Опасное творение

– Город фиалок. Я пробовал ликер из цветов, интересный вкус, – произнес Франсуа. Маг стоял рядом со мной, куртку он застегнул, потому что на реке было прохладно, и меня спасала шерстяная кофта.

– Сладости лучше, – улыбнулась я. Внутри было спокойно, крестный не даст меня в обиду. – А еще у меня есть духи, это подарок от дорогого мне мага.

– Так вот что за прелестный аромат исходит от вашей кожи, мадемуазель Сильвия, – сказал чтец, и от его комплимента настроение еще больше улучшилось. Все-таки мне повезло встретить Франсуа. Маг договорился с громилой, и нам принесли завтрак: горячий кофе с молоком и круассанами. Чтец вел себя вежливо, пытался отвлечь от беспокойных дум, за что я была ему благодарна. – Надеюсь, мне повезет, и я смогу купить билет до Парижа. Но я бы хотел вас проводить, небезопасно девушке блуждать одной по городу, когда он спит.

– Тулуза почти проснулась, – весело возразила я, заправляя волосы за уши, чтобы они не лезли в лицо, – К тому же я знаю, куда идти.

– Не спорьте со старшими. Вы носите хидсу? Всегда думал, что девушки вашего возраста мечтают встретить пару, – удивился Франсуа, показывая свои запястья. – Я надеюсь, что мне повезет в этой жизни.

– А если она окажется беззубой старухой? Вы об этом не думали? – подколола я чтеца, а сама торопливо спрятала правую руку за спину. Под браслетом скрывалась татуировка, и пусть ее не было видно, но предосторожность не помешает.

– Наш создатель не настолько жесток. Я уверен, она будет такой же красивой, как и вы, мадемуазель Сильвия, – тихо произнес Франсуа и карие глаза мага стали еще темнее, или мне так показалось.

Смутившись, я вернулась к созерцанию берега Гаронны. Мне было приятно внимание чтеца, он был красивым магом, а еще эти ямочки на щеках, которые приводили в трепет. На мужчин я никогда не обращала внимания, думала лишь о поставленной цели. Лишь однажды была влюблена в сокурсника и глубоко разочарована, когда узнала, что он полукровка. Меня словно облили ледяной водой, после чего все чувства ушли, будто их и не было никогда.

Пароход подошел к безлюдной пристани, лишь пустые лодки слегка закачались на волнах реки. Мы с Франсуа спустились по трапу с другими пассажирами, которых оказалось не так много. Большая часть отправилась на остановку общественного транспорта. Чтец же удивил меня предложением:

– Видите синий автомобиль? Я уверен, это такси, пойдемте узнаем, отвезет ли он нас до дома вашего крестного,– предложил он и быстрым шагом направился к машине, я отставать не стала. Люка жил в историческом районе города, недалеко от монастыря якобинцев. Таксист согласился нас довезти, при этом Франсуа не взял с меня ни франка.

– Месье де Морель, я знаю дорогу и вполне могу добраться пешком, езжайте на вокзал, вдруг успеете на утренний поезд до Парижа, – предложила я, хотя осознавала, что расставаться с благородным чтецом вовсе не хочется. Наверняка у него в роду были только чистокровные маги, занимавшие высокие посты. Практически все чтецы служили во внутренней и внешней разведке, были и те, кто выбрал работу журналиста, как Франсуа.

– Мадемуазель Сильвия, я просто обязан вам помочь, как вы помогли мне попасть на пароход «Корона», – тихо произнес чтец, открывая для меня дверцу машины. Я залезла внутрь, маг последовал за мной и прошептал на ушко, чтобы не услышал водитель: – Я был рад с вами познакомиться.

– И я, – прошептала я, взглянув на Франсуа, а он сидел так близко и серьезно смотрел темно-карими глазами.

– Если вдруг передумаете остаться у крестного и захотите в Париж, то я с большим удовольствием покажу вам город любви, – грустно усмехнулся чтец, словно расставание со мной много значило для него.

– Я не смогу… поехать с вами, у меня есть… жених и обязательства перед семьей, – твердо произнесла я. Я врала, понимая, что так лучше для моей безопасности, но если бы я могла себе позволить узнать Франсуа поближе, то сделала бы это. Меня не пугало, что он старше на восемь лет или даже больше, что был в разводе, что я знаю его лишь несколько часов. Возможно, большую роль сыграло обаяние Франсуа или ямочки на щеках, а возможно, аристократическое благородство. Я не знала, но ощущала внутреннее родство с чтецом. Мне было легко с ним общаться, и я начала доверять журналисту.

