Два колдующих дитя

Ювэр была поглощена своими мыслями. Барабанящий на улице ливень способствовал грусти, а не серьезным разговорам о делах Аму, стекающие по стеклу капли размывали вид на город. Она кивала в ответ всем, кто перед ней останавливался, совсем не обращая на них внимания. Баро медленно шел сзади, держась на почтительном расстоянии. Ювэр слышала его шаги, чувствовала, как он тяжело ступает в доспехах. Ей было его жалко – молчаливый, покладистый, он вечно таскался за ней день ото дня. Она даже не знала, когда он успевал есть и справить свои естественные потребности.

Когда они оставались наедине, она разрешала стражнику снять шлем и тогда Баро меланхолично смотрел на горизонт разноцветными глазами, пока королева собирала цветы вдали от людей или они оба сидели на холме, наблюдая за жителями столицы Аму.

Они редко разговаривали. Ювэр как-то раз спросила у Баро о его детстве, но не получила ничего, кроме односложных ответов. Между ними не было дружбы, но королева Тхамара все равно испытывала к этому человеку добрые чувства.

За этими мыслями королева дошла до зала совета. Баро открыл перед Ювэр дверь, и она протиснулась внутрь. За круглым столом уже собрались мужчины, и все одновременно встали, громыхнув ножками стульев по белому каменному полу, как только услышали тихие шаги. Ювэр улыбнулась всем и прошла к своему месту. Пхисо фон Аус, полненький коротышка с рыжей бородкой, отодвинул королеве стул. Ювэр села, и Пхисо плюхнулся рядом, шумно вздохнув. В зале вновь повисла тишина. Слуги не успели закрыть здесь окна, и холодный ветер вздымал легкие шторы, но никто из присутствующих даже не моргнул в сторону створок – все предпочли сидеть, укутавшись в шали, и стучать зубами от холода.

Ювэр поднялась, чтобы закрыть окна, и в тот же момент двери вновь распахнулись, впуская короля. Советники вскочили с мест, поклонились. За Мали в зал вбежали слуги и бросились закрывать окна. Им распалили камин, и через несколько мгновений, пока король и королева усаживались, теплое потрескивание окутало зал.

Хантор Дюб, строгий старик с маленькой тонкой бородкой, тихим надрывным голосом произвел перекличку собравшихся и разложил перед королем долины письма с вопросами для обсуждения на сегодняшнем заседании. Ливень тем временем принял еще большие обороты – за стеклом ничего невозможно было рассмотреть. В зале было темно, и Мали приходилось наклоняться над свечой, чтобы хоть что-то прочесть.

Ювэр наблюдала за всеми без особого интереса – мыслями она была далеко. Королева думала о том, что в это же время могла сделать что-то полезное для жителей, чем сидеть и делать участвующий вид, пока мужчины решали дела.

Патриций Амин – куратор моряков и порта, крепкий мужчина с золотым зубом, был недоволен делами. Он попросил выделить еще денег на ремонт кораблей. Хантор, пожевав губами, сказал, что кораблей достаточно для нужд долины и те, что находятся на ремонте, могут и подождать. Терим, что тоже присутствовал, громко пыхнул. Его нижняя губа опустилась, будто обидели его лично. Они начали спорить, а Мали все сидел, уткнувшись в письма. Ювэр прислонилась к плечу короля и опустила взгляд на бумагу – там были всевозможные прошения, даже приглашение на свадьбу, которое Мали тут же положил в сторону. Он повел плечом, и Ювэр подняла голову.

– Извини, моя королева, я должен быть сосредоточен. – король даже не взглянул в ее сторону.

Голоса тем временем становились громче, страсти накалялись, а молодой королеве стало душно. Она постаралась встать как можно тише и незаметно вышла. Баро стоял, прислонившись к стене, и, увидев, как дверь отворилась и его королева появилась, взглянув на него печальным взглядом, отстранился от прохладного камня.

– Я устала. Проводи меня, пожалуйста.

Они вернулись в спальню. Баро занял свой пост у дверей. Ювэр оказалась в пустой холодной комнате, в которой еще пахло духами и цветочным мылом, с которым она приняла утром ванну. Девочка осмотрела всю белую мебель, пустые стены, подвязанные тяжелые шторы на окнах, чтобы бледный свет проник в комнату, холодную постель, заботливо заправленную служанкой, и осела на ворсистый ковер. Ювэр укуталась в плащ и спрятала лицо в ладони, стараясь, чтобы ее плач никто не услышал.

