Одержимость.

– Можно мне, пожалуйста чечевичный, суп и жареные блинчики, последние соберите мне с собой. И у вас не найдется бутылка воды? – спросила я девушку-бармена.

В пабе не было обслуживающего персонала. Да и столов особо-то и не было. Всего три стола и несколько стульев. Из посетителей сидел один лишь мужчина. Он выглядел не очень приятно. Одетый непонятно во что, шнурки на обуви развязаны, грязные руки, под ногтями которых была запекшаяся грязь. На его столе стояли три больших пинты и маленькая тарелка с сушеной рыбой. Я поспешно отвернулась.

Девушка назвала сумму, и, расплатившись, я села за барную стойку в ожидании заказа.

Из дверей служебного помещения вышел трактирщик, державший в руках бочку. За все время моего пребывания в этом пабе он ворчал. Разговаривал сам с собой и через каждое второе слово повторял «дерьмо» и «срам».

Через несколько минут мне принесли суп, пакет с блинчиками и водой. Я как можно быстрее заглотила все содержимое супа и удалилась из этого паба. До дома оставалось несколько метров, как неожиданно я столкнулась с каким-то мужчиной. Подняв голову, я увидела перед собой Рауля.

– О… привет! – ответила я.

На нем были короткая футболка с тропическими рисунками и белые шорты чуть ниже колена. На голове надеты очки черного цвета.

– Не ожидал тебя встретить, – ответил Рауль. – Куда идешь?

– А я теперь живу вот в том доме, – объяснила я, указав ему в направлении. – Театр снял мне квартиру на этой улице, и теперь я живу рядом с твоим баром.

– Замечательная новость. Я провожу тебя, давай мне пакет, – ответил он.

– Спасибо, – ответила я и протянула пакет.

– Тебя поселили в один из несомненно веселых и крутых районов, но также и опасных. Я называю улицу Эль Каминито как море людской крови, жратвы и прочей дури, – сказал мужчина и рассмеялся.

– Как необычно! – воскликнула я. – Получается тут часто происходят какие-то убийства?

– Не… я имел в виду воровство, ограбление местных баров и пабов, а также уличные драки и проституцию.

– Да уж…

– Не волнуйся ты так, теперь я знаю, что ты тут живешь, и буду тебя охранять. Кстати, дай мне свой номер телефона, чтоб был у меня, – сказал Рауль

– Конечно. Записывай, – ответила я. – 011–58336342

– Записал, – ответил он.

К этому времени мы уже подошли к моему дому. Рауль не торопился прощаться, но я за сегодня так сильно устала, что валилась с ног. В квартире вместо душа у меня была настоящая ванная, и мне не терпелось быстрее полежать в горячей воде и насладиться домашней атмосферой уюта.

– Слушай, а где тут есть продуктовый магазин? – спросила я напоследок.

– Тут его нет, это надо идти к концу улицы Каминито, а потом еще минут пятнадцать – двадцать. Тебе что-то нужно купить? – спросил Рауль.

– Да, конечно. У меня абсолютно пустой холодильник, – ответила я.

– Какие именно продукты нужны? – спросил он.

– Не знаю даже. Всего понемногу. Овощи, фрукты, мясо какое-нибудь и пакетики чая, – сказала я.

– Понял. Давай тогда сделаем так. Ты иди домой, а я схожу в магазин и все куплю. Как вернусь, позвоню, согласна? – спросил он.

– Серьезно? Ты сейчас бросишь все свои дела и ради меня пойдешь в магазин? – сказала я.

– А почему нет? К тому же у меня и дел-то особо нет, а помочь своей подруге – это дело чести. Ты на каком этаже живешь? – спросил Рауль

– На втором, – ответила я.

– Ну, вот и решили. Давай иди и жди моего возращения, – сказал друг и поцеловал меня щеку.

– Хорошо.

Я повернулась и зашла в арку своего дома. Поднявшись в квартиру, я первым делом положила блины в холодильник и пошла в ванную набрать воды. Через семь минут я уже лежала в ванной без пены и всяких гелей.

Как же приятно лежать в горячей воде. Тело так расслабляется. Не думаешь ни о чем.

В дверь постучали, я резко открыла глаза и ждала, когда снова повторится стук, но его не было. Тогда, подумав, что, возможно, кто-то ошибся дверью, я продолжила нежиться в воде.

