Дождь в наших сердцах

Меня попустило сразу, как только ко мне подошел Элай, заметив мой дым из носа.

– Эй, Аарон, как ты? Что нового? Как Софи?

Его сочувствие меня не злило. Он самый близкий мне друг. Все его эмоции я принимаю.

– Хреново, – выплюнул я, снимая с себя рубашку.

– Чего?

– Чувствую себя придурком.

– Чего?

– Хотел извиниться за непонятно что, а в итоге получил оплеуху в качестве дополнительных оскорблений в свой адрес. Идиот.

– Че-го? – по слогам произнес друг, теперь уже с удивлением.

– Малыш, у тебя заела пластинка. Смени ее на новую, – улыбнулся я.

– Да нет, я серьезно! Чего? Ты извинился?! Перед кем?

– После твоих удивленных слов о том, что я извинился, я чувствую себя придурком еще больше. Думаешь, что я на такое не способен?

– Нет, что ты, – хлопнул меня по плечу Элай, сев на лавку, меняя обувь. – Я просто удивлен. От тебя такое редко можно услышать! И кто же это?

– Новенькая одна. С одиннадцатого.

– А-а-а, неужели та? – край губ дрогнул в ухмылке, а левая бровь быстро запрыгала.

– Я тебе сейчас вмажу.

– Ладно, молчу.

Быстро переодевшись, я снова повернулся к Элаю, который завязывал шнурки. Мне так много хочется сказать, высказаться, но не при всех этих даунах.

– Так, все-таки она? – не отставал друг.

– Она. Знаешь, мне просто не хотелось, чтобы она считала меня быдлом каким-то. Не хотел, чтобы она шипела на меня, как дикий зверь. Хотел расставить все точки над «і». Рассказал ей правду, что было на самом деле. Но она просто назвала меня лгуном. Теперь я не хочу ее видеть и слышать. Я старался быть хорошим, понимаешь? Но как можно быть им, когда люди просто раздражают?

– Не кипятись. Со временем она, может быть, поймет. Не обращай на нее просто никакого внимания и все, – подмигнув, Элай направился на выход из раздевалки, а я последовал за ним. Мы вышли на наш школьный стадион. Физкультура – наверное, единственный школьный предмет, который мне по душе. Здесь я могу отдохнуть морально, привести свои мысли в порядок. Спорт – всегда помогает остепениться.

Как обычно, парни гуляют в футбол, а девочки в волейбол, на другой части поля. Однако для меня этот урок не просто, как игра, а как полноценная тренировка. Я выкладываюсь на полную. И тем не менее именно на поле я привожу себя в норму.

Проведя небольшую разминку, весь класс разделился. Девушки ушли на свою часть поля, занимаясь своими делами. Кто-то отдыхал, а кто-то играл в волейбол. Некоторые парни засматривались на них, каждый рассматривая ту часть тела, которая нравилась больше всего. Я лишь смеялся с них, отворачиваясь. Не понимал их озабоченность.

Наша игра началась. Я всегда бегаю на поле, а не стаю на воротах, как несколько лузеров с нашего класса. Во время игры я стараюсь ни о чем не думать, но сейчас даю сбой. На первом месте я сейчас думаю о своей сестре, состояние которой мне не нравится. И лишь на втором месте у меня игра. Из-за того, что я отвлекаюсь, я не смог забить гол, хотя обычно у меня с этим проблем не возникало.

– Аарон, что за хуйня! – орет с другого конца поля Маркус. Он старается выбиться в лидеры. Старается превзойти меня. Глупый подражало. И в самый лучший для него момент он старается меня осудить перед всеми. Старается показать себя. Урод.

– Иди на хуй, – фыркнул я.

– Не забывайте, где вы, юноши! – выкрикнул физрук, напоминая про свое присутствие.

Мы лишь крикнули «извините», возвращаясь в игру. Маркус смотрел на меня неотрывно. Я видел его противный взгляд. Его мерзкую улыбку. Весь его вид давал мне понять, что он что-то замышляет, хочет меня обыграть и подставить? Вот идиот. Я не дам слабину.

Мысли о том, что мне нужно сосредоточиться быстро испарились, когда я услышал знакомый женский голос. Поворачиваясь, я замечаю Лауру, которая неотрывно смотрит на меня и машет руками, подзывая к себе. Она что, глупая? Не понимает, что у меня игра, и я не могу к ней подойти?

– Аарон! Всего на минуту, прошу! – доносится до меня. Черт. Ну какого хера снова появляется она?

