Дождь в наших сердцах

Глаза метнулись к полке с косметикой. Там не только косметика, но и лезвия. Моя рука чешется. Снова просится сделать это, чтобы не чувствовать боли. И если бы не телефонный звонок, то я бы наверняка переступила границу. Звонок был от Эрики.

Эрика стала моей спасательницей на этот раз.

– Привет, – первым, что я замечаю – это широкая улыбка подруги. Она собирает свои крашеные волосы в пучок и снова смотрит на меня. – Эй, красавица, что с миной?

– Привет, – с извинением произношу я. – Поссорилась с бабушкой.

– Что на этот раз?

– Она… Снова напомнила про тот период.

Эрика знала обо всем. Она была единственным человеком, с которым я делилась, пусть и не полностью всем. И хоть и на расстоянии, она все равно старалась поддерживать меня всем, чем только могла.

– Не думай об этом, я тебя прошу. Живи настоящим, а не прошлым, умоляю, Лаура. Моя девочка, посмотри на меня, – просит Эрика, и я поднимаю глаза. —Я бы очень хотела тебя обнять. Обещаю приехать к тебе зимой, на Новый год или уже на летних каникулах… Я побуду с тобой рядом.

– Я тоже скучаю по тебе и хочу увидеть как можно быстрее.

– Пообещай мне, что с тобой все будет хорошо, когда я приеду. Пообещай, что… – она замолчала. – Что дождешься меня, Лаура.

Не хочу ничего обещать, когда меня снова засасывает в ту яму.

– Пожалуйста, Лаура.

– Я постараюсь.

– Хорошо. Хотя бы так. А теперь возьми и выпей тот чай, что ты держишь в руках до сих пор.

Эрика улыбнулась. Не хотела унывать. Хотела развеселить меня.

– Как у тебя в Испании? – первой разговор начала я.

– Ох, Лаура… Тут такие горячие парни, мужчины… Просто… Я готова кончить только от одного их вида.

От грусти не осталось и следа. Я рассмеялась так громко, что, наверное, услышали даже тетя с бабушкой на кухне. А Эрика подхватила мой смех.

– Я спрашивала об учебе! – выкрикиваю я.

– А-а-а, – посмеивается подруга. – Ну, если о ней, то все более-менее. Не хорошо, но и не плохо, знаешь? Ну, а ты расскажи мне!

– Про парней, от которых я хочу кончить или про учебу? – подначиваю ее я.

– И про то, и про то! Про все новое, что у тебя есть, короче!

– Учеба, кажется, идет нормально. Трудностей пока нет, если не считать одну особу – физичку. Она нас так завалила в первую неделю, что чувствую – этот год будет веселым.

Мне казалось, что этот год будет веселым не только в учебе, но и в целом…

– Ну, а насчет парней? – ее брови заиграли в собственном танце, то поднимаясь, то опускаясь.

– Я пока ни с кем нормальным не познакомилась.

– Прямо ни с кем?

Я вспомнила про того блондина.

– Ну… Есть один блондинчик, однако он мне не друг. Мы с ним не поладили.

– Кошмар, Лаура! Сексуальный блондинчик, а ты с ним не поладила!

– С чего ты взяла, что он сексуальный?

– По глазам твоим вижу. Так, я должна на него посмотреть! У тебя есть его фотка?

– Нет. Извини, Эрика, селфи я с ним не сделала.

– Ну и черт с ним. А инста?

– Я не знаю, есть ли она у него…

– Скажи имя и фамилию, – четко попросила Эрика, словно серьезный и профессиональный хакер.

– Аарон Родригес.

За эту неделю у меня была возможность выучить его фамилию. Он у нас просто мальчик-популярность. Его имя фигурирует в каждом диалоге, особенно среди девушек. И девушек всех возрастов! О нем говорят и младшие классы, и средние, и уж тем более старшие. В моем классе о нем говорят так: «О боже, какой же он секси! Почему он старше нас и не в нашем классе?»

