Тотальность контроля. Как наука объясняет наши действия

В третьем разделе, под названием «Сущность социального контроля» мы рассматриваем основные социологические и социально-философские концепции появления социального контроля и его функций в социальной системе общества. Отдельно рассматривает концепция паноптикума, которая становится ещё одной ключевой точкой в повествовании и применение данной концепции к современным реалиям. В конце раздела изучаются процесс влияния глобализации и создания единого мирового общества на социальные отношения, социальную группу и личность. Будет рассмотрено то, как технологический прогресс все ближе подвид нас к цифровому фашизму. Таким образом читатель ознакомится с диалектическим анализом кумулятивного эффекта многих процессов современности, его влиянии на социум и, через социум, на личность индивида. В заключении раздела читатель сможет открыть для себя мир социального контроля современности, понять самого себя в качестве отдельной, но социально зависимой и во многих сферах социально предопределённой сущностью. В любом случае, вы измените свое отношения к социуму, а вместе с этим изменится и ваше поведение.

В четвертом разделе, под названием «XXI век – век множества паноптикумов» автор развивает свою концепцию о том, что с развитием цифровых технологий и средств массовой коммуникации, поведение человека всё больше теряет в своей неповторимости и свободе творчества, переходя под социальный контроль со стороны различных групп и общества в целом. Рассматривается общая концепция паноптикума начиная с прагматических рассуждений её создателя (Иеремия Бентам), развитие через XX век и концепции постмодернистов (к примеру, Мишель Фуко), приходя в итоге к сегодняшнему дню, влиянию новых информационных технологий, которые стали средствами управления и конструирования жизни субъекта. В данном разделе автор утверждает, что сегодня появляется не просто множество «меньшинств», различных групп, которые устанавливают общий климат социальной системы, но множество центров управления социальной жизни людей. Вместе с тем, данные центры имеют общую координацию, но стремятся к своей гегемонии. Если ранее человек подвергался наибольшему влиянию только на «передней сцене» социальной жизни, то сегодня и жизнь за занавесом конструируется информационниками. Говоря упрощённо, если раньше социум контролировал наши социальные действия, то сегодня он контролирует наше поведение (о разнице между этими двумя, исключительно важными понятиями, мы будем говорить во втором разделе, помещенного в следующую книгу). В соответствии с этим, социальный контроль влияет на наше психологическое и биологическое состояние, изменяет наше восприятие, человек отчуждается от самого себя. Несмотря на то, что такая концепция начала стремительно развиваться с середины двадцатого века (хотя на практике концепцию «отчуждения» предлагал ещё Карл Маркс), сегодня эта проблема приобрела новые формы и механизмы её восприятия нами. Именно в правильном определении проблемы лежит основа ее разрешения.

В последнем, пятом разделе, под названием «Повседневные манипуляции сознанием», мы рассматриваем информационную составляющую повседневного социального контроля. Изучается вопрос о том, как социальные сети, и в общем сеть интернет, изменили наше общение, а вместе с тем и социальный контроль, социальные отношения и многие другие аспекты. Рассматривается вопрос о позитивных и негативных аспектах современного социального контроля на жизнь индивида и на жизнь всего общества. Вместе с этим, именно в этом разделе изучается возможность преодоления рамок социального контроля и открытия поля свободного творчества. Перспективы такой возможности и предположительные механизмы ее осуществления. В этом разделе отдельный человек предстает в виде созидающего существа. Сквозь социологическую дилемму микро и макроструктур, автор предлагает возможные пути преодоления сегодняшних противоречий, которые препятствуют развитию человека и общества.

Как видно из краткого плана работы, на протяжении всех книг автор постепенно восходит от абстрактных, единичных действий ко все более конкретным проявления социальной реальности влияющей на каждого из нас. При этом я стремлюсь не опускаться до уровня тотального детерминизма теоретических социальных структур на деятельностью человека, а предпринимаю попытки рассматривать социальную реальность во всем ее многообразии и на микро, и на макро уровнях и в форме функциональной, и в форме дисфункциональной. Я рассматриваю противоречия и предлагаю конкретные пути как для отдельного человека, так для всего общества, которые бы являлись наиболее благоприятными на данный момент. Таким образом я стремился выполнить в данной небольшой работе несколько критериев: аналитическая функция; сравнительная; описательная и практическая. Книга предназначена для широкого круга читателей и несмотря на некоторое засилье социологических терминов, является популярным изложением состояния современного общества сквозь призму авторского анализа, однако это не исключает ее практической пользы для дальнейших исследований на данную тему, а напротив её относительно простой стиль изложения и общий смысл, должны способствовать привлечению внимания к данной проблематике и её разрешению.