Молодая королева Тхамара слала письма домой каждую неделю и когда получала ответ от сестры, расцветала на глазах.

Однажды за ужином король спросил ее, почему она так грустит. Они сидели за длинным столом, где стояли угощения и вкусно пахло жареной курицей. Мягкий лунный свет проникал через открытые окна, отражаясь в золоте посуды и подносов, в чашах с вином. Свечи с капелькой ароматических масел приятно щекотали нос, потрескивающие дрова в камине отбрасывали мерцающие тени на соседнюю стену. Мали развлекал жену рассказами, смеялся сам, но, увидев, как она ковыряет вилкой мясо, отложил свой прибор.

– Что же случилось, моя королева? – он поправил свои светлые волосы.

Ювэр отложила вилку и отодвинула тарелку от себя.

– Уже неделю нет письма от Эллы. Завтра прибывает корабль Терима, и я боюсь, что для меня он вновь ничего не привезет.

Мали устал от разговоров об Элле. Она не жила с ними, но в воздухе витало ее присутствие, он везде ощущал дух незримой сестры и уже терял терпение. Мали никогда бы не подумал, что в мире существовала такая сильная привязанность и это его раздражало.

Мали встал, на мгновенье сцепил зубы и повернул голову в бок, чтобы его жена не видела злости, блеснувшей в глазах. Его шаги гулко отозвались по залу, когда он обошел стол и присел рядом с Ювэр. Мужчина взял ее тонкую ладонь в свои руки, нежно проведя пальцами по тыльной стороне, и поднял взгляд на Ювэр. Его прикосновения вызвали у нее улыбку.

– Не расстраивайся, моя королева, Элла наследница целого острова, у нее много дел, без которых Приам не может обойтись.

– Я всегда для нее была на первом месте! – Ювэр отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Не верю, что Элла не смогла найти и минутки, чтобы написать пару строк.

Пробравшись в кабинет отца, Элла замерла, прислушиваясь. Все уже спали, но она соблюдала осторожность. Прошла уже неделя с тех пор, как она получила последнее письмо от сестры и была намерена выяснить, где остальные.

Элла зажала рот рукой – в кабинете пахло терпкими травами и гноем. С каждым днем Самосу становилось хуже – по утрам, сидя за завтраком, он кривился от боли, ни одни духи уже не могли скрыть вонь, плывущую от него по всем коридорам. Все чаще он оставался в кабинете, вызывая к себе то Ясмин, то слуг.

Принцесса взяла шарф и заложила им щель под дверью. Она достала из-за пазухи свечу, что принесла с собой, и поставила на стол. Когда она зажгла ее, в комнате стало немного светлее, но теплый свет не избавил девушку от страха. Элла осторожно переложила бумаги на столе и, не найдя в них того, что ее интересовало, выдвинула первый ящик. В нем аккуратной стопкой лежали письма от Ювэр. Элла гневно воскликнула и тут же прикрыла рот рукой. Она замерла на несколько мгновений и осторожно достала письма. Под ними лежал еще один конверт, адресованный Самосу. Принцесса узнала почерк Воридера, и любопытство взяло верх. Она развернула бумагу и наклонилась над пламенем свечи, с упоением принялась читать.

Элла опустила руку с письмом и села на стул отца. Она глубоко задумалась, затем снова пробежалась глазами по строчкам и, свернув письмо по линиям, вернула его в ящик. Элла нахмурилась, достала письма сестры, но новость о том, что Воридер договорился с Алаем за спиной Самоса о наследовании трона, не выходила из головы. Она так крепко увязла в размышлениях, что ее собственные обиды на отца за сокрытие писем от сестры ушли на задний план. На короткий миг волоски на коже встали дыбом, у затылка словно повеяло чьим-то зловонным дыханием. Принцесса резко обернулась, но за ней стояли лишь шкафы с книгами и бумагами. Она осмотрела комнату, в которой по-прежнему была одна, и открыла письмо от Ювэр, что лежало сверху.

Не узнав из него никаких новых сведений о жизни короля Тхамара, кроме нескольких слов об его алхимической лаборатории, Элла на секунду задумалась, не забрать ли ей письмо с собой. Ей хотелось оставить его раскрытым на кровати отца, чтобы, когда он проснулся завтра рано утром, первым делом увидел бы свой позор, намек на то, что его деяние раскрыто. Но наследница Приама открыла ящик и бросила лист бумаги поверх кучи писем. Из коридора раздался скрип половиц. Элла резко потушила свечу, замерла в ожидании, но не услышала ничьих шагов и задвинула ящик, стараясь не шуметь.

