Тысяча и один способ уничтожить мир

– Совету Глероса было приказано их уничтожить, – без воодушевления сказал Ян.

– Да, – радостно подтвердил Джон. – Но на этом всё не закончилось. Жители зарегистрировали этих хомячков, как разумных существ. Видите ли, они взбиваются в стаи и ищут пропитание! А рабочим не мешают. Вот только они загрязняют станцию, забивают вентиляционные люки и многое другое. – Джон бил кулаком по столу, бокалы дребезжали. Лин взяла свой в руку во избежание невыносимой для неё потери.

– И что вы сделали?

– Призвали рабочих к благоразумию, – Джон вернулся к пище.

– А они?

– А они устроили беспорядки! – крикнул Джон. – Всё мирно, но это пока. Пришлось вызывать знатоков разумной жизни из других систем. Но для начала были запрещены поставки этих хомячков. И это не понравилось жителям. Не знаю, чего они хотят. Но если всё не уладится к прибытию этих знатоков, придется ехать туда и представлять главенствующих.

– Ты поедешь на Глерос? – возмутился Ян.

– А что? Мы там были… с тобой.

– Да, я прекрасно помню. Жутчайшее место. Холодно даже в скафандре.

– Но в этот раз я не буду разгуливать по поверхности. В недрах Глероса прекрасные условия для жизни.

– Я слышал, что там многое устарело, – парировал Ян, Джон удивился, как и сам пилот. Это была не его мысль, он никогда не говорил о таких вещах. Но отступать он не стал и напер взглядом на Джона.

– Недавно была запущена новая цепь жилых помещений, – неуверенно сказал Джон.

– Для туристов, – оборвал Ян. Что вызвало ещё большее удивление. Однако на лице Лин появились нотки удовольствия.

– Даа, в основном, но… – Джон не нашел как ответить. – С каких пор тебя интересуют такие темы?

– Какие? – Ян втянулся в эту игру, ему нравилась потеря уверенности друга.

– Про условия жизни жителей Глероса.

– Ты сам определись, то жители то рабочие. Может они просто рабы? – Джон молчал, а лицо Ян становилось с каждой секундой довольнее. Но вскоре он понял глупость своего поведения. – Не знаю, люди часто говорят о несправедливости, когда других разговоров за выпивкой не остается.

– Да, точно, выпивка! – продекламировал глава стола и Ян пожалел, что сменил невыгодную для друга тему. – Что теперь делать будешь?

– Думаю поехать на Глерос и возглавить армию хомячков!

– У тебя это прекрасно получится! – сдавленно произнес Джон.

Он устал от глупости Яна и не мог терпеть больше его поисков в жизни и нелепых выходок. Джон с трудом сдерживался, чтобы не высказать всё другу. Но в глубине его души был страх. Он знал пророчество, нельзя было отпускать Яна. И Джон, выразив на лице любовь к другу, которая давно умерла, сказал:

– Ты будешь работать в моей службе безопасности. Максимально близко ко мне.

Ян обрадовался из-за первых слов друга, но потом понял, что это уже не стремление помочь, а нечто отвратительное.

– Чтобы ты мог меня контролировать?

Джон замялся, он хотел подтвердить предположение Яна, но удержался. Напряжение между ними нарастало, они сначала сопротивлялись этому. Однако у обоих зрела злоба, они прокручивали в голове слова, которые будут выкрикивать, всё то, что копилось столько лет. Они сверлили друг друга взглядами и уже были готовы наброситься, даже привстали для броска.

Лин произнесла:

– Я беременна.

Тела двух молодых людей упали на стулья, и они направили жалобные удивленные взгляды на молчаливое существо, про которое совсем забыли.

– Что? – начал Джон. – Но как?

Лин посмотрела в глаза сначала одному, затем другому. Ненависти в них не осталось.

– Шутка, – ответила она и ударила ногтем по пустому стакану. Прислуга налила ей ещё.

Ян и Джон почувствовали невероятное облегчение, а потом смутились из-за этого. Особенно Ян, ему то нечего было бояться. Они посидели несколько минут в тишине.

– Кстати об этом, – начал радостно Джон, а потом притих из-за сказанной глупости. Четыре глаза смотрели с напором, и он продолжил с осторожностью. – Я хочу, чтобы твои картины увидел свет. Я устроил тебе выставку. – Джон уперся в недоумевающее лицо Яна. Но тот сразу посмотрел на Лин. Её лицо не выражало ничего необычного, только одна бровь была поднята чуть больше обычного. Затем она улыбнулась.

