Тысяча и один способ уничтожить мир

Елена Прокопович

Тысяча и один способ уничтожить мир

В маленьком дешевом баре у забытого всеми, кроме одиноких ворчливых пилотов, космопорта, на никчемной планетке с загубленной экологией, в галактике заброшенной приличными богами, завязался обычный разговор. В нём участвовал старый мужчина, в ковбойской шляпе и с считавшимися раритетами револьверами, которые только благодаря липкой массе из недр одной самки из Эднотариана оставались не месте. Вид у ковбоя был потрепанный и обреченный, как и любого уважающего себя ковбоя. Рядом сидел местный полубомж-полуэкскурсовод. Он бывал в этом месте каждый вечер, несмотря на величину дневной добычи. Ходили разговоры, что это бывший председатель галактического совета, который неплохо понатаскал себе богатств и теперь скрывается. Также присутствовала парочка молодых ученых, они мечтали разгадать тайну планеты, но не этой, у этой планеты не было никаких тайн. Им фтюхали плохой корабль, и они приземлились на починку здесь. Сделали это они зря, им могли предоставить корабль только худшего качества. А их более-менее хороший растащили на запчасти за считанные секунды.

Этим счастливчикам некуда было идти, поэтому они коротали время за выпивкой и абсолютно обычными разговорами. Сначала они обсуждали грязь в баре, этом и многих других, затем эту плешивую планету и многие другие такие же, потом перешли к богатым мирам, поплевались и заговорили о правительстве. Они пару раз упомянули погоду, удручающую этот вечер. Молодые ученые поведали свои идеи, и ничего другого не осталось как поднять великие философские вопросы.

– Вы видели столько миров! Вы должно быть знаете много историй, про то как появилась наша галактика и вообще материя? – сказал ученый с выпученными глазами, которые казались ещё большими из-за отвратительно громоздких очков. Он обращался к ковбою. Но влез бомж.

– Мальчик, а затем тебе эти очёчки? Это прошлый век, я знаю одного окуляра, он тебе новые глаза на раз два найдет. Выбирай цвет.

– Окулиста?

– Можно и окулиста сделать.

Юноша пропустил последнее и замотал головой, но отдал право голоса своей подружке. Ей принадлежала честь произносить эту тираду.

– Это многозадачные очки с великолепными линзами. У них множество функций: приближение, фото, просвечивание объектов, анализ температуры и…

– Ооо, – перебил её бомж. На его бороде появились капельки выпитого. – А где такие взять?

– Он сделал их сам. – Девушка гладила парня по плечу. А он, с одобрением и почтением сам к себе, покачивался на стуле.

– За сколько продаж? – сказал деловито бомж, уже доставая свои накопления.

– Они не продаются, – спокойно ответил юноша.

Бомж хотел было что-то сказать, но зазвучал бархатный голос.

– Я слыхивал множество легенд и теорий, но одна рассказанные мне на Тальгауре особенно отпечаталась в памяти. – Все зачарованно посмотрели на него. – Я пытался вспомнить имя, но… – мужчина опрокинул стакан. – Её кажется звали Луна или Лань, может Лада. Лин, её звали Лин. – Он задумчиво потер бороду. – Это была необычайной красоты девушка. Тоненькая, среднего роста, с короткими темными волосами и глазами, в которых было видно свет тысячи сияющих звезд. Тогда она раздвинула свои тонкие ножечки, чтоб произвести на свет ребеночка, мертвого ребеночка. – С таким же ласковым выражением лица, говорил ковбой.

– Ах, – девушка закрыла рот рукой.

– Да, прекрасная Лин. Её кроха погибла в утробе и ей нужно было родить мёртвое дитя. Девушке было не больно, но особо участвовать в процессе ей не хотелось. Был интерес. Но он пропал через несколько часов проведенных в таком состоянии. Девушка была прекрасна даже в этот момент, на её чистом личике не было ни одной капли грязного пота. Но на акушерках был, и чтобы избавиться от этих криков и их измученных лиц, девушка сделала последнее усилие и произвела чуть слышный вскрик. На свет появилось маленькое тельце.

Его убрали в другой конец комнаты, но Лин было интересно посмотреть на дитя.

– А кто это? – спросила она, тоненьким голоском.

Акушерки переглянулись, и одна из них произнесла плаксивым голосом:

– Девочка.

– Ох, – вздохнула Лин. – Я хотела мальчика.