Она покинула кабинет, стараясь замести все следы своего пребывания там, зашла в библиотеку и, подсвечивая себе тусклым пламенем, стала искать записи об алхимии. Нужных книг было не так уж много, и Элла забрала их все. Принцесса вернулась в комнату, достала сундучок, вложила в него книги, пару нарядов, высыпала на ткань украшения, некоторые из них можно было хорошо продать, и выскользнула из дома. Элла шла по улицам, словно воровка. Постоянно озираясь и вглядываясь в тени, что бросали факелы, трепетавшие на ветру, принцесса спешила. Оставленные на ночь телеги почему-то стали жуткими, окна и двери домов были похожи на масляные портреты, краска с которых потекла вниз под лучами солнца.

Она вышла к порту, пройдя по совершенно пустым улицам, и увидела знакомый корабль капитана Терима – махину, что возвышалась над остальными. Сам мужчина сидел на песке, отдыхая после изнурительного дня, пока его команда тихо пела песни на палубе сверху. Увидев, что к нему идет человек, Терим встал и сделал шаг навстречу.

– О, принцесса! – он очень удивился, когда она подошла ближе. – Чем могу…

– Мне нужно попасть в долину, найдете для меня место, капитан? – она погрузила в пески сундук и, приоткрыв крышку, не глядя, вытащила золотой браслет. – Плата за труды.

Элла протянула на раскрытой ладони украшение, но Терим не спешил его брать.

– Ваша авантюра может стоить мне головы, моя принцесса. – он толстыми пальцами коснулся ее ладони и мягко заставил Эллу опустить руку.

Терим осмотрел девушку с ног до головы и качнулся на пятках, положив руки на выпирающий живот.

– Что же мешает вам попасть в долину на утреннем корабле? Или вам нравятся ночные приключения?

– Я бегу туда тайно.

– Кто бы мог подумать?! – воскликнул капитан, усмехнувшись краешками губ.

Элла покачала головой и сильнее сжала браслет.

– Прошу вас, Терим, отец не отдал мне ее письма. Клочки бумаги… Вы думаете, он пустит меня к ней?

– Она же ваша сестра. – он задумался. – Возможно, еще не время. Ей нужно привыкнуть к новой роли и людям.

Элла видела, что Териму было немного страшно брать на себя такое обязательство и идти против короля Приама, но она не сдавалась.

– Мы в Новом мире, капитан, никто не будет отрубать вам голову. Мне необходимо увидеть сестру. В вашей жизни ведь тоже есть человек, по которому вы очень скучаете в своих плаваниях?!

– Верно. Верно, но, зная вашего отца, мне все же стоит бояться за свою голову. – он задумчиво поскреб бороду.

– Думаю, отец больше не совершит такой оплошности. По крайней мере, я не позволю, чтобы с вами что-то случилось. Знаю, слова из уст девчонки звучат не убедительно, но он даже не узнает, как я добралась до Тхамара. Посмотрите, – она повела рукой, – в порту четыре корабля. Придется допросить все команды, чтобы узнать, кто взял к себе постоялицу, но ваша команда промолчит, я знаю. Я столько раз наблюдала за вами, как вы ведете дела. Не будь я уверена, что с вами безопасно, никогда бы и не попросилась на борт.

Терим немного помолчал, взвешивая все «за» и «против». Он вздохнул, шумно шмыгнул носом, и несколько секунд его размышлений показались Элле вечностью. Она подняла голову и увидела, как несколько матросов наблюдали за ними с палубы корабля, словно за актерами уличного театра.

– Поднимайтесь на борт, принцесса. – наконец прошептал капитан.

Она знала, что сможет уговорить его и Терим был тем человеком, что вызывал у нее добрые чувства. Ему, единственному среди всех моряков, она могла доверить безопасность своего приключения. Элла знала капитана “Проки” с детства – добрый и отзывчивый, он всегда умел рассмешить ее сестру, и за это наследница Приама любила этого человека.

