Охота на Зверя

– Да, верно, он руды ищет, жилы, бывает уходит, да. Пожалуй, вам пора, господин Охотник.

– Не Охотник он, видишь – жетона нет. Рекрут ещё. Необученного сопляка к нам отправили, – проскрипел старик, а взгляд зашарил по фигуре Тимура, глаза загорелись непонятным интересом.

– Сопляка к вам отправили обученного, – будущий Охотник встал, взглянул прямо в глаза Исмаилу. В висок кольнула боль, но упрямство пересилило, он не отвёл взгляда.

– Поживём – увидим, – Тимура даже порадовала злость в глазах старика, – всё, гони его Коваль, а я лягу отдохну.

Молодой человек подхватил карту, вещмешок и вышел из дома. На прохладном осеннем воздухе голове полегчало.

«Если верить этому чучелу, пёс его раздери, всё достаточно просто. Я прихожу на указанное место, Зверь, как учили, территориальная скотина, прибежит разбираться с незваным гостем, я в него стреляю и возвращаюсь в Тримеру.»

Тимур отвязал лошадь.

«Откуда этот Исмаил знает место, где Зверь обитает? Местные охотники не знали, жгли лес наугад, а этот знал и ничего им не сказал? Но с другой стороны, не в засаду же он меня отправляет? Кто меня там может ждать кроме Зверя?»

Он надвинул шляпу на глаза и повёл лошадь под уздцы в сторону дома кузнеца.

Тимур провёл рукой по углям в печи кузницы. Давно остыли. Отряхнул ладони, постучал и вошёл в дом.

– Простите, есть кто?

Навстречу вышла женщина в косынке. Бледное лицо, покрасневшие и припухшие глаза.

– Вы что-то хотели? – голос тихий, едва слышный. – Кузнеца нет.

– Я как раз про него и хотел спросить. Я из Анклава. Он давно пропал?

Женщина сжала губы.

– Позавчера. – Губы задрожали, она быстро смахнула слезу.

– Мне тут сказали, что он часто уходит. Может всё обойдётся?

Она опустилась на лавку, руки скомкали складки платья.

– Сердце болит, плохое с ним случилось, я чувствую. Не такой он у меня дурак, чтобы уйти в горы, когда рядом Зверь бродит. А кто сказал, что часто уходит?

– Мэр ваш. И отец его.

Женщина скривилась, лицо стало злым.

– Это всё из-за него! Проклятый колдун! – прошипела она.

– Колдун? – «Последний раз о колдунах я слышал на лекциях Мастера Назарэ. И Магистр сказал не верить его словам.»

– Несколько дней назад, Микул, это муж мой, поругался с Исмаилом. Не знаю, с чего всё началось, но я услышала только «ничего ты не получишь!». И прогнал его. Микул ничего и никого не боялся, – она прижала кусок ветоши к глазам и отвернулась.

– Но почему отец мэра колдун?

Женщина вздохнула.

– Взгляд у него плохой. С ним рядом многим плохо становится. И плохое случается, если дорогу ему переходишь. Посевы гибнут только у тебя, скот болеет только твой. Микул знал себе цену, был уверен, что ему-то ничего не сделают, – она всхлипнула, – дурак.

Тимур осмотрелся. Дом чистый, прибранный, только в сенях стоят высокие сапоги с налипшей грязью.

– А что ваш муж не хотел отдавать Исмаилу?

– Не знаю, – женщина шмыгнула носом, – до того, как началась вся эта катавасия со Зверем, он частенько уходил в леса, возвращался довольным, однажды какой-то кусок руды приволок, возился с ним в кузне, плавил. Да, примерно тогда около нашего дома колдун крутиться начал. Потом они повздорили, Микул ушёл и не вернулся.

– Что за руда? Золото, серебро, медь? Куда он уходил?

– Не знаю, я в этом не разбираюсь. Но золото и серебро у нас в шахте добывают, не то чтобы это редкость. Но может всё-таки серебро… – она наморщила лоб, – вроде как слиток был серебристого цвета. А куда ходил – на север куда-то, сапоги вон надевал.