– Мне приятно, но ты уверен, что эти картины нужно показывать людям? – произнесла она. Ян вспомнил, что наговорил и надеялся, что Лин про это не упомянет.

– Конечно, любимая, тебе станет легче, если ты поделишься своим горем с миром. Да картины не очень приятные, но это прекрасные работы и их оценят по достоинству.

– Хорошо, – произнесла Лин с воодушевлённом взглядом, он был ложью.

Она понимала, что это ужасная затея, но помещать мужу не могла. Лин ничего от этого не теряла, она вообще ничего не теряла, ведь у неё ничего не было. Это понимал и Ян, однако решил, что всё это не его дело.

На выставке собралось множество почтенных персон. Кроме картин Лин там были работы именитых авторов. Решили, что нужно разбавить мрак основных трудов. Но именно они приковывали к себе внимание. Кровавые тельца восторгали собравшихся, они были реалистичнее чем сама жизнь. Однако в огромном зале был другой экспонат, утонченное произведение искусства. К нему были прикованы большинство глаз, от него веяло холодом и изысканностью. И это конечно же была сама Лин.

В длинной черной юбке и белой водолазке она выглядела как величественная царица. Человек не знавший решил, что она ничего не видела в жизни, была заперта в идеальном дворце. Даже по лицу девушки нельзя было сказать, что она пережила трагедию. Но все чувствовали непреходящую тоску. В зале было очень тихо, гости перешептывались по углам. И никто не мог подойти к ней, а кто пытался получал мелкое подобие улыбки вместо приветствия. Улыбка эта была настолько холодной, что даже проверенные тяжелой женской долей супруги великих мужей удалялись без слов сожаления.

Лин не позволяла жалеть себя, только восторгаться. Даже её муж держался по одаль и постоянно перешептывался с кем-нибудь, чтоб не подходить к ней.

Ян появился в этом помещении по одной простой причине, его там не ждали. Джон конечно же позвал его, но он не думал, что тот придет. Молодой человек осмотрел все осуждающие взгляды, про его персону разошлось много слухов и все он подтверждал. Он хотел, чтобы его презирали и ненавидели, тогда всё становилось взаимно.

Вокруг Лин была прорисована не видимая окружность, за которую никто не проходил. Она смотрела на свою картину. Ян же сразу подошел к ней. Он взял её за талию и поцеловал в щеку.

– Прекрасная выставка! – сказал он осматриваясь. – Возьми, поможет.

Она вытащила из его ладони на её талии маленький сверток.

– Что ты тут делаешь? – спросили она, не отрывая глаз от картины.

– Поддерживаю друга.

– Он там, – Лин чуть повернулась в сторону Джона.

Ян молча смотрел на неё, а она на картину. Он не понимал, зачем она тут стоит, почему не хочет принять его помощь. Ян хотел ответов, он чувствовал, что всё это происходит не потому, что ей больно. Она не чувствовала ни боли, ни страха, ни потери. Но что тогда? Эти мысли не давали ему отступиться просто так.

Неудавшийся пилот увидел, подходящего Джона. Он кивнул ему в сторону, чтобы они отошли. И они удалились в противоположный конец зала. Пока они шли, Джон представлял Яна окружающими. Те приветливо улыбались, но выражение их лиц быстро сменялось.

– Главенствующие высылают меня на Глерос, – сказал Джон. Ян молчал. – Ты едешь со мной.

Ян смотрел на одинокую фигуру Лин возле другой картины.

– Она тоже едет? – спросил он.

– Не думаю…

– Ей тут будет хуже одной, – оборвал Ян.

– Хорошо. – Джон неуверенно крутил головой, он боялся даже смотреть в её сторону. – Завтра вылетаем. А теперь мне пора. Отвезешь её домой?

Ян кивнул. Джон ушёл, не попрощавшись с женой. Некоторые персоны подходили к нему и говорили о чем-то, но Ян не слушал. Он надменно делал вид, что их болтовня не достойна его внимания. Вскоре он вернулся к Лин.

– А окружающие потрясены твоими работами!