– Перерыв, – объявляет физрук, потому что ему кто-то позвонил. Как же удачно. Маркус улыбается мне, мол, давая понять, чтобы я готовился. Да пошел он к черту. Я перевожу взгляд снова на девочку и замечаю, что она уже не за полем. Она перелезла через невысокое ограждение и уже стояла на поле. Упрямая.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, подойдя к ней.

– Аарон, я хотела бы извиниться, – Лаура опустила голову.

Она хочет извиниться? Я упал в обморок и это мне все кажется?

– За что? – пытаюсь понять я.

– За то, что сказала, типа ты врешь. Я узнала у Элизы… Ты говорил правду, – я видел с какой силой она вытягивает из себя эти слова, и это забавляло меня все больше. Пусть еще немного постарается.

– Да что ты?

– Не издевайся! Я итак пришла извиняться! Сама, между прочим! А ты дурака включаешь.

– Как-то сомнительно ты раскаиваешься.

– Да иди ты к черту! – сдалась она.

С улыбкой на лице я наблюдал, как медленно она разворачивается, как медленно шагает. Я подошел и остановил ее голосом:

– Ладно, Лаура. Хорошо, что ты знаешь правду – это все, что я хотел. Но мы с тобой не подружки.

– Чего? – удивляясь, усмехнулась она. – Я и не собиралась ими становиться. Я извинилась из-за своих принципов. Если не права – должна извиниться, ведь это не тяжело.

– Славно. Ты разве не должна сейчас быть на уроке?

– Должна.

– Какая честь, – вновь рассмеялся я. – Пропускаешь урок ради меня?

– Скорее, не ради тебя, а из-за тебя.

Она с негодованием смотрела на меня, поставив руки на бока. Она слишком забавная. И ведет себя совершенно не по возрасту. Ей, кажется, семнадцать, но ведет себя на все двенадцать.

– Так что ж… – протянула она. – Ты точно не обижаешься?

– На обиженных балконы падают, – ответил я, давая понять, что обиды не таю. – Просто в следующий раз сначала разберись, а после обвиняй.

– Ну я же уже извинилась!

– И я принял твои извинения. Просто так… Совет на будущее.

Закатив глаза, она кивнула и собралась шагать назад, к школе. Но неожиданно ее ноги вросли в землю, а тело пошатнулось, когда в ее голову прилетел мяч. Я и сам испугался, не говоря уже ничего о ней. Ее глаза сразу же заблестели от слез, которые были вызваны страхом внезапности и болью. Маркус. Это он кинул футбольный мяч. Тяжелый футбольный мяч. Должно быть, он целился в меня – хоть это и глупо. Хотел меня застать врасплох, я так полагаю, но промахнулся, идиот.

– Лаура? – позвал ее я. Она все еще молчала и стояла с закрытыми глазами, прикладывая ладонь к месту ушиба.

– Я прошу прощения! – подбежал Маркус, и я сдерживал себя, чтобы не вмазать ему в лицо. – Это вышло случайно.

– Все нормально, – отчеканила она, кусая губу.

Из ее светло-зеленых глаз уже стекали слезы, которые она быстро смахивала, стараясь оставаться такой же сильной. Заправляла за ухо свои русые волосы, а после развернулась и собиралась уйти. Мне хотелось пойти с ней – это желание возникло внезапно. И как бы я ни злился на нее совсем недавно, сейчас всего этого я не чувствую. Мне жаль ее. Я не представляю, насколько ей больно.

И также я хотел остаться, чтобы разобраться с Маркусом. Обернувшись на него, я заметил странную улыбку. Хочется стереть ее. Но почему-то ноги сами вели меня за этой девочкой. Я чувствовал, что ей нужна была помощь. И я пошел за ней, вопреки своей недавней злости.

7 глава. Осколки прошлого

Я отдалялась от этого проклятого поля со слезами на глазах. Перелазила через небольшое ограждение, корча лицо от головной боли. Тяжеленный футбольный мяч не на шутку навредил мне. Не хочу жаловаться и визжать, как девчонка, но мне правда очень больно. Болят виски – то место, куда попал парень своим мячом. Я, блин, и не думала, что такое может случиться! Какой адекватный человек будет кидать мяч в спину человеку? Я точно видела и понимала, что тот парень на поле хотел попасть в Аарона – должно быть, это его недоброжелатель, – но случайно промахнулся, мать его, в меня!