– Она такая красивая, – сказала женщина, капли текли по её измученному лицу.

– Правда?

– Да, – всхлипнула акушерка. – Показать?

Лин кивнула и взглянула в ту сторону, где положили тельце. Акушерки, переглянувшись, решились и поднесли, всё в крови, с торящей пуповиной, тельце. Несколько маленьких волосиков торчали из головы, а всё тело было покрыто складками, как маленький жирный человечек. Белая слизь стекала по этому существу. А маленькая плохо сформировавшаяся голова была наклонена в сторону. Лин больше не могла смотреть, она отвернулась. Акушерки, как одна, завыли. А Лин чуть слышно произнесла:

– Может это к лучшему.

За дверьми этого кабинета, туда-сюда расхаживал отец ребенка, допустим, что его звали Джон. Он подходил к двери и протягивал руку, но тут же отдергивал и уходил в другой конец коридора. Устав расхаживать, он сел напротив двери и стал пилить её взглядом. В конце коридора появилась бойкая фигура, мужчина быстро шёл к нему. Это был его лучший друг, Ян. Ян был необычайно красив: грудь его величественно выступала, брюки подчеркивали его достоинство. Он подмигнул проходящей мимо девушке она засмущалась. А лицо его было именно таким, каким представляет себе женщина в постели не с очень красивым мужчиной.

– Идеал, – мечтательно произнесла учёная. Её парень не одобрительно взглянул на неё. И она тут же оправилась.

– Да моя дорогая, идеал. Стоит заметить, что Джон тоже был высок и красив, но рядом с Яном, женщины всегда выбирали второго, ведь в его глазах горел огонь, азарт, всех тянуло к его неудержимо горевшей душе.

Вот Ян подошел к лучшему другу, они обменялись приветственными взглядами. И он сел.

– Не заходил? – спросил Ян.

Джон отрицательно покачал головой.

– Она сказала, справится одна, – ответил он полумертвым голосом и посмотрел на друга. – Думаешь надо зайти?

Ян пожал плечами и достал из кармана розовую таблетку.

– Будешь? – спросил он.

Джон с недовольным лицом отвернулся. Ян проглотил таблетку.

– Серьёзно? Сейчас? – воскликнул Джон.

Но Ян не успел ничего ответить: дверь распахнулась. Появилась Лин. Она стояла в облегающих черных штанах и белой водолазке, в руке у неё была куртка. Волосы аккуратно собраны на затылке. Тонкие черты её лица выражали легкую озабоченность.

– Я хочу … – произнесла она и уставилась в пространство между потолком и стеной, но не в угол.

Джон тут же подпрыгнул и взял её правую руку.

– Уехать отсюда поскорее?

Ян тоже подпрыгнул и взял её левую руку.

– Выпить?

Она посмотрела между ними, чуть ниже точки прошлого своего взгляда.

– Зарканианский острый гриб в тангийском соусе.

Она тут же двинулась, отпустив их руки. Мужчины уставились друг на друга.

– Выпить тоже можно, – добавила она.

И Ян подлетел к ней с предложениями ресторанов. Рука под руку они шли по коридору, Джон плелся позади.

ПОЧЕМУ?

Для полноты истории стоит рассказать, как сформировались отношения между этими тремя людьми. Связь их конечно была не случайной. Родители Джона были очень набожны и посветили свою жизнь процветанию планеты Закрон, на которой действие и происходит. Они были помешаны на древних текстах, предсказаниях и хотели всё контролировать. Как и будущее их прекрасного сына. Когда ему было шесть, они решили взять невесту из приюта. Мать Джона выбрала самую красивую девушку с отсутствием пороков и недостатков. Но когда юному Джону представили юную Лин, он расплакался и завопил, что хочет друга, а ни девчонку, хоть и его будущую жену. Родители потакали сыну и разрешили взять ему друга. И тогда Джон выбрал себе в друзья самого задиристого и прыткого мальчишку, его звали Ян.

Козни и шум от Яна часто выносили мать Джона и поэтому его отправляли в разные школы, но он всегда возвращался или его выгоняли. Лин была очень тихой, её с легкостью могли толкнуть, лишь потому что не заметили. Как и все непорочное, её душа цвела и пахла. Она занималась науками, музыкой и искусством в большом доме. Но всё меняется. Трех, уже не детей, отправили в школу-интернат, где учились самые одарённые дети планеты. Они должны были стать великими правителями великой системы.