– Интересно, когда это они упомянули, перед тем как пожалеть меня или предречь крах нашему браку? – она повернула к нему лицо. На нём была злоба и нотки отчаянья. Пакетик в её руки был пуст. Ян виновато смотрел в пол, он не знал, что сказать и как он мог помочь. Только сейчас он понял, как эти бедняги правы, что держались по дальше.

Лицо Лин смягчало, она бросила Яну добрый взгляд и пошла по залу. Они вышли через заднею дверь. Им нечего было сказать друг другу, но Ян упорно искал что-то в своём мозгу или её. Они зашли в маленькую кафешку. Там было уютно и тихо. Лин смотрела как проносятся машины и попивала горячий напиток.

– Хватит так смотреть, ты меня утомляешь, – сказала она.

– Объясни мне, что ты делаешь? – Лин молчала. – Картины, выставки. Ты не горюешь по этому ребенку. Я знаю. Тогда что?

Лин отвернулась, это значило, что она не хотела говорить.

– Я не перестану так смотреть.

– Почему?

Теперь молчал Ян молчал.

– Не хочу потерять последнего друга.

Лин не повернула головы, даже не ухмыльнулась. Ян уже пожалел, что скал это.

– Она громко вскрикнула и прикрыла рот рукой, в её глазах был ужас. Она уставилась на картину. Затем жалостливо посмотрела в мою сторону. – Лин остановила мертвый взгляд в окне. Ян догадался, что это была какая-то женщина на выставке, он не хотел перебивать её. – Она подошла и спросила: «Вы наверно ужасно чувствуете себя?» Нет. – Лин замотала головой. – Я ответила нет, и та отлетела от меня. – Стеклянные глаза повернулись к Яну. В них не было ни тоски, ни горя. – Я же должна чувствовать что-то, все чувствуют. Лежа на той кушетки я надеялась почувствовать боль, заплакать. Но я увидела тело мертвого ребенка … И ничего.

– Зачем тебе он вообще был нужен?

– Чтобы почувствовать что-нибудь.

– Ты хотела ребенка? – начал Ян возмущённо, но опомнился. – Серьезно, Лин? Есть наркотики, алкоголь!

– Они уже не помогают, – она кинула пакетик перед Яном. – Несколько минут я чувствую, но это не человеческие ощущения, какие-то их тени, отголоски. А алкоголь помогает только в огромных дозах. А же не могу вечно пить?

– Ты такой человек!

– Нет, – отрезала Лин. Она не хотела затевать этот разговор. Посмотрев в глаза друга, она вновь их опустила. – Это ненормально, Ян.

– Что это значит?

– Может кому-то надо, чтобы я была бесчувственной, а ты неудачником?

Ян смотрел вниз, он не хотел её слушать.

– Ты знаешь кто я?

– Ты … – замямлил Ян.

– Нет до того, как я была послушной и нравилась всем. Я играю Мяуме, ибо это нравилось маме Джона, я много читаю, чтобы коротать время пока Джона нет. Рисую картины, потому что только за изображения секса меня мог похвалить его отец. Мне это все не сдалось.

– Ты злишься.

– Я всегда злюсь, на окружающих людей за то, что они противные порождения системы. Они думают, что знают правду, но это не так. Они думают, что у них есть увлечения и страсти! Этот мальчик ей может понравиться, а этот нет. Но это не их решения, они формировались за счет общества, но это общество – ложь.

– Ты всегда так говоришь, что всё ложь.

– Этот мир был сделан по примеру, одному старому примеру. Но они могли взять что-нибудь получше. Существовало множество цивилизаций.

– Ты под наркотой…

– Да, – тихо проговорила она. – Даже сейчас я хочу быть удобной.

Ян смотрел в окно, мимо проезжали машины, полил слабый дождик. По улицам радостно пробегали мальчишки. Затем капли стали большими и прохожие ускоряли свой шаг. Ливень умывал дома, машины и людей. Им была дана способность ходить, путешествовать, но они заложники городов.

За окном не осталось не одного движущегося предмета, кроме старушки на другой стороне улице. Она не торопилась, могла бы стать под навес, но не встала. Ян провожал её глазами. Мир так быстро меняется, а мы просто идём.

– Есть вещи хуже наркотиков и неопределенности. Одна из них моя трусость. Я не хочу ни за что сражаться. Не могу поведать Джону свои мысли, потому что они ему не понравятся. А меня учили, что Джон должен быть доволен мной целиком и полностью.