Тогда испугался и он сам, ведь такого явно не ожидал. А еще, что меня потрясло до глубины души – то, что Аарон тоже испугался. Я видела испуг на его лице, когда мяч отлетел от моей чугунной башки обратно на землю. Переживание за меня? Скорее всего, у меня все же сотрясение, если такая глупая мысль пришла ко мне в голову! Но с другой стороны… Что же за волнение я видела в его серо-голубых глазах?

Я почти отошла от поля, как сзади себя услышала шарканье ног. Развернувшись, увидела блондина!

– Ты что, за мной по пятам идешь? – тихо спросила я, морща нос от усиления боли.

– Ага. Чтобы не сдохла на ходу, – ответил он, улыбнувшись, засунув в карманы черных спортивных штанов свои руки.

Я поджала губы. Очень милое предложение. Я все думала, когда он свернет. Думала, что он пошутил насчет того, что будет идти за мной всю дорогу, а он и вправду идет! И остановился только при входе в женскую раздевалку. Я хотела зайти и сесть на скамейку, просто отдохнуть.

– Чего? – развернувшись, спросила я. – И сюда ты хочешь зайти?

– Боюсь, остальные этого не поймут.

Но он продолжал стоять и смотреть в пол, в разные стороны. Поджимал губы, словно не осмеливался что-то сказать, как-то дополнить свое предложение. И когда я стала заходить во внутрь, он открыл дверь, но не заходил, продолжал стоять снаружи.

– Как ты?

– Похоже, мяч задел не только меня, но и тебя, – колко ответила я.

Аарон Родригес волнуется за меня? Тот самый бэдбой всей школы, о котором постоянно кто-то что-то говорит? Тот Аарон, который еще недавно чуть ли не говорил, что ненавидит меня? И что же на него так подействовало? Просто самое обычное человеческое сострадание?

– Не строй из себя ту, кем ты не являешься. Я могу уйти прямо сейчас, но стою здесь и спрашиваю, как ты.

– С чего вдруг такая заинтересованность, а? Не ты ли десять минут назад говорил, что мы с тобой не друзья, так с чего тогда такое волнение?

Аарон издал цокающий звук и закатил глаза.

– С того, что это произошло на поле. Да и вообще, у тебя может быть сотрясение, не хочу, чтобы ко мне потом были какие-то претензии.

– К тебе их и не будет, не ты же запустил в меня этот мяч.

– Хватит давить меня своими ответами. Просто ответь мне, в порядке ли ты, и я уйду.

– Голова болит, – совершенно спокойно ответила я, переставая его “давить”. – Но это, вроде бы, и так понятно.

– Тебе стоит сходить в медпункт. Вдруг, там легкое сотрясение? У нашего вратаря такое было.

– И что с ним щас?

– Умер.

Я округлила глаза. Слова о смерти всегда были больными для меня. А Аарон тихо усмехнулся. Конечно, он пошутил…

– От удара?

– От передоза, – еще шире растянул губы блондин. – Не нервничай, это вредно для мозгов.

– Шутить на такие темы – вот что вредно для мозгов и не только.

Аарон изогнул бровь, будто не понимая, почему я так остро отреагировала. Ну и черт с ним. Да и вообще, почему он продолжает стоять там, у двери? Пусть валит на свое поле.

– Так что, ты сознание терять не собираешься?

– Не собираюсь, – заверила его я.

– Тогда я пойду. Если вдруг станет хуже – сходи все-таки в медпункт.

– И отчитаться тебе?

– Как хочешь, – подмигнул парень, исчезая в проходе. А потом я услышала из вестибюля, как хлопнула входная дверь. Он ушел на стадион.

Я села на лавку и облокотилась головой о бетонную стену и просто закрыла глаза. Меня очень сильно клонило в сон, и я не понимала почему – из-за того, что мне в голову попали этой дрянью или из-за того, что я просто не выспалась?

***

В раздевалке я все-таки проспала полчаса, пока в нее не зашли девочки из двенадцатого класса. Кто-то смеялся, кто-то забеспокоился и даже предложил помощь, но мне стало неловко, и я просто выбежала оттуда. И старалась бежать быстрее к расписанию, чтобы не встретить по дороге Аарона. Не знаю, почему, но видеть его не хотелось. Опять услышать его идиотские шутки? Зачем мне это?

На третьем этаже, возле кабинета литературы, я встретила Элизу, которая была взволнована чем-то. И как только увидела меня – выдохнула с большим облегчением. Подруга спохватилась и побежала ко мне. Тараторила так быстро, что я не могла разобрать ее речь.

– Я говорю, где ты так долго была?! Я думала, ты там на десять минут к нему побежишь, а ты пробыла весь урок и даже половину перемены. У тебя все хорошо? – Элиза свела густые светлые брови к переносице и пристально уставилась на мое лицо, высматривая в нем немой ответ на свой вопрос.

– На поле я была, потом в раздевалку зашла и уснула…

Она нахмурилась еще больше – так, что на лбу выступили явные складки.

– Как это – зашла и уснула? Просто решила поспать? – издала смешок подруга.

– В меня прилетел мяч. Мне стало дурно и… Вот так вышло, – пожимаю плечами я, приподнимая голову на расписание.

Элиза стояла рядом и смотрела все еще на меня, пытаясь понять в чем дело. Она чувствовала, что что-то со мной не так.

– И как ты сейчас себя чувствуешь? Может, домой отпросишься? Вдруг хуже станет?..

– Да нет, все нормально. Почти не болит, – с натянутой улыбкой или ее тенью ответила я, хотя на самом деле чувствовала, что головная боль не уменьшилась, но и нарастать перестала. Я не любила, когда кто-то беспокоился обо мне, я чувствовала, будто не достойна этого. Вернее, это мне внушали мои все предыдущие одноклассники.

– Смотри мне, – пригрозила пальцем она. Сегодня на улице пасмурно и почти нет солнца, поэтому лампы по всей школе включены. И сейчас одна из кидает тень на доску с расписанием, которая резко возвышала надо мной. Повернувшись и отойдя чуть в право, чтобы не упереться в того, кто стоял сзади меня, я снова обнаружила Аарона. Он был со своим другом. И я посмотрела на Элизу, которая застыла от растерянности. Подруга уже поплыла и даже не замечала, как смотрит на Элая, как улыбается! Во дает!

– Элиза, идем, триста третий.

– Лаура, – окликнул Аарон. – Все ок?

Я лишь сдержанно кивнула и поволочилась за подругой, которая перебывала в эйфории. Это мне на руку, поскольку она даже не услышала Аарона, который обращался ко мне, видимо. Теперь ее внимание было зациклено лишь на том блондине с темно-карими глазами.

– Он смотрел на меня?! – возбужденно спросила Элиза.

– Не знаю, – честно ответила я. Мое ведь внимание было на Аароне, а не на взгляде любви всей ее жизни.

– Блин, – выдохнула она.

– Что ты в нем нашла? – искренне не понимала я.

– Ну как что… Спортсмен… Ты видела его тело? А его мордашку?

– А ты знаешь его характер? Знаешь, что он чувствует? Знаешь, какой он человек?

Я едва не прыскала ядом. Несмотря на то, что Элиза моя подруга, вроде как, а я не привыкла ругаться с друзьями (которых у меня почти не было), я очень разозлилась на нее. Меня всегда раздражали эти “влюбленные” люди, которых интересовало в человеке лишь его тело и в принципе внешность. Но абсолютно плевать на его чувства, на его состояние, на его проблемы и все остальное. Почему почти все первым делом думают о том, какой человек красивый, но совершенно не думают, какой он разбитый или поганый внутри?

– Полегче, – рассмеялась она, вскидывая руки вверх.

– Ну правда, Элиза! Ты совершенно его не знаешь.

– По-моему, это нормально, что я первым делом обращаю внимание на его внешность, разве нет? Все люди так делают. И лишь потом узнаем человека как личность.

– Не все, – заявила я. – Не обобщай. Кто-то первым делом хочет узнать человека целиком, а уже после смотреть на «бонусы» в качестве красивой внешности.

– Я не хочу ссориться с тобой из-за такого тупого повода… Просто забудем, ладно?

Я вздохнула и кивнула, хоть и принимать ее мнение не хотела. Но нужно забить. Она имеет право иметь другое мнение, даже если оно не совпадает с моим. Это не делает ее плохой.

Открывая триста третий кабинет, мы вошли во внутрь, здороваясь, однако учителя не было, так что можно было спокойно пройти к своей парте. Не нужно было оборачиваться, чтобы заметить на себе какой-то мерзкий взгляд – я буквально чувствовала его. Нет сомнений, чей он.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – обернувшись к Кимберли, которая широко и подло улыбалась, накручивая на палец и без того кудрявую прядь, спросила я.

– Еще нет, – хихикнула рыжая.

Еще нет? Что она имеет в виду?