Закончив водные процедуры и почистив зубы, я вышла из ванной. На часах в телефоне было уже 21:00, пора было ложиться спать. Проходя мимо входной двери, я решила ее открыть. Ах, ничего себе! На пороге за дверью лежали два огромных пакета. Я попыталась их перетащить в комнату и закрыла входную дверь на ключ. Проверив телефон еще раз, я не обнаружила звонков Рауля. Мне хотелось ему написать слова благодарности, но, вспомнив, что его номера нет в списке моей телефонной книжки, я разочаровалась. Ладно, тогда завтра на работе сделаю это, подумала я. Первый пакет оказался с продуктами. Что только там не лежало! И я подумала: а влезет ли это все? Достав из пакета все самое быстро портящееся, я отнесла в холодильник. Остальное же поставила пока что на кухонный стол. Во втором пакете лежали ванные принадлежности: жидкое мыло, зеркало, самоклеящееся на стену, большое полотенце синего цвета, туалетная бумага, стаканчик для зубной щетки, щампунь и кондиционер для волос, гель для душа и мочалка розового цвета.

Сложив все в ванной комнате по полкам, я пошла в спальню готовиться ко сну.

К счастью, за сегодняшний день я так устала, что мой мозг сразу же отключился, как только я коснулась подушки.

Глава 4. Арабеск

«Here she comes againTroubles on her browHere she comes againWith worries she can't hide…»

Меня поднял с постели очередной звонок будильника. Я часто ставила разные песни на каждые дни недели. И сегодня играла песня «Royksopp – ft. Jamie Irrepressible». Как же не хотелось вставать. Под утро всегда становилось холоднее, а одеяло такое теплое. Когда же выходной? Хочется уже весь день пролежать в кровати и никуда не выходить. Проснувшись до конца, спустив ноги вниз, я посидела на кровати пару минут. Встав прошлась по своей новой квартире, зашла на кухню и поставила чайник, затем отправилась в ванную комнату. Сегодня было солнечно, из окон виднелись солнечные лучи. Я подошла к дивану, на которой лежала спортивная сумка и принялась ее собирать. Взяв из ванной постиранное трико, что пахло морозной свежестью, я аккуратно, не помяв его, сунула в пакет. Затем подошла к шкафу в гостиной и достала оттуда оранжевый купальник с длинными рукавами, такого же цвета юбочку, чуть длиннее колена, серые гетры и новое белое полотенце. Сложив все в сумку, я отнесла ее к входной двери. Зайдя на кухню, заварила себе чай. Особо много чая я не пила по утрам. В стакан обычно наливала меньше половины содержимого. Хоть я и не опаздывала, тем не менее мне хватило одного глотка, чтобы высушить стакан.

Снова подойдя к шкафу и достав оттуда красную футболку и черные бриджи, я подумала, что стоило бы мне обновить свой гардероб. И так как деньги, что я с собой взяла, постепенно заканчивались, стоило этим вопросом заняться после получения первой зарплаты в новом театре.

Полностью одевшись, подняв сумку с пола, я оглядела свою квартиру и, подняв наушники с комода, вышла из дома.

Погода действительно была солнечная, судя по гревшему солнцу уже в девять утра, можно было сказать, что сегодня будет жарко. Включив в телефоне треки в жанре реггетона и зумбы, я отправилась на работу. Настроение у меня было замечательное. Я ни о чем особо не думала. Шла по улице, слушая музыку и улыбаясь во весь рот.

Поздоровавшись с Давидом и расписавшись в журнале работников, я прошла к лифту. Подойдя, я увидела двое мужчин, которые ждали, когда лифт спустится. Один из них был коренастым и среднего роста, с темно-русыми, слегка посидевшими волосами и светло-карими глазами. На вид мужчине было где-то тридцать семь лет. Рядом с ним стоял Аки Фудзи, у него были черные кудрявые волосы, такие же черные глаза и прямой нос, одет он был в комбинезон, слегка напоминающий кимоно по разрисованной ткани. Я подошла ближе к ним. Они обернулись.

– Доброе утро! – сказала я.

– Привет! – ответил японец.

Мужчина рядом с ним даже не удостоил меня своим вниманием. Уф… ненавижу невоспитанных мужчин! Даже если ты такой гордый, что мешает тебе просто-напросто проявить уважение к другому? Тебя же не просят залезть на Эверест, а всего лишь поздороваться в ответ.

– Как прошел просмотр? Взяли? – спросил Аки.

– Взяли, – расплывшись в улыбке, ответила я. – Урок был не из легких, но, кажется, я справилась

Мужчина, что все это время стоял молча, все же удосужился ответить.

– Себастьян, – сказал он и смерил меня взглядом.