Старушка скрылась из вида и Яну пришлось посмотреть в глаза человеку, который был не то родственник, не то друг. Он не хотел слушать Лин, не хотел верить её словам, не мог воспринимать их всерьез и не стал. Можно было приплести сюда пророчество. Но это было нелепо.

Дождь утих, только большие капли падали с навеса и ударялись о поверхность дорог, разлетаясь на более мелкие.

– Нам пора, – произнес он.

Всю дорогу на Глерос Ян наблюдал за Джоном. В корабле был знаток мелких форм разумной жизни Линде Барк и половина штаба Джона, в том числе его секретарша Мэдалин Фом. Это компания была далека от интересов Яна, и он просто смотрел, как обходителен его друг. Они радовались, когда Джон расспрашивал их о чём-то личном, о том, что может знать только близкий человек. Секретарша от него почти не отходила, они часто перешептывались. Лин здесь не было, она никогда не выходила в свет без весомых причин.

Наконец очередь дошла до Яна. Они поздоровались, обменялись мнениями о полете и присутствующих. Их диалоги были в последние время очень неловкими.

– Может выпьем? – спросил Джон.

– Конечно.

Они взяли бокалы и сели за одинокий столик в деловой комнате Джона.

– Чем я буду заниматься? – спросил Ян.

– Моей безопасностью, – небрежно произнес Джон, листая бумаги. – На станции ты встретишься с охраной и изучишь всё, что может угрожать мне.

– А разве не логичней изучить угрозы до прибытия?

– Я уверен, они не так критичны. Миссия важнее. – Джон рассуждал в слух, но Ян постоянно перебивал его.

– От куда столько людей? Вся знать захотела глянуть на зверьков?

– Да, много народу собралось. Вместо одного специалиста из системы … приехали с десяток человек, заинтересовавшихся проблемой. Я удивлен. – Джон оторвался от бумаг. – Главенствующие решили, что проблема настолько важна, что отправили младший совет. А ещё на Глерос приедет Денга́й!

– Это тот сумасшедший, главенствующий…

– Да, он продвигал безумные идеи, и родители сместили его с места. Тогда он отправился в великое путешествие и забрал с собой всех желающих! – Джон развел руками.

– Я помню его, – воскликнул Ян. – Он как-то принес нам настоящие шпаги и сказал, что вся зелень в мире наши враги.

– Да и мы искромсали все мамины цветы вокруг дома! Она так кричала! – Джон засмеялся, как и Ян. – Он ещё предлагал поместить все планеты на одну благоприятную орбиту, – продолжал Джон.

– И хотел себе больше десяти жен, и от каждой ребенка, – взволнованно говорил Ян. – Он планировал развести этих детей по ближайшим системам и так расширить свой род и род Даркона! Думаешь, ему удалось?

– С его рвением, – усмехнулся Джон.

Они замолчали. Каждый перебирал детские воспоминания. И на удивление они были счастливыми, либо очень счастливыми. Но их улыбки сошли, когда они вспомнили про ещё одного человека.

– Как вы доехали вчера? – спросил с тихой осторожностью Джон.

– Мы посидели в кафе пока шёл дождь, поговорили. – Ян с печалью в глазах замолчал, но вдруг решил продолжить: – Я не понимаю, что с ней происходит!

– Она потеряла ребенка, – спокойно сказал Джон.

– Дело не в этом, – Ян хотел объяснить всё, что накопилось, но замолчал. А Джон хотел спросить, в чём дело. Но он знал, знал в чём дело и не смог солгать другу вслух.

После посадки Яна встретил начальник охраны. Молодой хмурый человек с крепким телосложением, он грубо рассказывал Яну как всё устроено и про то, где и у кого ему следует брать информацию. Ещё он сообщил, что у него есть жена почти три месяца и Яну не стоит приближаться к ней. Когда ещё парочка офицеров сказали ему нечто подобное, он понял, что слава разлучника обошла всю систему. Это было не сильно плохо, но не то что бы хорошо. В целом Ян был доволен. Он вспомнил о Бэт.

«Где она сейчас? Осталась с тем бараном или ушла к другому. Может у неё дети и она счастлива.»

Перед Яном появилась милая девушка, очень стройная, красивая и готовая помогать чем сможет. Она показывала разные исследования и предлагала напитки. Ян был рад этому обходительному существу. Хотя такая добыча была слишком скучна и не украсила его список.