Почему о нем так часто все говорят?

Я сидела и ждала подругу, пока та в тишине что-то щелкала по клавиатуре. Я же просто молча ждала. И уже через несколько минут Эрика крикнула мне в телефон, и я вздрогнула, потому что минут пять была гробовая тишина – я слышала лишь собственное дыхание.

– Так! Кажется, я нашла его страничку!

Я перебралась на локти и уставилась в экран.

– Как?! – не понимала я. – Так быстро?

– Да ну, – фыркнула она, словно это было проще простого. – Тут же дел на пять минут. Итак, я тебе сейчас скину, надо ведь?

– Ну… – задумалась я. – Ладно, давай!

Интересно все-таки посмотреть на его страницу. Что он там публикует, что у него в жизни? Лаура, какого черта тебя это интересует?! Мне должно быть плевать на него после всего, но почему-то… Хочу узнать его. Идиотка.

Через минуту Эрика уже скинула мне в личку его аккаунт, и я почти сразу перешла. Теперь я точно поняла всех девушек, которые пускают по нему слюни. Его фотографии были красивы, со всех ракурсов. У него нет некрасивой стороны, он со всех хорош. Однако фоток у него не так много, чтобы прямо увлечься и смотреть.

Всего пять.

Первая: Аарон в черном худи, в черных очках и черных спортивных штанах стоит перед зеркалом. А рядом, у ног, сидит пес. Доберман. Лицо парня скрывает телефон, но я почти уверена, что он, как всегда, не улыбался, а делал серьезное лицо. Пес довольно высунул язык, ожидая, когда хозяин соизволит выгулять его.

Вторая: Кто-то его фотографирует. Он в красивом костюме. Рубашка, пиджак, галстук, брюки – все, как полагается. А на его коленях сидит какая-то девочка. До чертиков милая, симпатичная бусинка улыбается в камеру, прижимаясь к груди парня. Думаю, это его сестра. На ней пышное розовое платье, на голове диадема. Принцесса на коне.

Третья: Куда же без фотографии с голым торсом в спортзале. На нем лишь какие-то штаны, а сверху все обнаженное. Прекрасно видно его рельефный торс, кубики, широкие плечи и накаченные руки с выступающими венами. Его волосы мокрые от пота липнут к лицу, и я почему-то нахожу в этом что-то красивое.

Четвертая: Тут я закусила губу. Не от возбуждения или восторга, а от злости! Рядом с ним рыжая стерва Кимберли. Ее голова покоилась на его плече, во впадине чуть ниже ключицы, а он улыбался в камеру. Вид счастливой пары. Они встречаются? Даже если да, то какая мне разница? Я просто удивлена.

Ну и пятая, финальная: Аарон сидит на диване, кажется, в каком-то ресторане или скорее клубе, потому что слишком плохое освещение. Его черная рубашка расстегнута, а рука расслаблено лежит на столе. Ладно, я признаю, что он хорош.

– Эй, подруга, ты там замолчала… Может, мне отключиться? – Эрика засмеялась, намекая на что-то пошлое.

– Ты дурочка, – фыркнула я. – Просто просмотрела его страницу. Не впечатляет.

– Он тебе нравится?

– Что?! – опешив, крикнула я так сильно, что пересохло в горле снова. – Ты чем слушаешь, задним местом? Я же сказала, бесит он меня! Напыщенный индюк.

– Я подписалась на него, – хохочет подруга.

– Ну и зачем?

– Просто. Хочу написать ему что-то.

– Да зачем?!

– Просто!

Я не понимала ее намерений. Ее действий. Что за бред? Зачем и для чего она это делает? Неужели он ей понравился? У меня пока не складывается никакого пазла. Абсолютно.

– Не бывает же просто, Эрика. Просто ответь для чего.

– Если хочешь, я могу что-то спросить у него за тебя.

– Нет. Зачем?

– Что он к тебе чувствует.

– Не нужно, Эрика, это тупо. Что за детский сад.

– Ладно, как хочешь. Давай тогда просто забудем и поговорим о чем-то другом?

– Не хочу. Уже нет настроения.

Я снова показываю свой омерзительный характер и бросаю трубку, ничего не сказав, не выслушав. Иногда бывает такое, когда ты просто расстроен из-за поступка человека и не хочешь ничего, даже выяснять зачем он так поступил. Ты просто истратил все свои силы и энергию.

Зачем я вообще рассказала ей про Аарона? Теперь буду думать о том, что она и вправду что-то напишет ему, а тот просто высмеет меня перед всеми. Вот и позор в этой школе обеспечен. Мою тревожность прерывает стук в дверь.

– Впустишь меня, Гномик? – словно кошка скреблась Лили.

Я подошла к двери и провернула замок.

– Чем занимаешься?

– Бабушка подослала посмотреть, не вскрылась ли тут я?

Тетя сводит брови в сожалении и в стыде.

– Ну что-то типа того.

– Ясно. Как видишь, я жива.

– Не обижайся на нее, а на меня уж тем более! – рука Лили ложится поверх моей. – Бабушка просто переживает. Ты и представить себе не можешь, какого это было увидеть тогда…

– Я понимаю. Но зачем мне снова напоминать о том кошмаре? Зачем затрагивать старую и больную рану?

– Она просто не подумала.

– Я заметила.

Тетя подсела ближе. Легла на мою подушку и поманила рукой к себе – так, чтобы я легла на ее грудь. Так в детстве всегда делала мама, когда мне было плохо. Она это чувствовала и просто прижимала к себе, шептала на ухо всякие приятные слова, которые успокаивали меня почти сразу. Ощущать ее тепло, близость и любовь – было самым приятным за всю мою жизнь. Было самым главным и ценным. Жаль, что я тогда не так ценила это, а принимала, как что-то самое обычное. Сейчас я бы все отдала, чтобы хотя бы на пару минут увидеть ее, поговорить и обнять. Поплакать ей в плечо, рассказывая обо всех проблемах с тех пор, как ее не стало. Мам, ну почему так случилось? Ты же говорила, что всегда будешь рядом и не уйдешь. Что ты всегда будешь рядом, чтобы поддержать, выслушать и погладить по голове, когда мне это нужно будет.

Пап, а ты? Почему ты вляпался во все это? Зачем? Неужели это стоило того? Ты потерял маму, меня, себя… Мне тебя тоже не хватает. Я все еще скучаю, люблю, даже несмотря на то, что почти никогда не видела тебя трезвым, что почти никогда не видела дома в принципе, потому что ты всегда пропадал в казино и… Где ты только не пропадал. Знаешь, как ты мне нужен сейчас, в подростковом возрасте, когда у меня проблемы, и я хотела бы тебе пожаловаться, чтобы ты их решил? Знаешь, как я хотела бы, чтобы ты обучил меня еще пару приемам? Знаешь, как я хотела бы хотя бы один разок посмотреть с тобой тех «Мстителей», которых мы так обожали? Знаешь, как я хотела бы поиграть с тобой в волейбол, как тем самым лучшим летом?..

Мам, пап, мне вас так не хватает… Вы себе даже не представляете…

Я упала на грудь Лили, как на облако и тут же разревелась. Сердце снова сдавливали тугим канатом. Мне снова плохо. Я снова задыхаюсь от этой жизни. Снова хочу уйти. К маме, к папе. Там я буду счастлива. Я буду с ними. Я буду делать то, что так сильно хочу все эти годы: обнимать, говорить, смеяться с ними.

– Тише, тише, моя девочка, все пройдет, – Лили гладила меня по голове, целовала меня в лоб и тоже всхлипывала со мной в унисон. Ей тоже не хватает мамы.

Так мы провели полчаса, после чего тетя настоятельно забрала у меня телефон, выключила свет и укрыла одеялом. Сказала, что я должна отпустить этот день и просто отдохнуть.

4 глава. Вы зря роетесь в моей башке

Я думала, что субботнее утро выдастся более хорошим, но оно было ужасное, что в принципе уже не удивляет меня… С утра я как обычно зашла в социальные сети, стоило мне разлепить глаза. Вспомнила вчерашнюю перепалку с Эрикой и тотчас расстроилась. Зря я так себя повела, наверное, но и ей не стоило подписываться на него, писать или что она там делала. И зайдя в телеграм я побледнела – статус Эрики показывал, что последний раз она была в сети «давно». В телеграме так показывает только в том случае, если этот человек тебя заблокировал. И тогда на душе стало тяжело. Я снова потеряла человека, которого любила всем сердцем, который знал про меня абсолютно все. И я даже не знаю, что поспособствовало ее решению. Может, то, что я бросила трубку? Это ее могло обидеть? Или, быть может, все это время она просто претворялась, а сейчас сбросила меня со счетов? Выкинула меня из своей жизни, как из Титаника и заставила барахтаться в ледяной воде. Просто убрала меня из своей жизни.

Нет, верить в это не хотелось. Позже я напишу Эрике с телефона Лили или бабушки, но сейчас не хочу. Сейчас мне лучше побыть наедине с собой. Я захожу в ванную и пока чищу зубы, не свожу взгляда с бритвы, что лежит на полочке под навесным зеркалом. Стискивая зубы, я отговариваю себя. Стараюсь убежать взглядом от этого тяготящего предмета, который снова может вернуть меня на дно.

Выплевывая зубную пасту и набирая в рот воды, я опять поднимаю взгляд. Нет, она слишком притягивает к себе. Я не могу сопротивляться этому чертовому искушению. Я тянусь рукой к розовой бритве, что смотрит на меня и буквально шепчет мне взять ее, попробовать сделать это. Рука повисает в воздухе, борясь с желанием. Но, мать вашу, я поддаюсь.

Она уже находится в моей руке, я поворачиваюсь к двери, чтобы закрыть ее на замок, чтобы внезапно кто-то не решил зайти посмотреть. Но в последний момент, именно в тот, когда я собралась проворачивать замок, в ванную комнату распахнулась дверь, а передо мной теперь стояла Лили с растрепанными волосами и широко открытым ртом, который издает зевок.

– О, доброе утро, Лаура. Ты сегодня что-то рановато, выходной же. Это мне на работу, – дуется тетя, – а ты можешь спать хоть до вечера.

– У меня сегодня психолог на два часа.

– Ой, точно. Прости, родная, забылась, – она ласково гладит меня по плечу и проходит к раковине. В маленькой комнатушке становится тесно, жарко. Я начинаю паниковать, когда взгляд Лили опускается на мою руку, которая плотно сжимает этот маленький предмет самоубийства.

– Ладно, я пойду, – страх и растерянность овладевают мной, и я стараюсь уйти как можно быстрее, но от проницательного ума тети мне не скрыться. Она всегда считывала меня, как детектор лжи.

– Стоять, – грозно произнесла она, и я замерла, как солдат. Не хватало только опустить руки по швам и вздернуть голову к потолку. – Что у тебя в руках, Лаура?

– М-м-м… Бритва?

– Я вижу, что не щетка. Зачем?

– Да она упала, вот я подняла…

– Лаура, – твердо сказала Лили, схватив меня за руку. – Если у тебя какие-то проблемы…

– Ничего нет! – не дав договорить ей, выкрикнула я, стараясь убедительно улыбаться. – Все хорошо, говорю же, просто упала с полки, я решила поднять!

– Смотри мне, – она поднимает руку и двумя пальцами показывает на свои глаза и переводит на меня.

Напряженно усмехнувшись, я проскальзываю мимо строго смотрящей на меня тети и убегаю на кухню, где меня поджидала бабушка. Что ж все накидываются на меня, словно знают, когда подходящий момент!

