиться. Времени мало. – Произнес звонкий, такой же чистый и совершенный, но другой голос. Как он был похож на те, иные голоса, утопающие в свете, но все отличался от них.

– Что же мы наделали? Держись, брат. Почему ты не привела его?!

– Он отказался! Он не верит!

– Но он обещал помочь, ты сама сказала это! Он уверял, что еще есть шанс!

– Его разум трудно понять. Торопись! Иначе будет поздно.

Движение увеличивалось, тьма сгущалась сильнее, судороги не давали вздохнуть. Он боролся за жизнь, но ее источника – света, – больше не существовало.

– Он должен был прийти, – хрипел грубый голос. – Должен помочь нам. Иначе, он трус и предатель.

– Он всегда был и тем и другим, друг мой. Как ты не понимаешь?

– Если он не поможет, мой друг умрет.

– Я боюсь, что он уже умер.

– Только если ты не уговоришь его. Умоляю тебя, ты уже мне помогла! Помоги еще раз.

– Саир! – Она прошептала самым чистым и проникновенным голосом, обращаясь как будто к самой себе, нежели к кому-то. – Если ты слышишь. Шестерни мира уже сдвинулись. Ты это предсказывал. Помоги нам!

***

Весь следующий вечер Лия с Сашей вели себя очень сухо, но женщина не хотела идти на попятную. Если ее и мучила совесть, то только за то, что подвела Павла.

Всю ночь Сашу мучали кошмары, чего с ним никогда не бывало и порядком пугало Лию. Несмотря на ссору, она крепко обнимала мужа, которого практически невозможно было разбудить. Он тоже мучается, вдруг подумала она, вспоминая вечер и старую смутно знакомую дорогу. Он тоже пытается вспомнить…

На следующее утро, оба разбитые и не выспавшиеся все же решили помочь другу и поехали к нему на ферму.

Марья встретила их с радушием и нескрываемым волнением. Оказывается, за ночь произошло еще более прекрасное! И вскоре Лия и Саша с замершим сердцем убедились в этом.

Сад превратился в рай! Яблони цвели пышным цветом, даже листьев не видать, все превратилось в бело-розовую благоухающую пену! Сочная молодая трава колосилась под ногами, цветы тянули к небу свои лепестки, а за ночь из-под земли забил источник! Чистый прекрасный источник родниковой воды! Такого не было нигде. Такого не могли представить даже в Городе, ведь земля почти что мертва! А здесь… здесь Оазис!

– Вы это видите?! – Паша снова разводил руками с улыбкой, растянутой до ушей. – А ты, Сашка, не верил мне! А теперь как? Еще назовешь меня брехуном?

Саша смеялся как ребенок. Лия вообще потеряла дар речи.

Но Паша взял обоих под локоть и радостно повел к воде.

– Вот! Пробуйте на вкус! С утра сделал все пробы, вода совершенно пригодна для питья!

– Но как все это возможно? – Шептала Лия.

– Я не знаю. – Марья водила их вдоль деревьев, а сын радостно бегал среди них. – Может Хранители решили таким способом помочь нам?

– Это не Хранители. – Пробормотал Саша. Он снял цветок с ветки и с каким-то потаенным трепетом прикрепил ее к волосам жены. Сложно сказать, что это было: призыв к миру, выражение любви или желание, чтобы трещина перестала кровоточить. – У Хранителей нет таких возможностей. Ничто не зреет за одну ночь.

– Тогда что это? – Марья присела на скамейку под деревом. – Мы должны сообщить в Совет, ведь так? Хранители будут счастливы, увидеть такое.

– Это сделала она. – Лия была уверена. Знакомое дуновение воспоминания коснулось разума. Почему же она стала забывать? Кто заставил ее потерять память? – Она! Та, которую увидел ваш сын!

– Не может же быть, что в мире есть силы, большие, чем наши Хранители! – Саша с сомнением посмотрел на окружающих. – Хорошо, допустим что так, но где тогда находился твой дьявол, которого ты лицезрел накануне?

Паша снова заволновался. Он и думать забыл о том страшном человеке, с которого начались все эти невероятные изменения. Его улыбка сошла на нет.

– Идем, я покажу вам! Идем скорее!

Паша отвел их на холм, где впервые явился ему черный человек. Да, он не врал! Ни единым словом, ни помыслом не произвел на свет лжи. Вся земля вокруг была выжжена и абсолютно мертва.

– Кто же мог такое сделать? – Полушепотом спросил Паша.

– Не знаю…

– Мы сообщим в Совет?

Саша молча посмотрел на жену. Он, правда, не знал, что делать. Лия была против, но умолчать, будучи в Совете, – сродни предательству.

Лия ничего не говорила. Она тяжело вздохнула и молча посмотрела на далекую гряду гор, за которыми скрывалась Великая Пустыня. Она так хотела совета, доброй поддержки; чтобы кто-нибудь объяснил что делать и как это делать правильно, но ее негде было взять. Саша слушать не будет. Уже по его взгляду, который она чувствовала на своей спине, было понятно, что ее никто не будет слушать. Что люди, которые могли понять, когда-то исчезли из ее жизни.