Тимур вынес их на свет. Вперемежку с глиной к подошвам прилипли стебли травы.

– Где такая растёт, не знаете?

– Нет, в этом я тоже не разбираюсь. Я бесполезна! – губы её вновь задрожали.

– Бывает. Я тоже не травник, – молодой мужчина покрутил в пальцах пучок, но его вид ни о чём Тимуру не говорил.

– Так у нас в Ручье есть травник! Анторий зовут! – женщина даже заулыбалась. – У него домик у реки. Хибара, точнее.

Она коснулась руки Тимура.

– Пожалуйста, найдите моего мужа! Живого или мёртвого, лучше уж так, чем жить в неведении, ждать и ждать его, надеяться… – она всё-таки не сдержалась и заплакала, – пожалуйста!..

– Я постараюсь, – Тимур пожал её плечо и стал пятится к выходу, – сделаю всё, что в моих силах.

Женщина прижала сцепленные руки к груди.

– Меня Марта зовут! – крикнула она ему в след.

– Тимур Лангри, – ответил он уже почти из-за двери.

Молодой мужчина тяжело вздохнул, отвязывая лошадь. Достал часы на цепочке, откинул крышку. «Скоро полдень, до места, что указал Исмаил, несколько часов идти. Или отложить до завтра, с утра выйти? Сколько там до полнолуния? Три дня до истинного, два – до ложного. Впритык, но пока некритично. Зверя убить успею, а если заражённых нет – то и не важно, когда там полнолуние.»

Тимур направился к реке. Старатели собрались кучкой на берегу, к небу поднимался жиденький дымок от их костра, пахло жареным луком и рыбой. Они проводили молодого мужчину глазами, один плюнул в его сторону. Тимур смерил его взглядом и демонстративно откинул куртку с револьвера. Старатели мгновенно отвернулись к котелку.

«Сучьи потроха, только настроение портят. Что я им сделал?» – он потёр лоб. – «Ладно, пёс с ними. Видимо это халупа травника.»

Покосившее строение прижималось к земле у зарослей камышей. Рядом с парой досок, изображавших мостки, висели бурые от времени и не раз штопаные сети. На стене рядом с дверью – шкурки мелких животных. Тимур протянул руку чтобы постучаться, а потом просто дёрнул ручку на себя. В нос шибанул запах пыли, плесени, прелых трав и цветов. «Ох, если бы мне сказали искать колдуна – я бы однозначно указал сюда!»

Прислушавшись, Тимур уловил звуки тихого покашливания, шарканье ног и скрип дощатого пола.

– Кого там черти принесли? – в проёме двери показался кругленький как лепёшка мужичок. Тимур пригнулся под низкой притолокой и так с наклоненной головой как бык пошёл вперёд. Мужичку пришлось спешно отступать. Лангри навис над ним, подпирая шляпой потолок.

– Ты что ли Анторий-травник?

– Я-а-а…

– Знаешь, что за трава? Где растёт? – он сунул пучок, найденный в доме кузнеца, под нос мужичку.

Тот отошёл к окну.

– Да это ж рогоз. Тут, у нас на болоте растёт, недалеко. Часто произрастает там, где в болотах ключи бьют. – Голос его окреп. – А ты вообще кто?

– Охотник. Из Анклава, – Тимур привалился к косяку, рядом с развешанными метёлками трав. – Говорят, у вас тут колдун имеется?

– Колдун? Какой колдун? Кто говорит? – травник мелко заморгал, – нет у нас никаких колдунов!

– А может ты колдун и есть? – молодой мужчина скрестил руки на груди, – поселился на отшибе, травы вон, отвары поди есть. А потом у горожан посевы гибнут, скот болеет.

– Это не я! – всплеснул руками Анторий. – Это !..

– Кто? – Тимур прищурился, – Исмаил?

Травник замер с открытым ртом. Потом выглянул в окно. Вжал голову в плечи и кивнул.

– Но я тебе этого не говорил! Я не хочу пропасть как Самиля.