– Доброе утро, – первая здороваюсь я, тихо заходя на кухню.

Первые секунды бабушка молча рассматривает меня, я чувствую это всем своим телом. И лишь спустя какое-то время она ответила мне тем же. Я заваривала себе кофе, все еще чувствуя на себе ее пристальный взгляд. Иногда, оборачиваясь, замечала, как подрагивает ее губа, как с них хочет сорваться какое-то предложение или слово, но она упорно молчала, лишь тайком наблюдая за мной.

Разогревая бутерброды в микроволновке, я жду пока тридцать секунд пройдут, но они, как назло, тянутся вечность. И, конечно, именно сейчас бабушке нужно было заговорить со мной:

– Лаура, ты не обижаешься на меня?

Моя губа дернулась.

– Нет, – соврала я, ведь был ли какой-то вообще смысл говорить правду?

– Извини, если я тебя обидела, милая. Я просто волнуюсь, ты же понимаешь? – не отстает бабушка.

– Ага. Понимаю.

– Ну правда, Лаура. Не хотела я обижать тебя! Я просто вспомнила…

– Ба, я поняла, хватит.

– Ладно. Хватит – так хватит.

Забрав завтрак, я слиняла в свою комнату. За завтраком хотела решить проблему с Эрикой. Может, это ошибка? Может, она случайно это сделала или не заметила… Или с телефоном что-то случилось, и он сам… Или… Или я попросту пытаюсь найти ей оправдания. А пытаюсь это сделать потому, что не верю, что Эрика могла так поступить. Она ведь была мне самым близким человеком. Это глупо. Не могла она. Я не верю. Или просто не хочу в это верить, ведь тогда мой мир сломается окончательно, и я устану искать спасение.

Попросила у тети ее телефон, вбила в поиске телеграма ее номер и зашла в чат. Руки дрожат, мысли запутанны в паутине. А что я должна писать… Решаюсь. Что будет – то будет. Таков мой девиз по жизни.

Я: Эрика, привет. Это Лаура. Возможно, вчера я тебя чем-то обидела? Не понимаю, за что ты меня заблокировала. Если тебе что-то не понравилось, это можно спокойно обсудить, а не блокировать и сбегать от проблемы, ты ведь понимаешь это?

В сети ее не было долго. Настолько долго, что я успела позавтракать и посмотреть серию любимого сериальчика длинной в сорок две минуты. Когда телефон тети завибрировал и на экране высветилось ее сообщение, я поставила серию на паузу и взяла в трясущиеся руки телефон.

Эрика: Привет. Вспылила вчера. И ты, и я. Извини. Сейчас разблокирую…

Отдав Лили телефон, предварительно стерев оттуда переписку с подругой, я взяла свой смартфон в руки. И уже со своего писала:

Я: Что случилось?

Эрика: Лаура, ты сейчас серьезно?

Я: Вполне…

Эрика: Ты вчера просто бросила меня, сказав, что у тебя нет настроения для разговоров со мной после того, как я подписалась на твоего парня.

Моего парня?!

Я: Он не мой парень, Эрика!!!

Эрика: Странно. Ведь выглядело это именно так. Чего ты взъелась вчера?

Я: Мне стало неприятно, что ты решила ему написать, совершенно не знав его. К чему этот цирк? Он тебе понравился, и ты решила общаться с ним на расстоянии, что ли?

Эрика: Даже если и так, какая тебе разница, если он тебе не нравится?)

Я: Не хочу, чтобы он узнал, что ты моя подруга, и у меня потом были проблемы. Теперь понятно? Я ведь ясно выразилась, что мы друг друга недолюбливаем. Зачем такое устраивать?

Эрика: Ну все, хорошо. Я даже не писала ему. Просто лайкнула одну фотку.

Я даже догадываюсь какую. Наверняка ту третью, где он полуобнаженный в спортзале.