Глава 4

С тех пор прошел месяц. За это короткое время произошли удивительные метаморфозы, загадочные и страшные в своей круговерти.

Отношения с Сашей трещали по швам. Он стал много пропадать на работе, сильно нервничал. И пока Лия упорно изучала Пашину ферму самостоятельно, Алекс не выдержал напора и все рассказал Совету. Он чувствовал себя виноватым, но долг был превыше всего. На ферму потянулся народ, а Паша с Марьей лишь растерянно провожали их взглядами. Ферму нахваливали, Совет решил обосновать свою лабораторию, а Сашу по большому опыту сделать ее начальником. А вот Лию лишили всех возможностей там присутствовать.

– Неужели наш Город не оправдывает твое доверие? – Рано утром получила она сообщение от Хранителей. Они были разгневаны на нее. – Неужели мы так тебя обидели, что ты решила скрыть от нас действительно важные вещи?

С большим стыдом и неловкостью она показала это сообщение мужу.

– Мы дали тебе столько возможностей радоваться жизни, чувствовать и изучать ее, чтобы наш Город, наша Земля процветала и полнилась плодами, а ты затаила какую-то обиду на Нас! Почему ты боишься, Лия? Мы не можем и не должны быть врагами, это не тот путь. Пожалуйста, одумайся. До тех пор, на три месяца, тебе будет закрыт доступ в Академию.

Саша внимательно прочитал письмо, а потом кратко ответил:

– Я согласен.

Ответ прозвучал как будто удар камнем в спину. Любимый человек, родной во всех отношениях, отдал ей письмо и молча ушел снова на работу.

Как никогда она чувствовала свою беспомощность, свое одиночество. Целыми днями бродила по Городу, пропадала в библиотеках пытаясь найти хоть какую-то информацию, но все было без толку.

Младший сотрудник Юра решил последовать пути своего дяди и отправился в Экспедицию. Тогда и Лия с новой силой возжаждала этой участи и в слезах обратилась к Хранителям с просьбой уйти с ними.

– Ты не готова к такой ответственности. Тебя все еще держит страх, и мы не хотим терять тебя. Останься в Городе, ты дорога Ему. И нам! Отдохни от трудов и проведи время с разумом.

Так продолжалось две недели, а потом события пошли по разгонной полосе.

Вечером, когда на Город начали опускаться сумерки, Паша беседовал с Лией на ее кухне, пока Алекс отправился в ближайший магазин. Она долго думала, но все же решилась и ему показала злополучное сообщение.

– Мне кажется, что меня приставили к стене и заставляют об нее биться, – проговорила девушка, когда Паша перестал читать. – И что мне с этим делать, я ума не приложу.

Паша устало вытер ладонью лицо.

– Ты не виновата, у меня тоже такое же чувство. Виноват он… тот дьявол. Если бы я знал, что так выйдет, лучше бы не было никакого сада!

– Ну что ты, Паш? – Она положила сочувственно руку ему на спину. – Это же прекрасное место! Это знак того, что еще все можно спасти!

Но друг ее, кажется, даже не слышал.

– Они поставили посреди всего какие-то постройки с непонятной колючей сеткой, назвали это место лабораторией и ведут себя как хозяева в моем саду! На моей ферме! Они не понимают…

– Не вини их тоже, Паш! Это такой невероятный шанс, вот и ухватились за него всеми руками и ногами.

Паша, огромный, грузный, уже находился в возбуждении. Он вскочил, ходил из стороны в сторону, размахивал руками, как ребенок, который не успевал за своими мыслями.

–Они не понимают, Лия! Не понимают, что дело не в земле, не в деревьях, а в том, что ты пыталась найти правильный ответ! Пыталась узнать, кто были те люди, или не люди, которые сделали это. Вот где будет раскрыта загадка, но вместо этого, Хранители отстранили тебя, как будто… – Паша вдруг схватил напуганную Лию за руку, притянул к себе и зашептал, – как будто они боятся! Это не ты боишься, Лия. Это им страшно!

Следующая ночь прошла тревожно. Павел уехал домой, и Саша впервые попробовал примириться с женой, но Лия не могла забыть обиду, когда вместо поддержки, он равнодушно согласился с вердиктом. Поэтому, не приняв участие, она осталась сама с собой и со своими мыслями, которые не давали заснуть. В голове вертелись слова Паши. И от этих мыслей было не по себе.

«Это не тебе страшно, это они боятся». Как то так… Хранители, как они могут быть слепы? Разве такое возможно? И пока она ворочалась во сне, не понимая, что делать с этими догадками, тишину комнаты потревожил резкий звонок, от которого похолодело в жилах. Саша ошарашенно смотрел на Лию, а та, предчувствуя недоброе, ответила на звонок: