Время вернуться и время уйти

– Значит они в ваших руках. – На удивление спокойно сказал Карэн, не смотря на гнев в глазах. – Так я и думал.

– Бред какой-то! – Выругался Володя.

– Так мы будем говорить? – Снова осведомился Лиам.

– О да! Вы будете говорить. – Ответил начальник стражи и дал своим бойцам знак отступить и убрать оружие. – Только будете говорить уже не со мной. Я веду к Вестнику, пусть он решает вашу судьбу.

Лиам согласно кивнул и даже учтиво поклонился.

– Вестнику? – шепотом спросил Володя.

– Да, – так же шепотом, скорее, от страха, ответила Лия и пояснила: – Вестник для них как вождь.

– И зачем я только ввязался в это?

– Ну, в любом случае, лучше общаться с ним, нежели сделать то, что вы задумали.

Владимир ничего не ответил и отправился вслед за Лиамом и Акимом Филимоновичем, а когда и Лия на прощание глянула на солнце и собралась идти, ее остановил Карэн. Он взял ее под локоть и склонился так низко, что девушка почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной.

– Что ты сделала? – Прошипел он ей в ухо гневно. – Зачем ты привела их, Лия!

– Для того, чтобы вы перестали нас мучить, Карэн. – Она не смотрела ему в глаза, но попыталась придать себе более уверенный вид. – Но я клянусь, я не знала про других пленников. Лиам ничего мне не говорил, мы лишь хотели остановить бойню!

– Бойню? – Карэн удивился. Его гнев исчез, он отпустил девушку и воззрился на нее с удивлением. А Лия в смятении улыбнулась. Сболтнула лишнего, все-таки ляпнула.

– Это игра слов, – попыталась оправдаться она и судорожно потерла нос. – Как Рагда? С ним все хорошо?

Карэн опустил голову и посмотрел на свои руки.

– Он умер.

– Как? – Лия от неожиданности задохнулась. – Я же приняла все меры. Рагда должен был выздороветь!

– Ты не виновата. Это было… другое. Одна из причин наших варварских нападений, как это вы называете.

Глава 8

Большой подземный зал, в котором оказались незваные гости, был очень светлым и уютным.

Каменные стены, покрытые известью, в некоторых местах были задрапированы зелеными и коричневыми коврами с затейливыми узорами. Вдоль стен, с обеих сторон в специальных углублениях текла вода. Ручейки резвым потоком стремились вдоль этих канальцев вдаль, сквозь отверстия в стене в другие пещерные комнаты.

Войдя в зал, Аким Филимонович опешил, увидев и чистую воду, и молодое деревце, которое росло на импровизированном «газоне» в дальнем конце зала.

А Лия не смогла не улыбнуться! Она помнила, как дарила его подрывникам, за доброту, проявленную к ней после спасения бедного мальчика, который так хотел посмотреть на Город…

Улыбка угасла на губах. Больше он никогда не увидит Город, пускай хоть саженец, который она оставила на том месте, где нашла ребенка, оставит о нем добрую светлую память. И сейчас Лия с благодарностью увидела, что подрывники приняли дар, оценили его по достоинству. Она снова посмотрела на Карэна, и тот снова позволил себе слегка улыбнуться. Он понял. Он все понимал. А потом Лия смутилась и задумалась, глядя на деревце. Она вдруг осознала, что саженец за два года не мог так быстро вырасти. Без солнца, без плодоносной почвы, в пещере, пускай и просторной и светлой! Ее кольнула странная мысль. А вдруг Аким Филимонович оказался прав?

Сам ученый заметно нервничал и хотел присесть. Возраст как никогда давал о себе знать, но чувствуя себя снова пленником, боялся попросить хотя бы стул. Да и не хотелось ему раскисать перед присутствующими. Гордость, воспоминание о прошлой встрече с диким племенем, заставляли использовать все силы организма на полную мощь.

Но кое-что его все-таки отвлекало. Его мысли тоже занялись растущим деревцем и не только. Его уставший ум чувствовал здесь особую силу – таинственную благодать, источающую жизнь! В тот день, когда она показала ему цветок, он чувствовал тоже самое.

Сожаление, противоречивые чувства вины и страх идти дальше, ушли на задний план. Сейчас он был на правильном пути. И пусть Правители подождут. Он еще успеет извиниться. И люди – они все равно стали другими. Они не повторят былых ошибок. Они больше неспособны на такие ошибки!

В зал вошел тот, чье звание внушило трепет у Володи. Это был он – Вестник! Он был высок ростом, широкоплеч, силён. В руке он держал, окованный металлом, посох. Весь его вид, красивая, но диковинная одежда – броня, внушали уважение и страх. И он не торопился. Он не стал, и садиться, как это делают короли в тронных залах. Его глаза в узкой прорези красно-черной ткани смотрели на всех внимательно и долго. Иногда он кивал в такт своим мыслям.

Володю раздражало здесь все: особенно закрытые лица подрывников, особенно молчаливые переглядки сейчас! И он начал говорить! Требовать и выражать недовольство, как вдруг вскрикнул и повалился вперед. Лия подхватила мужчину и вернула его на ноги. Она снова встретилась взглядом с Карэном, а тот лишь с полным удовлетворением развел руками. Лия лишь укоризненно покачала головой.

– Что же ты, Гостья, не научила своего друга правилам Дома?

Девушка перевела дух, и, поняв, что ей дали возможность выражать свои мысли приветливо кивнула.

– Прости меня, Вестник. Мне следовало позаботиться об этом. Я приветствую тебя и весь твой Дом! Позволь мне говорить с тобой!

– Ты говори! – Разрешил ей Вестник. Он сделал несколько шагов навстречу.

– Благодарю тебя! – Ее голос дрожал. – Мы никому не желаем зла. Вот этот человек, – она указала на Володю. – Он – уважаемый член Города, он помогает нашему Городу, чтобы мы ни в чем не нуждались. У берегов пяти озер, есть станция, которая построена для того, чтобы очистить ее воды и сделать их пригодными для жизни. Но, к сожалению, нападения ваших людей мешают этой благородной цели.

– Да! – Снова начал Володя. – И я хотел…

И в этот момент он опять получил удар в спину.

– А! – Воскликнул он. – Все! Понял!

Карэн усмехнулся, не смотря на царившее напряжение.

– Мы не знали, что нам делать и поэтому пошли на такое позорное действие: мы взяли пленников.

Лия говорила это медленно, стараясь взвешивать каждое слово. Ей было неприятно, тревожно и стыдно. Она не хотела даже смотреть в глаза Вестнику.

– Простите нас, но мы не видели иного выхода, кроме такого. Это была вынужденная мера. И в знак вашей доброй воли, я прошу вас объяснить причину нападений, чтобы мы могли прийти к обоюдному соглашению.

– Я понял твою просьбу, Лия. Не волнуйся! – Вестник выставил перед собой посох и немного оперся на него. – Но не для этого вы шли сюда.

Лия ошеломленно посмотрела на Вестника, впервые за свой разговор.

– У вас нет честности друг перед другом! И не только передо мной. Добрая воля бывает только между честностью и уважением.

Лия непонимающе развела руками, ее вдруг охватила паника. Она не знала, что отвечать в этом случае и готова был оправдываться, боясь гибели, а Вестник уже подошел к Лиаму.

– Называемый вами Искатель в моем Доме. Жестокий к моему народу. А вот ученый! – Он подошел и к Акиму Филимоновичу. – Уже покрытый сединой, но все стремится в закрытые земли. Усталый, но гордый. И даже последняя встреча не погасила его энтузиазм.

Аким Филимонович нервно откашлялся. Помнили. Все помнили проклятые!

– А вы! – Вестник, наконец, обратился к Володе. – Уважаемый член Города, помощник в очистке Озер! Стремитесь совершить набег и нас разбить? Как будто неизвестны вам причины наших нападений!

Вестник с презрением усмехнулся. А все остальные с непониманием воззрились на мужчину. Володя густо покраснел. Он все знал! Этот страшный вождь варваров знал планы каждого!

Вестник вернулся к Лии.

– Ты привела ворон в мой дом, дитя! Какого мира ты хочешь?

Лия была растеряна и не находила слова. От волнения на ее глазах выступили слезы, с которыми сложно было совладать.

Но Вестник положил руку ей на плечо, будто успокаивая, и обратился к Лиаму.

– Говори, Искатель!

Лиам улыбнулся, как ни в чем не бывало.

– Умен ты вождь. Мне даже сказать нечего. Я только покажу!

Он залез в карман, пошуровал там и вытащил на всеобщее обозрение брошь, которую нашел в песках.

Вестник вздохнул и взял ее в руки. Он знал этот символ стрелы, пронзающей солнце и луну, увенчанную звездами.

Он опустил руки и устало, с какой-то обреченностью в челе подошел к дереву.

– Так вот как значит. Значит, ты решил поиграть в посланника смерти.

– Не понимаю, о чем ты. – Лиам с интересом разглядывал спину Вестника.

– Нет, ты понимаешь! – Вождь, казалось, ощущал бессильный гнев. – Ты знаешь, к чему идешь и чего стремишься достичь.

Лиам попытался что-то сказать, но тут Вестник оборвал его на полуслове раскатами гневного, чуть сдерживаемого голоса.

– Нард’шана больше нет!!! Его поглотила бездна! Пески Пустыни высушили из него жизнь столетия назад, Искатель!!!

– Тогда что же ты так нервничаешь? – спокойно осведомился Лиам.

– Верни мне моих людей, – Вестник снова взял себя в руки и говорил теперь тихо. – Они – часть моего Дома и росли на моих глазах. Возвратись в свой Золотой Город, пойди к Хранителям и скажи им, что Нард'шан – Вестник с болью вздохнул и кинул брошь к ногам Лиама, – больше никогда не возродится. – Он – миф, пусть и память о нем поглотит песок и время. Ваш Город цветет, а наш пал. Нард'шан – чудовище, гниющее во тьме, как ему и положено. Ты ведь и так это знаешь. Ну а ты старик? Неужели и тебя не остановить? Неужели тебя так манит покопаться в костях? До сих пор хочешь в Пустыню?

Аким Филимонович неуверенно пожал плечами, расстроенно держа у груди свою папку. Он уже сам не понимал, чего хотел, кроме одного:

– Я хочу помочь своей земле. – Ответил он хриплым голосом. – Хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в этих бумагах, которые я везде ношу с собой. Хочу понять, почему ваше дерево так хорошо растет, а наши – нет. Я хочу найти ее, чтобы она мне все рассказала и помогла!

– Благая цель! – Скорбно согласился Вестник и кивнул. – Но боюсь, вы опоздали!

– Как? – Опешил Аким Филимонович.

– Ее больше нет с нами! Не стоит недооценивать Пустыню. А ты, Искатель! Возвращайся в Город. Даю тебе два дня. К утру, к рассвету, твои пленные должны быть у меня. А вы! – Он обратился к остальным. – Вы останетесь здесь. И горе будет, Искатель, если мои сыновья не вернутся домой. Теперь мы совершим достойный обмен. Ступай, Искатель, и сделай все, о чем я просил тебя. Настало время платить по счетам!

Глава 9

В пещерах трудно определить, когда день, а когда солнце уже скрылось за горизонтом. Светильники под каменными потолками светили одинаковым светом всегда, но удивительный народ чувствовал время каким-то своим внутренним чутьем. Часов они не носили. По крайней мере, Лия их не видела.

Усевшись на ложе, в отдаленной «комнате», с зелеными драпировками и пряным ароматом каких-то цветов или специй, девушка всеми силами старалась вглядеться в лица изредка приходящих подрывников. Она никого не узнавала. Нет больше Рагды, маленького Рагды, насупившегося как маленький раненый ежик, с недоверием и мольбой, смотрящего на нее из-под черного капюшона. Нет его жизнерадостной сестры, которая по утрам втихомолку приносила ей сладости. Ни одного знакомого лица, кроме Карэна, который никогда не жаловал посторонних гостей.

Вестник был прав! Воистину, не может варвар обладать такой проницательностью и знанием человеческой души. Как они смеются над нами, должно быть! Над благородными жителями Города, источником мудрости и цивилизации! А на самом деле, обычные люди, погрязшие в своих собственных алчных планах, обманывающие друг друга! Вот и Искатель, обманщик, обкрутил всех вокруг пальца и думал, что это ему с рук сойдет. Аким Филимонович, самый честный из всех, но даже ради благой цели сделал гнусность. А этот? Лия с презрением посмотрела на Владимира, усевшегося вдалеке прямо на полу, этот подлец вопиющий, который, судя по словам вождя, знал много больше.

Иногда в комнату входила женщина в бардовом одеянии, с закрытым лицом и волосами. Лия не была с ней знакома, но ее появление каждый раз немного успокаивало. Когда она двигалась, на икрах ног и на голове звенели тяжелые браслеты, а в комнате разносился терпкий аромат фруктов. Она разговаривала только с Лией, полушепотом и это льстило девушке, не смотря на обыденность своих речей. Она не называла свое имя. Подрывники не рассказывают их чужакам. Но с ее появлением страх уходил, и когда безымянная гостья, снова пришла, неся с собой одеяла для пленников, Лия не выдержала и поведала ей о своих чувствах.

– Мне жаль, что так случилось. Я, правда, шла сюда с миром, и меня обманули.

– Твое сердце чистое, – тихо произнесла женщина. – Так сказал Вестник. Да и сердце старика тоже. Но в любой момент можно сбиться с пути. И благо превратить во зло.

– Там что-то есть, да? – Лия с грустью сделала пару глотков обжигающего чая.

– Где? – Женщина приглушила голос сильнее. Лия обрадовалась больше. Она хотела разговаривать, той женщине было одиноко, несравненно одиноко в этом подземном мире. Это чувствовалось в каждом плавном ее движении, нежном певучем голосе. – Ты говоришь о падшем городе? Нет, на самом деле, там только застарелая боль и все. Нард’шан – заслужил упокоение и свое забвение.

– Тогда почему многие верят, что там лежит Ключ к восстановлению нашей Земли?

– Люди часто тешут себя ложными надеждами и иллюзиями. Особенно вы в своем Золотом Городе.

– Это тоже говорит Вестник?

– Нет, – Лия почувствовала, как женщина печально улыбнулась. – Это Саир.

Вдалеке комнаты хрипло закашлялся Аким Филимонович. Он лежал на подушках и пытался заснуть, но потрясения, видимо, не позволяли успокоить разум.

Женщина вздохнула и плавным движением руки притушила свет. Лампы померкли.

– Кто такой этот Саир? – Лия придвинулась почти вплотную к ней. – Я много слышала о нем. Он ваш бог?

– Нет, не совсем. У него много имен. Для кого-то он помощник, а кому-то демон.

– Значит это аллегория? – Лия была немного разочарована. – Ваша вера?

– Он наш хранитель! – Женщина с добротой положила свою руку на руку девушки. Звякнули браслеты, аромат древних фруктов колыхнулся в воздухе. – И он тоже заслужил покой. Он так долго и мучительно ищет его. Он так устал от боли и бремени, которую несет.

Слова женщины были пропитаны тоской и безнадежным надрывом. В них чувствовался фанатизм, который Лия не могла принять, но, тем не менее, задевала и струны ее души.

– И от кого Саир вас охраняет? – Спросила она.

– От своего гнева. От Тени Пустыни. И от ваших Хранителей!

Лия возмущенно взмахнула руками и бесшумно засмеялась. Бедная недалекая женщина!!! Она полностью погрязла в своих суевериях! Как можно бояться Благих? Тех, которые дали возможность жить? Выбраться из-под гор? Перестать быть дикарями, ютящимися вдали от солнечного света?

Лия ничего не говорила, но лишь пыталась сдержать свой глупый, неуместный и даже жестокий смех, который правда и так прервался, так как женщина на такой ответ, резко распахнула ткань, скрывающую ее лицо.

Тошнотворный ужас сдавил дыхание девушки, подкрался ледяной хваткой, сцепившей горло, когда в полутьме из-за затейливой вышивки покрывала на нее смотрело изуродованное сожженное лицо.

– Моя жизнь, – Говорила она, пронзительно сверля взглядом Лию. – Это милость Саира за мою страшную глупость, когда я была своенравной. Он мог покарать меня, как тех изменников, но пощадил. Он разделил со мною боль, в застенках Нард’шана. Он был моим отцом в те дни, когда я осталась совсем одна и умирала, среди ураганного ветра. И только благодаря его духу я вернулась домой. С тех пор, я неприкасаемая. Мне не дано иметь мужа и детей. И я возненавидела ваш Город! Ваше Сияние! Ваших правителей! Я бы уничтожила их всех, лишь бы мой Отец обрел свой покой!

Лия не знала, что сказать. Не могла. Просто не могла отворить уста, видя, какой болью искажено обгорелое лицо, каким неистовым религиозным фанатизмом горели и сжигали еще больше ее черные, словно угли глаза. Она застыла, словно труп в звенящей тишине, когда вдруг горные пещеры огласили раскатистые звуки горна. Лия вышла из оцепенения, испугавшись, как и тогда, когда жила здесь первый раз. Она боялась обвалов, но подрывники лишь снисходительно усмехались.

Женщина выдохнула, словно почувствовала огромное облегчение от сброса тяжести непомерной ноши и плавными движениями, снова покрыла лицо и голову.

– Лишь Вестнику дано видеть мое лицо. Больше не перед кем, я не имею права открываться. Мне жаль, что я напугала тебя. А ведь мне давно уже пора отправиться в Пустыню… и позволить пескам забрать меня…

– Прости меня, – прошептала чуть живыми губами Лия. – Прости за смех.

– Это ты меня прости. Тебе неведомы наши обычаи. И сегодня ты узнала то, чего не знает даже Вестник. Жаль, что не могу сказать большего. Но ты позволила мне дышать свободнее. А теперь, настало время молитвы. Я буду молиться за тебя, Лия. Прошу! Ты тоже молись, чтобы… – женщина нежно провела пальцами по чистому лицу девушки. – Чтобы не совершить такую же ошибку как я. Тогда Саир был милостив, теперь же он может мстить. С моим увечьем открылось и иное. Я вижу тень и тьма готова захватить тебя. Не сворачивай с пути. Не совершай моей ошибки.

***

Лия осталась одна в полутьме, среди ароматов фруктов и леденящего страха, охватившего ее в свои цепкие объятия. Неприкасаемая ушла, и она забрала с собой обычное спокойствие и самообладание девушки. Вместо обычной Лии сейчас сидела другая, «разрушенная» Лия. Привычная почва ушла из-под ног, вместе с ней осталось только обгоревшее изуродованное лицо, да слепая вера в своего жестокого бога, который поиздевался всласть, а потом со злобной насмешкой вернул обратно, куда ее не приняли. Она называла это милостью! Она величала его отцом… Отцом! Наши Хранители не позволили бы так поступить! Никогда! Они бы сделали все, чтобы исцелить, помочь. И ни кому не позволили изгнать бы ее, сделать изгоем в своем собственном доме. И это она ненавидела Город! Она просто не знала доброты! В голове Лии бешеной бурей мчались мысли. Она просто не знает, что может быть по-другому! Или правы были мы? Может, подрывники действительно варвары и дикари? За что их жалеть?

Но она тут же вспомнила Володю, такую же алчность, тщеславие… И не вполне владея собой, Лия встала и на деревянных ногах пошла в другой конец зала, где Аким Филимонович, видимо полностью смирившийся перед бессонницей жарко о чем-то ругался с Володей.

Профессор подвинулся, давая девушке сесть, а Владимир мрачно усмехнулся.

– И о чем вы так долго беседовали с этой милой барышней? – Осведомился он, вольготно растянувшись на матрасе.

– Ты дурак! – Просто сказала Лия, смотря ему прямо в глаза.

У Володи округлились глаза, Аким поперхнулся. Но Лия не обратила никакого внимания. На самом деле, она все еще была под впечатлением от увиденного, и сейчас будто наблюдала со стороны за происходящим. Как будто это была не она, а именно та разрушенная поколебавшаяся Лия, не ожидавшая встречи с реальностью.

– Ты – ошибка, которая не должна была случиться. Я немедленно сообщу Хранителям о твоей работе и твоей деятельности.

Шок Володи быстро испарился. Он вдруг, как будто все понял и осознал, и по-доброму улыбнулся, словно перед ним стояла не выучившая урок школьница.

– Ах вот ты о чем! Лия! Не считай себя мудрее Хранителей. Что они должны предпринять?

– Я не знаю, наверное, лучше, чтобы вас сняли с должности, чтобы вы понесли наказание. Чтобы вас не было в Городе, потому что, таким как вы не место! Вы должны быть …

Лия запнулась и с ужасом попятилась назад, ощущая, как страх стальной хваткой еще сильнее сдавливает горло. Нет! Нет! Так показалось! Она никогда бы так не подумала! Ведь еще пару мгновений назад, она яростно осуждала то, что сама готова была сделать прямо сейчас.

– Что я должен быть? – с интересом подначил ее Володя, но девушка упрямо замотала головой. Аким Филимонович положил руку ей на спину.

– Ну же, – Володя смотрел на нее пристально. – Должен быть изгнан? Ты это хочешь сказать?

Лия ответила не сразу. Она промолчала, глотнула воды и только потом сдавленным голосом проговорила:

– Хранители сами будут решать, что делать. Не я. Они мудры и добры.

А про себя добавила: «И не такие как Саир».

Аким Филимонович больше не мог молчать. Он взволнованно, но уверенно встал между ними и попытался успокоить.

– Ну, хватит! Договоримся сейчас здесь до ручки, не понятно к чему придем тогда! Хотя все равно, Володя, ты не прав! Не злись на меня, но дипломатия – не твой конек! И почему Вестник вдруг решил, что ты знаешь причины нападения подрывников на наших людей?

– А я почем знаю? – Володя огрызнулся и раздраженно встал. – Пойми этих дикарей! Вон одна уже пообщалась с нашей Лией только что, и теперь она готова отдать меня на съедение волкам!

Лия пристыженно опустила голову.

– Не знаю я! – ответил он снова. – У меня больше вопросов к вашему Лиаму и вообще всей этой затее с папкой, которую вы постоянно носите с собой. Да что это за гул бесконечный!! – Володя крикнул так громко, как будто хотел злостью и возмущением отравить все пещеры в горах.

– Это время молитвы. – Тихо ответила Лия и грустно посмотрела на Акима Филимоновича. – Они молятся Саиру, духу Пустыни.

– Гениально, – буркнул Володя. – Вестника мы видели. Надеюсь этого Саира мы тоже, удостоимся лицезрения?

Он только засмеялся, но его шутки никто не понял.

– А! Простите. Лия меня собралась изгнать из Города же… точно. Ладно, расскажете об этом духе? Лия, пожалуйста!

Девушка не ответила, но вместо нее по каменным сводам комнаты разнесся знакомый голос.

– Наши молитвы могут быть осмеяны, но святотатства в сторону Саира не позволительно никому, даже вашим Хранителям!

Это был Карэн. Он незаметно вошел и теперь двигался к ним, нарастая словно туча.

– Мы тоже оплакиваем гибель земли! Как и вы, мы пытались выжить здесь, найти возможность восстановить утраченное. А Саир – наш путеводитель, наш вдохновитель! Он помог нам выжить и найти свое место на земле, пока вы прятались за ее пределами. Он знал, что так будет. Что вы вернетесь и станете насаждать свои правила и законы. Но вы пыль! И если бы не Саир, вас бы тут не было! Не было бы ваших Хранителей и вашего Города. А по сему, хотя бы имейте уважение к нашему дому.

Володя опустил голову, исподлобья рассматривал начальника охраны подрывников.

Карэн гневно продолжал:

– В прочем, ваш ум вряд ли поймет нас. Идем. Вестник ждет.

У Лии округлились глаза, чувствуя снова накатывающий страх, она прижалась к Акиму Филимоновичу, но поймала на себе взгляд подрывника. Он выражал досаду, печаль и … желание помочь?

Возможно, девушке это показалось, и пока они шли по коридорам обратно в зал, ей пришлось призвать к себе все самообладание и хладнокровие, на какое была способна.

***

Аким Филимонович устало брел по переходам. Иногда в его памяти возникали образы вечернего Города, свой любимый балкон и чашка горячего кофе рядом с множеством удивительных редких бумаг, которые нужно во что бы то ни стало изучить, понять.

Но он гнал эти мысли прочь. Других вариантов не оставалось. Аким ввязался по уши в это дело, притащил с собою всех и понимал только одно: нужно во что бы то ни стало попасть, продраться в эту Пустыню, вгрызться в нее зубами и доказать всем, что другого пути нет. Иначе позор и унижение. И все это делается во благо, не смотря на клокочущий страх внутри.

Недавно, пока Лия в отдалении разговаривала с женщиной, а он сам расспрашивал Володю, и, в конце концов, понял, что его бывший ученик все-таки поддался алчности и тщеславию, в его сердце не осталось никаких сомнений. Только Пустыня. Только путь вперед, иначе Город ожидает крах.

О Лиаме он старался не думать. Его планы мало, кому понятны, но главное одно: он – Аким Филимонович чист, а пленный подрывник – это для доброго дела.

Еще несколько мгновений и вот, вынужденные гости, снова стояли в зале перед лицом Вестника.

– До меня дошли страшные вести, – начал он тихо, крепко сжимая в руке посох. Голос выдавал его со всеми потрохами. Аким четко понял, что вождь на нервах. – Кровь моего народа снова заставляет воззвать к вам. Скажите честно, чего вы хотите?

Лия непонимающе и взволнованно вышла вперед, но он остановил ее, не давая сказать ни слова. Аким чувствовал, что произошло нечто непоправимое. Но он хотел в Пустыню. Сейчас или никогда, Пустыня была нужна ему!

– Вестник! – Аким Филимонович почувствовал, как голос его захрипел. Он был львом. Он опять готовился к прыжку. Но, на этот раз мышцы подвели, сила ног содрогнулась под пугающими мыслями и тяжелым взглядом Вестника. – Прошу вас, позвольте Отцу Пустыни, вашему Саиру, пустить нас в великолепный Нард'шан!