– Какая, пёс тебя задери, Самиля? Микул же пропал! Кузнец!

– О, ещё и кузнец, – Анторий схватился за голову, – всё, проваливай чужак, мужики видели поди, как ты ко мне зашёл, я уже и так едва ли отбрешусь! Уходи, прошу тебя, не губи!

– Сначала расскажи про Самилю, – упёрся Тимур.

Мужичок попробовал сдвинуть его с места физически, но его потуги были столько же безрезультативны, как и просьбы.

– Да ничего интересного, бабка, тихая, ко всем добрая, каждому готова помочь, внуков своих любила. Дом у неё большой, у мужа деньги водились.

– А причём тут Исмаил? Она с ним тоже поругалась?

– Нет, не ругалась. Сынка её, Леонтия, видели захаживающего к мэру. Сынок непутёвый, себе нормального жилья не нажил, зато обзавёлся женой и ватагой ребятёнков. Шесть штук, даром что один пропал пару лет назад, так недавно новый родился. Говорят, подговаривал Коваля выселить мать как недееспособную, старая дескать, зачем ей такой домина одной, не справляется. Говорят, мэр отказал. Да видать его отец-то всё-таки подсобил.

– И давно она пропала?

– Дней пять назад. Ушла в лес и не вернулась. Леонтий со всем своим табором сразу же в её дом въехал.

– И что же, никто искать не стал?

– Если сын родной даже не почесался, другим-то какая забота? – пожал плечами мужичок.

– Зверь-то получается в Ручье стал появляться через несколько дней после её пропажи?

Анторий пожевал губами, загнул пальцы.

– Да, выходит, что так. Это что же, Самиля – Зверем оборотилась?

Тимур помотал головой.

– Ладно, я и правда пойду. Спасибо, ты мне помог.

– Только не говори этого никому! – зашикал травник.

Тимур хмыкнул, вышел из хижины. Пока он поднимался вверх по склону, Анторий вышел вслед за ним и крикнул:

– Ничего я не знаю, ничем помочь не могу!

Старатели попереводили взгляды с одного на другого и вернулись к ухе.

Тимур распахнул дверь трактира. Оглядел зал: только два стола заняты, за одним сидел мужчина в костюме тройке, за другим играли в карты скотоводы. Прошёл к стойке.

– Здрав будь, хозяин. Есть ли место на конюшне для моей лошади?

Трактирщик вытер руки об передник.

– Найду. Надолго?

– День, два, вряд ли я тут дольше задержусь.

– Один торен за день. Деньги вперёд.

Тимур нащупал в своём тощем кошельке пару серебряных монет.

– Вот. За два дня. Вернёшь сдачу, если раньше съеду.

– Если завтра в полдень не заберёшь – считай вторые сутки оплатил.

Молодой мужчина скривился.

– Сейчас отправлю слугу. Расседлает, почистит, накормит. Желаете пока что-нибудь выпить?

– Пива.

– Десять риш.

Тимур отсыпал горсть медяков. Облокотился на стойку. Скотоводы шлёпали карты об стол, посмеивались и переругивались. Молодой мужчина облизнул пересохшие губы. Достал часы. «Ну одну партейку-то можно, всё равно успею до заката найти Зверя.» Он отхлебнул поданное пиво. Кислая струя холодком протекла по пищеводу. Тимур подхватил стул и подсел к местным.

Сначала всё шло просто замечательно. Горсть медных риш росла, среди них появились серебряные кругляши торенов. Одна партия, другая, третья. Он уже знал, что усатого зовут Яков, плешивый Ждан – его брат, а толстяк с гнилыми зубами – Прокл. Потом горсточка монет стала таять. Нельзя же так всё оставлять? Ещё партию. И ещё. Трактирщик зажёг лампы, забрал свою часть и вернулся с кружками пива. Шахтёры потянулись в бар. Стало шумно и дымно. Чужак с чёрными прямыми волосами почти до плеч очень быстро перестал их интересовать. А его интересовала только игра.