Мне не дали времени подумать, потому что почти сразу с потоком моих мыслей в класс зашла учительница. Весь урок я сидела полностью погруженная в свои собственные мысли. Слова учительницы, что объясняла биографию какого-то писателя, вылетали из моей головы сразу, как только залетали. Как в поговорке: «В одно ухо – влетело, в другое – вылетело».

В голове лишь крутились слова Ким. Что она хочет сказать, почему еще нет? Я ничего не понимала, но предчувствие было явно нехорошим. Я чувствовала, что вот-вот, через каких-то несколько минут, что-то произойдет. Что-то, что будет снова тащить меня в бездонную яму.

45 минут прошли быстро, потому что я не сидела на нудном уроке, а витала в облаках, размышляя обо всем плохом, что может случиться. Выйдя в коридор вместе с Элизой, мы вновь столкнулись с парнями из двенадцатого класса. Причем «столкнулись» в прямом смысле. Это было забавно, словно момент из какого-то сериала.

Выйдя из кабинета, мы вышли в коридор, в котором всегда полно народа, ведь все спешат на следующий урок. И в этой толпе было слишком тесно, почти все пинали тебя в разные части тела, чтобы пробраться куда-то: в спину, в плечи. И Элизу кто-то толкнул так сильно, что она потеряла равновесие и споткнулась об собственную ногу, полетев прямиком на кого-то. И этим кем-то оказался никто иной, как ее любимый. Говорю же, что забавно? Судьба и удача ей приносят все на блюдечке!

– Прости! – выкрикнула Элиза, быстро начиная вставать. Элай не растерялся – взял ее за локти и помогал встать.

– Не ушиблась?

– Нет, – сквозь стиснувшие зубы, процедила она. Я увидела, что ее колготки на коленях порвались.

– Точно?

– Ага. Извини еще раз! – неловко улыбаясь, говорила она, после чего быстро схватила меня за руку и потащила куда-то в сторону, чтобы не оставаться с ним еще на несколько секунд. Элай и Аарон смотрели нам вслед – это я увидела, когда невзначай обернулась на них. Взгляд Аарона был глубоким. Без эмоций. Просто самый обычный взгляд, только вот из-за которого по телу почему-то пробежалось стадо мурашек.

Элиза молча шла. Я хотела завести разговор, но подумала, что буду смущать ее этим, поэтому просто спросила не больно ли ей, и она ответила, что терпимо – еще несколько уроков сможет просидеть. Мы спустились вновь на первый этаж, где у нас должна быть биология. В конце коридора было не так много людей: всего два класса – это лучше, чем столпотворение, как в других коридорах.

Я снова взглянула на Кимберли, которая подходила к центру. Она улыбчиво косилась на меня и прочищала горло, словно перед каким-то важным объявлением.

– На днях я узнала интересную новость, касающуюся одной из наших одноклассниц. Это было правда случайно, но я впервые поверила в такую случайность! Так забавно, вы не представляете! – она негромко засмеялась, но ее смех быстро стихнул. Мой пульс учащался. Я догадывалась. Догадывалась обо всем по ее взгляду. Но я не хотела верить в это.

Я осмотрелась. Элиза нахмурено слушала ее, изредка переводя взгляд на меня, говоря этим самым взглядом, что она не понимает, к чему ведет Ким. Остальные в коридоре оторвали глаза от гаджетов и с каким-то поддельным интересом слушали ее – в основном это были мои одноклассники. А вот двенадцатый класс стоял поодаль, у своего кабинета, но кто-то заинтересованно выглядывал и слушал, а кто-то, облокотившись о стену, ждал звонка на урок, совершенно не вникая в слова этой девушки. Но я видела, что Аарон и его друг слушали Ким. Она ведь его девушка или подруга… Кто она там ему? А мне почему-то хотелось, чтобы Аарон исчез и не слышал всего того, что она сейчас будет говорить. А я чувствовала все, что сейчас будет сказано.

– Так вот. На этих выходных я зашла к своей тете, которая работает психологом в крутом центре. Мы сидели в кабинете ее знакомой, которая на несколько часов куда-то уехала. И пока моя тетя отошла сделать нам чай, я решила осмотреться. Я правда не хотела рыться в чужих вещах, но просто любопытно все осматривала. На столе лежала синяя папочка, а рядышком черный блокнот, – ее взгляд снова перевелся на меня. И этими глазами, словно бластерами, Кимберли проделывала во мне дыру, которая, кажется, уже никогда не зарастет. – Знаю, что это не красиво, но уж простите, не сдержалась…

– Зачем ты это говоришь? – не поверила своим ушам, что я услышала его голос. Он посылал ей какой-то свой взгляд, который должна понять лишь она. Но, кажется, он просил ее замолчать.