РАЗДЕЛ I Введение

Глава 1

Что такое социальное действие?

Человек А не является особо общительным и в любой удобной ситуации предпочитает оставаться в стороне от активной жизнедеятельности. Он считает, что его домашняя обстановка является наивысшей формой комфорта для человека и не желает её покидать. В определённое время к его дому подходит один из его друзей (Человек В) и стучится в двери, параллельно с этим отправляя сообщение Человеку А с призывом прогуляться в этот дивный вечер. Таким образом человек А оказывается перед решением, либо остаться в той обстановке, в которой он чувствует себя комфортнее всего, либо покинуть свою зону комфорта и отправиться на прогулку вместе с Человеком В. Первый вариант предполагает личные характеристики самого Человека А (ему удобнее находиться в одиночестве, именно это состояние является для него благоприятным), второй вариант предполагает следование социальным ожиданиям, которые ему выставил Человек В. Во втором случае он должен отдать часть своей свободы и своих предпочтений для обеспечения дальнейшей хорошей дружбы, которая в данном случае зависит от того, последует ли Человек А предпочтениям и социальным ожиданиям Человека В или он решит отстраниться от него и быть самим собой. В последнем случае их отношения дружбы заканчиваются. Предположим, что Человек А выбрал пойти на прогулку. Его друг был в хорошем и приподнятом настроении и в процессе прогулки оба получили моральное удовлетворение от социального взаимодействия. При этом Человек А действовал не исходя из собственных ожиданий и предпочтений, а следуя социально принятым в его группе нормам (нужно быть дружелюбным, нельзя замыкаться только на себе, необходимо соответствовать всем канонам дружбы принятыми в данном обществе и так далее). Таким образом мы видим явно выраженное социальное действие со стороны обоих. Человек В сформировал определённые социальные ожидания, приводя их в соответствие с социальными нормами группы, в которой находится он и Человек А. Сформировав данные социальные ожидание он направился к дому Человека А с конкретной целью – позвать его на прогулку. Помимо простого наслаждения природой, его предложение также несло призыв к солидарности друг с другом, поддержке первичной связи, то есть связи на эмоциональном уровне, а также выполняло несколько общественных функций по передаче сплетен, новостей, моды и других видов коллективного сознания, которые укрепляют общую статику социальной общности. Когда Человек А согласился соответствовать ожиданиям Человека В, он убедился в правильности своих действий, получил эмоциональное удовлетворение и закрепил дружеские отношения с Человеком В.

Теперь посмотрим на данную ситуацию со стороны Человека А. Он обработал и проинтерпретировал действия, которые предпринял Человека В при его призыве на прогулку, проанализировав основные шаблонные варианты развития событий он решил, что согласие на прогулку обеспечит ему социальное одобрение и может принести некоторые другие общественные блага. Другой мотив действий в данной идеальной ситуации не может быть применен, так как мы исходим из положения, что Человек А в повседневной жизни всегда выбирает отказ от активностей в социальных отношениях. Имея конкретный мотив действий, он согласился на предложение его друга, получил планируемые социальные блага. Далее нам пока незачем рассматривать ситуацию.

Таким образом мы видим, что оба друга имели определённые личные интересы и при этом стремились согласовывать свои интересы с интересами и требованиями той социальной группы, к которой они принадлежат. Вместе с тем, они пытались проинтерпретировать действия друг друга. В этих действиях они видели определенный посыл, призыв к ответной реакции, транслируя также социальные ожидания выставляемые друг другу. Из данного идеального примера читатель может увидеть то, как работает механизм социального действия. В процессе него, в данном случае в процессе ответных социальных действий, индивиды имеют свой мотив, согласованный с общими социальными требованиями, имеют цель, на которую направлены их действия. Однако не следует думать, что социальное действие может происходить исключительно в процессе взаимодействия между различными людьми. В социальном действии также может участвовать только один человек. Это мы можем видеть на примере Человека В, который начал стучать по двери, в качестве призыва Человека А выйти на улицу. Он имел свои мотивы действий и поступал соразмерно с принятыми механизмами действий для того, чтобы позвать человека на улицу. Он также имел конкретную цель, на которую было направлено действие. В данном случае мы видим, что стук в дверь является посредником, передатчиком мотивов основного социального действия.