Ювэр проснулась рано. Сбросив с себя одеяло, она опустила ноги на холодный пол. Каждое утро, как в Приаме, она одевалась и до того, как начиналось заседание совета, шла в порт, предлагая свою помощь морякам и рабочим. Иногда проходила мимо храма, стоя у дверей и слушая, как читали молитвы люди. Она часто гуляла по лесу, собирая травы для лекарей, наблюдала за женщинами, выгоняющими стадо коз и коров на луга. Ювэр надеялась побывать когда-нибудь и на втором острове долины, хотя многие зажиточные горожане, услышав необычное желание молодой королевы, кривя носики, отводили глаза и говорили о том, что на тех островах совершенно нечего делать. Там жили крестьяне и помещики, взращивающие на обширных землях овес, кукурузу и картофель. Они были самыми крупными поставщиками мяса в столицу и входили в особую группу фермеров, которая была освобождена от уплаты налогов.

Надев на себя широкие белые штаны и длинную тунику, Ювэр подвязала волосы перед большим зеркалом. На совет она надевала еще и украшения, но сейчас юная королева собиралась на причал и оставила все побрякушки на столике. Она собралась в полной тишине, пока еще рассвет только касался неба, напевая песню себе под нос, а затем, собравшись с духом и улыбнувшись своему отражению, вышла из спальни. Ее встретили почти пустые коридоры, лишь Баро, прислонившись к стене, сидя дремал. Ювэр увидела на его лице испарину – он не снимал доспехи даже ночью, когда оставался у покоев королевы. Мужчина запрокинул голову, чуть приоткрыв рот, и так крепко спал, что Ювэр дала ему еще минуту на сон. По коридорам вновь гулял сквозняк, шторы легкими взмахами вздымались вверх, но в этом моменте была легкая безмятежность. Хотелось застыть, словно статуе и насладиться спокойствием.

Ювэр услышала голоса служанок, поднимавшихся по лестнице и нарушивших столько прекрасный миг тишины, и поняла, что скоро замок закипит.

Ладонь королевы легла на плечо мужчины, и Баро вздрогнул. Он резко сжался, будто она причинила ему боль, доспехи громко звякнули, когда он отшатнулся от стены и встал.

– Прости, но ты уснул. – Ювэр испытала чувство стыда за потревоженный сон.

– Мне нет прощения, моя королева. – его голос был уверенный и бархатистый, хоть и слегка сонный.

– Ты можешь пойти и поспать в своей постели, а не мучиться здесь. Я собираюсь по делам, а после, когда вернусь в замок…

– Я должен беречь вас, моя королева! – перебил ее стражник и виновато опустил голову.

Ювэр лишь вздохнула, глядя, как уверенно Баро подобрался, чтобы следовать за ней. Они спустились на первый этаж, кивнули работникам, приступившим к своим обязанностям, и вышли на свежий воздух.

Они прошли по утренним полупустым улицам, по влажной мостовой, где первые торговцы, такие же сонные, как стражник, следовавший за королевой, раскладывали свои товары на белоснежные скатерти прилавков. Встретив молодую девушку с корзиной, полной полевых цветов, улыбнулись, когда она, подавив зевок, слегка поклонилась королеве.

Корабли, приплывшие в самый большой порт Нового мира, стояли, покачиваясь на волнах. Это место никогда не спало – матросы сновали, огибая друг друга и выставленный груз, в узких улочках с самого утра бегали детишки: кто-то с едой и напитками, продавая их втридорога, кто-то, встречая отца из дальнего плаванья, некоторые бегали от одного капитана к другому, передавая поручения. Портовые не кланялись королеве, лишь изредка кивали, погруженные в свои дела, и для Ювэр это было глотком свежего воздуха. Поэтому она любила проводить здесь время – порт напоминал ей дом, в котором члены королевской семьи не были кем-то выдающимися.

Как только королева оказалась рядом с кораблем Терима, Баро отступил на шаг и уселся на бочку, стоящую в стороне, снял шлем, подставив лицо солнышку. Ювэр, увидев капитана, спускающегося с трапа, махнула ему рукой.

– Доброе утро, Терим! Как ваше путешествие? – Ювэр спрятала прядь волос, подхваченных ветром, за ухо.

– Моя королева! – он радушно расправил полные ручки и добродушно улыбнулся. – Я привез много алмазов с ваших родных мест, но, к сожалению, не доставил вам письма от сестры.

Его взгляд помрачнел. Ювэр грустно кивнула, но все же попыталась улыбнуться.

– Не беспокойтесь, капитан, главное, что ваша команда вернулась в целостности.

– Я привез кое-что получше! – он сделал шаг вбок – за его спиной стояла Элла.

