И мир погас

– Мне радостно уже от того, что вы верите в меня.

После прощания из окна кареты я наблюдала, как фигура моей дочери становилась все меньше, пока не исчезла из поля зрения. Дети были отдушиной моей жизни, но остаться с ними означало быть запертой в этом мрачном месте. Мне так надоел север и печальные воспоминания не делали лучше.

В карете со мной ехал мой рыцарь Карлайл. Последний выходец из рода Кальтц, который когда-то славился лучшими мечниками. Я нашла его, потерявшего фамилию и положенную ему славу, когда жуткое воспоминание 7-ой императрицы Катрины дошли до меня во снах.

Империя на пике своего завоевания получила в качестве своего правителя слабого императора Авраама, допустившего большую ошибку. В попытке уничтожить королевство Альтмар, благородные семьи которого обладали чудовищной силой, он объединился с несколькими государствами, павшими перед могущественным врагом. В попытках спастись, они оказали поддержку Альтмару в захвате дворца Халькопирит. Тогда-то, 7-ая императрица, озабоченная долгом спасти наследника престола, который был лишь 3-х месячным младенцем, попыталась уйти через тайный ход в своих покоях, о котором знала из чужих воспоминаний в своей голове.

– Ничего не бойся, сынок, я позабочусь о тебе, – шептала она, спускаясь по лестнице, еще не зная, что кроме нее уже никто не помнил об этом ходе и не заботился о его сохранности.

Дверь, ведущая на улицу, была заперта. Я помню холодный пот, прокатившийся по спине императрицы. Она вернулась назад, думая, что может быть еще есть шанс выбраться через коридоры дворца, но поднимаясь выше, она все отчетливее слышала то, что и заставило ее спрятаться: голоса захватчиков и крики убиваемой прислуги. Великая империя под руководством дурака стала слабовольной и неорганизованной, а ослабленная длительной войной армия допустила захват дворцового города.

3 дня. 3 дня Катрин провела в холодном коридоре, молясь Морин без устали. В молодой девушке не было волнений о своей жизни, только бы не пропало молоко. Молоко было единственным, что спасало наследника в месте, где было холодно и темно, в месте, куда проникали лишь голоса оккупировавших покои захватчиков.

Когда императрицу все же отыскали, первым делом с ее рук забрали сына, что привело ослабшую девушку в ярость. Свет слепил ее, она думала, что их нашли злодеи, уроды, желавшие убить ее сына, так что она кинулась на своих спасителей.

Император был убит в пытках, так что младенец был объявлен новым правителем, а его регентом назначен брат Авраама, который приказал организовать расследование. Он выяснил, что на самом деле захватчики Альтмару пытали императора не из ненависти, а из желания выяснить нахождение легендарного артефакта, который на деле был главной ценностью рода Таафеит после божественной крови. Драгоценный камень обладал способностью к усилению, что было возможным за счёт его постоянного потребления окружающей энергии. Осознание, что рано или поздно история с пытками может повториться, вынудило меня заменила камень на фальшивку, надеясь, что потенциальные похитители сочтут легенду лишь легендой, а мой род лжецами. Не было мучительнее воспоминания, чем то, когда дряхлый знахарь со своим Анимом по моему приказу вспорол мне грудную клетку прямо посреди храма и запихнул настоящий артефакт за сердце. Боль была несравнима ни с чем до и после того дня, а возможность смерти была встречена в моем сердце равнодушием, но умирать мне было нельзя. Себя 14-летнюю я наградила долгом сохранить артефакт в себе до момента, пока не нашла бы места для его сокрытия получше. Там, где его смогли бы обнаружить лишь будущие императрицы, найдя подсказки в моих воспоминаниях. Полученная от камня сила позволила мне раскрыть способности, близкие к тем, которыми обладала 3 императрица, – самая могущественная носительница божьей крови. Она была воительницей, наперекор запретам отправлялась на поле боя, держа в руках меч, который я теперь могла призывать при слиянии с Анимом.