На приведённом примере мы подошли к тому определению социального действия, которое дал Макс Вебер: «действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится к невмешательству или к терпеливому принятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл».

Для чего нам понятие социального действия? Как и в любом другом случае в области социологии, отвечая на данный вопрос, его необходимо рассмотреть с двух различных парадигм. С точки зрения теории изучающих микро взаимодействие, именно социальное действие является основой социальной структуры, формирующей общество как единую систему. Общество может проявлять себя исключительно в действиях людей и создаётся только ими. В социальном действии людей мы можем рассмотреть основу общества, государства, социальных институтов, личности. Для того чтобы общество могло сформироваться, необходимо, чтобы индивиды предприняли попытки взаимодействия между собой. Социальная структура общества основывается на постоянных и возобновляющихся социальных действиях людей. В то же время, одно социальное действие порождает собой другое социальное действие, тем самым порождая данное постоянное воспроизводство социальной системы. Таким образом, с точки зрения теории микро взаимодействия, если мы хотим понять, что составляет личность, общественные отношения или социум, нам необходимо рассматривать единичные социальные действия, потому что именно они являются основой данных явлений и их изучение поможет понять механизмы формирования и работы более больших структур.

К примеру, утилитаристы и теоретики рационального выбора считают, что люди в своих действиях вывешивают всю прибыль и убытки, которые могут быть в результате предпринятого и исходя из этого анализа предпринимают определённые попытки поступить так, а не иначе. Они считают, что человек в процессе своего социального взаимодействия действует только исходя из собственных предпочтений, интересов и собственного склада ума. Концепция рационального выбора пришла к нам из области экономики, где в конце XIX века проявились стремление к максимальной математизации дисциплины, однако социальная жизнь людей не может ограничиваться исключительно рациональными действиями, хотя и они имеют место быть. Более подробно данное рассмотрение концепции рационального выбора будет представлено ниже.

Несколько иной точки зрения придерживаются теории рассматривающие макроструктуры (т.е. такие социальные явления, которые охватывают в своём понятии множество отдельных людей, организации, действия и взаимодействий) в качестве основы социальных действий. Представители макротеорий считают, что социальное действие формируется на основе уже заданных со стороны общества социальных ценностей и норм, шаблонов поведения, предписаний, конформности. Такая концепция имеет множество сходного с первоначальным пониманием социального контроля, в качестве механизмов призванных регулировать социальные действия, чтобы не допускать отклоняющееся от норм поведение. Следуя логики подобных теоретических изысканий, мы можем утверждать, что человек, перед тем как начать сознательно предпринимать свои социальные действия, проходит стадию социализации в обществе, принимает установленные в данном обществе порядки, стремится занять определенную социальную позицию и выполнять в соответствие с ней свою социальную роль и прочие социальные явления, формирующие социальную личность индивида. Особо радикальные теории утверждают, что наши действия полностью детерминированы, т.е. определены социальной системой общества. Такие радикальные концепции принято называть социологизмами. Эмиль Дюркгейм считал, что социальное можно объяснить только социальным. В свою очередь – это социальное является ничем иным, как социальной структурой, которая определяет человеческие действия, мышление, эмоциональное удовлетворение, идентификацию, поведение и прочее.

И микро, и макро теории мы можем назвать ограниченно истинными. Естественно, что наше производство, к примеру, строится на основе индивидуальных действий рабочих и предпринимателей. Социальная система и ее структура воспроизводятся только потому, что люди действуют и взаимодействуют между собой. Разве может кто-либо из нас отрицать, что мы можем создавать предметы искусства, проявлять творческие действия, организовывать новые группы и создавать свою собственную структуру, формировать свои ценности и изменять их. Но, в тоже время, для того чтобы формировать свои ценности, необходимо уже обладать наименьшей общей культурой (термин введённый Жаном Бодрийяром). Для того чтобы человек мог проявлять социальные действия, мог осмысливать своё поведение, то есть проявлять рефлексивность, необходимо, чтобы он прошёл определённые стадии социализации, принятии себя в качестве личности и только после этого он сможет быть творческим субъектом, созидать нечто новое. Таким образом, в тот момент, когда человек выступает в качестве создателя самого себя он уже обладает определёнными ценностями, мировоззрением, поддерживает ту или иную идеологию, культура общества включена в состав его идентичности. Осознав это, многие социологи продолжали развивать концепцию социального действия не на основе двух различных парадигм, а на основе их синтеза между собой. Классическим примером такого развития мы можем назвать структуралистский конструктивизм Пьера Бурдье. Одними из основных понятий в его теории являются социальная практика, габитус и социальное поле. Все эти три понятия тесно связаны между собой и определяются через друг друга. Социальную практику социологи представляют в виде формулы: практика = поле + (габитус × капитал). Таким образом, в состав социальной практики входят различные действия людей, как осмысленные и целенаправленные, так и повседневные, зачастую неосознаваемые и не требующие рефлексивности действия на уровне поведения. Однако в своих действиях человек не является абсолютно волюнтаристичным (в данном контексте, действующим исключительно по своему усмотрению). Он всегда оглядывается на социальную структуру, которая существенно ограничивает границы выбора действия. Это видно во всех элементах социальной практики. Габитус человека представляет собой «систему приобретённых схем, действующих на практике как категории восприятия и оценивания или как принцип распределения по классам, в то же время как организационный принцип действия» (Громов И. А., Мацкевич И. А. Семёнов В. А. Западная социология. – СПб.: ООО «Издательство ДНК», 2003. – С. 531). Сам П. Бурдье характеризует габитус следующим образом: «поскольку габитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна, она не допускает ни создания чего-либо невиданно нового, ни простого механического воспроизводства изначально заданного».