Я: Ладно. Ок. Забудем.

Как же я надеюсь, что Аарон ничего не поймет. А вообще к черту его. Чего это я думаю о нем вообще?

***

Час дня, и я уже почти собрана, чтобы выдвигаться к моему мозгоправу. Я одеваюсь по погоде: надела самое обычное летнее платье. Не носила платья ровно до этого момента… Но пора ведь что-то менять в этой серой жизни. Короткое черное платье в цветочек, которое должно было скрасить мое настроение. Может, получится отвлечься… Хотя, учитывая то, к кому я на прием еду – это вряд ли.

Лили подходит ко мне, пока я кручусь у зеркала в коридоре. Она осматривает меня и снова улыбается, любуясь мной. Вздыхает и отводит взгляд.

– Может, поедешь на метро, Гномик? Такси едет дольше, и я что-то переживаю за тебя.

От слова «метро» меня пробрало дрожью по всему телу. С головы до пят обдали студеной водой. Глаза стали щипать. Без моего желания перед глазами стали прорисовываться события десятилетней давности. Я стою в метро, чувствую, что произойдет что-то плохое. А потом не нахожу маму в вагоне. Растерянно смотрю по сторонам, стараясь все же отыскать маму, но все попытки тщетны. И тогда я вижу, что в маму стреляют. Тогда я перестала дышать, как сейчас помню. И сейчас я тоже начинаю задыхаться.

– Лаура? – обеспокоенная Лили хватает меня за руку и заглядывает в мои глаза. – Лаура, что такое?! Мам, принеси воду, пожалуйста, Лауре плохо!

Несмотря на свою больную спину, бабушка летела на кухню, как супермен. Глотки воды мне не помогали, ведь какое мне вообще до нее дело, если картина перед глазами не расплывается. Она всю жизнь будет стоять у меня перед глазами, не давая двигаться дальше, а лишь затягивая обратно, напоминая обо всем.

– Тебе лучше, моя девочка? – Лили прижимает меня к своей груди, но я вижу все, как в тумане: расплывчато, слышу все глухо-глухо. – Мам, может звонить в скорую?

В таком состоянии я все же заостряю внимание на напуганной бабушке, которая уже держится за сердце. И тогда я прихожу в себя, только тогда я смогла.

– Нет-нет, Лили, не нужно. Все в порядке…

– Господи, Лаура! Я-то думала… Ты так сильно нас напугала!

– Извините. Метро ведь больная тема для меня, Лили.

И тут тетя закрыла рот ладонью, осекшись. Забыла. Не подумала.

– О боже, Лаура…

– Все хорошо, не вини себя. Все ок. Я пойду на улицу, там наверняка уже такси во дворе ждет.

Не дожидаясь ответа, я выбегаю из квартиры, затем из подъезда и в спешке открывая дверь машины, залезаю во внутрь, называя адрес моего психотерапевта. В такси все еще душно, мой приступ не отпускает.

***

Если бы не веселый таксист, приступ точно бы не прошел, и я не знаю, как добралась бы до мисс Стейси. Водитель был очень веселым дядей за пятьдесят, который развеселил меня до боли в животе. С ним я и забыла, что недавно задыхалась и вообще, что с утра хотела сделать непоправимое. Я даже узнала имя мужчины – Дейв. Он сказал, что вообще редко общается с клиентами, ведь это не входит в его обязанности. Но со мной заговорил. Просто увидел, что я грустная, а еще… Я напомнила ему внучку, которая в прошлом году разбилась на мотоцикле со своим парнем. Впервые видела, чтобы мужчины плакали. Я в свою очередь поделилась своей жизненной ситуацией, причем всей. Рассказала про гибель родителей, про мое лечение у психотерапевта. Возможно, кто-то покрутит пальцем у виска, узнав, что я выложила всю правду про свою жизнь незнакомому старикашке… Но мне это нужно было, и ему – тоже. Было приятно с ним разговаривать.