– Эх, а я уж думал, что судьба подарила мне вас, – вздохнул маг, откинувшись на спинку сиденья. – Но если однажды вы вдруг окажетесь в Париже, я буду рад вас увидеть. Правда. Здание нашей газеты расположено напротив полицейского участка…

Франсуа продиктовал мне улицу и номер дома и попросил, чтобы я дважды повторила за ним. «Мы никогда больше не увидимся», – грустно думала я, глядя, как за окном мелькают старинные дома. За мной гнались искатели, а я вдруг расстроилась из-за чтеца. «Возьми себя в руки, Виви. Быстро», – приказала я себе, потому что растаяла от слов Франсуа, еще немного – и могла согласиться на Париж. Меня удерживали от этого решения преследователи, которых я ужасно боялась.

Таксист остановил синюю машину возле дома крестного. Старинный особняк выделялся среди разношерстных зданий строгостью и величием.

– Прощайте, удачи вам, месье де Морель, – быстро проговорила я, чтобы не передумать, и вышла из машины.

– Всего доброго, мадемуазель Сильвия, – пожелал мне Франсуа. – Я подожду вас здесь и, если через пятнадцать минут вы не выйдете, уеду.

Создатель, выходить я не собиралась. Твердой походкой направилась к старинному дому. Звонок на двери явно не принадлежал тому времени, когда было построено это здание. Пожилой дворецкий быстро открыл мне дверь.

– Привет, Дидье, крестный дома? – весело спросила я, стараясь отогнать плохое предчувствие, которое медленно подбиралось ко мне.

– Простите, мадемуазель Дюран, но месье де Паризо нет дома. Он уехал рано утром и просил передать вам записку, если вы появитесь.

– Как уехал? – опешила я. Что теперь делать? Сердце забилось сильнее, а грудь сдавило от отчаяния. Искатели тогда доберутся до меня, это лишь вопрос времени.

– Месье де Паризо очень торопился, еще даже не рассвело, когда он вызвал такси. Он оставил вам письмо, мадемуазель Дюран. – Дворецкий вынул из кармана белый запечатанный конверт. – Вам плохо? Может, принести воды? Вы очень побледнели, мадемуазель…

– Да, Дидье, можно.

В горле вдруг пересохло, и я просто рухнула в кресло, быстро разрывая конверт дрожащими пальцами. На ладонь выпала маленькая белая таблетка. Стикс! Она могла спрятать меня от искателей на целые сутки. Я знала, что крестный позаботится обо мне. Торопливо достала небольшой листок, где было написано всего три слова: «Помощь. Свет. Храм». Что они означали? «Думай, Виви, думай».

Дидье вернулся со стаканом воды, и я тут же выпила стикс. Вот вам, искатели, скоро вы потеряете мой след.

– Крестный не говорил, куда направился? – на всякий случай спросила я дворецкого.

– К сожалению, нет, мадемуазель Дюран, – ответил Дидье. Он действительно расстроился и грустно улыбнулся мне.

Надо только понять, что значат три слова. Помощь —тут и так все ясно, указано место, где я могу ее найти. Храм… скорее всего, говорится о доме, в котором мне окажут помощь. Свет. Я не могла понять, а, нервничая, соображала туго. Глаза невольно осмотрели холл, широкую лестницу на второй этаж, большое окно со шторами цвета карамели. Портрет крестного на стене, а рядом парижский пейзаж, на котором изображены Елисейские поля. И вдруг меня как током ударило. Свет. Париж называли не только «городом любви», но еще «городом света». Именно в Париже впервые в мире появилось уличное газовое освещение, но в этом названии есть и другой смысл. Париж во многом был городом просвещения, революционных и творческих идей, он нес свет науки всем жаждущим знаний.

Я вскочила со стула и, попрощавшись с Дидье, выбежала на улицу, уверенная, что Франсуа уже укатил, но маг терпеливо ждал меня в такси.

– Вы еще не передумали поехать в Париж? – улыбнулась я, а сердце в груди продолжало с волнением биться.

Страх отступил, возможно, потому что я приняла таблетку или ехала в Париж с благородным чтецом. Так или иначе, я была рада продолжить путешествие с Франсуа.

– Я надеялся, что у вас изменятся планы и вы решите отправиться в Париж, – довольно усмехнулся чтец. И от его теплой улыбки стало так хорошо на душе. Страхи все исчезли. У меня все должно получиться. Я знала, куда отправляюсь, и надеялась там встретить крестного. Пока я не понимала его поступка, но была уверена, что Люка не просто так уехал, у крестного, наверняка имелись веские причины.

– Что ж, так вышло, что мне нужно в Париж и желательно попасть на утренний поезд. Я буду вам признательна, если вы довезете меня до вокзала, – взглянула на чтеца, уже зная его ответ. Как все удачно складывалось, но теперь меня это не настораживало.

– Буду счастлив, если вы, мадемуазель Сильвия, составите мне компанию, – обрадовался журналист и подвинулся, освобождая мне место на заднем сиденье машины. Хлопнув водителя по плечу, Франсуа вежливо попросил: – На вокзал, месье.

Таксист повернул ключ зажигания, машина заурчала и мягко тронулась с места.

– Если мы успеем, то после обеда уже будем в Париже, – произнесла я, глядя, как мелькают дома за окном. Тулуза просыпалась, и первые пешеходы уже появились на бульварах, автомобилей становилось все больше.

– Вы знаете, где остановитесь? – тихо спросил чтец. Я совершенно об этом не думала, считая, что проблем не будет, крестный позаботится обо мне. Скорее всего, Люка ждет меня в Храме. В крайнем случае, движение Истины найдет ночлег, не бросит в беде, но Франсуа об этом знать не следовало.

– У меня в Париже есть подруга, если что, отправлюсь к ней, – соврала я, беспечно пожав плечами. Ни с кем я особо не дружила в Академии Создателей, считая всех полукровок ниже своего достоинства, а они, видимо, чувствовали мое отношение и старались как можно меньше общаться со мной. Журналист не отставал, видимо, выказывая свои профессиональные качества и начал задавать неудобные вопросы.

– Мадемуазель Сильвия, почему вы не остались у крестного?

– Так вышло, что он… уехал, – ответила я, и грудь снова сдавило от обиды на Люка. Убедитель знал, что мы с отцом должны приехать в Тулузу. Почему не дождался? Неужели решил, что нас арестовали? А если… крестный отправился в Бордо? Ведь его там могут схватить искатели! Тогда я останусь совсем одна. «Виви, прекрати! Не нагнетай!» – мысленно рявкнула на себя и так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони. – По делам. Крестный передал через дворецкого записку, что ждет меня в Париже.

– Не нервничайте так, мадемуазель. Я беспокоюсь за вас, опасно для девушки одной ехать в большой город. Если вам есть у кого переночевать, я только рад. Но все же могу я вас проводить? – И снова эта улыбка и ямочки на щеках. Отказать невозможно. Темно-карие глаза гипнотизировали, и я чуть не согласилась, но вовремя вспомнила, что журналисту вовсе не нужно знать, что я отправлюсь к храму движения.

– Думаю, не стоит, месье де Морель, вы и так много сделали для меня. Зачем вам лишнее беспокойство? Если вы в Париже посадите меня в такси, то я уже буду вам признательна, – я вежливо отказала Франсуа, довольная, как удалось это сделать. Элегантно, без грубости и обидеться не на что.

– Как скажете, мадемуазель, я больше не стану настаивать, – чтец внимательно наблюдал за мной, будто давал шанс передумать. Но я уже все для себя решила.

Таксист высадил нас возле главного вокзала, который носил громкое название Тулуза-Матабио. Старое здание тысяча девятьсот пятого года постройки несколько раз ремонтировалось, но все же смотрелось важно на фоне остальных домов. В семь утра в кассе оказалось мало народа, и вскоре я держала в руках билет на поезд до Парижа с двумя остановками: Лимож и Вьерзон. Франсуа хотел купить все сам, но я отказалась. Деньги у меня были, отец успел сунуть в рюкзак толстый кошелек, прежде чем я вылетела на машине из гаража. Не в моем характере быть обязанной хоть кому. Никогда не попрошайничала, с голода стану помирать, а руку для милостыни не протяну.

Стрелки часов неумолимо приближались к семи утра, поэтому мы с чтецом поспешили на перрон. В громкоговоритель уже объявляли, что поезд Тулуза – Париж отправится в рейс через десять минут.

– Я с детства люблю поезда больше, чем автомобили,– торопливо говорил Франсуа, пока мы бежали по мосту к нужной платформе— Мой отец работал машинистом и часто брал меня с собой.

«Не мог чистокровный маг водить поезда», – тут же мелькнула в голове мысль и захотелось подальше отстраниться от журналиста. Значит, магия досталась чтецу от матери. Все обаяние Франсуа исчезло для меня напрочь, когда я подумала о том, что он полукровка. С детства мои родители внушали мне, что настоящие маги – только чистокровные, остальные —подделка.

– Мадемуазель, вы отстаете, – воскликнул Франсуа и, взяв меня под руку, потянул за собой. Я меньше всего хотела принимать помощь от полукровки. Придется терпеть чтеца до Парижа… Я не удержалась и презрительно хмыкнула. Хуже полукровки – чистокровная магичка, которая добровольно связывала жизнь с человеком. Так говорил крестный, а ему я верила.

На поезд мы успели за минуту до того, как раздался гудок. Проводник, статный мужчина в круглых очках, проверял наши билеты уже в тамбуре, когда я заметила за окном двоих искателей. Двери поезда закрылись, он медленно тронулся с места и в этот момент на почти пустой перрон вбежали жандармы. Маги бросились вслед за поездом, но тут же отстали, поняв всю тщетность своей попытки. Я же ощутила внутри нарастающий страх. Ах, если бы мы опоздали или жандармы успели бы на поезд? Представить страшно. Я даже не сомневалась в том, что это были мои преследователи. На ранний поезд до столицы оказалось совсем немного пассажиров из Тулузы. Я могла не обратить внимание на искателей, если бы отправилась в столицу Франции позже. Скоро на перроне соберется столько людей, что легко можно потеряться.

– Мадемуазель Сильвия— услышала, как тихо позвал меня Франсуа. – Кого вы там увидели? Или передумали уезжать?

Я повернулась к чтецу, его темные глаза внимательно следили за мной.

– Вам нехорошо? Вы очень бледны, – забеспокоился журналист.

– Может, воды? – участливо поинтересовался проводник.

– Да… если можно, – охрипшим голосом попросила я. В голове пронеслась мысль, что искатели потеряли мой след в доме крестного. Скорее всего, жандармы отправились на вокзал, чтобы перекрыть мне путь к бегству, да немного не успели. Если они расспросят оставшихся провожатых на перроне людей, то кто-нибудь обязательно вспомнит блондинку в черной вязаной кофте и широких брюках. Тогда в Париже меня будет встречать отряд жандармов. Что же делать? Лучше сойти раньше. Лимож – это слишком далеко, а из Вьерзона я смогу…

– Мадемуазель, – громко сказал проводник и, вздрогнув, я подняла на него взгляд. – Не хотел вас напугать, но когда я позвал вас первый раз, вы не услышали.

– Спасибо и… простите, – прошептала я, взяв из рук мужчины железную кружку. Во рту все пересохло от страха, и я с большим удовольствием выпила воду. Франсуа все это время молча наблюдал за мной, слегка нахмурившись.

– В поезде есть ресторан, если вдруг проголодаетесь. Очень советую овсяную кашу, – улыбнулся проводник и, поправив очки на носу, пожелал нам доброго пути.

– Пора нам занять места, – произнес Франсуа, открывая дверь и приглашая меня первой войти в вагон. – Выбирайте.

Пассажиров оказалось не больше десяти человек, в основном мужчины, видимо, ехали в другой город на работу, и две женщины с мальчиком лет семи-восьми. Один из пассажиров презрительно скривился, когда оглядел мою одежду. Все больше женщин ходили в брюках, в Париже – так каждая вторая. В провинции же смелых мадам и мадемуазелей оказывалось в разы меньше. Если бы я не училась в Парижской Академии Создателей, то, скорее всего, на мне сейчас была бы длинная юбка или платье, тогда я точно не убежала бы от преследователей. Но сейчас меня меньше всего волновало мнение незнакомого мужчины, мой мозг отчаянно соображал, какие места лучше занять. С краю? А если искатели войдут с этой стороны вагона? Нет, лучше всего посередине, будет время и на подумать, и на побег.

– Вот сюда, – я опустилась на деревянное сиденье возле окна. Небольшой рюкзак поставила на колени. Франсуа присел напротив, он также был задумчив и теперь еще поглаживал подбородок пальцами правой руки..

– Я старше вас, мадемуазель Сильвия, жизненного опыта у меня больше, а моя профессия журналиста научила наблюдать за людьми и выявлять любые изменения в их поведении. Я уверен, что вы кого-то испугались, пока смотрели в окно. Того, кто только что появился на перроне. Расскажете? – Обеспокоенный взгляд Франсуа раздражал, я не обязана была отчитываться перед ним, но хоть как-то объяснить свое поведение должна.

– Неужели было так заметно? – тихо спросила и вздохнула, когда маг кивнул.

– Вы побледнели, глаза расширились от ужаса, словно увидели дьявола.

«Месье де Морель, меня дьяволом не испугать. Создатель стоит за моей спиной и направляет на все деяния. У меня есть клеймо, спрятанное под браслетом, как признак того, что я принадлежу движению Истины. Оно организовано не просто так, а для сохранения чистой крови».

– Я… да, вы правы, – начала неуверенно, потому что дальнейшее молчание вызывало еще больше подозрений. – Мне показалось, что я увидела на перроне отца. Стало страшно… понимаю, что глупо было подумать в тот момент, будто он остановит поезд. Сейчас я осознаю, что обозналась. Простите, я ввела вас в заблуждение своим… глупым страхом.

– Вам не за что извиняться, мадемуазель Сильвия. Я хотел бы вам помочь. Могу я снова спросить, почему вы сбежали из дома? –   поинтересовался журналист. Он откинулся на спинку сиденья: чтецы благодаря своей магии отлично разбирались в людях. Франсуа говорил полушепотом, чтобы не спугнуть трусливую мадемуазель. «Боюсь, если вы, месье де Морель, узнаете правду, то лично доставите меня в полицейский участок в Лиможе», – подумала я. Надо было что-то срочно сочинить и причем такое, чтобы журналист поверил. «Прости, папочка».

– Дело в том, что я недавно закончила Парижскую Академию Создателей и хотела остаться в столице, а у отца были другие планы насчет меня. Но я не смогла бы жить в Бордо. Понимаете? – я постаралась придать моему лицу как можно более жалостное выражение. Даже вышло пустить слезу, когда вспомнила раненого отца. Я не хотела уезжать… предлагала ему забраться на заднее сиденье машины. Мы бы успели… нет… не успели бы. И я это тоже знала, но не могла его бросить, и лишь слова отца заставили передумать: «Монсеньор ждет тебя, Виви. Я не хотел тебе говорить, но других претенденток не будет. Ты единственная создательница, способная сотворить нечто, что остановит людей. Больше никто. Иди. Иначе мы проиграем».

–Понимаю, – улыбнулся чтец и сложил руки на груди. – Почему вы не хотите назвать свою фамилию?

– Это так важно? – я смахнула слезу, судорожно соображая, что ответить. Журналист цеплялся не хуже бульдога.

– Вы же не преступница, которая скрывается от жандармов —усмехнулся чтец, а я вцепилась пальцами в колени, стараясь из всех сил не показать, как шокирована проницательностью Франсуа.

–Нет, – воскликнула и тут же тише добавила: – Что за ерунду вы несете, месье де Морель? Разве я похожа на воровку или убийцу?

«Мог чтец прочитать мои мысли?»  – невольно подумала я, и рука поднялась, коснулась кулона на груди. На месте. Я бы почувствовала тепло, если бы Франсуа залез в мою голову. Что я несу? Стикс. Я же приняла таблетку, которая выдавалась только государственным служащим на высоких постах под подпись. Теперь ни один маг не мог воздействовать на меня своей силой. Правду говорят: у страха глаза велики. Все перепуталось в голове от ужаса, а ведь я так и не придумала, как ускользнуть от журналиста в Вьерзоне.

– Мадемуазель Сильвия, вы не преступница, я это знаю. Не обижайтесь. Просто не пойму, что за секретная такая у вас фамилия, что вы не хотите ее озвучить. Ну ладно,  не хотите – и не надо. Давайте, наслаждаться поездкой и видами из окна, – улыбнулся Франсуа, снова его ямочки на щеках вызвали внутренний восторг, и я почти забыла, что передо мной – маг-полукровка.

Два с половиной часа до города Лимож говорил в основном журналист. Он рассказывал смешные истории, описывал каверзные ситуации на работе, и я незаметно расслабилась, стала получать удовольствие от поездки. Франсуа был приятным собеседником, я уже почти жалела, что журналист всего лишь полукровка и мы не познакомились раньше в Париже. Мне показалось, что я резко повзрослела за эту ночь и на мои плечи легла ответственность за счастье магов. Впервые такое ощущение возникло десять лет назад, когда умерла мама. Не отец тогда заботился обо мне, а я о нем. Отвлекала, не давала уйти в бутылку, заставляла играть со мной или гулять в лесу. И вот я снова чувствовала тяжесть долга. Я не могла подвести отца, Монсеньора, движение Истины и всех магов. Поэтому позволила себе последний раз посмеяться, пошутить с Франсуа перед тяжелым испытанием, которое мне приготовила судьба.