В тоже время, следуя теории Пьера Бурдье, человек действует всегда в определенном социальном поле. Каждое социальное поле характеризуется своими замкнутыми и автономными социальными отношениями, имеющие свои особенности. Поле устанавливает общие ожидания касаемо действий людей. Если человек в социальном поле экономики начнет проявлять иррациональную креативность, то не сможет долго находится в данном поле, он будет исключен, к нему будут применены социальные санкции. Это произойдёт по той причине, что в каждом поле действует определённое перераспределение капитала (экономического, социального, культурного и т.д.), который придаёт данному полю определенную структуру. Если человек начнет действовать иррационально в экономическом поле, то он лишится своего экономического капитала, скатится до уровня неимущих, отчуждённым от действий в данном поле субъектов. Это накладывает дополнительные ограничения на выбор социального действия.

Теперь мы можем подробнее рассмотреть, что из себя представляет капитал. Как уже было ранее указано, он бывает различных видов и соответствует определённым социальным полям. В полях происходит перераспределение капиталов, борьба за увеличение своего капитала и получения наибольших выгод. В тоже время, сам капитал влияет на личность человека. Пьер Бурдье выделяет три основные формы капитала: экономический, культурный и социальный.

Экономический капитал выступает в форме материальных богатств. Человек может обладать тем или иным количеством денег, средств производства, сокровищ и так далее. Некоторые люди могут с помощью экономического капитала извлекать ещё больше богатств, то есть увеличивать свой экономический капитал. В таком случае они будут считаться господствующей группой. Необходимо указать, что в зависимости от количества экономического капитала действия людей различаются. Люди, обладающие большим количеством капитала, могут позволить себе более праздный уровень жизни (беззаботные светские вечера и пр.), что будет влиять на их самоощущение и восприятие мира сквозь призму «если у меня все хорошо, значит и у других тоже», «при упорном труде каждый может добиться увеличения своего капитала» и т. п. В то время, как люди имеющие меньшее количество экономических благ будут определённым образом социализировать детей. К примеру, кросс-культурные исследования М. Кона показали то, как классовые различия влияют на социализацию. Родители средних слоев общества более гибки в воспитании и во властных отношениях родитель-ребёнок, стараются культивировать у детей стремления к индивидуальному мышлению. В свою очередь родители из семей рабочих проявляют более консервативное отношение к подчинению авторитетам, поддержанию дисциплины и стремлению обеспечения у детей конформного поведения в качестве наиболее благоприятного.

Последние утверждения предыдущего абзаца позволяют начать наши рассуждения о социальном капитале. Социальный капитал, в концепции Пьера Бурдье, это совокупность отношений и связей с другими людьми, за частую связанные с членством в определенных группах. Приведённое выше исследование М. Кона как раз показывает, что в зависимости от принадлежности к той или иной группе (средний слой, низший слой и пр.) будет изменяться и поведение людей, что будет отражаться в их действиях. Если дети из среднего слоя могут проявлять большее стремление к изменению текущего государственного строя, то членство в привилегированных группах наоборот будет способствовать сохранению статуса-кво (современного состояния). Тут можно выделить важное замечание: наши связи с другими людьми влияют на наши действия. Чтобы убедиться в правильности этого положения, мы можем обратиться к теории деликветных субкультур (деликветность означает отклоняющееся, уголовно наказуемое, общественно опасное деяние). Данная теория строится на том, что люди становятся преступниками не потому, что у них есть к этому биологическое расположение или произошёл психический сбой в мозге, а по причине существования неблагоприятных социальных связей (А. Коэн). Такая ситуация истина не только для уголовной среды. Наши социальные связи, которые образуют сеть наших взаимодействий, могут быть и благоприятными, способствовать проявлению в наших действиях альтруизма, стремлению к правильным, нормативным деяниям. К примеру, если человек общается исключительно с волонтёрами, то в скором времени и сам изменит свое отношение к людям оставшимся за бортом хорошей жизни.