– Знаешь, что, Лаура… Не плати, – замахал головой Дейв, когда я протянула ему купюру.

– Вы что! Нет, я так не могу! Вы потратили свое время, бензин…

– С тобой было приятно прокатиться. Спасибо, что поговорила со стариком. Так тепло на душе после этого, будто с внучкой снова поговорил, – мужчина прикусил губу, чтобы не расплакаться.

– Еще раз примите мои соболезнования…

– Спасибо. Беги, Лаура. И помни, чтобы не случилось – никогда не сдавайся, иди до конца даже если очень тяжело. И я верю, что у тебя все будет хорошо. Ты справишься.

Подарив мужчине улыбку, я кивнула и вышла с машины, сжимая ручку сумки. Побольше бы таких приятных мужчин. Махнув ему рукой, я направилась в большое здание. В вестибюле меня уже встретила знакомая девушка, предложила мне кофе, потому что Стейси, как оказалось, вышла куда-то по делам, и мне пришлось ее ждать.

Отпивая латте, я достаю с сумки телефон и смахиваю уведомления в верху экрана. И на одном у меня дернулся палец.

AaronRodriguez хочет отправить вам сообщение.

Что-что?! Я правильно прочитала? Мне не показалось? Я клацаю по сообщению и перехожу на чат в инстаграме. Это не глюк. Он написал мне, мать вашу.

AaronRodriguez: Мне нужно поговорить с тобой в понедельник, в школе. На большой перемене под ступеньками первого этажа справа.

Почему-то отвечать ему не хотелось. Да меня бросило в дрожь! С чего он решил написать мне? И о чем поговорить? Боже. Какой же гад! Специально написал мне почти за два, чтобы я волновалась ходила, да?

Долго ждать Стейси мне не пришлось: она пришла спустя минут семь после сообщения Аарона. Хоть на полтора часа я забуду о нем. Зайдя в помещение, Стейси поздоровалась с девушкой за стойкой, а после уже со мной. Широко улыбалась, как и всегда. А потом расставила руки, чтобы обнять меня. Но желания у меня не было…

Мне кажется, что я зря хожу к психотерапевту. Толку никакого почти. Я все еще думаю о смерти, воспоминания о родителях никуда не исчезают. Хотя нет, кое-что все же таки изменилось за два года с психотерапевтом. У меня образовался гастрит из-за всех тех лекарств, что в меня пичкали и пичкают по сей день.

– Лаура, рада тебя видеть. Проходи, – мисс Стейси проводит меня в свой кабинет, и я плюхаюсь на большое серое и мягкое кресло. Я проваливаюсь в нем, но мне удобно. – Рассказывай, что нового?

Я же молчу. Рассказывать о сегодняшнем или она все доложит Лили с бабушкой и меня снова уволокут в психушку?

– Эй, – нежным тоном позвала меня женщина. – Ты же помнишь, что должна рассказывать мне все, что происходит, все что ты чувствуешь?

Неуверенно одариваю ее кивком и со вздохом начинаю рассказывать:

– Сегодня утром я снова хотела порезаться.

– Причинить себе боль или…

– Или.

– Ты хотела покончить с собой? Снова?

– Ага, – лениво отвечаю я, отворачиваясь от ее взгляда.

– Ты же понимаешь, что об этом мне надо рассказать твоей тете? Это серьезно, Лаура. Склонностей к этому у тебя не было больше года. И то, что ты снова хотела это сделать – плохо.

– Я не хочу в психушку, – повышая тон, говорю я.

– Я не говорю, что тебе снова нужно будет лечь в клинику. Все можно решить другим путем.

– И каким же?

– Я подумаю. Это будет зависеть от твоих дальнейших слов и действий, – мисс Стейси достала из ящика в столе блокнотик, который за столько лет приелся даже мне. – Расскажи еще что-то. Из-за чего у тебя появились эти мысли?