Лифт приехал, и мы зашли внутрь, нажав нужные нам этажи. Поднявшись до третьего этажа и улыбнувшись японцу, я прошла к своей гримерной комнате. Дверь комнаты была открытой, в замке висел ключ с брелком «Pussy Wagon», напоминающим брелок из фильма «Убить Билла» Квентина Тарантино. Открыв дверь, я зашла. В комнате была Юна и на удивление Эва, которая по всей видимости впервые так рано пришла. Чудеса! Возможно, сегодня она впервые не будет опаздывать на урок.

– Всем привет. Эва, неужели это ты! Ведь на часах еще десять утра, – ответила я.

– Не знаю, как это получилось, Киара. Но сегодня я очень плохо спала, мне снились кошмары, поэтому пришлось встать раньше обычного. К тому же у меня дома собака, и ее надо было выгулять, а родители уехали в очередную командировку, – сказала Эва.

– Собака? Как круто. Ты о ней не упоминала, – возразила я.

– Да. Забыла сказать. Это девочка, ей недавно исполнилось четыре года, зовут Альма, – сказала она.

– А какая порода? – спросила я.

– Мопс. Черного цвета и с белой лапкой. Вообще я чисто случайно ее завела. Как-то гуляла по району Ля Бока и увидела женщину, что даром пыталась отдать щенка. Я хотела пройти уже мимо, как она начала просить меня взять собаку себе, так как щенок не был чистокровным и его не могли продать за большие деньги. Я, конечно, не соглашалась, но когда она сказала, что придется его усыпить, в итоге забрала себе. Так Альма у меня уже четыре года живет, – сказала Эва.

– Мопсики! Самая лучшая порода, как мне кажется. Они такие милые! Постоянно хрюкают и сопят. Как можно таких пупсиков усыплять! Ужас, – ответила я.

– Вот именно! Хочешь, как-нибудь придешь ко мне и поиграешь с ней? – спросила она.

– С удовольствием, – ответила я.

Мы начали переодеваться, продолжая болтать обо всем. Тем временем у Юны зазвонил телефон. Она взяла трубку и начала говорить на английском. Я не стала подслушивать.

– И вот знаешь, что… – не дав договорить, Юна ее перебила. – Сакура уезжает, – сказала кореянка.

– Как? – воскликнула Эва. – Куда? Что случилось?

– Мне звонил Аки, сказал, что у нее виза закончилась и она не захотела отдать ее на продление, – грустно сказала Юна.

– Странно! – ответила Эва. – Ей же нравилось тут. И проработала уже у нас лет пять где-то. Интересно, почему она так резко решила уехать, не подписав договор о продлении? – задумалась Эва.

– Я точно не знаю, но как-то Аки упоминал, что она часто жаловалась на Альваро Мигелеса Гарсия, – ответила Юна.

– Руководителя? – переспросила я.

– Угу, – ответила она. – Эва, ты же знаешь, я уверена, что если это так, то он виноват в ее решении.

Я посмотрела на Эву, которая в этот момент отвернулась к своему столу и начала делать шишку. Она не ответила Юне, но от меня не ушло то, как она кивнула Юне через зеркало своего стола.

– Что это значит? Дон Альваро приставал, что ли, к ней? – спросила я.

– Не бери в голову! Конечно, это не так. Может, она просто попросила ведущую партию и он ей отказал, а она взяла и раздула из мухи слона, – сменив тему, сказала подруга. И, повернувшись к столу, начала дальше собираться.

Тем временем я уже была готова и собиралась выходить из комнаты, как вдруг Юна произнесла, – Он приставал.

Посмотрев ей в глаза и поняв, что она не врет, я поспешно отпустила свой взгляд. Я хорошо разбиралась в людях и могла с уверенностью отличить ложь от правды, и так как мне самой приходилось иногда врать, я знала, какие механизмы люди используют для лжи.

– Юна! – громко сказала Эва. – Тема закрыта. Нам пора идти разогреваться.

– Да, – ответила кореянка.

Взяв сумку, я первой вышла из комнаты прикрыв за собой дверь.

Почему Эва не могла рассказать мне все? Подумаешь, руководитель пристает к артистам. Это не в первой. Я часто слышала о таком из других театров. Сама, конечно, не сталкивалась. Но слышала. Мир балета и не такой бывает. Мой бывший руководитель дон Диего, конечно, не приставал ни к кому, но частенько морально насиловал. Бывало, я часами в истерике билась о несправедливости его решений и проклинала свою жизнь. Часто плакала, что он не дает мне танцевать ничего сольного. И это, несмотря на то что я могла весь день провести в зале, работая над собой и репетируя, мой труд никак не вознаграждался. Наоборот, все артисты, которым было все равно на балет и которые приходили для галочки, поощрялись больше, чем я. И почему в жизни всегда так? Кто не работает, тот ест!

Медленно идя по коридору, я увидела, что лифт начал закрывать двери, а значит, там кто-то был, я побежала в надежде успеть запрыгнуть в него.

– Подождите! – крикнула я.

Девушка, что стояла в лифте, выглянула, а затем резким движением нажала на кнопку. Подбежав, я бы точно успела, но за одну долю секунды двери все же закрылись и лифт тронулся вверх.

– Тварь! – воскликнула я.

Как мне показалось, в лифте была та самая Сандра, чей разговор я недавно подслушивала в туалете. Вот гадина! Могла ведь и подождать. И, вспомнив, как я сама долго не могла решить, подождать мне Карлу или нет, немного успокоилась, подумав, что карма прилетела мне на голову. Пока я снова вызвала лифт, ко мне уже подошла Юна.

– Все еще ждешь? – спросила она.

– Ага, не успела забежать, – ответила я. – Значит, Сакура уехала из-за дона Альваро? – спросила я.

Юна взяла свой палец и приложила к губам, а затем кивнула.

– Здесь нельзя говорить. Только в комнате можно, когда нет Эвы и Шейлы, – ответила она.

– Почему Эва не дала тебе возможность выговориться? – спросила я.

– Потому, что Эва сама была в такой ситуации и боится теперь, – тихо сказала Юна.

– Что? – воскликнула я. – Руководитель к ней приставал?

– Не руководитель. Не знаю. Не спрашивай меня. Спроси ее, она расскажет, – сказала Юна и зашла в приехавший лифт.

Я осталась стоять, задумавшись. Эва, что же с тобой случилось?

– Идешь? – спросила Юна.

– Да, – ответила я и зашла в лифт, оставив свои мысли на третьем этаже женских раздевалок.

Доехав до балетных залов, мы вышли. Подойдя к доске с расписанием, я начала все изучать. На нем висело расписание на сегодняшний и завтрашний день, а также список спектаклей на месяц. Там были и оперные, и балетные спектакли, а также концерты. Сезон решили открыть «Дон Кихотом» Людвига Минкуса. В казенном варианте Мариуса Петипа и Александра Горского. Посмотрев на выписку в партиях, я обнаружила свою фамилию в графе «Второй акт, Цыганка – Герреро».

Моему счастью не было предела. Я только пришла, и мне сразу дали соло. Пусть даже характерного плана, и то здорово. В колледже я, конечно, мало танцевала и репетировала характерные танцы, но предмет народно-сценический танец всегда любила. К тому же у нас был очень хороший педагог. Она была заслуженной балериной и ведущей солисткой в характерных партиях в театре. Мы безумно гордились тем, что попали к такому педагогу. Вот она все соки из нас выжимала, никто не выходил с урока сухим. Помимо цыганки, я также была выписана в «Сегидильи первого акта и в гран-па третьего акта». Следующим в списке было «Лебединое озеро» П. Чайковского. Там моя фамилия была написана в кордебалете. Постановка «Лебединого» тут была Юрия Григоровича, русского танцовщика и балетмейстера. Я не знала его хореографию, но слышала, что все характерные танцы в третьем акте у него исполняются на пальцах. Мне предстояло учить порядок вальса первого акта, лебедей второго и четвертого актов и танцы в третьем. Благо «Лебединое» было назначено на девятое октября, а значит, времени было еще полно. К тому же я очень быстро учила порядок и за это вообще не волновалась

– Киара, зайди ко мне, пожалуйста – крикнул Хулио Сильва из инспекторской.

Я послушно подошла к дверям инспекторской и заглянула. Комната была маленькой. На стенах красовались разные афиши спектаклей и висели большие листы, напоминающие расписания, они были все исписаны, и невозможно было разобрать почерк. Сбоку стоял длинный стол коричневого цвета с большим доисторическим компьютером, за столом которого сидел Хулио. На нем были темно-синяя рубашка с воротником и светлые джинсы, на глазах квадратные очки. На вид ему было в районе сорока девяти. Оторвав взгляд от компьютера и взглянув на меня, он улыбнулся.

– Добро пожаловать в нашу труппу. Меня зовут Хулио Сильва. Как тебе у нас? – спросил она.