Думаю многие из вас слышали слова: «скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты». Однако стоит заметить, что мы можем изменять наши социальные связи. Вспомним пример приведённый в начале главы про дружбу Человека А и Человека В. Человек А стоял перед выбором, как следует поступить. Одно его социальное действие могло повлиять на круг его общения и в общем изменить его дальнейшие действия. Оно могло закрепить текущие социальные нормы или начать процесс их всеобщего разрушения и дезорганизации, если бы подобное, отречённое от эмоциональных связей поведение стало довлеющим. Это указывает на то, что важно смотреть с кем мы вступаем во взаимодействия и в каких социальных группах состоит, потому как именно они существенно влияют на наши поступки, желания, репутацию и т. д.

Культурный капитал может существовать в трёх различных формах: в материальных предметах (объективированный), в квалификациях и званиях (институционализированный), в виде субъективных знаниях человека и его воспитания (инкорпорированный). В процессе социализации мы приобретаем знания об окружающем мире. Мы получаем среднее образование, заканчиваем институт и получаем определённую профессиональную квалификацию. В свободное время некоторые из нас стремятся к самосовершенствованию своих навыков, кто-то проходит дополнительные курсы, кто-то занимается чтением книг. В общем виде, люди обогащают свой культурный уровень. Теперь, когда мы имеем определённое представление о трёх основных формах капиталов, можно указать, что они могут конвертироваться друг в друга. То есть, люди обладающие большим экономическим капиталом, могут позволить себе более дорогое, а вместе с тем и качественное образование, тем самым увеличив свой культурный капитал. Наоборот, люди обладающие высоким культурным капиталом могут получить более высокую должность, а следовательно увеличить своё материальное богатство. Как видно из этого рассуждения, все капиталы связанными между собой. Социальный капитал и вовсе соединяет внутри себя и экономический, и культурный капиталы вместе. Наше экономическое положение придает нам идентификацию с определенным классом, то есть с социальной группой. Из социологических исследований известно, что каждая социальная группа обладает своей культурой, следовательно человек с определённым экономическим капиталом, который идентифицируются с определенной социальной группой имеет свою определённую культуру, свойственную данной группе3.

Однако, несмотря на то, что исследования Пьера Бурдье дополнили понятие социального действия структурными факторами (габитус и поле, капитал), в его концепции виден формальный детерминизм. Социальное действие лишилось своей сущности, своего качества и стало лишь формулой. При этом, данная формула исключает личности индивида, субъекта действия. Необходимо отметить, что через концепцию Бурдье сложно понять истоки и последствия эмоциональных действий, а также действий, которые Макс Вебер назвал традиционными. Также непонятным остается процесс того, как формировались социальные поля и габитуса в процессе истории человечества. Создаётся видимость постоянства социальных полей, в которых меняется только распределение капиталов. Однако мы не можем отрицать качественное преобразование социальной системы общества. Также, на общетеоретическом уровне, мы можем заметить, что социальные поля не являются полностью автономными. Это хорошо объясняет марксистская теория: образование не замыкается исключительно на образовании. На него также влияет и экономическое, и политическое, и прочие поля. Более того, если быть более радикальными, можно сказать, что образование это лишь инструмент для экономически и политически господствующих групп (смотрите исследования Ивана Иллиха). Поэтому теория Пьера Бурдье и вправду внесла большую ясность в понимание влияния структурного контекста на действия людей и их практики, однако не смогла полностью объяснить многообразие социальных действий, формирование социальных отношений, механизмы социального контроля. Она теряет свои положительные стороны при историческом анализе и при качественном изменении ситуации в общественной жизни. Также она не может объяснить истоки и механизмы реализации иррациональных, эмоциональных действий и действий выходящих за рамки социального поля, ломающие прежние габитусы. Его теория нуждается в дополнении историческим анализом и агентности (признания возможной творческой деятельности субъекта, его производящей материальной практики).