В тоже время отец Джона погибал от болезни и его мать решила уйти с ним. Эта была чудесная пара, женщина также была выбрана в приюте и посветила всю себя мужу и семье. Её сын был взрослым, и она решила, что её долг исполнен и ей достаточно томить свою душу в этом мире. Джон знал о решении матери и поддерживал её, он не мог по-другому. На планете было принято уходить добровольно и не оплакивать потери. Вот Джон и не мог ни помешать матери, ни горевать о смерти обоих родителей.

И вместе с ответственностью за род, Джону перешла и его древняя обязанность, о которой он раньше и не подозревал. Его повергло в шок посмертные письма родителей.

Церемония была прекрасна. На ней был Джон и несколько близких друзей, точнее главных советников, которые пришли убедиться, что счастливая чета точно отчалит из этого мира.

На утесе у моря стояла большая кровать-гроб, а в ней лежало два ещё живых тела, почти живых. Мать Джона была в длинном белом платье, отец – в черном классическом костюме. Они были прекрасны: волосы её были раскиданы черными прядями и чуть колыхались под порывами ветра, лицо слишком бело для живой, а губы алые. На отца он не смотрел: он давно был мертв, только приборы поддерживали в нём жизнь, которая окружающим была и не заметна. В руках у них лежали конверты с последними пожеланиями сыну.

Мать обратила свой спокойный взгляд на сына и закрыла глаза. К ним подошли две девушки, тоже в белом. Одна вонзила иглу в руку матери, она немного дернулась. Удивительно, как женщина не встала и не отчитала девушку за неумелый укол. Видимо не успела. На голограмме подле неё была прямая линия. И девушка испуганно посмотрела на вторую, которая ещё возилась с прибором. Наконец она нажала куда надо и посмотрела на коллегу. Они должны были одновременно отпустить супругов. Но препарат у первой подействовал слишком быстро. Теперь они переглядывались в испуге и недоумении, гости начали это замечать.

Один мужчина, которому надоело стоять на обдуваемой всеми ветрами скале сказал:

– Да заканчивайте уже! Её не вернуть!

Вторая девушка нажала на кнопку. Отец его был мертв, теперь точно. Джон подошёл и забрал письма. Он отошел и гроб воспылал синим пламенем. В секунду не стало тел, весь мир затих, не шелохнулась ни одна веточка, даже море успокоило свои вечно бушующие волны. А затем пришёл мощный ветер со стороны залива. Джон, несколько гостей и две медсестрички стояли покрытые серым прахом.

Недовольный мужчина выругался и добавил:

– Надо было им придумать эту церемонию! Постоянно выпендривались при жизни, могли хоть уйти как все!

Джон отряхнулся, гости исчезли, и он остался на скале один. Сначала он открыл конверт отца:

«Дорогой Джон, пищу тебе письмо, потому что твоя заносчивая мать меня заставила. Мне совсем плохо, и меня введут в искусственную кому. Надеюсь на одно: молодые медсестрички захотят поэкспериментировать с моим агрегатом. Уверен: он не будет спать!

Что я хочу сказать тебе, Джон: я был богат, красив, но не был счастлив и причина одна: твоя мать. Я мог посветить себя тысячам женщин в этой системе, а был предал только ей. Под старость лет я конечно одумался, но насладиться по-настоящему не смог. Потому мой юный сын: пробуй разных и много, экспериментируй. У тебя есть избранница и она будет всегда с тобой, поэтому не исключай дам, которых преподносит тебе жизнь.

Твой отец.

П.с. Моя секретарша была очень хороша. Советую тебе, пока она в расцвете сил.

Пс. 2 Я не говорю, что твоя мать была плоха в постели. Далеко нет. Мы с ней покорили много вершин.

Пс 3. У тебя есть одна обязанность перед нашей семьей. Уверен твоя мать в подробностях описала её. Так что я не стану повторяться.»

Джон взглянул на то место, где стоял гроб с отвращением и кинул листок со скалы. Но тот не упал, а полетел к новым берегам. Разносить просветительские мысли людям.

Юноша со злостью распечатал конверт матери.