– Еще не освоилась. Здравствуйте, сеньор Сильва, – ответила я.

– Не нужно формальностей, можешь называть меня просто Хулио, – сказал он. – С сегодняшнего дня ты будешь заниматься в малом балетном зале и приходить в большой только на общие репетиции.

– А почему в малом? – спросила я.

– Во-первых, в малом занимаются все новички в первое время работы, переходят в большой, только если станут исполнять сольные партии. Во-вторых, у нас очень большой список артистов и не всем хватает места. В малом зале также занимаются и «старички», тебе не будет скучно, не волнуйся. Педагоги меняются каждый день. Ты ничего не пропустишь, – ответил он.

– Хорошо, – сказала я.

– Так… дай мне свой номер, я запишу, и мой тоже запиши себе на случай, если нужно будет отпроситься с урока или репетиции, – сказал он.

И что? Получается, Эва солистка? Или это как-то связано с тем, что с ней произошло? Почему ей можно заниматься в большом зале, а мне нет?

Сделав все, о чем меня просил инспектор, я пошла к малому залу. Зайдя, я увидела около одиннадцати артистов, среди которых по правому боку станка в углу сидела на шпагате Даниэлла и держала в руках телефон. Поздоровавшись, я прошла к ней. Встав рядом, я опустила сумку с плеча, достала коврик и, разложив его на пол, села.

– Привет, – сказала я.

Она оторвала взгляд от телефона, посмотрела на меня и улыбнулась. Затем и вовсе отключила его и положила на пол.

– Привет. Как дела? – спросила она.

– Нормально. Значит, ты занимаешься в малом зале? – спросила я.

– Да, тут спокойнее. И нет всяких взглядов. Всем тут пофиг, что и как ты делаешь, – невзначай ответила Даниэлла.

– А почему Эва занимается в большом, если она не солистка? – спросила я.

– Она дружит с Раулем, а он вроде как бывшая элита. Вот как бы по дружбе на нее и закрывают глаза, – ответила она.

Ах, вот, значит, как. Он бывшая элита. Но почему он мне не сказал? Что в этом такого? Теперь понятно, почему я тогда на классике поймала взгляд Сандры, после того как он ушел. Сандра! Зараза, что не остановила лифт.

– Слушай, а Сандра вообще какая? С ней можно общаться? – спросила я.

– Зачем тебе это? – спросила Даниэлла. – Она что-то сделала тебе?

– Нет, просто лифт не подержала, пока я бежала – ответила я.

– Ааа… это нормальное явление. Она в принципе считает себя королевой, хотя ничего из себя не представляет. Танцует соло не из-за стремления и данных, а только потому, что состоит в элите. К тому же она года как два живет с местным бизнесменом, которому, прикинь, пятьдесят восемь лет. А ей самой двадцать девять. Такая разница в возрасте! К тому же как можно спать с таким стариком? Беее… – ответила Даниэлла.

– Да, уж… – ответила я и решила сменить тему. – Кто урок ведет сегодня?

– Роса Мария Нуньес и ворчун, – ответила Даниэлла и рассмеялась. – Она, конечно, не Белен, но и у нее бывает жаришка на уроках. Надеюсь, сегодня будет легкий

Я разогрелась на полу и, отодвинув коврик, встала к станку. До начала урока оставалось две минуты.

– С тобой тут можно стоять? Место занято? – спросила я.

Выбор места у станка был очень важен, так как у каждого всегда было свое место. Часто артисты могли ругаться, если кто-нибудь вставал на чужое место. Иногда доходило даже до драк. Мне было это ни к чему. Поэтому я заранее решила узнать.

– В малом зале это особой роли не играет, здесь все встают, как хотят. У нас тут более лояльный контингент, нежели в большом. Так что, если хочешь, можешь стоять со мной, – ответила она.

Тем временем в зал забежало еще шесть человек, среди которых была и Эва. За ними зашли ворчун и сеньора Роса Мария.

Эва, не посмотрев в нашу сторону, встала к левому станку. Ребята, что забежали в зал, быстро подошли к любым свободным местам у станка. К нам подошел Энрике Гальярдо, муж Ады.

– Привет, девчонки, – сказал он и улыбнулся.

– Привет, – ответила я с улыбкой.

– Ты что, сбежал из большого? Ты ж в малом не занимаешься, – спросила Даниэлла.

– А ты не заметила, что кроме меня еще другие сбежали? – ответил Энрике и ухмыльнулся.

– Лайонел? – уточнив, спросила она.