Первым опустошил карманы Ждан. За ним Яков вышел из игры, засобиравшись домой к жене. Тимур ещё некоторое время поперекидывался картами с Проклом, но удача улыбалась им попеременно, азарт угас. Молодой мужчина вытянул затёкшие ноги, огляделся, растерянно заморгал. Музыка ворвалась в уши, а вслед за ней смех, крики, бряканье стаканов. Когда он успел оказаться в толпе? Девица с глубоким декольте и тройным слоем пудры плюхнулась ему колени.

– Эй, красавчик, желаешь поразвлечься? – она провела пальчиком по его скуле и выпятила губки.

Тимур вскочил, едва не опрокинув и девушку, и стол.

– Нет, мне пора, надо идти, Охота, а мне не охота, прости, – бормотал он, на нетвёрдых ногах пробираясь к выходу. Кого-то задел плечом, от кого-то получил тычок, но наконец-то вырвался на свободу.

Ночной холодок нырнул под расстёгнутую куртку, прилип к потным подмышкам и пояснице. Тимур запахнулся, обхватил себя одной рукой, другой кое-как нахлобучил шляпу.

«Пёсья кровь! Вот же кретин! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?! Пол дня псу под хвост!» Пиво подкатывало к горлу и одновременно давило на ремень изнутри, просясь наружу. Тимур, шатаясь, завернул за угол конюшни. Выдохнул облако пара в звёздное небо. Луна сияла холодно и неумолимо. Полнолуние не заставишь подождать, не дождёшься снисхождения. Тимур сжал зубы. «Завтра с рассветом выйду, никаких больше проволочек!» И он полез к лошадям на сеновал.

Глава 3

Покрытые инеем опавшие листья хрустели под сапогами. Рассвет ещё только намечался, меж деревьев царил полумрак. Звуки Игривого Ручья остались позади, Тимура обволакивала тишина и его шаги казались оглушительными. «Расслабься, Зверь ещё далеко. Да и всё равно от него не спрячешься, к нему не подберёшься незамеченным: Мастера говорили, что Звери чуют добычу за километр.» Внутренние увещевания действовали плохо, молодой мужчина морщился при каждом громком звуке.

Вскоре деревья поредели, истончились, стволы опушились мхом, а под ногами захлюпало. «А вот и болото. Колдун Исмаил сказал обойти его слева. Значит пойдём посмотрим, что там.»

Тимур ступал осторожно, выбирая места посуше и стараясь найти хоть какие-то следы того, что тут проходили. Временами он замирал, прислушиваясь. «Всё равно, что иголку в стоге сена искать: пёс его знает как! У меня нет других зацепок, кроме пучка травы и знания, что рядом с травой должна быть вода. А тут кругом вода и трава! Буду идти пока идётся, в топь не полезу, может хоть что-то мне даст подсказку. Так просто я не сдамся.»

На карканье он обратил внимание не сразу. Но оно было таким раздражающим, таким разрушающим привычную идиллию чавкающей под ногами грязи, что игнорировать его больше не представлялось возможным. Он завертел головой. Черные точки кружили над определённым местом. «Так-так-так, это уже интересно.» Тимур пошёл на звук воронья.

Стебли осоки были изломаны и примяты. В конце дорожки из мятой травы раскинулась затянутая ряской лужа. В ней по грудь в воде, облокотясь на края, лежал мужчина. Лицо его с кучерявой чёрной бородой было запрокинуто к небу, а в глазнице шарил ворон, вытягивая кусочки мяса. Тимур топнул, птица недовольно каркнула и взлетела. Молодой мужчина ухватил кузнеца за воротник куртки и неожиданно легко вытянул на берег.

– Пёс меня раздери! – Тимур отшатнулся, едва сдержав подступившую к горлу тошноту. Ниже рёбер тела не было, только длинные сизые кишки тянулись под воду.