«Я помню, Джон, тот день, когда ты появился на свет. Я увидела твои чудесные глазки и услышала твой голос. Я поняла тогда: тебе можно доверить важное дело. Оно было целью моей жизни, и жизни твоего отца, и его отца, и всего рода. Это обязанность, которую ты несешь перед нашим миром Пяти планет Да́ркона. Во времена, когда из деревьев делали книги, а миры утопали в войнах, твоему предку Константину Великому Превосходному Славному в руки попала книга-предзнаменование. На тысячах листах в самой её середине было написано два предложение: «Однажды на свет появятся два ребенка: прекрасный мальчик, умеющий разжечь пламя и прекрасная девушку, умеющая тушить пламя. Они уничтожат мир Пяти планет Даркона.» И вот уже тысячи лет наш Род Великих Превосходных Славных защищает мир от гибели. За тысячи лет книга пополнилась информацией о этих двух существах. Ты сможешь найти её в сейфе нашего поместья. Из собранной информации было вычислено, когда и где появятся эти дети. И я абсолютно точно знаю, кто они. Эти двое, которые должны уничтожить наш мир в ближайшем времени – это Лин и Ян. Ты должен сделать всё, чтобы помешать им. А что именно написано в книге. Как утверждал наш предок, враги не стали врагами пока они друзья. Поэтому держи их ближе к себе и ни в коем случае не говори им, кто они на самом деле.

Я твоя дражайшая мать передаю тебе эту обязанность. Будь верен себе, своей будущей жене и своему долгу. Не оплошай.

С любовью, твоя мать.

П.с. Я серьезно не изменяй жене, это очень важно.»

Джон свернул листок из целлюлозы с добавлением искусственно ароматизатора дерева. Юноша очень любил этот запах и его мать это знала. Самое удивительное, что этот аромат не выветривался со временем. Джон думал, что всегда будет носить этот конверт у своего сердца. Ведь мать так любила его.

– А вот письмо отца не пахло ничем, – думал юноша. – Только больницей.

Джона обдул сильный ветер, он подумал, что здесь, на этой прекрасной скале начинается его ответственная жизнь. Вскоре он закончит школу, женится на Лин, получит почетную должность, у него будет ребенок и идеальная семья. Но вдруг его озарило. Он перечитал письмо. Затем ещё раз. Он не мог понять, что это за бред.

Джон переместился в своё поместье и нашел огромную книгу из деревьев. Он в нерешительности и с легкой брезгливостью прошелся пальцами по обложке, которая была явно чьей-то кожей. Юноша долго разбирался в разных языках и наречьях. Перелистывал лист за листом, на которых были рисунки и знаки, а на некоторых просто что-то разлито. Джон надеялся, что это кровь с поля битвы, а не что-то другое. С десяток последних страниц были исписаны родным материнским подчерком. Он прочел это место и задумался. Вся эта история до сих пор казалась бредом. Затем он перечитал ещё раз.

После десятого раза, он спустился в подвал и нашел кувалду. Затем он вернулся к книге. Уточнил нужное место и стал бить кувалдой сначала по красивому пластику, затем по бетону, затем по кирпичу, а потом по дереву.

– Какой же старый дом, – думал уставший юноша.

Он делал это, потому что так было написано в книге, которую он кинул в камин. Спички он нашел в столе, это тоже было указано. И из манускрипта и старых полусгнивших досок он создал огонь. Джон никогда так не создавал огонь и был рад, что у него получилось. Ещё он был рад, что разобрался с этим быстро. Он был уверен: Лин и Ян должны были уничтожить их мир, но они об этом не знали, а самое главное, что Джон знал, как они это должны сделать, а они не знали. Он бы очень доволен собой.

Джон был полон решимости не говорить никому про Лин и Яна. Перед дверьми учебного заведения он достал материнское письмо и стал перечитывать, ища в каждом слове новый смысл. Он пытался собрать всё воедино: сложную картину предзнаменований, созданную его предками. Но тут, как падают невероятные новости, рядом с ним упал Ян, прямо на живот с писклявым вскриком. Он кряхтел и старался подняться. Джон торопливо спрятал письмо во внутренний карман пиджака.

– Я хотел встретить тебя возле площадки, но… – Ян больным взглядом посмотрел в пустоту. – Ну вот я тут, друг, лишь для одного: узнать, как ты?

– Ты упал из окна?

– Нет, я так спустился?

– На живот?

– Я тебя поддерживаю, а ты вот так! Он стал главой в семье и не принимает никаких дружеских жестов?

Ян пошел к двери, схватился за ручку и влетел головой в дверь.