Ювэр взвизгнула от радости и бросилась в объятия сестры. Баро медленно опустил подбородок и уставился на двух девушек, слегка прищурившись.

Кто главный?

Нимир был свеж после дождя. Попугаи, огромные и разноцветные, перелетали с ветки на ветку, деревья плотно подступали к самому песку, оставляя для порта тонкую полоску земли, листья от пальм свободно лежали под ногами, пожелтевшие на ярком солнце. Еще когда корабль только причалил, Литта увидела странных людей. Они выглядывали из-за деревьев: мужчины – с голым торсом и набедренной повязкой, женщины – в плетеных тонких платьях из тех же пальмовых листьев и лиан.

Загорелые, красивые, они заставили Литту улыбнуться. Ступив на берег, она тут же сняла туфли и погрузила ноги в теплый песок, почувствовав себя почти как дома. Жители Нимира вышли из-за деревьев – они привыкли к гостям, но корабли бывали здесь редко, стараясь загрузить трюмы под завязку и не нарушать некую первобытность места. На этом острове были дни, когда подземные толчки разрушали хижины, а люди проваливались в расщелины в земле. Острову Нимир не повезло. Он был рядом с Цве, где огромный вулкан выбрасывал лаву без устали, и бушующее море в этих краях было безжалостным. Из-за таких потрясений на острове было много гор, заселенных густой травой, но совершенно не пригодных для строительства домов, и все деревни были внизу, у их подножия.

Несмотря на это, сам остров был прекрасен, полон тепла и цветочного сладкого запаха, спелых фруктов и звездных ночей. Местные выращивали для обмена с чужестранцами чай и табак, делали корзины из пальмовых ветвей и крепкую обувь, вели, в целом, тихий образ жизни.

Калеаб уселся под пальму и принялся наблюдать, как моряки пытались объясниться с местными, не зная языка. Представители каждой из сторон яро жестикулировали, даже кричали, пытаясь донести смысл просьбы, и плевались, когда натыкались на стену непонимания.

Литта прошла в сторону от порта, вглубь начинающегося леса. Дорога привела ее в большое поселение, где местные не обратили внимание на незнакомую девушку. Она видела диких зверей, запертых в огромных клетках из бамбука, и туши, подвешенные к канату. Молодые девушки ловко разделывали добычу, складывая свежие шкуры отдельно от освежеванных туш. Литта увидела вырытую в земле узкую канаву, в которую стекала кровь с тушек, и детей, плескавшихся в красной жиже, как в луже. Они разговаривали на своем языке, весело обливая друг друга остывшей кровью. Несколько стариков сидели на скамье у большого дома и когда девушка прошла мимо них, лениво подняли на нее глаза.

Дома были построены хаотично, сливаясь с деревьями и пышной листвой. Дороги можно было угадать по примятой листве и засохшим кровавым пятнам. Литта поднялась на небольшой холм и уставилась на остров. Красивый, зеленый, с маячившим водопадом вдали, он сильно контрастировал с Цве. Повернув голову левее, Литта увидело столб темного дыма, вырывающегося из вулкана на соседнем острове, и тяжело сглотнула. Она все больше сомневалась в их затее – сон не приносил отдыха, казалось, что усталость продолжает накапливаться день ото дня. Чем ближе они были к Цве, тем сильнее мать погружалась в себя, и тем чаще девушка ловила на себе странные взгляды старика.

Спустившись назад к поселению, среди местных Литта увидела свою мать и Калеаба. Старик пытался выпросить разрешение на вырубку деревьев, чтобы построить плот, но мужчины в набедренных повязках не могли его понять. Каро сидела со стариками и, подставив лицо солнцу, слушала, как воин ругался себе под нос. В воздухе пахло свежей кровью, дерьмом и сладкими фруктами, слышался шум волн, накатывающих на деревянные хлипкие дорожки, уходившие в воду, где были расставлены ловушки для крабов и моллюсков, и стук молотка, когда один из матросов закрывал бочку с кальмарами. Литта сморщила нос и побрела к берегу, но ее остановила чья-то рука. Опустив взгляд к запястью, девушка увидела на своей коже кровавый след и маленькую босую девочку. Она вся была измазана грязью, но широко улыбалась гостье. Девочка прижала палец к губам, оставив на подбородке красный отпечаток, и повела Литту за собой.