Тимур отвернулся, глубоко подышал носом. «Хорошо, что не позавтракал.» Вороны по-прежнему каркали. «Там что-то ещё.» Он продрался сквозь кусты. Птицы взлетели чёрным облаком, загалдели ещё пуще. Среди травы валялась изломанная нижняя часть Микула. Тимур огляделся, стараясь не обращать внимания на возмущённое вороньё. «Его разорвали пополам. Что-то трепало человека как куклу, возило по земле, потом швырнуло половину в сторону.» Он согнулся к земле, отодвинул траву в сторону. На него смотрел след, волчий, но размером с его ладонь. «Никогда не видел таких волков.» Тимур попробовал вспомнить изображения следов Зверя, которые показывали на лекциях в Анклаве. «Передние лапы Зверя не могли оставить такой след. У него длинные пальцы, почти как человеческие, с длинными когтями. А вот какие задние? Если прикинуть, что это чудовище под три метра, если выпрямится, то лапищи у него должны быть не меньше подошвы моих сапог. А тут след хоть и большой, но до моего размера недотягивает. И если это Зверь – почему он не сожрал кузнеца? Мастера говорили, что Звери вечно голодны, а запах крови просто сводит их с ума, заставляя безрассудно кидаться на жертву. А тут всё в крови. При этом, насколько я могу судить, все большие куски на месте.»

Тимур вернулся к верхней половине. «Что ты тут делал, Микул? Зачем пришёл именно сюда? Может у тебя есть что-то с собой?» Он откинул носком сапога куртку на груди мертвеца, засунул пальцы во внутренний карман, достал подмокший клочок бумаги. На нём карандашом было нарисовано раздвоенное дерево и указано направление: северо-запад, а потом северо-восток. Тимур покрутил головой, прикидывая в какой стороне Игривый Ручей. Выходило, что на юго-востоке. «А значит дерево нужно искать на северо-востоке, возможно на другой стороне болота. Или где-то в нём.» Молодой мужчина достал часы. «Зверь сам себя не убьёт. Сегодня край нужно его прикончить, завтра полнолуние. Если я правильно понимаю, Зверь обитает недалеко от болота, так что ещё пару часов я могу потратить на поиски. Успею, никуда он от меня не денется.» Тимур зашагал сквозь осоку, высоко задирая ноги.

Озерца тёмной воды стали встречаться всё чаще. Трава тоже изменилась. Молодой мужчина достал из кармана пожухлый и помятый пучок, сравнил. «О, а вот и рогоз. Кажется, я в нужном месте, осталось найти дерево.»

Его Тимур заметил издалека. На вершине небольшого холма старую чёрную ольху молния расколола надвое. Молодой мужчина взобрался на холм, огляделся. «Земля не перекопана, значит не клад. Остаётся одно место, куда можно спрятать.» Он сунул руку в распахнутую сердцевину, нащупал твёрдый продолговатый свёрток. «Тяжёленький!» Тимур взвесил его в руке, развернул тряпицу. Бледно серебристый слиток отразил луч скупого осеннего солнца. «Серебро? А что это ещё может быть? Надо найти в Тримере ювелира, пусть определит наверняка.» Тимур завернул слиток и убрал в карман. Посмотрел на северо-запад, там, где за болотами чёрной стеной стоял лес. Угодья Зверя. Холодок пробежал по позвоночнику.

«Может сначала вернуться в городок? Рассказать Марте, что нашёл её мужа. Вдруг я не вернусь, она так и будет его ждать?» Тимур сжал кулаки. «Нет. Причин откладывать больше нет. Я хотел покончить с собой три месяца назад. Идиотское решение слабака. Как оказалось, даже с пустыми карманами и долгом перед бандой, в чужом городе, без родных и друзей – можно выжить! Не бывает безвыходных ситуаций. И здесь я справлюсь! Всё, пошёл, пошёл, пошёл, пёс тебя раздери!»

Тимур весь взмок, пока добрался до сухой почвы под чахлыми сосенками. Углубился в лес. Сухая хвоя густым ковром покрывала землю, упруго пружинила. Сосенки сменились елями, а потом липами, росшими через равные промежутки. «Да это же искусственная посадка! Значит я к дворянскому поместью вышел?» Молодой мужчина начал различать то, что когда-то было дорогой. Пошёл по ней.