– Ты накурился? – спросил Джон, сам не зная зачем.

– Нет.

Они вошли в заведение. Появились голограммы и оповестительные окна. Юноши медленно шли по коридорам, не желая вливаться в омут знаний с головой.

– Ты не был на уроках?

– А ты?

– У меня умерли родители.

– То есть теперь ты хочешь об этом поговорить?

Джон замолчал, они поднялись на второй этаж. Джон открыл дверь своей комнаты и оттуда повалил дым. Он осуждающе посмотрел на друга, но тот был отвлечен проходящей мимо особой.

Джон зашел и начал переодеваться. Ян бросил своё тело на кровать.

– Ты даже не скажешь, как всё прошло?

– Это была прекрасная церемония, – монотонно ответил Джон.

Ян взял замысловатый маленький аппарат и из него повалил дым.

– Я что за листок?

– Какой листок?

– В твоём кармане, – Ян указал на пиджак. – Ты спрятал его, когда…

– Ты поднимал свою обкуренную голову с земли? – Джон достал бумажку и показал её, но тут же засунул обратно. – Это письмо мамы.

– Ага, мамочка не могла уйти без наставлений. – Ян вдыхал воздух, его зрачки становились шире, а мир яснее. Джон с некой растерянностью выбирал себе вещи, посматривая на состояние друга.

– Папа тоже написал.

– И где оно?

– Оно… было не информативно.

– Дай почитать.

– Я его выкинул.

– А я про письмо от мамочки. – Ян потянулся к пиджаку. Он прошёл несколько шагов руками по полу, ноги оставались на кровати. Его ладонь была в нескольких сантиметров от белого конверта, но Джон резко вырвал пиджак. Ян упал на пол.

– Какой ты злой, – сказал он, переворачиваясь с живота на спину. В новом месте он увидел мир с абсолютно другого угла. Мир конечно не поменялся, но всё было впереди.

– Это личное, я бы не хотел, чтоб ты читал его.

– Неужели она упомянула меня в твоем письме?

– Нет, с чего бы это, – Джон покосил взгляд.

Голова Яна как-то неожиданно оказалась на полу между ног Джона.

– Значит упомянула? – сказал он хитрым заносчивым голосом.

– Как? – вскрикнул юноша. – Как ты?

– А я бесшумно полз. Так что? – Ян вцепился в ногу друга.

– Да ничего она там не писала. Ни про тебя, ни про Лин.

– Значит и Лин там.

– Нет, – со злостью вырвал ногу Джон.

Он отдал свои вещи во владение шкафа. Он любил развешивать их, поправлять, разглаживать, держать в руках. Всё автоматическое устройство бытовых дел устраивало Джона, но ему хотелось самому контролировать свою одежду.

Джон повернулся и вздохнул. За ним абсолютно неподвижно с яростными глазами стоял Ян. Он как заговорённый произнес:

– Дай письмо! – Ян протянул руку. Смотрелось это жутко: Ян выглядел как очерствелая кукла, у которой была одна цель.

Джон толкнул его в сторону и взял на своей тумбочке шприц. Когда он развернулся, Ян вновь стоял обездвижено со стеклянным взглядом и держал руку перед собой. Джон резким движением тыкнул небольшой иголкой в шею Яна. Тот упал замертво. Но тут же перевернулся и начал биться о пол.

– Зачем ты это сделал? – вопил отрезвевший юноша. – Я был всем: космосом, молекулой, вселенной, крупицей. А теперь просто тупой человек. Опустевший внутри. Я ничто! – он яростно и расстроенно смотрел на друга.

Ян прыгал по комнате и глубоко вдыхал последний еле заметный дымок.

– Теперь ты дашь мне письмо?

– Теперь я пойду заниматься в библиотеку.

– Зачем? – два недоумевающих взгляда встретились.

– Потому что я пропустил много занятий…

– Из-за смерти родителей?

– Да.

– Они просто решили умереть, бросили тебя одного в этом жестком мире. Но оставили частички себя. Письма. Они знали у тебя есть лучший друг и он должен прочитать письмо, чтобы понять своё место в жизни. – Щенячьи глаза уставились на Джона.

Он вышел, хлопнув дверью. Ян отыскал бутылку под своей кроватью, засунул в рюкзак и бросился в след за ним.