Лин не было места даже в холодном подземном мире. Рабочие ходили ровными рядами в красивой форме. Она пришла в школьную библиотеку, полистала книжки и подтвердила всё, что уже знала до этого. Несколько лет она искала НО. Однако не находила даже мелкого намека на существование того самого НО.

Тогда она расстроенно взглянула на часы. Они не куда не спешили, да и ей некуда было идти. Поэтому она взломала пару панелей и один лифт. Огромный скафандр смотрелся на мешковато. Её это не смутило.

Лин оказалась на поверхности планеты. Взгляд её медленно перешел от ботинок к космосу. Невероятно было стоять на поверхности каменно-ледяной глыбы и чувствовать, что к земле притягивает больше обычного. Но ещё невероятней было видеть тысячи маленьких четких точечек на небе. Видеть их без фильтров и экранов, своими глазами. Понимать, что находишься в огромном пространстве, в котором возможно всё: черные дыры, червоточины, пульсары, квазары, и всё это пред тобой. Ты можешь оказаться среди миллиарда звезд!

Лин чувствовала всё это, однако не полностью. В глубинах её сознания происходило какое-то шевеление. Но это были не переполняющие чувства.

В самых обычных ситуациях, на уроке или перемене, она представляла, как делает что-то безумное, из ряда вон выходящие, и все возмущаются и смотрят на неё. Когда её жизнь потеряла все краски, она стала представлять такие ситуации чаще. А потом стала воплощать их в жизнь, одной из таких была беременность. Она представляла ужасающиеся глаза Джона, когда он узнает, его лицо теряет обыденность и сухость. Ещё одной была презентация той отвратительной картины. Она привлекала внимание и взбудораживала людей вокруг себя. Она пыталась кричать в общественных местах, возмущаться на окружающих, но у неё получалось не натурально, и она быстро теряла интерес.

Но то, что она задумала сейчас, касалось только её. Только ей было бы грустно, ужасно и больно. Остальных тоже взволнует данная ситуация, но Лин этого уже не увидит.

Она нажала на небольшую кнопочку у большого пальца и за спиной забормотал моторчик. Ноги оторвались от поверхности. Она видела только космос и звёзды. Маленькие огоньки не становились ближе, но что-то внутри говорило об обратном. Лин остановилась вдалеке от Глероса, она обернулась к гиганту и ничего не почувствовала. Тогда девушка отдалилась на столько, что планета стала размером с её ладонь.

Лин выключила все системы. Громадный скафандр дрейфовал на волнах, так она это себе представляла, поднимая руки и ноги. Но для всех этих звезд скафандр был ничем, мусором в одной обычной системе. Хотя Лин знала, что эта система необычная, и что в ней всё произошло неправильно. Впервые в жизни она мысленно попросила эти тысячи огоньков помочь ей. Как? – Она не знала. Лин не думала о справедливости. В масштабах космоса это понятие теряет вес. До этой системы справедливость точно не добралась, как и до соседних. Поэтому она молила о конце для себя и для мира Пяти планет Даркона.

Бумаги, которые предлагались на изучение Яну были невероятно скучны. Одно исследование содержало несколько десятков страниц. Оно состояло из расчетов, вариантов развития событий, способов обезопаситься и спасения. Всё это было составлено явно не для сохранения жизни Джона. Расчёты распространялись на всех высокопоставленных персон. Просто из всех собравшихся на планете Джон оказался самой важной персоной.

Ян не мог понять, как тот слюнтяй, с которым они насмерть бились за самый большой стул за обеденном столом, мог стать самой важной персоной на планете. К слову, Ян почти всегда одерживал победу.

Самым высоковероятным считалось покушение на жизнь главенствующего обычными рабочими. Предпосылок для этого было много: неудовлетворенность жизнью, ограничения провизии, лимит по количеству детей, трудная работа и так далее. Самой удивительной была приписка, что жизнь у рабочих хорошая, просто они всегда чем-то недовольны. Ещё одна причина покушения была написана внизу страницы совсем недавно: любовь к своим хомячкам.

Самым безумным было новое исследование, что мелкие существа всё-таки разумны и они решат избавиться от высокопоставленной персоны. Ещё невероятней звучали причины: общее сознание хомяков, решит, что убить главаря рода будет полезнее, чем нападать на ничего не значащие особи. Если сознание проникнет в системы, сможет определить самого главного и убить его. Теории не заканчивались, а удивляться воображению тех, кто создал эти шедевры, Ян устал. Он сделал несколько пометок, не потому что они несли в себе что-то поистине важное, а чтобы в случае чего показать Джону.