Глава 3

В Лиможе мы стояли недолго, всего-то пятнадцать минут, но все это время я до боли в глазах всматривалась в перрон, боясь заметить искателей. Франсуа ушел в вагон-ресторан, так сказать, на разведку. Предусмотрительный чтец захватил с собой круассаны, которыми нас кормили на пароходе «Корона». Всухомятку есть было не очень, зато мы утолили голод.

Пока действовал стикс, я чувствовала себя уверенно, но что будет завтра? Искатели снова бросятся на мои поиски. Бедный отец. Он знал, что настанет день, когда маги-полукровки или люди скинут его с прокурорского места. Все заслуги отца в одночасье забылись. Сколько он провел сложных успешных расследований, поймал опасных преступников. Неблагодарные людишки. Я распалялась все больше, гнев внутри рос и моя ненависть росла с каждой секундой. Скорее бы найти Монсеньора, чтобы я смогла осуществить миссию и остановить уничтожение магов.

Поезд тронулся, и я глубоко вздохнула. В Вьерзоне я должна буду выйти, потому что на парижском перроне меня ждала опасность в виде жандармов.

– Я все узнал, минут через десять откроется вагон-ресторан. Что случилось? У вас такой взгляд, будто вы хотите разрезать меня на кусочки и съесть вместо завтрака, – произнес Франсуа, присаживаясь напротив меня. Его взгляд недоуменно блуждал по моему лицу, пытаясь найти, хоть какое-то объяснение. Я не могла ответить журналисту, что испытываю сильную неприязнь ко всем сидящим в вагоне людям и полукровкам. Франсуа у меня никак не получалось ненавидеть. Его улыбка и эти ямочки, а еще такой теплый взгляд, будто он меня… жалеет.

– Пока вас не было, я вспоминала дом и почему ударилась в бега, – ответила я, пытаясь подавить внутренний гнев. Кожа под браслетом начала зудеть, и пришлось слегка покрутить хидсу, чтобы хоть как-то ее успокоить. – Думала, что если бы не одно обстоятельство, то я бы сейчас ехала с отцом и крестным.

Осознание того, что так могло быть, если бы проклятые искатели не появились у порога нашего дома, нахлынуло так внезапно, что перехватило дыхание. Бедный мой отец.

– Мадемуазель Сильвия, —услышала я шепот чтеца. – Вам плохо?

Журналист пересел ко мне и слегка приобнял за плечи. Напряжение, которое я сдерживала внутри, отпустила, и оно вырвалось наружу горькими слезами. Я плакала, цепляясь за Франсуа, как за спасительную соломинку. Чтец крепко прижимал меня к себе, ласково гладил по волосам и… молчал. Наконец мои рыдания прекратились, и я просто прижималась к Франсуа, вдыхая мужской парфюм с ароматом хвои и бергамота. Так спокойно было в этих объятьях, словно чтец укрыл меня от всех бед.

– Я хочу, чтобы вы знали, мадемуазель Сильвия. Если вам нужна помощь, любая, только скажите, и я постараюсь сделать все. Даже на Эйфелеву башню залезу, лишь бы вы улыбались, – Франсуа протянул мне чистый платок и я, смутившись, взяла его с чувством неловкости.

– Простите, – прошептала я, высморкавшись, и чуть не отдала платок обратно чтецу, но, вовремя спохватившись, убрала его в карман.

– Идемте завтракать, и может быть вы решитесь рассказать мне, в какую беду попали, – беспокойство во взгляде чтеца грело душу. Ах, если бы он не был полукровкой, то я бы могла… довериться ему. – Вы бежали не от отца. Ведь так?

Я молча кивнула, ощущая странную беспомощность перед Франсуа, завороженная притягательными глазами чтеца.

– И жениха у вас нет.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как тяжесть в груди медленно уходит.

– И ночевать вам в Париже негде. Я прав? – улыбнулся журналист и неожиданно положил руку на мои сжатые пальцы. – Не бойтесь, все будет хорошо. Я помогу вам, только скажите, куда вам нужно.

Не могла же я ответить: «Франсуа, мне необходимо попасть в Храм, где собираются чистокровные маги и обсуждают, как вернуть себе былую власть. Я одна из них и моя судьба – это создать творение против людей и против таких, как ты. Ну, что, еще не передумал мне помочь?»