Крыша особняка торчала над деревьями обглоданными рёбрами стропил. Некогда красная черепица слезла кусками, как на плешивой шкуре. По мере того, как Тимур подходил, всё больше окон пустыми чёрными глазницами пялились на него с обшарпанных стен, скалились осколками стекла. Здесь не было слышно ни лесных зверей, ни даже птиц. Мёртвая тишина.

Трёхэтажный особняк стоял на заросшей репейником и бурьяном поляне. Крыльцо в три ступени, провал дверного проёма, облезлый балкон над ним. Трава на дорожке к крыльцу примята, в дом входили и выходили достаточно часто. Тимур достал револьвер, взвёл курок, присел, одним глазом следя за входом, другим рассматривая следы. «А вот и отпечатки Зверя. Это – передние лапы, а это – задние. Крупнее, чем около тела кузнеца, и когти длиннее. Пёсья кровь! Кто же его убил?» Его ладонь едва касалась земли, исследуя углубления. «А это что? Узкая ножка. Женщина? Подросток? Следам несколько дней, если я правильно запомнил науку Мастера Кристофа. Ведут в дом, а как выходят – не нахожу. Только Звериные.»

Так и оставшись на корточках Тимур завертел головой. Потом встал. «Нет, всё тихо. Ничего не слышу.» Крадучись, он двинулся к особняку. Прижался к стене, заглянул в окно первого этажа. Тимур увидел длинный обеденный стол, несколько сломанных стульев, валявшихся около него, дверь в центральный коридор и ещё одну, ведущую на мансарду на противоположной стороне дома. Поднялся на крыльцо, осторожно посмотрел внутрь. Голый серый коридор заканчивался тёмной лестницей, ведущей на верхние этажи, справа – вход в комнату, ту, гостиную со с столом. Точно такой же был и слева, но чуть дальше по проходу. В паре метров от главной двери в полу зияла дыра. Тимур видел земляной спуск внутрь, гладкий от частого использования. «А вот и нора Зверя. Его что, нет дома?»

– Вылезай, скотина, – процедил сквозь зубы молодой мужчина, направив револьвер в дыру. – Чего ты ждёшь? Вылезай.

Прошла минута, мушка подрагивала, целясь в никуда. «Сучий потрох!» Тимур опустил револьвер и пошёл вглубь дома, стараясь не стучать каблуками сапог.

На шершавых стенах остатки бумажных обоев, пыльные картины. На лестнице – полуистлевший ковёр. На втором этаже – пустые спальни. Запах плесени и мышиного помёта, но самих мышей не слышно. Видимо, даже они сбежали, когда появился новый сосед. Рядом со старым, дырявым креслом, когда-то служившем им гнездом – резная тумбочка. На ней фотокарточка в рамке. Тимур поднёс её ближе к глазам. «Нет, картина, видимо фотографии тогда ещё не делали.» На ней изображена пара: мужчина с лихо закрученными усами, чётким пробором на прилизанных волосах, в костюме тройке, стоял за молодой женщиной в длинном кружевном платье, сидевшей на кресле, очень похожем на то, в котором гнездились мыши. У неё были красивые скулы, полные губы и длинная толстая коса, возможно рыжая. «Цвета не разобрать. Всё в оттенках коричневого.» Тимур перевернул картину. «Франц и Белла Тальбот, триста сорок девятый год от Чёрного Солнца. Пятьдесят лет назад.» В приоткрытом ящике тумбочки он увидел остатки конвертиков. Время превратило их в нечто, похожее на глиняные таблички, твёрдые и хрупкие. Первые два рассыпались в пальцах, но третий удалось подцепить. «Приглашение на свадьбу. Дата, не важно, место… Жатанас? Не слышал о таком городе.» Он ещё раз оглядел комнату. Всё увиденное в доме выглядело так, словно тут и не жили. Уж точно не бросали в спешке. «Похоже, молодожёны так и не вернулись в своё гнёздышко.» Он бросил картину на тумбочку. Одна из ножек не выдержала, подломилась и тумбочка с грохотом ударилась об пол. «Да что б тебя!» Снизу раздались какие-то звуки. Сердце врезалось в рёбра и забилось так, что несколько мгновений Тимур не слышал ничего, кроме его шума. Он вскинул револьвер и двинулся к лестнице. Вдох, выдох, вдох. Быстрый взгляд на ступеньки. Никого. Шаг, другой, пригнуться. В коридоре пусто. Ступенька, ещё. В дверных проёмах никого. Звук осыпающейся земли из-под пола. Из норы показалась тонкая бледная рука.