У Литты было плохое предчувствие. Ей не хотелось уходить далеко от матери, но она продолжала слышать голоса из поселения и поэтому успокоилась. На небольшой площади стоял старый деревянный тотем, возле которого сидели дети. Глянув на прибывшую гостью, они встрепенулись и бросились врассыпную, словно были напуганы неожиданным появлением чужеземки. Девочка замахнулась на них рукой, подгоняя двигаться быстрее, и повела Литту дальше.

Они вышли на другую сторону берега, и у высокой пещеры девушка заметила лодку. Она была старой, из темного дерева, с отметинами от рифов, привязанная к столбу толстой веревкой.

– Ты хотела показать мне лодку? – девочка все еще держала ее за руку.

Малышка кивнула и, оглядевшись, подняла с земли тонкую палочку. Она отпустила Литту и подошла к берегу ближе, принялась рисовать на песке рисунок. Литта склонилась над ее головой и увидела трех человечков – двоих взрослых и ребенка.

– Твои родители?

Девочка задрала голову, посмотрев на Литту, и кивнула.

– Ты понимаешь мой язык, но не говоришь на нем?

Девочка снова кивнула.

– Мы можем взять эту лодку, да?

Малышка кивнула и повернулась к рисунку, указала палкой на одного взрослого человечка, а затем нарисовала рядом с ним животное, похожее на собаку, и провела черту по человечку, разделив его надвое.

– Это была его лодка? – Литта указала пальцем на рисунок и скривилась, вспомнив про кровавый след на своем запястье.

Девочка кивнула, встала и выбросила палку. Набежавшая волна тут же смыла каракули.

– Спасибо тебе. – Литта улыбнулась.

Девочка равнодушно пожала плечами и убежала прочь. Литта, глядя вслед ребенку, думала о том, насколько они привыкли видеть гибель родных, что умирали либо от землетрясений, либо от лап животных. Она вспомнила, как дети играли в канаве, полной крови, и по коже пробежали мурашки.

Калеаб внимательно осмотрел лодку. Вытащил кучу водорослей и опавших листьев, присохших к веслам, и чертыхнулся.

– Эта развалина пойдет ко дну прежде, чем мы отплывем.

Каро зыркнула на него, бросив косточку от сливы в воду.

– Найди что-то лучше, старик. Корабль уплыл, бросив нас здесь. Напомни мне, остались ли у тебя монеты?

Калеаб сплюнул себе под ноги и стал молча очищать борт лодки. Литта осмотрела пещеру и, не найдя следов диких животных, развела с матерью костер. К вечеру лодка была готова, но отплывать они решили на рассвете, чтобы в темноте не натолкнуться на рифы. Собрав последние деньги, что у них были, старик ушел за мясом.

Как только Литта и Каро остались вдвоем, женщина вышла из пещеры и пересела на берег, хотя у костра было тепло и спокойно. Литта смотрела, как распущенные длинные волосы матери развивались на ветру. Она не беспокоила ее, потому что не знала, о чем можно было с ней поговорить. Прислонившись спиной к влажной каменной стенке пещеры, Литта подняла голову, чтобы в очередной раз полюбоваться звездами на небе. Они мерцали, словно подмигивали ей, и Литта улыбалась, наклоняя голову в разные стороны, ища созвездия. Когда-то давно отец показывал ей малую и большую медведицу, сотканную из блестящих точек. Тогда эти знания никак не хотели вкладываться в ее детскую голову, но сегодня, глядя на безоблачное ночное небо, она вспомнила тот урок.

Калеаб принес куски жареного мяса. Каро не сдвинулась с места, и Литта со стариком разделили ужин между собой. Мужчина лег возле догорающего костра и тут же захрапел. К девушке сон не шел. Литта ворочалась на твердой земле, пытаясь лечь так, чтобы камни не впивались в кожу, но вскоре бросила это неблагодарное занятие. Она смотрела на Каро и слушала ночную тишину, нарушаемую воем животных в деревне, запертых в больших клетках.

– Она что? – Мали хлопнул рукой по столешнице. Бокалы, наполненные вином, задребезжали. – Как она посмела?!

Баро стоял, опустив вниз голову, и покорно молчал. Мали оторвался от стола и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по залу. Полы его туники разлетались, вторя шторам, и когда он проходил мимо окна, легкая ткань оплетала на мгновение его ноги.

– Паршивая девчонка! Я уверен, что король Приама не знает о проделке своей наследницы, иначе я буду вынужден пересмотреть наш договор! Я в невероятном гневе! – он пыхтел, шумно вбирая воздух. – Где они сейчас?