Где в нашем времени находился меч было не ясно, но исходя из того, что призыв его был временным, то можно было говорить о том, что оружие "заперто" где-то, от чего исчезало после использования. Призыв впервые произошел по случайности, но было ясно, что возможен он из-за камня в рукояти, так похожего на тот, что хранился в моем теле. Ко всему прочему, увидев меч, я все гадала, зачем все чужие воспоминания в моей голове, если я не помнила о столь важном? Мое умение сливаться с Анимом было рождено из записей и догадок моих предшественниц, искавших повое применение духам, упершимся в ограниченность собственной духовной силы… Но я помнила об их стараниях, о трудах и опытах, так от чего же нигде не было даже упоминаний о мече императрицы Стейши?

В любом случае, с ранних лет, как императрица империи, славящейся своими завоеваниями, я обучалась фехтованию. Моим оружием были шпага и рапира из-за их легкости и маневренности, так что длинный меч стал проблемой, из-за которой я и была вынуждена найти себе подходящего учителя, который и отправился со мной в путешествие. Карлайл был на 2 года младше меня, почти 2 метра ростом, широкоплеч и силен до безумия. Еще он все время собирал свои кудрявые черные волосы в маленький хвостик на затылке, от чего выглядел моложе своих лет.

– Что? – абсолютно невежливо поинтересовался мой спутник, когда его карие глаза встретили мой взгляд.

– Уже и посмотреть на тебя нельзя? И хотя бы притворись, что тебе есть дело до субординации.

– Все равно никто не видит.

Характер у него был не сахар. 13-летний парнишка, которого я притащила во дворец в качестве учителя, выглядел даже мило хамя, как обучила его голодная жизнь в трущобах, но вот здоровый 30-летний лоб, способный сломать меня пополам голыми руками, таковым уже не казался.

– Надо было тебя пороть.

– Надо было.

– Готовимся пройти через врата, будьте готовы! – прокричал кучер и у меня внутри все сжалось.

Телепортация была малоприятным впечатлением, причем настолько, что некоторые дворянки предпочитали потратить в дороге неделю, нежели вытерпеть ту тошноту и головокружение, что возникают при сокращении пути. Мне каждый раз казалось, что органы перемешиваются внутри, да и легендарный камень неприятно жгло.

– Приказать остановиться? – озабочено поинтересовался Карлайл, когда я скукожилась от незабываемых ощущений.

– Не надо, – глаза поднялись на его позеленевшее от тошноты лицо, но за ним, в окне, сочные листья и голубое небо словно околдовали меня.

– Вы точно в порядке?

– Мы на юге, – вырвалось из моего горло, пока я прижималась к окну, уже чувствуя запах богатой разнообразной природы, так отличавшейся от серости лета севера.

Была бы возможность контролироваться собственные мысли, я бы отдала все свои богатства за то, чтобы больше никогда даже мыслями не возвращаться к собственной матери, однако юг всегда навевал мне детские воспоминания. Здесь, на морской границе империи, под защитой гор, среди виноградников и фруктовых деревьев, я вновь ребенок, опечаленный фактом, что приобретенные таланты нельзя было передать с молоком матери. Эрцгерцогиня Таафеит естественно всегда была в центре внимания, обладала обширным кругом общения и немалым влиянием, что вынудило ее проводить существенную часть жизни за письменным столом. Пару раз мне выпала честь лицезреть ее выверенный строгий подчерк, хоть листок с этим произведением искусства был в ярости брошен ею на стол, ведь я в 7 лет не поспевала за ее талантом к каллиграфии. Моя мать словно всю жизнь знала, что смерть императора не за горами и скоро меня придётся отправить во дворец, от чего так торопила мое обучение, а может просто не могла дождаться моего отъезда.

Одну весну я боялась, что уже никак не смогу оттереть чернила со своей руки, так много писала. Приняв титул императрицы, я строчила записки мужу, хоть мы и находились в одном дворце, оформляла их как и прочие письма и передавала через слуг. Сразу после рождения дочери Дориан подарил мне большое поместье на юге, по которому я страшно скучала. Поездка в новый дом с младенцем на руках стала первой для меня с момента переезда в столицу. Я помню, как прошла сквозь врата и солнце обняло меня. Глубокий вдох сделался так легко, что улыбка не спадала с моего лица до самой ночи. Мой муж должен был прибыть только через неделю из-за дел, от чего нас с дочерью целыми днями должны были окружать лишь суетящиеся слуги. Так приятно было выходить на большой балкон, открывавший вид на закатный океан. Мне тогда казалось, что я не смогла бы вернуться на враждебный для меня север, если бы мой муж мог бы вечно оставаться здесь со мной.

У кровати в день прибытия я нашла записку:

"Моя Бель, я благодарен тебе за рождение дочери. Это поместье было отстроено к твоему 15-летию, так что я рад наконец представить его тебе. Ни этот дом, ни прилегающие территории не были награждены названием, хоть уже и носят звание графства, так что дай им имя и запиши в прилагающиеся документы.

С любовью, вечно твой, император Дориан".

Небо окрасилось в оранжевый от заката, обретя цвет моих волос, однако мне он всегда напоминал об императрице-матери. Ее воспоминания не сохранили от меня секрет того, что на имени Дориана настоял император, а она грезила о имени Вильям, так как оно пришло ей во сне во время беременности. Она никому не рассказывала об этом, так что посчитала это знаком и написала в пустующей строфе "Вильямс". Если у императрицы-матери есть возможность наблюдать с небес, то я надеюсь, что мое решение ее обрадует.

"Мой драгоценный супруг, уготованный Богиней,

Едва почувствовав дуновение теплого южного ветра на своей коже, я ощутила тоску по тебе. Все моё существование завязано на тебе, моя жизнь и душа в твоих руках, может от этого так странно находиться далеко от нашего дома? Две недели разлуки кажутся вечностью, ведь меньше чем за день ваша покорная слуга измучилась настолько, что готова вновь собрать чемоданы и ринуться домой. Однако, ваш подарок прекрасен, я благодарю вас за внимательность к моему желанию вернуться на юг хоть на несколько дней, однако тепло, море и пение птиц, по коим я тосковала, мне не кажутся теперь такими родными. Может дело в том, что самая драгоценная часть моего сердца, самый родной человек, остались на другом конце света? Простите мои жалобы и стенания, Ваше Величество, ведь я должна была благодарить вас за столь щедрый подарок, но я вынуждена признать, что главным даром для меня стало откровение, что не будет мне счастья и покоя, покуда вы не держите меня в объятиях.

С любовью и уважением, тоскующая по вам жена, императрица Аннабель".

– Это и есть поместье Вильямс? – Карлайл указал в окошко, жмурясь от яркого света.

– Верно.

Бело-синий особняк красовался на возвышенности, объятый с двух сторон виноградниками, а с третьей морем. Дом, в котором мне довелось провести так мало времени, но который сослужил мне огромную услугу.

Признаться, я нарушила закон. Получив в распоряжение здешние земли, мне сразу стало понятно, что достаточно времени для заботы об этом месте у меня не найдется, так что я поставила управляющими этой землей брата и невестку Ракель, но запретила называться доверенным лицом, а представляться графом и графиней Вильямс. Благодаря этому, пока Дитрих Вильямс с женой по моему приказу занимались развитием угодий, они так же вписались в светское общество, что позволяло им шпионить для меня.

– У вас лицо просветлело, – заметил рыцарь, – впервые за 4 месяца.

– Хочу хотя бы на пару дней забыть, что мне чуть за 30, я вдова с 3-я детьми, которую не прочь убить с дюжину влиятельнейших людей этой страны, – с улыбкой ответила я.

– Как об этом забыть можно? – его лицо скривилось. – И стоит ли, если есть угроза вашей жизни?

– Безопасность моя в твоих руках, – я пожала плечами, – так что просто рассчитываю на тебя.

Выстроенные в ряды слуги встречали нас у поместья вместе с Дитрихом и Авророй.

– Приветствуем, Ваше императорское Величество, – объявила графская чета, – молимся о вашем здравии.

– Взаимно, мои дорогие. Аврора, как твое здоровье? Когда ты готовишься к родам?