Ян пошел в комнату друга, но его там не оказалось, как и Лин. Джон был в самой изящной комнате Глероса, где восседал малый совет. Точнее сейчас они продолжили делать то, чем занимались на корабле – веселиться. Учёные проводили опыты над зверками, а политики ждали приговор. Это был заслуженный отпуск, по их мнению. Первое заседание, должно было вскоре начаться. На нем будут представлены предварительные результаты исследований, и определены пути решения проблемы.

Ян скучал. Он не пил и старался ни с кем не разговаривать. Какая-то ответственность гложила его, или должна была. Рассматривая гогочущих и пьющих существ, он думал о Бэт и Лин. Он подвел первую, а вторая заставила его усомниться в мире и попутно в его ценностях. Проблема была ещё в отсутствии Джона и его милейшей секретарши. Их могло не быть по деловым причинам, но мысль, что всё пошло наперекосяк не оставляла его. А если всё ложь, значит честность Джона тоже?

– Мой милый Ян, – протянул крупный подходящий мужчина, – теперь ты учишь этот мир, а не он тебя…

Ян посмотрел на сморщенное улыбающееся лицо, покрытое небрежной растительностью. Не сказать, что выглядело это убого, просто у волосяного покрова были свои резоны расти именно так и мужчина принимал это. Элегантный костюм выглядел на нем нелепо, он был маловат, охватывал все части полного тела. Мужчина выбивался из общей массы, вёл себя свободно, не стесняясь ни своего тела, ни души.

– Я…

– Я понял, – сказал Ян и опустил голову, будто не интересовавшись мужчиной. – Денгай. Вдруг заинтересовались происходящим?

– Этим? – мужчина провел глазами по залу. – Нет. Я уверен, что избранный совет сам смог бы разобраться с проблемой грызунов.

Ян молчал. Мужчина оценивающе смотрел на него.

– Я слышал множество историй о тебе! Да и помню! – Он усмехнулся, продолжая тянуть каждое слово. – Твои юношеские выходки. Не похож ты на того парня, про которого все говорят.

– Решил взяться за голову.

– Зачем? – из-под волосяного покрова выглянула озабоченность.

Ян счёл вопрос глупым и отвечать не стал. Тогда мужчина подошел ближе.

– Я знаю, что тебя беспокоит… – Ян посмотрел на великана с горящими глазами. – Приходи ко мне после совещания.

Он кивал непонимающему юноше, так яростно, что Ян потерял былую отвлеченность.

Дверь распахнулась и появились тонкие ножки секретарши Джона. Она приняла элегантную позу, обвела взглядом поверх голов и громко произнесла:

– Всё готово для начала собрания! Джон ожидает совет! – она произнесла его имя с необычным трепетом, затем стремительно, но грациозно удалилась.

Все зашли. За огромным овальным столом уселись самые достопочтенные лица из присутствующих, за ними стояли их слуги, писари, мелкие эксперты. Так и Ян встал в отдаление от стула Джона. Его отличало только то, что он был в центре. Но и это не добавляло Яну привлекательности, он был мелкой рыбой по сравнению с фигурой друга или уже не друга.

Процесс проходил муторно. Кто-то сразу решил высказать своё мнение, не дождавшись объяснений эксперта, кто-то окрестил это собрание пустой тратой времени, а кто-то, изрядно напившись заранее, объявил, что пустой тратой времени было зачатие только что говорившего господина и тут же объявил, что ни за что на свете не позволит уничтожить колонию живых существ. Его вскоре урезонили. Всем был представлен эксперт и его подчинённые. За столом сидел старик, больше напомнивший мумию. Выступал его помощник. Пока он перечислял возможные исходы, пьяные успели отрезветь и им стало скучно, поэтому они начали возмущаться.

– Скажите прямо, – крикнула женщина. – Грызуны могут быть разумными?

Мальчик замялся.

– Мы не можем утверждать наверняка, что именно эти особи…

– А когда сможете?

Мальчик нагнулся к старику и тот что-то пробормотал ему. Юноша поднялся, выпрямился и заявил уверенным тоном:

– Никогда!

Лица у всех сразу стали жалкими и нелепыми, Ян открыто усмехнулся. Вступился Джон, заглушая вопросы собравшихся.