Библиотека была местом активного посещения студентов, здесь были материалы со всех концов галактик, и она являлась местом обитания Лин. С утра девушка занималась здесь музыкой, в помещении была прекрасная акустика и мало людей. После уроков она занималась именно там, ведь ей требовалась множество информации, вся и сразу. А после ужина она приходила на второй этаж библиотеки, чтобы в укромном уголке нарисовать какой-нибудь шедевр. Правда, когда поклонники и поклонницы изучили её расписание, они стали преследовать девушку и в библиотеке. Даже в укромном уголке Лин слышала томные вздохи за своей спиной.

Вот и сейчас она сидела, прекрасная и молчаливая, окруженная с десяток людей. Когда зашел Джон, сначала все подняли голову, а затем только она. Они обменялись легкими улыбками, и юноша исчез между шкафов.

Он водил пальцами по ровным граням небольших кассет, переходя от одного странного названия к другом. Краем глаза он заметил тонкую темную фигуру. Лин стояла возле него. Она потянула свою руку туда, где была его. Джон подумал, что ей нужно что-то в этом же месте и отодвинул ладонь, но Лин схватила её. Джон испуганно посмотрел на неё. В её глазах была необычайная доброта и забота. Она раньше так не поступала. Взгляд Джона выражал недоумение и Лин отпустила его ладонь. Но Джон наоборот приблизился к ней, он взял сначала одну её руку, затем медленно потянулся за другой, не отрывая взгляда от её печального лица. Затем он поднес её руки к своим губам. На лице Лин появилась ласковая улыбка. Юноша приблизился и мягко поцеловал её.

Ян с трудом нашел дверь в заветную библиотеку. Он был там редким гостем, точнее до этого момента ни разу туда не заходил. Ян, с присущем ему пафосом, отворил дверь и начал оценивать обстановку. Яростно озираясь, он столкнулся взглядами с поклонниками Лин. Они сидели за большим столом посередине комнаты. Лин не подняла взгляда.

Ян уверенно подошел к столу и поздоровался со всеми, он даже попытался вспомнить их имена, но ни одного не угадал. Впрочем, это его не очень огорчило. Он рукой задел стакан, принадлежащий Лин, и жидкость умудрилась пролиться на всех, кроме неё.

Девушки начали возмущаться, какой он хам и нахал. Парни обещали вернуться и всё вытереть. Ян сел на сухой предмет для сидения, именовавшим себя умным пуфиком. Взял стакан Лин и налил туда жидкость из небольшой бутылочки в своем кармане. Наклонившись, он хлебнул её.

Затем он, как ни в чем не бывало, оглянулся и обратился к Лин:

– Значит, здесь вы сидите, ботаны!

Она не удостоила его и взгляда.

– Зачем нужны эти шкафы и книги-кассеты, если всю информацию найти с устройства? Не понимаю. – Он бросил книжку, которую до этого вертел в руке.

– Эти книги – демонстрация накопленных знаний! – раздался яростный голос. – Что они были накоплены трудом многих тысяч людей и что эти знания имеют вес для нас. Мы их ценим и гордимся!

Ян чуть взглянул на горящую от своей речи девушку и небрежно заключил:

– Богатые опять красуются и не знают на что потратить деньги.

– Ах ты, – бросила она, схватила вещи и с грохотом, раздающихся шагов, вышла.

Остальные дамы с надменными взглядами отодвинулись от них.

– Давно тебе не дышалось так свободно, да?

Лин не ответила.

– Не стоит благодарности. Я по делу.

Лин чуть подняла бровь.

– Старая дрянь, которая мать Джона, оставила ему письмо! – Лин сделала несколько глотков содержимого в стакане. – Там что-то написана про нас. – Он тыкнул пальцем на себя, затем на Лин. – Джон за противился. Не хочет давать письмо. Говорит: личное. – Он изобразил выражение лица с нотками излишней противности. – Что может быть настолько личным, чтобы не дать прочесть лучшему другу? – Лин сделала ещё несколько глотков. – Может старая крага мечтала о хорошей оргии и сказала сыну воплотить мечты в жизнь?

Вернулся одни из воздыхателей Лин с каким-то куском тряпки. Ян оценил его неодобрительным взглядом. Юноша стоял неподвижно возле сухого стола.

– Они же самоочищающиеся, придурок! – сказал Ян.

– Ой, я не знал, я тут недавно, – замялся мальчишка.

– Неси обратно этот раритет!

– Тряпку, ах да, – сказал мальчик и исчез.