За неспешным диалогом прошла прогулка по саду поместья и совместный ужин. Впервые за годы увидеть закат с террасы под шум наката волн было незабываемо. Солнце неспешно опускалось к воде, давая мне насладиться прекрасным зрелищем.

– Море цвета ваших волос, – с улыбкой заметила Аврора.

– Завтра будет жарко. Вам действительно стоит отправляться в деревню в такую погоду еще и с одним сопровождающим? – озабоченный граф налил мне еще вина.

– Я же буду под маскировкой, так что переживать не о чем. И неужели в империи все так плохо, что мне бы попытались навредить, едва признав монарха?

– Конечно нет!

– Кажется, я перебрала с вином, – призналась я, – но должна похвалить вас, ведь случилось это из-за прекрасного вкуса, позволившего мне забыться.

Путь до покоев мне помнился уже достаточно смутно, ведь едва встав на ноги, я сразу осознала, что состояние мое хуже, чем представлялось до этого. Воспоминания обрывались на кровати, где мой нечеткий взгляд смотрел в распахнутые окна, за которыми легкий ветерок трепал кроны деревьев. Мирный сон был не долог, ведь внезапное пробуждение ночью открыло мне чужое присутствие в комнате и абсолютное отсутствие контроля тела.

– Ты с первого взгляда полюбила эти земли, – заговорила тень у окна, вызвав мурашки по всему телу, – я так рад, что ты начнешь свое путешествие отсюда.

– Уходи, – хоть губы и не двигались, но тень все же обернулась на мои слова, – прошу, Дориан, оставь меня…

– Ты совсем не соскучилась по мне? – фигура моего мужа вдруг оказалась на краю кровати.

– Как ты можешь так говорить? Я сбежала из дворца из-за невозможности избавиться от мыслей о тебе, но ты последовал за мной. Зачем ты продолжаешь меня мучать?

– Видимо, ты никак не можешь отпустить меня, ведь я всего лишь твое видение, – сквозь слезы я видела лишь знакомую улыбку.

Поцелуй коснулся моего все так же недвижимого тела, после чего я смогла проснуться. Рассвет.

Глава 3

Моей первой целью была деревня у степей рядом с графством. Когда-то на этих землях было царство, вся информация в плоть до названия о котором была уничтожена из-за сопротивления народа. Люди были настолько патриотичны и так агрессивны в своем неподчинении завоевателям, что был отдан приказ казнить любого, кто упомянет имя павшего государства. Если в подобном месте, где до массовых убийств отказывались принимать новую веру, не сохранилось воспоминаний о легендах и повериях, то искать их на других землях почти бессмысленно.

– Формально я нахожусь здесь до начала следующей недели, когда буду вынуждена вернуться во дворец для проведения праздника в честь рождения Богини, – отдавала я указания Дитриху, – так что письма будут приходить вам. Я оставила список писем, которые стоит оставить нетронутыми, какие вскрыть и по надобности доложить мне об изложенной информации. По несрочным вопросам не беспокоить, в особых случаях связываться с Теодором.

– Но он же во дворце.

– Мой камергер обладает надоедливой способностью находить меня в любой точке этой огромной страны. К тому же, с большей частью вопросов он проинструктирован разбираться самостоятельно.

– Что ж, тогда я спокоен, – граф улыбнулся, – кстати, вам очень одет, Ваше Величество.

– Благодарю.

Мне тоже нравился грим, хоть и было так странно смотреть в зеркало. К тому же, здешняя мода стала мне совсем чужда, так что в легком светлом платье казалось, что тело едва ли прикрыто, словно меня одели ко сну. Однако, рано проснувшись, я вышла в сад, где обычно проводились пикники и чайные вечеринки, чтобы просто пройтись босиком по свежей зеленой траве. Наблюдая за пробуждением дня, ощущая голыми стопами влагу россы и вдыхая прохладный воздух, мне казалось, что я стала чуть более живой, а мир хоть на каплю, но менее невыносимым.

Мы с Карлайлом сели в скромную наемную карету, намереваясь провести в дороге около трех часов. Пейзаж постепенно менялся с виноградников на необработанные поля, которые я пометила на небольшой карте. Местный климат был подходящим для выращивания фруктов, так что я намеревалась раздать местным дворянам больше земель и проложить несколько новых дорог к вратам, чтобы север мог получать фрукты по более выгодным ценам.