– Эй, люди, есть кто? Эй, помогите, – слабый женский голос, надтреснутый как старая ваза.

Тимур шагнул вперёд, протянул руку. В его ладонь жадно вцепились. Он потянул лёгкое тело в обрывках платья, со спутанными седыми волосами, присыпанными землёй. На него взглянули выцветшие серые глаза со множеством морщинок в уголках.

– Спасибо, спасибо, мил человек, – старушка прижала к губам руку молодого мужчины, он почувствовал, как на кожу капнули слезы.

– Тише, успокойтесь, – Тимур обхватил её за плечи, повёл к выходу. – Кто вы, как вы здесь оказались?

– Самиля, из Игривого Ручья, я… я заблудилась, а он… он меня нашёл.

«Та самая Самиля, которую уже родной сын похоронил. Вот щенок обосрётся!» Тимур скривился в ухмылке.

– Подождите, кто нашёл?

Они вышли на крыльцо, старушка подслеповато прищурилась на свет.

– Зверь. Зверь меня нашёл.

Тимур отстранился, рука легла на револьвер.

– И?

Она затараторила, словно все слова, что она копила в молчании прошедших дней, хлынули наружу.

– Я бежала, не разбирая дороги. Он появлялся то справа от меня, то слева, то сзади. Будто гнал куда-то. В какой-то момент я поняла, что больше не могу бежать, остановилась, закрыла глаза. Будь что будет. Он стоял рядом. Я слышала его дыхание, тяжёлое, с клокочущим в груди рыком. Но Зверь не нападал. Я отдышалась, и пошла туда, куда он направлял. Зашла в этот дом, он толкнул меня башкой в спину, и я съехала в яму. Зверь мне еду приносил, да. Коровью ногу, половину барашка. Вылезти я не пыталась, страшно было. Потом услышала шаги, бряканье. Подумала люди. И вот ты! Бог на Кресте тебя ко мне прислал, не иначе!

«Что происходит, пёс меня раздери?! Зверь заботится о человеке? Делится едой? Что это вообще такое? Кто она такая? Почему она?»

Он внимательно осмотрел старую женщину. Та стояла ссутулившись, мелко подрагивая от осеннего ветра, прижимая к себе обмотанную тряпьём левую руку.

– Что у вас с рукой? – холодея спросил Тимур.

– Поранилась, – старушка отвела взгляд.

Молодой мужчина грубо схватил её, дёрнул тряпки. Предплечье пересекал ровный чёткий укус.

– Это Зверь?

– Нет, нет, не он, – старуха затрясла головой, разбрызгивая слёзы. – Это волк, чёрный волк, будь он проклят! Я собирала ягоды, он вышел из кустов. Смотрит на меня своими зелёными глазищами, а я пошевелиться не могу, как парализовало. Подходит так вальяжно, открывает пасть, берёт мою руку и медленно сжимает.

Она всхлипнула.

– Так больно было.

И тут же зачастила вновь.

– Я клянусь Крестом, он смотрел на меня и ухмылялся! – Самиля почти кричала. – Я бросился бежать, как только он меня отпустил! Но оказалось не туда, я не могла найти наш городок. А потом меня нашёл Зверь.

Лицо Тимура застыло. «Зверь её не трогал только по одной причине. Это был не обычный волк. Это был колдун. А что, если не только Звери могут заражать укусом, но и колдуны в волчьем обличии? Завтра полнолуние. Ей осталось быть человеком один день. В кого она оборотиться? В Зверя или в волка? Я не могу ждать, не могу проверять. Я должен сделать это сейчас. Должен.»