Энрике лишь кивнул и обратил свой взор на педагога. Опять это имя, подумала я. И, посмотрев на Даниэллу, уже было открыла рот, как она резко ответила:

– Потом.

– Ребята, встаем! – громко сказала Роса Мария. – Урок сегодня будет коротким, дальше репетиция по опере «Искатели жемчуга». Лицом к станку. Одно тандю вперед, сократить стопу и провести балансуар назад и закрыть, обратно так же. В сторону два тандю, нажим и закрыли в плие по первой. Затем релеве. И с другой ноги. В конце свободное пордебра. Начали! – крикнула она.

Начался урок. Через некоторое время в зал заглянул Хулио с папкой в руках и начал что-то подмечать в ней. Я повернула голову к Даниэле и едва заметно качнула ее в сторону инспектора в дверях. Даниэлла, увидев мой взгляд, обернулась на секунду посмотреть на дверь и затем сказала:

– Отмечает, кто пришел на урок, а кто нет. Это потом влияет на зарплату. Если ты прогулял урок и не позвонил Хулио, с тебя снимается пятьсот евро. А это ужас как много, – ответила она.

– Ясно, – сказала я.

У нас такого в Валенсии не было. Инспектор, конечно, был, но не отмечал каждого присутствующего артиста на уроке.

Прошло пятнадцать минут, и мы вышли на середину. Роса Мария начала давать сразу тандю, без адажио. Наверное, из-за ограниченного времени решила сократить. До конца урока оставалось полчаса. Еще со станка у меня болела левая икра, надо было промассировать ее дома, которая после вчерашнего фуэте с непривычки забилась. Я пропустила тандю и на пол у станка. Педагог ничего на сказала. И слава богу, у нас в Алькароне сразу бы начали отчитывать. Энрике сделал комбинацию с первой группой и подошел ко мне.

– Икра забилась? – спросил он.

– Да, – ответила я и подняла на него голову.

– Еще бы. Ада рассказала мне, как вчера ты выложилась по полной. Это был фурор, но будь аккуратна, некоторые будут следить за твоими успехами.

– Кто? – спросила я.

– Да всякие. Кто из зависти, кто просто. Фиг знает. Найдутся, – ответил он и пошел на следующую комбинацию.

Я же решила ограничиться сегодня только станком. Ничего не случится, из формы не выйду, если один день не сделаю середину и прыжки. Поэтому, встав и собрав сумку, я решила уйти. Даниэлла, аккуратно схватив меня за руку, спросила:

– Уже уходишь?

– Ага, у меня что-то ноги слишком уставшие. Думаю, хватит на сегодня. – ответила я.

– Поняла, я тогда сейчас доделаю середину и тоже закончу. Потом можем посидеть в гримерке или погулять, – сказала она.

– Хорошо, я пока подожду тебя у себя в комнате, номер триста пятьдесят девять, – уточнила я.

– Ок, – ответила Даниэлла и пошла ко второй группе.

Я обошла зал. С Эвой попрощаться не удалось, она занималась во второй группе. Я подошла к двери, поклонилась ворчуну, потом повернулась к педагогу, поклонилась, поблагодарила за урок и вышла из зала. Вдалеке у расписания толпились артисты.

Проходя мимо большого зала, я решила заглянуть. Урок давал педагог, с которым мне еще не довелось познакомиться. Женщина маленького роста, с длинными вьющимися каштанового цвета волосами, в цветной оранжевой майке и черных легинсах. У них уже было вращение на середине. Мужчины-артисты вращались все вместе с разных позиций. Некоторые девочки сзади них пробовали с четвертой и пятой позиций. Музыка остановилась. Педагог крикнула:

– Гранд пируэты!

И только я хотела отвести взгляд, как на центр вышел молодой человек. Я не видела его лица, он стоял ко мне спиной. Рядом с ним никто не встал. Я зашла в зал одной ногой – посмотреть, где все. Артисты стояли сзади у станка, кто-то сидел. Все смотрели на артиста, стоявшего по центру в препарасьоне со второй позиции ног.

Он был высок, ростом, наверное, где-то сто восемьдесят. На нем были серые лосины и белая майка, заправленная в них. Светлая кожа и русые волосы.

– И! – крикнул педагог.

Как же хорошо он вращался. Судя по всему, он был правшой. Правая нога в стороне была до предела натянута. В стопе красовался большой подъем, который так красиво сочетался с телесным цветом балеток. Мужчина делал по два-три тура с открытой ногой в алясгон взяв при этом огромнейший форс.