– Такие просторы и всего 30 врат, – с задумчивым видом смотрел в окно мой спутник.

– Я уже нашла нового мастера, который сможет продолжить строительство врат. К сожалению, он еще юн, так что может лет через 5…

– Выходец академии Суран?

– Верно.

Суран звали 4-ю императрицу Халькопирит, которой счастье в браке уготовано не было. Император Мартин считал ее чем-то равным короне – символом его власти, так что после рождения единственного сына он забыл о ее существовании окончательно. В то время империя находилась в разгаре своих завоеваний и Мартин лично участвовал в войне, так что в столице находился крайне редко, да и страсти к политике никогда не испытывал, от чего сделал своим регентом младшего брата.

«Наставница ошиблась, назвав моим мужем императора. Я обручена с империей», – так писала о своей жизни Суран. Забота о народе стала для нее отдушиной, а для будущих поколений – нерушимыми законами. Нескончаемые военные походы породили такое количество сирот, что императрицы издала свой самый главный указ для дворян, который все еще красуется в кодексе империи.

«Главная ценность империи и главная его сила – народ.

Каждый осиротевший ребенок в возрасте до 18-ти лет имеет право просить помощи в любом фамильном доме империи, а дворянин не может отказать в помощи своему подданому. Дитя, не способное самостоятельно сохранить и обеспечить свою драгоценную жизнь, будет определен на подходящую работу при дворе или же отправлен в столичную академию».

Конечно же, полностью обеспечиваемые империей дети не были до конца свободны. Их обучали в зависимости от нужд государства, взращивая в них желание заниматься определенными вещами. Таким образом и обреченные на голод и смерть дети могли сохранить жизнь, и империя получала достаточное количество талантов и могла знать, что ценные Анимы найдут своих хозяев.

– Сколько вы планируете сделать новых врат?

– Еще не знаю. В первую очередь необходимо озаботиться пропитанием народа, а для этого врата необходимы, ведь большая часть провизии портится при транспортировке.

– Разве сейчас север голодает?

– Нет, но нас в скором времени может застать война, так что…

– О чем вы, какая война? – Карлайл выглядел шокировано, что и не удивительно, ведь за последние 60 лет армия использовалась лишь для подавления мелких нападений на границах с королевствами, требовавших вернуть захваченные территории, да для контроля кочевых народов.

– Пока что это лишь мои опасения, но на западе меж государствами ведется непонятная мне игра и вряд ли она нас не затронет.

– Прошлые императоры поступили опрометчиво, перестав продвигаться на запад.

Так и есть. Получив большую часть плодородных земель, Халькопирит отозвал войска для восстановления, оставив на границе несколько мелких прибрежных государств, которые не представляли угрозы, планируя захватить их позднее. Однако, армия империи вернулась в родные угодья в компании страшной болезни, вызвавшей эпидемию, чем сильно подкосила страну. Спустя годы продвижение по материку продолжилось на восток, а оставленные государства в то время воевали меж собой за оставленные им клочки земли, образовав в конечно счете 5 прибрежных королевств, теперь обладавших практически равными флотами.

Из-за случайных факторов прошлого мне теперь было необходимо беспокоиться о получивших поддержку от заморских наций королевств, способных не покорить империю, но вернуть себе некоторые угодья, да и напасть на нас с моря. Приличный флот был лишь у княжества Цимбидиум, но его не будет достаточно для достойного отпора, так что мне нужно было получить из за моря поддержку, технологии и знания для строительства кораблей, однако никто из предыдущих императоров не озаботил себя установкой дружеских отношений с морскими государствами… Будь Дориан жив, он бы точно нашел решение, смог бы договориться, а мне остается лишь надеяться, что зарубежные монархи станут сотрудничать с женщиной. Стоит ли мне отправиться лично? Выписать мастеров? Позволят ли? Выкрасть? Купить?

– Ваше Величество! – меня одернул голос Карлайла, заставив выбраться из тревожных мыслей и понять, что я едва не задыхаюсь.