– Подожди! Я почти дошла до самого интересного! – нервно ответила она. – Слушайте дальше. Я открыла синюю папку и поняла, что это дела о каждом пациенте. Я читала так внимательно, будто знала, что скоро найду что-то интересное. И я нашла, – Ким облизнула губы, уставившись на меня.

Я до боли сжимала кулаки – так сильно, что ногти впечатывались в кожу делая ее невероятно красной. Я сжимала зубы едва не до треска, стараясь сдерживать накапливающиеся слезы. Глаза вот-вот не выдержат сдерживать их.

– К моему удивлению, я увидела там знакомое имя и фамилию.

Я так хотела, чтобы кто-то сейчас подбежал к ней и остановил. Чтобы этот кто-то был Аарон, ведь только он, как я понимала, имеет на нее какое-то воздействие. Он мог подойти к ней, а не просто крикнуть, он мог ее остановить… Но он… Стоял и смотрел. Просто стоял, смотрел и слушал, бездействовал. И тогда я почувствовала невыносимую ненависть к нему, которая появлялась из самого сердца, в котором образовывалась дыра. Она не уйдет. Больше никогда не уйдет.

– Оказывается, что одна из наших одноклассниц, – Кимберли взглянула на своих друзей и остальных одноклассников, – лежала в психиатрической больнице. Личила свою голову. Это не просто приемы у психолога, что является вполне нормальным для общества. Она лежала в психушке, потому что была больна на голову. И этот человек сейчас среди нас. Кто знает, на что она способна? Вдруг она кинется на кого-то из нас? Захочет убить где-то в подворотне?

«Тебя я убью в первую очередь, тварь!» – хотелось выкрикнуть мне со всей болью в голосе, но я молчала. Я молчала, как всегда. Я предала ту часть себя, которая клялась самой себе быть смелой и дерзкой, умеющей постоять за себя. Я сдалась и снова стала той, которую всегда травили.

– Лаура Хилл, —взгляд исподлобья, торжественный тон и белоснежная улыбка.

Я закрыла веки и из глаз все же потекли слезы. У меня затряслись конечности. Казалось, что сейчас начнется приступ. Я видела много взглядов на себе. Мне стало стыдно. Я хотела убежать отсюда, из этой школы, из их памяти, из этой жизни. Просто скрыться. Будто меня никогда и не было.

Я так хотела верить в слова Лили о том, что в одиннадцатом классе не будет такого бреда, будут взрослые люди, которые будут нормально ко мне относиться. Но тетя ошиблась и дала мне ложную надежду.

Элиза, Аарон и всех, кого я знала или видела впервые, смотрели на меня: кто-то с жалостью, кто-то с испугом, кто-то с улыбкой. Я не видела конкретно их взглядов, потому что опустила голову и быстро шагала в другую сторону, в туалет. Единственное место, где я смогу побыть одна.

Я зашла в кабинку, опустила крышку унитаза и села на нее, подобрав к груди ноги. Я плакала тихо, но со всей болью, что ощущала. Кусала колени, царапала кожу на руках, зарывалась пальцами в волосы и оттягивала их – выдернула небольшое количество. Но ничего не помогало, становилось только больнее.

Со всхлипом отрывая голову от колен на звук уведомления, которое звучало из дна рюкзака, я подняла рюкзак с пола на колени. Вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, я достала телефон. Сообщение высветилось на экране блокировки:

«Лаура! Это очень-очень срочно, напиши мне! Не поверишь, кто мне только что написал».

Сообщение было от Эрики. Она никогда не писала так. Не знаю, как объяснить, но я буквально чувствовал напор в ее сообщении. Я понимала, что случилось что-то необычное. Эрика никогда бы не писала мне написать срочно, если бы это было не так важно. Сердце не оправилось после недавнего, и на него снова обрушивается дерьмо.

Я выхожу из кабинки, засовывая телефон в карман брюк. Подойдя к умывальнику, я включаю воду и влажными руками промачиваю заплаканное красное лицо.

Я решила, что на уроки я сегодня больше не пойду. Пока все одноклассники были на биологии, я нашла нашу классную и сказала, что мне плохо и нужно уйти домой. Пришлось немного соврать или сказать частичную правду. Я рассказала про случай с мячом и сказала, что мне стало хуже, хотя на самом деле мне было уже лучше. Меня, конечно же, отправили домой.