– Все… Все в порядке, – прохрипела я, а рыцарь достал из сундука бутылку с водой и наполнил ей бокал.

– Вижу я, как все в порядке, – я приняла сосуд, – у вас руки трясутся, может мне напоить вас? Разольете ведь.

– Не стоит, – смех был сдавленным, – если я попить не могу без помощи, то как смею носить титул монарха?

– Думал, что за пределами дворца вам будет лучше, но, видимо, обманулся.

– Я себя не утруждала политикой, верила, что умру до Дориана, когда мой сын будет достаточно взрослым, дабы принять корону. Сейчас же ощущаю себя так, словно иду с кувшином на голове, который даже придержать не могу.

– Вам не стоит так говорить.

– Все эти странные движения на западе лишь от того, что на троне женщина. Почувствовали возможность… Слабая, неумелая – так они обо мне и говорят, уверена, да и правы они. Если начнется война, то причиной ее будет мой эгоизм.

– Вы лишь хотели защитить кронпринца Адама. Если бы вы отправили его на битву в царстве, он мог бы пострадать, к тому же, Цимбидиум с трудом в нынешнее время можно назвать подконтрольными землями.

– Верно, они могли бы взять Адама в заложники, требуя отсоединения от империи, – кивнула я, – это позволило бы им получить больше свободы в морской торговле…

– Но?

– Но даже если есть риск, мне нужно было отправить Адама на сражение, ведь для империи он в первую очередь кронпринц, а уже потом чей-то сын.

Я откинулась на спинку неудобного сидения и закрыла глаза. Вновь головная боль. Для меня оказалось невыносимо сложно совмещать роли матери и правителя.

– А я бы хотел себе такую мать, – вновь слова мужчины оторвали меня от тревожных мыслей, – меня выбросили из дома в 8 лет, так как не могли прокормить. Моей маме было плевать, что единственным спасением для меня будет вступление в ряды армии в качестве оруженосца, она даже не написала мне ни разу до момента, пока я не отличился в битве и не получил титул рыцаря.

– Кажется, тебе было 20 при посвящении? – с легкой улыбкой спросила лишь для того, чтобы разговор увел меня подальше от тяжелых дум. – Что же она написала тебе спустя столько лет?

– Не знаю, я сжег письмо, – он с легкостью пожал плечами, – помню, как смотрел на конверт и не мог понять, что же я хотел увидеть в этом послании. В итоге решил, что единственное мое желание – оставить все в прошлом.

– Мне жаль.

– Есть ли смысл жалеть человека, служащего напрямую императрице? – карие глаза обратились ко мне. – Я личный учитель фехтования Ее Величества, сопровождающий рыцарь императрицы, один из лучших мечников империи. Может я бы и не стал таким, не выбрось меня мать на улицу.

*

Небольшая деревня у реки выстроилась рядом с рисовыми полями, на которых и работала большая часть жителей. К большому нашему счастью, через это поселение так же проходил торговый путь, так что Карлайл быстро нашел постоялый двор, в котором мы могли бы остановиться.

– Нам бы хозяина, – обратился рыцарь к сидящему на лавочке у входа в двухэтажное здание курящему мужчине.

– А, мадам, – незнакомец улыбнулся, – да вон она, прям за спиной вашей. Мадам!

– Чего кричишь, бездельник? Иди коли дрова!

Перед нами была пожилая женщина с курчавыми седыми волосами, собранными в пучок. Ее пышное тело было закутано в зеленое платье, поверх которого красовался белоснежный фартук.

– Чего колоть-то, вон гора в сарае лежит!

– То же мне гора, на два дня едва ли. Иди, кому говорю, пока не зашибла тебя!

Милая старушка хоть и ворчала, но явно без злобы. Ее фигура и карие глаза напоминали мне о няне, приставленной ко мне во дворце.

– Добрый день, мы хотели бы остановиться у вас, – с улыбкой обратилась я к ней.

– Конечно-конечно, проходите, найдем вам комнату, – ее рука приобняла мою талию и подтолкнула в сторону входной двери, – я Арта, но все зовут меня мадам. А вы кем будете, дети?